Глава 8

Через несколько дней, когда Кирилл окреп в полной мере, он велел Максу собрать всю «великолепную семерку», с которой он так успешно сделал вылазку в город. В нее вошли Борис, Стас, Марат, Хенрик, а также молодые, но хорошо зарекомендовавшие себя Джамиль и Ахмед. Макс был седьмым, и никто из нового отряда не собирался оспаривать его лидерство.

Спокойно, без лишнего выяснения отношений, не собирая высший офицерский совет, Кириилл прибыл в штаб, обозначил «великолепную семерку» как свою личную гвардию, после чего приказал вооружить всех гвардейцев оружием старого времени из арсенала. Все, кроме Хенрика, получили старые, но надежные автоматы АКМ калибра 7.62, выпущенные еще в Советском Союзе и переданные Египту после завершения операции «Кавказ». Хенрик предпочел оставить свою винтовку. Также всем семерым были выданы девятимиллиметровые пистолеты. Кроме того, каждый, включая Кирилла, был вооружен легкой пехотной саблей.

После этого, заранее разместив отряд под руководством Макса в штабном зале для совещаний, Кирилл приказал туда же явиться членам высшего офицерского совета. Хасан, Рамазан, Белый и еще четверо членов совета также прибыли при оружии – у каждого на поясе поверх халата висел пистолет в кобуре. Видно было, что все понимают важность принесенной Хенриком информации для возможного изменения текущей расстановки сил. Эта информация содержала идею, причем идею личного спасения для каждого из людей Клана. Что может быть ценнее для собирающихся прибрать власть к рукам? Стоит пообещать людям спасение, они за тобой к черту в зубы пойдут, не то что на остров Готланд.

Но Кирилл, имея за спиной «великолепную семерку», быстро остудил горячие головы, сообщив, что умирать не собирается и делить его место рано. Ему попытались резонно возразить, мол, в Клане демократия и сам Кирилл просил не считать его ни царем, ни лидером, а лишь старшим товарищем. Но этот аргумент не прошел, так как Кирилл в легкодоступных выражениях объяснил собравшимся, что не занимает должность лидера лишь по причине неприятия тоталитарного управления, а потому не позволит никому это место занять, пока жив. После этого Кирилл постыдил младших товарищей за подтасовку, за сокрытие фактов и прочие мелкие прегрешения, потворствующие зарождению в умах людей бесплодных иллюзий.

– А что мы им должны были сказать? – спросил Белый, багровея от злости. – Что до Готланда доберется хорошо если треть? И что случится это не ранее, чем через два года? Мы, по-вашему, должны были изначально, с ходу, лишить людей всякой надежды? Да они тогда просто никуда не пойдут!

– Конечно, – спокойно ответил Кирилл, откинувшись на спинку стула. – Точнее, пойдут, но не все. Но вас это не устраивает, я понимаю. Вам-то нужно дойти. И вы решили погнать с собой побольше народу, чтобы разыгрывать их, как пешки в игре, жертвуя ими при любом осложнении ситуации. План интересный, но трудно выполнимый.

– Почему? – нахмурившись, спросил Рамазан.

– Потому, юный мой друг, что я намерен донести до людей всю информацию. Причем не сам, а через Хенрика, который с сегодняшнего дня будет поочередно выступать во всех секторах жилой зоны, на собраниях общин, в присутствии старост секторов. И тогда люди смогут самостоятельно принимать решения, каждый за себя, исходя не из мифа, а из реальности.

– Это безумие! – Белый шарахнул кулаком по столу. – Так нельзя поступать! Если вы донесете до людей все сложности и опасности предстоящего путешествия, это лишит их веры!

– Веры во что? – с усмешкой поинтересовался Кирилл.

– Да какая разница? А во что верят адепты любой религии? В иллюзию! Например, в то, что попадут в рай после смерти. И за эту иллюзорную награду люди готовы драться, совершать подвиги… Нет разницы, во что верить! В рай или в Готланд. Любая вера делает человека сильнее.

