Глава 28

Капитан проводил Ричера и Харпер в комнату предполетного ожидания на втором этаже. В комнате было только самое необходимое: люминесцентные лампы под потолком, линолеум на полу, пластмассовые стулья, расставленные вокруг низких столиков.

– Особых удобств тут нет, – виноватым тоном произнес капитан. – Но это все, чем мы располагаем. Самому высокому начальству тоже приходится ждать здесь.

Ричер подумал: «Высокому начальству тоже приходится ждать три часа?» Но вслух он ничего не сказал. Лишь поблагодарил капитана и встал у окна, уставившись на взлетно-посадочную полосу. Там не происходило ничего особенного. Харпер подошла было к нему, но затем вернулась и села на стул.

– Скажи же мне. В чем дело?

– Начнем с мотива. У кого есть мотив?

– Не знаем.

– Вернемся к Эми Каллан. Предположим, она была бы единственной жертвой. Кого вы заподозрили бы в первую очередь?

– Ее мужа.

– Почему мужа?

– Если убита жена, всегда надо первым делом приглядываться к мужу, – объяснила Харпер. – Потому что мотив очень часто бывает личным. А самый близкий человек для женщины – ее муж.

– Икаквы бы пригляделись к нему?

– Как? Так же, как всегда. Протрясли бы его, протрясли бы его алиби, работали бы до тех пор, пока что-нибудь не всплыло бы.

– И долго он не продержался бы, так?

– Да, рано или поздно он сломался бы.

Ричер кивнул.

– Хорошо. Теперь давай предположим, что убийцадействительномуж Эми Каллан. Как ему избежать вашего пристального внимания?

– Никак.

– А вот тут ты неправа. Он может избежать этого, если найдет несколько женщин, имеющих что-то общее с его женой, и убьет их тоже. Причем сделает это каким-то исключительно своеобразным способом, который обязательно заставит всех искать некий крайне необычный мотив. Другими словами, он замаскирует избранную цель целым ворохом мусора, не имеющего никакого отношения к делу. Отведет подозрение от себя, спрятав личные связи в толпе. Все равно как где лучше спрятать песчинку?

Харпер кивнула.

– На песчаном берегу.

– Совершенно верно.

– Значит, это муж Каллан?

– Нет, не он. Но?

– Но теперь нам достаточно найти мотив только для убийства одной из женщин, а не всех. Все остальные – лишь отвлекающий маневр. Песчаный берег.

– Камуфляж, – подтвердил Ричер. – Фоновый шум.

– Так которая из них? Кто истинная цель?

Ричер ничего не ответил. Отошел от окна и сел.

Прежде чем истекли три часа, в комнату предполетного ожидания пожаловал сам капитан. Он провел Ричера и Харпер вниз, и они вышли на улицу через ту же дверь, через которую вошли. У крыльца ждала штабная машина.

– Счастливого пути, – пожелал капитан.

Машина проехала к взлетно-посадочной полосе, на которой стоял одинокий «Боинг». От самолета отъезжали автозаправщики; внизу суетились техники. Лайнер сверкал новой белой краской.

– Самолеты перекрашивают только после того, как мы убеждаемся, что они нам подходят, – объяснил водитель.

Перед открытым люком стоял трап. Вверху толпились члены экипажа, в форме, с пухлыми портфелями.

– Добро пожаловать на борт, – сказал второй пилот. – Свободное место вы отыщете без труда.

В салоне их было двести шестьдесят. Это был обычный пассажирский лайнер, только без каких-либо излишеств. Ни телевизоров, ни полочек с журналами, ни кнопок вызова стюардесс. Ни одеял, ни подушек, ни наушников. Все кресла были одного цвета – защитного. От ткани исходил характерный запах новой вещи. Заняв три кресла, Ричер уселся боком, спиной к иллюминатору.

– За последние несколько дней нам с тобой пришлось порядком налетать, – заметил он.

Харпер села за ним. Пристегнула ремень.

– Это уж точно.

