Глава 5
– Сегодня к двум часам мне нужно в клинику, – заявила Карина утром вместо приветствия, проходя мимо Антона.
Он остановился и посмотрел на часы. Ну что ты с ними будешь делать! Продолжают играть в хозяев и прислугу. Почему Веденский сам не сказал Антону о предполагаемой поездке, не предложил обсудить нюансы? Что вообще за необходимость отправляться куда-то прямо сейчас? Через тридцать минут приедут мастера устанавливать камеры видеонаблюдения и датчики. Антону ох как не хотелось оставлять их одних, а теперь придется.
– Карина! – Он догнал женщину на лестнице, которая вела в подвал, к бассейну.
– В чем дело? – холодно осведомилась она, но все же остановилась.
– Почему меня не предупредили о поездке в клинику? Неужели нельзя вызвать врача на в дом?
– Гинеколога? – Карина расплылась в язвительной улыбке. – Со всей своей аппаратурой? А вы очень умны. Не только кулаками махать умеете.
– Не надо сарказма, я же ничего не знал о цели вашей поездки.
– Вот и не надо попрекать, раз не знали. Тут есть люди, которые тоже имеют право принимать решение, к вашему сведению. Они кое-что понимают.
– Карина, почему вы относитесь ко мне с таким раздражением? – не удержался от вопроса Антон. – Если я вам не нравлюсь, то попросите мужа найти другого специалиста, который вам окажется по вкусу. Или вообще откажитесь от услуг телохранителя, если не видите смысла в этом.
– Да что вы!.. – Карина обернулась на ходу. – Вы мне очень симпатичны! Я даже подумываю, не затащить ли вас в постель!
Антон скрипнул зубами, потому что в это время внизу показался Владимир со стремянкой в руках. Он сделал вид, что ничего не слышал, хотя этого не могло быть. Карина постаралась выдать информацию так, что ее слова разнеслись на половину дома. Только когда женщина скрылась за дверью, садовник поднял голову и коротко посмотрел на Антона. Взгляд у него был недобрый.
Вот зараза, а! Антону не хотелось наживать врага в лице человека, преданного этой семье. Но все то, что он узнал о Владимире от самого Веденского, подозрений не убавило. Скорее наоборот. Это была мутная и невнятная история солдата-контрактника, прошедшего Кавказ и оказавшегося в этом городе без документов. Невероятное совпадение состояло в том, что именно Владимир Шорохов оказался человеком, командиром которого был одноклассник и друг детских игр Веденского, некто Петр Волохович.
Антон слушал рассказ Веденского и никак не мог заставить себя поверить ему. Вот перед ним сидит сильный человек, бизнесмен, который умел ломать других и не гнулся сам, который годами шел к своей цели, создавал сильную фирму, способную обойти конкурентов. Он тщательно подбирал и расставлял нужных людей, безжалостно избавлялся от неугодных персонажей, умел переступать через слабости, неуместную жалость. Теперь Веденский сидит и рассказывает о друге детства, которого ему с годами все больше и больше не хватает. Когда-то в молодости они потерялись, а теперь вот ему пришлось узнать, что Петька погиб.
Да, тот самый Петька Волохович, который заставлял Юрку Веденского играть с ним в войну, учил не плакать, когда больно, не отступать, когда страшно, бить, когда больше хочется убежать. Веденский невольно проникся доверием к человеку, который служил и воевал вместе с Петькой. Володя видел, как Петька погиб, отвлекая бандитов на себя, давая возможность подчиненным отойти на хорошую позицию и продержаться до подхода помощи.
Красивая история о том, как пацаны постепенно становились настоящими мужчинами. Лишь два маленьких момента не позволяли Антону поверить в правдивость всех этих рассказов. Во-первых, документов у Владимира Шорохова не было. Как понял Антон из рассказа Веденского, никто Шорохова не проверял, не делал никаких запросов.
Почему? Да потому что Шорохов знал о Веденском из рассказов командира. Тот частенько вспоминал о дружке детства, сетовал, что жизнь разбросала их. Он даже советовал своим солдатам беречь и лелеять мужскую дружбу, не растрачивать ее в потоке жизненной суеты.
Второе, что смущало Антона, – появление Владимира в доме Веденского как раз накануне всех событий. Именно после прихода Шорохова Веденский и начал активно искать профессионала-телохранителя. Не с подачи ли Шорохова, не он ли посоветовал привлечь именно Викинга?
Быков говорил, что такую рекомендацию дали совсем другие люди, но это могло ничего не значить. Как и знание подробностей детской дружбы Пети Волоховича и Юры Веденского. Волохович находился на службе как раз в системе Министерства обороны, не правда ли? Так ли уж сложно организовать получение таких сведений с помощью подставленного человека? Да и проблемы у Веденского начались именно с Министерства обороны.
– Слышь, ты! – Твердая, как сталь, рука легла на плечо Антону.
Решение созрело мгновенно и, казалось бы, спонтанно. Но нет, Антон понимал, что именно сомнения, размышления и подозрения толкнули его на этот шаг, на такое развитие событий.
Захват пальцев руки, лежавшей на плече, резкий рывок вниз и в сторону. Все получилось бы, если бы не одна мелочь. Пальцы Антона соскользнули, и он едва успел отскочить в сторону. Огромный кулак садовника просвистел в сантиметре от его челюсти. Черт! Что это было? Крем, мазь, солидол? Чем он таким скользким намазал руки?
