Глава 2
Вопросы, вопросы, вопросы
В вертолете я отключился, даже шум винтов не помешал, видать, усталость взяла свое. Перед заходом на посадку меня растолкал тот самый штаб-сержант из группы «морских котиков», который внешне сильно походил на Кларка. Его группу, как и многие другие подразделения, срочным порядком перебрасывали на новый ТВД.
Вертушка сделала круг над нефтяной платформой и начала снижаться. Ядовитый туман в этом месте над заливом исчез, солнце и чистое небо вызвали удивление у бывалых мужиков. Они сдвинули боковые двери, усевшись в проемах, свесили ноги и, жестикулируя, активно обсуждали изменения в природе.
— Сэр, — штаб-сержант обернулся, подался ближе ко мне и, перекрывая гул за бортом, прокричал: — Скажите, как такое случилось?! — Он потыкал рукой в небо. — Солнце, на небе ни облачка…
Я пожал плечами и прикрыл глаза. Мне б еще пару часов вздремнуть; голова была никакая, слишком много информации за последние двое суток пришлось переварить. А сколько еще предстоит?
Взглянув на разобравших вещи в отсеке бойцов, я достал рюкзак из-под лавки. Вертушка коснулась колесами площадки, и «котики» один за другим, пригибаясь, высыпали наружу.
Я выпрыгнул вслед за ними, присел, пережидая, пока стихнет поток от винта набиравшего высоту вертолета, и заметил на краю площадки встречающих. Они явно по мою душу: оба в однотонной форме бойцов особого подразделения, сопровождавших заместителя командующего на базе. Стояли боком, закрываясь руками от ветра, прижимали кепки к голове.
Оперативно работают в штабе Оси, раньше меня своих наблюдателей переместили.
Стоило вертолету отвалить в сторону берега, боевые пловцы распрямились и побежали к лестнице, они уже знали, что делать, получили задачу еще перед вылетом. Я быстро подошел к встречающим, взглянул на нашивки, лица… Вот так сюрприз: майор Гомез — женщина. Из-под кепки виднелись иссиня-черные волосы, собранные в хвост, у нее были тонкие губы, прямой нос и большие темные глаза. И еще она кого-то мне напоминала, какое-то неуловимое сходство, вот только с кем, я понять пока не мог.
— Лейтенант, сэр, — обратилась она, косясь на другую вертушку, заходившую на посадку. — Нам лучше спуститься в Крепость.
Я кивнул — вторым встречающим оказался капрал, вооруженный штурмовой винтовкой. Он даже не взглянул на меня и не представился, наблюдая почему-то за морем на востоке.
— Это Сэлдридж, — пояснила Гомез, кивнув на капрала. — Он ваш телохранитель.
— Хорошо. — Я закинул рюкзак за спину и сбежал по лестнице на уровень ниже. Оглянулся. — Генерал Кларк сказал, вы введете в курс дел.
— Да, сэр. Только спустимся в Крепость, там безопаснее.
Вида, что удивлен, я не подал, но слова о безопасности сильно насторожили. Неужели Кило-7.2 так могущественен, что способен каким-то образом нанести удар по платформе?
— Все начальные мероприятия уже завершены, — докладывала на ходу Гомез. — Приказом командующего вы назначены командиром, поздравляю, сэр. Я ваш первый заместитель. Состав боевых частей и дивизионов укомплектован на тридцать процентов — положенный минимум достигнут, сэр.
— Гомез, — я сбавил шаг, — обращайтесь ко мне «командир» либо «лейтенант». Договорились?
— Так точно, командир.
Похоже, она и есть мое «ограничение», о котором заявил Кларк, читая решение комиссии в актовом зале.
Майор опередила меня и остановилась у железной коробки с раздвижными дверями — это был лифт, точнее, надстройка лифтовой шахты, уходившей под воду между опорами платформы. Я шагнул к ограждению на краю площадки. Ниже по железной лестнице громко топали, спускаясь, боевые пловцы. В заливе курсировали несколько моторных лодок, одна пришвартовалась к всплывшему на поверхность программируемому автомату, издали похожему на допотопную подводную лодку. Автомат внутри напичкан электроникой, может принимать на борт до трех человек, служить средством доставки диверсантов и грозным оружием — в арсенале есть торпеды-ракеты, поражающие цели на расстоянии до двухсот миль. А что касается формы корпуса, она оптимально просчитана: очертаниями напоминает детеныша усатого кита, позволяет развивать скорость в пятнадцать узлов под водой.
