Глава 56

Я вернулся к столику, когда официантка принесла две порции персикового пирога и две чашки кофе. Деверо без промедления приступила к своей. Съев практически обе порции пирога с цыплятами, она все еще была голодна. Я вкратце сообщил ей о том, что узнал от Лоури. В общем-то, я сообщил ей все, не упомянув только слова «Миссури», «Карлтон» и «Райли».

— А скажи для начала, что заставило тебя сообщать им имя Одри Шоу? — спросила она.

— Да просто метнул монету, — отшутился я. — Фифти-фифти. Либо знакомая Батлера перепутала номера пакетов, либо нет. Просто не хотел сам принимать решение о том, как это произошло.

— И эта информация нам поможет?

Короткие слова, но с большим значением. Поможет и нам. Мне это не помогло. По крайней мере, с Дженис Мэй Чапман. С Розмари Макклатчи и Шоной Линдсей. Прежней уверенности у меня уже не было. То, что сообщил Лоури, проливало какой-то странный новый свет на них. Но вот шерифу новости, сообщенные Лоури, безусловно, помогли. По крайней мере, с Чапман. Это в миллиард раз уменьшало шансы на то, что местное население вместе с Деверо было каким-то образом вовлечено в произошедшее с Чапман. Потому что это в миллиард раз повышало шансы на то, что в него было вовлечено ведомство, в котором служил я.

— Может, это и поможет нам, — сказал я. — Возможно, это немного сократит область поиска. Как ты думаешь, если у какого-либо сенатора возникает проблема, какая из пяти или шести вертикалей власти будет на это реагировать?

— Ведомство по связям с Сенатом, — без колебаний ответила она.

— Как раз туда я и еду. Послезавтра.

— А откуда ты узнал, что именно туда надо ехать?

— А я и не знаю этого.

— А должен бы знать.

— Да это случайный выбор. Просто мне нужна причина, чтобы побывать там, только и всего.

— Постой, — сказала Элизабет. — Это же бессмысленно. С какой стати армии вмешиваться, если у какого-то сенатора появилась проблема с девушкой? Это же чисто гражданское дело. Разве ведомство по связям с Сенатом вмешивается всякий раз, когда политик теряет ключи от своего автомобиля? Здесь должна быть какая-то связь с военными. А в данном случае не прослеживается связи между армией и гражданским лицом, то есть сенатором и его бывшей подругой, также гражданским лицом, независимо от того, где она живет.

Я ничего не ответил. Она смотрела на меня.

— Ты говоришь, что все-таки связь существует?

— Да нет, я ничего не говорю. В буквальном смысле слова. Смотри на мои губы. Они же не двигаются.

— Здесь не может быть связи. Чапман не служила в армии, и наверняка никто из сенаторов тоже не был в армии.

Я ничего не сказал.

— А может, у Чапман в армии брат? Может такое быть? Или двоюродный брат? Кто-нибудь из родственников? Господи, да может, ее отец в армии? Сколько ему может быть сейчас — в районе сорока пяти? В таком возрасте остаются в армии лишь по одной причине: там можно развлекаться, а для того, чтобы развлекаться в таком возрасте, надо быть офицером очень высокого ранга. Это то, что мы сейчас обсуждаем? Чапман что, была генеральской дочерью? Или Шоу, или как там ее по-настоящему звали?

Я ничего не сказал.

— Лоури сказал тебе, — продолжала Деверо, — что она устроилась на ту стажировку благодаря семейным связям, верно? Ну а что еще это может значить? Мы говорим сейчас о том, что существует некий реальный сенатор, который ждет от тебя услуги. Это серьезная ситуация. Ее отец может иметь по крайней мере по две звезды на каждом плече.

Я ничего не сказал.

Элизабет смотрела на меня в упор.

— Сказать, о чем ты думаешь? — спросила она.

Я ничего не сказал.

— Я все понимаю не так, — сказала Деверо. — Это ты думаешь. Я на неверном пути. У Чапман не было родственников на военной службе. Дело в чем-то другом.

Я ничего не сказал.

— Кто знает, может, все совсем наоборот, — произнесла она. — Может быть, у этого самого сенатора кто-то из родственников является военным.

— Ты упускаешь из виду главное, — ответил я. — Если Дженис Мэй Чапман вдруг стала непосредственной и требующей незамедлительного решения причиной, то почему ее убили точно таким же способом, как и двух других, не связанных с нею женщин, за шесть и за девять месяцев до ее убийства?

— Ты хочешь сказать, что это совпадение? И убийства никак не связаны с этим сенатором?

— Вполне возможно, — ответил я.

— Тогда зачем эта всеобщая паника?

— Да потому, что они боятся ответного удара. Первое, что приходит на ум. Они против того, чтобы какое-либо позорное пятно ложилось на любое воинское подразделение.

— На то, в котором служит родственник сенатора?

— Давай не углубляться в эту проблему.

— Но ведь они прежде не боялись ответного удара? За шесть и за девять месяцев до этого?

— А они и не знали об убийствах, которые произошли шесть и девять месяцев назад. Да и зачем им знать? А вот Чапман буквально свалилась на них. У нее было два особых обстоятельства. Ее имя фигурировало в архивных документах, и она была белой.

— Так ты думаешь, что это не совпадение?

— В противном случае это дело рук исключительно умного и ловкого человека, — ответил я. — Они взялись решить внезапно возникшую проблему, использовав тот же самый метод убийства, какой применяли до этого в двух случаях, не связанных с последним. Отличный камуфляж.

— По-твоему, это дело двух убийц?

— Возможно, — подтвердил я. — Может быть, убийства Макклатчи и Линдсей были обычными тривиальными убийствами, а вот Чапман убили точно таким же образом, чтобы она попала с ними в одну компанию. Но убил ее кто-то другой.

