Где же он? Джун ни на минуту не могла выкинуть эту мысль из головы. С ним случилась беда. Они добрались до него. Он пережил так много, но не сумел пережить этой последней схватки с гангстерами.

Она заказала междугородний звонок в редакцию газеты в Хот-Спрингсе. Не было ли там каких-нибудь происшествий, убийств или еще чего-то, связанного с человеком по имени Эрл Суэггер?

— Леди, — ответил ей какой-то мужчина, — разве вы не слышали? У нас здесь большой побег из тюрьмы. Весь город стоит на ушах, пытаясь поймать Оуни Мэддокса. Вам стоит позвонить в полицию, возможно, они что-то знают.

В конце концов она дозвонилась до лейтенанта детективов, который устроил ей разнос за то, что она отвлекает его от важной работы по поиску сбежавшего преступника, но все же сказал, что, когда этого «неприятного типа» Эрла Суэггера видели в последний раз, он ехал к границе округа и если она любит своего мужа, то должна посоветовать ему никогда сюда не возвращаться.

Все это происходило минувшей ночью.

Куда подевался Эрл?

Джун пыталась убедить себя, что волноваться не о чем, но это не помогло, и она так и сидела в темноте в своем домике, испытывая тошноту и чувствуя страх. Ей никто не мог помочь. Это было обязанностью Эрла. Может быть, его привлекли к розыску этого гангстера, Оуни? Но ведь он сказал ей, что все закончено, что он больше не участвует в этих делах, что его уволили, что он едет домой и завязал со всем. Он ехал домой, чтобы работать на лесопилке.

Но ей казалось, что он все-таки оказался впутанным в эту историю с Оуни. Гангстеры в конце концов нагнали его. Она представляла себе, что он оказался один в лесу, что гангстеры убили его и закопали в какой-то могиле, которую никогда никто не найдет. Какой жестокий конец для героя! О, насколько же это несправедливо!

Ребенок в ее животе шевелился. Она почувствовала, как он толкнул ее, чрезвычайно нежно, и это тоже показалось ей странным. Что-то связанное с ребенком пугало ее, хотя доктор каждый раз уверял ее, что все идет прекрасно. Но она считала, что ничего прекрасного нет, к ней то и дело поступали какие-то негромкие сигналы об опасности — вроде частых приступов слабости, — как будто ребенок таким образом посылал ей сообщения, предупреждал о том, что уже нуждается в помощи, что впереди их ожидают трудности.

Джун подошла к столу и расстелила карту Арканзаса. Посмотрела, как проходят шоссе. Совершенно точно: от Хот-Спрингса до Кемп-Шаффи езды не более нескольких часов, наверно, четырех, в крайнем случае пяти. У Эрла не было никакой причины для такого опоздания.

Сидеть на месте было невозможно. Джун поднялась, нервно дрожа и не зная, что делать. Уже почти стемнело.

Она подошла к соседнему домику, в котором жила Мэри Блантон, и постучала.

Мэри, с сигаретой в руке, открыла дверь и сразу же прочитала на лице Джун признаки бедствия.

— Джуни, что случилось? Дорогая моя, ты выглядишь просто ужасно. Неужели у тебя в животе разыгралась буря?

— Это все из-за Эрла. Он должен был вернуться из Хот-Спрингса вчера вечером, и я не слышала, чтобы у него возникали какие-то другие планы.

— Он, вероятно, завернул по дороге в бар, моя милая. Стоит только дать мужчине немножко свободы — и, поверь моему слову, он окажется там, и больше нигде. Мой Фил так и провел бы жизнь среди бутылок со скотчем, если бы я ему это позволила.

— Нет, Мэри, этого не может быть. Он поклялся мне, что бросит пить навсегда. Он поклялся.

— Дорогая моя, они все так говорят. Поверь мне, все до единого.

— Мне так страшно. Я звонила в полицию и в газеты, но они сказали мне только, что он уехал вчера под вечер.

