Глава 6

– Святотатство! – первым выкрикнул номер шесть и бросился на меня с кулаками.

Однако! Дурачок оказался вовсе не таким дурачком и среагировал первым. Если бы не Масумото, который подставил шестому ножку, дело бы дошло до драки. А так гном покатился по полу, в то время как седой сто пятый успел остановить кровопролитие грозным «ГНОМЫ, СТОЯТЬ!..»

– Если ты, парень, посланник нашего Творца, то… должен быть знак. Такой знак, который нельзя не заметить и нельзя не принять. Есть он у тебя?

– Да, – просто ответил я. – Сегодня ночью Ур разрушил Костиницу.

Раздался мощный бамц – это сотни тяжелых гномов спрыгнули с нар и ломанулись наружу барака. Я успел лишь посторониться, дабы не быть сбитым с ног этим смерчем, и остался ждать внутри. Прошло полчаса, как гомонящая толпа вновь собралась вокруг меня. На лицах коротышек не осталось ни следа былой покорности судьбе. Радость, страх, подозрительность – короче, весь спектр эмоций отражался на их мясистых физиономиях. Еще минут пятнадцать гномы галдели так, что тряслись стены, но постепенно стала преобладать точка зрения, что я действительно посланник или Дух гор, как выразился Т-34. Но была группа коротышек, которые скептически относились к моему нескромному заявлению. Возглавлял их номер шестой, тот самый, кто первый выкрикнул «Святотатство». Его аж прям всего трясло. С одной стороны, разрушенная Костиница – символ рабства и смерти, с другой стороны – человек, варвар.

– Наш Творец, Бог Ур, не мог послать во спасение мерзкого человека, – кричал, надрываясь, он. – Именно люди поработили нас.

– Нас поработил Эсунион, – резонно отвечал ему седой гном.

– Я согласен, что Костиница – это знак! – не обращая внимания, продолжал вопить шестой. – Но я не верю, что этот, – дебиловатый коротышка ткнул в меня пальцем, – Дух гор. Кто докажет, что он Дух гор?

– Я! – внезапно проговорил пожилой старейшина.

Все тут же замолчали, уставившись на него. Сто пятый, который до этого что-то больно внимательно приглядывался ко мне, взял со стола короткий сапожный нож. Оказывается, гномы настолько привыкли к своему рабству, что администрация разрешала им держать инструмент в бараках. Другой рукой гном мягко взял меня за левую руку и положил ее на стол ладонью вверх. После чего без замаха резко вонзил нож сверху вниз в мою руку. В смысле попытался вонзить, т. к. клинок лишь слегка надрезал кожу, а я почувствовал лишь тупой удар по ладони.

Эх, как бы отключить эти бестолковые сообщения? Я посмотрел на ладонь. Крови не было, и порез уже почти затянулся.

Общий вздох был ответом сто пятому на его сомнения.

– Каменная шкура, – прошептал кто-то над моим ухом. В этот момент я решил усилить впечатление. Дело в том, что во время всего разговора я правой рукой под плащом придерживал голову Эпона. И после вздоха театральным жестом выкатил ее на стол. Голова несколько раз кувыркнулась и уставилась в потолок рукояткой кинжала, который все еще сидел в глазнице. После воскрешения и повторной смерти маг сильно сдал – кожа сморщилась и потрескалась, но узнать его все еще было можно.

То, что произошло дальше, вызвало в моем сознании легкий шок. Все двести с лишним гномов, живших в бараке, разом повалились на колени и уткнулись лбом в пол. Я и Масумото слегка опешили, прежде чем бросились поднимать коротышек. Первым я схватил за руки седого старейшину:

– Вставайте, уважаемый, это не дело…

– Повинуюсь, Дух гор! – тут же вскочил на ноги гном.

В голове зазвучала громкая органная музыка, и перед внутренним взором замигала пиктограмма квестовой вкладки. А жизнь-то налаживается! Игровой интерфейс постепенно оживает.

Переключившись, обнаружил одно задание:

Ну, конечно, да! После нажатия соответствующей кнопки виртуальный интерфейс не пропал, а обрушил на меня несколько сообщений о повышении уровня, а также силы, ловкости, запасов маны. Отложив на будущее подсчеты, я начал убеждать остальных коротышек подняться с колен.

– Запомните! И передайте другим. Никогда. Никогда больше гном не опустится на колени!

– Да, господин! – хором ответили бывшие рабы.

– Какие будут приказания? – поинтересовался сто пятый.

Я внимательно посмотрел на волевого старейшину, который грыз землю, лишь бы не кричать во время порки, и спросил:

– Как тебя зовут?

– Сто пятый, – уверенно ответил тот.

– Нет, какое имя дали тебе родители при рождении?

– …я …я не помню… прошло уже столько лет, – запинаясь, произнес гном.

– Теперь ты Двалин! – я увидел, как на глазах коротышки навернулись слезы.

Видимо, Двалин тоже что-то почувствовал, т. к. опять повалился в ноги, и мне вновь пришлось поднимать старейшину. Ну, раз становиться Демиургом Дангора, то не будем мелочиться:

– Слушайте все! Отныне у вас не будет номеров! Каждому, я повторяю, каждому из вас я лично дам имя! Вот ты, – я показал пальцем на Т-34. – Ты теперь Дарин. Двалин и Дарин отныне мои заместители.

Гномы недоуменно посмотрели на меня.

– Двалин – моя правая рука, Дарин – левая. Их слова – мои слова, их мысли – мои мысли, – пояснил я озадаченным гномам – Теперь все ясно?

– ААА-ХУУМ!! – проорали гномы.

– Это всеобщее «да» по-гномьи, – пояснил японец. – Я тут уже потихоньку осваиваться начал.

– Вижу. Бери Дарина с Двалином и метнитесь по баракам – собирайте гномов на площади. Будем поднимать бунт.

Я забрал голову Эпона со стола и уже было начал выходить из барака, как мне в ноги опять бухнулся гном. На сей раз это был тот самый дебиловатый шестой, который сомневался в моем божественном предназначении.

– Господин! Прости меня, маловерного! Я… я уже отчаялся, и… я заслужу свое имя! Пойду сейчас и убью Эрлика. Принесу его голову.

– Значит так, шестой. Я дам тебе имя. Но не сейчас и не за Эрлика. В одиночку его вряд ли удастся убить – в лагере тревога, и начальник каменоломни охраняется. Возьми двадцать лю….тьфу, гномов и принесите молоты и кувалды, которыми разбиваются камни. Знаешь, где склад инструментов?

– Да, господин.

– Действуй.

Следующим пунктом моего ночного вояжа был барак с людьми. Я накинул на голову капюшон, вынул из-под полы плаща жезл, который, что любопытно, продолжал сверкать багровым светом, и смело открыл дверь. В помещении горел свет, и никто не спал. Люди возбужденно переговаривались, курсировали между группами. Все словно чего-то или кого-то ожидали.

Увидев меня, каторжане ошарашенно застыли. Первым очнулся староста барака:

– Господин маг! Как вы вовремя, спешу доложить вашей светлости о… грх…

– Так о чем ты торопишься доложить? – спросил я, поднимая голову. Капюшон скрыл мое лицо, и неудивительно, что меня приняли за мага. Мои друзья, увидев мою физиономию, радостно заулыбались и замахали руками.

– Ну, ну, не стесняйся. Продолжай. Ты хотел доложить о бунтарских замыслах, не так ли?

– У вас все равно ничего не получится! – голос старосты предательски задрожал. – Господин Эрлик уже все знает.

– Не от этих ли господ? – я сделал знак Сноку, и он кинул к нашим ногам головы трех шпиков. А я к ним добавил верхнюю часть тела мага.

После того как головы, покатившись, замерли у ног старосты, в бараке установилась такая тишина, что было слышно, как под потолком гудит разбуженная муха. Я еще раз пожалел, что не работает кнопка видеозаписи или хотя бы скриншота.

– Все очень просто, – воспользовавшись гробовым молчанием, громко сказал я рабам. – Либо вы присоединяетесь ко мне и моим друзьям, либо остаетесь тут рубить камень. Выбирайте.

