Глава 6

Шоссе не так сильно замело песком, как Макс представлял. Это на окраине города большинство дорог стелется по земле, там за тридцать лет пустыня поглотила их почти полностью, лишь по торчащим столбам осветительных опор можно было определить, где они некогда проходили. В центре совсем иначе. В центре дорогам будто бы тесно, и город словно выдавил их из себя вверх, на мосты, путепроводы, эстакады, а затем сплел в затейливые развязки, похожие на лепестки окаменевших цветов. На такой высоте песок не задерживался долго, ветер его легко приносил и с такой же легкостью сдувал обратно.

Макс так глубоко в город не забирался ни разу, а потому древняя дорожная инфраструктура произвела на него сильное впечатление. Борис же иногда видел развязки в бинокль с высоких точек и не был так поражен. Хотя, конечно, вблизи все это выглядело намного внушительнее, чем издалека, как бы иллюстрируя технологическую мощь ушедшей цивилизации.

– На парусах тут не пройти, – уверенно заявил Макс, глядя на изгибы асфальтового полотна. – Как закрутили-то дорогу… Начнешь спускаться при попутном ветре, закончишь при встречном.

– Да, надо наших предупредить, – согласился Борис.

– А другого пути нет?

– Какой другой путь? Отсюда аэропорт уже видно.

– Этот огромный пустырь? – удивился Макс.

– Ага. Это и есть летное поле.

– Трудно представить, что это человеком построено, – признался Макс.

– Оттуда, сверху, должно быть хорошо видно озеро, – прикинул Борис. – Надо забраться, оценить обстановку. Вот только буер мы туда не затолкаем.

– Если толпой навалимся, затолкаем, – ответил Макс. – Но смысла в этом не вижу. Если что, ребята нас ружейным огнем снизу прикроют.

Он связался по рации с Кириллом и сообщил ему о препятствии в виде развязки.

– На парусах не проехать, даже думать нечего. Надо будет остановиться и запрячь собак. Они, если еще людям подтолкнуть, затянут буеры наверх. А дальше с горки.

– Принял, – ответил Кирилл. – Как вообще обстановка?

– Вообще в округе сухо, – доложил Макс. – На карте тут огромный разлив, тоже обозначен как Мариут, и дорога, типа идет через него. Чушь. От разлива следа не осталось, все занесло песком. Местами соль видна, искрится на солнце. Дорога идет по насыпи, выше уровня грунта. Зданий мало, начинаются ближе к развязке, так что провалов тоже нет. Отличное место. И есть еще бонус. Развязка довольно высокая, в три уровня. Если забраться наверх, аэропорт и озеро будут как на ладони. Можно всех тварей по головам сосчитать в бинокль, если они остались. Но, судя по тому, сколько их разбежалось, когда мы воду слили, может, вообще никого не осталось, все в канал перебрались.

– Хорошо. Осмотритесь и доложите.

– Принял! Конец связи!

Макс повесил переговорный модуль рации на крючок консоли и спрыгнул с борта буера на чуть присыпанный песком асфальт. Борис соскользнул следом, поправляя за спиной мешок с рацией.

– Ахмед, остаешься за старшего! – огорошил Макс флагманского стаксельного. – Глаз с нас не спускать. Если что, все команды буду отдавать по рации. Дай мне ружье.

Ахмед передал Максу добрую двустволку старого времени и патронташ, который Макс тут же перебросил через плечо. Он открыл казенник, проверил патроны и первым двинулся по асфальту на подъем.

Дорога изгибалась дугой и довольно круто уходила вверх, так что уже через пару минут разведчики оказались на высоте пятнадцати метров, а это был лишь первый уровень развязки. Там господствовал ветер, сдувая песок шлейфами, похожими на водопады. Вид на восток открывался, казалось, до края мира, но, как это обычно бывает перед хамсином, в воздухе начинала проявляться пылевая взвесь, ограничивающая видимость. К счастью, и аэропорт, и озеро располагались совсем рядом и были видны как на ладони.

После ухода основной воды в северной части озера осталась мелкая, но обширная лужа, как и предупреждал Хасан. В ней плескались мутанты, не решившиеся на двухкилометровый переход к полноводному каналу. Наверняка слабаки, пытающиеся таким образом уйти от пищевой и иерархической конкуренции с сородичами посильнее. Впрочем, для людей не было особой разницы, слабаки они или нет. Любой, даже самый слабый, едва живой мутант превосходил человека по любым физическим параметрам.

– Много их там, – не отрывая глаз от бинокля, сообщил Борис. – Около тысячи. Может, чуть меньше.

– Ну, докладывай Киру, чего уж там… – Макс присел на горячий асфальт, взявшись руками за край стальной полосы ограждения.