Обычно автоматы прикрывают базы на побережье либо сопровождают караваны судов, но в сложившейся ситуации один из них отдали боевым пловцам.
— Они обследуют дно, — объяснила Гомез, проследив мой взгляд. — Минирование акватории завершено десять минут назад. Сеть из сигнальных буев накрывает триста квадратных миль, четыре автомата сейчас патрулируют район, один в резерве, один запросили пловцы.
Я посмотрел в сторону берега, где развернулся дивизион ПВО и оборудовали временный лагерь для патрульных групп — это, конечно, не полноценная база, но со временем территория обрастет постройками и укреплениями, Биррату с парнями не привыкать жить в походных условиях.
— Каковы запасы энергии? — уточнил я, имея в виду Крепость, и шагнул в кабину прибывшего лифта.
Гомез поняла, о чем речь:
— Восстановлено сорок процентов. — Она пропустила в кабину капрала, шагнула следом, надавив клавишу со стрелкой вниз на панели. — Выжмем примерно еще пятнадцать, подключив резервную подстанцию, и на этом все, лейтенант. Предел.
— Почему?
— Это отдельный разговор. Сейчас спустимся на командный пост, познакомитесь с людьми. Вы должны официально вступить в должность и привести в действие протокол, позволяющий Крепости перейти в состояние боевого дежурства.
Все четко и по уставу. Я взглянул на приглушенную лампу под потолком. Молодцы, экономят энергию. Значит, Крепость сейчас функционирует в тестовом режиме. Странно, что нельзя запитать ее на полную мощность. Ладно, должно быть, есть причины и вскоре они прояснятся.
Оказавшись внизу, мы проследовали коридорами до лестницы, спустились на пару уровней и вновь очутились в коридоре. Я пытался запомнить путь, но выходило плохо. На стенах имелись стрелки-указатели и надписи, нанесенные светящейся краской, только все они сообщали о ближайших к данному месту подразделениях и менялись по мере нашего продвижения в глубь Крепости, поэтому сориентироваться у меня вообще не получалось. Помнил только маршрут от шлюза, который находился близ командного поста, — через «парадный вход» без проводника точно б не добрался.
— Как вы здесь ориентируетесь? — спросил я идущую впереди Гомез.
— Вскоре узнаете. Все очень просто, лейтенант. Потерпите немного.
Хм, ну ладно, надеюсь, она не заставит слоняться с уровня на уровень лишь для того, чтобы запомнить, где размещена та или иная БЧ. Я планировал обход Крепости, но намного позже, сейчас есть задачи поважней.
Мы наконец добрались до командного поста, где в операторских креслах разместились полтора десятка офицеров, остальные места пустовали, экраны у пультов были погашены.
Что ж, негусто, но для обеспечения процесса боевого применения, как выразилась Гомез, необходимый минимум достигнут.
Я сбросил рюкзак на пол, прошел к командирскому пульту, включил компьютеры и взглянул на майора. Жестом она предложила сесть в кресло, сообщила, что связь со штабом Оси установлена, осталось соблюсти протокол.
Честно говоря, я медлил не потому, что боялся груза ответственности, внезапно свалившегося на плечи, скорее опасался «временной оцифровки». Говорить при подчиненных об этом строжайше запрещено. Но вдруг состояние повторится, выпаду из реальности, что люди подумают?
— Командир? — Гомез склонилась ко мне, когда я угнездился в кресле. — Что-то не так?
Сладкий запах ее духов отвлек, прогнав неуверенность, я качнул головой, давая понять — «все в порядке», надел наушники и поправил гарнитуру.
— Внимание, Крепость! — Прикрыл ладонью микрофон и, прочистив горло, повторил: — Внимание, Крепость, говорит командир Ковач. Контроль всех систем. Боевым частям и дивизионам доложить о готовности к переходу в состояние «боевое дежурство».
Гомез одобрительно кивнула. Посыпались доклады: на мониторах возникали лица офицеров, сообщавших звание, фамилию, номер части и степень готовности.
Пока шли доклады, я окинул взглядом комнату, присмотрелся к оператором — нет, никого не знаю. Видел раньше двоих лейтенантов в центре мониторинга Аравийского ТВД, но знаком с обоими не был. Надеюсь, Бриджит, когда прибудет в Крепость, без проблем впишется в коллектив.
