Глава 6
Гувернёр. Из записок Элизы Северянки
Мне очень повезло, что Алэр оказался рыцарем до мозга костей. С тех пор я знала лишь одного такого человека – настоящие рыцари в наше время редкость. Сколько бы эти идиоты в доспехах ни кичились своей честью и ни отстаивали честь дам на турнирах.
Он не мог не защитить женщину, Алэр. Если правда то, что я слышала про его любовные подвиги, то он, конечно, чтил прекрасный пол, и, если бы кто-то из нас оказался в беде, бравый рыцарь сделал бы всё, даже во вред себе, но обязательно помог. Так было с его сестрой Мадлен, благополучием которой наверняка угрожал ему Валентин. Так получилось и со мной.
Впрочем, думаю, если бы не циничный подход Валентина, не видевшего смысла скрывать от своего «близкого друга», что он со мной делает, Алэр бы меня всё-таки убил. Потому что я сначала виделась ему чудовищем – как любой нормальный магианец представляет себе чародея. И да, не надо забывать про месть за убитых родных – за них Алэр бы убил меня, даже пожертвовав жизнью.
Но в итоге попался в ловушку собственного благородства.
Именно Алэру я во многом обязана своим воспитанием. В одиннадцать от меня сбежали горничные и учителя, и Алэр заменил мне и тех и других. Одни боги знают, чего ему это стоило. Он же был рыцарь, аристократ, а не нянька. А мне тогда куда нужнее был друг, чем любовник.
Забавную мы представляли, наверное, пару…
Я довольно быстро стала ему доверять. Ещё не понимая, я почувствовала, что его отношение ко мне поменялось – а, боги, я так нуждалась в близком человеке! Наверное, я доверилась бы тогда любому, кто проявил бы ко мне внимание.
Алэр ухаживал за мной, как за ребёнком. Когда прислуга – спустя полгода без моих приступов – вспомнила, что герцог не должен присматривать за юной леди как горничная, Алэр послал их в бездну. Думаю, он боялся за них, прекрасно понимая, что моё поведение, мягко говоря, нестабильно. Правильно боялся – к тому моменту моё душевное здоровье из-за злоупотребления магией и наркотиком действительно находилось в плачевном состоянии. Алэр был единственным человеком, который, я была уверена, всегда бы мне помог, выслушал, утешил, спел колыбельную и так далее. Принц отошёл на второй план – я всё ещё его любила, но именно как сказочного героя. А в сказки с возрастом веришь всё меньше.
Самое забавное – если бы Алэр попросил меня, как Валентин, сделать что-нибудь для него, я бы сделала. Всё, что угодно, и без наркотика. И даже несмотря на то, что всё ещё не понимала, кто я. Но он был слишком рыцарь, чтобы использовать меня. И когда это рыцарь о чём-то просил свою леди? Наверняка ему и в голову такое не приходило.
Я жалею, что так ничем и не отплатила за его заботу. Я обязана ему слишком многим и уже не смогу закрыть этот долг.
Алэр привил мне вкус к красивым вещам, к книгам, к жизни. Валентин всё восторгался, что я хорошею день ото дня. Это не я хорошела. Это Алэр экспериментировал с моими причёсками, с моими платьями, даже с моей фигурой, сажая меня на диеты и заставляя заниматься физическими упражнениями.
Он научил меня ездить верхом и даже стрелять из лука. Он упросил Валентина разрешить мне конные прогулки в соседнем лесу, и я смогла ненадолго вырваться из золотой клетки опостылевшего замка.
Он учил меня мыслить самостоятельно, он рассказывал мне сказки с определённым содержанием – он хотел, чтобы я поняла, кто я, и оставила Валентина. Тогда его месть, о которой он, конечно, не забыл, свершилась бы.
Но я была ещё не готова. Я боялась того, что творилось со мной, и хотела забыть обо всём странном, что происходило вокруг. А происходило многое – мои способности то и дело давали о себе знать. Но магия, повинуясь моему собственному желанию, заставляла меня всё это забыть. Да, я заколдовывала себя, и у меня отлично получалось.
Так что у Алэра не было шансов открыть мне глаза в этом замкнутом круге.
В итоге я полюбила его. Он стал моим первым мужчиной во всех смыслах.
* * *
(Из архива рода Боттеров)
– Милорд.
Алэр повернулся на другой бок и набросил на голову одеяло.
– Милорд, вы просили будить вас с рассветом. Помните?
Зашелестели раздвигаемые занавески. Кончик солнечного луча пробрался в щель одеяла и прочно угнездился на кончике носа.
– Ваша Светлость?
– Всё, всё, я встал, – промычал Алэр, отбрасывая одеяло и отчаянно щурясь. – Иди.