Борис отдал бинокль командиру, снял мешок с рацией и вышел на связь с приближающейся эскадрой. Макс глянул на запад в надежде увидеть буеры, но их еще видно не было, а вот пылевое облако, поднятое колесами, проявилось уже вполне отчетливо.

– Меньше тысячи… – выслушав доклад, произнес Кирилл. – Сколько же их там было до слива воды?

– Тьма-тьмущая! – ответил Борис. – На нас только около пяти сотен вышло. Если бы не прихватили с собой мортиру, они бы нас порвали, сомнений нет.

– Жаль, что мортира у нас только одна, – посетовал Кир.

Макс перевел бинокль на топливные склады аэропорта, потом на здание терминала и сразу увидел огромное пестрое полотнище, растянувшееся по рулежной полосе с севера на юг. Сразу стало ясно, что это и есть оболочка упавшего шара. Газ из нее не вышел полностью, отчего непроницаемая ткань, выкрашенная в красный, ярко-зеленый и канареечный цвета, местами шла буграми. Плетеная гондола, в сравнении с самим шаром, выглядела крошечной.

Макс взял у Бориса переговорный модуль и произнес, нажав тангенту:

– Здесь Макс. Кир, от мортиры тут мало проку будет. Летное поле плоское, широкое, поэтому муты все равно нас с любой стороны могут обойти, и хрена с два их накроешь всех разом шумовыми бомбами. Не подготовились мы как следует.

– А это мне решать, – холодно отрезал Кирилл. – Ты сам не видишь, как обстоятельства складываются?

– Ну, необычно, – согласился Макс. – Воздухоплаватель, прибывший неизвестно откуда и притащивший с собой новехонькую винтовку, это круто. Но как оно на нашу жизнь может повлиять? Вот топлива тут до фига. Просто не выразить, сколько. Склады огромные.

– А вот меня, поверь, топливо сегодня интересует во вторую очередь, – признался Кир. – Скажи, Макс, в бинокль видно какие-то подтверждения версии диких?

– Про воздушный шар, что ли? – уточнил Макс.

– Да.

– Да какое там подтверждение? Я сам шар вижу прекрасно. Лежит себе. Даже газ из оболочки не полностью вышел.

Кирилл не сразу ответил, лишь через несколько секунд шелест эфира сменил его уверенный властный голос:

– Штурм сегодня. Это не обсуждается. Вам там на месте виднее, подумайте, как это все обустроить.

– Скоростью надо брать, – ответил Макс. – Если выдвинуться к зданию терминала раньше, чем муты выберутся из воды и рванут к нам, можно успеть выставить все буеры батареей и гасить тварей на подходе. Там узкое место, между отелями и емкостями с водой. Муты попрут через него, получится тесная толпа, удобная для поражения шрапнелью. Но если вырвутся на летное поле, нам точно конец.

– Понял. Ждите нас перед развязкой.

Макс не спешил спускаться. В новом мире не так много относительно безопасных мест. В поселении безопасно, конечно, но там и нет ничего, кроме пустыни. А тут было много всего непривычного глазу. К примеру, через бинокль были видны самолеты, поражающие воображение своими размерами. Ветер и песок давно уже начали их разбирать по частям, у некоторых отвалились крылья, у остальных зияли огромные прорехи в обшивке. Макс поймал себя на мысли, что до невозможности, совершенно по-детски, хотел бы оказаться рядом с этими творениями рук человеческих, некогда летавшими в небе, постоять, поглазеть на них, запрокинув голову. В сравнении с грандиозным величием этих машин даже неизбежность мутации перестала быть такой уж принципиально важной. Макс невольно представил старый мир, о котором видел красочные фотографии в старых журналах: скоростные поезда, мощные автомобили, холеных горожан и прекрасных, как в эротическом сне, женщин, магазины, полки которых завалены самой разной едой… Убрать бы вирус… Может, вскоре человечество бы снова начло жить так же? Ведь чего ему не хватает сейчас? Только продолжительности жизни, и все.

– Надо идти вниз, – Борис вывел его из задумчивости. – Буеры уже видно.

Меньше чем через час подкатила эскадра. Буеры, подняв только гроты, величественно двигались колонной по шоссе через засыпанную песком низину, в которой давным-давно разливались принесенные Нилом воды. Теперь песок поглотил всю влагу без остатка, оставив только сверкающие на солнце солончаки. Заскрипели стояночные тормоза, капитаны отдавали команды, стаксельные спускали паруса, собаки начали спрыгивать на асфальт, размять лапы и заступить в привычное для них боевое охранение. От эскадры веяло мощью. Макс подумал, что Клан действительно нес в будущее искру цивилизации, из которой, может быть, разгорится новое пламя.