Второй удар был явно обманным, потому что наносился левой рукой и с большим замахом. Антон точно рассчитал, что за этим последует прямой в лицо, и не ошибся. Громадный кулак летел ему в нос, но теперь Антон воспользовался именно тем, что руки у садовника скользкие.
Выставленный блок заставил кулак Владимира скользнуть и проскочить мимо головы Антона. Удар ногой под колено вынудил садовника на миг потерять равновесие и сместить центр тяжести. За этим последовал прыжок Антона вперед и захват горла противника сгибом локтя с заваливанием его назад, на свое бедро.
В результате Владимир оказался в совершенно беспомощном состоянии. Он почти лежал на боку Антона, зажатый за горло рукой, и его ноги едва доставали до земли. Рывок, второй, но свалить Антона, который лишь чуть уступал ему в весе, Владимиру не удалось.
– Слышь, ты! – повторил Антон слова, недавно сказанные ему самому, и огляделся по сторонам.
Никто не заметил этой короткой схватки, разыгравшейся на заднем дворе, у входа в котельную.
– Слышь, Владимир, ты чего такой агрессивный? – чуть придавив горло садовнику, спросил Антон.
– За Карину я тебе башку оторву! – прохрипел тот, пытаясь вырваться, но теперь скользкие руки мешали ему самому.
– Это я тебе сейчас оторву голову, – пообещал Антон. – И никто мне за это ничего не сделает. Ты же ноль без палочки, у тебя нет документов, регистрации. Даже Веденский не будет рыпаться на этот счет. Ему жена дороже, ему я нужен, а ты балласт, неприятная личность, которая ходит по двору, угрюмо молчит и заставляет хозяина морщиться от собственных соплей по поводу детской дружбы. Понял ситуацию?
Садовник вдруг затих и больше не вырывался. Он задумался о сказанном или же был настолько опытен, что ждал, когда ослабнет захват, противник сам купится на свои собственные слова.
– Чем руки намазал, умник? – спросил Антон.
– Жидкое мыло…
– Молодец! Дальше ехать некуда! А как же ты драться собирался со скользкими руками? Думал на одних кулаках победить? Дурак ты, Шорохов. И затея твоя дурацкая, точнее обе. И та, и эта.
С этими словами Антон ослабил хватку и отпихнул от себя садовника так, что тот отлетел к стене и споткнулся о садовую тачку. Антон подошел к лавке, стоявшей под раскидистым розовым кустом, уселся и демонстративно положил ногу на ногу.
– Ты смотри!.. – потирая шею, проговорил Владимир. – Я ведь в благородные рыцари не записывался, могу и из-за угла лопатой огреть. Мне эти игры в джентльменов до лампочки.
– Ну как же ты так, Володя?.. – лениво сказал Антон, щурясь на солнце. – Сам же пытался за даму вступиться, а теперь говоришь, что не рыцарь. Какой-то ты двуличный! С одной стороны, пытался со мной разобраться без свидетелей, с другой – преследовал иные цели, нападая на меня во дворе. Ты не хотел, чтобы Карина видела, как ты меня из-за нее отделаешь? Причину я знаю. Ты в нее влюблен, а потому дурак два раза! Узнай Веденский о твоих чувствах к его жене, и ты ни единого дня тут больше не останешься. Олух ты, Вова, большой и неповоротливый. Язык ты должен за зубами держать, а чувства под диван прятать от чужих глаз.
– Кто тебе сказал? – Садовник хмуро посмотрел на Антона, потом поправился: – Откуда ты знаешь?
– Элементарные выводы, если ты про любовь. А если про твое прошлое, то у меня работа такая – охранять. Она очень сложная и многогранная. Я ведь не просто должен вовремя застрелить любого подозрительного фрукта, но и многое узнать об окружении охраняемого человека, выявить потенциально опасных персонажей. Я же не знаю, откуда появится угроза.
– Нет от меня никакой угрозы, – рыкнул Владимир, глядя на Антона исподлобья. – А ты к Карине в постель не лезь, а то она, угроза эта самая, сразу появится.
– Да, пожалуй, ты прав, – грустно ответил Антон. – Какая угроза может быть от дурака? Я ведь тебе только что на пальцах объяснил, насколько шаткое твое положение в этом доме, а ты опять за свое. Успокоить тебя, что ли? Не лезу я к Карине в постель, я вообще с женщинами очень осторожен и аккуратен. А ее слова, которые ты слышал на лестнице, говорят только о характере этой дамы. Злится она на мужа, на меня, на жизнь. Срывает это зло на тех, кто под руку подворачивается. Мне же с ней за пределами дома нужно всегда рядом быть в целях ее безопасности. Да и дома желательно тоже, но этого уже ни она, ни я не выдержим. Сообразил маленько, что к чему?
– Значит, не подбиваешь к ней клинья?
– Ты клинический идиот, Володя. – Антон безнадежно махнул рукой, хотя на самом-то деле в правоте своего диагноза уверен не был.
Этот Шорохов мог запросто косить под дурачка. А если он на самом деле гораздо умнее, вдруг Владимир тут выполняет задание своих покровителей, врагов Веденского? Почему бы не допустить, что он прислан сюда с хорошей, весьма добротной и правдоподобной легендой, а Веденский на нее купился?
– Так да или нет?
– Иди сюда. – Антон похлопал по сиденью лавки рядом с собой, дождался, пока Володя подойдет и сядет. – Слушай и запоминай. Я здесь работаю, и все остальное для меня не существует. У нас так принято, что между объектом и телохранителем никаких личных отношений быть не должно. Это раз. Дальше: твоя Карина мне не нравится, она не в моем вкусе, слишком уж избалована богатым мужем. С такими дамочками я никаких отношений не завожу хотя бы потому, что это выйдет себе дороже. Я люблю тихих и покладистых. И третье: она меня терпеть не может. Достаточно?
