Глава 24

Оставив пиво нетронутым, они вышли на улицу. Отперли «Ниссан» и сели внутрь.

– Два месяца назад – это плохо, – сказала Харпер. – Этот Боб никак не попадает в нашу картинку.

– А он никогда и не былвкартинке, – возразил Ричер. – Но мы все равно с ним обязательно поговорим.

– Как? Его ведь задержала военная полиция.

Ричер снисходительно посмотрел на нее.

– Харпер, я тринадцать лет прослужил в военной полиции. Уж если я не смогу отыскать этого Боба, то кто сможет?

– Он может находиться где угодно.

– Нет. Если он постоянно ошивался в этой дыре, значит, он служил где-то поблизости. Такой мелкой сошкой занималось местное управление военной полиции. Поскольку его забрали два месяца назад, трибунала еще не было. Следовательно, он в камере предварительного заключения при штаб-квартире местного управления военной полиции, которая в данном случае находится на базе Форт-Армстронг неподалеку от Трентона, то есть, меньше чем в двух часах езды отсюда.

– Ты уверен?

Ричер пожал плечами.

– Если только за три года все не встало с ног на голову.

– Ты можешь это как-то проверить? – спросила Харпер.

– Проверять незачем.

– И все же я не хочу терять время напрасно.

Ричер ничего не ответил. Улыбнувшись, молодая женщина открыла сумочку. Достала сотовый телефон, «раскладушку» размером с пачку сигарет.

– Воспользуйся моим мобильником.

Звонок дежурному в Форт-Армстронге не открыл ничего явного, однако ответы офицера были такими уклончивыми, что Ричер, прослуживший тринадцать лет в военной полиции, принял их за подтверждение своей версии, так, словно это были письменные показания, данные под присягой.

– Он там, – сказал Ричер.

Харпер, слушавшая разговор, колебалась.

– Тебе так прямо и ответили? – спросила она.

– Более или менее.

– Значит, стоит туда поехать?

Ричер кивнул.

– Он там. Обещаю.

Карты в «Ниссане» не было, и Харпер не имела понятия, где они находятся. У Ричера были самые общие представления о географии Нью-Джерси. Он знал, как попасть из точки А в точку Б, затем из Б в В, потом из В в Г, но он не имел понятия, будет ли это кратчайшей дорогой из А в Г. Поэтому, выехав со стоянки, Ричер развернулся на развязке и направился на юг. Он решил, что для начала все равно надо будет ехать около часа в эту сторону. Через пару минут Ричер сообразил, что это та самая дорога, по которой всего несколько дней назад его везла Ламарр. Моросил дождь, и маленькому «Ниссану» приходилось тяжелее, чем массивному «Бьюику». Машина двигалась прямо сквозь тоннель брызг. Лобовое стекло покрылось тонкой пленкой городской грязи, и щетки, двигаясь в одну сторону, только размазывали ее. Чисто, грязно, чисто, грязно. Датчик количества бензина опустился ниже отметки четверть бака.

– Нам надо остановиться, – предложила Харпер. – Заправиться, почистить стекло.

– И купить карту, – добавил Ричер.

Он свернул на следующую стоянку. Внешне она оказалась похожа на ту, где останавливались для отдыха они с Ламарр. Похожие здания, похожая обстановка. Ричер подъехал к заправке и свернул на площадку полного обслуживания. Когда он через несколько минут, промокший, вернулся с пестрой дорожной картой, неуклюже развернутой в квадрат ярд на ярд, бак уже был залит под пробку, и служащий заправки вытирал стекла.

– Мы едем не в ту сторону, – сказал Ричер. – Автострада номер 1 подошла бы нам лучше.

– Ну хорошо, – предложила Харпер, изучая карту через его плечо, – на следующей развязке сворачивай на шоссе И-95.

Она провела пальцем по карте. Нашла на краю желтого пятна, обозначавшего Трентон, базу Форт-Армстронг.

– Совсем рядом с Форт-Диксом, – заметила она. – Где мы уже были.

Ричер ничего не ответил. Служащий закончил протирать стекла, и Харпер, опустив окно, расплатилась с ним. Ричер вытер рукавом мокрое от дождя лицо и завел двигатель. Выехал на шоссе и стал искать поворот на И-95.