– Вера не делает людей сильнее, – спокойно ответил Кирилл. – Вера лишь подменяет собой критическое мышление. Она мотивирует людей совершать поступки, руководствуясь эмоциями, а не анализом ситуации. Она делает людей не сильными, а одержимыми. Она не делает людей бесстрашными, она лишь скрывает от них опасности, которых те могли бы избежать, если бы видели. Но, не имея возможности рассуждать здраво, одержимые верой, подобно слепцам, бросаются вперед не думая, не взвешивая. Они, как мотыльки на огонь, летят на ослепительный свет своей веры и гибнут в огне. Гибнут сотнями, тысячами, миллионами, что и создает иллюзию их силы и бесстрашия. Но это вранье. Потому что веру разжигают в них всегда те, кто обладает полной информацией обо всем, кто способен все здраво взвесить, избежать опасности, а верующих бросить вместо себя вперед, как пушечное мясо. Вы это задумали?

Никто не ответил. Все члены офицерского совета, кроме Хасана, лишь молча буравили Кирилла ненавидящими взглядами. Хасан же сидел, опустив глаза. Похоже, он уже пожалел, что ввязался в авантюру совета.

– Я вам вот что скажу. – Кирилл оперся о стол ладонями. – В старом мире такое было сплошь и рядом. Власть имущие сеяли среди людей веру и давали возможность за нее радостно умирать, с огнем в очах, собирая на этом кровавые барыши. Но уж покуда случилась катастрофа, раз уж так произошло, что мир изменился, я возьму на себя смелость этого больше не допускать. Ни одна зараза, пока я жив, этим не будет больше заниматься. Никто из окружающих меня людей больше не будет принимать решения, исходя из слепой веры, а только на основании анализа реального положения дел. И никто не будет улучшать свою участь, бросая на смерть других. Так понятно? Если вы хотите идти на Готланд, это ваше право. Собирайте вещички и валите. Но с вами пойдут не обманутые, а лишь те, кто, как и вы, примет осознанное решение.

– Мне кажется, вы не правы, Кир, – негромко вставил слово Хасан. – Ради чего сейчас живут люди Клана? У них нет стратегической цели. Они просто выживают, ни ради чего. Точнее, ради какой-то, совсем уж иллюзорной, идеи сохранить искру цивилизации для будущих поколений. При этом они так же рискуют, вступают в бой с мутантами, гибнут, мутируют. Если они пойдут на Готланд, ничего не изменится. Просто их жизнь приобретет более осязаемую для них цель – личное спасение.

– Конечно… – Кирилл нахмурился. – И они гораздо охотнее начнут умирать, прикрывая собой вас. Я понимаю, да. Но, повторяю, этого не будет. У людей сейчас есть цель. Такая же, какая была у человечества всегда. Развиваться, рождать и воспитывать новые поколения, оставлять им больше, чем было у них самих. А вы эту естественную цель хотите подменить, сыграв на их страхе. Но страх смерти был у людей всегда. Это не какая-то новость нынешнего мира. Люди умирали от болезней, в катастрофах, от старости. Это могло случиться в любой момент, и всегда становилось такой же неожиданностью, какой сегодня является мутация. Жизнь людей просто стала короче.

– Вот мы и хотим вернуть ее прежнюю продолжительность! – пробурчал Белый.

– Но какой ценой! – возмущенно воскликнул Кирилл. – Ценой лишения людей истинного бессмертия, которое состоит в передаче себя другим поколениям. Принявшие вакцину Вильмана становятся бесплодными. Это тупик! Какая разница, сколько проживет индивидуум, если прервется смена поколений?

– Для нас есть разница, – холодно ответил Белый. – Есть разница, сколько проживем мы.

– Тогда прошу вас всех сдать оружие и отбыть под домашний арест, – неожиданно для всех произнес Кирилл.

И тут же, без всякой команды, «великолепная семерка» сняла автоматы с предохранителей.

– И не дергайтесь, – посоветовал Кирилл, мысленно отметив оперативность своей личной гвардии. – Иначе вообще нисколько не проживете. Сдать оружие! Я распускаю высший офицерский совет и передаю власть старостам жилых секторов до окончания хамсина. За это время каждый из людей Клана определится с собственным решением на основе всей имеющейся у Хенрика информации. Что непонятно? Живо оружие на стол!