– Так, ребята, слушайте внимательно, – окликнул их второй пилот, выглянувший из кабины. – Этот самолет военный, федеральному управлению гражданской авиации не подчиняется, поэтому предполетное объявление будет на военный манер, договорились? А именно: не беспокойтесь, потому что мы не разобьемся. А если разобьемся, вас непременно расплющит в отбивную котлету и превратит в пепел, так что причин для беспокойства все равно нет.

Ричер улыбнулся. Харпер пропустила шутку пилота мимо ушей.

– Так кто же истинная цель? – повторила она.

– А ты сама подумай.

Самолет покатил по взлетно-посадочной полосе. Через минуту он уже был в воздухе, могучий, уверенный. Развернулся над раскинувшимся внизу Вашингтоном, набирая высоту. Поднялся над облачностью и взял курс на запад.

– Не первая, – принялась рассуждать вслух Харпер. – Первая жертва была выбрана наугад. Чтобы увести нас со следа. Вероятно, и не вторая. Вторая жертва была нужна, чтобы установить четкий рисунок.

– Согласен. Каллан и Кук – это фоновый шум. Дымовая завеса.

Харпер кивнула. Умолкла. Ричер почувствовал, что она шевелится у него за спиной. Выбравшись в проход, Харпер устроилась на трех креслах напротив. Ощущение странное, но знакомое. Между ними ничего кроме ровных рядов одинаковых пустых кресел.

– Но убийца не будет оставлять истинную жертву на самый конец, – снова заговорила Харпер. – У него есть цель, и он хочет поразить ее до того, как кто-то успеет что-либо сообразить.

– Согласен, – повторил Ричер.

– Значит, третья или четвертая.

Ричер молча кивнул.

– Но которая из двух? В чем ключ?

– Во всем. В том же, в чем был и раньше. В уликах. В географии, в краске, в отсутствии насилия.

Обед состоял из холодного сморщенного яблока и кусочка швейцарского сыра – только это и мог предложить холодильник. Рита аккуратно разложила все на тарелке, чтобы сохранить какое-то подобие приличия. Поев, она вымыла тарелку, убрала ее в шкаф и, пройдя в коридор, отперла входную дверь. Постояла на холоде, затем прошла по дорожке вниз. Полицейская машина по-прежнему стояла напротив. Увидев Риту, полицейский опустил стекло.

– Я хочу извиниться, – как можно вежливее произнесла Рита. – Я незаслуженно вас обидела. Просто все это начинает действовать мне на нервы. Разумеется, вы можете заходить в дом когда вам потребуется.

Полицейский озадаченно уставился на нее, судя по всему, мысленно рассуждая: «Ох уж эти женщины!» Продолжая улыбаться, Рита подняла брови и склонила голову, словно повторяя свое приглашение.

– Ну, тогда я зайду прямо сейчас, – сказал полицейский. – Если вы не возражаете.

Рита кивнула, дожидаясь, пока он выйдет. Она отметила, что полицейский оставил стекло опущенным. Когда он вернется, в машине будет холодно. Рита первой прошла к крыльцу. Полицейский торопливо семенил следом. Она решила, что он был на грани отчаяния.

– Вы знаете, куда идти.

Рита осталась ждать в коридоре. Полицейский вышел из туалета с выражением нескрываемого облегчения на лице. Рита открыла перед ним входную дверь.

– Не стесняйтесь, приходите, когда вам понадобится. Смело звоните в дверь.

– Хорошо, мэм. Если вы действительно ничего не имеете против.

– Ничего не имею. Я очень признательна вам за то, что вы для меня делаете.

– Мы здесь выполняем свой долг, – с гордостью, но немного застенчиво произнес полицейский.

Рита проводила взглядом, как он вернулся к машине. Заперла дверь и прошла в гостиную. Постояла, глядя на рояль, и в конце концов решила уделить музыке еще сорок пять минут. Быть может, даже час.

