Большая часть первого дня пути прошла почти в полном безмолвии со стороны всех троих путешественников. Клерет, видя, что ее спутники пребывают в нарочитой сосредоточенности, тоже молчала, даже не предпринимая попыток хоть как-то их разговорить. Однако ближе вечеру она изрядно проголодалась: в животе предательски заурчало. «Может, Теодорих решил уморить меня голодом, и таким образом отделаться раз и навсегда?» – думала она, не догадываясь, что Эйнар тоже давно страдает от голодных завываний в желудке.

В конце концов, девушка не выдержала:

– У меня есть вяленое мясо, лепешки и ягодное вино. Не желаете перекусить? Лично я уже проголодалась… А вы?

У Эйнара от ее слов засосало под ложечкой, голова слегка закружилась.

– Теодорих, – взмолился и он, – давай сделаем привал, пока совсем не стемнело! Действительно ведь перекусить не помешало бы!..

Теодорих, однако, словно и не слышал их: продолжал ехать молча впереди, не удосужившись даже обернуться. Тогда Клерет совершила по-женски хитрый маневр: обогнав Теодориха, она спешилась на небольшой полянке близ дороги, сняла с лошади кожаную сумку и проворно начала извлекать из нее прихваченную из дома еду прямо на траву. Поравнявшись с импровизированным лесным столом, Теодорих понял: еще мгновение, и он сам рухнет на землю от голода. Решив, что достаточно уже проявил по отношению к самозванке характера и жесткости, он тоже спешился, жестом пригласив Эйнара последовать его примеру.

Сполна утолив голод, компания расположилась на той же поляне на ночлег. Клерет сняла попону с лошади и укуталась ею, укрывшись почти с головой. Теодорих и Эйнар договорились дежурить по очереди: здешние места с виду хотя и казались спокойными, однако в любом лесу, как известно, водятся дикие звери, поэтому меры предосторожности лишними не будут.

Первым, разместившись чуть поодаль от костра, улегся спать Теодорих. Стоило ему, по примеру Клерет, завернуться в снятую с лошади шерстяную попону, как его тотчас обдало родным и знакомым запахом конского пота. Юноша смежил веки и мысленно представил сначала конюшню в Суассоне, потом – Гортрана и Андсвара… Увы, теперь все это – лишь дорогие сердцу воспоминания. Немного поворочавшись, он вскоре уснул: долгий путь без остановок и обильный ужин не прошли даром.

…Теодориху снилось, что его раздевает прекрасная девушка. Ее белокурые волосы распущены по плечам и слегка щекочут его лицо, серые прекрасные глаза излучают притягательный волшебный свет, нежные руки ласково обвивают его тело… И постепенно им овладевает непреодолимое желание обладать прелестной незнакомкой…

Теодорих проснулся и, к величайшему своему удивлению, обнаружил, что белокурая красавица – вовсе не сон, а… тесно прильнувшая к нему Клерет! Более того: она страстно целовала его прямо в губы, а от ее сильного тела исходил буквально испепеляющий жар. Плотское желание мгновенно перекочевало из сна в явь, многократно усилившись. Будучи не в силах сопротивляться ему, Теодорих без долгих раздумий и без опасения оказаться неумелым любовником, ибо до сего момента был девственником, овладел девушкой.

Когда же юные тела сполна насладились взаимной страстью и утолили ее, с сознания Теодориха словно пелена спала: он вдруг вспомнил, сколь откровенно влюбленными глазами смотрел на Клерет Эйнар. А кстати, где он сейчас?!

Теодорих быстро оделся, встал и в отблесках догорающего костра увидел сидящего неподалеку друга. Правда, тот, свесив голову на грудь и смачно похрапывая, крепко спал. «Какое счастье, что он ничего не видел! – подумал невольно осчастливленный новоявленный любовник, ничуть не обидевшись на «дежурного» за небрежное несение им вахты. – Однако с моей стороны вряд ли порядочно будет оставлять его в неведении… Видимо, придется все же признаться в своей связи с Клерет».