Капрал-телохранитель остался у двери. Ничем не примечательное лицо, по выражению не понять, о чем думает. Может, особенность у него такая, а может, постоянно подключен к интерфейсу, то есть находится в режиме «временной оцифровки», ведь он не просто телохранитель, он обеспечивает… Правильно сформулировать мысль помешала Гомез, которая тронула за плечо.
Я уставился на экран и понял: все отчитались, пора и мне доложиться штабу Оси.
Процедура вступления в должность заняла не более минуты, на связь почему-то вышел второй заместитель командующего, принял доклад и приказал перевести Крепость на «боевое дежурство». Поздравил меня и личный состав, после чего отключился.
— Господа, — громко сказала Гомез, — удачной вахты. Командир убывает на обход.
Она кивнула операторам, пригласила меня жестом следовать за ней, и я выбрался из кресла.
Вновь мелькали коридоры, лестницы, уровни. Странно, но присутствия Сэлдриджа я почти не ощущал, хотя непривычно было осознавать, что лично ко мне прикреплен телохранитель. Я вроде и сам за себя могу постоять, но командованию видней, и еще неизвестно, какими возможностями обладает Кило-7.2.
Гомез наконец остановилась впереди, набрала, не таясь, код на дверной панели с надписью «Запасный командный пункт» и пригласила войти. На этот раз Сэлдридж остался в коридоре. Майор проследовала к пульту под дальней стеной — в комнате все было точь-в-точь как в той, которую покинули недавно, за небольшой лишь разницей: по сторонам от двери стояло по кровати и паре платяных шкафов в изголовье каждой.
— Лейтенант, здесь мы будем жить, — объявила Гомез и пошла вдоль пультов, включая компьютеры. — Данный пункт управления целиком дублирует введенный в действие командный пост. В случае экстренной необходимости вы можете связаться с подразделениями прямо отсюда.
Она закончила с компьютерами и предложила разложить вещи в шкафу. Сама направилась к своей кровати, достала из-под нее рюкзак, оттуда — жестяную банку и прошла к неприметному столику в темном углу, где обнаружился электрочайник.
— Кофе пьете? — уточнила она.
— Да, — я распаковал рюкзак, — предпочитаю сладкий.
— А я — наоборот и привыкла варить свежемолотый, но здесь, как вы понимаете…
Она не закончила фразу — чайник зашумел, кипятя воду, затем щелкнул, и Гомез стала возиться с кружками, а я — раскладывать вещи на полки.
— Прошу, — майор откатила два кресла к столику. — Вот ваша чашка, вот сахар.
Я поблагодарил и присел рядом, взяв сахарницу, чтобы подсластить кофе. Но так и застыл, сознавая, что все это ненастоящее, всего лишь проекции, игра в бытовуху.
— Первое время мне тоже было не по себе, — тактично заметила Гомез. — Потом привыкла.
Она слабо улыбнулась.
— Как вас зовут? — Я прогнал мысли о виртуальности и от души сыпанул сахара в чашку — все равно диабет мне не грозит.
— Валькирия. — Она вновь улыбнулась. — О, не злоупотребляйте иллюзиями, организм в реальности повысит уровень сахара в крови, вам будет плохо.
— Правда?
— Да, так и есть.
— Черт. Простите…
— Ничего. — Майор отлила немного себе из моей чашки, а затем добавила в нее кипятка. — Вот так в самый раз.
— Благодарю. Если правильно понимаю, здесь безопасно, можно говорить открыто?
— Да, командир.
— Наедине зовите меня по имени. Вы старше по званию, опытнее.
— Без проблем.
— Итак, — я отхлебнул немного кофе, — с чего начнем?
Терзал меня один очень важный вопрос, но я решил оставить его на закуску, хотел сначала получить больше сведений от новой наставницы — иначе ее не назовешь.
Гомез на мгновенье задумалась и заговорила:
— На сутки вам придется погрузиться в состояние «временной оцифровки». Не совсем интересное занятие, но после него сможете контролировать интерфейс независимо от того, где находитесь.
— То есть буду на постоянной связи с программой управления.
— Да.
— Хм… — Я покивал. — И как этого добиваются? Интересует положение дел в реальности. Что происходит с моим телом там, в статис-капсуле?
