Глава 4

На следующий день, ближе к полудню, Кирилл собрал в штабе не только высший офицерский состав, но и командиров, отличившихся во вчерашней операции.

– Все сработали отлично, – начал он. – Макс допустил потери, один убитыми, но все понимают, что это нельзя ни ему в вину поставить, ни вообще считать потерями. Потерять всего одного бойца, работая в полукилометре от мутантов, это надо быть одновременно и везучим, и хорошим командиром. Так что, Макс, можешь мысленно привинтить себе еще одну звезду на воображаемый китель.

Макс хмыкнул. Сидящий рядом Борис толкнул его локтем под столом.

– За сутки, по расчетам инженеров, оба канала к западу от подрывов должны были полностью пересохнуть, – продолжил Кирилл. – Это означает, что операция по штурму аэропорта Нузха входит сегодня во вторую фазу. Теперь нам предстоит произвести водосброс из озера в южный канал, что, по задумке, должно вынудить мутантов уйти вслед за водой на юго-восток, за шесть километров от топливных складов аэропорта.

– Там еще с метр воды останется в озере, – напомнил Рамазан.

– Да. – Хасан придвинул карту и ткнул в нее пальцем. – В самом глубоком месте озера, а оно вот тут, вода останется. Это в двух километрах от аэропорта.

– Слишком близко. – Рамазан поморщился. – Муты сохранят все свои качества на таком расстоянии от воды.

– Я же говорил, у нас есть способ сбросить всю воду. Но для этого придется разрушить северную стенку озера.

– Погодите! – Кирилл поднял руку. – У меня есть другая идея. Большинство мутантов точно уйдут за водой. С гарантией. Сколько останется, мы точно не знаем, но можем предположить статистически, зная, сколько их бывает в том или ином водоеме. Но суть моей идеи даже не в этом. Не завтра, так послезавтра начнется хамсин. И это сильно сократит расстояние, на которое мутанты смогут отойти от воды.

– Но и нам придется несладко в таких условиях, – со вздохом заметил Хасан.

– Боишься дискомфорт испытать? – недобро сощурился Кирилл. – Дураку ясно, что во время хамсина, когда из-за песка в воздухе солнца не видно, когда жара под пятьдесят, нам придется несладко. Но мутанты и вовсе носа не высунут из своих луж.

– Эх… Понятно, – согласился с неизбежным Хасан.

– Раз понятно, вам с Рамазаном я поручаю разработать план атаки с учетом начала хамсина. То есть вы свободны до вечера. А вот Максу с Борисом снова придется поработать в полную силу.

– Шлюз ломать? – догадался Макс.

– Была бы моя воля, я бы его не ломал, а открыл, – признался Кирилл. – Потому что озеро является центром ирригации. Без него плодородная зона может за неделю медным тазом накрыться.

– Не накроется. Есть еще озеро Итку, – напомнил Рамазан. – Может сместиться к востоку, но нам только лучше. Больше городских ресурсов откроется.

Кирилл промолчал, но его словно ножом по сердцу резануло. Молодые ребята поставлены в такие условия, что им и в голову не приходит думать о перспективах. Слишком коротко им судьба отмерила. Слишком. Для них стратегия – это совсем не то, что раньше подразумевалось под этим словом. Для них стратегия – это сработать хорошо и качественно, чтобы через неделю обеспечить Клан ресурсом на месяц. А тактика для них – просто пережить этот день и не мутировать.

Но в то же время Кирилл понимал, что все эти ребята, по старым меркам юнцы, настоящие герои. Такие же, какими были в их возрасте их прадеды, воевавшие на Великой Войне. Не хуже. И у них каждый день война, каждую ночь война, даже когда они спят и об это не думают.

– Ладно, чего тут говорить… – Кирилл шлепнул ладонью по столу. – Нет у нас возможности открыть шлюз. Поэтому будем взрывать. Схема та же, что с южным каналом, поэтому поручаю это дело целиком Максу и Борису. У них есть положительный опыт. Но будет сложнее. В озере мутантов больше, воды там больше, значит, твари будут активнее. И всех их не глушанешь шумовухами. Есть идеи?

– Ну… – Борис пожал плечами. – Я всю ночь об этом думал, если честно. Можно шлюз и не взрывать. И вообще к нему не подбираться. Есть же пушка старого времени и снаряды к ней. Лупит она – будьте нате. Зачем огород городить? С трех километров пристреляться, в спокойной, непринужденной обстановке. Пара снарядов, и все дела. В отличие от канала, шлюз расположен вертикально. Хорошая ведь мишень…

– Чушь, – оборвал его Макс. – Пушка-то есть, но ты прикинь, сколько мы ее будем переть через пустыню за шестьдесят с лишним кэмэ? К буеру ее не подцепишь, только толкать. А через пару дней хамсин, нам до него надо успеть.

– Вот зараза! – Борис нахмурился. – Туплю.

– Спать надо больше, а не решать демографические проблемы Клана, – с усмешкой заметил Макс.

– Кто бы говорил… – фыркнув, ответил Борис.

– Давайте мы остаток дня будем обсуждать ваши интимно-эротические достижения, – скривившись, прервал их Кирилл. – Насчет пушки Макс прав. Нереально. Я думаю вот что. Вы с Максом наберете людей, выдвинетесь на место и там примете решение. Связь будем держать по цепочке, расставив буеры с рациями через каждые семь километров.

– Это вот хорошо было бы! – Макс кивнул. – А то мало ли что понадобится.

– И еще я вам принудительно приписываю в команду Юру с парапланом. Только, Макс, под твою ответственность! Летать ему не давай! А то сам угробится и ценную матчасть угробит. Только на тросу поднимать, без вариантов.

– Ну, с Юром я точно справлюсь, – рассмеялся Макс. – А вот глаза в небе точно лишними не будут.

– Во-во… – поддержал его Борис. – Чтобы по незнакомым крышам больше не лазать. Ну их… Крыши эти…

– Так что давайте, ребята. – Кирилл поднялся из-за стола. – Каждый час на счету.

Никогда раньше Макс не получал столь широкой свободы действий, какую в этот раз предоставил ему Кирилл. С одной стороны, это было яркой иллюстрацией отношения, чему невозможно было не радоваться, с другой, предполагало очень высокую долю ответственности. В Клане не принято было кого-то куда-то продвигать, поскольку от каждого требовалась максимальная эффективность, а ее мог проявить только человек, самостоятельно добившийся успехов. Поэтому в высший офицерский состав входили и потомки бывших переселенцев, и потомки еще не одичавших на тот момент местных, примкнувших к Клану, и даже Рамазан, которого ребенком отбили у диких. Все имели равные права и возможности, но и ответственность у всех была равной.