Почти сразу дверь тихонько закрылась. Утренний ритуал свершился.
Алэр со вздохом опустил ноги на пол, нащупал туфли, попытался надеть, плюнул и прошлёпал к окну босиком. Распахнул.
Солнце только-только поднималось – ярко-золотой сноп сиял из-за горизонта. Прохладный воздух мягко и очень знакомо пах розами…
Внизу уже готовили лошадей.
Захватив приготовленный слугой плащ и натягивая его по дороге, путаясь в шёлковых завязках, Алэр выбежал из спальни, хлопнув дверью.
Через мгновение, костеря всю Девятку разом, вернулся, наскоро напялил сапоги и снова хлопнул дверью.
Знакомая до последней ступеньки винтовая лестница, прорезаемый первыми лучами серый воздух – во внутреннем дворе после рассвета тушили все факелы. Дверь в Девичью башню, снова винтовая лестница – и снова знакомая…
В комнате царил обычный бардак, не ассоциировавшийся у Алэра с девочками, тем более молодыми леди… Но поскольку хозяйка всегда убирала здесь сама, а делала она это редко – бардак оставался. Рассыпанный, уже увядший букет роз у пузатого шкафа. За стеклянными дверцами в рядок выстроившиеся куклы одна другой краше. На ручке – пыль: хозяйка давно не открывала. И по всему полу – сверкающие драгоценными камнями рукоятей и ножен кинжалы, пара мечей, застёжки от плаща, сам плащ (Алэр машинально подобрал), укоризненно взирающий на это безобразие громадный плюшевый медведь, клочки бумаги, перья, банты и снова розы, розы, розы…
«Тебе правда нужно убираться здесь чаще», – пробормотал под нос Алэр, распахивая круглую дверцу спальни.
Хозяйка ещё нежилась в постели. И в ответ на своё имя только повернулась на другой бок и укрылась одеялом с головой.
– Подъё-о-ом!
– Ну, Алэ-э-эр, ну ещё капельку… Чуть-чуть, – сонно пробормотала девочка-подросток. – Ну ка-а-апельку…
Не дослушав, Алэр содрал с неё одеяло, подхватил сонно вякнувшую девчонку на руки, укутал в плащ и под приглушённый визг поволок во двор.
– Ну хоть одно утро! – стеная, взобралась на лошадь Лизетта. – Хоть одно утро ты оставишь меня в покое?
– Размечталась! – фыркнул Алэр, оседлав своего коня. – В здоровом теле – здоровый дух. Пошла! – и хлопнул кобылку девочки по крупу. Та послушно потрусила к воротам. Конь Алэра легко её обогнал.
– Проигрываешь, Лизетта! – бросил на скаку юноша.
– Что? Я-а-а?! – девочка, быстро забыв про сон, подхватила поводья. – Ни за что!
Солнце расцветило небо розовым золотом, и серебристый воздух пронзила звонкая трель жаворонка.
* * *
– Не-не-не-не! Алэр! Алэр, не на-а-а-а!..
Крик оборвался громким бульком. Испуганно замолчавшие было лягушки снова загалдели, намекая, что вскорости грядёт дождь.
Алэр скинул плащ, примерившись, когда барахтающаяся девчонка только-только вынырнула, прыгнул, окатив её фонтаном брызг.
Лизетта в долгу не осталась и, нырнув следом, схватила его за рукав рубашки, утягивая за собой на дно.
…Солнце совсем взошло, и лягушки перешли на сонное урчание, «передумав» и прогнозируя жаркий день. Ну а потом – дождь. Быть может.
– А я такой сон видела! – вздохнула Лизетта, расчёсывая волосы пятернёй.
– Только не про принца, – фыркнул Алэр, нежась на солнышке рядом. – Не снова.
– Да ну тебя, – надула губы девочка. – Ты просто не видел, какой у меня принц. Он…
Алэр застонал, и девчонка намеренно встряхнула волосами так, что брызги окатили его лицо.
– Нет, мне дороги снились, – сообщила Лизетта чуть погодя. – Я будто парила над ними, ну, как птица. А они вились внизу, как змеи. Сначала много, потом только две, соединяясь и расходясь на перекрёстках. Потом от одной отделилась тропинка и превратилась в дорогу тоже. И их стало три… А дальше ты пришёл. И я не видела, чем кончилось, – Лизетта кинула на Алэра укоризненный взгляд и улеглась рядом. – Не знаешь, что это значит?
Алэр зевнул, глядя на ярко-синее небо.
– По дорогам шагает Путник. Может, тебе был сон от него? Один из Девятки наверняка может послать вещий сон.
– Зачем? – приоткрыла один глаз девочка.