Кирилл перебрался через борт флагманского буера и принял от Макса доклад по форме.

– Время идет, – сурово произнес командор. – До темноты нам необходимо не только закончить штурм, не только набрать топливо, но и на пути назад уже покинуть плодородную зону. Но это будут делать солдаты, прибывшие со мной. Твой отряд займется другим. Мы только его чуть уменьшим. Возьмем пять буеров, немного собак и всего десяток стрелков, умеющих управляться с пушками. Больше нам не нужно.

– Мы и в штурме не будем принимать участие?

– Смотря каким будет штурм, – уклончиво ответил Кирилл.

– Хотите, взглянем вместе, – предложил Макс. – Пара минут наверх, пара вниз. Все равно людям и собакам надо попить.

– Да, идем.

Втроем с Борисом они снова поднялись на первый уровень развязки. Макс показал командору мутантов в луже, топливные склады, но видно было, что больше всего его интересует упавший воздушный шар. Макс не удержался и напрямую спросил, что об этом думает Кирилл.

– А сам не понимаешь? – командор усмехнулся. – Не видишь разницы?

– Между чем и чем? – не сразу сообразил Макс.

– Между уровнем тех, кто отправил этот шар в полет, и нашим.

– Вы про технологии, Кир? Я не врубаюсь.

– Да про все. И про технологии тоже. Новая винтовка, может быть, даже выпущенная недавно. Шар. Сохранился так долго или сделан пять лет назад? Газ, на котором он прилетел. Ты представляешь, сколько нужно этого газа?

– Вот зараза… – До Макса дошло наконец. – Вы думаете, они прилетели из тех мест, где работают полноценные заводы и фабрики?

– Я думаю гораздо шире, – усмехнувшись, ответил Кирилл. – Они могли прилететь оттуда, где все люди живут по семьдесят лет.

– Где нет вируса, что ли?

– Он везде есть. Они могли прилететь оттуда, где нашли способ вылечиться от него или еще как-то продлить продолжительность жизни. Потому что мы, несмотря на все наши многолетние усилия, не смогли бы отправить в полет такой шар. Понятна моя логика?

– Да, вполне. Неужели вы думаете, что где-то…

– Тут не о чем думать. Это факт. Вон шар лежит. Где-то на Земле есть довольно большое число людей, живущих не по двадцать лет, как люди Клана, а по семьдесят и больше, как раньше. Для меня это очевидно.

– Почему вы думаете, что их много?

– Потому что один я у вас есть. Но это почти ничего не меняет.

– В сравнении с дикими очень меняет, – пожав плечами, ответил Макс.

– А в сравнении с этим? – Кирилл указал на самолеты. – Тебе трудно в это поверить, но мы летали в космос, отправляли роботов к дальним планетам Солнечной системы, опускались на дно океана, расщепляли атом и резали лазером сталь толщиной в пять сантиметров. И там, на рулежной полосе, есть ключ к тому, как все это вернуть.

– Что конкретно вы хотите? – Из любопытства решил уточнить Макс.

– Наверняка там осталось что-то намного ценнее винтовки, – охотно ответил Кирилл. – Что-то настолько ценное, что эту ценность дикие просто не способны воспринять. Например, навигационные карты, на которых обозначено место старта. Бортовой журнал, какие-то другие записи. Может, что-то еще из техники. Фотоаппарат, флеш-карта…

– Какой аппарат? – не понял Макс.

– Неважно. В общем, мне надо детально исследовать содержимое гондолы этого шара. Мне лично, понимаешь? Потому что никто, кроме меня, не сможет понять, что там ценно, а что нет. Ты флешку от зажигалки не отличишь. Я понимаю, что это рискованно, что мне вообще лучше не покидать поселение, чтобы не подставить весь Клан. Но сегодня, поверь, это оправданный риск.

После короткого военного совета Кирилл с Хасаном утвердили план штурма. Было решено на ближайшем краю летного поля выстроить буеры широкой цепью, а потом на максимальной скорости пересечь его до восточного края, расположенного непосредственно на берегу озера. Там, сохраняя строй, выставить батарею и бить мутантов шрапнелью на поражение, когда они попрут через узкое место между отелями и цистернами водяных отстойников, обнесенных бетонным забором. Тех, кто прорвется в других местах, должны будут взять на себя собаки.

Бориса решено было оставить в тылу, на эстакаде, чтобы он стал на время штурма глазами эскадры, так как ниоткуда больше невозможно было наблюдать за поведением мутантов, оставшихся в луже.