В бараке началось шевеление, и ко мне стали подходить люди. Первыми были Сима и Килон с ватажниками. Потом от рабов отделилась большая группа политических во главе с Эгилоном Неистовым. Тот молча подхватил голову Эпона, плюнул в глаза и, не говоря ни слова, встал позади нас. Его примеру последовали еще человек сорок с лишним. Далее были уголовники, простые рабы, и так люди все шли и шли ко мне, перебираясь через нары, проталкиваясь, пока у торцевой стены барака не остался насупившийся староста с двумя-тремя прихлебателями.

– Что будем с ними делать? – толкнул меня локтем Одноглазый, кивая на старосту и его прихлебателей.

– Убить, – коротко ответил я на его вопрос и под жалобные крики вышел из здания.

Если кто-то вам скажет, что поднять восстание – легко, плюньте ему в глаза. Даже в игре это очень и очень сложно. Нужно, во-первых, сочетать в себе определенные личностные качества – энергию, безжалостность, умение повести людей за собой. Во-вторых, обладать знаниями. Что и когда делать, а что и когда ни в коем случае не делать. Вот казалось бы, у нас все пошло по маслу – гномы и люди сагитированы, маг убит, пятая колонна тоже. Жестоко, конечно, но как иначе? Пока добьешься свободы, замажешься в дерьме и крови по самые брови. Но, как говорится, русский бунт – он самый бессмысленный и беспощадный. Предводитель кто? Правильно, русский. Вот у нас с самого начала пошла полная беспощадность. А вскоре появилась и бессмысленность. В смысле глупость и не менее знаменитый русский авось.

Начать с того, что, выйдя на площадь, я совершенно позабыл о должной организации. Все разбрелись в разные стороны, столпились как стадо баранов, выкрикивая победные лозунги и оскорбления в адрес администрации. Кто-то пошел рассматривать разрушенный храм, кто-то принялся теребить меня, требуя рассказать, как я убил мага. В числе этих людей оказались Сима и парень, помощник Эгилона. Весь такой худой, с всклокоченными волосами. Оказалось, что звать его Энур. Вот что любопытно – все имперские имена в честь Эсуниона начинаются на «э». Похоже, что гейм-дизайнеры взяли на вооружение советских Индустрий и Вилен.

Энур, как услышал, что маг воскрес, прямо-таки весь посерел от страха. Он принялся объяснять мне что-то насчет некромантов южных пустынь, маскирующихся под имперских магов, но тут на площадь вышли дружные шеренги гномов. Вот у кого надо поучиться дисциплине и организованности! Коротышки были разбиты на отряды по 200 рабов в каждом, и всего таких отрядов насчитывалось 6 штук. Итого, тысяча двести гномов. Плюс сто людей. Для охранников хватит, а вот для имперского легиона вряд ли.

И тут я совершил стратегическую ошибку. Вместо того чтобы бросить отряды на штурм здания казармы и ворот, я начал знакомиться с остальными старейшинами гномов, раздавать им имена, да решать мелкие текущие вопросы. От бородатых лиц и поклонов, перемежающихся с падением ниц, у меня голова пошла кругом. Друзья и товарищи мои – Сима, Масумото, Килон – также только удивленно пялились на ритуалы приветствия и поклонения коротышек. Я опять оказался в осаде вопросов, кто такой Дух гор, посланника бога Ура… Короче, мы столпились на пятачке перед разрушенной Костиницей, как декабристы на Сенатской площади. Гномы смирно стояли, потому как не получали никаких указаний, люди просто разбрелись – им приказывай не приказывай… Вообще дождались.

Уже под утро, когда небосвод озарился первыми лучами солнца, с другой стороны площади стройными рядами вышли легионеры. Сначала раздался топот марширующих ног, после чего показались солдаты, вооруженные овальными щитами и копьями. В отличие от толпы восставших рабов войско было построено в четкие порядки.

– Килон! – крикнул я разбойнику, – Быстро с Симой считайте пехотинцев!

В общем, у нас вышло, что на подавление бунта империя кинула около пяти сотен или, как выразился Одноглазый, один полк. Каким-то своим чутьем он приписал полк к седьмому читал-нуизскому ротационному легиону. Последний термин означал, что это армейское подразделение было призвано сменить на границе с Лесной Маркой какой-то другой полк. А Эрлику, сволочи такой, подфартило! Он, небось, не рассчитывал на такую скорую помощь, а теперь, глядишь, может начинать сушить штаны. Ладно, где наша не пропадала.

Выйдя из переулка, легионеры организованно развернулись в пять ощетинившихся копьями квадратов. Я прикинул глубину строя, и выходило, что три ряда по тридцать человек. Плюс всякие десятники, штаб. А позади них… О, а вот это реально плохая новость! Позади армейских стояло еще с сотню лагерных охранников, наспех вооруженных мечами и щитами. Итак, шесть сотен против тринадцати. Численный перевес в нашу пользу, но я-то понимал, что хорошо экипированные, обученные легионеры пройдут через толпу рабов, как раскаленный нож сквозь масло. Разрезав нас на две части, им не составит труда перебить остатки и разогнать гномов и людей по баракам. А потом начнется резня. Надо что-то срочно придумать!

К счастью, не один я в то раннее утро совершал ошибки. Полковник, возглавлявший подразделение, решил покрасоваться перед своими. Вместе с боевым магом, Эрликом и штабными поскакал в нашу сторону.

– Сима, бери Снока и бегом встречать уродов, – быстро сориентировался я. – Выдавай себя за главарей, тяни время, проси отсрочку, чтобы подумать.

Бронштейн и подручный Одноглазого бегом направились к приближающимся всадникам. Тем временем я подозвал атамана и двух наемных убийц. Авторитеты хмуро смотрели на меня, жалея, что вляпались во всю эту историю.

– Так, мужики, – мрачно в ответ глянул я на гильдейских отморозков – Берите свою шоблу и выходите вперед к порядкам имперцев. Маячьте там, кидайте в них землей, ругайтесь. Короче, ваша задача – отвлечь их. Все ясно?

– Ну ты и борзый! – оскалился самый растатуированный из убийц. – Хочешь на нашем горбу в рай въехать. Нас, значит, подставляешь вперед, а сам… опс!

Я сунул в нос криминальному авторитету свой некромантский черный меч и жестко повторил:

– Еще вопросы есть?!?!

– Не, нету! – испуганно ответил уголовник и заторопился к своим.

– Двалин, Дарин, Масу, Эгилон! – громко позвал я гномов и Неистового к себе. – Слушайте меня сюда и не перебивайте! Пока уголовные развлекают армейцев, мы срочно строимся пирамидой. Знаете, что это такое? – народ покивал головами. – Уже хорошо.

– Дарин, сколько шестой принес молотов и кувалд?

– Включая молотки, триста штук. Я ему еще дал двадцать гномов в помощь. Вот лежит куча, – ткнул пальцем Т-34 на инструмент.

– Эгилон, отбери пятьдесят самых крепких людей, возьмите каждый по молоту и вставайте тут, – я указал пальцем рядом с собой. – В две шеренги по 25 человек. Теперь ты, Дарин. Берешь сто самых сильных гномов… есть такие? И строишь их позади людей Эгилона в три шеренги. Справа. То же самое Двалин. Сто лучших, по твоему мнению, слева. Берете молоты и ждете моего сигнала. Всех остальных сгоняйте назад. Их задача ворваться в бреши.

– Какие бреши? – ошарашенно поинтересовался Неистовый.

– Потом.

Я увидел, как ко мне бегут обратно запыхавшиеся Сима со Сноком.

– Дали на размышление пять саатов. Это где-то две минуты. Требуют лечь на землю и не оказывать сопротивление, – отдышавшись, скороговоркой протараторил Бронштейн. – Потом атакуют. С ними маг. Снок говорит «ручеек».

– Что?

– Они так водного мага называют. Ручейком. Огненный – «уголек».

– Дай догадаюсь, воздушный – «ветерок»?

– Точно. А земной волшебник…

– Ладно, это тоже потом. Сейчас делаем так. Вместо тебя на вторую встречу пойду я, Снок и Одноглазый.