Шоссе И-95 оказалось забито потоком машин. Автострада номер 1, к счастью, была свободнее. Обогнув Хайленд-парк, она на протяжении двадцати миль шла ровно как стрела, до самого Трентона. Насколько помнил Ричер, если выезжать из Трентона на север, Форт-Армстронг находился слева от шоссе. Следовательно, если въезжать в Трентон с севера, Форт-Армстронг будет справа. Еще одна прямая дорога привела их к шлагбауму и двухэтажному караульному зданию. За шлагбаумом – ухоженные дороги и аккуратные здания. Бордюрный камень выкрашен белой краской, здания кирпичные, с наружными лестницами из сваренных стальных труб, выкрашенные в зеленый цвет. Оконные переплеты металлические. Классическая армейская архитектура пятидесятых годов, все построено с безграничным размахом, на безграничные средства. С безграничным оптимизмом.

– Вооруженные силы Соединенных Штатов, – заметил Ричер. – Мы тогда были хозяевами всего земного шара.

В окне караульного здания горел тусклый свет. На его фоне виднелся нескладный силуэт часового, в каске и дождевике с капюшоном. Выглянув в окно, часовой подошел к двери. Открыл ее и шагнул к машине. Ричер опустил стекло.

– Это вы звонили нашему капитану? – спросил часовой.

Высокий широкоплечий негр. Низкий голос, медлительный говор южной глубинки. Далеко от дома в дождливый вечер. Ричер кивнул. Часовой улыбнулся.

– Капитан так и решил, что вы заявитесь лично, – сказал он. – Проезжайте.

Часовой снова скрылся в караулке, и шлагбаум поднялся. Ричер осторожно переехал через «лежачего полицейского» и повернул налево.

– Все оказалось очень просто, – заметила Харпер.

– Тебе когда-нибудь приходилось встречаться с бывшим сотрудником ФБР, удалившимся на покой? – спросил Ричер.

– Ну да, пару раз. С уважаемыми стариками.

– И как ты себя с ними вела?

Харпер понимающе кивнула.

– Наверное, так же, как этот часовой с тобой.

– То же самое можно сказать про любую организацию. Причем в отношении военной полиции, наверное, это особенно верно. Вся остальная армия нас ненавидит, поэтому нам приходится сплачиваться еще теснее.

Ричер повернул направо, затем еще раз направо, потом налево.

– Тебе уже доводилось здесь бывать? – спросила Харпер.

– Все подобные места похожи друг на друга. Ищи самую большую клумбу – рядом будет штаб.

Она указала в окно.

– Вот эта выглядит многообещающей.

– Ты все схватываешь на лету.

Свет фар выхватил засаженную розами клумбу размером с плавательный бассейн. От роз остались лишь спящие стебли, торчащие из почвы, щедро удобренной конским навозом и опилками. За клумбой стояло приземистое симметричное здание с побеленной лестницей, ведущей к двустворчатым дверям. В окне в середине левого крыла горело одинокое окно.

– Дежурное помещение, – сказал Ричер. – Как только мы въехали в ворота, часовой связался с капитаном, так что в настоящий момент тот идет по коридору к дверям. Следи за светом.

Лампы за дверью зажглись желтоватым светом.

– Теперь наружное освещение, – продолжал Ричер.

Вспыхнули две лампы, установленные на колоннах крыльца. Ричер остановил машину у лестницы.

– А сейчас откроются двери.

Створки распахнулись наружу, и на крыльцо вышел мужчина в форме.

– Таким же был и я, миллион лет назад, – произнес Ричер.

Капитан ждал их на крыльце, шагнув навстречу так, чтобы оказаться в свете ламп на колоннах, но оставаясь под навесом, укрываясь от дождя. На целую голову ниже Ричера, он тем не менее был широкоплечий и накаченный. Аккуратно расчесанные темные волосы, простые очки в металлической оправе. Форменный мундир был наглухо застегнут, но лицо казалось открытым. Выйдя из «Ниссана», Ричер обошел вокруг капота. Харпер присоединилась к нему на лестнице.

– Поднимайтесь скорее сюда, чтобы не мокнуть, – окликнул их капитан.

У него был акцент крупных городов Восточного Побережья. Бодрый и свежий, капитан любезно улыбнулся. Похоже, с этим человеком можно было иметь дело. Ричер первый поднялся по лестнице. Харпер отметила, что его ботинки оставили на белых ступенях грязные следы. Опустив взгляд, она убедилась, что ее собственная обувь ничуть не чище.

