Глава 8. МЫШЕЛОВКА
Сушь великая упала на Фермоскиру.
Над горной долиной медленно проплывали знойные дни и душные ночи. Трижды над отрогами Кавказского хребта вставала новая луна, но ни разу за это время на землю не упало ни капли дождя. Пересохли родники, в изобилии раскиданные по фермоскирской долине, и город остался без воды. Ее привозили в мехах с берегов реки Фермодонта и расходовали как драгоценность. Люди страдали от постоянной жажды.
Но более людей мучились животные. Хозяйки Фермоскиры владели огромными табунами лошадей, большими стадами коз и овец - в них заключалось все их богатство и сила. Метались в поисках травы загонщицы табунов. Солнце высушило долины, выжгло сочные травы. Лошадей нещадно били слепни, овцы и козы сотнями издыхали на берегу. Если трава близ реки и была, то ее давно вытоптали стада, а уходить далеко от воды животные не хотели, да и не могли. Они падали от истощения и болезней.
На Фермоскиру медленно, но неотвратимо, надвигалась беда. Так всегда было и будет - чем больше беда, тем скорее теряют разум люди.
Воительницы, пользуясь тем, что в их руках оружие, распоясались совсем. Они разогнали Священный Совет, созданный Чокеей, грозили, что и ее выгонят из храма, и она с сотней храмовых амазонок держалась во дворце Атоссы, стараясь не допустить безвластия и хаоса в городе. Чуть ли не каждый день к ней врывались сотенные и требовали походов на мирные селения округи. «Для чего нам богиня вернула волшебный пояс, если не для боев и побед?! - кричали они.- Веди нас в большой поход немедленно, иначе мы вытряхнем тебя из храмового дворца!»
- Помните, девы,- убеждала их Чокея,- метеков в колонхах сейчас впятеро больше, чем нас, все они собраны из селений, где живут их родные, и если мы начнем на мирные села доходы, нас сомнут свои же кормильцы.
- Тогда, защитница метеков, зови скорее Мелету, посылай за нею кого хочешь, иначе Фермоскира погибнет. Пусть Священная оденет пояс Ипполиты и ведет нас в большой поход!
Чокея, как могла, сдерживала воительниц и понимала, если тут появится Мелета, город поднимется на войну.
* * *
Левкон правильно предположил - Аргос был умным, прямым и, по-своему, благородным человеком. В пути он поделился с Феридой, Мелетой и Митродором своими замыслами. Он в первый же день похода сказал:
- Море нам благоволит, парус наш туго наполнен ветром, рядом со мной моя любимая Ферида, напротив сидят внучка и зять, вокруг на палубе сушат свои животы мои орлы - вся семья полностью в сборе. Есть еще Бакид, но он сейчас занят, он у кормила. Но я хочу спросить - кто мы есть? Всякий из нас скажет по-разному. Я бы мог сказать - Аргос архистратег, кибернет, хозяин корабля, скиталец морей. Но я не скажу этого. Я скажу просто: Аргос - морской разбойник. Все знают - я ищу свою возлюбленную. Но если Аргос нашел любимую Фериду - кто теперь он? Да никто. Так, пустое место. А между тем, у нашей семьи есть Ферида сладкозвучная, есть царица Фермоскиры...
- Прости, дед, не царица, а Священная,- поправила его Мелета.
- Пусть не царица. Зато у нас есть Митродор! Пусть не царь, но сын царя Боспора. Бос-по-ра! Это на всех берегах понта звучало и звучит гордо! Вы скажете - внучка не царица, зять не царь. А ты, Аргос, никто. А почему бы нам всем вместе не взяться за дело и сделать Митро царем Боспора, Мелету - царицей Фермоскиры, а меня - царем Синдики. Эго вполне возможное дело. Потому, что мы умнее, благороднее всех, кто нас окружает. Вот взять Годейру. Она, может быть, не хотела меня обидеть, но приказала - укради мне пояс. Ты разбойник, ты можешь. И правду могу. Мои орлы украдут не только пояс, но и трезубец у Зевса! Но он не будет метать молнии - он ворованный. Так и пояс. Оденет его Годейра на свои крутые бедра, а ойропаты за ней не пойдут. «Мы знаем,-скажут они,— это пояс украл для тебя разбойник Аргос». К чему я это говорю? Да к тому, чтобы первый шаг к боспор-ским тронам мы сделали по-умному. Чтобы пояс в наших руках был священным, чтоб его одела на себя Священная Мелета - и тогда все амазонки мира пойдут за нею и приведут на Боспорский трон. И Синдика, и обе Фермоскиры будут под нашей рукой.