— Может быть, зайдешь и подождешь здесь, милочка? Прошу тебя. Я как раз читаю свежий номер «Космополитен».

— Я хотела бы поискать ею.

— О, Джуни, это так неразумно. Через две недели должен родиться ребенок. У тебя же нет никакого опыта в этих делах. Тебе ни в коем случае нельзя куда-то уезжать и ловить своего дикого гуся неведомо где. И потом, что будет, если Эрл позвонит, когда ты уедешь?

— Но я же сойду с ума, если буду тут сидеть. Я всего лишь хочу проехать до Уолдрона, а оттуда в сторону Хот-Спрингса. Он поедет этим путем, я точно знаю. Мы встретимся на дороге, только и всего. Но я просто не в состоянии дальше сидеть дома.

— Ты не можешь ехать одна.

— Я знаю.

— Ну хорошо, в таком случае, милочка, позволь мне взять шляпу. Действительно, почему бы двум девочкам не прокатиться? Можно будет по дороге остановиться выпить пива.

— Доктор сказал, что мне лучше не пить ничего спиртного, даже пива.

— Дорогая моя, но мне-то ничего такого не говорили, верно?

— Верно, мэм, — ответила Джун, которой стало немного получше.

— А ты будешь только смотреть. Тебе мы купим коку, и ты будешь завидовать мне, пока я буду пить пиво, — сказала Мэри, добродушно подмигивая.

Она нахлобучила шляпу, и женщины вышли к ее автомобилю, «десото» 1938 года, которому не помешала бы забота жестянщика. Мэри завела старую машину, вывела ее задним ходом на улицу, и они покатили по лабиринту гравийных проездов через поселок ветеранов.

— Как ты думаешь, нам когда-нибудь удастся выбраться отсюда? — спросила Мэри.

— Говорят, что сейчас много строят. Если у человека хороший послужной список за время войны, то ему могут дать ссуду. Только всего этого еще ждать и ждать.

— Все время, пока Фил плавал по Тихому океану, я думала о том, как замечательно все будет, когда война кончится. Теперь он вернулся, и, — она горько рассмеялась, смех был ее основной реакцией на любые трудности жизни, — ничего замечательного нет и в помине. Если честно говорить, все это довольно дурно пахнет.

— Все уладится.

Ничего другого Джун не смогла придумать.

— Милочка, ты такая неисправимая оптимистка! Хотя, конечно, мы, по крайней мере, выиграли войну, у нас есть атомная бомба, наши мужчины вернулись домой относительно целыми, у нас есть крыша над головой, пусть даже она сделана из жести и воняет там, как в самолете!

Они рассмеялись. Мэри всегда удавалось развеселить Джун. Джун была настолько старательной, настолько целеустремленной, настолько преданной идеалу, что общение с Мэри становилось для нее настоящим отдыхом, потому что Мэри видела все и всех насквозь, считала всех мужчин вероломными пьяницами, похотливыми агрессивными животными и в свое время склепала больше фюзеляжей «либерейторов», чем любой из мужчин, работавших одновременно с ней на заводе «Консолидейтед».

Лагерь скрылся из виду. Они выехали на 71-е шоссе и поехали по этой дороге, тянувшейся почти прямо на юг вдоль горного хребта, окаймлявшего Арканзас с запада.

На дороге было мало что видно при свете дня, и еще хуже могло сделаться в сумерках. Машин почти не попадалось.

— Ты знаешь, мы можем и не узнать автомобиль Эрла. Очень даже запросто.

— Да, пожалуй. Наверно, это была не такая уж хорошая идея.

— Но если тебе от этого становится лучше, значит, ты должна это сделать. В жизни не так много возможностей сделать что-то такое, что позволило бы почувствовать себя лучше.

По сторонам дороги мелькали маленькие городки — Рай-Хилл, Биг-Рок, Уитчервилль, — обозначенные на карте крохотными точками и на деле представлявшие из себя бензоколонку и несколько домиков чуть поодаль. Становилось все темнее.