Над Северной Дакотой облачность рассеялась. Внизу в семи милях показалась земля. Второй пилот вышел из кабины и показал городок, в котором родился. Маленький городок к югу от Бисмарка. Через него протекала Миссури, тонкая серебристая ленточка. Пилот снова вернулся в кабину, оставив Ричера гадать над премудростями навигации. Он в этом совсем не разбирался. Прямой путь от Вирджинии до Орегона должен был бы проходить над Кентукки, Иллинойсом, Айовой, Небраской, Вайомингом и Айдахо. Самолету незачем было подниматься до Северной Дакоты. Но так дорогу делало короче нечто, именуемое «большими круговыми маршрутами». Ричер где-то слышал об этом. Но ничего не понимал. Как не самый короткий путь может быть самым быстрым?

– Краску похитила Лорейн Стэнли, – сказала Харпер. – Отсутствие насилия показывает, что убийца лишь имитирует ярость. Но что доказывает география?

– Мы уже говорили об этом.

– Она демонстрирует размах.

– И скорость, – сказал Ричер.

Харпер молча кивнула.

– И еще мобильность, – добавил он. – Не забывай про мобильность.

В конце концов Рита провела за роялем полтора часа. Полицейский больше не приходил; она успокоилась, и ее техника, совершенствуясь, достигла наконец такого уровня, до которого еще никогда не поднималась. Мысли Риты были сосредоточены исключительно на нотах, и она все убыстряла и убыстряла темп, до тех пор, пока исполнение не стало шероховатым. Тогда Рита чуть отступила назад и остановилась на темпе, более быстром, чем указанный в нотах. Но, черт побери, какая разница? Бах зазвучал просто бесподобно. Быть может, даже лучше, чем если бы исполнялся в нужном темпе. Музыка звучала величественно, содержательно, логично. Рита осталась довольна.

Отодвинув стул, она сплела руки и потянулась. Затем закрыла клавиатуру и встала. Вышла в коридор и поднялась по лестнице в ванную. Постояла перед зеркалом, причесываясь. Затем спустилась вниз и достала из гардероба куртку. Достаточно короткую, чтобы было удобно в машине, и достаточно теплую, чтобы защитить от осенних холодов. Рита переобулась. Отперла дверь в подвал и спустилась вниз. Отперла пультом дистанционного управления ворота гаража и отперла машину. В салоне зажегся свет. Сев за руль, Рита завела двигатель. Ворота гаража, ворча, поползли вверх.

Задом выехав на дорожку, Рита закрыла ворота. Обернувшись, увидела, что полицейская машина перегородила выезд. Рита, не заглушив двигатель, направилась к ней. Увидев ее, полицейский опустил стекло.

– Я еду в магазин, – сказала Рита.

Он молча посмотрел на нее. Было очевидно, что такой вариант отсутствовал в сценарии.

– Как долго вы собираетесь там пробыть? – наконец спросил полицейский.

Рита пожала плечами.

– Ну, полчаса, час.

– В магазин?

Она кивнула.

– Да, мне нужно кое-что купить.

Помолчав еще немного, полицейский принял решение.

– Хорошо, но я останусь здесь. Мы наблюдаем за домом, а не за вами лично. Преступления происходят дома, так что мы должны поступать именно так.

Рита снова кивнула.

– Хорошо. В магазине со мной ничего не произойдет.

Полицейский молча кивнул. Он завел машину и сдал назад, давая возможность Рите выехать. Проводив взглядом, как она спустилась вниз к шоссе, полицейский вернулся на место.

Спустившись вниз, Рита повернула налево, а затем выехала на шоссе, ведущее к Портленду. Было очень холодно. Если температура будет опускаться еще неделю, пойдет снег. И тогда ее машина будет выглядеть на дороге очень странно. Все остальные местные жители ездят или на джипах, или на полноприводных пикапах. Рита же запала на дорогой приземистый седан, который длиной в четыре раза превосходил высоту. Цвет – золотистый металлик, хромированные диски, кожаный салон. Выглядела машина на миллион долларов, однако была переднеприводной и не обеспечивала хорошего сцепления с дорогой. Клиренс достаточный разве что для того, чтобы переехать через небольшой снежный комок, но не больше. Зимой Рите придется передвигаться пешком или просить соседей подвезти ее.