– Или ты опять объелась яблоками на ночь глядя, – покосившись на мгновенно покрасневшую Лизетту, продолжил Алэр. – Было?
– Но что плохого в яблоках? – выдохнула девочка, отворачиваясь.
– Ничего, если ты не ешь их на ночь мешками, – лениво отозвался Алэр.
– Нет, – спустя несколько секунд сказала вдруг Лизетта, и её голос прозвучал настолько твёрдо, что Алэр даже приподнялся взглянуть на неё. – Я просто хочу уехать отсюда. Я хочу путешествовать. Как Гинесса Великодушная. Или Алия Красивая. Я хочу…
– Начиталась! – вздохнул Алэр, ложась обратно и закрывая глаза.
– Но почему?! – звенел голос девочки. – Почему это плохо? Почему я не могу? Почему нельзя?!
– Потому что твой принц против, – словно между делом проговорил Алэр. – Ты сама говорила.
– Да, но… Почему он против?! Почему он не выпускает меня отсюда? Почему не заберёт с собой?
Алэр, не открывая глаз, прикусил тычущуюся в нос травинку.
– Ты ведь тоже хочешь, – сказала вдруг Лизетта. – Тоже хочешь уехать отсюда. Тоже…
Алэр выплюнул травинку и рывком сел. Сейчас надо было перебить её быстрее, чем девчонка войдёт в транс и начнёт читать его мысли, как грифельную доску.
– Элиз, послушай меня. Ты уедешь. Я обещаю тебе. Мы оба уедем отсюда, но не прямо сейчас. Сейчас ещё рано. Сейчас ты ещё не готова. Тебе нужно подрасти…
– Но мне уже четырнадцать! – дёрнулась девочка.
Алэр положил руки на её плечи, заглянул в глаза.
– Послушай, Элиз. Когда тебе исполнится шестнадцать, когда ты перестанешь быть ребёнком, я лично увезу тебя. Куда захочешь. Хорошо?
Девочка отвернулась. Зашевелила губами:
– Два года… двадцать четыре месяца… Восемьсот четыре дня… А почему так долго?
– Торгуешься, принцесса? – улыбнулся Алэр.
Элиза вздёрнула носик.
– Обещаешь?
– Обещаю, – кивнул Алэр, заставляя поверить и себя. Ложь Элиза всегда легко «читала».
– Ну ладно тогда, – вздохнула девочка. – Если только два года. Я подожду. У меня всё равно ещё пара стеллажей в библиотеке не прочитаны.
Алэр вздохнул. Все книги для юной чародейки отбирались лично королём. И все они – до единой – не имели ничего общего с реальностью. Все они рассказывали о прекрасных смелых принцах, о любви, чистой и нежной, о приключениях, захватывающих и обязательно кончающихся хорошо. Элиза обожала их читать, а Алэр вечерами ломал голову, пытаясь найти среди этого бреда печатной мысли хоть что-нибудь стоящее и поставить на видное место, чтобы Лизетта заметила. Но «зёрен» в «плевелах» всё равно было мало, и Элиза развлекалась сказками.
Так, она не знала, что Гинесса Великодушная путешествовала с отрядом отца, но и тот не спас знаменитую целительницу. И почему-то после своего «путешествия» она боялась мужчин как огня и навсегда осталась старой девой. А Алия Красивая была куртизанкой. Но заплатила историку, и тот изобразил вместо неё валькирию в доспехах, прикрывающих только грудь и бёдра. Да и то не сильно – так, чтобы оставался простор для воображения. Говорят, после той картины поклонников-клиентов у Алии прибавилось. Если не приумножилось.
Элиза жила в воздушном замке, но ей в нём становилось тесно.
Его Величество действительно не скупился в средствах на воспитанницу, но не собирался отпускать её за стены, похоже, никогда. Алэру пришлось долго, очень долго убеждать его, что юной леди, если она хочет вырасти нормальной, необходим простор. Что страшного в конных прогулках? Элиза не умеет ездить верхом? О нет, уже умеет… Новость короля не обрадовала, но Алэр отговорился нежной любовью Лизетты к «лошадкам». Про любовь король знал, но отпускать воспитанницу никуда не собирался. Спустя пару дней Элиза слегла – простудилась, пытаясь «улететь» со стены. Улетала она в тот раз в прямом смысле, только не вверх, а вниз, и Алэр чудом не отправился за ней – их услышала стража, успела вытащить. Болела девочка долго, король рвал и метал, ночевал у её постели, а послушав в очередной раз вердикт трясущегося медика, что девочка, дескать, тоскует по простору, отсюда и все беды, решился огородить стеной луг и лес за ним. И поставил стражу. И отдал приказ охранять очень тщательно. Спустя седмицу выздоровевшая Элиза играла в снежки на лугу и сообщала всем и каждому, какой хороший у неё принц. А врач ехал домой с распиской Алэра в кармане на кругленькую сумму.