- Ты уже надумал, как это сделать, Аргос? - спросила Ферида.
- Буду думать всю ночь. Завтра, если будем живы, скажу вам.
И в самом деле - до рассвета Аргос и Ферида не спали. И чуть только солнце подняло краешек своего диска над горизонтом, они разбудили Мелету и Митродора.
- С Чокеей мне все ясно,- сказал Аргос.- Теперь возьмемся за мою дочь Лоту. Ты, внучка, сказала, что она ушла из города на хутор?
- Скорее всего.
- Как туда попасть?
- В прошлый поход меня Митро высадил в одной тихой бухточке. А там до хутора рукой подать. Ты, дед, иди на Фермодонт, а мы с Митро снова придем в город через хутор. Кто знает, что произошло в Фермоскире без мамы и какую встречу нам уготовила Чокея.
- Мудро, но не очень, внучка. Мы с Феридой придумали так. «Арго» спрячем в этой самой бухточке. Тебе и нам показываться в городе и в хуторе нельзя. Об этом станет сразу известно Чокее, на хутор поедут Митро и Бакид. Если Лота и ее муж там — они вам все расскажут, и ты, Митро, пойдешь послом к Чокее. Что говорить там, я тебе скажу, да у тебя у самого язык хорошо подвешен. С тобой пойдут Бакид и восемь гребцов. Как ты, Мелета, мыслишь - Чокея поверила, что к тебе в сновидение явилась Ипполита?
- Весь город поверил. Мама поверила, отец и тот поверил, а Чокея, я думаю, нет.
- Она знала о подземном входе в храм?
- Наверное. Не зря же она приготовила факелы. Скорее всего, они с Диомедом сами...
- Прекрасно. Тебя, Митро, она видела в тот раз?
- Да, в гавани.
- Очень хорошо. Покажите мне вашу бухточку, и мы там бросим якорь. Будем ловить рыбу...
Бухта в самом деле была тихая и удобная. Справа прямо в воду спускалась не очень высокая отвесная скала. На ней росли густые деревья, которые свешивали свои ветви чуть ли не до воды. Аргос ввел суденышко бок о бок с камнем, и ветви совсем скрыли «Арго» от всякого взора со стороны моря. Ветер не попадал сюда ни с одной стороны. С севера бухту закрывала длинная коса, поросшая кустарником. В этих кустах можно было скрыться от дождя, можно было палить костер и готовить пищу. Митродор, скиф и восьмеро гребцов приготовились к походу на хутор. Аргос предупредил всех, чтобы они скрыли от Лоты его приезд. «Лучше будет, если она не узнает, что отец рядом,- сказал он.- Ей понадобится спокойный ум».
Мелета еще в начале похода хотела откровенно поговорить с Митродором, но как-то все не приходилось. А тут как раз нашлось время, когда они остались одни. Дед ушел ставить судно в укрытие, увел всех гребцов. Мелета увела Митро в глубь косы, усадила его на траву. - Я давно хотела сказать тебе, Митро, что я люблю другого человека...
- Но мне была обещана ты. Аргос, твой дед, называет меня зятем.
- А меня ты спросил?
- Если ты поехала со мной...
- Ты еще мальчик, Митро. Я поехала сюда ради большого дела, а не ради...
- Кто он? Мой брат?
- Левкон - презренный бабник. У него есть Агнесса, а кроме нее... Человека, которого я люблю, не знаешь не только ты, но и я сама.
Я его видела только один раз, и... не будем говорить об этом. Я тоскую, как девчонка из паннория.- Я еще в прошлом походе понял - ты не для меня. Это горько сознавать...
- Давай никому об этом не скажем, чтобы не помешать делу. Ты же будущий царь Боспора.
Митро тяжело вздохнул.
А в Фермоскире после отъезда Мелеты Священной начались беспорядки. Чокея возомнила себя владычицей города и решила опираться не на воительниц, а на бывших рабынь, которых, она знала, вдвое больше, чем амазонок. По-прежнему она не разрешала ходить воительницам в набеги, создала новый Совет Шести, в который вошли не амазонки, а метеки, набрала себе храмовое войско из гоплиток, закрыла храм и всячески давала понять, что Священная Мелета сбежала из города, бросила амазонок и более сюда не возвратится.