Под давлением весомых аргументов в виде направленных на них автоматных стволов офицеры совета нехотя выложили пистолеты на стол, а Джамиль, с присущей ему хищной ухмылочкой, собрал и разрядил оружие.

Далее все происходило довольно быстро. Обезоруженных офицеров под конвоем развели по их домам и оставили под охраной из рядовых стрелков. Кирилл собрал всех старост жилых секторов и передал им всю полноту власти до окончания хамсина. Так же он сразу, уложившись всего в полчаса, объяснил старостам, что офицерский совет снабдил людей неполной информацией, разъяснил, что именно они утаили и зачем, а также сообщил, что Хенрик самостоятельно проведет беседы с людьми в секторах согласно графику.

– Я полагаю, что к окончанию хамсина все члены Клана определятся с дальнейшими действиями. Кто-то пойдет на Готланд под началом офицеров распущенного совета, кто-то останется продолжать дело Клана.

– А с вами, думаете, никто не захочет пойти? – спросил один из старост.

– Я могу взять ограниченное число людей. И кого именно, я уже определился. Может, еще двоих или максимум троих. Все, свободны.

Хамсин продолжал бушевать в полную силу, но, несмотря на это, Кирилл не собирался терять ни одного дня, четко распланировав подготовку к броску в Исландию. Впрочем, хамсин был Кириллу даже на руку, так как во время песчаной бури опасность столкнуться с мутантами в городе была практически равна нулю, так как жара, обжигающий ветер и горячий песок были для тварей невыносимыми условиями. Для людей эти условия тоже сложно было назвать комфортными, но все понимали их преимущества.

На самом деле у хамсина был еще один недостаток – он дул с запада, а потому на буерах двигаться на восток приходилось широкими галсами, а по улицам города тележки оставалось только толкать, убрав паруса. Возвращение назад было еще сложнее, так как двигаться приходилось под углом, вырезавшись к ветру, курсом бейдевинд, а это требовало от экипажей сноровки и слаженности в управлении буерами. Это заставило Кирилла четко продумать логистику операции, чтобы не гонять людей туда и обратно попусту.

К счастью, такая логистика имела и скрытые достоинства. В частности, она мотивировала быстрее начать то, к чему никто толком не было морально готов. Так что когда Кирилл, собрав «великолепную семерку» у себя дома, заявил, что для сокращения числа ходок всем придется несколько раз переночевать на яхте, это вызвало бурю эмоций.

– Нет, ребята, погодите! – Кирилл поднял руки. – Чего вы так завелись? Мы собираемся провести на этой яхте уйму времени, пройти через все Средиземное море, через часть Атлантики и добраться до Исландии, а вы перевозбудились от известия, что уже завтра придется пожить на судне?

– Нет, ну… – Борис замялся, подыскивая аргументы. – Одно дело в море, там нет мутантов, другое дело – в порту.

– Не смеши, – фыркнув, отмахнулся Кирилл. – Во-первых, их сейчас и в порту нет, пока дует хамсин. А во-вторых, кто сказал, что мы будем ночевать на яхте в порту?

Все замерли. Кто с открытым ртом, забыв, что хотел сказать, кто с крайним недоумением на лице.

– Мы выйдем в море? – осторожно спросил Ахмед.

– А что такого? Или вы хотите по морю добраться в Исландию, не выходя в море?

– Ну… – Ахмед озадаченно почесал макушку под куфией. – Вот так, сразу?

– А как не сразу? Все равно нам придется, рано или поздно, спустить яхту на воду и опробовать ее в управлении. Так зачем тянуть? Кто мне приведет хоть один вменяемый аргумент, почему мы можем сделать это через месяц, но не можем завтра?

– Кир прав, – чуть оправившись от первичного шока, произнес Макс. – Разницы действительно нет. Нам все равно придется сделать это. А возбудились мы только оттого, что никто к этому не был морально готов. Ну, ничего. Подготовимся по пути. Но я вот тогда думаю… А зачем нам вообще возвращаться в селение? Зачем нам нужны несколько ходок? Не проще ли взять транспортный буер, загрузить за раз все, что нам нужно, и… Ну, и все. И вперед. Чего ждать? Когда хамсин кончится? Так это он на суше. В море нет песчаной бури. Там только ветер. Ну, сделаем длинный галс мимо Крита, потом ляжем на левый и пойдем бейдевиндом на Ливию…

– При западном ветре трудно будет пройти по проливу в Атлантику, – засомневался Ахмед. – Я карту смотрел, там узко совсем, галсами на бейдевинде точно не получится. Нужно ждать восточного ветра и уваливаться в бакштаг.