План понравился всем, но, прежде чем приступить к его выполнению, пришлось попотеть, преодолевая подъем развязки. Чтобы усилиями собак и людей вкатить буеры по крутому асфальтовому подъему, понадобилось почти полных два часа. Но дальше было легче – колесные тележки под уклон прекрасно катились сами, и оставалось только уже на самом летном поле притормозить. Таким образом, к четырем часам дня все экипажи выстроились в широкую цепь и были готовы к старту. Но тут, как это нередко бывает, вмешался случай.

Кирилл, стоя спереди от рулевой консоли флагманского буера, уже был готов дать отмашку красным флажком, но тут до его слуха донесся довольно громкий звук. Словно вдалеке дятел коротко простучал клювом по дереву. Потом еще и еще.

– Стреляют очередями! – прошептал он.

И тут же вышел на связь Борис, сообщив, что все твари покинули лужу и устремились в направлении пассажирского терминала. По большому счету, это было концом плана, так как, пока эскадра выйдет на задуманную позицию, твари преодолеют узкое место и вырвутся на оперативный простор летного поля, где их под прицел орудий загнать будет практически невозможно.

– Вот зараза! – прошептал Макс, сидя за штурвалом флагмана. – Все. Туда соваться нельзя! Если муты прорвутся и нас окружат, даже собаки могут оказаться бессильны.

Кирилл стянул с головы куфию, вытер ей вспотевшее от жары и напряжения лицо, затем повязал вокруг шеи, как шарф.

– Не можем мы отступить. – произнес он. – Не сегодня. Я тридцать лет ждал случайности, способной что-нибудь изменить. Вот она. До нее пара километров. Нет, Макс. Мы не отступим. Там ведь не просто документы, понимаешь? Там живой человек, который все знает и сможет нам все рассказать. Откуда он, как там и все прочее.

– Лучше бы он сидел тихо! – пробурчал Макс. – Это из-за него муты ломанулись раньше времени. Услышали пальбу…

Кирил, подумав еще лишь секунду, поднялся во весь рост и махнул флажком. Сорок тормозных тросиков скрипнули почти одновременно, отпуская колодки, сорок стаксельных потянули шкоты, выставляя паруса на максимальную скорость. Летное поле было ровным, как стол, бетон лишь немного был присыпан песком, а потому колеса катились по нему без усилий, и буеры быстро набрали ход. Ветер дул крепко, задорно, посвистывая в натянутых до звона тросах такелажа.

Макс сосредоточился на управлении, а Кирилл нажал тангенту рации и произнес:

– Слушать всем! План меняется. Батарею мы выставить не успеем, муты уже пришли в движение и проскочат узкое место раньше, чем мы сможем их взять на прицел. Поэтому бить их будем с ходу. Все орудия направить вперед и выставить по направляющим для стрельбы с левого галса. Внимание не ослаблять! Все маневры по моей команде!

Загрохотали ролики, перекатывая орудия по направляющим на левый борт, чтобы при стрельбе вперед не зацепить паруса шрапнелью и частицами догорающего пороха. Здания аэропорта приближались с каждой секундой. Снова со стороны терминала раздалась очередь. Кириллу показалось, что он даже заметил вспышки выстрелов на диспетчерской башне. Выйдя на связь, он велел Борису проверить, действительно ли кто-то стреляет оттуда.

– Да, там человек! – сообщил Борис. – С винтовкой. Но он куда-то вниз целится, не наружу.

– Наверное, по лестнице муты прут, – предположил Макс. – А он их гасит.

– Да, стреляет вниз!

Через секунду простучала еще одна очередь.

– Он один? – уточнил Кирилл.

– Вижу одного. А муты передрались в узком месте, как обычно. Но часть уже проскочили и мчатся к летному полю.

– Внимание всем! – передал в эфир Кирилл. – Подходим к мутантам поближе для максимальной эффективности стрельбы. Даем один залп и сразу делаем поворот оверштаг, огибаем здание терминала и на правом галсе отходим подальше. Канонирам оружие не перекладывать без команды. Только перезарядить.

– Он вам машет! – выйдя на связь, сообщил Борис. – Этот, с винтовкой. Заметил вас. Скачет, что та обезьяна.

Показались мутанты. Их было около полутора сотен, и все они, как муравьи, бросились к зданию терминала.

– Приготовиться к залпу! – приказал Кирилл. – Прямой наводкой! Пли!

Загрохотали орудия, выплевывая из стволов пламя и разогнанную шрапнель. Воздух завибрировал от душераздирающего воя. Несмотря на работу амортизаторов, при выстреле из орудия на ходу на лафет приходилась повышенная нагрузка, да такая, что трещали шплинты направляющих. Облако белого дыма быстро снесло в сторону.

