Глава 4
Игрушка. Из архива рода Боттеров
Карета въехала в ворота – колёса перестали стучать по мостовой, а мягко зашелестели по песку дорожки – и, сделав круг, остановилась. Её тут же окружили королевские гвардейцы. Дверцу открыли, приказали выходить и караулом выстроились рядом.
Лорд Алэр – ныне глава рода Боттеров – неторопливо вылез, дал себя обыскать, спокойно отдал меч и кинжал. И так же спокойно последовал за тремя гвардейцами в окружении «почётного караула» ещё пятерых. Всё это не просто походило на арест, а, по мнению Алэра, им и являлось, но выказывать недовольство сейчас было, по меньшей мере, глупо. Алэр отлично знал место, куда его привезли, особняк леди Бодейн, известной на всю столицу светской львицы и нынешней фаворитки принца… короля Валентина. И вряд ли сама леди решила поиграть с юным герцогом Боттером в шпионские игры. В конце концов, она никогда не отличалась особенным воображением, по крайней мере, в постели – это Алэр знал доподлинно.
Следовательно, вели юного герцога к королю, а учитывая, что этот король не далее как месяц назад вырезал чуть не весь род Боттеров, оставив Алэра и его младших сестру с братом сиротами… можно было предположить, что Его Величество просто решил закончить начатое.
Лишь бы не тронули Мадлен. Алэр знал, что сделает для этого всё, даже кинется в ноги королю, убившему его отца и мать, – даже это, лишь бы с Мадлен всё было в порядке.
А хуже всего – король тоже это знал. И потому всё, что Алэру оставалось, – держать спину ровно, а на лице – маску спокойствия. И выполнять приказы.
Алэра оставили в какой-то зале на втором этаже – раньше он здесь точно не был. Возможно, рядом с личными покоями леди Бодейн, хотя и не похоже. Длинная, узкая комната, украшенная для увеличения пространства зеркалами. Камин, бросающий золотистые отблески отражений, задрапированные чёрным окна. Алэр поймал собственное отражение в ближайшем зеркале – густая тень в сумраке. Усмехнулся: по крайней мере, к комнате его костюм подходил.
Ждать пришлось, на удивление, недолго.
Ещё один, довольно короткий поход по коридорам, и Алэр предстал перед королевскими очами – кланяясь, как обязывает этикет, и отводя взгляд Герцог знал, как справиться с лицом, с позой – тоже, а вот убрать ненависть из взгляда не мог.
– Ваше Величество.
– Поднимитесь, герцог, – голос короля Валентина звучал устало, но твёрдо. – Дайте вас рассмотреть.
Алэр послушно выпрямился, всё так же потупившись.
Украшенные золотыми бантами-пряжками королевские туфли обошли Алэра кругом, прежде чем Валентин вынес вердикт:
– Вы хорошо выглядите, герцог. Даже несмотря на траур.
Алэр поднял голову и быстро взглянул на короля. Валентин стоял в двух шагах от него и задумчиво улыбался.
– Чем… чем я могу служить Вашему Величеству?
– И ты нравишься женщинам, я наслышан, – игнорируя его вопрос, добавил Валентин. – О ваших амурных победах недавно говорила вся столица… не так ли, Боттер?
– Да, Ваше Величество, – стараясь, чтобы голос звучал ровно, ответил Алэр.
Повисла недолгая пауза.
– Ну и отлично! – хлопнул в ладоши Валентин, отворачиваясь и проходя к креслу у камина. – Тогда решено… Вы составите компанию одной юной леди, герцог. Одной одинокой, милой юной леди.
Алэр поднял глаза – сейчас можно было не бояться, в нём было только удивление: неужели он так легко отделался?
– Кому именно, Ваше Величество?
– Моей воспитаннице.
Алэр замер. Воспитанница? Откуда? У принца… короля Валентина не было внебрачных детей. А раз так, откуда воспитанница?
Улыбка короля стала шире.
– Вы с ней встречались, герцог. Правда, не думайте, что она вас вспомнит – она была тогда несколько занята… кажется, вашей матушкой, если мне правильно доложили… Герцог? Вы в порядке? Вы побледнели.