Макс никогда не метил в высший офицерский совет, хотя его отец, Алексей Дроздов, был другом и учеником самого Вадима. Потом он пару лет руководил Кланом, после гибели Вадима, и именно из его рук получил власть Кирилл. Несмотря на это, ни Кириллу, ни кому-то еще и в голову не приходило проецировать заслуги отца на сына. Считалось, что если парень чего-то стоит, сам добьется всего, а если не стоит, так отец тут тоже ни при чем.

Но, в отличие от других, сам Макс не считал преемственность поколений фикцией. Он не просто верил в нее, он постоянно старался собственным примером доказать, что сын не только может, но и обязан быть достоин отца, обязан принять его славу и честь, как знамя, и нести дальше, прикладывая уже собственные усилия. И Макс нес. Ему было пятнадцать лет, когда ему доверили командовать огневой оборонительной точкой, затем выбился в полевые командиры охраны периметра, а два года назад Кир начал давать ему поручения по автономному руководству топливными экспедициями. Автономное руководство – это не шуточки. Это надо принимать решения без всякой возможности выйти на связь с офицерским советом, в пустыне, в городе, когда ситуация постоянно меняется и требует стремительного принятия решений. Теперь же и вовсе Кир поручил, по сути, самому собрать небольшую армию, силами которой предстояло провести важнейшую для Клана операцию. Все это радовало, но, в то же время, значительно обостряло мысли о неизбежной и скорой мутации. Жаль, что ее не миновать. Жаль, что теперь, в новом мире, людям так мало отпущено. Впрочем, Макс никогда не давал себе жалеть самого себя. А теперь тем более недопустимо. О других надо думать, не о себе. Эмоции эмоциями, но дело надо делать, а не сопли на кулак наматывать, как говорил иногда Кирилл. И надо ведь еще понимать, что человеческая жизнь не годами меряется, а поступками. Если же по поступкам брать, то за свою короткую жизнь Макс совершил куда больше ярких поступков, чем некоторые совершали в старом времени за семьдесят лет. Это давало силы меньше думать о неизбежном.

Подбор группы для предстоящей миссии не занял большого количества времени. Многих бойцов Макс знал, с некоторыми уже совершал успешные рейды. Некоторых рекомендовал Борис, к которому Макс испытывал все больше доверия. Куда сложнее было определиться с необходимым техническим оснащением. Пришлось посовещаться с Борисом.

Они устроились в тени навеса на самом краю жилой зоны. Полотнище хлопало на ветру, но крепко держалось на вбитых глубоко в песок стальных трубах. В полдень под этим навесом происходила раздача еды для жителей сектора, но пока он никем не использовался, там была удобная скамья и стол, а полотнище защищало от палящих лучей утреннего солнца.

– Мутов вблизи озера тьма-тьмущая, – задумчиво произнес Борис. – И нам от них не отбиться при прямом столкновении. Так что, как ни крути, разрабатывать план можно только в том виде, в котором мы можем провернуть его либо дистанционно, либо полностью выведя тварей из строя. Даже если выставить заранее целую орудийную батарею, она все равно не справится с напором мутов, если они все разом попрут из озера. Во-первых, не будем успевать перезаряжать, так как порох в пушках после выстрела догорает секунд пять. Зарядишь раньше, может рвануть вышибной заряд, сам знаешь. Во-вторых, без прочистки ствола от нагара орудие может стрелять десять, максимум пятнадцать раз. Потом его надо пару минут банником драить.

– Это понятно, – кивнув, ответил Макс. – А собаки?

– Прикинь, сколько туда надо привезти собак, чтобы они смогли противостоять непрерывному напору нескольких тысяч мутантов. В один буер помещается пять собак. У нас столько буеров нет, да и стольких собак тоже нет. Понимаешь? Мы с тобой видели максимум пятьсот тварей, не больше. И то это… Не хуже меня знаешь, что это за удовольствие. Тут же речь может идти о многих тысячах тварей. Но даже если бы в поселении хватило собак, все равно нам бы пришлось их несколько дней возить челночными рейсами, кормить тут, поить, и до хамсина мы бы все равно не успели.

– Тогда собак вообще можно не брать. – Макс задумался. – При таких раскладах от них толку ноль. Зачем они, если в прямое столкновение мы все равно вступить не сможем?

– Выходит, что так, – согласился Борис. – И прикинь, сколько сразу места освободится. Вместо пяти собак можно троих людей взять или полезный груз. Стремно, конечно. Точнее, непривычно. Вроде всегда с собаками, да и вчера они нас спасли…

– Надо было мне вам сразу собак выделить, – с грустью произнес Макс. – Тогда все были бы живы.

– Нет. Муты напали сверху так неожиданно, что собаки там ничего бы не изменили. Ты был прав во всем, и все сделал верно.

– Это ты сделал верно, предупредив меня по рации о нападении на вас мутантов. Я сразу и спустил собак.

– Я тебя с другой целью собирался предупредить, – хмыкнув, сказал Борис. – Чтобы ты нас не ждал, если муты нас порвут.

– А… – Макс усмехнулся. – Как говорит Кир, думай о других, и о тебе тоже кто-то подумает. Ну, если собак не берем, можно свинтить с телеги мортирную установку, поставить на один из буеров. Заряжается она быстро, а контузия гасит мутов секунд на двадцать. Взять шумовых бомб до фига…

– Это обязательно. Но этого мало.

– Что еще? Дополнительные пушки тащить?

– От них толку тоже будет мало, все равно не хватит скорострельности. У меня из головы не выходит идея как-то использовать огонь. Там, в отеле, нас очень выручила бутыль с горючкой.

– Шлюз у самой воды. – Макс пожал плечами. – Вода не горит…

– Сама не горит, но если бензин вылить, он же легче воды, образует пленку и будет полыхать как надо. Но вот как его вылить туда?

– Это еще можно придумать… Но я не знаю, что нам это даст в стратегическом плане. Хотя… Может, ты и прав. Если озеро заполыхает, мутам останется лишь нырять или драпать в поисках другой воды.

– А другую воду мы им как раз обеспечили. – Борис усмехнулся. – Рванут на восток, куда им деваться. Только надо найти способ подпитывать огонь бензином, чтобы не угас.

– Хлопотно очень. – Макс покачал головой. – Да и бензина нужно до фига и больше. Он, конечно, есть на предыдущей заправке, что на выезде из города. Мы же его не брали, только солярку выкачивали. Но все равно, это сколько его надо взять, а потом еще допереть до места, прикинь? Мобильность снизится до нуля.

– Да, куда ни кинь, всюду клин.

– Что такое клин, кстати? – полюбопытствовал Макс. – Сколько раз Кир говорил эту поговорку, а я ни разу не догадался у него узнать.

– Я сам не в курсе, – признался Борис. – Ну, что-то плохое, наверняка. Ружья же клинит. Я думаю, это от одного корня. Типа, капец им пришел, то есть заклинило.

– Хрен с ним, нам сейчас не до тонкостей лингвистики. Насчет шлюза есть у меня идейка, но ее надо проверять.

– Поясни.