Залп оказался удачным. Сорок выстрелов, несмотря на невысокую кучность мутантов, выкосили прорвавшуюся сотню почти целиком, на ногах осталось не больше десятка.

– Собак в бой! – приказал Кирилл. – Приготовиться к повороту оверштаг!

Собаки были обучены прыгать через борт на полном ходу, а потому делали это не просто ловко, а с некоторым изяществом, напоминая цирковых зверей во время представления. Не останавливаясь после прыжка, они вырвались чуть вперед и тут же бросились на оставшуюся кучку мутантов.

– Поворот! – скомандовал Кирилл.

Гики со скрипом перекинулись на другой борт, а буеры, используя инерцию, проскочили опасное положение левентик, быстро замедляясь, развернулись в противоположном направлении и легли на правый галс. Собаки, разделавшись с тварями, легко догнали почти остановившиеся буеры и без труда запрыгнули внутрь.

Ветер тут же снова надул паруса и принялся разгонять тележки прочь от здания терминала. В это время со стороны озера вырвалась на оперативный простор еще одна большая группа мутантов, сразу устремившись за потенциальной добычей. При этом скорость тварей изначально была больше, чем у буеров, но те быстро разгонялись, тогда как мутанты быстрее двигаться уже не могли. За это время твари почти настигли людей, и даже когда скорость буеров и мутантов уравнялась, те не собирались отказываться от преследования.

– Собраться в колонну! – приказал по рации Кирилл. – Орудия назад!

Канониры тут же развернули пушки в штатное положение, стволами назад, а капитаны начали перестраиваться из цепи в колонну. Это заставило мутантов инстинктивно сбиться плотнее, а не растягиваться из стороны в сторону.

– Прямой наводкой, пли!

Грохот орудий эхом заметался между корпусами здания пассажирского терминала. Дистанция до мутантов на момент залпа составляла не более двадцати метров, а потому шрапнель, попадая в тела, имела максимум кинетической энергии. Она била так мощно, что, пробивая тварям живот, вышибала в спине дыру размером с обеденную тарелку, через которую назад вылетали обломки хребтов, ребер, размотанные кишки и фонтаны крови. Некоторых мутантов, которым доставалась не одна, а две-три шрапнелины, на ходу разрывало в клочья, разбрасывая по сторонам окровавленные куски, оскаленные головы и дергающиеся конечности. При этом шрапнель не застревала, даже скорости почти не теряла, а продолжала с воем мчаться вперед, со стуком и треском прошибая все новые тела и раскидывая их как кегли.

За всю свою жизнь Макс не припоминал, когда бы еще орудийный залп имел подобную эффективность. Сорок стволов в один миг уничтожили почти без остатка три сотни мутантов. Осталось только несколько мечущихся тварей на флангах, где их кучность была меньше и где их не настиг акустический удар от залпа. С ними без труда, в несколько выстрелов, разделались стрелки при помощи ружей.

Можно было разворачиваться и возвращаться к терминалу, но Кир понимал – рано. Эффективность орудийной стрельбы была прямо пропорциональна скученности целей, так как в этом случае почти каждая из шрапнелей поражала больше одной жертвы. Когда же мутанты оказывались рассредоточены, толку от орудий было не много.

После двух удачных залпов было уничтожено около четырехсот мутантов, а это лишь половина от находившихся в озере на момент штурма. То есть рано было ослаблять натиск. Но беда состояла в том, что твари почему-то теперь не спешили вылезать на летное поле под прицел пушек. Возможно, ими руководил Взрослый. Если так, это могло очень сильно осложнить ситуацию.

– Эскадра, стоп! – передал в эфир Кирилл.

– Что будем делать? – напрямую спросил Макс.

– С Борисом надо связаться, не видно же ничего.

Без запроса Борис на связь не выходил, чтобы не мешать отдавать Кириллу команды, но стоило у него поинтересоваться расстановкой сил, он тут же все выложил четко и ясно. Оказалось, что часть мутантов сгрудилась возле узкого места, примерно сотня особей, а еще три сотни, разделившись поровну, разошлись в разные стороны, собираясь, по всей видимости, зайти на эскадру одновременно с двух противоположных флангов, осложнив, таким образом, сосредоточение артиллерийского огня.

– Точно, Взрослый командует, – уверенно заявил Кирилл.

– Зато их осталось немного, четыре сотни нам вполне по зубам, – прикинул Макс.

– Это если бы они в кучу сбились, – хмыкнув, уточнил Кирилл. – А так еще неизвестно, кто кому по зубам. Надо действовать оперативно. Тогда есть шансы.