Алэр с трудом различал голос Его Величества – в ушах звенело, во рту появился мерзкий привкус крови. Не может же быть… Выходит, Рэйан был прав. А они наделись, что это чудовище, может быть, дух, прирученный кем-то из предков короля, – считалось, что в сокровищнице найдутся и не такие диковинки.
Они и нашлись, но, похоже, не в сокровищнице.
Алэр пошатнулся, встретился взглядом с королём и с громадным трудом заставил себя сохранять маску спокойствия. Нет, перед этим ублюдком выказывать страх он не станет.
А король тем временем продолжал:
– С некоторых пор я не могу уделять ей столько внимания, сколько уделял раньше, и девочка страдает от одиночества. И вы, – Валентин поймал взгляд Алэра и снова улыбнулся, – замените ей меня… в некотором роде.
Повисла тишина, слушать которую у Алэра не было сил.
– Ваше Величество… я… я не понимаю. Что… я должен делать?
Валентин медленно поднялся. Подошёл к Алэру вплотную и выдохнул в лицо:
– Да всё, что она захочет. У девочки начались… фантазии… Говорят, у чародеев они всегда начинаются раньше. И после колдовства ей необходим любовник. Вот ты им и станешь.
Резко опустив голову, так, чтобы волосы упали на лицо, Алэр схватился дрожащими пальцами за край стола, чтобы не упасть.
– Ну-ну, не надо падать в обморок, герцог, – насмешливо протянул король. – Я облекаю вас громадным доверием. Я отдаю вам лучшее, что у меня есть, вы понимаете? Ну вот, а чтобы у нас воцарилось полнейшее взаимопонимание, напомню вам, что мои гвардейцы сейчас гостят в вашем фамильном особняке. Говорят, юная Мадлен очень красива? Я ещё ни разу не встречал её в свете, какая жалость. Но ничего, если мне она не понравится, я отдам её охране – кому-то девочка уж точно придётся по вкусу.
И, послав содрогнувшемуся Алэру ещё одну ослепительную улыбку, вернулся к столу.
– Ну что, герцог? Выполните мой приказ?
– Я… приложу все возможные усилия, Ваше Величество, – с трудом совладав с голосом, ответил Алэр. Воротник сорочки вдруг сделался слишком тесен, и воздуха теперь отчаянно не хватало.
– Да вы сядьте, герцог, – смилостивился король. – Ну же, вот, садитесь к огню, выпьем. Слышал, вы предпочитаете генуэзское? Я тоже. Возьмите бокал. Берите, я сказал! И давайте обсудим детали. Итак, мою воспитанницу зовут Элиза, ей одиннадцать. И да, если вы хоть пальцем её тронете, когда она того не пожелает, я сделаю с вашей сестрой то же самое, только в десять раз хуже. И если вы вдруг решите вспомнить о мести… лучше не вспоминайте. И упаси вас Девятеро сказать Элизе хоть слово о её… даре. Девочка не поймёт, а мне передадут очень быстро. Опять же для вашей сестры это будет иметь нежелательные последствия. С другой стороны, если вы Лизетте понравитесь, я найду Мадлен подходящего жениха и обеспечу более чем достойное приданое. Вы понимаете?
– Да, Ваше Величество, – сосредоточившись на том, чтобы бокал в руке не дрожал, тихо ответил Алэр.
Валентин кивнул.
– В средствах вы стеснены не будете, но о столице можете забыть. Моя воспитанница живёт… уединённо, далеко отсюда. Поэтому сейчас, если вопросов у вас нет, поезжайте домой, попрощайтесь с сестрой – завтра я отвезу вас и познакомлю с моей милой ласковой Элиз. Всё? Ну, тогда идите.
Уже в карете Алэр, точно очнувшись, рванул воротник сорочки – жемчужные пуговицы покатились во все стороны, но герцог не обратил внимания, кусая губы и слизывая кровь.
Прислуживать чудовищу, которое убило его семью? Видеть её каждый день, улыбаться и ублажать, в том числе и в постели?
Да уж… действительно, легко отделался!
