Глава 26
Они поехали в машине Холланда, которая больше подходила для троих, чем автомобиль Петерсона, потому что в ней отсутствовала стенка между передними и задними сиденьями. Ричер уселся сзади, удобно устроился и теперь наблюдал за дорогами, по которым проехал утром. Условия все еще оставались тяжелыми, дул сильный ветер. Снег замерз так сильно, что казался частью земли; колеи стали еще более ярко выраженными. Под бледным полуденным солнцем ослепительно сиял снег. Казалось, наступил ледниковый период.
Они свернули на старую дорогу, параллельную автостраде, потом на двухполосное шоссе, ведущее к лагерю. Первые восемь миль оставались такими же отвратительными. Ледяные горбы сменялись выбоинами, дорога постоянно виляла. Потом горизонт изменился: чистый серый бетон, широкое длинное шоссе, по которому ветер гонит белые снежные вихри.
Холланд сбросил скорость и выехал на ровную поверхность, не снимая ноги с тормоза, словно идущий на посадку самолет.
— Человек видит то, что хочет увидеть, не так ли? Я был здесь и всякий раз думал, что это дорога. Пожалуй, слишком широкая, но я считал: почему бы военным не потратить лишние деньги, если они у них есть.
— Раньше она была более узкой, — заметил Петерсон. — Поэтому и сделать правильный вывод не получалось. Ветер засыпал ее землей, и все использовали только центральную часть. Эти парни вычистили шоссе впервые за пятьдесят лет. И не только снег. Они убрали грязь, которая собралась здесь за прошедшие годы.
— Да уж, не приходится сомневаться, что в свое время военные тут неплохо поработали, — сказал Холланд.
— Это точно, — добавил Ричер. — Полотно должно быть в ярд толщиной. Полагаю, это самый крупный объект, построенный человеком в Южной Дакоте.
Они с минуту изучали открытое пространство перед ними, потом Холланд убрал ногу с тормоза, машина покатила дальше, загрохотали снежные цепи на задних колесах. Целых две мили. Впереди виднелись деревянные домики, за ними стояло каменное здание с шапкой снега на крыше. Холланд припарковался на том же месте, где утром остановил машину Ричер. Однако все вокруг выглядело иначе. Никаких людей или грузовиков. Никаких мотоциклов. Только пустые вычищенные пространства и брошенные деревянные дома.
Они вышли из машины, надели шапки и перчатки и застегнули куртки. Температура продолжала падать, и ветер делал холод невыносимым. Он подбирался к Ричеру со всех сторон, просачивался сквозь подошвы ботинок. Лицо у него онемело через несколько секунд. Холланд и Петерсон делали вид, что мороз на них не действует, но Ричер знал, что они чувствуют себя паршиво. Их лица покрылись красными и белыми пятнами, они кашляли и слегка задыхались.
Все трое сразу направились к каменному зданию, которое выглядело так же, как и утром. Угрожающе и странно. Петерсон попытался открыть дверь. Та не сдвинулась с места. Он стер иней вокруг замочной скважины большим пальцем, как чуть раньше Ричер.
— Здесь нет царапин, — сказал Петерсон. — Замком не пользовались.
— В этом не было необходимости, — сказал Джек. — Они открыли замок год назад, а заперли сегодня утром.
— И где ключ?
— Хороший вопрос.
— Они взяли его с собой, — сказал Холланд.
— Я так не думаю, — возразил Ричер.
— Но зачем им его оставлять?
— Потому что это место продается. Значит, им сказали, чтобы они оставили ключ для новых хозяев.
— И где же он?
— Скорее всего, под ковриком.
— Здесь нет коврика.
— Значит, под горшком с цветами.
— Какой еще горшок?
— Фигура речи, — сказал Ричер. — Люди оставляют ключи в заранее условленных местах.
Все трое начали озираться по сторонам. Впрочем, смотреть было не на что. Снег, бетон, домик и само каменное здание.
— Как он должен выглядеть? — спросил Петерсон. — Обычный ключ?
— Он довольно большой, — ответил Ричер. — Это взрывостойкая дверь, поэтому замок должен быть сложным. Много движущихся частей. Ключ трудно повернуть, значит, он должен быть прочным. Вероятно, Т-образной формы, как для часов, из какой-нибудь особенно твердой стали. Наверное, он обошелся Пентагону в тысячу долларов.
— Может быть, они закопали его в снегу? У меня в машине есть металлодетектор.
— Но едва ли он имеется у русского парня из Бруклина. Из чего следует, что ключ не в снегу. Так с клиентом не поступают. Никто не станет просить богатого парня вечность рыться в снегу.
— Так где же он?
Все здание покрывали готические карнизы и лепнина. Прятать ключ на высоте глаз было бы слишком очевидным. Ричер обошел его по кругу и провел руками по всем плоским поверхностям, находившимся на высоте восьми футов над землей. Ничего. То, что находится выше, будет недоступно, если только русский не принесет с собой складную лесенку.
Ричер остановился и еще раз огляделся.
— Он должен находиться в каком-то определенном месте, — сказал он. — Скажем, на третьей позиции слева, после четвертого поворота направо.
— И что следует считать такой позицией? — спросил Петерсон.
— Дом, кровать, что угодно.
— А мы не сумеем взломать дверь при помощи монтировки?
— Это взрывостойкая дверь. Она способна выдержать мощную взрывную волну.
— Но мы же будем тянуть на себя, а не давить внутрь.