Алэра порой интересовало: доехал?
Настала весна, а юной госпоже не нравилась слякоть и пускать кораблики по ручейкам надоело. И тогда Алэр рассказал ей заранее придуманную историю о юной воительнице-принцессе, наравне с принцем совершающей подвиги… Ну, в общем, почти Алия Красивая, только в нормальных доспехах. Лизетта впечатлилась. В следующий приезд короля она «обрабатывала» его сама, и весьма качественно. Уставший король махнул рукой – «пусть развлекается» – и в который раз напомнил Алэру, что он головой и остальными частями тела отвечает за впечатлительную Лизетту и не дай бог…
Элиз заказали и привезли пару мечей – облегчённых, сбалансированных и под её рост. И кинжалы. С мечами у девочки не заладилось – и их она быстро бросила. С кинжалами дело пошло лучше. А когда Лизетта опробовала лук… Синяки и царапины резко перестали волновать юную «принцессу-воительницу», а полог кровати Алэра ощетинился стрелами, точно испуганный ёж.
В это же лето в лес рядом с замком пригнали дичь, и юная охотница вовсю скакала, отстреливая «плохих» волков и спасая «хороших» оленей. И все были счастливы, а особенно король, потому что именно тогда соседи разом решили проверить его власть на прочность. И разом слегли. И их советники слегли. И военачальники тоже. Выздоровели, конечно, убивать их Его Величество не решился. Пока не решился. Зато в своей стране творил что хотел – слухи даже сюда доходили. Слабенькие, но если и они просачивались… Иногда, слушая их в пересказе прислуги, Алэр чувствовал себя счастливым: он вдалеке от этого хаоса, и у него есть способ отомстить королю. Более действенный, чем все интриги и подкупы. Хотя тоже совсем не лёгкий.
– Мадлен вышла замуж, – выпалила как-то за завтраком Элиз. – За герцога де Найя.
И, воспользовавшись изумлением Алэра, съела третье медовое пирожное – хотя за раз позволялось всего два.
– О, превосходно, – когда дар речи вернулся, сумел пробормотать юноша.
– Ага, у них такая свадьба была! Цветы, драгоценности, и всё сверкает! И невеста такая красивая. И счастливая. А ещё я слышала, у неё ребёнок будет, – улыбаясь во всю обмазанную мёдом мордашку, сообщила Лизетта. – Через семь месяцев. Мальчик. Наследник. Симпатичный, кудри тёмные…
– Как у папочки, – задумчиво добавил Алэр.
– Да, как у герцога, – кивнула Лизетта. – И глаза такие же – зелёные. Красивый…
И, моргнув, уставилась на Алэра.
– А кто такая Мадлен?
– Третье пирожное! – быстро произнёс Алэр, сжимая под столом кулаки. – Ты думала, я не вижу? Куда руку тянешь!
– Но почему нельзя, они же такие вкусные! – «переключилась» девочка, моментально забыв и про свадьбу, и про Мадлен, и про ребёнка. – Ну пожа-а-а-алуйста!
– Будешь круглой, как пончик, принц тебя не полюбит.
– Принц меня уже лю-у-у-убит! – тем не менее оставив блюдо с пирожными, буркнула девочка. – Во-о-от.
Подобное случалось часто. Волнами, каждый новый навык. Чтение мыслей, распознавание чувств, лжи и «вещие сны» были цветочками. От ягодок у Алэра волосы дыбом вставали, даже когда он о них думал. А когда они случались… Месяц Лизетта летала. Серьёзно, по-настоящему. Забывшись, вставала на цыпочки, раскидывала руки на манер крыльев – и взлетала… Алэр держал её на «поводке» из поясов, чтобы далеко не улетела. Месяц наблюдал, как девочка изображает воздушный шарик, и терпеливо убеждал себя, что это нормально. Потому что Лизетта всё чувствовала. И очень боялась, если что-то с ней было «ненормально». Панически боялась.
Потом месяц кончился, и девочка всё забыла. У неё это было «нормально» – периодические провалы в памяти без всякого наркотика. Она забывала не только «просьбы» короля и то, что делала впоследствии. Забывала все странные способности. Забывала прорицания. Видения и сны. Забывала Алэра на первых порах и постоянно забывала, что он знаком с королём, что это именно великолепный «принц» его сюда привёз. Забывала даже, если Алэр напоминал, а сначала он пытался, осторожно, потихоньку, чтобы не испугать. Бесполезно. Лизетта выкидывала из головы всё, что не соотносилось с её «нормально», и всё, что не было удобно королю.