Однако машина шла очень тихо и мягко, и управлять ей было удобно. Рита проехала две мили на запад, затем сбросила скорость, чтобы повернуть налево к торговому центру. Пропустила встречный грузовик и въехала на стоянку. Обогнула правое крыло здания и поставила машину в полном одиночестве на дополнительной стоянке. Вынула ключ, бросила его в сумочку. Вышла из машины и направилась через холод в супермаркет.

Внутри было теплее. Взяв тележку, Рита не спеша прошлась по залу, сворачивая в каждый проход. В ее действиях не было никакой системы. Она разглядывала все витрины и брала то, что, как ей казалось, у нее дома уже подходит к концу. То есть, покупок было немного, потому что в этом супермаркете Риту мало что интересовало. Ни нот, ни садовых растений. В итоге ее тележка осталась почти пустой, и Рита встала в очередь ускоренного обслуживания.

Продавщица уложила все покупки в один бумажный пакет. Рита расплатилась наличными и вышла на улицу, зажав пакет под рукой. Повернула направо и пошла по узкому тротуару, разглядывая витрины. Ее дыхание облачком висело в воздухе. Рита остановилась у лавки садового инвентаря. Ей уже приходилось делать здесь покупки; она покупала мешок костяной муки и вересковое удобрение для подкормки азалий.

Подхватив пакет под мышку, Рита толкнула дверь. Зазвонил колокольчик. За прилавком стоял пожилой мужчина в коричневом халате. Он кивнул, здороваясь с Ритой. Та прошла в тесный торговый зал. Мимо инструментов, гвоздей, к отделу материалов для ремонта. Там лежали рулоны дешевых обоев и мешки шпаклевки. Кисти и валики. И банки с краской. Стеллажи высотой с человеческий рост. На полках таблицы с подбором колеров. Поставив пакет с покупками на пол, Рита взяла одну из таблиц и раскрыла ее. Увидела внутри пеструю радугу. Множество цветов и оттенков.

– Вам помочь, мисс? – произнес голос у нее за спиной.

Это был пожилой продавец. Он бесшумно подкрался к Рите, горя желанием помочь.

– Эта краска разводится водой? – спросила она.

Продавец кивнул.

– Да, она называется водоэмульсионной, – объяснил он. – Но это означает только то, что она на водяной основе. Водой можно ее разводить, мыть кисти.

– Мне нужна темно-зеленая, – сказала Рита, указывая на таблицу. – Примерно вот такая.

– Предлагаю вам вот этот колер, – сказал продавец. – Он называется «авокадо».

– Слишком светлая.

– Вы будете разводить краску водой?

Рита кивнула.

– Тогда она станет еще светлее.

– В таком случае, думаю, я возьму оливковую. Я хочу, чтобы она напоминала защитную.

– Хорошо, – согласился продавец. – Сколько вам нужно?

– Одна банка. Галлон.

– Много вы этим не покрасите. Хотя, если разбавить, станет больше.

Продавец отнес банку к кассе и пробил чек. Рита расплатилась наличными, и продавец положил краску в сумку вместе с прилагающейся бесплатно палочкой для размешивания. На палочке была наклейка с названием магазина.

– Благодарю вас, – сказала Рита.

Она вышла на улицу, держа бумажный пакет в одной руке, сумку с краской – в другой. Прошла вдоль ряда магазинчиков. Воздух был очень холодный. Рита подняла взгляд на небо. Его затягивали черные тучи. Рита обогнула последний магазинчик. Поспешила к машине. Бросила покупки на заднее сиденье, села за руль, захлопнула дверь и завела двигатель.

Полицейский замерз, поэтому его внимание оставалось сосредоточенным. В летний зной, сидя абсолютно без дела, он наверняка начал бы клевать носом, но в такой холод об этом не могло быть и речи. Поэтому полицейский увидел приближающуюся фигуру, еще когда до нее было больше сотни ярдов. Склон холма делал в этом месте перегиб, поэтому полицейский увидел сначала голову, затем плечи, потом грудь. Фигура целенаправленно приближалась к нему, поднимаясь над горизонтом, открываясь все больше и больше, увеличиваясь в размерах. Густые седые волосы, аккуратно подстриженные и расчесанные. Военный мундир. На погонах и петлицах орлы. Полковник. Вместо форменной рубашки и галстука стоячий воротник сутаны. Военный священник. Он быстро поднимался вверх по склону. Голова качалась вверх и вниз в такт шагам. Вместе с ней двигался белый подворотничок. Священник шел очень быстро. Только что не бежал.