— Почему бы нам не остановиться и не выпить наконец пива? — осведомилась Джун.

— Ммм, вообще-то теперь я не так уж уверена, что это стоит делать. Эти местные парни могут принять нас за шустрых городских девиц, решивших поразвлечься. Видишь ли, все мужчины думают, что все женщины втайне желают их и хотят оказаться побежденными и сделаться их рабынями. Я не знаю, откуда они набрались таких мыслей, но мне точно известно, что чем дальше от городских огней, тем сильнее становятся эти мысли, хотя в городе этого тоже навалом. И то, что ты носишь в себе младенца фунтов на тридцать, может только навести их на мысль о том, что ты решила испытать еще одно приключение, прежде чем навсегда станешь мамой.

Джун снова рассмеялась. Мэри иной раз высказывалась очень дерзко и даже нахально; именно за это кое-кто из ветеранских жен в поселке не любил ее, а вот Джун как раз за это и любила.

Она посмотрела на карту.

— Впереди город, который называется Пивервилл. Он немного побольше. Может быть, там мы сможем найти какое-нибудь хорошее, приличное место, где никто не будет свистеть, глядя на нас, и не устроит кошачий концерт.

— О, если они не станут делать этого вслух, то сделают в мыслях, а ведь это то же самое, только беззвучно.

Местность здесь была тихой и темной — сплошной лес; плавные, но довольно продолжительные подъемы и спуски дороги заставляли предполагать, что они проезжают через предгорья. Изредка попадались встречные автомобили, но ни один из них не оказался старым «фордом» Эрла.

— Я надеюсь, что с ним все в порядке, — сказала Джун.

— Дорогая моя, если все японцы в мире так и не смогли убить Эрла Суэггера, то почему же ты думаешь, что это удастся каким-то пьяницам, каким-то мелким хулиганам из Хот-Спрингса?

— Я этого не думаю. Но Эрл сам говорил, что не всегда побеждает тот, кто лучше. Когда дело доходит до оружия, очень многое зависит от удачи. А что, если удача ему изменила?

— Эрл слишком уж суровый. Удача не посмеет изменить ему, а не то он как схватит ее за горло, как посмотрит на нее своим сержантским взглядом, от которого даже у привидения коленки задрожат!

И снова Джун вынуждена была рассмеяться, отвлекшись от своей тревоги.

— Мэри, ты просто чудо!

— Да, мэм, — охотно согласилась Мэри.

Приближающийся автомобиль был вроде бы похож на машину Эрла, и обе женщины подались вперед, всматриваясь. Но когда машины разминулись, оказалось, что за рулем встречной сидел пожилой мужчина.

— Тебе не кажется, что мы едем уже довольно долго? — сказала Мэри.

— Знаешь, Мэри, — отозвалась Джун, — пожалуй, нам было бы лучше поехать обратно.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне вдруг сделалось не слишком хорошо.

— Что, сильно долбает изнутри?

— Нет, такое впечатление, будто у меня колики или что-то в этом роде.

— О, черт, тебе очень больно?

Джун не ответила, но Мэри увидела по ее внезапно побледневшему лицу, что ей и впрямь очень больно.

— Хочешь, я отвезу тебя в больницу?

— Нет, но если бы только я могла...

Она осеклась.

— О, прости меня, пожалуйста, — продолжила она, немного помолчав. — Я тут у тебя напачкала. Я не знаю...

Мэри вывернула машину на обочину, остановилась и зажгла лампочку под потолком.

— О боже! — воскликнула она, увидев, что юбка Джун насквозь промокла.

И в этот момент Джун скрутило от приступа боли.

— У меня отошли воды, — сказала она. — Я так сожалею, что испачкала тебе машину.

— Забудь про машину, милочка. Наплевать нам на машину. Важно то, что ты собираешься родить этого чертова ребенка прямо сейчас. Мы должны немедленно найти для тебя больницу.

— Эрл! — выкрикнула Джун, почувствовав первую схватку. — О, Эрл, где ты?!