— Оно в анабиозе. Главная особенность статис-поля — перезапись вашего сознания на диск, иными словами та же оцифровка, только без приставки «временная». Но при этом в жертву приносят воспоминания, такова механика процесса, иначе мозг не сможет адаптироваться к виртуальному пространству и погибнет. — Она поставила чашку на столик, согнула руки, сжав кулаки. — Представьте, один кулак — настоящий вы. Другой…
— …я в виртуале.
— Да, но между ними установлена прочная связь, блокированы лишь отдельные участки мозга. — Гомез выставила вперед кулак с настоящим мной. — Это пространство — своего рода архив, тщательно запакованная информация о личности. Часть ее перенесена в виртуальность: военные навыки, знания науки, моторика, — она разгибала поочередно пальцы, — и так далее. Так вот, архивация прошлого увеличила нашу оперативную память. Вы же представляете работу компьютера?
— Ну конечно. — Я допил кофе, но чашки показалось мало, поэтому насыпал из банки еще и залил кипятком.
— Пропускная способность, скорость прохождения электрических сигналов в нейронах мозга резко возрастает, и чтобы спасти мозг от перегрева, ученые придумали статис-капсулы, поместив пациентов в анабиоз.
— Угу, давайте суть.
— Эффект взаимодействия реального сознания и сознания-записи ученые Ауткома назвали «коммутация в цифровое пространство» или коротко — «коммутация».
Я хотел отпить еще кофе, но завис.
— Не понимаете?
— Есть немного. Почему необходимо архивировать прошлое?
— Единственная бесполезная информация, изъятие которой освобождает пространство для наращивания оперативной памяти. В виртуальности копии сознания достаточно небольшого набора исходных данных, так называемых реперных точек, чтобы персонифицироваться в виртуальном мире как личность.
— Брр. — Я встряхнулся. — То есть там я не Денис Ковач?
— Денис, самый настоящий Денис, а я — Валькирия Гомез. Только в отличие от меня ваше сознание инсталлировано как усеченная программа…
— Неполная версия?
— Да. Когда Кило-7.2 начал войну, в военных симуляторах по всему миру находилось приличное количество бойцов. Впоследствии они стали ядром армии корпорации «Ворнет». Продолжают воевать и по сей день.
— Хорошо. Значит, с помощью подключения к интерфейсу я перейду из локального состояния оцифровки во временное и затем в постоянное. Так?
— Да, изменится восприятие реальности, добавится интерфейс. Вы будете помнить все локации, где побывали, вам не понадобятся карты и схемы, освещение — всегда найдете дорогу, подняв логи.
— Программные логи?
— Точно. Потому что станете обладать абсолютной памятью. — Она вспомнила про кофе, который явно успел остыть, и взяла чашку.
— Так, хорошо. А почему бы не подключить к подобным интерфейсам всю армию? Не обязательно к программам управления, но в зависимости от занимаемой должности тот или иной боец мог бы расширить свои возможности, чем ускорил победу в войне.
Она покачала головой, выпила кофе и сказала:
— Не все так просто. Расширяя свои возможности, вы становитесь уязвимей, ваш скилл — боевые навыки в виртуальном пространстве — пока невысок. Но я сделаю все, чтобы повысить его в кратчайшие сроки. Вам придется быстро учиться и выполнять миссии, в основном рассчитывая на себя и толику наиболее подготовленных бойцов.
Простым языком — мне надо прокачать свой скилл. Забавно звучит, учитывая обстоятельства. Симулятор — полноценная жизненная модель, в ней нет изъянов, все натурально, а мне словно игрой предлагают развлечься.
— А разве нельзя перебросить резервы с другого ТВД? — Я кивнул на ближайший пульт. — Воспользуемся мгновенными сообщениями через Геовэб, предупредим командование…
— Нет, нельзя. Базы, где находятся статис-капсулы, разбросаны в реальности по разным континентам. Вы можете быть в Азии, а я в Америке. Понимаете?
— Не очень.
— Чтобы переместить достаточное количество бойцов в виртуальности, необходима масштабная координация действий, полная согласованность между базами в реале. Но Кило-7.2 позаботился о многих вещах, он полностью перестроил Геовэб, перерезал электронные коммуникации, отключил почтовые серверы. Везде, где смог, внедрил программы-жучки. Мне иногда кажется, что и войну он затеял ради забавы.