– Если знать, как в точности расположены шлюзовые ворота, можно в километре от них выставить орудие, зарядить не шрапнелью, а ядром. Пристреляться парой-тройкой выстрелов. Потом уже пристрелянную пушку зарядить бомбой со взрывчаткой и ухнуть с километровой дистанции. Даже если муты ломанутся на грохот орудия, мы их покосим шрапнелью с буеров. А если много их будет, поставим паруса и умчимся придумывать другой план.

– Идея хорошая, – одобрил Борис. – Но есть одна беда. Я даже с крыши отеля шлюза толком не видел. Там пипец какой хреновый обзор. Во-первых, сгоревшие отели огибают южный берег полумесяцем. Во-вторых, там очень много зарослей тростника, они тоже видимость не улучшают. Скорее всего, шлюз был скрыт от меня одним из зданий, но хрен знает, каким именно. Так что азимут я тебе не дам.

– Отель низкий, – согласился Макс. – Но у нас будет Юр со своей хреновиной. Я сам от него не в восторге, но с его помощью мы точно поймем, как расположен шлюз и есть ли на него орудийный азимут.

– Вот зараза… – Борис поморщился. – Юр нам весь мозг вынесет своим нытьем. Это жопа будет. Он нам еще на марше деморализует весь личный состав!

– Не боись. Посадим его на транспортный буер, пусть боеприпасам мозги полощет. Все равно к нам его приписали в приказном порядке. Не отвертимся. Да и нужен он нам, тут Кир прав.

– Ну, в таком виде идея хорошая. – Борис кивнул.

– Тогда так и порешим. Иди, собирай народ и начинайте погрузку. Шумовых бомб надо брать много. Залпов на десять.

– Хорошо. Сколько вообще возьмем буеров?

– Всего у нас их сорок. Возьмем десяток, из них один будет нести мортирную установку. И один транспортный. Остальные оставим Хасану для прорыва к аэропорту.

– Да, транспортный точно нужен. На него воду, боеприпасы…

– И Юра, – с усмешкой добавил Борис.

– Хорошо, действуй.

Они оба покинули навес и направились к ангарам.

По мере того как полуденное солнце разогревало песок, крепчал и ветер. Но не пройдет и двух дней, как устойчивый бриз перестанет господствовать и сменится западным ветром из Ливийской пустыни. Он будет дуть каждый день больше месяца, принося удушающую жару и тучи песка. Расчищать заносы тоже придется ежедневно, на что каждый год уходило огромное количество сил всех членов Клана. По-арабски «хамсин» означает «пятьдесят», как раз примерное число дней, отведенных ему природой. Очень предсказуемое и устойчивое явление во всех отношениях. Именно его устойчивость позволяла Кириллу разработать план по использованию этого пусть и неприятного, но полезного в создавшейся ситуации ветра.

Но пока дул бриз, дул хорошо, с удобного направления, с севера, позволив буерам Макса достигнуть окрестностей озера Мариут через два часа после старта. Идти по пустыне курсом галфвинд, без необходимости лавировать галсами, одно удовольствие. Но вот ближе к городу, из-за возникающих турбулентностей, порожденных зданиями, дорожными развязками и эстакадами, песок переставал ложиться гладко, начинал слеживаться складками, на которых буера нещадно трясло, словно они катились по стиральной доске. Пришлось чуть вытравить гротовые шкоты, чтбы снизить скорость до двадцати пяти километров в час. Так трясло меньше, поскольку подвеска вышла из состояния резонанса, но говорить все равно было трудно, и Макс молча правил флагманским буером, возглавлявшим колонну, а Борис стоял рядом, держась за край рулевой консоли. Пыль и песок, поднятые колесами, сдувало в сторону от колонны, так что видимость была для всех одинаковой, независимо от места в колонне. Да и дышать можно было, не прикрывая лицо куфией.

– Почти прибыли, – сообщил Борис, разглядев на северо-востоке здание злополучного отеля, ставшего вчера местом схватки с мутантами.

– Я хочу выдвинуться чуть дальше, – пояснил Макс. – Охота глянуть на озера с такого ракурса, с какого раньше не удавалось.

– Сильно не нужно. Там канал полноводнее, значит, заросли тростника гуще. Ни хрена не разглядеть будет из-за них.

– Какая нам разница? У нас же Юр с парапланом. Поднимем повыше, и он все разглядит.

Борис спорить не стал, но остался при своем мнении. Как наблюдатель он понимал, что ограничение видимости может стать если не решающим, то важным фактором, способным пустить события по непредсказуемому пути.

Когда отель остался позади, а заросли тростника, действительно, сделались гуще, Макс по рации приказал всем капитанам остановиться, полностью вытравить гротовые шкоты, затянуть стояночные тормоза, но паруса пока не убирать.

– Надо поднимать параплан, – сказал Макс, выбираясь из-за консоли и с удовольствием разминая ноги. – Займешься? А то Юр меня бесит, правда.

– Он всех бесит. – Борис рассмеялся, спрыгивая с борта. – Но его навык незаменим, сам знаешь.

– Незаменимого ничего не бывает. – Макс поморщился. – Просто мало существует в мире безумцев, кто бы этим навыком решил бы овладеть по доброй воле.

– Нет, что ты! Я бы с удовольствием научился летать, – признался Борис. – Да только Кир не дал мне «добро» на обучение.

– Правильно сделал. Ты опытный наблюдатель, таких мало. А если грохнешься? Юра вряд ли кто будет жалеть, а вот без тебя Клану точно станет хуже.

– К лести я равнодушен, – пробурчал Борис.

На самом деле он был доволен оценкой Макса, но демонстрировать это в Клане было не принято. Эмоции для женщин, подвиги для бойцов.

Юр действительно сумел обучиться очень редкому навыку, причем такому, которому по книжкам научиться принципиально невозможно. Но он сумел. Впрочем, не редкому даже, а совершенно эксклюзивному, существующему, может быть, на всей Земле в единственном экземпляре. Он умел летать на параплане. Обучение далось ему нелегко, ценой трех переломов и нескольких сотрясений мозга. Но в его возрасте кости срастаются быстро, а опыта и связанной с ним осторожности не хватает. Это и позволяло пятнадцатилетнему Юру время от времени взмывать в небеса на хитро скроенном куске ткани со стропами, сшитом более тридцати лет назад. Использовался параплан не часто, только когда необходима была разведка с воздуха. Зато в этих случаях помощь и умения Юра оказывались незаменимыми.