– Извините, – смущенно сказала Харпер.

Капитан снова улыбнулся.

– Не беспокойтесь. Заключенные красят их каждое утро.

– Это Лиза Харпер, – сказал Ричер. – Она из ФБР.

– Рад с вами познакомиться. Капитан Джон Лейтон.

Все трое обменялись рукопожатиями, и Лейтон провел гостей в здание. Щелкнув выключателем, он погасил свет на крыльце. Затем выключил свет в вестибюле.

– Бюджет, – объяснил Лейтон. – Приходится экономить.

Свет, горевший у него в кабинете, через раскрытую дверь проникал в коридор. Лейтон провел гостей к двери, пригласил заходить. Кабинет сохранил облик пятидесятых годов, с незначительными необходимыми современными добавлениями. Старый письменный стол, новый компьютер, старый шкаф, новый телефон. Забитые книжные полки, все горизонтальные поверхности завалены бумагами.

– Вижу, вам без работы скучать не приходится, – заметил Ричер.

Лейтон кивнул.

– Так что много времени мы у вас не отнимем.

– Можете не беспокоиться. Естественно, после вашего звонка я навел о вас кое-какие справки. Знакомый моего знакомого сказал, что вас нужно встретить по высшему классу. Говорят, вы отличный парень – для майора.

Ричер усмехнулся.

– Ну, по крайней мере, всегда старался. Насколько это возможно для майора. А кто этот знакомый знакомого?

– Один человек, который служил под вашим началом, когда вы служили под началом старины Леона Гарбера. Он сказал, что вы ни перед кем не гнули спину, и старина Гарбер всегда ставил вас в пример. То есть, пока что наше поколение еще тянет лямку, вы остаетесь своим.

– А что, Леона Гарбера до сих пор помнят?

– А разве болельщики «Янкиз» забыли Джо Димаджио?

– Я встречаюсь с дочерью Гарбера, – сказал Ричер.

– Знаю, – ответил Лейтон. – Слухами земля полнится. Вам очень повезло. Насколько мне помнится, Джоди Гарбер отличная девчонка.

– Вы ее знаете?

Лейтон кивнул.

– Встречал ее на самых разных военных базах.

– Я передам ей от вас привет.

Ричер умолк, вспомнив Джоди. Он собирается продать дом, который оставил ему ее отец, и Джоди это очень беспокоит.

– Присаживайтесь, – предложил Лейтон.

Перед письменным столом стояли два стула с прямой спинкой, стальные трубки и брезент; от таких давным-давно отказались армейские церкви.

– Итак, чем могу вам помочь? – спросил Лейтон.

Смотрел он на Харпер, однако вопрос предназначался Ричеру.

– Она все объяснит, – сказал Ричер.

Харпер рассказала все с самого начала, подвела итог. Ей потребовалось семь или восемь минут. Лейтон внимательно слушал, время от времени задавая уточняющие вопросы.

– Мне известно об этих женщинах, – сказал он. – До нас дошли слухи.

В завершение Харпер изложила версию Ричера относительно возможных хищений на армейских складах, рассказала о следе, который привел от громил Петросяна из Нью-Йорка к некоему Бобу в Нью-Джерси.

– Его зовут Боб Макгуайр, – сказал Лейтон. – Сержант, служил на складе вооружения. Но он не тот, кто вам нужен. Этот Макгуайр сидит у нас уже больше двух месяцев, к тому же, он слишком туп.

– Мы так и думали, – заметила Харпер. – Но у нас есть надежда, что он назовет какие-то фамилии, которые выведут нас на кого-нибудь более подходящего.

– На крупную рыбу?

Харпер кивнула.

– На человека, который замешан в серьезном деле, из-за чего стоит расправляться со свидетелями.

– Теоретически такой человек может существовать, – осторожно произнес Лейтон.

– У вас есть фамилия?

Посмотрев на Харпер, Лейтон покачал головой. Откинулся на спинку стула и устало потер глаза.

– В чем дело? – встревожился Ричер.

– Вы давно оставили службу? – спросил Лейтон, не открывая глаза.

– Года три назад.

Зевнув, Лейтон потянулся, затем снова сел прямо.

– С тех пор многое изменилось. Время ведь не стоит на месте, так?

– Что изменилось?