Он резко остановился в ярде перед правой фарой полицейской машины. Просто остановился на тротуаре и, вывернув шею, уставился на дом Симеки. Полицейский опустил стекло. Он не знал, что сказать. Какого-нибудь местного жителя он окликнул бы: «Сэр, проходите мимо», причем таким тоном, что других слов больше не потребовалось бы. Но перед ним был священник, к тому же, полковник. Почти джентльмен.

– Прошу прощения? – окликнул его полицейский.

Оглянувшись, полковник обогнул капот машины. Нагнулся. Он оказался очень рослым. Одну руку полковник положил на крышу «Крауна», другую на дверь. Заглянул в опущенное стекло.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Чем могу вам помочь? – спросил полицейский.

– Я хочу повидаться с хозяйкой.

– Ее сейчас нет дома, – сказал полицейский. – И у нас возникли кое-какие проблемы.

– Какие проблемы?

– Мисс Симека под охраной. Я не могу вам говорить, почему. Но я прошу вас сесть в машину и показать ваши документы.

Полковник смущенно замялся. Затем, выпрямившись, он открыл дверь и сел в машину. Неуклюже вывернулся на сиденье и сунул руку во внутренний карман пиджака. Достал бумажник. Раскрыл его и вытащил потрепанное удостоверение личности офицера. Передал удостоверение полицейскому. Полицейский изучил удостоверение, сверил лицо с фотографией. Вернул удостоверение и кивнул.

– Хорошо, господин полковник. Если хотите, можете подождать в машине вместе со мной. На улице холодно.

– Да, очень холодно, – согласился полковник.

Однако полицейский заметил, что он, наоборот, даже слегка вспотел. Впрочем, возможно, от быстрого подъема в гору.

– Я так ничего и не могу понять, – заявила Харпер.

Самолет начал заходить на посадку. Ричер понял это по звону в ушах. И по резким разворотам. Пилот военной авиации без стеснения пользовался рулем направления. Гражданские летчики прибегают к нему только в крайнем случае. При использовании руля направления самолет начинает заносить боком, словно машину, которая пошла юзом. Пассажирам это очень не нравится. Поэтому пилоты гражданской авиации совершают повороты, увеличивая тягу двигателей с одной стороны и уменьшая – с другой. В этом случае поворот выполняется плавно. Но военные летчики не заботятся об удобстве пассажиров. Те все равно не купили билеты на свои деньги.

– Помнишь сообщение Пултона из Спокана? – сказал Ричер.

– И что в нем такого?

– Это и есть ключ. Нечто большое и очевидное.

Свернув налево с шоссе, Рита оказалась на своей улице. Полицейская машина снова загородила въезд. Рядом с полицейским кто-то сидел. Рита остановилась напротив своего дома, надеясь, что полицейский поймет намек и освободит дорогу, но тот открыл дверь и вышел из машины, словно намереваясь с ней поговорить. Он прошел к машине Риты, разминая затекшие от неподвижности члены. Положив руку на крышу, полицейский нагнулся. Рита опустила стекло. Заглянув в салон, он посмотрел на сумки с покупками на заднем сиденье.

– Вы купили все, что вам было нужно? – спросил он.

Рита кивнула.

– Никаких проблем?

Она покачала головой.

– Тут один человек хочет с вами поговорить. Военный священник.

– Это он сидит в вашей машине? – спросила Рита, просто чтобы что-то спросить.

Ответ был очевиден. Она заметила воротник сутаны.

– Какой-то полковник, – объяснил полицейский. – Документы у него в порядке.

– Избавьте меня от него.

Полицейский удивился.

– Он приехал сюда из самого Вашингтона. В документах указано, что он служит там.