* * *
Комната была полна кукол. Они смотрели на Алэра стеклянными глазами отовсюду: выстроившись на полу, выглядывая из-за ваз с цветами, сидя на полках и в креслах. Они пили чай из маленьких фарфоровых чашечек, они танцевали друг с другом и раскланивались на импровизированном балу, примеряли шляпки перед зеркалом и играли в золотой мячик. Застывшее неживое царство манекенов, одновременно прекрасное и пугающее.
Валентин, сноровисто переступая и огибая кукол, прошёл к круглой, украшенной изящной резьбой, увитой искусственным побегом плюща двери и легко толкнул.
Алэр машинально отпрянул, но ни рычания, ни крика из открывшейся взгляду маленькой спальни не раздалось.
Только тихое и очень радостное:
– Принц!
Ворох розовых лент и золотых кружев бросился Валентину на шею.
– Моё солнышко! – нежно пропел король, обнимая ворох. – Лизетта, я скучал по тебе, малышка… Тебе понравилась кукла, которую я прислал?
Ворох отнял голову от груди Валентина и превратился в тоненькую девочку-подростка, большеглазую и одетую в безвкусное пышное платье.
Алэр смотрел на неё и не мог поверить, что эта разряженная куколка, вешающаяся королю на шею и бормочущая, как ей грустно без своего принца, способна причинить кому-то вред.
Не мог, пока «принцесса» не повернулась к нему и Алэр не поймал её взгляд. Синие глаза были живыми, не мертвенно-чёрными, как у чудовища, ворвавшегося в гостиную Боттеров. Лицо не застыло в безжизненной маске, и кровь не пачкала чудесное розовое платье. Но где-то там – Алэр не мог точно сказать где… и что это, он тоже бы не сказал. Но нечто в девочке напоминало о чудовище – что-то в глубине её глаз, быть может? Или просто тени вокруг неё сгущались сильнее?
– Моя красавица, – поймав удивлённый взгляд девочки, улыбнулся Валентин. – Позволь представить тебе Алэра, моего близкого и лучшего друга, – король предостерегающе глянул на герцога, и Алэр тут же попытался улыбнуться как можно… дружелюбней. – Я попросил его присмотреть за тобой, моя птичка.
«Птичка» что-то недоуменно прощебетала.
– Ну, солнышко моё, – вздохнул король. – Моё сердце обливается кровью, зная, что ты тут одна, без меня…
– И ты прислал мне своего верного рыцаря? – непонятно отчего воодушевилась девочка, глянув на Алэра уже с восхищением.
– Да, моя малышка, – облегчённо выдохнул Валентин. – Я надеюсь, вы с ним подружитесь, солнышко моё.
Девочка радостно захлопала в ладоши и присела перед Алэром в подобии реверанса.
– Для меня честь принимать вас, рыцарь! – точно выученное стихотворение, продекламировала она.
Алэр остолбенело перевёл взгляд на короля. Тот шепнул одними губами:
– Подыгрывай!
– Я тоже… рад… леди, – пробормотал Алэр, поклонившись, заставив себя взять протянутую ручку в тоненькой атласной перчатке и поцеловать.
Перчатка пахла розой, а рука дрожала.
– Мой принц такой добрый! – с обожанием глядя на Валентина, пропела девочка, отняв руку. – Я так его люблю!
– Я тоже люблю тебя, моя крошка, – пропел король, – а теперь я должен устроить моего друга. Нет-нет, крошка, разве у тебя сейчас не урок танцев? Алэр уже никуда не убежит, можешь не беспокоиться. Ну идёмте же, идёмте, герцог… Ну как вам моя Лизетта?
Изумлённый Алэр так и не нашёлся с ответом.
* * *
Король уехал тем же вечером, и вечером же его воспитанница вломилась в комнату Алэра то ли на правах хозяйки, то ли действительно искренне не понимая, почему этого делать не стоило.
– Ты любишь чёрное? – с детской непосредственностью поинтересовалась она.
Алэр спрятал руки за спиной, чтобы не видела, как он сжал кулаки. Ещё очень хотелось отвести взгляд, но синие глаза девчонки обладали какой-то поистине магической притягательностью. Оторваться от них с непривычки было невозможно.