– Достаточно, – буркнул Володя и дернул изуродованной щекой. – Ладно, живи пока. Но если я…
– Вова, ты меня не понял! – вдруг с угрозой отозвался Антон. – Это я тебе про Карину сейчас сказал. А теперь слушай про себя. Ты мне мешаешь своей ревностью, не нравишься мне, потому что дурак. А дело у меня в этом доме очень серьезное. Я рискую не только жизнью, но и репутацией, а она обеспечивает мой заработок. Так что тебе здесь не жить. Собирай вещи по-хорошему, придумывай хозяину причину и к утру вали на все четыре стороны. Не уйдешь сам, я придумаю, как создать такую ситуацию, чтобы он тебя вышвырнул. Ты сглупил, Вова, теперь расплачивайся.
– Я тебя убью, – после некоторой паузы проговорил садовник, глядя в землю.
– Ты пробовал уже. Во второй раз я тебя немножечко покалечу. Кстати, хороший вариант. Пока ты валяешься по клиникам, где тебе будут собирать по косточкам какую-нибудь конечность, я выполню свою работу. А дальше живи как знаешь. Надеюсь, Веденский будет платить тебе пенсию и наймет сиделку.
Садовник молча встал и скрылся за углом дома. Антон смотрел ему вслед и думал о том, ошибся он в оценке личности этого человека или нет. Пока ответ на запрос Быкова в Министерство обороны еще не пришел, принимать решения приходилось на месте, по обстановке.
Когда Антон задал Веденскому вопрос относительно садовника, тот охарактеризовал его как парня спокойного, флегматичного. Он предполагал, что Шорохов психически травмирован войной, потому что сам не раз наблюдал его характерные реакции. Если Шорохов в самом деле влюблен в Карину и Антону удалось подавить это его чувство, хотя бы заронить кое-какие сомнения, то все у него получится. Шорохов просто испугается, что вылетит из этого дома.
У него ничего и никого нет. Антон поступает с ним жестоко? Наверное, да. Но дело в том, что Антон не был уверен в том, что Шорохов тот, за кого себя выдает. Если он в самом деле бывший солдат, комиссованный из армии, тогда Антон после этой операции добьется, чтобы Владимиру была оказана помощь. Он даже готов будет извиниться перед ним. Но это потом, а сейчас идет страшная, бескомпромиссная борьба с нелюдями в погонах, которые скрываются среди простых живых людей и творят свои черные дела. Антон найдет их. Шорохов будет его добровольным помощником или… перестанет ему мешать.
Через два часа приехал Веденский. Антон поговорил с ним прямо на улице, возле машины, по поводу завтрашнего дня. Карина должна была отправиться по магазинам, и Антон хотел узнать подробности предполагаемой поездки. Он боковым зрением заметил, как напряженно садовник наблюдал за их беседой.
Антон не ошибся в оценке этого человека. Вечером Шорохов пришел к нему в комнату. Но до этого момента произошло очень много событий.
На парковке перед клиникой не было ни одного свободного места. Большой город, много машин и очень мало места для совести и мыслей о других людях. Когда существует проблема с парковкой, владелец машины идет на любые действия, лишь бы достичь желаемого. В том числе он готов поставить машину перед клиникой, куда ему совсем не надо. И плевать ему на то, что пациент будет искать место для парковки, объезжая раз за разом весь квартал.
– Останови! – резко потребовала Карина.
Антон глянул на женщину и машинально нажал на тормоз.
Карина распахнула дверку и тоном, пресекающим всякие возможные возражения, заявила:
– Ищи место для парковки, а потом можешь зайти в клинику, если видишь в этом необходимость.
Чертова баба! Не ловить же ее за рукав или за подол платья. Бросить машину прямо здесь, перегородив выезд сразу троим? Что же у этой Карины такой вздорный характер? Как найти с ней общий язык, хотя бы наладить мирное сосуществование?
Проводив Карину взглядом до дверей и убедившись в том, что она беспрепятственно вошла в здание, Антон медленно повел машину вдоль ее припаркованных собратьев. Наконец ему повезло. Грузный внедорожник включил белые фонари заднего хода, и Антон резко нажал на тормоз. Посмотрев в зеркала, проверив, что сзади никого нет, он сдал немного, чтобы облегчить выезд внедорожнику, а потом занять его место в ряду других машин.
«М-да, метров двести от клиники. Слава богу, хоть так, – думал Антон, выйдя на тротуар. – Надо дождаться, когда клиентка закончит свои дела, объяснить ей ситуацию и попросить прогуляться до машины. Она идет и садится. Нет проблем! Точнее, не было бы, если бы это была не Карина. С ее капризами она может не пойти в такую даль. Запросто упрется и поймает такси. Или из вредности вообще отправится на маршрутку. Вот подарочек-то мне достался!»
Антон уже сломал голову, стараясь придумать, как подобраться к тем, кто угрожает Веденскому, а ему приходилось еще и нянчиться с его женой. Вообще-то угроза ей – это продолжение его задания, та самая ниточка, которая потянется все к тем же людям, на которых Антон и должен выйти. Но поведение этой женщины!.. Она больше мешает, чем помогает.