Кирилл расхохотался.

– Кир, ты чего? – осторожно спросил Хенрик.

– Узко, говоришь? – переспросил Кирилл, давясь смехом.

– Ну да. Узенькая щелочка на карте.

Макс тоже улыбнулся.

– Эта узенькая щелочка шестнадцать километров шириной, – пояснил Кирилл, закончив смеяться. – Для того, чтобы идти галсами на бейдевинде, хватит с лихвой.

– Шестнадцать километров? – Ахмед сконфузился. – Да, этого хватит.

– Я сам профукал этот момент, – признался Кирилл. – Привык к хамсину, привык к тому, что он везде. Но Макс прав. Он нас не держит, в море его нет, а потому нет никакого смысла совершать челночные рейсы. По прибытии в порт надо сразу проверить яхты. Выберем ту, что останется на плаву. Загрузим ее и пойдем. Нет смысла ждать.

– А Клан справится без вас? – спросил Хенрик. – Им придется принять непростое решение. Мне кажется, с вами им будет проще его принять.

– Мы не завтра отбываем. Тебе, Хенрик, надо еще в трех секторах провести разъяснительную работу с людьми. Нам нужно определиться, какой груз взять, и укомплектовать им транспортный буер. Это тоже не на один день работа. Нужно набрать людей, которые вернут буера, если мы уйдем на яхте сразу. Не бросать же такой ресурс. За это время люди смогут определиться. Это важное решение, с такими обычно не тянут.

– Пожалуй, – согласился Хенрик.

– В любом случае нам надо провести все работы в порту и уйти в море до окончания хамсина, – заявил Кирилл. – Пока мутанты попрятались. В противном случае, изголодавшись за два месяца, они нам могут устроить массу проблем.

Как и предполагал Кирилл, после выступлений Хенрика люди быстро определились с выбором. Подавляющее большинство, осознав колоссальные трудности, с которыми придется столкнуться, а также дискомфорт и лишения, которые придется пережить по пути на Готланд, решили остаться и дожить отведенные им судьбой дни в привычной обстановке, в сытости, в комфортном жилье, без необходимости надрываться, да еще с совершенно неизвестным результатом. Ведь, перенеся все невзгоды путешествия, которое будет длиться не меньше двух, а то и трех лет, любой может мутировать, так и не добравшись до острова. Этот аргумент, честно приведенный на каждом выступлении, очень многим остудил головы и заставил забыть о возможности получить сомнительную вакцину Вильмана.

В результате бросок на Готланд решились предпринять всего около сотни мужчин, уставших бояться мутации и готовых на что угодно пойти, чтобы продлить свою жизнь. К ним присоединились около десятка бездетных женщин. Кирилл был почти уверен, что никто из представительниц слабого пола этого перехода не переживет. Большая их часть неизбежно забеременеет в пути и не сможет двигаться дальше в общем режиме, хотя и без этого вряд ли они вынесут все тяготы и лишения подобного путешествия. Но отговаривать Кирилл никого не стал. Это их жизнь, и они вправе распорядиться ей, как считают нужным. Когда уходящие определились в своем решении, отпала необходимость держать офицеров высшего совета под домашним арестом, и Кирилл распорядился их отпустить. Они затаили обиду, понятное дело, но это уже не имело никакого значения ни для остающихся, ни для уходящих в Исландию. Люди еще продолжали жить вместе, пережидая хамсин, но их пути уже кардинально разошлись. Дело дошло до того, что все собирающиеся на Готланд переселились в северную часть жилой зоны, заняв пустующие там дома. Получился компактный анклав, состоящий чуть более чем из сотни человек, живущих рядом, обсуждающих общие планы и решивших иметь общее будущее. Остальные сразу прозвали северную часть поселения выселками. Возглавили анклав бывшие офицеры совета, от которых быстро отстранился Хасан, уже через два дня переселившийся обратно, ближе к штабу. Кирилл, подумав, решил нанести ему визит.

