Путешествие на яхте закончилось. Они оставили ее в лодочном лагере Ривер-Блафф, после которого река становилась слишком мелкой, быстрой и порожистой, чтобы по ней можно было плыть дальше.

Теперь они продолжали свой ночной путь в восьмицилиндровом микроавтобусе «форд», изготовленном в 1934 году — совершенной развалине с виду, — который раздобыли в автопарке, сохранившемся у Грамли с тех времен, когда они промышляли бутлегерством. Микроавтобус имел капитально отремонтированный мотор «паккард» рабочим объемом 424 кубических дюйма, сверхмощные рессоры, идеально отремонтированную подвеску и мог в случае необходимости разгоняться до 150 миль. Акцизные чиновники в течение многих лет называли эту машину не иначе как «Черной сукой».

Вокруг тянулся лес, дорога была узкой, извилистой, и это позволяло предположить, что цивилизация осталась далеко-далеко позади.

Оуни продолжал то и дело поглядывать на часы.

— Ну что, получится?

— Получится, прекрасно получится, — успокаивал его Джонни. — Ведь я сам все это готовил, не забывай.

Оставался лишь этот последний долгий подъем в гору по ленте залитого лунным светом щебеночного покрытия, а потом крутой спуск вниз по старой лесовозной дороге. Джонни клялся, что он совершенно точно запомнил весь маршрут.

— А предположим, что-нибудь пойдет не так, как надо? Скажем, шина спустит или придется объезжать кордон и мы выбьемся из графика?

— Если нас не будет на месте, он вернется на следующий день в то же самое время, никаких проблем. Это гибкий план, я же объяснял тебе. Но сейчас дорога чистая, и мы должны продолжать движение. Чем скорее мы выберемся отсюда, мой мальчик, тем скорее ты сможешь насладиться обществом смуглых мексиканок.

— Ладно, ладно, — отозвался Оуни. — Мне чертовски противно, что я так нервничаю. Задолбаться, как я хочу сделать хоть что-нибудь.

— Это не так-то просто устроить, старина, — отозвался Джонни. — Придется потерпеть.

— Скажи-ка, Оуни, — вмешался в разговор Герман Крейцер, сидевший сзади, — а что случилось с твоим английским акцентом? Он, кажется, тоже ударился в бега.

Бандиты дружно расхохотались. Это сильно задело Оуни, но он знал, что до тех пор, пока он не восстановит свое положение, ему придется терпеть такие выходки. Однако на душе у него стало еще горше.

— Так-так-так... — произнес Джонни.

— Вот дерьмо, — откликнулся Герман.

Оуни заметил неожиданно появившиеся отблески красного света позади их машины, совсем недалеко. Неизвестно откуда взявшийся автомобиль полиции или шерифа включил мигалку и сирену.

— Вот сволочь, вылез все-таки, — проронил кто-то из бандитов.

— Что делать, придется пришить этого мальчика, — сказал Джонни.

— Нет, — возразил Оуни. — Этим я займусь сам. Вы, парни, смеялись надо мной, словно я какая-то шестерка. Я тоже могу кое-что показать, долбаные мистеры нью-йоркские рэкетиры.

— О, он крутой парень, — заметил Винс Шляпа.

— Пусть мальчик развлечется, — сказал Джонни.

Джонни вывел автомобиль на небольшой просвет в лесу и остановился. Оуни вышел, высоко подняв руки.

Полицейский — нет, заместитель шерифа, а может быть, и сам шериф, судя по черно-белой двери с надписями «Шериф» и «Округ Монтгомери, Арк.», — выбрался из автомобиля, но держатся на расстоянии. В слепящем свете фар его было плохо видно.

— Я безоружен! — крикнул Оуни.

Он одной рукой откинул в стороны полы пиджака, чтобы показать, что не прячет пистолета, и сделал пару шагов вперед.

— Эй, стойте, где стоите, — приказал шериф.

— Да, конечно. Не подумайте ничего плохого, сэр, — проговорил Оуни в своей лучшей британской сценической манере.

— Кто вы такой? Немного поздновато кататься по горам, да еще в таком большом старом автобусе.

— Мы просто развлекались в Хот-Спрингсе, — сказал Оуни. — Только вот денежки наши разбежались, ну мы и решили дернуть прямиком в Фейетвилл. Наверно, где-нибудь свернули не туда. Хорошо, что мы с вами встретились, шериф. Если бы вы только...

Он сделал еще один шаг вперед.

— Стойте на месте, — снова прикрикнул шериф. — И скажите своим ребятам, сколько их там есть, чтобы сидели спокойно в машине. Я-то вооружен, хорошо стреляю и совершенно не хочу никаких волнений, потому что если что-нибудь случится, то кто-то из ваших мальчиков отправится в Фейетвилл в сосновом ящике.