Он приказал развернуть буеры, после чего эскадра на полном ходу устремилась обратно к зданию терминала.

– Выставим батарею по первоначальному плану! – объяснил Кирилл. – И выкосим тех, что остались в узком месте.

– А если не попрут на орудия? – засомневался Макс. – Тогда вообще могут зажать с трех сторон!

– Попрут! – уверенно заявил Кирилл. – Собаками выманим.

Когда эскадра обогнула здание терминала, стрелки, соскочив с буеров, руками выставили их в батарею, изогнутую полумесяцем для фокусировки огня. Все сорок стволов уперлись в одну точку, в узкое место между ограждением баков и стеной отеля. Мутанты были совсем близко, в двух сотнях метров, не дальше, но, несмотря на близость добычи, они не трогались с места. Это было нехарактерно, и в этом читалось вмешательство Взрослых.

– Спустить собак! – приказал Кирилл.

Облаченные в боевые панцири звери, спрыгнув с бортов, устремились к мутантам. Но те все равно не двигались с места. Кирилл ждал. Он надеялся, что инстинкт и голод все же заставят мутантов поддаться искушению и броситься на собак. Весь его опыт столкновения с тварями говорил, что никакая сила не сможет их заставить отказаться от доступной еды.

И он не ошибся. Волна мутантов дрогнула и покатилась вперед.

– Отозвать собак! – выкрикнул Кирилл по рации. – Приготовиться к залпу! Как собаки уйдут, огонь без команды!

Раздался громкий свисток, это погонщик приказал собакам, уже готовым вступить в драку, вернуться назад. Обученные животные повиновались мгновенно, чем вынудили включиться у мутантов инстинкту преследования. Промчавшись две трети расстояния до буеров, собаки разбежались в разные стороны, открыв канонирам линию прицеливания. Тут же, одно за другим, ухнули все сорок орудий, за миг опустошив ряды противника почти до нуля. На уцелевших и раненых тут же кинулись собаки, давая выход клокотавшему в них боевому куражу.

С одной стороны, это было успехом, ведь еще на одну сотню тварей сделалось меньше, но, вместе с тем, эскадра оказалась в крайне невыгодной позиции. Кирилл пошел на этот риск осознанно, чтобы сфокусировать всю огневую мощь на мутантах, ближе всего находящихся к воде, а потому самых опасных. Но, вместе с тем, буеры, выставленные полумесяцем, да еще носом к озеру, не могли моментально развернуться и сорваться с места, как это способен сделать автомобиль. Требовалось вмешательство стрелков, чтобы развернуть тележки кормой к озеру. Они тут же взялись за дело, но зашедшие с двух сторон группы оставшихся мутантов атаковали эскадру с флангов раньше, чем все буеры заняли нужное положение. Раздалась беспорядочная ружейная пальба, резкие взрывы шумовых гранат, но уже было понятно, что без потерь обойтись не получится.

Кирилл приказал отступать на север, так как оттуда дул ветер и паруса крайних буеров не были экранированы соседними, что позволяло им быстрее набрать ход. Туда же, на север, бросили всю сотню собак, чтобы они расчистили хотя бы один фланг полностью.

Но пока эти меры воплощались в жизнь, мутанты на южном фланге успели наделать дел. У них было шесть секунд, пока не сработали запалы гранат, уложив их в песок акустическим ударом, но этих шести секунд им с лихвой хватило, чтобы убить десяток бойцов и полностью вывести из строя три крайних буера. Но когда разорвалось несколько десятков брошенных шумовых гранат, стало ясно, что победа останется за людьми. Успевшие развернуться буеры устремились на запад, сделали поворот фодевинд, не приводящий к замедлению, и на полном ходу помчались обратно. Канониры на ходу разворачивали стволы орудий.

К этому времени собаки полностью очистили северный фланг, что дало возможность оставшимся на месте стрелкам отойти от валяющихся в песке тварей и занять позиции в пятидесяти метрах от них. Оставшиеся буеры тоже удалось развернуть за отведенные двадцать секунд контузии. Толку от них уже не было, но по крайней мере их надо было уберечь от решающего орудийного залпа.

Стоило первым мутантам подняться на ноги, стрелки тут же открыли по ним ружейный огонь, выигрывая время для канониров. А когда все твари встали во весь рост, грянул шрапнельный залп. Буеры разогнались до такой скорости, что хода амортизаторов на лафетах хватило не всем, и два орудия сорвало с направляющих, исковеркав кормовую обшивку. У одного из поврежденных буеров разорвало борт, задняя подвеска не выдержала напряжения, и ее сорвало полностью, оставив тележку на одних передних колесах. Задняя ось, продолжая двигаться по инерции, догнала покалеченный буер и срубила ему одну из передних полуосей. Сухопутный корабль лег на борт, и, поднимая пыль, оставляя за собой шлейф обломков, проехал еще метров тридцать, прежде чем замер в неестественном положении. К счастью, из экипажа никто не пострадал.