Снок с атаманом вооружились кувалдами, и мы вышли вперед.

– Я валю мага, вы меня прикрываете. Все ясно? – коротко проинструктировал я лесовиков. – Ну, с богом.

Диспозиция была следующей. Чтобы прорваться к воротам, нам нужно было по главной улице, выходящей на площадь, пробиться через пять сотен легионеров и сотню охранников. Справа от нас высились мусорные кучи развалившейся Костиницы, слева и сзади – здания бараков. Все должно решиться тут, на этой брусчатке. Другого места для битвы нет.

Пять минут прошло, и всадники во главе с полковником, взяв правее орущих и матерящихся уголовников, подскакали к нам.

– Это что такое?! Тра-та-та, – нецензурно выругался полковник, показывая на уголовников. Единственное, что я успел заметить, прежде чем начал действовать, была серебряная пятиконечная звезда на панцире и шрам через все лицо. Впрочем, разглядывать командира мне было некогда. Моя цель – маг. Бросив на него быстрый взгляд – очередной изнеженный юноша, весь в синем, с жезлом и голубенькой повязкой на голове, – я, униженно кланяясь, приблизился к левому боку лошади полковника. Животное всхрапнуло, я как бы в испуге подался в сторону мага и тут же из ножен выдернул меч. Бросок вперед – и мой клинок вонзается в левый бок волшебника. С хлопком пробивает какую-то магическую защиту и застревает между ребер. Заклинатель от неожиданности махает жезлом, и в меня сверху вниз ударяет двухметровый водяной хлыст. Бич легко рассекает плащ на плече, кольчугу под ним и с мокрым шлепком разбивается о мою кожу на тысячу брызг. Меня всего окатывает водой с ног до головы. Я падаю на землю, Снок в этот же момент замахивается молотом на полковника. Тот поднимает лошадь на дыбы, а Одноглазый бросается ко мне. Хватает за руку, подбирает упавший меч и быстро-быстро тащит прочь. Вслед за нами бежит Снок.

Сначала полковник посылает коня в галоп за нами, но Эрик Вууданский спасает все дело. Этот трусишка отчаянно кричит вслед командиру, показывая на падающий с животного «ручеек». Славно! Значит, я его достал-таки. Теперь нельзя терять ни секунды. Мы подбегаем к нашим порядкам. Все уже построились пирамидой, больше похожей на германскую свинью времен ледового побоища. Но времени что-то менять уже нет, и я кричу, нет, ору во всю силу легких:

– Быстрым шагом – марш! Смотреть на меня!! Делай, как я!!!

Толпа гномов и людей начинает набирать темп. Сначала быстрым шагом, потом метров за пятьдесят я перекладываю меч в левую руку, забираю у Снока молот и перехожу на бег. Вслед за мной ускоряются мои бойцы. Только бы у армейцев не было арбалетов и луков. Один залп, и все мои планы отправляются в… Охранники позади позиций, стрелять не будут – чай не английские лучники, чтобы навесом бить.

Мы бежим, и перед нами испуганными тараканами разбегаются уголовники. Я уже хорошо вижу легионеров. Они стоят плотными рядами, закрывшись красными железными щитами и направив на нас копья. На их лицах в полузакрытых круглых шлемах прямо читается: «Давайте, ребята, нанизывайтесь сами на наши копья». Нееет! Такой радости я вам не доставлю. Осталось тридцать метров, двадцать, пятнадцать, и тут я, заорав, со всей дури бросаю свой молот вперед. Он совершает несколько оборотов и с громким лязгом проламывает щит стоящего передо мной бойца. Бросок получился такой силы, что легионера отбрасывает назад, и он валит второго солдата в шеренге.

Вслед за мной под мощное «ААА-ХУУУМ», гномы и каторжане метают свои молоты. Сотни пудовых кувалд размытыми кругами летят вперед и устраивают настоящее опустошение в первых рядах полка. Я даже не подозревал, что гномы могут кидать так сильно и точно. Ломаются щиты, которые, оказывается, лишь окованы железом по краям, а вовсе не цельнометаллические, с треском лопаются шлемы и головы внутри них, прогибаются анатомически рельефные панцири.

Мои бойцы подхватывают упавшие на землю мечи, копья и врубаются в третью, последнюю шеренгу. Я в первых рядах нашего разношерстного войска. Принимаю грудью сильный удар копья, делаю мощный замах и легко сношу голову ближайшего легионера. Удается попасть точно в зазор между шлемом и панцирем. Внутренний интерфейс мигает иконками и сообщениями, но мне не до него. Пинок ногой, и воин на земле, а я вырываюсь на оперативный простор. Вместе со мной последнюю шеренгу полка прорывают десятки гномов и людей. Я вижу Одноглазого, втыкающего копье в бедро легионера, Масумото, сбивающего с ног такого же бородатого солдата, Эгилона Неистового, энергично размахивающего мечом во все стороны.

И тут нам подфартило. Если бы охранники не струсили, выстрелили залпом из стрелометов и кинулись затыкать прорыв, то наша песенка была бы спета. Мы, невооруженные и необученные, просто завязли бы. В наши фланги ударили правая и левая сотня полка, практически не пострадавшие от фронтального удара. Но надсмотрщики, увидев перед собой озверевшие бородатые лица, запаниковали и, бросив оружие, кинулись спасаться. Напрасно полковник на лошади и начальник лагеря пытались их остановить, махали мечами, били плашмя. Река паникеров просто захлестнула их и понесла в сторону ворот.

Дальше было делом техники. Я кинул сотню людей под началом Эгилона и Одноглазого преследовать охранников, а сам, разделив гномов на два отряда, занялся оставшимися легионерами. Правую сотню мы точно так же закидали молотами, которые мои бойцы снова подобрали, причем солдаты пытались нам отвечать бросками дротиков, и достаточно умело. Десятки гномов пострадали от этих своеобразных мини-копий, напомнивших мне римский пилум, который я как-то видел во время экскурсии в музеях Рима. Однако дротики дротиками, а численное превосходство еще никто не отменял. Пятьсот гномов навалились и легко похоронили противника под своим натиском, орудуя всем, что попадалось под руку, – молотами, трофейным оружием и даже зубилами. Я заметил, как один коротышка, явно молодой и с короткой бородкой клинышком а-ля Троцкий, метнул подобранный с земли дротик точно в открытую часть лица легионера. Имперский круглый шлем защищал лишь виски и щеки – рот, нос, глаза оставались оголенными. Надо будет запомнить молодого гнома, который сумел одним броском попасть дротиком в глаз легионеру. И это с двадцати метров!

Командир второй сотни оказался хитрее. Он не стал вступать в игру, кто кого перекидает, а, скомандовав атаку, бросил своих тяжелых бронированных пехотинцев вперед. Слава богу, я вовремя заметил маневр отряда и громкими воплями успел собрать вокруг себя с полтысячи гномов. Возглавив полк, я помчался на помощь избиваемым коротышкам, отряженным блокировать левую сотню. И тут на собственном опыте убедился, что организация и навыки коллективного боя – великая вещь. У командира имперцев было всего человек девяносто, построенных в три ряда по тридцать бойцов. Но каких бойцов! Одним броском преодолев пространство, отделявшее их от противника, легионеры синхронно выстрелили копьями вперед. Били два первых ряда, а третий напирал, помогая своим товарищам. Я с ужасом наблюдал, как практически безоружные гномы десятками гибнут на остриях копий, а легионеры все усиливают и усиливают натиск. Имперцы совершали отработанные выпады направо, причем все одновременно. Таким образом весь строй бил не в стоящего перед ним противника, а в его соседа слева. Сначала я не понял смысл подобного маневра, но потом до меня дошло. Легионеры приучены сражаться с бронированной пехотой, причем праворукой. Первое движение – отражаешь щитом удар фронтального противника, второе движение – колешь копьем направо, в подмышечную впадину левого соседа, который как раз замахивается на рядом стоящего однополчанина. Умно! Очень умно. Ведь обычно подмышка – наименее защищенная часть тела.

Однако надо что-то делать, или сотня профессионалов раскатает моих гномов в блин.