Да и Веденский вел себя странно. Антон снабдил «маячками» его машину и ботинок внутри, за каблуком. Но, судя по перемещению сигнала на экране мобильника, бизнесмен за эти дни ни разу никуда не ездил, кроме своего офиса. Точнее сказать, один раз он посетил офис «Уральского концерна», но это как раз его партнеры, и тут ничего необычного нет. Так что Веденский не имел никаких контактов со злоумышленниками, которые его запугивают и шантажируют. Что делать?
Антон шел к клинике и машинально осматривался на улице, чтобы оценить ситуацию. Нет ли подозрительных машин, людей? Все как будто нормально. Никаких личностей, которые отводят взгляд, машин с сильно затемненными стеклами, даже микроавтобусов, из которых могут выскочить убийцы с автоматами.
«Быков, например, однозначно высказался в том смысле, что никто санкций на прослушивание телефона Веденского не даст, – размышлял Антон. – Мол, он ведь жертва, а не преступник. Любой прокурор или судья предложит поговорить с Веденским откровенно и убедить его подключиться к аппаратуре полицейских. Но как раз Веденский и ведет себя очень странно. Он нанимает высокопрофессионального телохранителя своей жене, явно понимая угрозу. И он же всячески отнекивается, когда его об этой угрозе спрашивают.
Я объяснил бы это двоякое поведение бизнесмена тем, что тот пытается выпутаться сам, не обращаясь к помощи силовых структур. Значит, угроза очень велика, раз он никому не верит. Ладно, разберемся!»
Антон распахнул высокую остекленную дверь и очутился в прохладе большого холла с характерным, чуть уловимым запахом медицинского учреждения. Тут же за высокой стойкой встрепенулась очень симпатичная девушка в белом халате необычного покроя с эмблемой клиники, вышитой на нагрудном кармане.
– Я могу вам помочь? – прожурчал грудной голос, а большие серые глаза обдали Антона потоком симпатии.
– Я зашел только подождать. – Антон улыбнулся. – У вас на приеме Карина Веденская, я ее привез и задержался, припарковывая машину.
– Веденская? – Девушка вскинула брови и тут же поправила Антона: – Галина ее зовут. Да, Галина Николаевна.
– Я так и сказал, – промямлил удивленный Антон.
– Простите, это я ослышалась. – Девушка снова обворожительно улыбнулась. – Вы можете пройти к окну, на диван, и подождать там. Могу вам предложить кофе, чай.
Антон вежливо отказался и направился к дивану, попутно осматривая холл на предмет различных неожиданностей, какого-либо развития событий не по его сценарию. Один вход, коридор, ведущий к кабинетам специалистов, три окна с решетками, несколько остекленных стеллажей с некоей медицинской продукцией.
Значит, не Карина, а Галина! Вот это сюрприз. Интересный штрих к психологическому портрету этой женщины. Да и ее мужа, кстати! Антон и прежде сталкивался с людьми, изменившими свои имена. Так поступают актеры, эстрадные исполнители. С фамилиями это происходит еще чаще по причине неблагозвучности некоторых из них. Но в этой ситуации?
Вообще-то на бытовом уровне вычурными именами взамен самых обычных часто называют себя проститутки. Как там у них происходит? «Как тебя зовут, детка? А как бы ты хотел меня называть, красавчик?» Она что, шлюха в прошлом? Но теперь-то ситуация иная, эта особа – официальная жена Веденского. А ведь никто не проверял, оформлен ли брак официально. Надо бы посмотреть.
Антон стал размышлять об именах и поступке Галины Веденской, называющей себя Кариной. Такая нелюбовь к собственному имени бывает лишь у людей, у которых связано с ним что-то очень и очень негативное. Или же если человек этот очень низкого интеллектуального уровня. В остальных случаях люди не просто мирятся со своим именем, данным ему родителями. Они считают его неким мистическим символом, данным от рождения. Чуть ли не оберегом. Имя есть имя! Ладно, запомним и это.
Прикрывшись журналом, найденным на столике, Антон просидел на диване около часа. За это время он передумал о многом, пытаясь сопоставлять имеющиеся факты и так и этак. Дважды приходил в движение «маячок», установленный на машине Веденского. Он снова съездил в офис «Уральского концерна», а потом еще и в банк.
Наконец послышались голоса. Из коридора, который вел к кабинетам специалистов, вышли немолодая женщина в очках и Карина. Обе счастливо улыбались, и причина была понятна. Кажется, у Карины все оказалось в порядке.
– Так что, Кариночка, все будет хорошо, – утверждала гинеколог, прикасаясь к локоточку женщины. – Ничего страшного, никаких патологий, а это главное. Пропьете курс, и если проблемы останутся, то запишитесь ко мне. Я уверена, что все пройдет. Это вполне заурядные вещи.
У стойки Карина расплатилась и двинулась к выходу, не глядя по сторонам. Антону пришлось ее догонять. Ему захотелось назвать женщину Галиной, но он сдержался.
– Карина! Я здесь, подождите.
– Могли бы быть и чуть порасторопнее, – беззлобно бросила Карина, повернув голову на голос.
Пропустив колкость мимо ушей, Антон решительно оттеснил Карину плечом и первым вышел на улицу.
Женщина пробормотала что-то нелестное в его адрес, потом ткнула пальцем в спину и настойчиво потребовала:
– Ну и чего вы встали как истукан? Мы едем или нет?
– Едем. Просто я должен убедиться…
– В том, что на улице нет убийц с автоматами, которые поджидают меня?
– Вы правы, именно это меня и беспокоит, – спокойно ответил Антон. – Пойдемте. Машину мне пришлось оставить вон там, на улице. Ближе нигде нельзя было припарковаться.