Это сильно усложняло Алэру выполнение его плана, но он не отчаивался. Только очень боялся, что в приватной беседе с королём юная Лизетта ляпнет: «А Алэр хочет вырастить меня так, чтобы я узнала, что вы меня используете, и убила вас». Приходилось следить за своим поведением, своими мыслями и лгать, лгать, лгать. Потому что да, он хотел, чтобы девочка выросла не тепличным растением, каким её желал видеть король, а человеком. И, оглянувшись вокруг, поняла, что с ней делают. И вряд ли бы король это пережил.
То, что он этого, скорее всего, не увидит, Алэр понимал. Сложно не понимать – всех уволенных слуг или стражников принц убивал. Всех случайно увидевших заляпанную кровью Лизетту или Лизетту летающую и понявших, конечно, кто она такая, король убивал. Иногда руками той же Лизетты. Алэр подозревал, что умрёт так же. Каждый раз, когда король запирался с воспитанницей в её спальне, он этого ждал.
Но пока обходилось.
Ежедневно летом после обеда Лизетта ходила к речке на краю луга. Конечно, всегда в компании Алэра, хотя юной леди более приличествовала бы горничная. Но Лизетта с некоторых пор не терпела горничных, а те боялись её «проклятия». Все в замке боялись, кроме Алэра, и только с ним девочка вела себя естественно, не замыкаясь в себе. Среди прислуги ходила байка, что у Алэра в роду были жрецы Девятки, умеющие снимать проклятия. Именно поэтому король его и привёз. Сам юноша на вопросы хорошеньких служанок, иногда задерживающихся в его спальне на ночь, только многозначительно молчал.
– Алэр? – не стесняясь наготы, девчонка вылезла на песчаный берег.
– Гм-м-м? – протянул Алэр, лёжа под раскидистой берёзой и не открывая глаз. Каждую чёрточку тела Элиз он знал и так – каждый раз раздевал после выполнения очередной «просьбы» короля. Или отдирал испачканные в крови обрывки сорочки.
– А чародеи все злые? – чуть помолчав, выпалила девочка.
– Гм-м-м-м, – неопределённо протянул Алэр.
– Все злые? Все-все? – девочка уселась рядом и принялась тормошить юношу. – Алэр, не спи. Я страдаю, а ты спишь. Ответь: чародеи все злые?
– Все злыми не бывают, – неопределённо откликнулся Алэр.
Девочка задумалась. Надолго.
– А почему тогда во всех историях они злые?
– Потому что их боятся, – зевнув, ответил Алэр. – Потому что они могут то, что не могут другие. Люди всегда таких боятся.
– Ненормальные. Чародеи ненормальные, – шепнула Лизетта.
Алэр открыл глаза, протянул руку, заставляя девочку лечь рядом.
– Глупышка. Запомни: нормально то, что удобно тебе.
– Но…
– Только то. Что удобно. Тебе. Повтори.
– Что удобно… Но, – девочка, хмурясь, прикусила губу.
– Повтори, Элиз.
– Нормально то, что удобно мне, – вздохнула девочка.
– Молодец, Ясноглазик, – отозвался Алэр, и девочка просияла: он редко звал её так, а ей нравилось. – И запомни. Навсегда.
– Ла-а-адно, – протянула девочка. – Алэр, а сегодня принц приедет.
Юноша со вздохом сел.
– Когда?
– Скоро. Подъезжает… кажется, – нахмурилась Лизетта.
– Тогда едем обратно: надо его встретить.
Лизетта кивнула, а когда они уже шли к замку, снова нахмурилась.
– Алэр, а почему так рано возвращаемся?
Юноша со вздохом поднял взгляд на небо.
– Потому что сегодня приедет принц. Уже скоро.
– Ой, правда? – захлопала в ладоши девочка. – А откуда ты знаешь?
Алэр привычно отбросил мысль: «Ты сказала», – Лизетта могла её прочитать. И в лучшем случае удивилась бы, а в худшем – устроила истерику.
Король приехал к вечеру, привёз сундук с нарядами, новую куклу и новый лук со стрелами. Элиза зайчиком скакала вокруг, Алэр, как обычно, сидел в стороне, делая вид, что ему всё равно.
– Хорошо справляетесь, герцог, – когда Лизетта, выпив наркотик, исчезла, сказал король.
– Благодарю, Ваше Величество.
– Что ж, – улыбнулся король, – тогда вам приятно будет узнать, что Мадлен вышла замуж. За герцога. По любви, не думайте, герцог. И у них родился прелестный мальчик… О, вижу, вы уже знали. Лизетта сказала?