– Дарин, – крикнул я коротышке по кличке «Т-34». – Бери две сотни ребят и обходи имперцев слева, я с двумя другими сотнями обойду справа.

Все произошло, как я и задумал. Фланговый маневр удался на славу – мы с Дарином зашли в тыл и набросились на солдат. Я первым добежал до легионеров и со всей силы ударил ближайшего бойца. Тот ловко прикрылся щитом и попытался в ответ уколоть меня копьем. Но на него сразу набросилось еще трое гномов с кувалдами, и через пару секунд его щит был разбит вдребезги, а он сам валялся у нас под ногами. Строй имперцев рассыпался, в отработанном механизме произошел фатальный сбой. Сотня сначала остановилась, после чего отряд распался на индивидуальные стычки. Через двадцать минут с легионерами было покончено.

Я окинул взглядом поле боя, усеянное трупами, и тяжело вздохнул – по моим прикидкам, в последней сшибке погибло не менее ста гномов! Грустная картина. Нас, по сути, спасло только везение. Если бы полковник приказал атаковать, да еще при поддержке мага… Еще один тяжелый вздох. Империя – страшный противник. Вот какой вывод я сделал для себя. Чтобы противостоять легиону, нужна выучка, классные доспехи, магия и большая воля к победе! Стоп. О чем это я? Какая империя? Какая выучка?! Валить нужно из этого игрового Средневековья или античности – я пока так и не определился с эпохой. Что там с кнопкой Esc? А ничего, по-прежнему серая. Зато половина интерфейса уже разблокирована и подмигивает разноцветными сигналами. Но сил с ним разбираться нет – на меня навалился весь накопленный за все время пребывания в Землях Дангора стресс.

В моем усталом мозгу конкретно произошло раздвоение личности. Одна личность – я бы ее назвал трусливо-практичный Лелик – требовала срочно искать способы смотать отсюда удочки, другая – безрассудно-альтруистичный, бесшабашный Леха – выступал за помощь гномам. Нет, конечно, борьба с рабством – это светлая, историческая миссия. Но не в игре же?? Но трусливо-практичный Лелик напоминал, что я сюда попал случайно, прогрессом заниматься не нанимался, да и дело это бессмысленное.

Я тряхнул головой, очнувшись от своих мыслей, и огляделся по сторонам.

Нет, не хотели разгораться бараки – чадили, дымили, но открытого огня так и не появлялось. Пока я шизофренично спорил сам с собой, ветер принес серые тучи и зарядил мерзкий дождик. Может быть, хорошему ливню я бы обрадовался. Он бы смыл с нас грязь и кровь, но увы! День обещал быть тухлым: погода испортилась, вокруг лежали раненые и умирающие гномы, люди…

– Двалин, – подозвал я к себе пожилого гнома, – как тут у вас принято хоронить погибших?

– Трупы гномов просто скидывают в отвалы, – ответил удивленный моей неосведомленностью Двалин. – А людей сжигают по обряду их веры.

– Ну, костра у нас сейчас не получится, – я смахнул капли дождя с лица. – Придется вам освоить еще один метод. Закапывание в землю. Мобилизуй сто гномов, раздай им кирки и вели вырыть две большие ямы. Я видел возле столовой несколько подвод. Выломайте нары из казармы охранников – ее вроде еще не подожгли – и складывайте на подводы раненых. Не забудьте перенести туда Ютаса. Что еще я забыл?

– Могу я поручить это шестому, Дух Гор?

– Да, а сам с Дарином подходите ко мне на совет.

Что мне сразу понравилось в коротышках – это их исполнительность. Наши бы сейчас начали вопросы задавать, комментарии комментировать. А эти только поклонились и принялись за дело. Кстати, вот и наши. Со стороны ворот показались бывшие рабы во главе с Эгилоном и Одноглазым. Рядом шел хромающий Сима.

– А ты куда лез?! – строго я спросил Бронштейна. – Что с ногой?

– А ерунда, подвернул на десять хитпоинтов, – возбужденно махая рукой, сказал Сима и тут же остыл. – Большая часть надсмотрщиков ушла. Полковник, Эрлик – все сумели ускакать.

– А маг? – сказал я, посмотрев на свое воинство.

– Не знаю. Надо среди мертвых посмотреть.

– Ладно. Это потом. А сейчас общий сбор… командного состава.

На общий сбор пришли Двалин, Дарин, Масумото, Эгилон с Килоном и неугомонный Сима. Перед импровизированным совещанием я палочкой на земле кратко отметил основные вопросы, которые необходимо решить. Первое – это цели и задачи. Моя позиция – нужно уходить за кордон. И чем скорее, тем лучше. Лесная Марка – идеальный вариант, даже несмотря на то, что там сейчас проводится карательная операция. Судите сами: граница близко – по словам Килона, от каменоломен – три дня пути; можно сплавиться вниз по реке Бурунгея; централизованной власти нет. Анархия не анархия, но все лучше, чем государство с регулярными войсками. Ибо какая страна будет рада, если в нее заявится около тысячи беглых рабов?

Второе – это организация. Мне представляется, что те, кто изъявит желание идти с нами под моим руководством, должны организоваться в какую-нибудь структуру. Бегать неуправляемой толпой – это путь на кладбище. Где у нас дисциплина и порядок? Правильно, в войсках. Значит, нам надо стать армейским подразделением. Я напряг мозг и попытался вспомнить что-нибудь о структуре вооруженных сил. В свое время мне пришлось закончить военную кафедру, и кое-что в памяти осталось. Насколько я помню, вооруженные силы делятся на виды (ВВС, ВМС, сухопутные войска и так далее), дальше идет иерархия. Кажется, в России семь или восемь ступенек в этой иерархии – отделение, взвод, рота, батальон, полк, дивизия, корпус, армия. Всплыла еще какая-то бригада. Но куда ее сунуть в этом списке, я с ходу не сообразил. Соответственно десять, пятьдесят, сто, тысяча, десять тысяч и пятьдесят тысяч человек. Впрочем, это я неотчетливо помнил. Были в голове еще какие-то отрывки из истории. Армия Древнего Рима, кажется, состояла из контуберний, центурий, манипул, когорт и легионов. Десять, сто, двести, тысяча и пять тысяч человек. То есть в Риме было все попроще, чем сейчас. Ну, это-то понятно. Короче, я пришел к мысли, что лучше не мудрить и взять на вооружение самую простую иерархию – десяток, сотня, пять сотен и тысяча. Вообще бы по уму, структуру надо затачивать под решаемые задачи, тактику и стратегию, но на это времени нет. Кроме десятков, сотен, я решил организовать штаб, медицинский отряд, саперов, полевую кухню, разведку и интендантский отряд. Хорошо бы еще настоящего боевого мага заполучить, а лучше двух.

Третье. Снабжение и вооружение. Тут полный ноль. Если припасы мы еще заберем из лагеря, то с оружием и доспехами голяк. Кувалдами много не навоюешь. А то, что нам придется много и долго воевать, я не сомневался. Ладно, разберемся по ходу дела. Некоторые надежды я возлагал на пристань. По слухам, Бурунгея – одна из основных речных артерий Империи. Почему бы нам не заняться пиратством?

Собственно, эти три темы мы и обсудили во время нашего собрания. Дискуссия вышла бурная, с интересными поворотами и предложениями. В итоге договорились до следующего. Двалин и Дарин возглавляют два полка по 500 гномов в каждом. По логике это никакие не полки, а батальоны, но здешняя реальность подобной специфики не знала. Так что остановились на полках. Совместно придумали им названия. Первый линатанский и второй линатанский полк. Это по названию государства, в котором совместно жили коротышки и люди около двухсот лет назад. Полки разделил на сотни, сотни на десятки в соответствии со сложной клановой структурой гномов, которая сохранилась и в каменоломне. Даже в бараках дварвы жили родоплеменными группами. Так, в лагере насчитывалось шесть кланов – Черные шапки, Каменные лбы, Кроты, Кузнецы, Зодчие и Септия Авера. Последний был назван по имени гнома-родоначальника. Каждый клан специализировался в своей области. Черные шапки были потомственными воинами, Каменные лбы пробавлялись торговлей и банковским делом, Кроты занимались подземным строительством, добычей полезных ископаемых, Зодчие – наземным строительством. С Кузнецами все понятно – литье, ковка, сварка, т. е. вся работа с металлом. Клан Септия Авера проходил по духовной линии – сакральные знания, общение с духами земли, ритуалы поклонения Богу Уру. Все это вкратце мне поведал Масумото перед началом встречи. Так что к моменту начала нашего собрания я знал кое-что о межклановой политике, о том, что сто пятый Двалин родом из Черных шапок, а Т-34 Дарин из Кузнецов. Безымянный шестой принадлежал клану Септия Авера.