Воительницы стали жить скудно, в городе назревал бунт. Лота и Ликоп постоянно ссорились - муж поддерживал Чокею, он предполагал отнять колонхи у знатных амазонок и передать их в полное владение тем, кто работал на землях Фермоскиры, а воительниц хотел заставить пахать на своих лошадях землю, чтоб кормили самих себя. Лота возражала.. «Это,- говорила она,- приведет к войне внутри Фермоскиры, воительницы ковыряться в земле не умеют и не захотят, они веками воевали, были хозяйками в городе, а если их поставить в положение рабынь, это приведет к взрыву».
Постоянные споры на хуторе перешли в ссоры, в конце концов они разбранились совсем, и Лота уехала в Фермоскиру. Но Чокея поняла, что амазонки, обретя царицу, пойдут на храмовых, начнется война. Она сделала так, что Лоту храмовые вышвырнули из дворца, и та вернулась к Ликопу.
И в это время на хуторе появились Митродор и Мелета.
Ликопа в это время дома не было, он уехал в город. Лота рассказала дочери о положении Фермоскиры, а также поведала о разрыве с Ликопом.
- Ходят слухи, что твой отец,- сказала она,- не хочет возвращаться домой. Ему Чокея выделила колонх, где он намерен разводить скот и ловить рыбу.
- Он разлюбил тебя? - спросила Мелета.
- Нет, нет,- возразил Хети,- Милые бранятся - только тешатся... Отец хочет взять мать к себе в колонх. Нам здесь все равно стало тесно. У меня семья, земля тут скудная, всех нас не прокормит.
- Ты об этом не горюй. Мы как-нибудь себя прокормим.
- Я - Священная, мама - царица, а это мой муж - царь Боспора. Мы уедем в город.
- Не много ли для бедной Фермоскиры царей и цариц. Если вы поедете в город, там начнется такое, что всем нам несдобровать. Ты же знаешь Чокею. Она - баба хитрющая.
- Где она живет? В доме царицы, наверное?
- Она в доме Атоссы по-прежнему. И у нее три сотни храмовых. А если она поднимет колонхи... Спроси мать, как ее выкинули из города?
- Теперь не выкинут,- твердо уверил Митродор.- Мы едем сегодня же.
Простившись с Мелетой, которая должна была возвратиться на «Арго», Митро, Лота, Бакид и восьмеро гребцов выехали на Фермоскиру.
* * *
Чокее донесли, что к восточным воротам города подъехала Лота.
- Не впускайте ее,- приказала сердито Чокея.- Она бросила город...
- Но с нею десять вооруженных мужчин.
- О, это другое дело. Я сама знаю, чего хочет Лота.
Около городских ворот, не слезая с коня, Чокея долго смотрела на Митро:
- Я где-то видела тебя, храбрый юноша?
- Ты, Чокея, встречала его в гавани, когда он увозил Мелету.
- Тебя, Лота, не спрашивают. Говори ты, юноша.
- Я царь Боспора - Митродор, муж Мелеты. Я приветствую тебя и прошу принять как посла царицы Годейры.
- А где же Мелета?
- Ей возвращаться сюда не время,- Митродор отвечал твердо и горделиво.- Там, в Меотийской Фермоскире, она строит храм Ипполите.
- Я рада твоему приезду, славный царь Боспора, жду тебя вечером у себя. А пока вы остановитесь во дворце царицы Лоты. Он не занят. Проведи гостей, царица.
Здесь же во дворце Митро посвятил Лоту в планы Аргоса и фериды, и она радостно согласилась в них участвовать.
Чокея же весь остаток дня размышляла над вопросом, с какой целью, в самом деле, приехали неожиданные гости и послы.
Когда Мелета отправилась на корабле Митродора в Синдику, у Чокеи появилось столько забот, что она растерялась. Править городом при Диомеде было легко. Лота спорила с воительницами, Ликоп, хорошо ли, плохо ли, руководил тружениками в колонхах (их почему-то всех без разбора стали называть метеками), Диомед вел хозяйственные дела. Чокее оставался храм, дела веры, судейские дела. Храм не открывался, богини Ипполиты амазонки боялись (уж очень много они нагрешили) и начали забывать. Диомед все время поговаривал о том, как бы разломать Кумир Девы и вывезти золото из храма, но ничего путного не мог придумать. Было не ясно, как самим выбраться из города и когда возвратится царь Олинфа. О поясе Ипполиты и не думали, все помнили, как по воле Ипполиты он исчез из храма.