Карина надела темные очки и послушно двинулась в указанном направлении. Правда, она чуть замедлила шаг, сразу не поняла, что Антон намерен идти следом за ней. Потом женщина что-то прошептала и неторопливо двинулась по улице.
Антон смотрел по сторонам, как и положено телохранителю. Идя чуть сзади, он увеличивал для себя зону обзора. Его взгляд несколько раз невольно останавливался на стройных ногах женщины, ее талии. Все это выглядело в наилучшем свете благодаря покрою платья. Хотя нет, все-таки, наверное, ее фигуре.
«А она красивая женщина, когда не дует губы и не злится, – подумал он. – Сейчас настроение у нее, кажется, хорошее. Это видно даже сзади, по походке. Идет, собой любуется, нет-нет да и поднимет лицо к солнцу. Наверное, ее и в самом деле что-то беспокоило, а теперь сомнения сняты врачом».
Человека на асфальте Антон увидел, когда они подошли к машине. Если ты телохранитель и видишь, как под машиной твоей подопечной лежит человек и, судя по движению его ног, торчащих оттуда, весьма активно что-то там делает, то в голову прежде всего приходит одна совершенно четкая мысль. Ты считаешь, что этот тип устанавливает взрывное устройство под днищем автомобиля! Это потом ты начнешь анализировать ситуацию, делать выводы, что убийцы установили бы устройство гораздо раньше, не позволили бы застать себя за этим занятием. Они обязательно выставили бы наблюдателей, потому что такими вещами занимаются профессионалы. Но это будет потом, а в эту секунду…
Антон молча подскочил к видневшимся ногам, присел на корточки, схватил одну из них в замок, ударился спиной о соседнюю машину и рывком выдернул злоумышленника наружу. Перед его глазами предстал грязный и очень перепуганный бомж со спутанной бородой и давно нечесаной головой. В руке он держал банку, в которой, видимо, еще оставалась пара глотков пива. Тут же валялся небольшой обломок кирпича. Может, он собирался потом высадить стекло да украсть что-нибудь из машины?
– Убивают! – заголосил бомж хриплым тенором, отчаянно прижимая к рваной куртке свою добычу. – Богатеи народ давят машинами! Полиция!
Антон выпустил ногу бомжа, брезгливо поморщился и только теперь осознал, что она не должна была вызвать у него представления об опасности. Грязные брюки, которым, судя по фасону, было лет двадцать, шлепанцы без задников с рваными ремешками и ступни без носков.
– Пошел вон, – беззлобно бросил Антон мужику и полез в карман за носовым платком.
При всей глупости ситуации ему все равно придется заглядывать под машину и убеждаться в том, что опасности на самом деле нет. Тут Карина сделала глупость! Антон вообще-то пытался ее инструктировать, объяснял ей, как вести себя на улице, но что взять со своенравной взбалмошной женщины! Она обошла машину сзади, чтобы посмотреть, кого это ее телохранитель выволок за ногу из-под машины, и оказалась на проезжей части.
Антон осознал ошибку своей подопечной раньше, чем случилось непоправимое. «Опель» старой модели, двигавшийся по проезжей части от клиники, вдруг прибавил скорость и вильнул в сторону Карины. По крайней мере, Антону так показалось, хотя он и стоял к этой машине боком. Он успел схватить женщину за талию и рвануть на себя, увлекая в прогал между припаркованными машинами.
Взвизгнула Карина, взвыл бомж, которому Антон наступил на ногу, бампер «Опеля» пронесся всего в десятке сантиметров от бедра женщины. Антон выскочил на дорогу и заметил задний номер: 567. У него мелькнула мысль запустить обломком кирпича в заднее стекло машины, чтобы сделать ее более приметной, но расстояние было уже слишком велико.
– Ты мне чуть ребро не сломал, – процедила сквозь зубы Карина, потирая бок. – Ты больной, что ли?
– Больной тот, кто тебя чуть машиной не сбил, – огрызнулся Антон. – Говорил же!..
– Параноик! – почти прошипела Карина, с презрением глядя на Антона. – Машина в километре от меня проехала. Ты чуть людей не угробил своими выходками! Скачешь на дорогу, меня хватаешь, этого бедолагу, для которого глоток пива уже счастье!..
До Антона дошло, что Карина не поняла опасности, которая ей только что угрожала. А была ли угроза? Да, машина не могла вильнуть просто так, безо всякой причины. А если водитель решил повеселиться, напугать симпатичную женщину? Вдруг он из категории дебилов, которые, проезжая мимо и увидев смазливую мордашку или стройные ножки на тротуаре, начинают сигналить и орать сальности. Антон видывал даже таких, которые умышленно сворачивали, чтобы колесом попасть в лужу, окатить девушку грязной водой и поржать. Дебилов на свете много, и где гарантия?..
Сейчас не стоило звонить Быкову и просить навести справки о машине марки «Опель» с номером 567. Даже не очень сообразительная женщина сможет понять, что Антон звонит в полицию, как бы он ни маскировал свой разговор. Отходить в сторону, чтобы она ничего не слышала, было бы опасно. А если угроза была реальной? Вдруг злоумышленники все еще поблизости и готовы повторить попытку нападения?
Не реагируя на выпады Карины, Антон молча сел в машину. До дома они доехали без происшествий. Во дворе женщина вышла и так грохнула дверкой, что стекла завибрировали. А через час вернулся Веденский.
– Юрий Сергеевич! – Антон буквально ворвался в кабинет. – Дело серьезное! У меня есть основания полагать, что сегодня была сделана попытка нападения на вашу жену.