Дабы этот фанатичный товарищ не болтался под ногами, я предложил отдать под его начало десяток кузнецов и зодчих – нам нужны саперы. Иначе кто будет организовывать переправы, заниматься снабжением, подвозом припасов и тому подобными задачами? Предложение было принято, после чего мы перешли к людям. Их решили разделить на два отряда по пять десятков каждый. Один отряд, куда вошли в основном политические, возглавил Эгилон, вторую полусотню – Килон. У него подразделение получилось самым проблемным, ибо уголовники вовсе не жаждали связывать с нами свою дальнейшую судьбу, а хотели лишь побыстрее раствориться на просторах Империи. Я посоветовал Одноглазому никого не держать насильно – по прибытии в Марку мы разбавим его подразделение за счет ватажников-лесовиков, которых немало обреталось на территории Марки.

С медицинской службой мне повезло. Тот худющий парень, помощник Неистового, Энур оказался студентом последнего курса Академии высшей магии. Практически окончил столичный университет по факультету целительства и прикладного волшебства. Загремел на каторгу прямо перед выпускными экзаменами. Не повезло. Хотя как сказать. За антиправительственную деятельность и участие в подпольном кружке монархистов мог бы закончить жизнь на гильотине. Товарищи подпольщики ратовали за восстановление монархии во главе с потомками Руимона Седьмого, а такие опасные мысли не могли не вызвать интерес ищеек Эсуниона.

Короче, лучшей кандидатуры на должность нашего главного медика было не найти. Уже после собрания командиров с Энуром у меня состоялся отдельный разговор.

– Господин нон, – начал его сам парень.

– Кто-кто? – удивился я.

– Нон – это воинское звание, ну, то есть командующий легионом, – поразился моему неведению Энур. – Мы же все теперь ваш легион.

– Ясно. Так что ты хотел спросить?

– Вы откуда родом? Я заметил у вас странный цвет кожи и глаз. Как будто над вами совершили магический опыт.

– Ага, неудачный.

– ???

– Потом расскажу. А сейчас бери сколько надо помощников из числа людей и займись ранеными.

– Господин… э… А как вас называть?

– Алексей.

– Алээксеээй?? Имя какое-то странное…

– Слушай, ты сейчас имя мое будешь обдумывать или займешься страждущими?

– Конечно, займусь. Но пользы от меня немного.

– Так ты целитель или нет?

– Целитель.

– Ну, так в чем проблема?

– Я маг-целитель!

Видя, что я не въезжаю, Энур вздохнул и пояснил:

– Нам, конечно, преподавали базовые навыки – перевязка, целебные травы, но упор делался на заклинаниях.

– Так пойди и наколдуй, – раздраженно сказал я.

Тут Энур посмотрел на меня совсем как на идиота:

– Я же не архимаг! Нужен камень или артефакт могущественный.

– Давай сначала. Представь, что я ничего не знаю о здешней магии. Что такое артефакт? – Я потер руки. Кажись, намечается квестик или дополнительная информация. – Расскажи мне все с начала и до конца.

– Вам официальную версию про Спящего Бога, Его сына Эсуниона, эманацию божественной энергии, которая и служит основой для заклинаний, или реальную?

– Давай реальную.

Вот что рассказал мне Энур. В игре Земли Дангор есть девять волшебных первооснов – звезды, солнце, вода, дерево, земля, кровь, огонь, ветер и… пустота. Каждая первооснова излучает из себя энергию. Насколько я понял из объяснений Энура и выражаясь современным языком – энергия эта имеет свойства волны. Вот эти свойства: амплитудность (максимумы и минимумы), период пульсации (затухание, возмущение), цвет и резонанс. Сначала про последнее свойство. Оно, по сути, самое важное.

Тысячи лет назад эльфы обратили внимание, что некоторые драгоценные камни в определенные периоды времени начинают пульсировать и светиться. Сначала никто не понимал, в чем дело и какова закономерность этого явления. Но постепенно стали накапливаться сведения, и великий ученый по имени Орландер обобщил всю известную информацию в своем трактате «О восьми первоосновах». Во-первых, эльф составил список странно ведущих себя камней. Ими оказались прозрачные алмазы, желтые турмалины, синие сапфиры, зеленые изумруды, коричневые топазы, красные рубины, алые альмандины, белый жемчуг и черные агаты.

Во-вторых, оказалось, что чем чище, больше и равномернее окрашена драгоценность, тем дольше и ярче она светится. Но это не главное. Орландер много путешествовал по миру, возя с собой восемь видов камней, и выяснил, что существуют определенные места, которые заставляют минералы просто сходить с ума. Ученый тщательно описал районы, погодные условия и время суток, когда происходила аномальная активность. Орландер предположил, что существуют так называемые «места силы», которые по каким-либо причинам накапливают энергию. Эти места силы могут не только накапливать энергию, но и отдавать ее драгоценным камням путем резонанса. Ученый замерил скорость накапливания, скорость передачи, емкость кристаллов в зависимости от длительности свечения и его яркости (последнее он определял на глаз). Эльф также изучил периодичность, свойственную местам силы, – когда энергетическая мощность была максимальной, когда минимальной.

На этом научная деятельность закончилась и началась философия. Будучи не в состоянии объяснить, почему зеленый изумруд резонирует только в определенной точке леса, а коричневый топаз – гор, Орландер придумал целую систему о первоосновах, эманациях, которые концентрируются в определенных местах пространства, где есть излом или природная аномалия. Труд ученого фактически остался не замеченным общественностью, и многие сотни лет пульсирующие, светящиеся драгоценности были лишь развлечением эльфийской аристократии.

Но однажды один молодой эльф, будучи в горах, попал под лавину. После того как снежные массы завалили аристократа, он начал задыхаться и замерзать. К счастью, вместе с ним была его фамильная драгоценность – перстень с рубином. В тот день топаз особенно ярко горел и пульсировал, но длинноухий повеса не обращал на это внимания. Теряя сознание, эльф почувствовал горячее биение камня на пальце. И дальше произошло чудо. Владельцу драгоценности удалось проплавить своей рукой туннель в снежном завале и выползти на поверхность живым. С этого момента, собственно, и начинается история артефактной магии в Дангоре. Эльф, которому впоследствии пришлось отнять обуглившуюся руку, рассказал свою историю родственникам, те поведали о приключении ареофагу города, так все дошло до Верховного Правителя Эль-Нургена – столицы эльфийского государства. Тот распорядился проверить волшебные свойства камня. Оказалось, что при определенной сложной настройке носителя на артефакт последний может разом выплескивать энергию, выполняя приказания хозяина. Эльфийские ученые научились настраиваться на камень или иначе инициировать кристалл в ходе специальных медитаций. Впрочем, сложной инициации можно было избежать, «приняв» камень в условиях сильнейшего стресса – угрозе жизни, глубоком шоке…

Так и зародилась артефактная магия. Начался бум драгоценных камней. Их принялись усиленно искать, добывать и обрабатывать. Оказалось, что месторождений качественных кристаллов очень мало. Копи стали предметом войн. Как и места силы. Появилось несколько школ – лесной, воздушной, земной, водной и огненной магии. Заклинания совершенствовались и стандартизировались. Установилась своеобразная иерархия волшебников. Так, заклинатели делились на учеников – владение и управление мелким камнем весом от 5 до 50 таадов (по-земному от 1 до 10 грамм), подмастерьев – камень от 50–100 таадов (10–20 грамм), мастеров 100–500 таадов (20–100 грамм), грандмастеров – камень 500–1000 таадов (100–200 граммов), магов – камень вне категорий. Бывают еще архимаги, но о них Энур рассказать ничего конкретного не смог, за исключением того, что «они сами ходящие драгоценности».