Но вот появилась в городе Мелета, и все изменилось. Диомед узнал, что царь Олинфа погиб, и сразу смотался из Фермоскиры, бросив Чокею в пути. Подобно взрыву грома подействовал на город пояс Богини, возвращенный амазонкам. Мелету, неожиданно для Чокеи, сделали Священной жрицей храма, и бывшая метека, возмутительница рабынь, оказалась не у дел. Ушли из города Лота и Ликоп.
Потом отъезд Мелеты и все заботы тяжким грузом легли на плечи Чокеи. Само собой - появилась и власть. Ее считали и царицей, и Священной, и управительницей колонхов. И в это же время пришла мысль - утвердить всю власть за собой и свергнуть Мелету, когорая не позаботилась об укреплении власти. Длинными ночами она обдумывала, как это сделать, но ничего нужного не приходило ей в голову. Она могла бы выкрасть пояс, но сделать это не просто. Войти в храм, снять пояс ей ничего не стоило, но тогда нужно будет убегать из города. Но на второй же день амазонки поймут причину побега, ворвутся в храм и пошлют погоню. От нее не скрыться, беглянку поймают и растерзают. Пришла мысль - все же выкрасть пояс богини, Мелета возвратится - свалить пропажу на нее, таким образом уничтожить соперницу. Затем возвратить пояс в храм, и это утвердит ее в неограниченной власти над Фермоскирой.
Чокея свято верила в свои предчувствия. Она считала их даром богов.
А сегодня предчувствия говорили ей, что с посольством пришла и Мелета. Но почему она возвратилась не открыто, как Священная? И Чокея ответила себе - она боится разоблачения. Но если там, на Меотиде, строят храм, надо ли ей возвращаться? Она и так станет хозяйкой храма, чего ей для этого не хватает? Атосса стара, Годейра ее подруга, амазонки ее чтут. Чтут ли? Чем заслужила она свой высочайший сан? Тем, что была под судом Фермоскиры? Нет, Мелете и Годейре нужен для храма пояс Ипполиты. Посольство - это так, для отвода глаз, а истинная цель - пояс. Чокее пришли на память прошлые события.
Когда они с Диомедом узнали о подземном ходе в храм, сразу загорелись мыслью разобрать золотой Кумир Девы и часть золота увезти в Элладу. О поясе они не знали. Они долго не решались проникнуть в наос - боялись гнева богини, страшились храмовых, которые болтались по дворцу, скрыть вынесенное золото от них трудно.
Наконец, они решились. Заготовили десяток масляных факелов. Но вдруг в городе появилась Мелета. Стало известно, что царь Олинфа утонул и Диомед стал свободным. Вход в наос пришлось отложить на некоторое время. Чтоб подробнее узнать о намерениях Лоты, Ликопа, самой Мелеты, их пригласили в гости. Когда Мелета ушла из дворца раньше времени, Чокея ничего не заподозрила. Но ее присяжная, верная и хитрая помощница Кинфия (она раньше служила у Антогоры, это она рассказала Чокее о подземном ходе), шепнула хозяйке после ухода Мелеты, что факелы на лестнице исчезли, вход в подвале разрушен. «Мышка почуяла сало,- шептала Кинфия,- и вошла в мышеловку. Ее надо захлопнуть». Чокея, оставив гостей на Диомеда, проверила подвал сама и велела туда поставить вооруженных амазонок и схватить Мелету, когда она выйдет из подземелья. Кинфия сама, с тремя храмовыми, затаилась в подвале. Они сидели тут до рассвета, но никто не вышел из подземного хода. И тут Кинфия вспомнила, что из наоса есть еще один выход под стену, на сторону реки. Она не могла и подумать, что Мелета осмелится выйти из храма утром. Чокея тогда не хотела смерти Мелеты, она думала просто наказать глупую ослушницу своей властью, но Диомед пошел в своих замыслах дальше - надо свалить на ослушницу кражу золота, тогда никто не заподозрит в хищении его и Чокею. Пока они размышляли, как это сделать, над го родом, как гром среди ясного неба, разнеслась весть - богиня возвратила храму пояс! Диомеду и Чокее пришлось бежать из города.
И вот теперь эту мышеловку можно поставить снова. Но как точнее узнать, что Мелета среди посольства?
Ночью на Фермоскиру сошла прохлада.
