Глава 21
День рождения друга – святое дело. Егор помнил те времена, когда Олег праздновал свою «днюху» до утра. Начинали, как правило, в кафе, потом перемещались в ночной клуб, а там девочки-зажигалочки. А на двадцать пять лет они с друзьями подарили Олегу юбилейный торт с живой начинкой. Было круто – полуголая девочка выскочила из торта и давай зажигать на столе. Все бы ничего, но домой Олег ушел с этой стриптизершей. Ушел и пропал… Охмурила его Валюха, захомутала. Сама на «мальчишниках» народ развлекала, а Олегу такой отжиг перед свадьбой устроить не дала. «Мальчишник» был, но кислый, тусклый, без отрывных девочек…
А сегодня Олегу двадцать шесть лет. Стол в кафе, шарики, плакаты, прочая бутафория. Сам именинник сияет как медный пятак, его молодая жена лоснится от удовольствия, а Егору скучно. Эдику еще ничего, он с подружкой, и у Андрюхи такая же ситуация. Смешно это или нет, но девчонками они обзавелись на свадьбе у Олега. Эдик «окучил» дружку, и Андрюха не зевал, один только Егор остался в пролете.
Сегодня он тоже на мели. На столе уже ничего нет, замену блюд не подают, значит, гости вот-вот начнут расходиться. Олег с женой уйдет, и Эдику с Андрюхой будет чем заняться, а Егору что делать? У него девчонки нет…
Не получается у него с женщинами. Симпатичные девочки на него не клюют, а страшненькими он уже сыт по горло. Была у него одна очень даже ничего на внешность, но не выгорело с ней. Двадцать шесть лет ему, а жилья своего нет, машина пока только в перспективе. Туго у него с деньгами: в СИЗО рядовым «контролером» много не заработаешь…
Первым ушел Эдик, хлопнув его по плечу. Затем исчез и Андрюха со своей Ольгой. Олег тому только рад. Гости расходятся, значит, можно сворачивать лавочку… Раз-два, и погасли праздничные огни. Стол опустел, шустрые официанты унесли грязную посуду, и он отправился домой со своей молодой женой.
Егор вздохнул, поднялся из-за стола. Все, нет у него больше друзей! Пусть они убираются из его жизни! Обабились, оскотинились, кому они такие нужны?.. Он теперь сам по себе! И его жизнь продолжается! Он холостой, и никто не смеет командовать им! Куда хочет, туда и пойдет! Надо будет, в ночной клуб отправится. Дорого там, да и скучно в одиночестве… Да и зачем куда-то идти, если он уже в кафе. Веселиться неохота, но есть барная стойка, и стулья перед ней удобные.
Он забрался на высокий стул, вынул из кармана пиджака бумажник, положил перед собой. Пусть бармен видит, что не какой-то там лох перед ним.
Егор заказал одну стопку водки, затем другую… Пустые стаканчики он бармену не отдавал, выстраивал из них пирамиду. И так увлекся, что не заметил, как возле него опустилась блондинка с пышной «химией» на голове.
Она заказала «дринк», выпила, аккуратно поставила стопку на его пирамиду и улыбнулась:
– Так будет быстрее.
Егор покровительственно кивнул, глянув на нее. Немолодая она уже, хорошо за тридцать, зато симпатичная. Правильные черты лица, красивые, хотя и чересчур накрашенные глаза, изящный носик.
– Закажешь еще? – с надеждой спросила блондинка.
– Вместе будем строить? – с усмешкой показал он на пирамиду.
– Ну, если ты не против…
– Да нет, я только «за»… Как зовут?
Женщину звали Милой, и она оказалась отличным поставщиком пустой тары. Они построили одну пирамиду, позволили бармену ее разобрать, начали вторую, но у Егора закончились деньги. Осталось только триста рублей, и в его пьяной голове мелькнула здравая мысль. Выпил он крепко, на ногах стоял слабо, а домой надо как-то добираться. Пешком нельзя – если примет наряд патрульно-постовой службы, на работе возникнут неприятности, а ему это не нужно. Такси он на эти деньги возьмет…
– Может, ко мне? Тут на бутылку хватит, – заглянув к нему в бумажник, деловито сказала Мила. – У меня переночуешь, я одна живу.
Егор кивнул. Мила и так хороша собой, а под углом в сорок градусов выглядела просто великолепно.
Он смутно помнил, как они вышли из кафе. Мила поймала машину, они сели на заднее сиденье, и он стал проваливаться в сон… Но свежий ветер в лицо вернул его к жизни, оказывается, они уже вышли из машины.
Мила открыла калитку, провела Егора во двор небольшого, обшитого сайдингом дома, достала из-под коврика ключ. В каком он районе, чей это дом? Сознание не желало искать ответы на эти вопросы.