Алэр оторвал взгляд от пола.
– Ваше Величество, могу я написать сестре? Хотя бы пару строк? Если вы мной… довольны…
– Я вами более чем доволен, – панибратски хлопнув юношу по плечу, сообщил король. – Но сестре вы написать не можете. Видите ли, она считает вас мёртвым. Вас все считают мёртвым. А, согласитесь, странно, когда мёртвые пишут письма.
Алэр сглотнул. Ему только что недвусмысленно сообщили, что жить осталось… интересно, сколько? Год? Два? Алэр был уверен – до совершеннолетия Лизетты. До её шестнадцатилетия. Потом девочку перевезут во дворец, сделают королевой, запрут в башне… И никуда она не денется, никто её не спасёт. Королева – собственность короля. Она будет играть ему на арфе – у Лизетты это неплохо получается – и рожать наследников. И никуда уже не сбежит – куда может сбежать королева?
– Ну-ну, герцог, что вы побледнели? Вам же здесь нравится, – подмигнул король. – Как Лизетта? Хороша в постели? Правду говорят, что чародеи в этом весьма искусны?
Алэр заставил себя кивнуть.
– Да, Ваше Величество.
– Ну вот и славно, – улыбнулся король. – Тогда оставлю вас, герцог, Лизетта должна уже скоро вернуться. Да, и как обычно, вы помните, что отвечаете за неё головой. И мне не надо говорить, что милый малыш Генрих – ваш племянник – может не пережить вашего предательства? Нет? Не надо? Ну вот и славно. До встречи, герцог.
Алэр смотрел на закрывшуюся дверь и всем сердцем желал ублюдку на троне смерти. Надо просто подождать. Чуть-чуть. Он найдёт способ открыть Элизе глаза до её свадьбы. Только бы не допустить ошибки и не умереть раньше времени. Даже если Лизетта просто уедет отсюда и никогда-никогда не вернётся к своему принцу – это уже будет прекрасная месть за отца, за мать. И за себя. И может, где-нибудь на Небесах зачтётся, что он, пусть и не праведник, но помогает одной маленькой, глупой девочке справляться с её «даром».
В глубине души Алэр малодушно не хотел видеть Лизетту в тот момент, когда она узнает, что мир не радужен и прекрасен, а её принц превратил её в убийцу. Что она ненормальная, чародейка. В глубине души Алэр даже хотел умереть раньше, чем это случится.
Элиз вернулась снова вся в крови и в полубессознательном состоянии.
Алэр давно научился не пугаться её взгляда в такие моменты. Не пугаться, если у девочки вдруг отрастали когти, крылья или чешуя.
Или если она прижималась к нему не как ребёнок и тянулась за поцелуем.
Алэр задыхался каждый раз – смесь пота, крови и гноя сбивала дыхание, как удар в солнечное сплетение. Но целовал сам, потому что иначе девочка превращалась в сластолюбивую демоницу, о которых писали обкурившиеся летописцы. И тянула энергию вместе с желанием – обязательно вместе, и никак иначе. Алэр научился справляться и с этим, лаская девочку сам, добираясь до чувствительных мест и щекоча – Лизетта боялась щекотки. Это помогало. Пока.
Король бы наверняка удивился, узнав, что его воспитанница до сих пор девственница.
Просыпаясь, Алэр нёс бессознательную Лизетту купаться, потом торопливо отмывал потёки крови, менял постель и дожидался, когда девочка проснётся.
Она никогда ничего не помнила. Только очень удивлялась:
– Алэр, мне опять плохо. Я заболела?
– Нет, Ясноглазик, – проглатывая кусок свежей булочки, как можно беззаботней отвечал юноша. – Ты просто вчера устала. Помнишь, мы с принцем допоздна гуляли в лесу…
– А-а-а-а…
Обычно после этого Алэр задёргивал балдахин и уходил к себе – Лизетта всё равно должна была проспать до вечера. На этот раз её тихий голос остановил раньше, чем он успел закрыть дверь в спальню.
– Алэр?
– Да, мой Ясноглазик, – устало улыбнулся юноша.
– Скажи… это ненормально, да? – на белом, точно полотно, лице девочки горели только глаза. И губы. Алэр отбросил воспоминание себя, целующего их, себя, ласкающего каждую чёрточку, каждый изгиб… – Я знаю, я должна любить принца, – тихо продолжала девочка. – Он добрый. Он меня любит. Но… это ненормально, если я люблю тебя больше?
Алэр замер.
– Ты всегда рядом, всегда – когда мне плохо, когда я говорю странные вещи, когда я делаю странные вещи. Ты всегда повторяешь, что я хорошая, что всё будет хорошо, – синие глаза смотрели не отрываясь. – Даже когда я… Алэр? Я расстроила тебя, да? Прости! Я не хотела!
