Глава 40
Ник повадился долго спать по утрам, впервые в жизни. А почему бы и нет? Ему не надо никуда торопиться; он просто у себя дома, осажденный журналистами, ждет, когда всевозможные обвинения и расследования приведут к какому-нибудь определенному результату.
Однако в тот день Салли растолкала его в семь утра.
— Мм… Мммм… В чем дело?
— Дорогой, дорогой, просыпайся. Это серьезно.
Ник заморгал, протер глаза, чтобы они раскрылись и впустили дневной свет, и уселся на кровати.
— Что ты имеешь в виду? — пробормотал он, с трудом шевеля языком, прилипшим к пересохшему нёбу.
Салли стояла у окна в аккуратном синем костюме, сверкая стеклами очков в роговой оправе.
— Стервятники, — с отвращением произнесла она, указывая большим пальцем на писак, собравшихся на улице. — Их число увеличилось втрое. А может, вчетверо.
— Хлопни парочку на обратном пути, хорошо? — отозвался Ник.
— Мне только хочется сломать ногу этой маленькой сучке Джеми как-там-ее. Она здесь, бледная, бесцветная маленькая зомби. Это она пригвоздила меня в деле Мейсона, подкараулила на лестнице в зале суда. Я до сих пор с ней не расквиталась.
— Знаешь, — ответил Ник, — гораздо дешевле их убивать. Если ты кого-нибудь покалечишь, тебе придется содержать его до конца жизни. А если просто прикончишь, дружки погибшего потеряют к тебе интерес через пару недель.
— Ну ладно, дорогой, мне пора бежать. Совещание в половине одиннадцатого. Желаю тебе приятно провести день.
— Сомневаюсь, что это получится.
Салли развернулась и ушла, излучая деловитость и целеустремленность. Случившееся ее нисколько не затронуло; она не сомневалась, что ее Ник в конце концов будет торжествовать победу, как и всегда.
Лежа в кровати, Ник услышал, как хлопнула входная дверь, поднялись ворота гаража, «вольво» Салли выкатил на улицу, и журналисты нехотя расступились, давая проехать.
«Боже милосердный», — подумал Ник, глядя на огромную толпу, устроившуюся на лужайке перед домом. Трава уже была растоптана в месиво, повсюду валялись пластмассовые стаканчики и упаковки от гамбургеров из «Макдоналдса»; соседям все это смертельно надоело, хотя они молчали, поскольку сами работали в государственных учреждениях и знали, что такое случается время от времени. Вот плата за карьеру в городе власти.
Прошлепав босиком в ванную, Ник побрился впервые за три дня, принял душ, затем натянул голубые джинсы, кроссовки и свою любимую толстовку с капюшоном, с логотипом университета штата Виргиния. Очки его лежали там, где он их оставил, что бывало не чаще пары раз в месяц, — невидимые человечки, которые приходили в темноте и перекладывали с места на место его вещи, как правило, поступали так же и с очками. Ник спустился вниз, сварил чашку отличного крепкого дымящегося кофе и взял поднос с завтраком, приготовленным Салли. Он включил телевизор, и в новостях в кои-то веки не показывали его лицо и не сообщали новые захватывающие подробности. Значит, те ребята, что караулили на лужайке, вырвались вперед, а местное телевидение отстало и не успело прислать съемочную группу.
Сначала Ник хотел выйти в Интернет, прочитать свежие выпуски и узнать о развитии событий, но затем решил, что все это бессмысленно. Встав из-за стола, он подошел к двери — сегодня никакой пробежки, чересчур много кретинов на крыльце — и открыл ее.
— Ник, Ник, что вы можете сказать о фотографии в «Таймс»?
— Ник, вы действительно там были? Сколько вам заплатили? Почему вы не хотите с нами общаться?
— Ник, вы что, просто забыли об этой фотографии? Она вылетела у вас из головы?
— Ник, вы сегодня же подадите в отставку? Хотите избавить Бюро от хлопот с предъявлением обвинения, слушаниями и прочей суеты?
— Ник, вы уже встречались со своим адвокатом?
— Ник, все это напоминает классическое греческое произведение, где могучий герой совершает ошибки из-за своего ошибочного представления о…
— Ребята! — Ник поднял руки, и на толпу тотчас же опустилась практически полная тишина. — Я не могу дать никаких комментариев, я понятия не имею, о чем вы, черт побери. И я не встречался со своим адвокатом, потому что его у меня нет.
— Теперь он вам определенно понадобится. — Казалось, эти слова произнесли одновременно человек десять.
Кто-то извлек экземпляр утренней «Таймс», газету передали по цепочке через толпу и вручили Нику. Он увидел свое собственное лицо в окружении двух типов, якобы представителей ФН; он стоял с винтовкой в руках и смотрел на мишень, которую только что поразил. В снимке было что-то ужасно знакомое, однако ничего определенного в памяти не всплыло.
«НА ФОТОГРАФИИ СОТРУДНИК ФБР С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ОРУЖЕЙНОЙ КОМПАНИИ», — гласил заголовок.
Ниже следовал подзаголовок — в конце концов, это же была «Таймс»: «Улики опровергают утверждение Мемфиса о том, что у него „не было никаких контактов“ с бельгийской фирмой».