По городу прошел слух, что вернулась Мелета. Судили и рядили, почему Священная появилась в городе тайно.
В сумерки ко дворцу Чокеи подошло посольство. Митродор впереди, за ним Лота и Бакид, сзади четыре пары сопровождающих.
Чокея и Кинфия вышли к воротам встречать гостей. Хозяйка оделась в наряды верховной жрицы, в них она выглядела моложе и привлекательнее.
- Приветствую царя Боспора Митродора у порога моего дома.
- Я не один. Со мной царица Фермоскиры.
- Вижу. Но какое отношение к посольству...
- Самое прямое. Всеславная Годейра просила включить ее в состав посольства.
- Не много ли у вас охраны? Вы мне не доверяете? Вы не в стане врага.
- Но в городе ойропаток, которые...
- Вас не тронут. Давайте сделаем так - я сниму своих охранниц во дворе и внутри дома и попрошу тебя поставить на их место твоих воинов. Этим я отвечаю на твое недоверие.
- Но у них нет оружия, госпожа,- сказала Кинфия.
- Дай им копья.
Кинфия забежала в ограду, вернулась с охапкой легких копий и начала раздавать их охране царевича, каждому заглядывая в лицо. Потом она подошла к Митро и спросила:
- Он ранен?
- Кто?
- Тот юный охранник, у которого перевязаны щека и глаз?
- Нет, он не ранен. У него легкий характер, а у меня тяжелый кулак.
Кинфия начала расставлять охрану в воротах, у входа во дворец и на лестнице. Лота и Митродор прошли вслед за Чокеей в дом. Поднимаясь по лестнице, Митро заметил - около входа в подвал лежала сумка с торчащими из нее факелами. «Клюнула хозяюшка»,- подумал он и улыбнулся. Посадив Лоту и Митро за стол, Чокея вышла. Кинфия за ней.
- Ты заметила, госпожа, Перевязанного воина? - шепотом спросила Кинфия.
- Еще бы! Семеро охранников, как буйволы, а этот...
- Не этот, а эта. Она - женщина. Клянусь богами - это Ме-лета.
- Значит, мы были правы. Вели подавать на стол.
В другое время Митродор бы удивился необычному застолью. Десяток молодых, грудастых и крутобедрых служанок крутились вокруг стола, разливали в бокалы вино, носились на кухню и обратно, подавая яства на серебряных тарелках. Но теперь было не до удивления. Чокея и Кинфия были сильно чем-то озабочены и, беспрестанно извиняясь, выходили из залы. За ними выбегали служанки - они тоже чем-то встревожены.
- Что-то затевает,- шепнул на ухо Лоте Митродор.- Не выпустят нас...
- Все идет по плану,- успокаивала его Лота.
Наконец, Чокея и Кинфия подошли к столу, взяли бокалы с вином:
- Дочери Фермоскиры! Налейте себе вина. Сегодня мы встречаем царя Боспора. Выпьем же за его здоровье!
Служанки, как показалось Митродору, выпили свое вино с жадностью.
- Пусть наши гости не удивляются, что в Фермоскире пьют не только храмовые госпожи, но и служанки. В нашем городе мало воды. Нас губит засуха. Мы утоляем вином жажду.
- Мы знаем о ваших бедах,- ответил Митродор,- и сожалеем, что ничем не можем помочь.
- Городу могут помочь только боги,- заметила Лота.- Но храм Ипполиты не открывался с весны... Амазонки забыли о молитвах. А Священная...
- В том не моя вина. Да я и не ношу этого сана. Священная Мелета, уезжая, запретила мне входить в храм. Она, так же, как и я, не хотела, чтобы боевой пояс богини звал амазонок на войну. Кстати, вы приехали оттуда - думает ли Мелета возвращаться в город, где ее ждут?
- Мы выехали от Годейры, а Мелета находилась далеко от Камышовой Фермоскиры. Она живет у царицы Синдики благородной Тиргатао. И о ее намерениях мы не знаем.
- Хорошо ли живут подданные Годейры в новой Фермоскире?
- Не худо, совсем, можно сказать, хорошо. Они живут в дружбе со скифами, им подарили много лошадей, кормов там много, степи привольные...
- Как здоровье Атоссы?
- Я давно не видел Атоссу, она тоже у Солнцеликой Тиргатао.
- Атосса, Годейра, Мелета - дружат?
- Я нище не видел, чтобы женщины дружили между собой.
- Ты прав, пожалуй, молодой посол.