– Всё. Ну, в первую очередь, вот это. – Подавшись вперед, Лейтон постучал ногтем по экрану компьютерного монитора. Послышался звонкий стук. – Армия стала меньше, порядку стало больше. Нас полностью компьютеризировали. Связь значительно упростилась. Поэтому мы в курсе всех наших дел. Гораздо проще проводить инвентаризацию. Хотите узнать, сколько у нас на складах запасных колес к «Виллисам», хотя армия уже много лет не использует «Виллисы»? Дайте десять минут, и я вам точно отвечу.

– Ну и что?

– А то, что теперь мы имеем возможность следить практически за всем. Так, например, нам известно, сколько «беретт» М-9 поступило на склады, сколько было на законных основаниях выдано, сколько осталось. И если эти цифры не сходятся, мы начинаем бить тревогу, можете не сомневаться.

– Значит, все цифры сходятся?

Лейтон усмехнулся.

– Теперь сходятся. Это точно. За последние полтора года никто не похитил у американских вооруженных сил ни одной «беретты» М-9.

– Так чем же занимался два месяца назад Боб Макгуайр?

– Распродавал остатки своих запасов. Он занимался хищениями оружия по крайней мере в течение десяти лет. На это сразу же указал компьютерный анализ. Так мы вышли на Макгуайра, а также еще на пару десятков других ребят, которые действовали в других местах. Мы предприняли шаги, исключающие новые хищения, а затем взяли с поличным всех воров, которые распродавали остатки.

– Всех до одного?

– Так утверждает компьютер. Оружие пропадало с бешеной скоростью, самое разное, в двух десятках мест. Мы арестовали два десятка воров, и хищения прекратились. Макгуайр был последним, может быть, предпоследним, я точно не помню.

– Значит, хищения оружия прекратились?

– Это все осталось в прошлом, – улыбнулся Лейтон. – Вы отстали от жизни.

Наступило молчание.

– Отличная работа, – наконец произнес Ричер. – Примите поздравления.

– Армия стала меньше, – повторил Лейтон. – А у нас времени стало больше.

– Вы взяливсех до одного?– спросила Харпер.

Лейтон кивнул.

– Всех. Накрыли разом. Их оказалось не так уж много. Но спасибо за это надо сказать компьютерам.

Снова наступило молчание.

– Проклятие, от нашей теории не осталось камня на камне, – выругалась Харпер.

Она уставилась на пол. Лейтон осторожно покачал головой.

– Может быть, торжествовать победу рано. У нас тоже есть одна теория.

Харпер подняла голову.

– Крупная рыба?

– Точно.

– Кто он?

– Согласно нашим предположениям, это мозг.

– Мозг?

– Да. Сам он ничего не крадет. Как я уже говорил, мы выявили все течи и заткнули их. Два десятка человек ждут трибунала; все хищения раскрыты. Но как мы их брали? Посылали наших людей, чтобы те покупали товар. Брали с поличным. Например, Боб Макгуайр продал две «беретты» двум моим лейтенантам в одном баре.

– Мы только что оттуда, – заметила Харпер. – «Макстефан», рядом с развилкой шоссе на Нью-Джерси.

– Совершенно верно, – подтвердил Лейтон. – Наши ребята купили два М-9 по двести долларов за штуку, которые Макгуайр достал из багажника своей машины. Кстати, это приблизительно треть той суммы, которую выкладывает за «беретты» армия. После этого мы скрутили Макгуайра и стали рвать его по кусочкам. Инвентаризация, проведенная с помощью компьютера, позволила определить, сколько именно оружия он похитил на протяжении стольких лет. Зная предполагаемую среднюю стоимость одного пистолета, мы стали искать, куда подевались деньги. И обнаружили лишь около половины, на банковских счетах и в виде вещей, которые Макгуайр себе накупил.

– И что? – спросил Ричер.

– Пока что ничего. Но поскольку теперь у нас был доступ к единой информационной базе, мы выяснили, что подобная картина наблюдается повсюду. У всех расхитителей недостает приблизительно половины всех денег. И этих людей едва ли можно назвать выдающимися головами, согласны? Они вряд ли смогли укрыть деньги так, чтобы мы не смогли их отыскать. Но даже если бы и смогли, то почему прятать ровно половину? Почему кто-то из них не откладывал, скажем, две трети или три четверти? Почему во всех случаях соотношение одно и то же?