– Нет, миледи.
Девочка моргнула, став похожей на нахохлившегося со сна голубка.
– Но ты весь в чёрном.
Алэр всё-таки «оторвался» зря, взгляд тут же уткнулся в шейку девочки. Тоненькую, хрупкую шейку. Такую хрупкую…
О боги, это ведь было бы даже милосердно, она бы и боли почувствовать не успела! Почему, почему Алэр вынужден просто стоять и смотреть на идиотски улыбающуюся девчонку, убившую его родных?
Если бы не Мадлен!..
– Да, миледи.
– Но ты говоришь, что не любишь чёрный, – нахмурилась девочка. – Однако ты его носишь. Почему?
«Потому что ты убила мою семью, тварь!»
Алэр вздохнул, успокаиваясь.
Если бы…
В конце концов, нет никакой гарантии, что король не убьёт Мадлен…
Если бы!
– Это знак, миледи, – сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, произнёс Алэр. – Знак траура.
– Траура? – озадаченно повторила девочка.
«Издевается, маленькая тварь! – прикрыв глаза, думал Алэр. – Делает вид, что не помнит. Дря-а-ань!»
Мадлен…
– Скорби, миледи. По умершим родным.
Девочка моргнула и, став похожей на грустного мима, шагнула к Алэру.
– Прости. Я не хотела, – и, глянув на герцога, добавила: – У меня нет никого. Родных. Всех убили. А меня спас принц… Жаль, что он не спас тебя.
Алэр задохнулся. Спас?!
Герцог стиснул зубы так, что нижняя челюсть онемела. А девчонка – очевидно, чтобы добить, – вдруг обняла его за шею, доверчиво положив голову на плечо, глубоко дыша.
От неё по-прежнему тонко пахло розой. И, Девятеро, её хрупкая шейка так близко…
Алэр закусил губу, и в этот же момент девочка вдруг отпрянула. Вскинула глаза.
– Ты… ты не рыцарь, – испуганно прошептала она дрожащими губами. – Ты хочешь сделать мне больно!
И, прежде чем Алэр успел опомниться, опрометью бросилась вон из комнаты.
Когда её лёгкие шаги затихли в коридоре, Алэр медленно вдохнул. Так же медленно выдохнул. Поморщился и торопливо открыл окно. Кажется, теперь он возненавидит розу.
Всю ночь ему снилось, как девчонка бьётся в агонии у него на руках, а портреты родителей смотрят на него со стены и одобрительно улыбаются.
Алэр тоже улыбался, когда проснулся.
* * *
(Из записок Элизы Северянки)
Он не понравился мне с самого начала. Не могу сказать почему – он был красив, галантен, хорошо воспитан. Но он ничем не напоминал моего принца – даже внешностью. Валентин был блондином, у этого же волосы до плеч напоминали чёрный атлас и завивались в тугие кудряшки, как у барашка. Это и серые внимательные глаза, да вечно сжатые в скорбную полоску губы создавали ощущение постоянного напряжения – точно готовая зазвенеть струна. Всегда собран, всегда серьёзный, излишне учтивый. Но красивый – да, этого было не отнять. Валентин выбирал для меня привлекательную игрушку. Если сам принц, скорее, напоминал утончённого щеголя, то Алэра я бы сравнила с клинком, готовым к атаке. Такой красотой обычно обладают воины – нервной, волнующей, напряжённой.
Внешность для меня уже тогда имела большое значение. Но Алэру она не помогла – я его узнала. Точнее, я поняла, что почему-то вижу его в одном из своих повторяющихся кошмаров, где всё залито кровью, а у моих ног лежит сломанное тело женщины, похожей на Алэра, как две капли воды. Ну как я могла его не узнать?
Принц хотел, чтобы мы подружились, и я честно попыталась. Я убедила себя, что кошмары не повод для того, чтобы огорчать моего сказочного принца. Он же был так добр ко мне, он осыпал меня подарками…
Алэр меня боялся. Я чувствовала это – как холодный ветер по голой коже. И это мне совершенно не нравилось – забавно, но страх делает нас, чародеев, слабее. А ещё Алэр лгал. Я тогда уже умела осознавать, когда люди говорят неправду, и их отношение к себе умела понять тоже. Алэр меня ненавидел, хуже – он хотел моей смерти. Я не знала, как это поняла, но находиться с ним в одной комнате больше не могла.