Разумеется, статью написал Дэвид Банджакс. Начиналась она так:
В распоряжение «Нью-Йорк Таймс» попала фотография, подлинность которой установлена. На ней специальный агент ФБР Николас М. Мемфис снят на полигоне, принадлежащем бельгийской фирме по производству оружия, после того как испытал новую винтовку, вопрос о закупке которой для подразделений специального назначения рассматривается в ФБР. Подобное поведение является грубым нарушением внутренних правил Бюро.
Против Мемфиса уже были выдвинуты обвинения в том, что он неофициально общался с представителями оружейной фирмы, которая борется за многомиллионный контракт на поставку снайперской винтовки для ФБР. Напомним, что руководство Мемфиса оперативной группой, расследующей громкое дело «снайпера, истребляющего борцов за мир», также вызывает много вопросов.
На фотографии, полученной вашингтонским бюро «Таймс», Мемфис стоит в обществе двух руководителей «ФН эрсталь» — международной оружейной компании со штаб-квартирой в Брюсселе. Мемфис демонстрирует мишень, на которой только что опробовал винтовку, новую модель ПСВ разработки ФН. Эта винтовка должна принять участие в предстоящем конкурсе снайперских винтовок, победитель которого получит вместе с государственным контрактом сильный козырь для борьбы за мировой рынок.
«Тот, кто выиграет этот контракт, возьмет в свои руки рекламный рог изобилия, что особенно важно в мире производителей оружия, пораженном кризисом», — сказал Милтон Филдброу, аналитик агентства, наблюдающего за государственными заказами и коммерческой выгодой от конкретных сделок.
Внутренние правила ФБР категорически запрещают сотрудникам присутствовать на любых демонстрационных мероприятиях, устраиваемых производителями, особенно за счет производителей, однако несмотря на документальные подтверждения того, что мистер Мемфис бывал в Колумбии, штат Южная Каролина, в штаб-квартире американского филиала ФН, сам он отрицает какую-либо связь с компанией.
«О господи! — подумал Ник. — Вот от чего предостерегал мой добрый приятель и собутыльник Билл Феддерс. Не предостерегал. Просто советовал приготовиться к худшему».
Ник посмотрел на фотографию и на какое-то мгновение наполовину поверил, что бывал в Колумбии, штат Южная Каролина. Да и кто бы не поверил? И как утверждать обратное перед лицом такого убедительного наглядного доказательства? Но что это за две ухмыляющиеся рожи по обе стороны от него? И как, черт побери, ему удалось добиться такой великолепной кучности на дистанции триста ярдов?
— Ник, Ник, ваши комментарии.
— Пока что у меня нет никаких комментариев, — ответил Ник, ныряя обратно в дом.
О боже. Усевшись на диван, он смотрел на фотографию так долго, что она уже начала казаться ему настоящей. Ник порылся в памяти: может, у него просто вылетело из головы?
Но это же нелепость. Оставим амнезию для плохих фильмов пятидесятых годов.
Снимок определенно липовый. Однако было в нем что-то знакомое, не дававшее Нику покоя, уходящее корнями в прошлое, хотя он и не мог за это ухватиться. Двух других мужчин он совершенно точно не знал. Затем винтовка: с ней тоже было что-то не то, однако мозг Ника опять же не находил нужной информации. Ник понял только одно: сегодня ему придется надеть костюм.
Налив себе кружку кофе, он поднялся наверх и открыл гардероб с пестрой коллекцией рабочей одежды. Гм, какой оттенок серого? В конце концов Ник решил остановиться на среднем варианте: костюме цвета серых корпусов военных кораблей, накрахмаленной белой рубашке и галстуке красных тонов. Его ботинки были начищены до такого блеска, что их сверкающие черные мыски наводили на мысли о смерти, раке мозга и уплате налогов. Ник уже натянул брюки и застегивал рубашку, когда затрезвонил телефон.
— Мемфис, — произнес Ник, по определителю номера поняв, что звонят из кабинета директора.
— Специальный агент Мемфис, сейчас с вами будет говорить директор.
— Хорошо.
Ник подождал, и вот уже сам директор торопливо пожелал ему доброго утра.
— Доброе утро, сэр, — отозвался Ник.
— Ник, полагаю, ты видел утренний выпуск «Таймс».
— Да, сэр.
— Ты уже нанял себе адвоката?
— Нет, сэр, пока не нанял, ведь отстранение от работы было неофициальным. Я надеялся, что все затихнет само собой, когда будет готово заключение криминалистов о подлинности документов. Что-нибудь изменилось, сэр?
— В общем, Ник, боюсь, нам нужно все обсудить. Ты можешь приехать сегодня для долгой беседы?
— Ну, особых дел у меня все равно нет, — заметил Ник.
— Отлично, утро у меня расписано, и обед я тоже не могу пропустить, так что давай в три часа дня.
— Да, сэр.
— Ник, я пришлю за тобой машину. Судя по голосу, ты не слишком нервничаешь, но я предпочел бы не рисковать.
— Это было бы просто замечательно. Вдруг я потеряю самообладание и, выезжая на улицу, передавлю до смерти девятнадцать борзописцев.
— Вероятно, это сделало бы тебя национальным героем. Хорошо, Ник, машина приедет за тобой в два.
— Благодарю вас, сэр.
Ник полностью оделся, но затем, повинуясь бунтарскому духу, сорвал с себя белую рубашку, швырнул ее в корзину с грязным бельем и надел вместо нее голубую. «Пусть это станет посланием!» — подумал он, завязывая галстук.