– На сцене появляется гипотетическая крупная рыба, – сказал Ричер.

Лейтон кивнул.

– Совершенно верно. Иначе как еще это объяснить? Это все равно что мозаика с одной недостающей деталью. Мы предположили, речь идет о некоем «крестном отце», понимаете, какой-то крупной шишке, которая держалась в тени, возможно, осуществляя общее руководство, возможно, обеспечивая прикрытие хищениям, в обмен на половину прибыли.

– Или на половину оружия, – уточнил Ричер.

– Точно, – согласился Лейтон.

– Что-то вроде рэкета, – вставила Харпер. – Преступление внутри преступления.

– Точно, – снова сказал Лейтон.

Последовала долгая пауза.

– Нас этот человек устраивает как нельзя лучше, – наконец сказала Харпер. – Он должен быть умным и расчетливым, он много разъезжает по стране, обеспечивая преступную деятельность на местах. И можно объяснить, почему его интересует такое количество женщин. Не потому, что онизнали его лично, а потому, что каждая из них знала кого-то из его подельников.

– И время тоже подходит вам как нельзя лучше, – подхватил Лейтон. – Если этот человек именно тот, кто вам нужен, он составил свой план как раз два – три месяца назад, узнав о том, что мы стали арестовывать его подельников.

Харпер подалась вперед.

– Каков был общий объем деятельности года два – три назад?

– Очень большой, – сказал Лейтон. – На самом деле вас интересует, как много могли увидеть эти женщины, так?

– Так.

– Они могли увидеть очень много.

– Насколько внушительны ваши обвинения? – продолжала Харпер. – В частности, против Боба Макгуайра?

– Наши дела далеко не блестящие, – пожал плечами Лейтон. – Разумеется, доказана продажа двух пистолетов нашим агентам. Но остальные улики косвенные, и недостача денег существенно ослабляет нашу позицию.

– Следовательно, разумно предположить, что крупная рыба устраняет нежелательных свидетелей.

Лейтон кивнул.

– Абсолютно с вами согласен.

– Так кто же этот тип?

Лейтон снова потер глаза.

– Мы понятия не имеем. У нас даже нет полной уверенности, что этот тип вообщесуществует.Пока это только предположение. Гипотеза.

– Никто ничего не говорит?

– Ни слова, черт побери. Мы усиленно задаем вопросы вот уже два месяца подряд. У нас в руках двадцать человек, и все упорно держат язык за зубами. Похоже, этот тип здорово их запугал.

– Судя по тому, что нам о нем известно, это страшный человек, – согласилась Харпер.

В кабинете наступила тишина. Только барабанная дробь дождя в стекла.

– Если он существует, – наконец произнес Лейтон.

– Он существует, – уверенно заявила Харпер.

Лейтон кивнул.

– Мы тоже так думаем.

– Что ж, полагаю, нам нужно узнать его фамилию, – сказал Ричер.

Ответа не последовало.

– Знаете, кажется, мне надо самому поговорить с вашим Макгуайром, – предложил Ричер.

Лейтон улыбнулся.

– Я ждал этого предложения. И был готов вам отказать. Но знаете, я только что передумал и решил согласиться. Делайте то, что считаете нужным. Чувствуйте себя как дома.

Тюрьма, как это всегда бывает в местных отделениях военной полиции, находилась под землей, под приземистым кирпичным строением со стальной дверью, одиноко стоящим с другой стороны от клумбы с розами. Лейтон быстро провел к нему своих гостей. Дождь усилился, и всем пришлось поднять воротники и опустить лица, защищаясь от сырости. Подойдя к стальной двери, Лейтон нажал кнопку древнего звонка, и через мгновение дверь открылась. За ней оказался ярко освещенный коридор и стоявший в нем здоровенный главный сержант. Сержант отступил в сторону, освобождая дорогу.

Внутри кирпичные стены были выложены глазурованной плиткой. Полы и потолок из выровненного бетона были выкрашены блестящей зеленой краской. Люминесцентные лампы прятались за толстыми металлическими решетками. Массивные стальные двери были оборудованы квадратными зарешеченными окошками в верхней части. Справа имелся небольшой кабинет с развешенными на деревянной доске ключами. Большой письменный стол, нагроможденные друг на друга видеомагнитофоны, записывающие молочно-серые мелькающие картинки с двенадцати мониторов системы наблюдения. На экранах были видны двенадцать камер, одиннадцать свободных, а в двенадцатой на койке под одеялом лежала скорченная фигура.