Это было… так, как если бы один из моих кошмаров вдруг ожил.
Но одиночество мне не то что не помогло – меня замучили видения, и снова началась лихорадка. Мне было так плохо, что я думала: ночь не переживу.
Пережила. Более того, на следующую ночь всё повторилось.
Очень скоро я вообще перестала понимать, что жива, и уже не отличала реальность от кошмаров.
* * *
(Из архива рода Боттеров)
Прислуга боялась юную госпожу до дрожи.
– Ох, Ваша Светлость, – вздыхала домоправительница, лично накрывая герцогу стол в саду. – Нам запрещено говорить об этом, но я уже с ног сбилась, пытаясь найти ей горничную… С одиннадцатилетия леди прошло всего три месяца, и она… Ох, Ваша Светлость! – дама прижала руку ко рту, испуганно глядя на Алэра. – Никто не хочет ей прислуживать ни за какие деньги. Я подняла жалованье в десять раз, представляете, в десять!.. А раньше, милорд, ведь была такая милая девочка, её так все любили…
Алэр недоверчиво вскинул брови, и домоправительница, ободрённая его вниманием, присела на свободный стул.
– Такая ласковая, такая… цветочек хрупкий, Ваша Светлость! Бывало, учует, что медовый пирог пекут, забежит на кухню и ну давай от радости танцевать – да так, что ноги сами за ней в пляс пускаются. И как смеялась!.. А как одиннадцать минуло – точно проклятье какое наслали. Вы не подумайте, милорд, мы здесь не суеверные, ну, насчёт магии и подобных предрассудков. Но, может, кара какая от кого из богов? Вот только за что такому зайчонку?.. Иной раз видишь, как она, пригорюнившись, гуляет в саду, и вроде и хочешь обнять да утешить, но боязно – одну горничную у нас на глазах ведь в кипятке сварила. А вторая из окна её башни выбросилась – ох и кричала, милорд, ох и кричала… Третья и вовсе пропала – в лесу потом нашли, звери её задрали… А ей ведь гувернантку уже пора!
«Гувернантка девочке и впрямь нужна, – думал Алэр. – Если только король не собирается держать свою «воспитанницу» в глуши всю жизнь».
Что ж, отсутствие горничной вполне объясняло небрежный вид девочки. Алэр навестил её утром – в замке наверняка были соглядатаи, доносящие королю все его поступки. Ставить благополучие Мадлен под угрозу из-за ненависти Алэр никак не собирался. Но завтракать с «рыцарем» Элиза не пожелала, только дрожащим голосом потребовала, чтобы он ушёл, да поскорее. Алэр пожал плечами и с удовольствием подчинился. Ему это было только на руку – находиться рядом с притворяющимся овечкой чудовищем было трудно. А что там за причуды у неё – не Алэра забота.
Последующие семь дней Элиз он видел редко. В основном одну в саду с игрушками. Прислуга от неё шарахалась, и одинокая девочка разговаривала с куклами больше, чем с людьми. Алэр наблюдал за ней с тайным злорадством, напоминая себе, что чародейка просто видится невинным ребёнком. А если ей и правда плохо – что ж, он пальцем не шевельнёт, чтобы стало легче. С чего бы?
Сам герцог отчаянно скучал – ровно никаких развлечений в этой глуши не имелось. Да что там, его даже за ворота не пускали поохотиться! Только шахматы да упражнения с мечом – и то местная оружейная оставляла желать лучшего.
Так что именно скука да тревога за сестру погнали его в итоге в Девичью башню снова. Юная госпожа уже три дня не покидала свои комнаты, что вызывало лёгкое беспокойство домоправительницы – не случилось ли чего? И тайную радость остальной прислуги – девочку они давно записали в проклятые. А проклятья, как известно, штука заразная – по крайней мере, в представлении черни.