— Да, сэр. Не нужно никакого насилия. Мы покажем вам документы, они у нас в полном порядке, и вы сможете проверить наши личности по радио. Я понимаю, что нынче ночью люди волнуются из-за этого парня, который умудрился сбежать из тюрьмы в Хот-Спрингсе. Нас уже два раза останавливали на дороге.

Он опять шагнул вперед.

— Ну-ка, вернись на место, дружище, — сказал шериф, положив руку на висевший на боку большой пистолет в кобуре и окинув автомобиль быстрым взглядом, чтобы удостовериться, что оттуда никто не пытается выйти и все окна остаются закрытыми.

— Шериф, э-э?..

— Тернер, сэр.

— Шериф Тернер, я понимаю ваше волнение. Это все из-за вчерашних событий. Но я уверяю вас, что не представляю никакой опасности. Пожалуйста, обыщите меня. Сами увидите.

Оуни встал перед капотом полицейского автомобиля; шериф быстро охлопал его от плеч до ног и пришел к выводу, что он действительно безоружен.

А вот Оуни за это время успел понять, что имеет дело с профессионалом, причем достаточно проницательным. Шериф не приблизился к «форду», а остался около своего собственного автомобиля. Никто из сидевших в микроавтобусе не мог прицельно выстрелить в него без того, чтобы открыть дверь и высунуться, а шериф, похоже, неплохо умел обращаться с оружием. Если все они выпрыгнут из автомобиля, то смогут справиться с ним, но он успеет положить двоих-троих из них. А потом вполне может удрать в лес, оттуда прострелить им шины, добраться до телефона и быстренько вызвать подкрепление. Хитрая собака.

— Каким бизнесом занимаетесь, сэр? — спросил шериф, несколько расслабившийся после того, как не нашел на Оуни никакого оружия.

— По большей части ставлю пенни-другое на лошадок, или на карту, или на шарик.

— Игрок, значит? Но похоже, в Хот-Спрингсе дела пошли не слишком хорошо.

— На этот раз не повезло. Но я туда вернусь, можете смело делать ставку.

— Ладно, только будьте поосторожнее: здесь, конечно, нет никаких ограничений скорости, но вы ехали очень уж быстро. Не хотелось бы потом отскребать вас от дерева.

— Да, конечно.

— Скажите мне ваше имя.

— Винсент Оуэн Мэддокс.

Лицо шерифа напряглось от легкой растерянности: имя показалось ему довольно знакомым.

— И вы говорите, что направляетесь в Фейетвилл?

— Направляемся в сторону Фейетвилла, старина.

— Хорошо, мистер Мэддокс...

И тут он в изумлении понял, что Оуэн означает Оуни, черты его лица сделались жесткими от осознания того, кто стоит перед ним, и рука молниеносно метнулась к рукояти большого пистолета, висевшего на бедре.

Но Оуни оказался быстрее.

Менее чем через полсекунды у него в руке появился маленький серебристый револьвер, возникший как будто ниоткуда, словно образовался прямо из воздуха, и он с сухим щелчком выпустил всего одну пулю в широкую грудь шерифа. Этот крупный и быстрый человек так и не смог достать свой «кольт», он лишь слегка пошатнулся, потому что удар от крошечной пульки показался совсем не сильным, больше походил на укол, но уже через секунду кровь хлынула из пробитой аорты, взгляд шерифа помутнел, и он тяжело, боком рухнул на землю.

— Ну вот, друзья, — позвал своих спутников Оуни. — Теперь посадите его в автомобиль и уберите куда-нибудь с дороги. Только живо, живо.

Бандиты Джонни вышли из «форда» и затащили мертвого офицера в его машину. Винс сел за руль и медленно ехал по дороге, пока не нашел достаточно высокий пригорок, с которого и пустил машину. Она перевернулась и завалилась в кусты.

— Да, — сказал Джонни, — нельзя не признать, быстрая работа. А откуда ты взял эту дамскую игрушку?

— Когда мне принесли в пещеру костюм, она лежала в кармане.

— Я не об этом говорю. Меня интересует, где ты ее прятал? Я и понятия не имел, что у тебя есть пушка. А ты выхватил ее быстрее молнии.

— Я не лишен некоторой ловкости.

— Где она была?

Оуни улыбнулся и подтянул кверху рукав пиджака. Манжет сорочки оказался незастегнутым, и было видно, что запястье обхватывает черная резинка. Он быстро засунул оружие под резинку и опустил рукав пиджака, так, что оружие теперь мог заметить только самый опытный и пристальный взгляд, да и то лишь в том случае, если человек знал, что ищет. Но Джонни успел разглядеть, что это был старый никелированный револьвер из тех, которые называли «велодогами», под патроны кругового воспламенения тридцать второго калибра, изготовленный в самом начале столетия, имевший ствол длиной всего один дюйм и не снабженный предохранителем.

— Этому трюку меня когда-то научил другой шериф, — сказал Оуни.