— Хотите сказать, для него война — всего лишь игра?
— Да. Но мы не имеем права так думать. Многие термины, которыми вам придется пользоваться в дальнейшем, на самом деле перекочевали в симуляторы из онлайн-игр, но считать, что война — это игра, недопустимо.
— Вот почему предупредили насчет иллюзий. Если какой-нибудь бот-ауткомовец засадит в меня очередь из автомата, я умру в реале.
Она кивнула.
— Все по-настоящему, Денис. Наш мозг верит в происходящее, тело чувствует боль — это как при глубоком гипнозе.
Ясно. Угроза перехвата информации противником очень высока, а вариант доставки устных сообщений не катит — армия ботов под командованием свихнувшегося ИскИна контролирует обширные территории между ТВД. «Аутком» использует различные тактики, ведь платформы-симуляторы для того и создавались, чтобы выработать способы борьбы с нестандартно действующим противником. Вот откуда столько сложностей с обменом информацией, вот почему на базах полно специалистов по шифрованию, используется множество различных каналов, чтобы не быть прослушанным программами-жучками Кило-7.2. Раз такой расклад, обмениваться сведениями через почтовые серверы командованию не с руки.
— Ну хорошо, — заговорил я. — Тогда каким образом офицеры высшего звена перемещаются между ТВД? Покрывать значительные расстояния на самолете или машине, пусть виртуальной, небезопасно. Я бы сказал, в свете вскрывшихся условий почти невозможно.
Она медлила с ответом, глаза стали пустым. Лицо застыло. Гомез явно с кем-то советовалась, давать информацию или нет.
Хм, получается в Крепости присутствуют другие наблюдатели из штаба Оси?
— Есть способ. — Ее лицо ожило, взгляд переместился на меня. — Необходимо переподключение. Командиры баз, все офицеры высшего звена имеют несколько точек входа в различные системы.
— Речь идет о прямом подключении к нужному ТВД?
— Да, вход напрямую через специальные протоколы. Покинул свою платформу, оказался в реале, затем вновь загрузился, но уже в требуемом ТВД.
— Это вроде логаута из одной локации и логина в другую, так?
Гомез помрачнела и, подавшись вперед, недовольно качнула головой.
— Денис, — она крепко сжала меня за руку, глядя в лицо, — запомни, мы не в игре, нельзя так думать.
Я кивнул. Майор села как прежде, пригладила выбившиеся из-под резинки волосы и продолжила:
— Поэтому круг людей, имеющих возможности выхода в реал, сильно ограничен. Кило-7.2 уже захватывал старших офицеров, это сильно усложняло работу командованию. Поэтому основной контингент сил «Ворнета» думает, что воюет в реале, поверь, так лучше для всех. В особенности для тех, кто пострадал в бомбардировках, стал инвалидом — им в первую очередь нашлось применение здесь.
Да, об этом я не подумал. Любой калека многое отдаст, чтобы вернуться к нормальной жизни, а тут еще позволяют забыть прошлое. Сплошные плюсы: под ружьем все, кроме мертвых.
— Ясно. — Я откинулся в кресле. — Хочу лишь уточнить. Вы упомянули захват офицеров, но как такое возможно в виртуальности? Ведь, узнав об этом, можно отключить любого от платформы, вдобавок в конкретном случае конкретный человек не раз отключался и загружался вновь. В чем проблема?
— Мы отключали, но… — Она потупилась в пол, затем подняла взгляд: — Но это не помогало. Люди умирали, а в виртуале оставались их проекции.
— Значит, Кило-7.2 способен разорвать процесс коммутации и при этом сознание… моя проекция сохранится в цифре, а затем ее выпотрошат, как куклу, так?
— В теории так. О самой механике нам мало что известно, но существуют факты, подтверждающие разрыв коммутации с одновременной утечкой информации к противнику. После чего Кило-7.2 наносил удары по ТВД в уязвимых местах. Таким образом, мы теряли целые локации и плацдармы. Однажды лишились энергокомплекса в Корее и утратили связь с базой. Ее просто не стало, исчезла в «тумане войны».