Куклы по-прежнему равнодушно глазели на Алэра из гостиной. А девочка, неприбранная, в сорочке, сидела, покачиваясь на кровати, и невидяще смотрела прямо перед собой, что-то бормоча.
Когда Алэр подошёл ближе, то с удивлением разобрал:
– Я самая красивая, я самая умная, я несравненна…
– Миледи?
Девочка подняла голову, глянула на него сверкающими от слёз глазами. У Алэра зашлось сердце – уж очень сильно мерзавка напоминала сейчас расстроенную Мадлен.
– Уходи!
Алэр пожал плечами.
– Миледи, вам нужно хотя бы переодеться. Мне позвать кого-нибудь?
Девочка всхлипнула, и – Алэр ясно видел – тени вокруг неё и впрямь сгустились.
– Я сказала: уходи!
Алэр вылетел из башни в мгновение ока и тут же услышал отдалённый звон – окно в гостиной девчонки лопнуло.
Больше общаться с Элиз Алэр не пытался. В конце концов, чудовище – оно и есть чудовище. И какая разница, какое обличье оно принимает? Принц не требовал развлекать её против воли. Вот и отлично.
Алэр ещё очень хорошо помнил залитый кровью пол гостиной в их фамильном особняке. И обезображенный труп матери перед зеркалом в будуаре.
И после всего этого он сравнивает эту «овечку» с Мадлен?!
* * *
(Из записок Элизы Северянки)
Валентину снова донесли, что его чародейка на грани. После очередного моего приступа он неожиданно явился снова – впрочем, на самом деле ему просто требовалось кого-то убить.
И, думаю, он хотел подтолкнуть Алэра к решительным действиям. Наверняка раньше считал, что я сама наброшусь на свою новую «игрушку», как только её увижу. Валентин словно забыл, что мне было всего одиннадцать. Будь я лет на десять постарше – тогда да, в таком бы состоянии – набросилась.
В одиннадцать, одинокая и неопытная, я просто не знала, что делать.
* * *
(Из архива рода Боттеров)
– Ваше Величество?
Стоящий в дверях Валентин – не переодевшийся в домашний наряд, даже не смывший дорожную пыль – кивнул.
– Идём.
Алэр не слишком удивился, поняв, что ведут его в Девичью башню. И только-только успел подумать, что стражу с собой король не взял, а зря: в шею ему Алэр, конечно, не вцепится – как много раз представлял с девчонкой, – но кинжал вполне мог решить дело. Правда, кинжал был только у короля, но и это не беда… Словно прочитав его мысли, Валентин спокойно заметил:
– Вы не очень-то стараетесь, герцог. Вы не сумели понравиться Лизетте. Вы понимаете, какие это может иметь последствия?
Алэр проглотил и это, спросив только:
– Что мне делать, Ваше Величество?
Валентин покосился на него и усмехнулся:
– Кто из нас двоих дамский угодник? Делайте, герцог, делайте, или я решу, что сестра, как и жизнь, вам не нужна. В конце концов, у меня не очень-то приятные воспоминания о вашем семействе.
«Ну ещё бы! – злорадно подумал Алэр. – После того, как отец высмеял тебя перед послами пару лет назад и ты сбежал, поджав хвост, откуда у тебя быть приятным воспоминаниям!»
В отличие от короля для Алэра это воспоминание было вполне приятным.
– А у вашей сестры и впрямь симпатичная мордашка, – сообщил вдруг король, подмигнув задохнувшемуся Алэру. – И нежный голосок. В постели она, конечно, ужасна…
Только чудо удержало Алэра в тот момент от того, чтобы не убить короля его же кинжалом. Чудо и знакомый писк:
– Принц!
– Моё солнышко! – тут же отозвался Валентин.
Алэр прислонился к стене, пытаясь успокоиться. Король и девочка ворковали, как голубки, а перед глазами стояло лицо сестры. Если только этот мерзавец сделал с ней… Если только он посмел…
Никогда ещё Алэр не чувствовал себя таким беспомощным.
– Выпей, моя малышка, и обещаю, тебе станет легче, – донеслось до герцога.