Веденский побледнел, вскочил с кресла, подошел к двери кабинета, выглянул наружу и плотно закрыл ее.
Он вернулся к столу, посмотрел Антону в глаза и спросил:
– Как это произошло?
– Когда мы вышли из клиники и собирались сесть в машину, «Опель», проезжающий мимо, резко вильнул и чуть не сбил Карину. Если бы я ее не отдернул, то…
– Так! – Веденский нервно потер руки, Антону даже показалось, что губы бизнесмена неслышно произнесли слово «началось». – Вы уверены, что это попытка покушения?
– Не на сто процентов, – признался Антон. – С одной стороны, это могло быть случайностью, пусть нелепой и глупой. У нас на дорогах случается и не такое. Просто по дурости. Но, с другой стороны, если кто-то хотел создать видимость случайности, то срежиссировано все было профессионально. Именно несчастный случай!.. Вам потом позвонят и скажут, что предупреждали, а вы не соизволили отнестись к этому серьезно.
Веденский поморщился и начал расхаживать по кабинету.
– Послушайте, – попытался Антон в очередной раз достучаться до его рассудка. – Может, вы все же расскажете мне о ваших врагах? Я не могу обеспечить полной безопасности, если не буду знать всего. Кто, почему и какие предъявляет требования? Я должен представлять степень угрозы и возможности ваших, мягко говоря, оппонентов.
– Угроза велика, а возможности… Я же нанял не абы кого, а вас! Именно вас мне рекомендовали как специалиста высокого класса. Уж поверьте, если бы я мог вам что-то рассказать, то давно бы уже это сделал. Делайте то, что можете. Большего я от вас и не требую.
– Тогда хотя бы поговорите с вашей женой, убедите ее в том, что угроза ее жизни совершенно реальна. Это не ваши пустые фантазии. Она ведет себя слишком легкомысленно.
– Да-да! – Веденский даже обрадовался возможности прекратить этот разговор. – Прямо сейчас и пойдемте.
Он сунул в карман брюк мобильный телефон, который валялся на столе, и пошел к выходу. Антон последовал за хозяином дома, продолжая злиться. Он все больше и больше склонялся к мысли, что стоит организовать прослушку Веденского без ведома Быкова. На свой страх и риск. Единственный источник информации, единственный способ общения Веденского со своими противниками – телефон! Но как это сделать?
Юрий Сергеевич распахнул дверь комнаты жены, не подумав о том, что она может оказаться неодета, а ведь следом шел чужой человек, посторонний в их семье. Антону пришлось проявить тактичность и на некоторое время остановиться сбоку от двери, чтобы убедиться в том, что конфуза не будет.
Веденский с порога начал упрекать жену. По ее ответам Антон сразу понял, что женщина пьяна. У нее довольно сильно заплетался язык, да и координация движений оставляла желать лучшего. Антон понял это, когда все же зашел в комнату.
Карина даже не переоделась после визита в клинику. Она сидела на кровати, разложив по покрывалу старые фотографии. К большому изумлению Антона, почти все они были выцветшими и черно-белыми. Постояв некоторое время и поняв, что результата этот разговор иметь не будет, Антон тихо вышел, оставив супругов разбираться во взаимоотношениях.
«А душа-то у женщины есть, – подумал он. – Старые фотографии рассматривают люди чувствующие, переживающие. Прошлое со всеми своими хорошими и плохими поступками, с людьми, преданными и предавшими, ничего не значит лишь для особ черствых, ко всему безразличных».
Время было позднее. Дворы домов, лавочки у подъездов, качели на детских площадках уже опустели. Только изредка процокают каблучки женщины, возвращающейся домой, да проедет через арку автомобиль и свернет к дальним подъездам.
Антон вздохнул и посмотрел на освещенные окна многоэтажки.
«Люди ужинают, смотрят телевизор, занимаются неспешными домашними делами. Дом, уют, тепло, семья. Рано мечтать об этом, планировать, – подумал Антон. – Когда придешь на кладбище, вспомни о маме, о том, как она погибла, что чувствовала, когда умирала на камнях под высоким берегом реки. Беспомощная, страдающая от боли физической и душевной. Наверное, и от ужаса. Она знала, что умирает, а дома остался сын, еще школьник. Что с ним-то будет?»
Как всегда в такие минуты, Антон стиснул зубы и опустил голову. Никто не должен видеть ненависти в его глазах. Он выбрал этот путь и с него не сойдет, будет хватать оборотней в погонах не только за руку, но и за горло. Многие ни в чем не повинные люди не пострадают от тех, кому они должны доверять.
Полиция – это защита, помощь, на которую рассчитывает любой человек, оказавшийся в беде. Полиция не должна быть пристанищем подонков, которые прикрываются формой, своим положением, властью над людьми, творят свои черные дела, прикрывают беззаконие, совершают преступления. Он будет бороться с ними, пока жив, искоренит это явление или…
Искоренить не удастся, потому что страна большая, а он один. Даже в своей Свердловской области работы у Антона выше крыши, а что говорить о стране.
Нет, он не один! Есть еще полковник Быков, который, собственно, и позвал Антона на эту борьбу. Есть все его управление в ГУВД, еще такие же честные полицейские. Есть, иначе просто незачем жить.
Ширк, ширк, ширк. Этот звук появился в тишине двора. От него сразу повеяло спокойствием и чем-то родным, далеким, из детства.
Антон пошел на звук и увидел человека в яркой оранжевой жилетке. Невысокий щуплый дворник-узбек старательно мел улицу при свете фонарей и что-то напевал себе под нос.