Он прошел в дом, оказался на маленькой кухоньке. Лампочка под потолком горела слабо и была заляпана пятнышками, оставленными мухами. Увидел Егор и саму муху, она сидела на проводе и смотрела на него. Ее глаза с каждой секундой увеличивались в размерах, надвигались на него, втягивая в себя. Надвигались, пока он в них не пропал…
В реальность его вернул зычный мужской рев:
– Я не понял! Это что такое?
Егор сорвался в кровати, вскочил на ноги, глядя на небритого мужика с выпученными желтушными глазами. Здоровый мужик, рослый, руки длинные, сильные, кулаки пудовые. За окном уже брезжил утренний свет, и Егор мог разглядеть бородавки на его щеках. И еще он смог понять, что находится в спальне, в одних трусах. Слева – мужик, справа – кровать, на которой лежала Мила.
Протрезвевшая память выдала хоть и смутную, но вполне реальную картинку пьяного бытия. Они с Милой пили водку, потом она ушла, и он остался на кухне. Дернул в одиночестве пару стопок, перекурил и пошел за ней. Мила уже ждала его в постели… Все, что происходило дальше, он помнил очень смутно. А ощущения и вовсе выветрились из памяти или водкой их оттуда вымыло.
А за эти ощущения придется заплатить. Или здоровьем, или деньгами, или тем и другим. Не просто так появился этот мужик. Очень даже может быть, что эта сцена ревности рассчитана на лоха. Сейчас этот здоровяк заявит, что Егор переспал с его женой, и потребует компенсации… Возможно, сначала его изобьют, а потом уже разговор пойдет о деньгах.
– Рома, что такое? – В спальню, запахивая халат, стремительно вошла Мила.
Егор смотрел на нее с открытым ртом. В постели кто-то лежал, он точно это знал, но если там не Мила, то кто?
Он повернул голову вправо и увидел худенькую девчонку, которая сидела в изголовье кровати и растерянно смотрела на него. Юные, еще не оформившиеся черты лица, детские косички с бантиками, ей вряд ли больше шестнадцати… Девчонка натягивала на себя одеяло, чтобы скрыть свою наготу…
– Да нет, это я хочу спросить, что здесь такое происходит? – взвыл мужик.
Егор остолбенело смотрел на девчонку, он не видел его, но чувствовал на себе прожигающий взгляд налитых злобой глаза. В любой момент мог почувствовать на себе и всю тяжесть его кулака.
– Папа, я не хотела, он сам! – тонким голосом протянула девчонка.
– Что сам?!. Ты с ним спала?!
Девчонка виновато опустила голову. А Егор вскинул руки, собираясь защититься от удара. После такого признания взбешенный отец должен был наброситься на него с кулаками.
И действительно, Рома уже замахнулся для удара, но Мила схватила его за руку, потянула на себя:
– Нельзя его убивать!
– Это еще почему? – возмутился мужик.
– Этого слишком мало! – Мила с ненавистью смотрела на Егора. – Он должен расплачиваться за этот беспредел всю свою жизнь!
– Какой беспредел? Ты же сама привела меня сюда! – возмущенно простонал Егор.
Мало того что он ощущал бессилие перед происходящим, у него вдруг начали отниматься ноги. Тело шатнулось, он повел рукой в сторону, чтобы восстановить равновесие, и в этот момент Рома ударил его кулаком прямо в подбородок.
Сознание Егор не потерял, но и на ногах не удержался. Он упал на кровать, девчонка с криком вцепилась ему в волосы, Рома уложил его на живот, снова ударил кулаком, на этот раз в затылок, и Егор отключился…
Очнулся он в ванне, лежа одетый в горячей воде, руки его были связаны за спиной, ноги – стянуты клейкой лентой. И не было никакой возможности выбраться оттуда.
– Э! – заорал Егор.
Дверь открылась, и над ним склонилась Мила. Она смотрела на него с осуждением:
– Я же с тобой как с человеком! Напоила, накормила… Зачем ты к Рите пришел?
– Я к тебе шел!
– Тсс!.. – приложила она палец к губам. – Не было у нас ничего! Или ты хочешь, чтобы Рома утопил тебя в этой ванне?
– Я хочу, чтобы вы меня отпустили. Или у вас будут проблемы!
– Хочешь напугать нас своими ментовскими корочками? – ухмыльнулась Мила. – Так тебе самому надо бояться. Ты же в тюрьме работаешь, да? Так тебя в этой тюрьме и закроют. Тебя в этой тюрьме и спросят… Мало того что мент, так еще и девочку изнасиловал… Рите всего пятнадцать лет, ты должен знать, что тебя за нее ждет!
– Я ее не насиловал! – забился в истерике Егор. – И не было у нас ничего! С тобой было, а не с ней! Она потом появилась! Я знаю, что это такое! Это развод на лоха!