– В «Хилтоне» все тихо, – усмехнулся Ричер.

Лейтон кивнул.

– Субботними вечерами здесь становится шумно и многолюдно. Но сейчас Макгуайр у нас единственный постоялец.

– Система видеонаблюдения создает определенные проблемы, – заметил Ричер.

– Да, но она все время выходит из строя, – ответил Лейтон.

Он склонился к изображениям на экране мониторов. Положил руки на стол. Провел правой в сторону и нащупал пальцем выключатель. Видеомагнитофоны перестали жужжать, с экранов исчез значок «ЗАПИСЬ».

– Вот видите? – усмехнулся Лейтон. – Система очень ненадежная.

– Потребуется не меньше пары часов, чтобы ее починить, – добавил сержант.

У сержанта, широкоплечего гиганта, кожа была цвета кофе. Его форменный мундир был размером с палатку. Ричер и Харпер поместились бы в нем вдвоем. А может быть, хватило бы места и для Лейтона. Сержант представлял из себя идеальный образчик военного полицейского.

– Сержант, к Макгуайру пришел гость, – многозначительным тоном произнес Лейтон. – Необязательно регистрировать это в журнале.

Ричер снял плащ и пиджак. Аккуратно сложил их на стуле. Сержант снял с доски связку ключей и подошел к внутренней двери. Отпер ее и распахнул настежь. Ричер шагнул в дверь, сержант последовал за ним. Закрыл дверь за собой и запер ее. Указал на лестницу.

– Вы первый.

Края кирпичных ступеней были стерты. Стены сверкали той же самой белой глазурью. Стальные перила были через каждые двенадцать дюймов прикреплены к стене толстыми болтами. Внизу еще одна запертая дверь. За ней коридор, потом еще одна запертая дверь. Затем небольшая площадка с тремя запертыми дверями трех камер. Сержант отпер среднюю дверь. Щелкнул выключателем, и люминесцентная лампа, погудев, залила ярким белым светом помещение размером сорок футов на двадцать. Ближайшая к двери треть представляла собой что-то вроде предбанника. Остальное пространство было поделено на четыре камеры, отгороженные массивными стальными прутьями. Прутья были покрыты толстым слоем белой глянцевой краски. Каждая камера имела в ширину футов десять и футов двенадцать в глубину. На стене напротив висели четыре видеокамеры наблюдения. Три пустые камеры были отперты. Четвертая была заперта. В ней находился Макгуайр. Разбуженный ярким светом, он уселся на кровати, щурясь и протирая глаза.

– К тебе гость, – окликнул его сержант.

В углу предбанника у входной двери стояли два высоких деревянных табурета. Сержант взял тот, что ближе, и поставил его перед камерой Макгуайра. Вернулся и сел на второй. Не обращая внимания на табурет, Ричер остался стоять, сплетя руки за спиной, молча глядя сквозь решетку. Сбросив одеяло, Макгуайр опустил ноги на пол. Он был в желто-зеленой майке и желто-зеленых трусах. Настоящий великан. Больше шести футов роста, больше двухсот фунтов веса, возраст лет тридцать пять. Могучие мышцы, толстая шея, здоровенные руки, здоровенные ноги. Коротко остриженные редеющие волосы, маленькие глазки, на бицепсах татуировка. Ричер стоял совершенно неподвижно, молча уставившись на верзилу.

– Кто ты такой, черт побери? – наконец не выдержал Макгуайр.

Его голос был под стать фигуре. Низкий, грудной. Ричер молчал. Эту тактику он отточил до совершенства еще полжизни назад. Стой совершенно неподвижно, не мигай, ничего не говори. Жди, пока твой визави перебирает все возможности.Не друг. Не адвокат. В таком случае, кто?Дождись, чтобы он начал беспокоиться.

– Кто ты такой, черт побери? – повторил Макгуайр.

Ричер отошел назад. Подошел к сержанту и что-то шепнул ему на ухо. Тот удивленно поднял брови. «Вы уверены?» Ричер шепнул еще что-то. Гигант, кивнув, встал и протянул ему связку ключей. Вышел за дверь и запер ее за собой. Повесив ключи на дверную ручку, Ричер вернулся к камере Макгуайра. Тот настороженно следил за ним через решетку.