Митродору показалось, что пора переходить к делу. Он сказал:
- Премудрая Годейра велела спросить...
- Что ей спрашивать. Мелета ей рассказала все. А вот мы здесь... ничего о меотийской жизни не знаем,- перебила Чокею Кинфия.
- Тебе и не надо знать,- сурово поправила ее Чокея.- Иди на двор и узнай, как справляются воины-боспорцы с охраной дворца. Уж не растащили ли их наши молодые телки по задворкам. Им ведь нет дела до сокровищ храма. Итак, великие девы не дружат меж собой. Так я поняла тебя, посол? А войной они занимаются?
- Пока царица и Мелета заняты строительством храма, если можно верить Годейре. Но воевать хотят все амазонки, как и у вас.
- Ходить в походы?
- Увы, нет. Походы - это не война, это грабеж. Они хотят напасть на Пантикапей и завоевать Боспор.
- Как это понимать? Ведь Боспор - это твой трон?
- На троне мой отец Сотир. А Тиргатао и Годейра хотят посадить на трон меня. И тоща Боспор, Синдика и необозримые Танаисские степи будут огромной и непобедимой державой.
- У вас не хватит сил. Я так думаю. За Боспор вступится весь эллинский мир, вспомните Диофанта.
- Я об этом, как раз, хочу и говорить. Великая Годейра хочет договориться с вами о помощи.
- Но Мелета так далеко, что...
- Вам не надо будет ехать в Синдику. Нужно выйти к Геллоспонту и помешать Элладе послать через пролив помощь Пантикапею.
- Но Византий не ближе, чем меоты.
- Ты вспомни царицу амазонок Пентиселлею. Она водила из вашего города войско через пролив в Трою. И ничего. А у вас застоялись кони, амазонки рвутся в набеги. И у вас теперь есть пояс Ипполиты.
- А как на это смотрит царица Лота?
~ Я стара, чтобы делать такие далекие походы.
~ А я не полемарха, чтобы одевать боевой пояс. Если Годейре нужна наша помощь, то почему она не послала сюда Священную Мелету?
Кинфия незаметно подошла к Чокее, зашептала на ухо:
- Все сошлось, госпожа. Факелы исчезли, Мелета вошла в проход, разрушив стену в подвале.
- Что за секреты, Кинфия? - спросила Лота.
- Ничего особенного,- за Кинфию ответила Чокея.- Она сказала, что молодой воин с перевязанной щекой покинул свой пост на лестнице дворца.
- Я накажу его! - сурово сказал Митродор.
- Не нужно. Наверное боль была нестерпима. Кинфия, поставь на лестнице нашу охранницу. Так почему же Годейра не послала с вами Мелету?
- Я прибыл на наемном корабле. Хозяин был суеверен, он никак не хотел брать на фелюгу женщину.
- Кстати, где ваш корабль? В нашей пристани нет его.
- Он ушел дальше. По-моему, в Трапезонд?
- Странно. А как же вы уедете обратно?
- За нами зайдет то же судно. Я договорился.
Снова вошла Кинфия. Она была испугана и не решалась говорить о причине испуга.
- Ну, говори, говори. Тут нет наших недругов,- Чокея поднялась за столом.
- Беда, госпожа! Исчезли факелы, а в подвале проломлена стена.
.- Я прошу простить меня за то, что я на время покину вас.
- Мы тоже уйдем,— Лота встала.- О делах поговорим завтра.
Чокея проводила гостей и, закрыв ворота, спустилась в подвал. Она была уверена, что Мелета была среди охраны посла и сейчас именно она ушла в пролом. Но одна ли она пошла в храм? На всякий случай в подвал привели двенадцать вооруженных храмовых амазонок. Кинфия развела их по углам подвала, двоих оставила у входа, двоих на лестнице.
- Как ты думаешь, Мелета одна пошла в храм? - тихо спросила Чокея Кинфию.
- Думаю, что одна. Я проверила, все охранники пошли за Лотой и послом. Кроме самой Мелеты.
- Зачем ей нужно входить туда, как ты мыслишь?
- За поясом. Зачем же еще. Посол говорил про пояс.
- Посол врал, как сивый мерин. Ну я им покажу! Я схвачу грешницу и...
- Может, войти в проход и проверить. Мелета должна по пути оставлять факелы. Чтоб осветить обратный путь.
- Почему бы ей не взять все факелы с собой? Сумка не так тяжела.