Много лет назад параплан представлял собой полноценный летательный аппарат сверхлегкого класса, на котором можно было совершать облеты довольно большой территории. Он был найден, среди прочих полезных вещей, в аэропорту Бурдж Эль-Араб, еще до того, как там исчерпали все топливо без остатка. Поначалу, когда бензин еще не утратил своих первоначальных свойств, для полетов на параплане можно было использовать небольшой мотор с толкающим винтом. Потом мотор перестал запускаться, и от него пришлось отказаться. Но само крыло из синтетической ткани своих свойств не утратило, и на нем можно было летать при сильном ветре. Вот только умение для этого требовалось немалое. Юр научился использовать набегающий поток воздуха, чтобы подняться вверх, как на воздушном змее, и умел даже парить, подобно птице, преодолевая галсами довольно большие расстояния. Но именно на таких маневрах он и потерпел крушение в последний раз, сломав руку. При боковом ветре тканевое крыло склонно к схлопыванию, что и произошло. Благо Юру удалось в последний момент вернуть параплану устойчивость, но все равно скорость сближения с землей оказалась слишком высокой. После этого случая Кир категорически запретил на параплане летать, а разрешал только подниматься, как на воздушном змее, пристегнувшись тросом. Юра это не устраивало, и он постоянно бурчал, раздражая всех, но ослушаться Кира в Клане не решался никто, даже пятнадцатилетний бунтарь.

Для самого Юра каждый полет был праздником. И не только оттого, что случались они редко и доставляли массу положительных эмоций. Еще они становились для Юра возможностью ощутить и показать собственную значимость, а заодно и покомандовать старшими по возрасту. Так и в этот раз. Юр гордо выхаживал по песку, давая распоряжения бойцам, как развернуть и разложить купол параплана, как подвязать стропы. Потом ходил, проверял, бурчал по своему обыкновению.

Кто-то относился к нему с иронией, кто-то его откровенно недолюбливал, а вот друзей у него не было вовсе. Но он, похоже, от этого никак не страдал. Жил на самом краю поселения, тренировался в полетах, если дул ветер, но Кир все время кого-то приставлял к нему, чтобы контролировать использование пристяжного троса.

– Что смотреть-то? – спросил Юр у Макса.

– Мне нужно понять, с какой стороны и по какой линии можно поразить шлюзовые ворота выстрелом из орудия. Прочертишь мне линию на карте, будешь молодцом. Это раз. А два, вообще обстановку глянь, где есть муты, где нет.

– Не вопрос. Плевое дело. Привяжусь к ориентирам, будет тебе линия.

Макс подумал, что куда лучше было бы поднять в небо Бориса, опытного наблюдателя, но это было решительно невозможно. Для полета нужны не просто знания, не просто умения, а наработанные рефлексы, когда пилот не думает, за какую стропу потянуть, а просто держит крыло в нужном положении, как человек, когда ходит, не думает, какую конкретную мышцу надо напрячь. Если этого нет, то количество удачных взлетов никогда не будет равно количеству удачных приземлений. Борисом же рисковать не хотелось.

Юр застегнул на себе все необходимые ремни, проверил все крепления к стропам. Для верности пилота снабдили рацией, чтобы можно было задавать ему вопросы в случае необходимости.

– Давай без троса обойдемся! – Юр глянул на Макса умоляющим взглядом.

– Да щас… – Макс фыркнул. – А потом с меня Кир шкуру спустит, если что.

– Злые вы все, – без всякой иронии заявил Юр.

Макс лично прицепил карабин троса к ременной системе. Трос шел к катушке, закрепленной на флагманском буере.

– Ветра хватит? – с сомнением поинтересовался Борис.

– И не при таком летали, – ответил Юр. – Все! Купол поднять!

Бойцы растянули полотнище, держа его за края передней кромки. Ветер проник в специальные полости, расправил ткань и придал ему форму несущего крыла.

– Приготовились! – предупредил Юр. – Ап!

Бойцы отпустили параплан, и тот, под напором ветра, взмыл в небо, остановившись в зените и натянув стропы. Юр пару раз подпрыгнул, проверяя крепления и наполненность крыла воздухом.

– Все, бывайте! – сказал он и потянул обе стропы вниз, наклоняя заднюю кромку крыла, придавая ей подъемную силу.

Парня тут же оторвало от песка и неспешно потянуло вверх, метр за метром разматывая тросик с катушки.

– Здорово так, наверное… – Борис задрал голову, прикрыв ладонью глаза от солнца.

– Может быть. Но не наша тема. Пойди связь проверь. Ты, как наблюдатель, лучше меня вопросы задать сможешь.

Борис забрался на буер и взял переговорный модуль рации. Юр уже поднялся почти вдвое выше крыши отеля, с которой недавно велось наблюдение.

– Как там? – спросил Борис, нажав тангенту.

– Красота. Все каналы западнее подрывов высохли полностью. Мутантов нет.

– А восточнее?

– Северный сухой, в южном, западнее подрыва, мутами вода кишмя кишит. В озере тоже довольно густо. Шлюз, кстати, отлично видно. Он наполовину заглублен ниже уровня песка. Или замело, или так устроен, непонятно.

– Из пушки-то в него можно попасть?

– В верхнюю часть ворот можно. Но тогда много воды останет…

Юр не договорил. Борис недоуменно поднял взгляд и увидел, что параплан медленно, но уверенно заваливается в крен и начинает двигаться по спирали, грозя перекрутить трос. Но сам Юр ничего не пытался предпринять. Лишь через пару секунд до Бориса дошло, что на стропах болтается мертвое тело. Что произошло, что стало причиной смерти пилота или потери сознания, выяснить не представлялось возможным, но одно было ясно – если не отцепить трос, параплан закрутит его, снесет им мачту буера, и натворит других дел. Не раздумывая больше ни секунды, Борис выхватил револьвер, и выстрелом перебил бегущий из катушки тросик. Тот свистнул, как кончик кнута, подлетел вверх, словно был из резины, а не из металла, и принялся извиваться в воздухе, подобно подвешенной за хвост змее.

– Что случилось?! – выкрикнул Макс, глядя в небо.

– Юр вырубился! – ответил Борис. – Хрен знает почему!

Описав несколько витков спирали, то пикируя, то взмывая вверх в потоках ветра, параплан, наконец, накренился слишком сильно, схлопнулся и рухнул вниз, как нераскрывшийся скомканный парашют. Все бросились к упавшему пилоту, но тот явно был мертв. Даже если наверху он просто потерял сознание, то удар о землю точно его прикончил.

Макс присел на корточки и перевернул тело.

– Занять оборону! – тут же выкрикнул он, вскочив на ноги. – Канониры, к орудиям! Развернуть буера! Возможна атака с севера!

На груди погибшего Юра ткань белого халата была окрашена кровью вокруг небольшого пулевого отверстия. Такую рану могла оставить лишь винтовочная пуля, причем пущенная с довольно большой дистанции, так как выстрела никто не расслышал за свистом ветра в такелаже.

– Что за дерьмо? – недоуменно воскликнул Борис. – У диких нет огнестрельного оружия!

– Раньше оно было у всех, – резонно заметил Макс. – Могло и в каком-то из диких племен остаться.

– Бред! Они ни ухаживать за ним, ни стрелять не умеют! Кто это может быть?

– Нет разницы, – отрезал Макс. – Надо готовиться к атаке. Раз застрелили Юра, значит, враги. Возьми ружье под консолью!