Наутро Клерет, по-прежнему с ног до головы укутанная в шерстяную попону, проснулась как ни в чем не бывало, не вызвав тем самым у Эйнара никаких подозрений относительно минувшей ночи. Девушка сладко потянулась, потом не спеша поднялась и принялась приводить себя в порядок. Теодорих в это время сидел у костра, вороша палкой дотлевающие угли и пытаясь разобраться в обуревавших его чувствах. «С появлением Клерет мои отношения с Эйнаром могут осложниться… Как же мне объясниться с ним? Ведь получается, что я предал единственного и верного друга… Хотя почему, собственно, предал?! В конце концов, Клерет сама пришла ко мне, да еще к пребывающему в царстве Морфея! Интересно, а сам-то я испытываю к ней хоть какие-нибудь чувства? Понять бы! Все произошло так быстро…»

Наскоро позавтракав, друзья продолжили путь. Эйнар скакал рядом с Клерет, забавляя ее пустой, ни к чему не обязывающей болтовней. Она снисходительно его слушала и время от времени исподволь поглядывала на следовавшего чуть впереди Теодориха, погруженного в ведомые только ему размышления.

Неожиданно очередной поворот лесной дороги вывел компанию к весьма странному селению с изрядно покосившимися и, главное, неохраняемыми въездными воротами.

– Вымерли здесь все, что ли? – вырвался у Теодориха удивленный вопрос.

– Похоже на то, – кивнула Клерет, после чего спешилась и на всякий случай обнажила меч.

Друзья поступили так же, после чего, ведя лошадей в поводу, прошли сквозь ворота и осторожно углубились в селение. Добравшись до небольшой центральной площади, они остановились и заняли выжидательную позицию, однако никто не проявлял к ним ни малейшего интереса. Да и кому было проявлять, если селение выглядело совершенно безлюдным? Сей факт показался всем троим, если не пугающим, то весьма настораживающим.

– Может, всех жителей Рюбецаль извел? – предположил Эйнар, беспрерывно озираясь по сторонам.

– Перестань! – недовольно оборвал его Теодорих. – Вечно тебе то Серый монах, то лесной дух мерещатся!

– Вот увидишь: не к добру эта зловещая тишина! – не унимался приятель.

И тотчас после его слов из дома, расположенного аккурат напротив площади, вышел согбенный старец. Еле передвигая ногами, он заковылял в их сторону.

– Я же говорил – Рюбецаль! – взвизгнул от неожиданности и страха Эйнар. – Сейчас он и нас погубит!

Теодорих и Клерет неодобрительно покосились на него, и юноша попытался взять себя в руки и принять достойный вид.

Меж тем старец приблизился к компании непрошеных гостей.

– Приветствую вас, о, благородные воины… – прошамкал он беззубым ртом.

«Что ж, начало обнадеживающее», – подумал Теодорих и убрал «Разящую молнию» обратно в ножны.

– И мы тебя приветствуем, о, почтеннейший! – ответил он с поклоном.

– Куда путь держите?

– В Ахен.

Ничего не ответив, старик явно задумался о чем-то, не забывая при этом внимательно рассматривать троицу спешенных вооруженных всадников, державшихся довольно уверенно, если не сказать – воинственно. Даже Эйнар выпятил грудь колесом, желая показать незнакомцу, что и он – далеко не рядовая персона. Клерет, в нагруднике из блестящих металлических полос и с обнаженным мечом в руках, и вовсе казалась со стороны мужественным телохранителем некой важной особы.

– Назовите ваше имя, господин, – обратился вдруг старик к Теодориху, интуитивно выделив его из всех троих.

– Теодорих.

– Благородное имя, – сказал старец и поклонился. – Прошу вас вместе со свитою посетить мое скромное жилище, – указал он в сторону кособокого дома, из которого недавно вышел.

– Благодарим за приглашение, не откажемся, – ответил Теодорих и решительно двинулся вслед за старцем.

К нему тотчас присоединилась и Клерет, а Эйнар, взяв под уздцы их лошадей, крикнул вдогонку:

– Я останусь здесь, пригляжу за лошадьми!

«Великий Логос, помоги им!» – взмолился он, искренне стыдясь своего страха, но не находя в себе сил справиться с ним.

Войдя в хижину следом за стариком, Теодорих и Клерет сразу обратили внимание на убогую, почти нищенскую обстановку. Заметив их сочувственные взгляды, хозяин без обиняков предупредил:

– Увы, по причине своей бедности я не смогу угостить вас изысканными яствами. Готов предложить лишь молоко, сыр да гречишный хлеб. Если вас это устроит, прошу к столу.