Нельзя сказать, что Хасан особо обрадовался приходу Кирилла, но это не было вызвано неприязнью, скорее парню был стыдно за сговор совета, к которому он, на эмоциях, примкнул. Понимая это, Крилл сразу постарался смягчить возникшее напряжение и без обиняков объяснил цель визита. По его мнению, остающиеся люди привыкли считать высший офицерский совет легитимным органом власти, и хотя большая часть совета себя дискредитировала в глазах населения, утаив важную информацию и едва не толкнув многих на самоубийственный поступок, но на подсознательном уровне офицеры как были, так и оставались представителями правящего крыла. Один проступок не мог перечеркнуть многих лет доверия. Поскольку все офицеры совета, кроме Хасана, перебрались на выселки и возглавили уходящих, Кирилл предложил Хасану возглавить Клан.

– Им нужен сильный и опытный лидер, – пояснил Кирилл. – А ты не один год возглавлял буерный флот, основную ударную силу Клана.

– Оставьте Макса за себя, – не скрывая обиды, посоветовал Хасан. – Он же ваше доверие черпает половниками.

– Макс мне необходим в экспедиции. А ты лучше справишься здесь.

– С чего бы? – Хасан хмыкнул. – Макс хороший воин. Практик.

– Практики нужны в поле. А в штабе нужны стратеги. Поэтому Макс пойдет со мной, демонстрировать свои практические навыки, а тебя прошу остаться за старшего, показать свои стратегические возможности. И хватит обидчивым ребенком прикидываться! Твои дружки заварили кашу, ты вступил в нее, как в говно, так имей мужество нести за это ответственность. Я тебе даю возможность отмыться, а ты канючишь, как женщина, муж которой кончил раньше нее.

– Ладно, Кир, не кипятитесь, – ответил Хасан более миролюбиво. – Ясное дело, что я не буду такой шанс упускать.

– Это мудро. – Кирилл кивнул. – Идем в штаб, представлю тебя старостам.

Когда люди определились с решением и когда Кирилл оставил себе замену, его ничего больше не держало на месте. И хотя хамсин продолжал дуть в полную силу, прогоняя с запада на восток по воздуху тонны песка, подготовка к путешествию в Исландию вступила в заключительную фазу. Макс нашел нескольких добровольцев среди рядовых стрелков, которые готовы были, в случае успешного спуска на воду яхты, отогнать буеры обратно в поселение. Дальнейшая судьба экспедиции зависела теперь лишь от состояния яхт. Если хоть одна сохранила плавучесть, останется перегрузить на нее провизию и снаряжение, после чего сразу можно будет пускаться в путь. Если же ни одна не удержится на воде, то придется придумывать другой план, а это займет какое-то время. Кирилл был уверен, что яхта из стеклопластика, да еще под чехлом, могла остаться невредимой даже за тридцать лет. Но тревога, конечно, не покидала.

Ближе к вечеру, когда тучи летящего песка окрасились в алые цвета приближающегося заката, Кирилл отправился к ангарам, проверить, как проходит погрузка.

– Еще пара часов, и закончим! – отчитался Макс о проделанной работе. – Завтра утром ничего не мешает выдвигаться, если вы уверены, что людей для экспедиции хватит.

– А есть сомнения? – Кирилл заподозрил подвох в его тоне.

– Ну… Меня вчера Марина целый день донимала. Нашла еще двух девчонок, все боевые, все хотят с нами. Почему вы против, Кир?

– Это трудно объяснить, – признался Кирилл. – Это связано с обычаями моего времени, когда одна женщина принадлежала одному мужчине.

– Но сейчас не ваше время. И вы сами этих обычаев не придерживались. Сколько женщин стали матерями ваших детей? Десять, двадцать? Наверняка больше.

– Это другое, – попытался объяснить Кирилл. – Когда мужчина имеет многих женщин, это как бы допустимо, а вот когда одна женщина обслуживает нескольких мужчин, это как бы предосудительно.