– Тише, тише, Ясноглазик, – заставляя себя успокоиться, пробормотал Алэр. – Просто… не говори это никогда. Вслух. Никому. Даже принцу.
– Он расстроится, – убеждённо сообщила девочка. – Он хороший, но… я люблю тебя.
– Я же сказал: никогда не говори! – жестко бросил Алэр. – Даже мне.
Девочка грустно кивнула.
– Алэр? Поцелуй меня.
Юноша со вздохом отпустил дверную ручку, шагнул к кровати и быстро чмокнул девочку в лоб.
– Нет, не так, – шепнула Лизетта, выворачиваясь. И осторожно коснулась его губ. – Вот так. И я никому не скажу.
Алэр быстро выпрямился.
– Спать!
Когда он вернулся к себе, его трясло. Можно думать что угодно про месть, можно представлять врага на дыбе, его голову – на копье. Но если его меч вдруг превращается в забавного вислоухого щенка, пнуть его ты не сможешь. Ты сможешь отвернуться. Подождать, когда щенок снова станет мечом. Так будет легче? Но если щенок принимается ластиться, если он лижет твои руки… Ты можешь отвернуться и знать, что его глаза преданно смотрят, что хвостик машет туда-сюда? Что он плачет, стоит тебе уйти. Что ему больно превращаться в меч.
Ты сможешь выкинуть всё это из головы?
И ты правда думаешь, что сможешь забрать этот меч и пронзить врага им?
Алэр, до крови прикусив губу, упал в кресло у стола и бездумно взял из стопки чистый лист.
* * *
– Солнышко моё! Ты уезжаешь.
И девчонка, и Алэр у окна – оба непонимающе уставились на короля. И в унисон выдохнули:
– Куда?
– В горы, любовь моя, – улыбнулся король. – Помнишь, ты хотела посмотреть на горы? Поверь, тебе понравится, там так красиво, там ущелья, орлы и эхо…
Лизетта, взвизгнув, бросилась королю на шею.
– Когда?
– Сейчас, моё солнышко.
– Ура-а-а! – захлопала в ладоши девочка, лучась улыбкой. – Алэр, слышишь, мы уезжаем! Собирайся!
– Алэр остаётся, – оборвал король.
И девочка, и герцог недоуменно глянули на него.
– Но… – выдохнула Лизетта.
– Солнышко моё, Алэр не может поехать, – развёл руками король, всем видом выражая сожаление. – Ведь не может?
Алэр поймал его взгляд и почувствовал, как задрожали руки.
– Элиз, прости. Я буду ждать тебя здесь…
– Нет! – топнула ногой девочка, не заметив, как задрожал пол. – Я без тебя не поеду! Ты – со мной! Сейчас же! Всегда! Я принцесса, и я приказываю!
– Сделайте что-нибудь, герцог, – наклонившись к Алэру, шепнул король. – Поверьте, вы не хотите, чтобы она оставалась здесь на эту ночь.
Алэр поймал взгляд Лизетты и, порывисто упав перед ней на колени, зашептал:
– Ясноглазик, милая, успокойся. Немедленно. Ты поедешь одна, а потом я догоню. Я правда должен пока остаться. Но я догоню тебя уже в предгорье, ты и заметить не успеешь. Поняла?
Девочка с сомнением глянула на него.
– Правда? Правда догонишь? И мы вместе будем…
– …исследовать ущелья, ловить орлов и кататься на ледянках, – улыбнулся Алэр, ловя её взгляд. – Не бойся. Я приеду даже раньше, чем ты думаешь. Обещаю.
– Ладно, – вздохнула Лизетта. И, быстро обняв его – лёгкий запах розы, нежное прикосновение волос, щека к щеке, – выпрямилась.
– Тогда… мне надо собираться?
– Всё уже готово, солнышко, – покачал головой король. – Карета ждёт. Алэр помашет тебе ручкой, а я потом лично привезу его к тебе. Будет весело, милая.
Лизетта, нахмурившись, кивнула.
Алэру потребовалась вся его выдержка, чтобы выглядеть и чувствовать себя беззаботно, когда Лизетта уходила. И смотреть, как король сажает её в карету. Махать рукой.
Всё хорошо. Он действительно приедет, она и оглянуться не успеет. Всё будет хорошо. Слышишь, Ясноглазик? Ты же так хотела путешествовать. Ты же хотела посмотреть, что там, за лесом.
Но вместо хлопанья в ладоши и восторженных возгласов Элиза молчала. И глянула странно на Алэра, становясь на приступочку кареты. Король буквально втолкнул её внутрь, захлопнул дверцу и махнул кучеру.