С этим спорить не имело смысла, Макс был прав. К тому же ситуация вообще представлялась таинственной, но разгадывать сложные загадки в условиях возможного боя не очень умно. И хотя Борис это понимал в полной мере, в мозгу все равно, помимо воли, происходила работа, выискивались ответы и создавались предположения.

Запрыгнув на борт флагманского буера, Борис достал из-под рулевой консоли длинное, не очень удобное, но поразительно надежное и точное охотничье ружье старого времени и патроны к нему, уложенные в длинный кожаный патронташ. Обычным для стрелков Клана четырехствольным ружьем с электрическими воспламенителями зарядов Борис пользоваться не мог, так как для его работы требовался мешок с аккумулятором и провод, идущий к ружью. У Бориса в мешке тоже лежал аккумулятор, но от него питалась необходимая наблюдателю рация, из-за чего пользоваться получалось только оружием старого времени, с капсюльно-ударным воспламенением.

В принципе, пиротехникам Клана никакого труда не составило бы самостоятельно изготавливать ударные капсюли, заполненные смесью Аромстронга или смесью Форсайта на основе бертолетовой соли. Но дело было не в сложности создать сам состав, а в сложности создания ударно-спускового механизма, способного поочередно обслуживать четыре ствола. Такое устройство требовало точной подгонки деталей, строгого режима закалки пружин, но, главное, из-за своей сложности и наличия в конструкции винтовых вращающихся элементов оно плохо сочеталось с применением черного пороха. Черный порох, несмотря на превосходные метательные характеристики и низкие требования к качеству ружейных стволов, обладал и серьезным недостатком – он оставлял очень много нагара на всех деталях и механизмах оружия. Поэтому, создавая оружие Клана, инженеры и думать не могли об автоматической перезарядке, магазинной подаче патронов и прочих прелестях оружия старого времени. И даже хуже – они не могли использовать даже удачные наработки середины девятнадцатого века, вроде барабанных ружей, также стрелявших черным порохом. Это было связано с весьма специфичной целью, против которой и использовалось оружие Клана. Мутантов всегда было много, а потому от оружия требовались два основных качества – скорость перезарядки и длительность ведения огня без чистки стволов от нагара черного пороха. Поэтому идею одноствольного оружия с барабанной или магазинной подачей патронов пришлось с самого начала отбросить, так как один ствол мог дать только до двадцати выстрелов кустарно изготовленным черным порохом без прочистки. Счетверенный ствольный модуль значительно увеличивал огневую мощь, а это играло решающую роль при столкновении с мутантами. У двустволки старого времени было всего два ствола, но она снаряжалась патронами с бездымным порохом и способна была делать сотни выстрелов без чистки.

Зарядив ружье, Борис соскочил в песок и укрылся за передним колесом буера. Уже само по себе то, что атака предполагалась с севера, было до крайности странным. Колонну буеров отделяло от озера километра два с половиной, а это означало, что противник еще ближе к воде, то есть в непосредственной близости от мутантов. Прицельный выстрел из винтовки возможен довольно далеко, но для недостаточно подготовленного стрелка поражение ростовой мишени возможно на дистанциях двести – триста метров, не более. Другой вопрос, откуда вообще у диких оружие старого времени и кто их научил из него стрелять. В принципе, можно было предположить, что стрелявший является прямым потомком владельца винтовки, умевшего хорошо стрелять из него. Любой человек мутировал не пересекая границу десяти лет после гормональной перестройки или с момента заражения. И выходило, что отец какого-то дикого мог быть первично зараженным. Заразился, допустим, лет в двадцать пять. Зачал ребенка уже будучи зараженным и потом десять лет его воспитывал, зачал еще одного и мутировал. Возможно такое? Запросто. И вот получается, что есть два брата. Одного отец десять лет воспитывал и кое-чему научил. Ну и винтовку оставил в наследство. Другой родился, когда первому было примерно десять. Значит, когда первый мутировал через десять лет после гормональной перестройки, ему могло быть двадцать пять, а второму пятнадцать. И при этом с дня заражения человечества прошло, грубо говоря, двадцать пять лет. А на сегодняшний день прошло тридцать. Значит, второму брату сейчас может быть двадцать, он еще не мутировал, у него на руках отцовская винтовка и навык стрельбы, полученный от брата.

Такое предположение было хоть и на грани возможного, но, статистически, вполне попадало в зону допустимой вероятности. И его нельзя было сбрасывать со счетов. Конечно, с таким навыком и таким оружием в среде диких можно без проблем стать главой племени. Скорее всего, так и было.

Борис хотел подозвать Макса, чтобы поделиться с ним догадкой, но тот как раз забрался на буер и пытался установить связь со штабом через цепочку радистов, оставленных в пустыне через каждые семь километров.

– Мне некогда играть в эту эстафету! – раздраженно кричал он кому-то в микрофон. – Просто передайте ему, что мы атакованы из винтовки. Юр погиб. Заняли оборону.

– Ты бы хоть пригнулся! – посоветовал ему Борис.

– Вот же зараза… – Макс посчитал разумным последовать совету и укрылся за консолью. – Что мы вообще можем противопоставить винтовке?

– Винтовку в руках Джамиля, – с недоброй усмешкой ответил Борис. – Ну и орудия.

– Это хорошо в теории, – со вздохом ответил Макс. – А я о практике. Для практики нужно понимать, в кого стрелять, где он и все такое.

– Это факт, – согласился Борис. – Они потому и завалили Юра, что ему сверху все видать. А нас к песку прижали, что я из такого положения в бинокль разгляжу? И заросли тростника за котлованом… Отвратительная видимость. Отходить надо, наверное.

– Время дорого. Я думаю, что если особо не высовываться, один стрелок с винтовкой нас не перещелкает. И тогда будет два варианта.

– Первый: они пойдут в атаку толпой, когда поймут, что мы залегли и винтовкой нас не взять.

– Верно. Второй вариант: снайпер попробует сменить позицию на более высокую, чтобы хорошо нас всех видеть в прицел.

– А, это пожалуйста. – Борис фыркнул. – Ближайшая высокая точка – это как раз отель с мутантами в подвале. Милости просим.

– Это и хорошо, и плохо, – ответил Макс, перевалившись через борт и ползком продвигаясь к Борису. – Хорошо, потому что противник не займет эту крайне выгодную огневую позицию, а плохо потому, что и Джамиль ее не сможет занять.

Он добрался до Бориса и тоже укрылся за колесом.

– Для нас лучше, конечно, первый вариант, – произнес Борис. – Он более предсказуем. И если противник попрет толпой, мы сможем применить артиллерию.

– Есть еще и третий вариант, – пробурчал Макс. – Это если они уйдут втихаря, а мы тут будем лежать, задницы солнцу показывать, боясь высунуться.

– Какой тогда им смысл было валить Юра? – удивился Борис.

– Имели возможность, вот и завалили. Дикие, что с них взять?