– А… Ну, вас же никто не заставляет с ними спать. Но мы с какого перепугу должны мучиться, если девчонки согласны нас всех обслуживать? Причем, не только в сексуальном плане. Они и готовить будут, и одежду стирать. Это освободит нам уйму сил, неужели не понимаете? У нас ведь вахтенный режим будет довольно жесткий во время плавания, а тут еще стирка, готовка, все это хозяйство. А Марина ведь еще и навыки фельдшера имеет.

Кирилл задумался. С рациональной точки зрения Макс был во всем прав. И трудно было определиться, стоит ли ослаблять мужчин в экспедиции, нагружать их бытовыми проблемами только ради ушедшей вместе со старым временем морали. Наверное, нет. Вот если получится спасти человечество, тогда и будет смысл задуматься о становлении новой морали. А пока эффективность важнее.

– А вы не передеретесь из-за них? – на всякий случай уточнил Кирилл. – Ну, кто-то влюбится, начнет ревновать…

– Что за чушь? Это у вас в старом времени так было? А, ну да… В книжках встречалось. Я думал, это комедия.

– Это трагедия вообще-то. – Кирилл понял, что его точка зрения по этим вопросам устарела до полной непригодности. – Ладно. Пусть девчонки готовятся, завтра выходим.

– Вот! – Макс широко улыбнулся. – Не зря вас все считают мудрым вождем.

Когда Кирилл возвращался домой, солнце село за гребни скал и начало быстро темнеть, как это обычно бывает в пустыне.

«Жаль, звезд не будет сегодня видно», – подумал Кирилл.

Он вспомнил сцену из четвертого эпизода «Звездных войн», когда Люк, в последний свой вечер на Татуине, провожал два садящихся за горизонт светила. Низкие, заглубленные в песок домики поселения с полусферическими бетонными крышами были очень похожи на декорации Лукаса. И не случайно, скорее всего. Видимо, кто-то из членов совета тридцать лет назад просто процитировал это архитектурное решение, когда придумывали, какие жилища лучше ставить в пустыне.

Но, в отличие от Люка Скайвокера, заката Кирилл не увидел. Лишь клубящаяся песчаная метель вихрилась в темнеющем воздухе. И все же ощущение той сцены из фильма рифмовалось с ощущением этого вечера. Там Люк в последний раз стоял у порога своего дома, еще не зная, какие приключения его ждут, и тут впереди ждал нелегкий, полный опасностей путь. Даже если до самой Исландии получится добраться по морю без особого труда, то что ждет отряд после высадки на незнакомом берегу? Не было ответа на этот вопрос. Кирилл вздохнул, шагнул в дом и запер за собой дверь.

Последняя ночь перед экспедицией… Даже Кириллу, человеку с закаленной волей, трудно было оставаться спокойным. Он понимал, что нужно пораньше заснуть, чтобы выспаться, но, устроившись в кровати, ворочался с боку на бок. К жаре он давно привык, и мешала ему уснуть не она, а мысли о перспективах предстоящей экспедиции. С одной стороны, хотелось все предусмотреть, но с другой, Кирилл прекрасно понимал, что у него нет выбора. Какими бы мизерными ни были шансы на успех, он обязан был рискнуть. Да, ставка была высока, но и выигрыш мог быть огромным. И если этот шанс не использовать, то все люди Клана обречены. Обречены на неизбежное одичание после смерти Кирилла, на лишения, на голод и междоусобные стычки.

«Это не экспедиция, – подумал Кирилл. – Это бросок обреченных. И если мы его не предпримем, ничто нас, стратегически, уже не спасет».

Наконец, удалось уснуть. Сон снился странный, совершенно из другой жизни, из старого времени, да к тому же в основу сюжета почему-то легли события, которых Кирилл никогда не переживал. Это были просто образы, из невероятно дальних уголков памяти, некий микст из представлений о чем-то хорошем, замешанный на рекламных штампах тридцатилетней давности. Снилась шикарная яхта, на палубе которой загорали в шезлонгах три девушки, чьи купальники едва прикрывали тело, снился стюард в белой униформе, откупоривающий шампанское, снился себе и сам Кирилл, молодым, каким он был тридцать лет назад. В руке Кирилл держал охотничью двустволку, а Макс заряжал установку для метания мишеней-тарелочек.

– Ну что, вы готовы? – спросил Макс, держа руку на спусковом рычаге метательной установки.