«Я догоню тебя, – подумал Алэр, провожая карету взглядом. – Обязательно. Будет весело. Будет очень весело. Не волнуйся».
Захлопнулись ворота, и почти сразу дверь в спальню Лизетты отворилась.
– А вы неплохо лжёте, герцог, – усмехнулся король. – Даже лучше меня.
Алэр молча прислонился к стене.
– Мне стоит вас поблагодарить, – проходя к столу и наливая горячий шоколад в кружку, продолжал король. – Как думаете?.. О, гадость какая! Как она это пьёт?.. Я устроил вашу сестру, её сына ждёт блестящее будущее… Сдаётся, я сделал для вас всё, что мог.
Алэр молчал.
– Скажите, мой милый герцог, – ставя кубок на стол и вытаскивая из-под плаща свиток, произнёс король. – Вы действительно хотели, чтобы Лизетта это прочла? Вот эти ваши откровения? Лжёте вы отлично, правду же говорите намного хуже. Я на исповеди у Судьи больше стараюсь. «Хотел тебя задушить… Всегда было тебя жаль… Король тебя использует», – зачитал он. – Серьёзно, герцог… И вы правда думали, что я не узнаю об этом эпистолярном кошмаре?
– Горите вы в бездне, – пробормотал Алэр, отлично понимая, что даже если бросится сейчас, убить короля не успеет – за дверью наверняка гвардейцы. Точно, вон, слышны шаги.
– А ты, праведник, надеешься улететь на Небеса? – подмигнул король. – Ты-то чем лучше? Ты же сам её используешь. Нет? Или вся эта дребедень с поездками верхом, добрыми чародеями и оружием – не для этого? Бросьте, герцог, посмотрите правде в глаза. Она оружие. Можете сколько угодно исполнять ритуальные танцы перед мечом, выиграет всё равно тот, кто возьмёт его за рукоять и замахнётся.
Алэр закрыл глаза.
– Она человек, Ваше Величество. Вы думаете, она никогда не узнает?
Король пожал плечами.
– Узнает? Ну и что? Какая разница, что думает меч. Даже волшебные мечи древности всегда имели ножны. Вы, герцог, порядком поизносились, моей девочке нужны другие ножны. Другой рыцарь. Ну, вы же всё понимаете.
– Она убьёт вас, – пробормотал Алэр. – Жаль, я этого не увижу.
– Первое – сомневаюсь, – усмехнулся король. – Второе – совершенно точно. Тут, – он взмахнул свитком, – вы писали, что хотели убить мою милую девочку. И я вас понимаю: она отправила вашу семью в бездну, где им самое место. Давайте начистоту, герцог, как король я чту традиции и признаю ваше право на месть. Но поймите, ломать шею… Вы же аристократ. Меч и прочее не подойдёт, она плебейка. Но выход, конечно, есть, – король с улыбкой поставил на стол флакончик. – Да, герцог, это яд. Не очень милосердный, совсем, прямо скажем, не милосердный. Медленный. На несколько часов. Поэтому решать вам надо сейчас. Вы можете подождать Лизетту – утром она вернётся. Дайте ей выпить яд, а потом вас… ну, задушат, к примеру. Или выпейте это чудесное творение алхимического искусства сами. Вас ожидает неприятная ночка, да, а утром – могила, зато Лизетта вас и не вспомнит. А если вдруг вспомнит, я скажу, что вы уехали, например, к племяннику… или придумайте что-нибудь сами. Я вам даже бумагу оставлю. Пишите сколько влезет, только на всякий случай – никаких новых откровений, мои гвардейцы прочтут, прежде чем отдать девочке. И ещё – если вы избавитесь от яда, вас задушат на глазах у Лизетты. То же самое, если вы его совсем не используете. Решайте, герцог, у вас есть выбор. Это так славно, когда есть выбор, правда?
– Вы дадите мне убить вашу чародейку? – тихо спросил Алэр мгновение спустя.
Король улыбнулся.
– Мой дорогой герцог! Я неплохо разбираюсь в людях. Поэтому я сейчас уеду, оставлю вас спокойно решать. А утром мои гвардейцы привезут ваше тело – ваши сестра с братом очень мечтают похоронить вас в семейном склепе. Приятной ночи!
– Будьте вы прокляты, – глядя на флакон, шепнул Алэр, когда король подошёл к двери.
Его Величество обернулся.
– Герцог, вы не чародей. Ваши проклятия не имеют силы. Желаю вам приятной встречи с вашей беспокойной семейкой. И не расстраивайте меня – у вас всё ещё есть сестра и племянник.