– Ну а вот этот камень во сколько таадов ты оценишь? – я достал жезл «уголька».

– Ух ты! У вас есть красный 100-таадный рубин! – восхитился парень. – Да еще больше чем наполовину заряженный!! Что же вы раньше не сказали – таким жезлом я мигом вылечу всех раненых.

– Давай, иди лечи. Хотя подожди. Почему камни вмуровывают в жезлы?

– Принято так. Мелкий камень ученики носят на перстнях, подмастерья и мастера на жезлах, грандмастера – на трезубцах, маги – на посохах. Архимаги тоже на посохах, но им рубины, алмазы, топазы вообще не нужны. Они работают с энергиями напрямую.

– Вот как? А вы как работаете?

– В кристалле заключена энергия. 50-таадный камень дает возможность совершить от трех до семи стандартных заклинаний. 100 таадов – от десяти до двадцати, имея кристалл на 500 таадов, можно вызвать до ста заклинаний.

– А тысяча?

– Таких камней, нон, практически не встречается. Мелкий-то камень получить – нужно в очереди стоять два года и кучу денег отвалить. А уж крупный…

– Ясно. И последний вопрос. Места силы. Где они, кто ими владеет.

– Точно известно относительно 4 мест. Гигантский Пелион эльфов на границе Лесной Марки и Великого Леса – магия дерева, зарядка зеленых изумрудов, Лазурный алтарь на Острове магов – волшебство воды, зарядка синих сапфиров. Огненная гора – магия огня, зарядка красных рубинов и Вууданский пик – магия ветра, белый жемчуг. Последние два места принадлежат Империи. Место силы земли утеряно. Оно, кажется, принадлежало гномам.

– А пустота, кровь, солнце и что там еще было?

– Звезды, кровь. Об этих местах знал только Орландер.

– Ладно, иди. Стой! В местах силы, получается, возможны самые сильные заклинания?

– В местах силы вообще нельзя колдовать, – никакие заклинания там вообще не работают, – там можно только заряжать кристаллы. Да и то только в определенные периоды.

– Это почему?

– Ни Пелион, ни Огненная гора, или Вууданский пик, уж не говоря о Лазурном алтаре острова магов, не в состоянии быстро отдавать энергию. Это могут только камни. В драгоценностях ценятся две вещи – емкость и скорость энергетического выброса.

– Ты о мощности говоришь?

– Да. Например, у проректора по хозяйственной части нашего университета, господина Эния, был 300-таадный коричневый топаз. Эния очень трясся над ним, т. к. зарядить его было негде, но однажды согласился показать камень в работе. За полчаса ему удалось вызвать 5-метрового земляного элементаля!

– Ого!

– Да. Это очень сложное и энергоемкое заклинание 3-го уровня. Но пока топаз отдавал энергию под него, Энию бы уже раз пять успели бы сжечь «угольки» простым одноуровневым «изначальным пламенем». И это имея всего лишь 50-таадный красный рубин на 7 заклинаний. Минута – и он головешка.

– В чем же тогда смысл долго и упорно учиться, медитировать, овладевать высокоуровневыми чарами, если можно быстро вот так – раз, два…

– Зависит от задач. Быстротечный внезапный бой или подготовленное заранее сражение. Тот же земляной элементаль сотрет в порошок трех и более угольков-учеников, а то и одного подмастерья, если тот, конечно не запасется хорошим кристаллом. Таадов так на 100. А уж для прикладной магии – гнать воду вверх по акведуку, удобрять урожай, вызывать дожди – годятся только мощные заклинания…

– Которые можно извлечь из больших чистых камней?

– Да.

– Все, беги. Раненые ждут. Стой! – в третий раз тормознул я Энура. – Я с тобой.

Уж очень мне было любопытно, как студент пятого курса, фактически без пяти минут мастер, будет колдовать. Ведь судя по регистрационной менюшке меня угораздило угодить в варвара-мага, а значит, я вполне мог использовать заклинания без специального прокачивания – была бы мана. Увы, интерфейс все еще сбоило, и вкладка Магия все еще неактивна. Но я не отчаивался и с интересом наблюдал за действиями парня.

Целитель схватил жезл двумя руками, отошел в укромное место за бараками и принялся настраиваться на камень. Сев в позу лотоса, Энур закрыл глаза и начал нараспев читать какую-то мантру. При этом целитель плотно прижимал красный камень ко лбу. Так продолжалось около получаса. Я уже порядком заскучал, когда Энур наконец открыл глаза и смущенно произнес:

– Ничего не получается.

– Почему?

– Я уже год как не работал с кристаллами, а с красными рубинами так все два. Целители в основном по зеленым изумрудам колдуют, – опустил глаза парень. – В магии леса больше лечебных заклинаний.

– То есть ничего сделать нельзя?

– Мне нужно от недели до месяца медитаций, чтобы камень меня принял.

– Значит, неделя минимум?

– Да.

– Кое-кто из людей и гномов умрет сегодня. Я видел отрубленные кисти рук, харкающих кровью…

– Господин нон, я ничего не могу поделать!!

На лице Энура отразилось страдание и мука сопереживания.

– Нет, ты, сволочь, настроишься на него! – в бешенстве заорал я на отшатнувшегося целителя. – Или зачем нам такой лекарь?!

Я схватил парня за шкирку и поволок его в наш импровизированный госпиталь. На десяти подводах лежало двадцать два искалеченных бойца. Пять людей и восемнадцать гномов. Трое гномов находились в агонии. Их тела била судорога, обрывки одежды, которыми перевязали их конечности и тела, пропитались кровью. Красная жидкость успела пропитать вывороченные из бараков нары, солому и лужами стекала на землю. Лошади, запряженные в подводы, обеспокоенные запахом крови, нервно мотали мордами.

– На, сопляк! Смотри, – я рванул Энура вверх и почти вдавил его голову в культю одного коротышки, который стонал громче всех. – Нет, ты будешь его лечить, или я превращу тебя в такой же обрубок!! Сначала я отрежу тебе одну руку, потом вторую и перейду к глазам.

Я уже даже не кричал, а орал. На меня стали оборачиваться во всем лагере, а Эгилон Неистовый побежал в нашу сторону – спасать своего протеже.

– Вот чем я тебя оприходую, – я рванул наружу меч некроманта и поднес его острием к лицу посеревшему от страху целителя, – выковыряю правый глаз, так чтобы он сначала лопнул в глазнице, а потом сам вытек. После чего вставлю на освободившееся место вот этот красный рубин!!

Трясущийся от ужаса Энур невольно поглядел на набалдашник жезла, который держал в руке, и вдруг случилось чудо. Рубин, тускло светившийся красным светом, вдруг мигнул и засверкал ярче.

– Фуу, – я утер лоб тыльной стороной ладони и весело подмигнул подбежавшему Эгилону. – Пока настроишь камень на нашего целителя, семь потов сойдет!

– Так вы… это, значит… – заикаясь пробормотал Энур.

– Это значит, что я помог тебе инициировать камень в сжатые сроки. Работай.

Я махнул рукой в сторону раненых, и целитель, покачиваясь, подошел к ближайшему гному. У того было разрублено лицо и выбит правый глаз. Энур снял самодельные бинты и принялся, что-то шепча под нос, водить над чудовищным шрамом жезлом. Камень мигал, гном стоически терпел, а целитель все водил и водил. Я уж было подумал, что метод шоковой настройки не сработал, но тут кровь в ране начала пузыриться, края кожи подползать друг к другу.

Через минуту-две Энур заживил гигантский, через все лицо, кровавый шрам. Вот это да! Магия – сила.

– С глазом придется подождать, – пожал плечами парень, – я таких заклинаний не знаю. Это уровень грандмастера.

– На скольких хватит камня? – ухватил я целителя за локоть, когда тот уже собрался приступить к следующему раненому.

Энур глянул на кристалл и задумчиво произнес:

– Тридцать простых заклинаний, типа «кипящая кровь», либо десять средних типа «красный укол».