Алэр повернулся, чтобы увидеть, как Валентин протягивает девочке флакон с чем-то красным, а Элиза, глотая окончания, объясняет, что ей после этого всегда только хуже, и может, не надо больше…
– Солнышко моё, давай ты выпьешь, и я тебя поцелую?! – уговаривал Валентин, обнимая девочку.
Как зачарованная, та проглотила красную жидкость. Флакончик выпал из ослабевшей руки и покатился к Алэру.
– Что это? – в наступившей тишине, не выдержав, спросил герцог. Наклонился, поднял пузырёк. И тут же осёкся.
Девочка сидела, раскачиваясь, точно жрец Девятки во время медитации, и смотрела куда-то вперёд чёрными мёртвыми глазами.
– Милая, – подал голос Валентин. – Ты сделаешь кое-что для меня?
Девочка повернулась к нему, коснулась пальчиками лба короля. И исчезла.
– Что это? – повторил Алэр непослушными губами.
– Моя чародейка, – весело откликнулся Валентин. И уже другим, не терпящим возражения тоном, приказал: – Сидите здесь, герцог, и ждите, когда вернётся. Лизетте, – добавил он с усмешкой, – понадобится ваша помощь.
– Что вы ей дали? – выдохнул Алэр, когда Валентин скрылся за дверью. – Что было во флаконе?
Валентин выглянул из-за двери и по-мальчишески улыбнулся.
– Я думал, вы будете умолять или хотя бы попросите за сестру. Ни одна горничная ещё подобного не пережила… А вы разочаровываете меня, герцог: задаёте такие глупые вопросы! Наркотик. Сильный наркотик.
– Зачем? – шепнул Алэр.
Валентин глянул на него с недоумением и, рассмеявшись, запер дверь.
* * *
Девочка возникла на полу рядом с Алэром в крови с ног до головы. Лежала навзничь, тяжело дыша, и смотрела в упор. А Алэр глядел на чудовище, убившее его родителей, и не мог заставить себя не то что вымолвить хотя бы слово – он даже двинуться не мог.
– Пожалуйста, – голос Элизы был не детским, не привычным писком или тихим, робким, с придыханием. Чёрные глаза смотрели, не отрываясь. – Пожалуйста…
Алэр прижался к стене, не в силах отвести взгляд.
– Помоги, – шепнуло чудовище и свернулось в клубочек, прижав коленки к подбородку. Задрожало крупно, потом забилось, катаясь по полу.
Алэр прислушался к тяжёлому, хриплому дыханию и с ужасом понял, что, если эта мерзавка умрёт – а она, похоже, умирает, – Мадлен убьют тоже. И Валентин в ярости вряд ли проявит милосердие.
Выбора снова не было.
Медленно, осторожно, чувствуя себя так, словно добровольно шагает на плаху, Алэр подошёл к дрожащей девочке. Присел рядом. Протянул руку – пальцы замерли в сантиметре от её плеча.
– Миле… Элиза? – называть это «миледи» язык не поворачивался.
Девочка отняла руки от лица. И спустя мгновение с всхлипом прижалась к Алэру. Липкие, со сладковатым привкусом наркотика губы ищуще коснулись его. Алэр попытался отпрянуть, но в глазах потемнело. Мгновение спустя Алэр потерял сознание, даже не успев порадоваться, что это было безболезненно. Не как с его родными.
* * *
Очнулся он с тяжёлой, словно с похмелья, головой. Не сознавая, что делает, приподнялся на локтях, машинально отметив, что в комнате слишком светло, пахнет ужасно и никто не удосужился открыть окно и проветрить.
Взгляд уткнулся в сжавшуюся, дрожащую девочку, и Алэр замер.
Девчонка плакала, размазывая слёзы по грязному от крови лицу и тихонько звала своего «принца», который (Алэр видел из окна) уехал ещё вчера вечером.
– Элиз, – непонятно зачем позвал Алэр, становясь на колени.
Девочка замерла, вскинула на него синие-синие, совершенно нормальные глаза и всхлипнула:
– Уйди!
Алэр встал.
– Уйди! – пискнула девчонка, кинув в него валяющейся на полу подушкой. – Уйди, уйди, уйди!
Алэр закрыл глаза. Вздохнул. Открыл и послушно направился к двери.