– Здорово, уважаемый.
– Здравствуйте. – Дворник кивнул и вежливо блеснул глазами.
– Скажите, вы тут постоянно работаете?
– Месяц уже, – ответил дворник. – Я из Узбекистана приехал, семью кормить надо. В правительстве программа есть для нас. Улицы убирать, подметать. Много работы. Никто не хочет, а мне можно. Деньги платят, домой отсылаю.
– А вы все время на этом участке?
– Да. Удобно, потому что я живу вон там. Работа близко, в любое время вышел и мети. Днем центральные улицы, где срочно, здесь можно ночью. Никто не видит, не мешает.
Узбек оказался словоохотливым, но Антона интересовало нечто конкретное, причем совсем не то, о чем взялся рассказывать дворник.
– Тебя как зовут?
– Мансур. По-вашему это Виктор будет.
– Как это? – не понял Антон.
– Так. – Узбек грустно улыбнулся. – Мое имя значит «победитель». Мне офицером надо быть, а я тут улицы мету.
– Знаешь, Мансур, неважно, какая у тебя профессия, – доверительно сказал Антон. – Главное – то, как ты делаешь свое дело. Лучше быть очень хорошим дворником, чем очень плохим офицером!
– А если не очень плохим, а так… обычным? – резонно заметил узбек. – Все равно плохо?
– Наверное, – согласился Антон. – Если ты решил чем-то заниматься, то надо это делать так, чтобы люди вокруг тебя радовались, а твое начальство не могло без тебя обойтись. Чтобы ты оказался на своем месте незаменимым, чтобы тебя не отпускали, когда ты хотел бы уйти.
– Ты мудро говоришь, – согласился дворник. – Но тебе можно так рассуждать, ты дома, это твоя страна, свои люди вокруг. А я тут чужой.
– Хороший человек не может быть чужим нигде, – заверил Антон. – А плохой, он и дома чужой!
– Хорошо сказал, – улыбнулся Мансур. – А ты сам-то где работаешь?
– Я?.. – Антон замялся. – Я из другого города, на заводе там работаю. Слушай, Мансур, я вот чего к тебе подошел. Ты тут давно, все видишь, всех, наверное, знаешь. По крайней мере, в лицо. Скажи, а есть тут бомжи?
– Бомжи? Это которые бродяги бездомные?
– Да, они самые.
– Есть. Двое таких. Они по мусорным бакам ходят.
– А есть среди них такой: волосы длинные, спутанные, вот так шапкой торчат во все стороны, борода почти рыжая, вот такой длины, с репьями. На ногах какие-то сандалии без носок, брюки серые, куртка синяя, на груди рваная.
– Этот! – закивал дворник. – Леха его зовут. А еще Колян есть, друг его. Они вместе и ходят тут. Как раз такой он, как ты описал.
– Мансур, родной! – обрадовался Антон. – Где они живут, в смысле – ночуют?
– А вон за домом. Там детский сад старый сносить будут. Давно собираются. Вот Леха с Коляном там и живут с начала лета. Смирно себя ведут, никому не мешают. А ты их зачем ищешь?
«Неудобный вопрос, но отвечать на него придется, – подумал Антон. – Обязан ты на него ответить, если не хочешь, чтобы кто-то с кем-то обсуждал этот разговор, очень даже подозрительный. Завтра найдут кого-то из этих бомжей убитым или, наоборот, один из них кого-то ножом пырнет. Вот и вспомнится Мансуру подозрительный молодой человек, который все расспрашивал дворника-узбека, к которому никто, кроме участкового уполномоченного, ни с какими проблемами не обращается».
– Знал я его раньше, Мансур. Еще в то время, когда Леха не был бомжом. Жалко, вот хочу денег дать, помочь с жильем, работой. Понимаешь?
– Нет, не пойдет он, – уверенно заявил узбек. – Я знаю. Они так живут, им нравится. Нет, не пойдет он в дом, на работу. Им предлагали с мусором помогать, денег обещали. А этим бомжам интереснее бутылки собирать, чем на кого-то работать. Не пойдет Леха. И Колян не пойдет.
Антон похлопал дворника по плечу и ушел в темноту, в сторону брошенного здания. Наконец-то ему удалось закончить этот неудобный разговор. Теперь бы еще этот Леха оказался тем самым бомжом, которого Антон вытащил из-под машины.
Вопросов к нему было несколько. Первый такой: что он там делал и почему так испугался? Не было ли в руках Лехи чего-то такого, что можно укрепить под днищем машины? Или хотя бы ножа, которым можно надрезать тормозной шланг?
С наездом, точнее, с попыткой наезда на Карину все получилось так неожиданно и быстро, что Антон просто не смог задержать бомжа, спасая женщину. Наезд или имитация такового, чтобы дать бомжу возможность удрать? А бомж ли это был на самом деле или хорошо загримированный человек?
Если иметь в виду жутко грязные ноги, то, скорее всего, бомж был настоящий. А если учесть профессионализм киллера, который получает бешеные деньги за заказ и вполне мог подготовиться к выполнению задания? Этот вариант тоже вполне реален.
Теперь второй вопрос. Если бомж был настоящим, кто ему велел залезть под машину, чтобы там что-то установить или отвлечь Антона от Карины?
Что-то насторожило Антона, когда он подходил к зданию, темнеющему в ночи. Какая-то странная тишина повисла в воздухе. То ли ветерок стих, то ли его и не было в этом замкнутом домами пространстве. Что-то внутри, выработанное за годы службы в спецподразделении ВДВ, заставило парня насторожиться.