– Да. – Кирилл вскинул ружье к плечу. – Давай.

– Ну что, вы готовы? – снова спросил Макс.

Кирилл понял, что это бред, и проснулся. За плечо его действительно теребил Макс.

– Утро уже, – с улыбкой произнес он. – Вы готовы?

– Да. Только в порядок себя приведу. А то когда уже доведется.

– Хорошо. Тогда встретимся у ангаров. Все уже собрались. И наши, и кто буера поведет обратно.

– А девушки?

– Они первыми прибыли. Очень уж не хотят оставаться. Боятся, что вы передумаете.

– Не передумаю.

Умывшись и побрившись опасной бритвой, найденной давным-давно в самом дорогом салоне Александрии, Кирилл ощутил себя самураем, готовящимся к сёппуку. Те тоже намывались, брились и одевались в чистые одежды. Аналогия не понравилась. И без нее на душе было тревожно.

У ангаров, возле одного транспортного и трех рейдовых буеров, собралась вся «великолепная семерка», три девушки во главе с Мариной, а также ребята, которые поведут буеры обратно. Провожающих не было, и Кирилл мысленно поблагодарил Макса за то, что тот организовал отправление без лишних прощаний.

Когда вытолкали буеры за пределы поселения, Кирилл дал команду поднять паруса и лечь на левый галс. Быстро разгоняясь, буеры легли на курс бакштаг и скрылись в клубах вихрящейся пыли. Идти можно было только по компасу, так как из-за песчаной пелены не получилось бы разглядеть никаких других отметок для ориентирования, но при наличии одометров это было несложно, важно лишь трассировать путь по карте.

Буеры набирали ход, но легче на душе Кирилла не становилось. Хорошо еще, дул попутный ветер и можно было идти длинными галсами курсом бакштаг. Большой скорости на нем не набрать, но зато и повороты можно делать редко, а это лучше, чем вырезаться против ветра, лавируя короткими галсами на бейдевинде. Вот на обратном пути ребятам придется попотеть.

Кирилл категорически не желал думать о том, что яхту не получится спустить на воду. Вот если не получится, тогда и думать уже. Не раньше.

На багштаге путь до города занял почти четыре часа, зато попутный ветер давал возможность катиться по улицам курсом фордевинд, а не толкать буеры вручную. Курс не сахар, но намного лучше, чем переть транспортный буер на себе.

Наконец, въехали в порт. Он оказался намного больше, чем Кирилл представлял, глядя на схемы. В море выдавались четыре пирса, по сторонам от которых торчали из воды мачты затонувших яхт. Но немало судов стояло на стапелях, причем не только яхты, но и моторные средства, которые в нынешних условиях были полностью непригодны.

От раскинувшейся вдоль берега воды ребятам стало не по себе, хотя они и знали, что хамсин загнал мутантов по норам. Особенно явное беспокойство читалось на лицах Марата и Стаса.

– Вот эта из пластика, – показал Макс, спрыгнув с остановившегося буера.

Яхта была большой, двухмачтовой, и на ней все бы разместились с комфортом. Заглянув под чехол, Кирилл не увидел никаких следов опасной эрозии корпуса. Да, краска местами облупилась, но не более того. Но возникал вопрос: как ее спустить на воду?

Пришлось потратить более часа, чтобы разобраться, как этот процесс происходил тридцать лет назад. Сначала под кучей слежавшихся тентов нашли специальную тележку, потом поняли, как пользоваться ее домкратным механизмом, очистили от песка и смазали подвижные части. Благо у Макса уже имелся опыт с восстановлением механизма шлюзовых ворот.

Наконец, яхту удалось поднять над ложементами, но просто откатить ее к воде по бетонной площадке не получилось. Мешал и слой песка, в который проваливались колеса, и вес самой яхты. Людей для такой операции оказалось катастрофически мало. Раньше для этой цели использовался тягач, и он стоял неподалеку, вот только проку от него не было.

В какой-то момент Кирилл совсем уж было отчаялся, но всех выручила, как ни странно, Марина. Мужчины по привычке полагались на физическую силу, а женщина, не обладая ею, прикинула, как достичь цели при недостатке возможностей. Она предложила снять с погрузочных балок цепные блоки и попытаться с их помощью оттащить тележку с яхтой к воде. К счастью, всевозможных веревок в порту было полным-полно, с их помощью несколько блоков подвязали к береговым кнехтам и, хотя тоже не без труда, все же подтащили яхту к пандусу.