– Что тебе нужно?

– Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня, – сказал Ричер.

– Что?

– Что ты видишь?

– Ничего, – буркнул Макгуайр.

– Ты слепой?

– Нет, не слепой.

– В таком случае, ты лжец, – спокойно произнес Ричер. – Раз ты говоришь, что ничего не видишь.

– Я вижу какого-то типа, – пробурчал Макгуайр.

– Ты видишь какого-то типа, который больше тебя размерами и который получил самые разнообразные специальные навыки, в то время как ты просиживал штаны, перебирая бумаги на своем дерьмовом складе.

– Ну и что?

– А ничего. Просто прими это во внимание на будущее.

– На какое еще будущее?

– Скоро ты все узнаешь, – успокоил его Ричер.

– Что тебе нужно?

– Доказательства.

– Доказательства чего?

– Того, насколько именно ты туп, кусок дерьма.

Макгуайр прищурился. Его маленькие глазки совсем спрятались под складками лба.

– Хорошо тебе говорить так, – сказал он. – Стоя в шести футах за решеткой.

Ричер сделал шаг вперед.

– Теперь я в двух футах от решетки. А ты все равно тупой кусок дерьма.

Макгуайр тоже шагнул вперед. Остановившись в футе от решетки, он схватился руками за прутья. Его взгляд налился злобой. Ричер сделал еще шаг.

– А теперь я в футе от решетки, как и ты. А тывсе равнотупой кусок дерьма.

Правая рука Макгуайра, оторвавшись от решетки, сжалась в кулак и стремительно распрямилась, словно поршень. Целясь Ричеру в горло. Перехватив его руку за запястье, Ричер уклонился в сторону, пропуская кулак мимо, а затем резко перенес свой вес назад, увлекая Макгуайра к решетке. Вывернув ему руку, Ричер шагнул влево, заламывая локтевой сустав.

– Вот видишь, насколько ты туп? Я делаю еще один шаг – и у тебя сломана рука.

Макгуайр учащенно дышал, стараясь совладать с болью. Презрительно усмехнувшись, Ричер выпустил его руку. Сверкнув глазами, Макгуайр отдернул руку и покрутил плечом, проверяя, все ли цело.

– Что тебе нужно? – снова спросил он.

– Хочешь, я отопру камеру?

– Что?

– Ключи вон там. Хочешь, я отопру камеру и еще больше уровняю наши шансы?

Глаза Макгуайра превратились в узкие щелочки.

– Да, отпирай, черт побери.

Ричер вернулся к наружной двери и снял с ручки связку ключей. Быстро нашел нужный. За свою жизнь ему пришлось иметь дело с таким количеством ключей от камер, что он смог бы найти нужный с закрытыми глазами. Вернувшись к камере, он отпер решетку. Распахнул ее настежь. Макгуайр стоял неподвижно. Ричер вернулся назад и повесил ключи на дверную ручку. Остался стоять лицом к двери, спиной к камере.

– Садись, – сказал он. – Я оставил этот табурет для тебя.

Ричер ощутил, как Макгуайр выходит из камеры. Услышал шаги босых ног по бетону. Шаги замерли.

– Что тебе нужно? – в который раз повторил Макгуайр.

Ричер продолжал стоять к нему спиной. Напрягая все чувства, чтобы ощутить его приближение. Макгуайр не двигался с места.

– Задача очень сложная, – сказал Ричер. – Ты должен учесть несколько факторов.

– Каких еще факторов? – тупо переспросил Макгуайр.

– Фактор первый: я лицо неофициальное, понятно?

– И что это значит?

– А ты сам подумай.

– Понятия не имею.

Ричер обернулся.

– Это означает, что я не военный полицейский, не гражданский полицейский, вообще никто.

– Ну и что?

– А то, что на меня нет никакой управы. Меня нельзя подвергнуть дисциплинарному взысканию, лишить пенсии и так далее.

– Ну и что?

– А то, что если после разговора со мной ты до конца жизни будешь ходить на костылях и пить через соломинку, мне никто ничего не сможет сделать. И здесь нет никаких свидетелей.

– Что тебе нужно?

– Фактор второй: что бы ни грозил сделать с тобой тот тип, я могу сделать гораздо хуже.

– Какой еще тип?