Мягко и неслышно ступая, Антон сместился влево и замер за толстым стволом вяза. Дворник снова принялся мести асфальт в нескольких десятках метров сзади, но других звуков слышно не было.
Бомжи еще не пришли на место ночевки? Они уже спят? Дворник ошибся, их тут вообще нет и не было?
Антон расстегнул поясную сумку и вытащил прибор ночного видения. Он был компактный и не очень чувствительный, но именно такой аппарат сейчас ему и требовался. В большой чувствительности Антон и не нуждался, и в его планы совсем не входило, чтобы кто-то его заметил с прибором на лице. Любому идиоту стало бы ясно, что этот человек специально подготовился и чего-то тут ищет.
Окраска окружающего мира изменилась. Некоторые предметы стали выглядеть чуть зеленоватыми, все остальное сделалось призрачно-серым. Вот стена дома, она еще не остыла и активно излучает тепло, а вот кошка. Чего она там сидит, причем так тихо, что Антон ее и не почувствовал? Вот животина сорвалась и метнулась в сторону.
Антон двинулся вперед, стараясь идти совсем неслышно. Несколько метров до здания, пустой проем, где давно уже нет водной двери.
«Лестница наверняка загажена и захламлена, – рассудил он. – Нужно ногу ставить очень аккуратно, чтобы не наступить на что-то и не издать шума. Вопрос в том, куда идти и где искать. На втором этаже? Крыша наверняка прохудилась и уже протекает. Нет, если бомжи здесь устроили ночлежку, то место должно быть сухим, теплым и…
Кухня! Там стоит плита. Газовая, электрическая – это неважно. Главное, что там есть жарочный шкаф с вытяжкой. Значит, они могут там разводить огонь и что-то себе готовить. Допустим, жарить найденные объедки колбасы. И пожара не будет, и дыма над крышей от такого слабого огня никто не увидит. Тем более ночью».
Антон принюхался. Чуткое обоняние никогда его не подводило. Слева тянуло застарелой грязью именно органического происхождения и… чем-то подгорелым. Там недавно и в самом деле что-то поджаривали на огне.
Антон сделал несколько шагов и выглянул влево, куда вел коридор. Никого, очень тихо. Еще несколько шагов мимо помещений, которые были умывальнями, складами для кухни.
Вот и еще одна комната впереди. Окна внутри явно чем-то закрыты, потому что даже жиденький свет далеких уличных фонарей туда не проникает. Антон сделал еще два шага.
Зеленоватые тела лежали, раскинув ноги и руки. Они были еще теплые, почти как живые. Их убили едва ли больше часа назад. Это сделал профессионал. Человек, убитый неумело, еще какое-то время живет, корчится в муках агонии, зажимая рану. А эти валялись… Да, именно валялись, а не лежали. Рыжая борода была задрана. Худой кадык того самого бомжа Антон узнал даже в темноте.
Ему как-то сразу представилась картина убийства. Заходит человек, скорее всего, знакомый, хотя и необязательно. Бомжи встают, подходят к нему. Наверное, он их чем-то заинтересовал. Может, едой, алкоголем или деньгами. А дальше два мастерских удара, и оба валятся на пол. Они умерли практически мгновенно. В темноте не разглядеть, как именно были нанесены удары, да и неважно это сейчас.
Итак, он опоздал. Антон выбрался наружу, спрятал в сумку очки и двинулся к соседнему дому. Под аркой он при свете экрана мобильного телефона внимательно осмотрел подошвы ботинок, убедился в том, что не вляпался ни во что специфическое, что могло бы доказать его приход в заброшенное здание, и вышел на улицу.
– Еще раз здравствуйте, Алексей Алексеевич! – заявил Антон, когда шеф ответил на вызов.
Голос полковника Быкова был бодрым и деловитым даже в это время суток.
– У нас два трупа, непосредственно связанных с моим заданием.
– Разве ты можешь порадовать старика на ночь глядя?! – проворчал Быков. – Где ты там наследил?
– Заброшенный детский сад на Молодежном проезде. На первом этаже в помещении кухни два убитых бомжа. Думаю, что их прикончили, как только стемнело. Один из них…
– …тот, который под машину к тебе лазил, – закончил мысль Антона Быков. – Хреново! Теперь тебе придется не оставлять ее на улице без надзора. А зеркальце на палке будет привлекать ненужное внимание.
– Значит, угроза Карине Веденской реальна?
– Получается, что так. Ты вот что, телохранитель!.. – Быков чуть понизил голос. – Постарайся свести к минимуму выезды в город с ней. Я понимаю, что, сидя в доме, ты ни на кого не выйдешь, но и не тот у нас случай, чтобы на живца ловить. Если там профессионал, то он ее все равно убьет. Нам это надо?
– Согласен, – устало ответил Антон. – Только характер у бабы не такой, чтобы ее можно было заставить. Ладно, буду давить на мужа, убеждать, пытаться разговорить, заставлять поделиться информацией о тех, кто его шантажирует. Кстати, вы не предоставите мне фотографии с места убийства этих бомжей?
– Зачем тебе?
– Чтобы Карина смогла в лицо узнать одного из них. Думаю, что это произведет на нее неизгладимое впечатление. Да и на Юрия Сергеевича тоже. Это может подтолкнуть их к откровению.
– Будет тебе фото, – пообещал Быков. – Копии протокола осмотра места происшествия в красках тоже будут. Тебе же важно убедить подопечных в том, что бомжи убиты, причем профессионально, а не в результате пьяной драки.
– Именно.