Второй буер получил меньшие повреждения и остался на колесах. Остальные тридцать буеров совершили поворот оверштаг и встали на стояночные тормоза у здания терминала. Собаки и стрелки добивали выживших мутантов.

Битва за аэропорт была выиграна. Теперь в шести километрах от летного поля не должно было остаться ни одного мутанта. А если и остались, то лишь одиночки, которых загодя учуют и растерзают собаки.

К сожалению, не обошлось без потерь. Пять буеров, десять человек. Для такой масштабной операции не много, но Кириллу претило считать потери в процентах. Люди – не цифры. За каждой человеческой смертью кроется история, несбывшиеся надежды, и, очень часто, чьи-то слезы. Впрочем, сегодняшние погибшие отличались от других, павших в битвах с мутантами. Сегодня их можно было похоронить. Так как это была первая битва, выигранная вчистую, с уничтожением всех тварей на оперативном участке местности. Впервые за тридцать лет.

– Поздравляю с победой! – произнес Кирилл в эфире.

Раздался гул одобрения и несколько ружейных выстрелов в воздух.

Командор собрал капитанов, и велел им самостоятельно организовать забор топлива со складов. Времени до темноты еще было вполне достаточно. Затем он связался с Борисом и велел ему докладывать о любых изменениях обстановки. И только после этого махнул рукой, подзывая Макса.

– Нас ждут великие дела, – сказал Кирилл. – Винтовку прихвати.

– Ружья разве не хватит? – удивился Макс.

– Для солидности! – с улыбкой пояснил Кирилл.

Макс не стал спорить, размотал чехол, достал из него винтовку с оптикой, закинул ее на плечо и широким шагом направился за командором к зданиям аэропорта. Сам Кирилл оружия не носил, отвык от него, проведя последние пять лет безвылазно в поселении, но он подозвал трех собак, которые, в случае чего, будут точно лучше ружья.

Макс попытался разглядеть, не видно ли кого-нибудь в диспетчерской башне, но, несмотря на отсутствие стекол, никакого движения видно не было.

– Только бы его не задрали муты, – обеспокоенно произнес Кирилл.

Но не успел он закончить фразу, как сверху донеся невнятный человеческий голос.

– Живой! – воскликнул Макс. – Но, кажется, ранен.

– Живо туда! Только сначала собак! Там могут быть муты!

Собаки по команде рванули вперед, скрывшись в черном провале дверного проема. Макс бросился следом за ними, ворвавшись в душное помещение, полное взвешенной в воздухе пыли. Но когда начал подниматься по лестнице, дышать стало легче, там ощущалась заметная вертикальная тяга, как в дымовой трубе. Позади топал по ступеням Кирилл.

Лестница состояла из трех длинных пролетов, разделенных двумя площадками. На первой валялся труп мутанта с простреленной головой и грудью, на следующей еще два. Но собаки уже поднялись на самый верх и беспокойства не выказывали.

Наконец, преодолев последние ступени, Макс, тяжело дыша, ворвался в диспетчерский зал. Там полукругом стояли терминалы с круглыми мониторами радаров, валялись офисные кресла, обивка которых превратилась в труху. Неподалеку от края, у выбитого окна, на спине лежал человек в черной униформе, перепачканной пылью и штукатуркой. Рядом валялась новенькая, как у Саида, винтовка. Собаки, высунув языки, лежали у его ног подобно доисторическим сфинксам.

Кирилл, тоже сипя и отдуваясь, догнал Макса и глянул на незнакомца. Тот был в сознании и молча смотрел на Кирилла и Макса, одетых в халаты и куфии. Что он думал при этом, оставалось только гадать. Но, как бы там ни было, ему с башни хорошо был виден весь ход битвы с мутантами, и он вполне мог сделать собственные выводы о возможностях стоящих перед ним людей.

Незнакомец что-то прошептал, и Кириллу показалось, что по-русски, но он не расслышал и не понял, что именно, так слаб был голос. Лицо его, как и одежда, было испачкано пылью и разводами сажи, щеки ввалились, глаза бегали, костяшки пальцев были сбиты до ссадин. На вид ему было около сорока лет, может, чуть больше. Его лицо однозначно было лицом европейца, в этом у Кирилла сомнений не было.

– Отправь собак вниз! – велел он Максу.

Тот отозвал псов и сопроводил их на один пролет вниз, дальше они уже, осторожно ступая лапами по ступеням, спустились сами и потрусили к сородичам, охраняющим буера.