– Мне наплевать, где он служит. У меня нет желания его видеть.

Полицейский ничего не сказал. Молча оглянулся. Полковник как раз вылез из машины. Выпрямился во весь рост. Направился к ним. Симека не стала глушить двигатель. Открыла дверь. Выбралась из машины. Запахнула куртку, защищаясь от холода, и стала смотреть на приближающегося полковника.

– Вы Рита Симека? – спросил священник, подойдя к ней.

– Что вам нужно?

– Я лишь хотел убедиться, что с вами все в порядке.

– Что вы имеете в виду?

– Как вы приходите в себя после тех неприятностей, что с вами случились.

– Какие у меня были неприятности?

– После нападения.

– А если со мной не все в порядке?

– Тогда, возможно, я смогу вам помочь.

Его голос, негромкий и сочный, обладал какой-то внутренней теплотой. Внушал бесконечное доверие. Таким голосом должны обладать настоящие священники.

– Вас направило министерство обороны? – спросила Рита. – Вы здесь официально?

Полковник покачал головой.

– К сожалению, нет. Я много раз спорил с начальством, но все тщетно.

Рита кивнула.

– Предложив помощь, оно тем самым признает свою вину.

– Да, такова их точка зрения, – подтвердил священник. – К сожалению. Так что я прибыл сюда как частное лицо. Я действую тайно, в нарушение четких приказов. Но меня вынуждает к этому моя совесть.

Симека отвела взгляд.

– Но почему вы приехали именно ко мне? – спросила она. – Нас ведь много.

– Вы уже пятая, кого я посетил. Я начал с тех, кто живет одиноко. Решил, что именно тут моя помощь нужна больше всего. Одни поездки оказались плодотворными, другие явились пустой тратой времени. Я стараюсь не навязываться. Но попробовать, мне кажется, надо обязательно.

Рита помолчала. Ее взгляд стал холодным.

– Что ж, боюсь, вы снова потратили время впустую, – наконец сказала она. – Я отказываюсь от вашего предложения. Мне не нужна ваша помощь.

Полковник не изобразил ни удивления, ни понимания.

– Вы уверены?

Рита кивнула.

– Абсолютно уверена.

– Вот как? Пожалуйста, не торопитесь с ответом. Подумайте хорошенько. Я проделал большой путь.

Рита ничего не ответила. Лишь нетерпеливо взглянула на полицейского. Тот переступил с ноги на ногу, привлекая внимание полицейского.

– Вопрос задан, ответ получен, – сказал он, совсем как адвокат в суде.

Наступила тишина. Нарушаемая лишь тихим ворчанием двигателя машины Симеки, работающего на холостых оборотах. Из выхлопной трубы вился дымок. В холодном осеннем воздухе чувствовался едкий запах горелого бензина.

– Сэр, а теперь я попрошу вас удалиться, – сказал полицейский. – У нас тут определенные проблемы.

Некоторое время полковник стоял неподвижно. Наконец кивнул.

– Мое предложение остается в силе, – сказал он. – Я могу вернуться в любой момент.

Резко развернувшись, он быстро пошел вниз по улице. Склон поглотил его: сначала ноги, затем туловище, в последнюю очередь голову. Проводив полковника взглядом, Симека села в машину. Кивнув собственным мыслям, полицейский похлопал по крыше.

– Хорошая машина, – ни с того ни с сего заметил он.

Рита ничего не ответила.

– Точно, – добавил полицейский.

Он вернулся к своей машине. Сдал задом вверх по склону, не закрывая дверь. Рита свернула к дому. Нажала кнопку на пульте дистанционного управления, и ворота гаража поползли вверх. Заехав внутрь, она нажала другую кнопку. Успела увидеть, как полицейская машина вернулась на место, затем ворота опустились, оставив ее в полной темноте.

Рита открыла дверь, и вспыхнул свет в салоне. Нащупав рычажок под сиденьем, она открыла багажник. Вышла из машины, забрала пакеты с заднего сиденья и прошла в подвал. Поднялась наверх на первый этаж и прошла на кухню. Поставила пакеты на стол, села на табурет и стала ждать.