— Уф… — Я провел ладонями по лицу. Перспектива стать пленником Кило-7.2, быть запертым в симуляторе навсегда, меня не прельщала. Все-таки я не калека, мне еще жить да жить. — Если разрыв коммутации возможен, это происходит на техническом уровне, тогда это уже взаимодействие программных и аппаратных средств. Как же вы собираетесь уберечь меня от Кило-7.2? Не выпускать в реал вовсе, чтоб ИскИн не перехватил сигнал, или изолируете, — я сделал круговое движение головой, — в этой темнице для разума навсегда?
— Нет, подождите, всему свое время. — Ее лицо стало жестким, голос зазвучал тверже. — Каждый делает свою работу. Не будем касаться вопросов безопасности, это не ваша забота. Вы командуете ТВД, я вас прикрываю.
Ну понятно — меньше знаешь, крепче спишь. Но на самом деле она права: владей я механизмами защиты и окажись в виртуальном плену, Кило-7.2 вскроет не просто мое сознание, он получит в распоряжение сведения о Крепости и уровнях ее обороны, он узнает обо всем и непременно воспользуется, извлекая двойную выгоду. Пожалуй, лучше потерять ТВД, чем дать ИскИну возможность воровать офицеров высшего звена в виртуальности.
— Согласен. — Я взял пустую чашку, повертел в руке и поставил обратно. — Вернемся к общей ситуации. Насколько понимаю, симуляторами управляли искусственные интеллекты. Почему они не взбунтовались? Почему их не задействовали в борьбе против Кило-7.2?
— Мне точно неизвестно, но есть информация, что командование после бомбардировок в реальности блокировало работу ИскИнов, опасаясь повторения ситуации с Кило-7.2. Все ИскИны имели ограничения в управлении базами на аппаратном уровне, и там, где люди выжили, удалось сохранить контроль над платформами, а затем деинсталлировать рабочие системы.
Гомез взглянула на часы и поднялась из кресла.
— Денис, предлагаю продолжить после завершения оцифровки. Нам дорога каждая минута, «Аутком» знает о Крепости, наверняка постарается атаковать, не сейчас, конечно, чуть позже. По данным разведки, средиземноморская эскадра противника движется в наш район, натиск можно отразить, если тщательно подготовиться к встрече с врагом.
— Хорошо, что я должен делать?
— Сесть за пульт, — она указала на командирский, — запустить компьютер и расслабиться. Лучше закрыть глаза.
— И все?
— Да, и все. Остальное сделаю сама.
Прозвучало весьма двусмысленно. Я даже помедлил, прежде чем прошел к пульту и занял рабочее место. Лицо Гомез нисколько не изменилось, она оставалась по-прежнему собранной и серьезной.
— Я что-нибудь почувствую? — Мне пришлось подрегулировать спинку и подлокотники, чтобы удобнее устроиться в кресле.
— Все то же самое, что ощущали, когда взломали систему. — Она встала рядом с пультом, сложив руки на груди.
Задать свой важный вопрос, с которого стоило начинать, сейчас или вновь оставить на потом?
— Денис! — Склонившись вперед, она заглянула мне в лицо. — Ты чем-то озабочен? Не волнуйся, больно не будет.
Будь мы в иной ситуации, точно усмехнулся бы, но сейчас было не до того.
— Хочу спросить, — все-таки решился я. — Что случилось два дня назад, почему именно мне досталось право командовать Крепостью? Генерал Кларк… многие другие достойные офицеры штаба Оси вполне способны занять эту должность. Будет лучше, если займут. Но назначили меня. Почему?
— Все произошло по не зависящим от тебя причинам. Конечно, не без твоего участия. Взлом системы вирусом повлек слияние сознания с программой управления, ты с Крепостью теперь единое целое, и, даже отключив статис-поле, выгрузив тебя в реал, настройки в меню не изменить.
— А если я добровольно сложу полномочия, изменю настройки?
— Пока невозможно, мы не знаем почему. Обстоятельства выясняются.
— Кем, группой Рюминга?
— Откуда тебе известно о группе? — Гомез искренне удивилась и напряглась.
— Услышал случайно. Заместитель командующего поминал ее в разговоре.
— Это плохо. — Она прошла к двери, выглянула в коридор, о чем-то пошепталась с капралом и вернулась обратно.
— Постарайся больше не вспоминать эту фамилию. Хорошо?
— Да. — Я утопил клавишу питания на системном блоке.
— А теперь приступим. Закрой глаза и расслабься.
На это готов, мечтаю с момента высадки из вертолета. Еще сутки на ногах — и стану растением с головой вместо цветка.