– У диких нет огнестрела. У обычных диких, я имею в виду. Если у этих есть хоть одна винтовка, значит, у нас в любом случае могут возникнуть проблемы. К тому же противник хорошо представляет, с чем столкнулся, а мы вообще в неизвестности.

– Это хуже всего, – согласился Макс. – У тебя рация включена?

– Нет. Зачем аккумулятор сажать, если на буере работает?

– Включи. На буер забираться – значит подставляться под снайпера. А Кир может через радистов депешу отправить. Он умный, может, чего посоветует.

– Хорошо.

Борис перевернулся на бок, снял мешок и включил в нем рацию. Подумав, достал бинокль и принялся внимательно разглядывать ближайшие недостроенные здания. Но безрезультатно. Никаких признаков активности противника видно не было.

– Дай мне. – Макс взял бинокль. – Да. И видно не далеко, и не видно ничего. Может, рискнуть, забраться на стену вон того строения? Какая ни есть, а высота.

– Ага. Там тебя снайпер и щелкнет.

– Стоп. Погоди! – возбужденно произнес Макс. – Что за хрень? Кто-то идет!

Борис забрал у Макса бинокль и сам посмотрел в указанном направлении. Действительно, по песку, между двумя недостроенными отелями, огибая кучи строительного мусора, шел парень в пестром арабском халате с непокрытой головой, а его белая куфия, подобно флагу, развевалась на острие поднятой вверх алебарды.

– Это же белый флаг! – уверенно заявил Борис. – Знак перемирия или капитуляции.

– Да брось. Они сдаются, что ли?

– Или хотят переговорить.

– Никому не стрелять! – приказал Макс. – Ахмед, ко мне! Только осторожно! Пригнись!

Вскоре к буеру подполз Ахмед. Борис понимал, зачем он понадобился. Потомки русских переселенцев прекрасно читали по-арабски, неплохо писали, но говорили и понимали устную речь хуже, чем потомки местных. Похоже, Макс отвел Ахмеду роль переговорщика, так как единственным языком, который могли понимать дикие, был местный диалект арабского. При этом переводить речь не было никакой необходимости. Все всё способны были понять. Но вот сформулировать лучше мог именно носитель языка, хотя он безупречно говорил и по-русски.

Парламентер, держа над головой импровизированный флаг, осторожно обогнул котлован. Он прекрасно понимал, что на него смотрят стволы ружей. И Максу, и Борису было ясно, что в данной ситуации послали, скорее всего, самого никчемного члена племени. Что называется, на убой. Посмотреть, как противник отреагирует.

– Иди сюда! – приказал Ахмед по-арабски, когда парламентер уже мог его услышать.

Тому пришлось подчиниться.

– Садись рядом! – Ахмед указал на песок перед колесом. – С чем пришел?

– Хотим узнать, что вы тут делаете, – произнес парень на очень упрощенном варианте каирского диалекта.

– А мы должны рассказать? – с иронией поинтересовался Ахмед.

– Вас меньше ста, нас почти четыреста. Хотите драться?

Макс хмыкнул. Дело принимало щекотливый оборот. Конечно, столкновение с четырьмя сотнями диких, вооруженных саблями, алебардами и пращами, могло закончиться легкой победой при помощи артиллерии. Если попрут напролом, как обычно бывало. Но тут, похоже, обычным и не пахло. А раз так, следовало проявлять осторожность и даже некоторую дипломатию.

– Драться мы не хотим, – произнес Макс, стараясь подбирать самые простые слова, чтобы быть верно понятым. – Хотим поговорить. Мы расскажем про себя, вы про себя.

Несмотря на старания Макса, произношение у него было неважным, и парень аж чуть рот приоткрыл, пытаясь понять. Ахмеду пришлось ему повторить сказанное.

– Мы вчера слышали взрывы, – охотно пояснил парень. – Наш вождь беспокоился, мы пришли посмотреть. Все боятся, что вы уберете воду из озера, чтобы прогнать чудовищ. Тогда придет песок, еды не будет, и мы все умрем. Скоро хамсин. Совсем плохо.

Такой поворот вопроса поставил Макса в тупик. Сразу вспомнилось, как Кир сетовал о необходимости ломать шлюз. Но парень прав. Клан не зависит от озера, у Клана свои ресурсы, свои скважины и колодцы. А вот дикие зависят от озера кардинально. Они без него просто вымрут. Видимо, и Кир думал о том же. Получалось, что, добывая топливо для собственного выживания, Клан обрекал на гибель многих других. А это не в стиле Кира.

Макс не знал, что ответить парламентеру. Правду? Тогда дикие, в борьбе за свое выживание, пойдут в атаку. Может, даже победят, учитывая численное превосходство. Солгать? Тоже бессмысленно. Что толку лгать, если надо в кратчайшие сроки ломать шлюз?

– Влипли мы, – сказал он Борису по-русски. – И Кир не отвечает. Что за беда?

– Да уж… – хмыкнув, согласился Борис.

И вдруг Макса осенило. Принимать такое решение без совета с Киром было сложно, но другого выхода не было. И он решился. Не зря же Кир выбрал его для автономной экспедиции такого масштаба!

– Скажи ему, что нам нужно осушить озеро всего на пару дней, – велел он Ахмеду. – Самим нам не под силу открыть шлюз, и нам придется его взрывать. Но если дикие помогут, то мы, возможно, сможем его открыть, потом закрыть, вернуть всем каналам проходимость и снова наполнить озеро.

Ахмед принялся объяснять. Парламентер слушал и запоминал. Конечно, решение принимать не ему, но парню важно было уловить хотя бы суть послания, чтобы передать вождю. Выслушав, он снял куфию с алебарды, поваязал голову, и поспешил обратно, к своим.

– Ты серьезно? – спросил Борис.

– А почему нет? – Макс пожал плечами. – Вдруг выгорит?

Борис неуверенно покачал головой. И тут ожила рация. Оказалось, что у одного из радистов в цепочке отвалился один из проводов рации, и он некоторое время не мог передать сообщение Кира. А когда передал, оно уже потеряло всякую актуальность, так как его приказ немедленно отступить уже не имел смысла. Пришлось Максу объяснять новую обстановку. На это раз, к счастью, обошлось без задержек. Кир одобрил решение Макса и дал «добро» на взаимодействие с дикими, если они выразят желание сотрудничать. Если же нет, вступал в силу приказ к отступлению.

Довольно скоро среди недостроенных зданий показался десяток всадников на верблюдах, двигавшихся со стороны города. Все были одеты, несмотря на жаркое солнце, в черные халаты и куфии. Можно было предположить, что такая одежда отражает какое-то социальное отличие в племени. За спиной одного висела винтовка, причем не с оптическим, а с открытым прицелом. Другие были вооружены саблями, а к седлам были приторочены луки и колчаны со стрелами.

– Похоже, сам вождь решил к нам пожаловать со свитой, – с легкой иронией прокомментировал Борис.