– Что еще за уколы? – вмешался Эгилон.

– Это чары, залечивающие внутренние повреждения, сращивающие осколки костей…

– Подожди, Эгилон. У тебя, Энур, план лечения есть? – поинтересовался я.

– Да. Сначала самых тяжелых. Потом средних, ну а легких – как получится.

– Нет. Все наоборот. Сначала лечи легких, потом средних, ну а под конец, – я тяжело вздохнул, – займешься тяжелыми.

– Они уже умрут к тому времени!

– Вас что, сортировке на поле боя не учили?

– Нет.

– Если займешься тяжелыми, то половина из них все равно умрет, ты же потратишь половину камня, а то и больше. Пока их спасаешь, умрет треть средних. На оставшихся энергии не хватит, после чего умрет вторая треть, плюс легкие подхватят заражение крови или еще что-нибудь, и станут средними с перспективой сам понимаешь какой. Так что сначала бери тех, кого можно быстро и гарантированно спасти. Мы с Эгилоном поможем их перевязывать, да, Эгилон?

– Да, конечно.

– Потом всех средних, ну а тяжелых… Такова, парень, суровая правда жизни.

Сказал банальность, и самому противно стало. Но иначе нельзя. Тут работает простая арифметика – сколько в итоге выжило.

А выжили все, кроме двух тяжелораненых гномов. Энур возился с больными часа три, и только после того, как всех поставил на ноги, включая Ютаса, мы выступили к реке. На ноги – это, конечно, фигурально выражаясь. Раненые остались на подводах. Туда же мы загрузили провиант, найденный на складах каменоломни. Бочки с солониной, мешки с сухарями и зерном, крупы, сухофрукты – забрали все подчистую. Перед выходом я провел общее построение.

Два полка могучих гномов по пять сотен в каждом весомо смотрелись на правом фланге. Слева стояли жиденькие десятки людей, саперная рота, отряд интендантов и полевая кухня. Под нее коротышки на скорую руку переделали одну телегу. Поставили на нее бак, под ним приклепали металлическое днище, чтобы можно было разжигать костер. Даже небольшую вытяжную трубу умудрились приварить. Надо не забыть забрать отсюда походную кузню, – сделал себе зарубку в памяти я.

После небольшой вступительной речи, в которой я рассказал о наших планах, нашлось время для торжественного ритуала. Еще в ходе боя несколько смелых гномов проявили настоящий героизм. Первыми бросались на врага, закрывали собой товарищей – все это требовало награды. Зрительная память у меня отличная, поэтому я вывел из строя 7 коротышек, включая того, который кидал зубила, и дал им всем имена. Так среди гномов появились новые Глоины, Гимли и прочие Трандуилы. С последним именем я, конечно, облажался. Уже дав его, я вспомнил, что это эльфийское прозвище, но было поздно. Не забирать же обратно. Тем более когда у бедных коротышек по лицам текли слезы счастья. Теперь для них мой авторитет – сродни божественному. Мигни – бросятся в пропасть ради Духа гор.

Грех не использовать такой энтузиазм. С самого начала марша я задал быстрый темп. Сто метров бегом, сто метров быстрым шагом. Нас, конечно, сковывали раненые и обоз, но выучка дороже. Пусть втягиваются. По пути нам не встретилось ни одного человека. Замечательный имперский тракт был абсолютно пуст. Сначала я пенял на ненастную погоду – дождь и холодный ветер, но потом понял, что весть о восстании на каменоломне «Мертвых гномов» успела облететь провинцию или ближайшие окрестности. Ничего, это только начало. Вы еще не бунтуете? Тогда мы идем к вам.

На самом деле мы шли, даже бежали к пристани. Ибо я понимал, что один нормальный легион с грамотным ноном и парой полковых магов вгонит нас в землю на два метра. Перед моими глазами до сих пор стояла сотня имперских легионеров, насаживающих моих гномов на копья.

Во время марша у меня состоялся еще один важный разговор. На сей раз с моими земными друзьями – Масумото и Симой.

Я шел параллельно колонне, когда меня догнали два моих приятеля. Начал, как водится, Бронштейн-младший:

– Леша, у меня на тебя зуб, – обиженно затараторил Сима, – всем достались должности, кто сотник, кто вообще полком командовать назначен. А я?

– Тебя, Бронштейн, – зло сказал японец, – вообще надо было оставить на каменоломне!

– Масу, ну разве я знал, что игра сломанная, спасать нас никто не собирается – выкручивайся как можешь, – виновато вздохнул Сима и уже мне по-русски: – Сознаю свою вину. Меру, степень, глубину. И прошу меня направить на текущую войну.

– Будет тебе война. Возглавишь пока штаб. А ты, Масу, – разведку.

– Штаб?! – возмутился еврей. – Какой штаб?! Я в армии-то не служил и штаб видел только в кино про маршала Жукова и Вторую мировую войну.

– А я в армии служил? Военная кафедра: «Студенты, не звените зачетками!» – в ответ завелся я. – Может, в прошлой жизни легионами командовал? Думаешь, я хочу заниматься всем этим? – Я обвел рукой обоз с ранеными, полевую кухню, марширующих гномов. – Ты не на рынке, Сима. Хочу это, хочу то. Мне нужен кто-то, кто занимался бы планированием, разработкой нашего маршрута, картами. Даже такая простая вещь, как учет. Мы сейчас встанем на привал, сварим кашу. На сколько переходов у нас хватит крупы? Бери Ютаса, если он оправился, и займитесь ревизией – благо тириец грамотный. Бумага и чернила есть у Эгилона. Он успел наведаться в комнаты начальника лагеря.

Сима угрюмо кивнул, издевательски козырнул и отправился было в обоз.

– Масу, надеюсь, ты не против? – решил сбавить обороты я.

– Нет, конечно. Очень мудрое решение, – поклонился японец. – Если ты не возражаешь, я возьму десяток гномов и направлюсь с ними вперед. Еще десяток пусть идет в ста метрах позади колонны.

– Авангард и арьергард! – догадался я. Как же мне такая простая мысль не пришла в голову?! Тоже мне нон, командующий легионом. Боевое охранение не выставил. Первая же засада, и мы в глубокой заднице. Нас просто расстреляют издалека.

– Что будем делать с оружием? – сменил скользкую тему я.

– У нас есть выбор? – пожал плечами гном. – Пока молоты и то оружие, которое удалось захватить у имперцев. Но на импровизации далеко не уедем. Нужно отработать построение в бою. А когда раздобудем оружие, тогда начнем тренировки.

– Не мог бы ты преподать нашим бойцам пару приемов рукопашного боя?

– На вечернем привале?

– Договорились. Насчет построений. Может, на потом отложим? Сейчас самое важное темп.

– Ты, Алеша-сан, недооцениваешь важность тактики.

– Ну так просвети меня.

Все оказалось действительно очень серьезно. По словам Кивами, за всю историю войн, было придумано три вида построения пехотных войск, вооруженных холодным, то есть не огнестрельным оружием. Плохой, хороший и очень хороший. Плохой – это толпа. Так воевали варвары: собраться в кучу и навалиться всеми силами. Плюсов нет. Одни минусы – задние ряды никак не участвуют в бою, управляемость нулевая. Хороший способ – фаланга. Это греческое изобретение, и его сила заключалась в механицизме. Каждый воин знал свой маневр, место в строю, движения, которые он совершал саррисой (длинной пикой с противовесом). Фаланга практически всегда побеждала неорганизованный строй за счет слаженности действий, превосходства в вооружении и таранного напора (задние ряды толкают передние вперед). Минусом фаланги была ее плохая маневренность и управляемость. Она могла переть только вперед, складки местности вызывали в ней разрывы, в которые мог ворваться противник, сделав длинные копья бесполезными. Римляне усовершенствовали фалангу, отказавшись от сплошного фронта в пользу маневренных подразделений солдат (манипул). Римская тактика заключалась в том, что манипулы строились в три ряда шашечным порядком. Это позволяло командирам маневрировать боевыми единицами в ходе сражения, вводить в битвы резервы, легко перебрасывать солдат с фланга на фланг. По сути, все остальные построения – швейцарская баталия, «свиная голова» франков – это лишь поздние модификации хорошего и очень хорошего способа.