– Отлично! – ободрил его Теодорих. – Что может быть лучше деревенской еды?!

Хозяин выставил на стол нехитрую закуску, и Теодорих, прекрасно понимая, что старец зазвал их к себе неспроста, поспешил перейти от слов к делу.

– Что случилось в вашем селении, почтеннейший? Говорите без опасения, нам вы можете доверять!

Старец, подслеповато прищурившись, подсел к гостям. Теодорих не торопил его. Клерет же, всегда отличавшаяся отменным аппетитом, налегала в это время на молоко и сыр и, казалось, совершенно не прислушивалась к мужскому разговору.

– Вы весьма прозорливы для молодого воина, – проговорил, откашлявшись, старик. – Мне действительно есть о чем вам поведать… – Затем, чуть помолчав и собравшись, видимо, с мыслями, начал издалека: – Наше селение носит название Виенн. Когда-то оно процветало, теперь же, увы, захирело и объято страхом. Я – дефенсор этого селения, зовут меня Франсуартом. Вот уже скоро сорок лет, как я был назначен на пост дефенсора нашим прежним бенефициарием, хозяином здешних земель. Ныне же я стар и смерть наверняка не за горами, но вряд ли мою душу заберут валькирии, ибо я никогда не был воином и вряд ли уже мне суждено погибнуть в бою. Да и мир Фрейи для меня, боюсь, закрыт наглухо: слишком много зла я причинил, пусть и не по своей воле, людям. – Старец дрожащей рукой налил в глиняную чашу молока из кувшина и отхлебнул. Несколько молочных струек побежали по его густой седой бороде, но он, не обратив на них внимания, отставил чашу и продолжил: – Я был еще очень молод, когда прежний наш бенефициарий, погостив в Магрибе, привез оттуда маленького дракона. Поначалу он держал зверя исключительно для забавы: демонстрировал своим частым гостям, что доставляло тем немало удовольствия. Однако дракон быстро рос, ибо наш повелитель приказывал слугам кормить его только сырым мясом, и спустя несколько лет достиг совершенно гигантских размеров…

Теодорих и Клерет, расправившаяся к тому времени с немудреной трапезой, слушали рассказчика как завороженные, отчего-то веря каждому его слову.

– Прошло много лет, – размеренным голосом продолжал меж тем дефенсор, – бенефициарий старел, а чудовище становилось все крупнее и крупнее. Когда же достигло в длину пятнадцати локтей, стало еще прожорливей и ненасытней. Однако тут, на нашу беду, целых три года подряд выдались неурожайными. Поскольку хлеба и людям-то не хватало, начался падеж скотины. Но, думаю, мы смогли бы и это пережить, если бы не окончательно спятивший старый бенефициарий: его любимый дракон привык, видите ли, питаться сырым мясом! Так, где ж его взять-то во время голода?! Вот и приказал в итоге наш повелитель приводить из каждого подвластного ему селения по девушке, дабы скармливать ее ненасытному чудовищу. Мы, понятное дело, взбунтовались, однако воины бенефициария потопили наше недовольство в крови, накормив потом дракона телами убитых… На какое-то время, правда, все стихло, но, увы, ненадолго. Когда старый хозяин умер, начался настоящий кошмар… – Не справившись с эмоциями, старик заплакал.

Гости растерянно переглянулись: что делать? Уж если поведанная дефенсором леденящая душу история потрясла даже их, то что сейчас творится с ним самим?! По счастью, сообразительная Клерет быстро нашла выход из положения: налила в чашу молока, подошла к старику и, успокаивающе погладив его по плечу, мягко проговорила:

– Прошу вас, выпейте и передохните…

– Ты похожа на мою дочь в юности, – сказал старец, приняв из ее рук питье. – Не удивляйся: хоть я и стар, но пока могу еще отличить деву от воина.

– Но… как вы догадались? – смутилась Клерет.

Допив молоко, старый дефенсор усмехнулся:

– Так невелика хитрость!.. Когда вы оба уселись за стол, молодой господин тотчас снял шлем и положил его рядом с собой. Вы же свой кольчужный капюшон так до сих пор и не скинули. Вот я и смекнул: видимо, опасаетесь выставить напоказ длинные женские волосы.