– Храбрости ему не занимать, – гораздо серьезнее ответил Макс.

В Клане не было традиции использовать ездовых животных, так как буера были и быстрее, и выносливее, и более грузоподъемные, но и Макс, и Борис понимали, что с кавалерией шутки плохи. Это доказывали и немногочисленные стычки с дикими, в которых бойцов Кира выручало только огнестрельное оружие. У диких же, похоже, была одна винтовка на все племя. Но чем ближе подъезжал вождь, тем более странной казалась Максу сложившаяся ситуация. Все дело в том, что винтовка была новой. Совсем. Словно ее неделю назад достали со спецхранения. Но никакого спецхранения в округе быть не могло. Даже винтовки Клана, за которыми Кир знал как ухаживать, имели куда более изношенный вид. Возникал вопрос, откуда взялось оружие в таком состоянии. Вот только ответа на него не было. Тем не менее Макс поспешил передать сведения об этом факте в штаб через цепочку радистов. Ему показалось, что это важно. И каково же было его удивление, когда из штаба, быстрее, чем Макс ожидал, пришел ответ Кира. Очень странный ответ. Кир велел быть крайне внимательными и не пренебрегать никакими случайностями. Что он имел в виду? По цепочке не разузнаешь. И та же цепочка не позволяла оценить интонацию Кира. И вот думай теперь.

Всадники подъехали ближе, и один из них, двигавшийся впереди вождя, спросил:

– Кто тут главный?

Макс поднял руку. Вождь смерил его взглядом и подал знак одному из своих людей. Тот соскочил с верблюда и расстелил на песке довольно большой коврик. Вождь, подтянув полу халата и положив винтовку у ног, устроился на ковре и жестом пригласил Макса.

– Если что, ты за старшего! – сказал Макс Борису по-русски. – Ахмед, со мной.

Устроившись на ковре и оставив Ахмеда стоять позади себя, Макс поприветствовал вожака традиционным арабским приветствием. Тот ответил. Его произношение было куда ближе к традициям каирского диалекта, чем невнятная тарабарщина парламентера. Винтовка лежала теперь совсем близко, и Макс удостоверился, что она совсем новая. Явно закручивалась какая-то интрига. Но вот какая?

– Мое имя Саид, – представился вождь, открыв лицо, замотанное концом черной куфии.

– Я Макс.

– Мне доложили, что вы собираетесь осушить озеро, – без обиняков сообщил вождь. – Мы не хотим этого допустить. Но и вступать с вами в конфликт нам невыгодно. – Он выразительно глянул на стрелков с ружьями, укрывшихся за канонерскими буерами. Вы готовы искать решения, которые могут быть выгодны и вам, и нам?

– Готовы. – Макс кивнул.

– Зачем вам вообще осушать озеро?

Макс был готов к такому вопросу, поэтому вкратце обрисовал план взятия топливных складов аэропорта Нузха. Вождь внимательно выслушал. Макс поймал себя на мысли, что беседует с ним как с равным, хотя до этого дня представлял себе диких почти животными, едва умеющими говорить. Впрочем, парламентер как раз вписывался в подобное представление. А вождь нет. Если бы не возраст меньше двадцати лет, он походил бы скорее на Кира, чем на опустившегося местного, способного, в отсутствие огня, есть сырую козлятину.

– Вы очень усложнили себе жизнь, – усмехнулся Саид. – Выбрали тот путь, из-за которого Аллах наказал всех нас. Но не мне вас судить. Что выбрали, то выбрали. Ваш выбор дает вам силу, нам приходится с этим считаться. Я хочу спросить, вы сможете вернуть чистые воды Нила в каналы, если мы вам поможем забрать вашу вонючую воду из баков в аэропорту?

– Запросто. Пара взрывов, и вода вернется, – уверенно ответил Макс.

– Хорошо. Тогда я вам предложу не ломать ворота, сдерживающие воду в озере, а поднять их.

– Там чудовища. Они никого не подпустят к отпирающим механизмам.

– Вы столько всего сделали из железа, а не видите простых вещей, из которых состоит мир. Говорю, вы слишком все усложняете.

– Не понимаю, – признался Макс. – Стоит мутантам почуять людей, они тут же напирают толпой. Никакая оборона не выдержит.

Саид рассмеялся.

– Прости! – Он поднял руку в извиняющемся жесте. – Вы очень шумные. Что бы вы ни делали, вас слышно на берегах озера Итку, да и в Каире, наверное, слышно. Если мы вас слышим, знаем о каждой вашей вылазке, то чудовища тем более слышат вас. У них очень, очень тонкий слух. Болезненно чувствительные уши.

– Ты хочешь сказать, что они не чуют нас, а именно слышат?

– Конечно. Вы когда ходите, у вас брякает железо в ваших мешках, скрипит ваша обувь из толстой кожи, шумят непонятные голоса в коробочках, а ваши собаки, одетые в панцири, грохочут так, что поднимают дремлющих у воды птиц за тысячу шагов от вас. Ваши ветряные телеги тоже издают много шума. А уж когда вы начинаете стрелять или что-то взрывать, у нас в селении у женщин крышки с котлов падают. Вы к этому привыкли, не замечаете. Даже между собой говорите громко. Если же двигаться тихо, нет большой необходимости сражаться с чудовищами. Можно просто прятаться от них, пережидать, когда пройдут, а потом делать, что надо.

– Непривычно звучит, – признался Макс.

– Ты мне не веришь? – напрягся Саид.

– Верю. Просто плохо представляю, как это реализовать на практике.

– Что сделать?

– Претворить в жизнь! – Макс забыл, что надо подбирать слова попроще.

– Понятно. Вы не умеете тихо ходить. Поэтому надо послать моих воинов.

– Они справятся с механизмами?

Саид задумался, потом честно ответил:

– Нет. Скорее всего, нет. Нужен один ваш специалист, который покажет моим людям, что делать. Там есть сложности?

– Если и есть, то лишь в плане применения силы. Ворота могли заржаветь, даже наверняка заржавели, нужно будет усилие, чтобы сдвинуть их с места.

– Сколько человек надо? Чем меньше, тем больше шансов пролезть незамеченными.

– Тогда десяток, – со вздохом произнес Макс.

– Хорошо. Я дам десяток людей. Кто из твоих пойдет?

– Я сам, – уверенно заявил Макс.

– Ты же вождь? – удивился Саид.

Макс не стал его разочаровывать и объяснять, что вождь Клана находится в поселении. Пришлось объяснить понятными вождю терминами:

– У нас вожди всегда берут на себя самый большой риск. Такой обычай.

– Глупый обычай, – уверенно заявил Саид. – Но это твое дело. Хочешь идти, собирайся.

– Прямо сейчас?

– Конечно. Чем жарче солнце, тем меньше чудовищ бродит в округе. Все свое железо оставь тут. Ничего брать не нужно. Мы тебе дадим саблю. Умеешь с ней обращаться?