– Это не развод, – покачала головой Мила, – это реальность. У Риты синяки на теле… Рома ее уже увез, сейчас он снимет побои, и не только побои… Ты был с ней, и суд получит доказательства… Тебя закроют на десять лет! И все десять лет, каждый день ты будешь чувствовать себя в шкуре Риты! Я этого хочу! Только этого и хочу! – Она смотрела на Егора с одержимостью сумасшедшей, буквально упиваясь его грядущими страданиями.
Он лежал в горячей воде, которая стремительно остывала, но это казалось таким пустяком по сравнению с тем, что его ждало в будущем. Арестанты больше кичатся тем, что презирают насильников и педофилов, а его начальник ненавидит их реально, поэтому сделает все, чтобы Егор горько пожалел о своем поступке. Он обязательно подложит ему свинью и отправит в общую камеру – на расправу. В ментовскую камеру Егор вернется в статусе «опущенного», и руки ему там никто не подаст. А если попадется какой-нибудь отмороженный «бэс» с садистскими наклонностями, страшно подумать, что будет… А таких и среди ментов хватает…
Мила ушла, а Егор остался лежать в остывающей воде. Он попытался выбраться, но не тут-то было, оказывается, ванна по краям была смазана чем-то скользким вроде вазелина.
Он уже окоченел в холодной воде, когда домой вернулся Рома. Сквозь тонкую перегородку доносился его густой утробный голос.
– Представляешь, еле сбежали!
– От кого? – спросила Мила.
– Да менты прицепились. Кто, спрашивают, Риту изнасиловал…
– Так надо было сказать.
– Да нет, я тут Робу позвонил, ему как раз «вертухай» нужен. Он хорошо заплатит.
Мила возмутилась, но Егор не разобрал слов. А потом голоса и вовсе стихли. В ванную никто не заходил, а он продолжал околевать.
Наконец появился Рома. С ухмылкой глядя на Егора, он стал закатывать рукав, словно собирался его ударить.
Он действительно мог ударить, но Егору почему-то не было страшно, ему казалось, что боль от удара поможет ему согреться.
Но Рома не стал его бить. Он сунул руку в воду, вынул из ванны затычку и повернул ржавый вентиль. Из крана хлынула горячая вода, потихоньку смешиваясь с холодной.
– А ты реально переспал с моей девочкой… – качая головой, сказал он. – Пьяный был?
Егор молча пожал плечами.
– Ты сам по себе урод, а еще пьяный был. И что делать, если Рита такого же урода родит? Придется тебе на ней жениться.
Егор кивнул. Уж лучше жениться на Рите, чем стать «опущенным» в камере.
– А деньги у тебя есть? Нужно много денег… – в раздумье проговорил Рома. – Если нет много денег, то жениться не надо… Пусть тебя на «киче» женят… Есть деньги?
– Найдем, – буркнул Егор.
– Не надо искать. Есть вариант. Цена вопроса – двадцать штук «зеленью». Ты в СИЗО работаешь?
– Да.
– В особом блоке?
– В особом, – кивнул Егор, с подозрением глядя на мужика.
– Чего таращишься? Я уже пробил ситуацию и работу для тебя нашел. Сокращение кадров нужно провести.
– Каких кадров?
– Арестантских. Его камера как раз в твоем пролете находится. Крыса реальная. А крыс крысиным ядом травят… Есть такие яды, которые следов не оставляют. Типа, сердечный приступ… Решишь с ним вопрос, получишь отпущение грехов, руку моей дочери и двадцать тысяч евро. А если нет… Тебе лучше не знать, что с тобой будет, – ухмыльнулся Рома.
Егор закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на тепле, которое обволакивало его замерзшее тело. Горячая вода смешалась с холодной и стала теплой, но сейчас его не смог бы согреть даже кипяток… Если Рома не выключит кран, температура воды увеличится, и Егор согреется. А если он согласится с предложением, его развяжут, вытрут досуха и отпустят на волю. А там будет видно, как поступить дальше…
– Ну, так что?
Егор кивнул, соглашаясь, сейчас главное – вырваться на волю, а все остальное – потом.
– Если ты думаешь, что сможешь соскочить с крючка, то зря. Заключение экспертов реальное, так что, если попробуешь нас кинуть, мы тебя «закроем». А если вдруг сможешь выкрутиться… Поверь, мир тесный, а руки у нас длинные, тебя из-под земли достанут. И тебя, и твоих родных… С нами шутки плохи!
Егор вздохнул. Он ничуть не сомневался, что стал жертвой чьих-то далекоидущих планов. Его вычислили, заманили в ловушку… Скорее всего, он действительно влип крепко. А раз так, нужно выпутываться. Он охранял ублюдков и подонков, место которым в одиночных камерах, и мир не рухнет, если одной такой тварью на свете станет меньше. Главное, чтобы яд, который он подсыплет в чай заключенному, не оставлял следов в организме, чтобы Егор мог выйти сухим из воды и послать на три буквы Рому с его такой же мутной дочерью…