– Верно смекнули, – кивнула с улыбкой Клерет и охотно стянула с головы капюшон. На ее грудь тут же упали две тяжелые светлые косы, переплетенные кожаными шнурками.

– Точно, вылитая моя Хильда в молодости… – старик снова едва не расплакался, однако, стряхнув на сей раз с бороды капли молока, смог совладать со своими чувствами и вернуться к рассказу. – Так вот, место покойного старого повелителя занял его единственный сын Витольд, которому доставляло большое наслаждение держать нас, своих подданных, в неизбывном страхе, запугивая отцовским чудовищным выкормышем. Времена при Витольде настали крайне жестокие и суровые: за малейшие непослушание либо провинность его воины хватали несчастного и… скармливали дракону. Как раз в те годы мне исполнилось двадцать девять лет. Узнав от кого-то, что я пользуюсь у селян уважением за благочестивый образ жизни и рассудительность, Витольд назначил меня дефенсором. Я не желал этой должности – ответственные обязанности чрезвычайно тяготили меня, тем более с таким повелителем! Однако с Витольдом не поспоришь – пришлось согласиться. И все-таки, пользуясь обретенным высоким статусом, я всегда и во всем старался помогать людям из своего селения, по мере сил защищать их… За что, собственно, и поплатился… В один из дней Витольд приказал воинам схватить мою дочь Хильду и доставить ее к нему, хотя ей в то время исполнилось всего лишь пятнадцать лет… Чуть позже Витольд передал мне через своих людей, что Хильда будет содержаться в его замке на правах заложницы. То есть если я посмею сделать что-либо против его воли, он немедленно отдаст мою девочку на съедение дракону. – На выцветших глазах старика вновь выступили слезы. – Моя Хильда и дочери дефенсоров соседних селений провели в замке Витольда в качестве заложниц почти десять лет. За это время мне довелось увидеть ее несколько раз: не смотря ни на что, она превратилась в красавицу!.. Витольд же по примеру отца требовал все новых и новых жертв для дракона. Более того, ему доставляло удовольствие лично наблюдать с берега, как чудовище, переселенное к тому времени в местное озеро, жестоко терзало зубами юное тело каждой очередной сброшенной в воду девушки. А вскоре Витольд и вовсе обезумел: приказал вбить по периметру озера столбы и привязать к ним заложниц. Дракон стал ежемесячно выходить из воды на берег и расправляться с невинными жертвами прямо на глазах у всех. Многие очевидцы, в том числе будущие девушки-жертвы, сошли от этого кошмара с ума… – Дефенсор снова умолк: видно было, что говорить ему с каждой минутой становится все тяжелее.

– Но отчего же вы не искали справедливости в Ахене? – воспользовавшись паузой, спросил Теодорих.

Старец взглянул на него глазами, полными отчаяния.

– Пытались, господин! Но на всех ведущих из Виенна дорогах стояли, увы, посты бенефициария. К тому же в каждом селении находились люди, которые из-за страха за себя и за жизнь своих близких доносили Витольду о всех готовящихся вылазках в Ахен…

– По дороге сюда мы не встретили ни одного поста, – заметила Клерет.

– Теперь-то их давно уже нет, – пояснил дефенсор. – Слугам Витольда больше некого стало ловить и отслеживать: в селениях остались лишь старики да малые дети. Всех молодых женщин Витольд давно уже забрал в свой замок, а их мужей обратил в рабов… Некому стало обрабатывать нашу землю, сеять зерно, собирать урожай. Видимо, нас, оставшихся здесь, ждет голодная смерть…

– Но чем же питаются ваш хозяин и его люди, если вокруг царят нищета и разруха? – искренне удивился Теодорих.

– Вымогательством да грабежом, – развел руками старик. – Витольд запугал всех окрестных землевладельцев и дефенсоров своим драконом, и те вынуждены регулярно платить ему дань. Ежели же кто посмеет отказать – само селение уничтожают, а людей либо скармливают дракону, либо продают саксам.

– Да-а-а… – протянул озадаченно Теодорих. И, вспомнив сказку, слышанную в детстве от кормилицы Иветты, добавил: – Ваш Витольд прямо не человек, а Ёрмунгальд самый настоящий!