Дальше дело пошло легче. С помощью домкратного механизма тележки судно опустили на направляющие пандуса, предварительно смазанные солидолом, а дальше оно само заскользило, плюхнулось в воду и закачалось на воде под порывами ветра. Кирилла насторожило, что яхта сразу дала довольно большой крен вправо и явно проседала на корму, но что с этим делать, никто не знал. Выждав с полчаса и убедившись, что яхта, несмотря на крен, отлично держится на воде, Борис, держась за веревку, забрался на борт и осмотрел судно изнутри.

– Песка внутри навалом! – сообщил он. – От этого она кренится. Но воды внутри точно нигде нет. Если песок вынуть, она выровняется.

– Как думаешь, погрузку можно начинать? – спросил Кирилл.

– А куда деваться? Поначалу больше положим на левый борт, чтобы крен выровнять, а там разберемся.

Подогнать яхту к пирсу, чтобы начать погрузку, тоже оказалось труднее, чем ожидалось. Почти всюду пирсы окружали затопленные яхты с торчащими мачтами. В конце концов решили не искать место, где можно ошвартоваться бортом, а без затей приткнули яхту кормой к пирсу, встали цепочкой и начали передавать груз. Девушки принялись раскладывать его по палубе так, чтобы выровнять крен. Времени на это ушло довольно много, но когда вся провизия, вода и снаряжение перекочевали с буеров на яхту, до вечера оставалось еще далеко.

– Успеете добраться до поселения засветло? – не без тревоги спросил Кирилл у старшего из ребят, которые взялись отогнать буеры обратно.

– А даже если не успеем, что с того? – ответил тот. – Нам главное – засветло покинуть плодородную зону, чтобы муты ниоткуда не вылезли. А в пустыне мы и в буерах заночуем прекрасно.

Можно было отпускать парней, но Кирилл вдруг понял, что ему боязно так вот с ходу взять и разорвать всякую связь с Кланом. Подумав, он принял решение оставить на яхте одну из раций. Мало ли что! По крайней мере, пока буеры не ушли далеко, можно будет запросить помощь. Впрочем, это не особо успокоило Кирилла. Он очень отчетливо осознал, что в условиях нынешнего мира их экспедиция мало отличается от межпланетной. Такой же путь в неизвестность, такая же невозможность получить помощь, если она потребуется. Это было непривычно, но этот психологический рубеж необходимо было преодолеть.

Ребята, видя, что убывающим сложно сделать первый шаг в неизвестность, согласились подождать, когда поднимут грот. Но тут произошло то, чего не ожидал никто.

– Кир! Разреши мне остаться! – взмолился Марат. – Не могу.

– Что не можешь? – не сразу сообразил Кирилл.

– Ничего не могу! Столько воды… Я как представлю – плыть по ней… И качает. Лучше я тут, на берегу.

– Вот зараза… – Кирилл не стал скрывать беспокойства. – Как хочешь. Наша экспедиция только для добровольцев.

– Тогда и я сойду, – произнес Стас, опустив глаза. – Мы с Маратом сдружились. Не хочу без него.

Кирилл вдруг понял, что рад такому повороту дела. Лучше, когда слабое звено лопается в безопасных условиях. А если бы у них истерика началась в море?

– Ладно, – миролюбиво произнес он. – Все нормально. Спасибо за помощь. И поддержите людей в поселении.

– Так без обид? – ободрившись, спросил Марат.

– Без малейших, – уверил его Кирилл.

Стас и Марат, пользуясь случаем, сошли на берег, а Ахмед с Джамилем начали поднимать грот. Как только ветер надул парус, яхта, хоть и грузно, нехотя, но все же тронулась с места и двинулась на север курсом галфвинд при устойчивом западном ветре.

– Спасибо, друзья! – передал Кирилл на берег.

– Успехов вам! – ответил старший из ребят.

Они какое-то время еще махали руками вслед уходящей яхте, пока та не скрылась за клубящейся пеленой песка, поднятого хамсином.