– Я самая красивая, – шепнула девочка у него за спиной. – Я самая умная… я несравненна…
Алэр обернулся.
– Я самая красивая, – словно сомнамбула, повторяла девочка. – Я самая умная…
Машинально Алэр глянул на флакончик, который всё ещё сжимал в руке. И наконец-то вспомнил, почему вкус наркотика показался ему знакомым. Сам пользовался им, когда впервые влюбился в одну ветреную леди и потом страстно пытался всё забыть. Только для себя Алэр брал куда более низкую концентрацию. Девочке же давали лошадиную дозу, и, конечно же, наутро она не помнила ничего, как не помнил капризную обманщицу Алэр и то, что делал для неё.
Но зачем? Она же чародейка, значит, принесла королю клятву, значит… Однако Валентин настаивал, чтобы он не упоминал при Элиз про её «дар», уверяя, что девочка «не поймёт». Как, если она чародейка, как может не понять?.. Если только… Она вообще знает, кто она такая?
Алэр мысленно выругался. А вслух неожиданно для себя сказал:
– Тебе надо принять ванну.
– Я самая красивая… я самая умная…
– Я позову кого-нибудь, – забывшись, Алэр дёрнул дверь, но та оказалась всё ещё заперта. – Ладно… Тогда… – он огляделся. Когда Мадлен была маленькая, Алэр иногда ухаживал за ней – когда сестра бывала так же расстроена, или в шутку, когда проигрывал, например, в фанты.
– Я самая красивая… я самая умная… – словно не слыша, шептала девочка, и Алэр всерьёз испугался за её рассудок. Но когда ванна была готова и он попытался отвести девочку к ней, Элиз мгновенно вышла из ступора.
– Оставь меня! Не трогай! Оставь! Ты злой! Ты хочешь меня убить! Я знаю! – завопила она, когда Алэр, не слушая, принялся сдирать с неё сорочку. – Ты злой-злой-злой, уйди, оставь меня, уйди!
– Умолкни! – прикрикнул на неё Алэр, и девочка моментально затихла.
Отмывать её пришлось долго – особенно с непривычки. Но хоть больше не вырывалась. Только сказала тихо, когда Алэр заворачивал её в чистую простыню:
– Почему ты хочешь меня убить?
– Потому что ты убила моих родных, – зло отозвался Алэр.
Девочка глянула на него ярко-синими глазами.
– Неправда! – выдохнула она, подтверждая его догадки. И снова заплакала, тихо-тихо хлюпая носом. – Ты лжёшь! Я никого… никогда! Я не… не…
Алэр усадил её на кровать, укутал. И сказал, скорее, самому себе: «Он не имеет права так с тобой поступать. Никто не имеет».
Девочка вздрогнула, когда Алэр, обняв, прижал её к себе.
– Тише, ну, тише. Я не причиню тебе вреда. Обещаю, – шепнул он ей на ухо, укачивая и понимая, что да, не причинит. Теперь просто не сможет. – Тише, тише, милая.
Девочка вывернулась, потянулась к его лицу. Нахмурилась, словно к чему-то прислушиваясь. И, всхлипнув, вдруг прижалась сама. И зарыдала горько-горько.
Мадлен никогда не плакала так горько…
Валентин просто использовал юную чародейку, и если ему приходилось прибегать к таким подлым методам, кто сказал, что Элиза вообще приносила ему клятву?
Укачивая девочку, Алэр с тоской посылал короля в бездну, чётко осознавая, что пропал. Что теперь он будет служить королю не только из-за Мадлен. Просто никто никогда не может поступать с другим человеком так, как поступает Валентин с Элиз. Даже если она чародейка. Бездна, она же ещё ребёнок, она вряд ли понимает, что происходит!
У короля, быть может, нет чести, если он позволяет себе подобное. Но у Алэра, она, к несчастью, есть.
Наплакавшись, девочка сонно вздохнула, и Алэр, легко подняв её, перенёс на застеленную постель.
– Не уходи. Пожалуйста, – сонно шепнула Элиза, не отпуская его руку.
И Алэр обречённо отозвался:
– Не уйду.