– Справлюсь.

– Тогда идем. – Саид поднялся и жестом велел свернуть и убрать коврик.

Макс поспешил рассказать обо всем Борису, оставить его старшим и дать все необходимые распоряжения. Нельзя сказать, что такое положение дел привело Бориса в восторг, но спорить он не стал – субординация.

Закончив с приготовлениями, Макс вернулся к диким, поджидавшим его поодаль уже в седлах верблюдов.

– Ездить на верблюде, конечно, ты не умеешь, – уверенно произнес Саид. – Так что ступай следом. Если хочешь, можешь держаться за стремя, так легче.

– Перебьюсь, – фыркнув, ответил Макс.

Пустыня быстро кончилась, потянулись пятачки, а иногда и целые кварталы недостроя, среди которых местами торчали уже достроенные отели от шести до десяти этажей высотой.

Макс решил, что его вряд ли порубят на куски саблями, если он спросит у вождя, откуда в племени столь новенькая винтовка. Этот вопрос не давал покоя, в нем крылась какая-то интрига, и Макс интуитивно чувствовал ее значимость.

Выслушав вопрос, Саид хмыкнул и, поправив на плече винтовочный ремень, ответил:

– У моего отца была винтовка, он научил стрелять брата, брат научил стрелять меня…

Макс про себя усмехнулся, насколько точно реальность совпала с его предсказанием. Но кое-что в эту картину не вписывалось.

– Это же не отцовская винтовка, – уверенно заявил Макс. – Слишком новая. Даже у нас таких нет.

– А я и не говорил, что это винтовка отца. Та давно сломалась. Просто я знаю, как пользоваться таким оружием. Эта винтовка попала ко мне вчера вечером, когда мы с воинами приехали обследовать окрестности озера после ваших взрывов.

– Не понял… – признался Макс. – Никто из наших не мог оставить винтовку. И, говорю же, у нас у самих таких новых нет.

– Конечно, она не ваша. Вы же хотите озеро слить, чтобы добраться в аэропорт за вонючей водой. Без слива воды вы туда соваться боитесь. – В интонации Саида мелькнула едва заметная издевка. – А нашлась винтовка именно там. Она прилетела с севера, из-за моря.

– Что? – опешил от такого ответа Макс. – Прилетела? Из-за моря? Что ты такое говоришь? Как винтовка могла прилететь?

– Не сама, конечно. С хозяином. Но он умер.

– Твои люди убили его?

– Нет. Его убила жара и страх. Спасаясь от чудовищ, которые там бродят вдоль озера, он забрался на крышу аэропорта и сидел там, пока не сошел с ума и не прострелил себе голову из этой винтовки.

– Что за человек? – Макс даже не пытался скрыть крайнего удивления.

– Вроде тебя. – Саид покосился на Макса, чуть наклонившись в седле. – Белый. Волосы белые. Но твою кожу солнце сделало темнее, а его так и осталась белой. Он с севера, из-за моря. Прилетел на такой штуке, вроде вашей. Только у вас плоская, а у него была огромная, похожая на шар с подвешенной снизу корзиной. Ветер дул сильный, он зацепился корзиной за крышу здания и рухнул на взлетную полосу.

– И шар там остался?

– Да. Нам он не нужен. А винтовку забрали. Я один из нее умею стрелять.

– Так это ты Юра пристрелил? Зачем?

– А как с вами еще разговаривать? – Саид вздернул подбородок. – Вы ничего, кроме языка силы, не понимаете.

– Кто вам мешает к нам примкнуть? – Макс недовольно пожал плечами.

– Нам не нравится путь, который вы выбрали, – холодно пояснил Саид. – Опять железо, опять вонючая вода, из-за которой вы уже сегодня готовы были обречь нас всех на голодную смерть, взорвав шлюз… Еще деньги верните, и будет то же самое, за что людей покарал Аллах. Нам это не нужно. Счастье не в этом. Вы его вообще не там ищете. Счастье внутри человека, а не снаружи.

В устах парня младше двадцати лет такая философия звучала довольно странно, но Макс задумался. Во всем этом было рациональное зерно. Каждый день Клан хранил искру былой цивилизации, часто ценой жизней. Но стоила ли она того? Впрочем, Киру виднее. Он жил при настоящей цивилизации, и только он мог ее оценить. А Киру доверяли все, и Макс не был исключением.

Наконец прибыли на место стоянки диких. Макс беглым взглядом оценил степень организованности, подметил расставленные по периметру караулы. Вождь со свитой спешились, а подбежавшие мальчишки увели верблюдов за стены развалин, заросших кустарником и тростником.

– Жди здесь! – велел Саид. – Мне надо поговорить с людьми.

Воинов на стоянке было не так много, как говорил Саид, но, впрочем, тут могли быть не все. Все были примерно одинакового возраста, но одеты по-разному, и Макс заподозрил, что разный цвет и покрой одежды действительно отражал нечто вроде кастовых различий или воинских рангов. Мальчишки из прислуги одеты были в мешковатые штаны и короткие полосатые куртки, а куфии у них были в красную клетку на белом фоне. Часть воинов была в белых халатах, часть в черных. Но главное, в зависимости от цвета одежды люди и сидели в разных местах, не смешиваясь. Все были вооружены холодным оружием, даже слуги. Кто-то саблями, кто-то пиками, кто-то короткими алебардами с широкими лезвиями. У ног некоторых лежали луки со стрелами. В принципе, такой отряд, а в нем Макс навскидку насчитал около сотни воинов, мог представлять серьезную опасность, если не полезет на пушки напролом, а применит хоть сколько-нибудь эффективную тактику. Даже без учета приказа, отданного Киром, Макс был рад, что не втянул свою группу в стычку с дикими.

Вскоре Макса окликнул один из мальчишек-слуг:

– Эй, белый! – сказал он на совершенно жутком диалекте, до предела упрощенном в фонетике. – Иди со мной. Шейх Саид говорить будет.

Мальчишка провел Макса через заросли тростника к небольшому шатру из ткани, перед которым выстроилось десять воинов в две шеренги. Все они были одеты в черное, у каждого на боку висела сабля. Перед строем прохаживался Саид.

– Вот люди, которые пойдут с тобой, – сообщил он, когда Макс приблизился. – Старшим я назначил Заира, так что общаться со всеми будешь через него.

Вождь жестом подозвал Заира, тот покинул строй.

– Я Макс, – представился Макс.

Заир молча кивнул.

– Дай Максу саблю, – велел Саид. – Возьми из тех, что в шатре.

Парень бросился выполнять приказание и меньше чем через минуту передал Максу саблю и матерчатый пояс, которым ее следовало примотать поверх халата.

– Заир проведет вас до водяных ворот, – объяснил Саид. – Дальше ты покажешь людям, что делать. И не шуми. Смотри, что делают другие.

– Не первый день живу, – чуть скривившись, ответил Макс.

– Надеюсь, и не последний, – усмехнулся Саид.