– Вы правы, молодой господин: это имя как нельзя более подходит Витольду, – грустно кивнул дефенсор. – И вот на днях он вновь собирается кормить своего дракона молодыми девушками. Помогите нам, господин! – взмолился старец и, залившись слезами, неожиданно упал на колени перед Теодорихом. – Вы – первый благородный воин, встреченный мною за последние несколько десятков лет! Уверен, сам Логос указал вам путь в наше многострадальное селение! Не бросайте же нас! Помогите нам!..

– Но чем же я могу помочь? – смущенно спросил Теодорих, поднимая старика с пола. – В распоряжении Витольда, как вы сами говорите, имеется целый отряд воинов, а нас всего трое, и к тому же одна из троих – девушка.

– И что?! – раздался вдруг возмущенный голос Клерет. – Пусть я и девушка, но сражаться умею не хуже мужчины!

– Никто не сомневается в твоих способностях, – мягко успокоил ее Теодорих. – Однако разве тебе хочется быть скормленной дракону? – своим вопросом он попытался призвать девушку к здравомыслию.

Клерет задумалась, но ненадолго.

– Значит, надо одолеть Витольда и его воинов не силой, а хитростью! – воскликнула она вскоре задорно. – К примеру, напугать! Допустим, Теодорих, ты явишься к ним и назовешься Посланником небес, спустившимся на землю якобы лишь для того, чтобы покарать Витольда за его кровожадность. Затем, в подтверждение слов, взмахнешь своей «Разящей молнией»! Уверена – все приспешники Витольда придут от твоего меча в смятение! Вряд ли хоть кто-нибудь из них видел когда-нибудь подобное оружие!

– А если представление с «Посланником небес» не сработает? – озаботился Теодорих, слегка опешив от столь дерзкого плана.

– Сработает, даже не сомневайся! – твердо заверила его Клерет.

– Умоляю вас, помогите! – снова взмолился дефенсор. – Соглашайтесь, господин! План вашей спутницы и впрямь хорош!..

Поколебавшись, Теодорих вынул «Разящую молнию» из ножен и посмотрел на нее так, словно видел впервые. Ореол вокруг клинка заиграл вдруг фиолетовыми красками.

– Очень необычный меч, – отметил, удивленно покачав головой, дефенсор. – Может, вы и впрямь – посланник богов с небес? – Не дожидаясь ответа, он проковылял к плетеной кровати, со скрипом согнулся и извлек из-под нее небольшой глиняный горшочек, с которым и вернулся к гостям. – Увы, это все, что у меня для вас есть. Удалось скопить по молодости лет. Берег на черный день, и вот он настал… – Старик высыпал содержимое горшочка на стол, и перед глазами гостей заблестели золотые и серебряные монеты и украшения. Теодорих обратил внимание на два серебряных торквеса: один них, явно саксонской работы, тотчас напомнил ему подарок матери, который он, увы, так и не смог сберечь…

Когда Эйнар узнал, что назавтра им предстоит убить дракона и освободить девушек-заложниц, у него округлились глаза. Сперва от страха, а потом – от гнева.

– Теодорих, ты кем себя возомнил, позволь полюбопытствовать?! – возопил он в сердцах. – Во что ты решил нас ввязать?! Гибели нашей хочешь? Можно подумать, что ты – тот самый воин из легенды о Красном Драконе, который отрубил голову чудищу одним взмахом меча! Чего молчишь? Ответь! Ты у нас кто – легендарный воин?!

В душе Теодорих был согласен с не на шутку разошедшимся другом, и все-таки интуиция подсказывала: пусть хитростью, но ему удастся победить дракона.

– Перестань вопить! – резко осекла Эйнара Клерет. – Если боишься – так и скажи! Тебя никто не заставляет идти с нами силой.

– Кто, я?! Боюсь?! Да я, если ты хочешь знать, вообще ничего не боюсь! – взвился Эйнар, осознав, однако, сколь низко он только что пал в глазах дамы сердца.

– Вот и хорошо, – примирительно сказал Теодорих. – А когда проучим кровавого бенефициария и заберем полагающуюся нам плату, двинемся дальше, в Ахен.

«Как же, двинешься тут с тобой, – подумал нахохлившийся Эйнар. – Разве что до ближайшего сельского кладбища. Да и то в случае, если от нас хоть что-то останется…»