Ричер усмехнулся. Макгуайр стиснул кулаки. Могучие бицепсы, широкие плечи.

– А сейчас начинается самый тонкий момент, – продолжал Ричер. – Ты должен полностью сосредоточиться. Фактор третий: если ты назовешь мне его фамилию, этот тип отправится до конца дней своих в одно место. Если ты назовешь его фамилию, он до тебя не доберется. Никогда, понятно?

– Какая еще фамилия? Что еще за тип?

– Тот, которому ты отстегивал половину прибыли.

– Никакого такого типа не было.

Ричер покачал головой.

– Это мы уже прошли, хорошо? Нам известно, что такой человек существует. Так что не вынуждай меня стучать тебя головой по стене. Перейдем к главному.

Макгуайр напрягся. Задышал часто. Затем немного успокоился. Расслабился, прищурился.

– Так что думай хорошенько, – снова заговорил Ричер. – Ты боишься, что если выдашь того типа, то попадешь в дерьмо. Но это не так. Наоборот, ты должен понять, что если ты его выдашь, то тебе больше ничего не будет угрожать, до конца жизни, потому что этого типа разыскивают за кое-что похуже, чем хищение армейского имущества.

– Что он натворил? – спросил Макгуайр.

Ричер улыбнулся. Жаль, что видеокамеры не передают звук.Этот человек существует.Лейтон должен был пуститься в пляс.

– ФБР подозревает его в убийстве четырех женщин. Если ты назовешь его фамилию, этого типа упрячут навсегда. И больше его ни о чем не будут спрашивать.

Макгуайр молчал. Напряженно думая. Мыслительный процесс проходил у него крайне медленно.

– И еще два фактора, – добавил Ричер. – Если ты выложишь мне все прямо сейчас, я замолвлю за тебя словечко. Ко мне прислушаются, потому что в свое время я тоже служил в военной полиции. А полицейские помогают друг другу, верно? Я добьюсь для тебя некоторого послабления.

Макгуайр молчал.

– Фактор последний, – тихо промолвил Ричер. – Ты должен понять, что рано или поздно все равно заговоришь. Это лишь вопрос времени. Выбор за тобой. Ты можешь сказать сейчас, а можешь через полчаса, когда я переломаю тебе руки и ноги и соберусь сломать спину.

– Это очень страшный человек, – пробормотал Макгуайр.

Ричер кивнул.

– Не сомневаюсь. Но ты должен правильно расставить приоритеты. То, что обещал сделать тот тип, это чисто теоретические угрозы. Все это где-то в будущем, и, как я уже говорил, этого не произойдет никогда. Но то, что обещаю сделать я, произойдет прямо сейчас. Вот здесь.

– Ты ничего не сделаешь, – буркнул Макгуайр.

Развернувшись, Ричер поднял деревянный табурет. Перевернул его и, взяв за две ножки, поднял на уровень груди. Крепко ухватился и расправил плечи. Набрал полную грудь воздуха и резко развел локти, вырывая ножки из перекладин. Перекладины с грохотом упали на пол. Перевернув табурет, Ричер схватил левой рукой его за сиденье, а правой выдернул ножку. Отшвырнул обломки, оставив ножку в руке. Кусок дерева длиной в ярд, размером и весом с бейсбольную биту.

– Теперь твоя очередь.

Макгуайр старался изо всех сил. Перевернув свой табурет, он ухватился за ножки. Бицепсы вздулись, искажая татуировки, однако все было тщетно. Макгуайр так и остался стоять, сжимая в руках целый табурет.

– А жаль, – произнес Ричер. – Я хотел уровнять наши шансы.

– Этот человек служил в спецназе, – тяжело дыша, произнес Макгуайр. – Он принимал участие в операции «Буря в пустыне». Это очень страшный человек.

– Неважно, – ответил Ричер. – Если он окажет сопротивление, ФБР его пристрелит, и на этом все кончится.

Макгуайр молчал.

– Этот человек никогда не узнает, что его выдал именно ты, – продолжал Ричер. – Полиция подстроит все так, будто он сам где-то оставил улики.

Макгуайр продолжал молчать. Ричер помахал ножкой табурета.

– Левую или правую?

– Что? – недоуменно спросил Макгуайр.

– Какую руку сломать в первую очередь?

– Его зовут Ласалль Крюгер, – прошептал Макгуайр. – Он полковник. Командующий батальоном снабжения.