Кирилл присел у ног незнакомца, и у того на лице проявилось нечто вроде вымученной улыбки.

– Хай! – хрипло прошептал он.

– Вот зараза, – со вздохом произнес Кирилл. – Английский я знаю не очень.

Услышав это, незнакомец привстал, опираясь на локоть, и вытаращился на Кирилла так, словно увидел привидение.

– Русский? – спросил он по-русски с сильным акцентом. – Ты русский?

– Ну да, – несколько опешил Кирилл. – А ты?

– Я польский! – радостно сообщил незнакомец. – Хенрик Ковач. Польский!

– И по-русски говоришь? – с надеждой уточнил Кирилл.

– Говорю, говорю! Понимаю совсем хорошо!

– Повезло. – Макс усмехнулся.

– Вода есть у вас? Пить? – Для доходчивости Хенрик показал жест, словно отхлебнул из стакана. – Не пил три дня. Очень плохо!

– Идем! Вода в буерах. – Кирилл показал в сторону эскадры.

Они с Максом помогли Хенрику подняться, но, сделав несколько шагов, тот пошатнулся, упал сначала на колени, уронив винтовку, а потом медленно, нехотя, повалился на бок.

– Подхватили! – приказал Кирилл.

Они взяли потерявшего сознание поляка под мышки и, не без труда спустив по лестнице, дотащили до ближайшего буера. Достали воду, полили на губы. Хенрик пришел в себя, начал жадно пить. Кирилл отправил двоих бойцов забрать оставленное наверху оружие.

– Кажись, у него шок. – предположил Макс. – Вряд ли он сейчас расскажет что-то полезное.

– Не помер бы, – забеспокоился Кирилл.

– Ран на нем вроде нет. – Макс пожал плечами. – Возможно, он с самого крушения не ел и не пил.

– Грузите его очень нежно на флагман, – приказал Кирилл. – А я быстро. Гондолу шара осмотрю.

Взяв на всякий случай несколько собак, Кирилл отправился через летное поле к упавшему шару. Для Хенрика на флагманском буере соорудили лежанку, чтобы поменьше трясло, и уложили его на нее. Макс взялся обтирать его пересохшие губы мокрой тканью.

– Теперь не умру… – еле слышно прошептал поляк. – Как же вы вовремя, братцы…

– С тобой еще кто-то был? – решил разузнать Макс.

– Да. Франтишек. Его сразу твари убили. Храбрился, начал отстреливаться… Я его прикрывал, пока живой был. Потом в подвал. Заперся. Страшно было. Слышал взрывы. Это вы?

– Мы.

– Когда совсем не смог без воды, полез на башню, посмотреть, нет ли жилья. А там три твари. Отстреливался, другие услышали, полезли. И тут вы.

По его грязным щекам потекли слезы.

– Так, вот только нервничать не надо, – строго сказал Макс. – Держись. У нас воды много, еды много. Выходим тебя.

Минут через пятнадцать вернулся Кирилл, держа в руках плоскую кожаную сумку и красный рюкзак с металлическим каркасом. Он бросил найденное в гондоле на палубу буера и приказал эскадре возвращаться назад.

Когда подобрали Бориса, вечернее солнце уже начало наливаться красным. А еще надо было успеть до темноты покинуть плодородную зону. Ветер начинал менять направление, а значит, к утру мог подуть хамсин. Ближе к селению ветер уже заметно сместился к западу, что было удобно, так как можно было двигаться на юг почти галфиндом, не лавируя и не уваливаясь в крутой бакштаг, не позволяющий двигаться быстрее ветра.

Красное пыльное солнце пустыни быстро опускалась к скальной гряде, защищавшей селение с запада. От него на песке все больше удлинялись тени, словно пальцы гигантов тянулись навстречу возвращающейся эскадре.

Кирилл сидел на баке, под стакселем, в глубокой задумчивости. Хенрик лежал рядом, в полузабытьи, иногда нашептывая что-то по-польски. Кирилл вспомнил, как совсем недавно стоял на смотровой площадке с предчувствием близких перемен. А ведь так и вышло, не обмануло предчувствие! Тогда он подумал, что слишком раннее возвращение отряда Макса могло быть вызвано встречей с чем-то необычным, способным все изменить. И ведь почти так и вышло. Макс принес весть о необходимости поиска новых запасов топлива, которые привели к встрече с Хенриком. И теперь многое, очень многое в жизни Клана могло зависеть от того, что расскажет потерпевший крушение воздухоплаватель, когда придет в себя.

Тени от скал полностью накрыли эскадру. На душе Кирилла стало тревожно.