Мы доели десерт и допили кофе. Деверо сказала, что ей еще надо поработать, а я попросил ее разрешения снова повидаться с Эммелин Макклатчи.

— А в чем дело? — поинтересовалась она.

— В бойфрендах, — ответил я. — Похоже, обе — и Линдсей, и Чапман — развлекались с солдатом, у которого была голубая машина. Интересно узнать, входила ли Макклатчи в эту компанию.

— Это долгий путь.

— Пойду кратчайшим путем напрямик, — успокоил ее я.

Я уже начал формировать в своей голове общую географию этого места, складывая целое из отдельных элементов. Незачем обходить квадрат по трем его сторонам — сперва по северной стороне в направлении Келхэма, затем по восточной, затем по южной — и таким образом выйти к лачуге Макклатчи. Ведь я и сейчас находился на той же широте, что и их жилище. Я прикинул, что смогу сократить путь, если перейду железнодорожное полотно вблизи официального переезда. Прямой бросок на восток. По одной стороне квадрата.

— Только будь с нею поласковее, — предупредила Деверо. — Она все еще не пришла в себя.

— Уверен, что полностью в себя она никогда уже не придет, — вздохнул я. — Подобные вещи не проходят, тем более так быстро.

— И ни слова о беременности.

— Не буду, — пообещал я.

Я пошел в южную сторону по Мейн-стрит в направлении офиса доктора Мерриэма, однако в соответствии с моим планом мне надо было повернуть на восток, не доходя до дома врача. Я дошел до нужного места, пройдя не более трехсот ярдов. Среди деревьев заметил выезд на грунтовую дорогу. Пройдя по ней около десяти ярдов, увидел ржавый пожарный гидрант, а это был верный признак того, что где-то дальше по этой дороге будут стоять дома. И действительно, до первого дома мне пришлось пройти около ста ярдов. Это было обветшалое скособоченное строение, однако в нем жили люди. Сперва я подумал, что его обитатели — двоюродные братья Макинни, потому что такое жилье вполне соответствовало их облику, а также и потому, что грузовик, выкрашенный кистью в черный цвет, стоял на вытоптанной площадке, прежде бывшей газоном. Но это оказался не тот грузовик. Другой марки и грузоподъемности, но точно так же нуждающийся в уходе и ремонте. Похоже, что в северо-восточной части штата Миссисипи никогда не слышали о существовании окраски напылением.

Я прошел мимо еще двух жилищ, представлявших собой практически точные копии первого. Четвертый дом, стоявший возле дороги, находился в еще более худшем состоянии. Явно необитаемый. Почтовый ящик был скрыт высокой травой. Проезд, ведущий к дому, тоже зарос. Перед входной дверью и окнами уже росли кусты ежевики. Водосточные канавы густо заполнили разросшиеся сорняки, стены покрылись зеленой слизью, из потрескавшегося фундамента вылезали искривленные плети каких-то растений толщиной с мое запястье. Дом одиноко стоял на площади примерно в два акра. Прежде здесь мог быть луг или пастбище, а сейчас я видел перед собой заросшую колючим кустарником поляну с растущими кое-где молодыми деревьями не выше шести футов. Это место, должно быть, пустовало уже долгое время. И не месяцы, а как минимум два года.

Но рядом с домом я увидел свежие следы автомобильных шин.

Сезонные дожди смыли землю со склонов небольших земляных холмиков и, смешав ее с водонепроницаемой глиной, образовали в низине между дорогой и проездом неглубокие, заполненные грязью, лужи. Сезонная жара спекла грязь в порошок, похожий на только что высыпанный из мешка цемент. Четырехколесное транспортное средство дважды проехало по этому месту. Широкие шины с протектором, рассчитанным на езду по нормальной дороге. Покрышки были новыми, шины — хорошо накаченными. Рисунок протектора отпечатался идеально. Следы были недавними; по всей вероятности, их оставили после последнего дождя.

Я отошел на пару шагов, чтобы не оставлять собственных следов рядом со следами протекторов. Перепрыгнув через низину и продравшись сквозь спутанные, доходившие мне до пояса заросли, перебрался на другую сторону проезда. Отсюда я видел примятую шинами сорную траву. Поломанные сплющенные стебли, сочившиеся темно-зеленым соком. Некоторые более сильные растения не поддались шинам и стояли несломанными. Они снова выпрямились, а на некоторых из них виднелись масляные следы, оставшиеся после контакта с нижней частью мотора.

Тот, кто проезжал по проезду, в дом не заходил. Это было ясно видно, поскольку заросли перед входной дверью и окнами не были потревожены. Поэтому я продолжил осмотр: прошел мимо дома, мимо маленького сарая для трактора, по лежащей за ними территории. Прямо передо мной стоял строй деревьев, точно такие же росли и по сторонам. Одинокое, пустынное место. Никто не смотрел за ним, разве что птицы; как раз две из них зависли в воздухе над моей головой. Грифы-индейки. Они описывали надо мной бесконечные медленные круги.

Я пошел дальше и добрался до давно заброшенного сада, обнесенного проржавевшей сеткой, некогда защищавшего его от зайцев. Археолог, возможно, сумел бы определить, что раньше росло здесь. А я не мог. За садом я увидел длинное высокое сооружение из чего-то зеленого и прочного. Возможно, когда-то здесь была живая изгородь, не подрезавшаяся примерно лет десять и произвольно разросшаяся во все стороны. Позади нее стояли два сооружения, расположенные, как мне показалось, специально так, чтобы оставаться невидимыми из дома. Первым сооружением оказался старый деревянный сарай, сгнивший и сильно покосившийся на один угол.

Вторым сооружением были оленьи ко́злы.