- Она ей понадобится, чтобы выносить пояс.
- Пройди по проходу. Только тихо.
- Без факела я боюсь.
- Зажги. Дойди до половины и возвращайся.
Скоро Кинфия возвратилась.
- Один факел стоит у стенки.
- Будем ждать...
А в это время у Лоты иной разговор.
- Ты все сделала, как я велела? - спросила она у служанки.
- Да, Великая. Мы пробили стену...
- Не сильно стучали?
- Это была старая дверь. Кирпичи рухнули сразу.
- Факел оставили?
- Два. Я доходила до люка. Натерпелась страха.
- Ну, хорошо. Давай будем спать...
В подвале притушили факелы, Чокея приказала всем быть наготове, сама она села против пролома, надеясь первой увидеть свет факела. Но в проходе все было тихо, темно и пока Чокея раздумывала, как она поступит с пойманной Мелетой, заснула. Причиной тому было вино, выпитое с гостями. Очнулась - увидела как в дверь подвала пробивается свет. Наступало утро.
- Почему не разбудила,- прошипела она Кинфии,- никто не появлялся?
- Все было тихо.
- Почему она не вышла? Из храма нет другого хода?
- Прости, кодомарха, но я забыла тебе сказать. Был тут старый ход, он выходил на берег Фермодонта, но давно обрушился.
- Все-таки, почему?!
- Она ждет утра. Утром мы снимаем охрану во дворе.
- Что слышно в городе?
- В городе тихо.
И это было неправдой. Город уже проснулся и гудел. На агору к храму потянулись люди. Из уст в уста передавалась весть о том, что в Фермоскире появилась Мелета, появилась тайно, с намерением увезти пояс Ипполиты на Меотиду. Такие слухи велела пустить по городу сама Чокея, когда полностью уверилась, что Мелета вошла в тайный ход.
- Вот тебе ключи, в полдень открой храм и впусти туда людей. Здесь оставь двоих.
- А ты?
- Я выйду в наос, свяжу воровку и передам ее толпе.
- Одна?
- Неужели я не справлюсь с грешной девчонкой? Подай факелы.
Запалив один из них, Чокея вошла в пролом и смело спрыгнула вниз. Ее храбрости хватило только до первого факела. Скорее чутьем, чем умом, она поняла, что дальнейший путь
полон опасностями. Но возвращаться было уже поздно. И очень ей хотелось торжества над Мелетой.
Поднявшись по лесенке к люку, она легко сдвинула плиту и очутилась в храме. Наос встретил ее кромешной тьмой, неистребимым запахом горелого масла. Первые шаги отозвались гулом где-то под сводами алтаря. Факел уже догорал, и Чокея запалила другой. При его более сильном свете она увидела Кумир Девы. И задрожала от страха. Пояс на золотых бедрах Девы сверкал голубыми, рубиновыми, зелеными искрами. Значит, Мелеты здесь не было! Иначе она бы зажгла масло в чашах светильников. Чокея вернулась к люку, закрыла его плитой, подумав, что воровка может улизнуть в темноте. Взяв в одну руку меч, в другую факел, она пошла, чтоб осмотреть все углы наоса. Страх все еще не проходил, хотя Чокея понимала, что воры чего-то испугались и не пошли в тайный ход. Обшарив светом факела все закоулки, Чокея вышла из наоса в храм, подошла к дверям - они были закрыты накрепко.
«Скорее надо уходить отсюда»,- подумала Чокея и почти бегом направилась к люку, сдвинула плиту и глянула вниз. Из люка на нее пахнуло теплом и дымом, а в свете факелов она увидела ощетинившихся копьями мужчин. Холодея от ужаса, она поняла, что мышеловка, поставленная на Мелету, захлопнулась за ней самой.
Как быть? Что же делать? Надо искать другой выход! Она бросилась в южную сторону наоса и подбежала к другому люку. Она видела его ранее, но не обращала внимания. Сейчас люк был завален каким-то тряпьем и кучками сухих трав. Разбросав ногами эту дрянь, Чокея сдвинула плиту и спустилась вниз. Ход был действительно старый, низкий, оснащенный трухлявыми подпорками. Склонившись, она прошагала не так много, наткнулась на полуоткрытую дверь и сходу рванула створку на себя. Коробка двери затрещала, рассыпалась, и камни с потолка с грохотом рухнули в проход. Волна затхлого воздуха ударила в лицо Чокеи, она повернулась и побежала назад. Потом остановилась и подумала: «Надо идти осторожно, иначе потолок рухнет в другом месте и похоронит меня тут навечно».