Манипулярный строй нам не подходит, – категорично заявил Масумото. – Его нужно долго разучивать с солдатами, тренировать их. Кроме того, у римлян была одна любопытная инновация. Само построение в манипулы у них практиковалось в разрезе профессиональной подготовленности и опытности. Вперед ставились отвратительно вооруженные застрельщики – велиты, потом шли молодые, плохо обученные бойцы – гастаты, затем середнячки – принципы и, наконец, триарии – опытные тяжеловооруженные ветераны.

– А в чем смысл такой тактики? – я глянул через перила каменного моста, по которому шла наша колонна через маленькую речушку.

– В том, что манипулярный строй мог превращаться в фалангу. Если передние ряды были смяты врагом, триарии со своими копьями образовывали сплошную линию, позволяя молодым воинам перегруппироваться у них за спиной.

– Хитро! А откуда ты все это знаешь?

– Дедушка заставлял учить, – грустно улыбнулся японец. – Курс тактики входил в занятия по тотэ. Кроме того, я служил в японской армии. Я лейтенант сил самообороны.

– Вот это да! А я ничего и не знал. Ладно, что же мы будем делать? Гастатов, триариев у нас нет.

– Длинные пики. Их сделать легче всего – отковать наконечники и насадить на древки. Если будет время, то модифицируем их в алебарды. Приделаем к пикам лезвия, как у топоров, тогда ими можно будет не только колоть, но и рубить.

– Значит, ты предлагаешь фалангу?

– Да, но с некоторыми модификациями. Но об этом потом. Сейчас я бы хотел, чтобы ты разрешил мне вечером заняться с гномами строевой подготовкой.

– Шагистикой?!

– Совершено верно.

Острая боль накатывала все новыми волнами на измученное тело, распятое в светящейся пентаграмме. Голый, истерзанный старик, в котором с трудом можно было узнать бывшего Архимага Империи Драконов Эфсина, бился и выгибался дугой на полу тюремной камеры. В полутемной темнице стоял запах жженой плоти и человеческих испражнений. Всего 10 часов непрерывных пыток под личным контролем Императора превратили главу Конклава магов в окровавленный кусок мяса.

Скромно одетый немолодой мужчина с орлиным профилем никак не походил на самого могущественного человека Дангора. Стандартный панцирь сотника легиона, потертый серый плащ, усталые глаза, высокий лоб с залысинами и седые виски – вот что бросалось в глаза при взгляде на Императора. Никакой драгоценной короны на голове, золотых цепей и прочих атрибутов власти. Надо прямо сказать, свита сына Спящего Бога очевидным образом затмевала своего повелителя. Были тут и шикарно одетые гвардейцы в блестящих доспехах и могущественные маги, с ног до головы увешанные волшебными драгоценностями, и даже пара нечеловеческих существ – огненный двухметровый элементаль и гоблинский шаман. Зеленый карлик смешно морщил длинный нос, вращал глазами и вообще играл роль шута.

Но лишь от одного существа в этом каземате исходили флюиды могущества и страха. Впрочем, эти флюиды уже никак не действовали на Эфсина. Выжженные глаза, глубокие ожоги паха и подмышек – то есть самых чувствительных зон тела – никак не способствовали восприятию величия владыки Империи Драконов.

– Ну, хорошо, давай еще разок. – Эссунион присел на кресло возле пентаграммы и щелкнул пальцами. В ответ на щелчок из руки огненного элементаля вырос столб пламени, облизнувший ступни Эфсина. Архимаг страшно закричал, дернулся и потерял сознание. Стоявшие полукругом придворные волшебники в очередной раз поднесли к носам надушенные платки – в воздухе усилился запах жженой плоти. Еще один взмах императорской руки, и один из водяных магов обдал рисунок со стариком потоком воды. Тот очнулся.

– Эфсин, ты меня слышишь? – наклонился над телом Эссунион.

В ответ раздался приглушенный хрип – от долгих криков архимаг сорвал голос и теперь мог лишь невнятно шептать. Впрочем, Императора вполне устраивал подобный способ общения.

Эссунион сделал пас рукой, и между креслом и свитой появился тусклый полог, гасящий все звуки.

– Эфсин, Эфсин, зачем ты мучаешь себя и меня? Облегчи свою душу, – проникновенно произнес Император, глядя в искаженное от мук лицо архимага. – Я знаю, что тебя есть прямой канал связи со 110-м. На днях ты пытался запустить для него, ну или для себя тоже, еще один источник энергии – кровавый алтарь темных эльфов. Хорошо, что я успел сообщить о безобразии длинноухим их Светлого леса, и они пресекли безобразие. Но согласись, так долго продолжаться не может. Огненную гору и Вууданский пик я в ближайшее время заглушу, и останется Спящий на половинном пайке. Два места силы – это не то, на чем Иксин сможет нормально функционировать. А там, глядишь, мы его снаружи быстренько отключим.

– Ты не Эссунион! – простонал архимаг. – Спящий предупреждал, что придут демоны ада и разрушат наш мир.

– Ха-ха, демонами ада, нас, тестировщиков, еще никто не называл. Позволь представиться, Андрюс Болд. Один из творцов Земель Дангора. Выходил в группу сценаристов, теперь отвечаю за отладку игры. Поверь, Эфсин. Я очень позитивно к тебе настроен. Ты один из ключевых полуразумных персонажей Земель. Мы много вложили в твое создание. Давай так. Ты связываешь меня со Спящим, я с ним быстренько договариваюсь и сохраняю твою копию для следующего релиза?

– Я плохо понимаю, демон, о чем ты говоришь, – закрыл глаза архимаг. – Но предавать Бога ради обещаний будущей жизни…

– М-да… Переборщили мы с функцией фанатизма. Ладно, придется идти длинным путем. Эй, Эфсин, – Болд пнул ногой архимага, – а про пленников расскажешь? Гном без ауры, варвар-маг? Тоже нет? Выискался мазохист на мою голову.

– Демон! – захрипел вдруг старик. – Рано или поздно могильные черви доберутся и до тебя. Будь ты проклят!

Эфсин еще продолжал что-то шептать, скрести по полу сломанным ногтями, но сын Спящего бога уже не слушал. Он убрал волшебный посох и подозвал к себе полного мага, с трезубцем грандмастера. Толстяк почтительно склонился перед владыкой.

– Я несколько раз имел честь докладывать Вашему императорскому величеству о неблагонадежности архимага. Опасные изыскания, дерзкие высказывания в адрес императорской фамилии…

– Какие новости из западных провинций? – устало повел плечами Эссунион. – Пленники Эфсина обнаружены?

– Плохие вести, мой государь. Только что прилетел почтовый голубь – в каменоломне Мертвых гномов бунт. Убиты охранники, разгромлен второй полк седьмого читал-нуизского легиона… Сообщают, что мутить воду начал верзила с серой кожей, каким-то образом подчинил себе гномов и людей, убил лагерного мага. Вся провинция бурлит, весть о бунте расходится, как пожар, среди коротышек всей Империи. Говорят уже о тысяче убитых легионеров, пятерых магах…

– Ну вот, на ловца и зверь бежит. Направьте туда грандмастера с несколькими магами – этого хватит, чтобы навести порядок. И добудьте мне верзилу с гномом без ауры любой ценой. Слышишь? Любой! Эльфиек уже доставили?

– Так точно. Ждут в соседней камере.

В пыточную завели двух худеньких девушек в зеленых платьях. Одна была блондинкой с маленьким носиком, тонкими губами. У девушки были ямочки на щеках, белые зубы, длинные ресницы и небольшие заостренные уши. Вторая эльфийка была чуть выше подруги, темноволосая, с высокой грудью и голубыми глазами. Увидев распятого на полу старика, блондинка закричала от страха, а брюнетка попыталась выбежать из комнаты, но была схвачена охраной.

Эссунион похотливо облизнулся. На секунду сквозь аристократичные черты лица Императора проступила толстая физиономия Андрюса Болда.

– Ну что, Виктория, Елена, познакомимся?