— После взрывной волны возникает зона вакуума. Сжатие и разрежение. Сжатие давит внутрь, а разрежение с такой же силой действует в обратном направлении. Таким образом, мы имеем очень прочную дверь.
— Тогда нам следует начать поиски, — сказал Петерсон.
— Какое у тебя счастливое число?
— Три.
— Тогда начни с третьего дома и посмотри под матрасом третьей койки.
— А откуда начинать считать?
Ричер немного помолчал.
— Еще один хороший вопрос. Передний ряд, скорее всего, слева. Впрочем, любая система отсчета является субъективной, а потому может сбить с толку. Есть только один объективный фактор — ближе и дальше.
— От чего?
— Отсюда, от запертой двери.
— Если считать, что ключ в доме.
— Он не в снегу и не в самом здании. Где еще он может быть?
Петерсон направился к ближайшему домику. Первому в заднем ряду, напротив второго в переднем. Тому самому, с которого Ричер начал утром. Дверь не была заперта. Петерсон толкнул ее и вошел. Ричер и Холланд последовали за ним. Занавески из мешковины остались на окнах. Все, что можно было унести, исчезло. Осталось лишь двенадцать коек, на которых лежали полосатые синие матрасы. Дом выглядел брошенным и грустным.
Но здесь было тепло.
Парафиновый обогреватель был выключен, но еще не остыл. Ричер снял перчатки и протянул к нему руки. Часа через три он будет чуть теплым, а еще через три — холодным как лед, но сейчас Джек получал удовольствие, грея руки. Стенка обогревателя до сих пор оставалось такой горячей, что до нее нельзя было дотронуться. Сочетание чугунного литья и недавно сгоревшего углеводорода оказалось замечательной штукой.
— Давайте, вы поищите в других местах, — предложил Ричер, — а я останусь здесь.
— Если повезет, они все окажутся одинаковыми.
Так и вышло. Втроем они направились в последний домик и увидели ту же картину: пустые комнаты, голые кровати, теплые обогреватели. Они проверили каждый матрас, каждую койку, каждый уголок. Даже заглянули в бачок туалета. Поискали расшатанные половицы и простучали стены в надежде обнаружить полый участок.
Ничего.
Было без пяти три дня.
Осталось тринадцать часов.
Затем они обыскали кухню. Ричер считал, что тут шансов даже больше. Кухню ни с чем не перепутаешь. Она одна на весь лагерь. Нечто более определенное, чем первый или последний дом. Но ключа там не было. Кувшины с мукой, сахаром и кофе все еще стояли на полках, практически пустые — в них невозможно было что-то спрятать. Не оказалось ключа и за полками, его не приклеили пластырем к нижней поверхности столов и не спрятали среди груды мисок.
После кухни они пошли обратно к каменному зданию, заходя в каждый дом. С каждым разом получалось все быстрее — к тому же дома были одинаковыми. Теперь они могли бы обыскать их с завязанными глазами или во сне. Но результат оставался неизменным. Они ничего не нашли.
Наконец они оказались в домике, ближайшем к каменному зданию, но тянули с обыском, потому что это был последний шанс. Ричер подошел к обогревателю, потом направился к последней постели в правом ряду.
— Здесь сегодня утром сидела девушка, — сказал он.
Холланд подошел к нему.
— Какая девушка?
— Байкер, лет девятнадцати или двадцати. Она единственная находилась в доме, а не снаружи. Остальные работали на расчистке снега.
— Она была больной?
— По-моему, она выглядела совершенно нормально.
— А дверь в дом была заперта?
— Нет.
— Может быть, она охраняла ключ. Это была ее обязанность.
— Вполне возможно. Но где она могла его оставить?
— А как она выглядела?
— Высокая стройная блондинка, как и все вы.
— Ты думаешь, она была местной?
— Метамфетамин лучше производить в сельской местности. — Потом Джек подумал: «Высокая стройная блондинка». — А сотовый здесь ловит сигнал?
— Конечно, — ответил Холланд. — Здесь плоская местность. Для ветра, пыли и электромагнитных волн тут настоящее раздолье.
— Позвольте мне воспользоваться вашим сотовым телефоном.
Холланд протянул ему телефон, и Ричер набрал номер, который помнил наизусть.
— Да?
— Аманду, пожалуйста.
Щелчок, гудение.
— Проклятье, где тебя носит? — сказал голос.
— Что? Ты теперь моя мать?
— Я пыталась с тобой связаться.
— Я нахожусь на базе ВВС. Пытаюсь пробраться внутрь. Ищу ключ. Мне нужно знать двадцать лучших мест, где можно спрятать небольшой предмет.
— Щель видеомагнитофона, чайник, туфля, внутри телевизора, в отделении для батарейки транзисторного приемника, в книге с вырезанными страницами, в сиденье машины, в бруске мыла, в тюбике с жидким сыром.
— Но их только девять. Ты безнадежна.
— Дай мне время.
— Здесь таких вещей нет.
— А что есть?
Ричер прошелся по домику, описывая все, что видит.
— Бачок туалета, — предложил голос.
— Уже проверяли.
— Рваный матрас?
— Нет.
— Отошедшие половицы?
— Нет.
— Тогда сожгите все и просейте пепел. Ключ ВВС сделан из того же материала, что и боеголовки. Пожар он наверняка переживет.
— Зачем ты меня искала?
— Потому что я знаю, что это за место.