В наосе Чокея села на ступеньку перед пьедесталом кумира, склонилась к коленям и, обхватив голову руками, зарыдала. «Это конец,- подумала она.- Настанет утро, потом полдень, откроются двери храма, разъяренная толпа ворвется в наос и... Впереди толпы, конечно, войдет Лота... А может быть Кинфия придумает что-то для ее спасения... Нет, нет, Кинфию, конечно, связали, отняли ключи и храм откроют раньше полудня».
Когда рыдания прошли и обсохли слезы на глазах, Чокея встала. Факел догорал, Чокею обступала темень. Она поднялась по лесенке храмового светильника, зажгла масло в чаше и подумала: «Что же это я раскисла совсем. Что-то можно придумать, до полудня еще далеко». Но сознание ее отупело, сказывались волнения предыдущих дней и ночи. «Надо поспать, успокоиться, надо иметь светлый ум. Посмотрю еще раз в люк и лягу»,- решила она и направилась к люку. Осторожно сдвинув плиту, она хотела склониться над люком, но в отверстии показалась голова человека, и человек этот, Чокея узнала сразу, была Лота.
- Царица?! А ты почему здесь? Хочешь выпустить...
- Хочу поговорить с тобой, чтобы спасти.
- Сначала скажи,- Чокея села на крышку люка,- почему Мелета не вошла в наос?
- Причина проста - ее нет в Фермоскире.
- Как нет?! А кто же был с перевязанной щекой?
- Моя служанка.
- Значит вы...
- Не рой другому яму — сама в нее попадешь, так говорили древние.
- И еще скажи мне, где Кинфия?
- У нас мало времени, Чокея. Вот-вот откроются двери храма. Вся Фермоскира собралась у храма, я боюсь, что Ликоп не сдержит толпу до полудня. Весь город знает - в храме вор, который...
- Ты сказала — хочешь спасти. Как?
- Я тебя не смогу спасти никак. Тебя спасет Мелета.
- Но ты сказала - ее нет в городе.
- Она скоро возвратится. Она уже на пути в Фермоскиру. От имени Ипполиты она скажет, что ты не виновата, я тебе обещаю это.
- Что мне делать?
- Ни о чем не говори ни слова, пока не появится Мелета. Молчи. Иначе я отдам тебя на растерзание амазонкам.
- Я боюсь, что ты не сдержишь слово.
- Царское слово — это не слово какой-то метеки из храмовых,- зло ответила Лота.
- Хорошо. Я буду молчать. И ты узнаешь, что слово метеки из храмовых прочнее царского слова.
- Тогда сними пояс с кумира и отдай мне.
- Для чего?
- Он скоро снова появится на бедрах Кумира Девы. Но оденет его Священная Мелета.
- А что случится со мной?
- Тебя я отпущу на все четыре стороны. Слово царицы.
Чокея приставила лестницу от светильника к пьедесталу кумира, поднялась по ней и отстегнула пояс. Лота опустила его в сумку и скрылась в люке.
Через полчаса заскрипели двери храма, открылись - свет утреннего солнца ворвался в наос вместе с ревущей толпой амазонок.
Чокея за эти полчаса продумала как себя вести, если ее сразу же не растерзают амазонки. Она знала, что толпа непредсказуема и ею никто не может управлять, тем более Лота. Чокея сама все это время подрывала авторитет Лоты и была уверена, что амазонки не будут слушаться царицы, которая покинула их. Узнав, что пояса в храме нет, они будут пытать Чокею, и ей до приезда Мелеты не выдержать. Поэтому она сделает вид, что лишилась сознания, и будь что будет. Амазонки ворвались в наос, как вихрь. Лота бежала впереди, но около Кумира Девы ее закрутил поток людей и отбросил к люку. Когда женщины увидели, что пояса на бедрах богини нет, они как будто обезумели и с диким воем бросились на Чокею, подняли ее над толпой и понесли к выходу. Они, конечно, не узнали ее, в наосе царил полумрак. Лота с трудом вырвалась из толпы, вскочила на крышку люка и что есть силы крикнула:
- Дочери Фермоскиры! Ее нельзя убивать! Надо узнать, куда спрятан пояс!
Когда Чокею вынесли к дверям храма, ее узнали. Изумленная толпа сразу расступилась, бросила Чокею на пол.
