На следующий день, хорошо выспавшись и плотно позавтракав, Теодорих и Эйнар покинули гостеприимную хижину Флавия. До Ахена оставалось еще примерно три дня пути, но, благодаря подсказке старца, с дороги они более не сбивались и уже к концу дня достигли долгожданной равнины.

Эйнар, несший за плечами обмотанного рогожей «посланника небес», выбился из сил. Теодорих с непривычки тоже изрядно устал от тяжелой воинской амуниции и меча-спаты. Поэтому, завидев впереди огни жилых домов, юноши решили устроиться на ночлег.

Воодушевившись и прибавив шагу, они довольно скоро приблизились к воротам селения, однако путь им преградили вооруженные францисками стражники.

– Кто такие? Зачем пожаловали сюда в столь поздний час? – спросил один из них, подозрительно покосившись на спату в руках Теодориха.

– Мы – мирные путники, – вежливо ответил Теодорих. – Хотим всего лишь попроситься на ночлег в вашем селении.

– А расплатиться за постой есть чем? – смерил его оценивающим взглядом второй стражник.

Вместо ответа Теодорих похлопал рукой по кожаному мешочку, подвешенному к ремню. Услышав звон монет, второй стражник подобрел.

– Тогда я, пожалуй, провожу вас к себе. Моя сестра отменно готовит и будет внимательна и добра к вам.

– А она молода? И хороша ли собою? – не преминул поинтересоваться Эйнар.

Стражник рассмеялся:

– О, да! И молода, и пригожа… Но лучше бы родилась мужчиной! А то ведь в нашем селении все диву даются: как девица может работать в кузнице?!

– Ваша сестра – кузнец?! – обомлел Эйнар.

– Да еще какой! – хвастливо подтвердил стражник. – Коня подкует так, что залюбуешься!

– А меч она сможет выковать? – вмешался в их разговор Теодорих.

– Меч? А вот меч, пожалуй, вряд ли… Насчет меча лучше обращаться к моему отцу: он тоже кузнец и способен выковать все что угодно! Самому дефенсору в прошлом году спату собственноручно изготовил. Отменное получилось оружие! А вы что, хотите и меч в нашем селении заказать? – в глазах стражника засветилась надежда.

– Да, только из нашего металла, – ответил Эйнар, жестом указав на большой рогожный сверток за спиной.

– Что ж, тогда тем более милости прошу в мой дом! – весело ответил стражник, радуясь в душе подвалившей удаче: перспектива дополнительного заработка семьей на гостях привела его в прекрасное расположение духа.

– Клерет! У нас гости! – громогласно оповестил сестру стражник прямо с порога, заводя юношей в дом. – Накрывай на стол!

– Добро пожаловать, дорогие гости! – выглянула из-за занавески миловидная белокурая девушка крепкого телосложения с двумя длинными тугими косами. Эйнар сразу же определил в ней если не полную, то хотя бы частичную принадлежность к саксонскому роду. – Сейчас все исполню, Брев.

– Приготовь потом и ночлег, – добавил предусмотрительно стражник. – А где, кстати, отец?

– До сих пор в кузне, работает, – ответила ему Клерет и обворожительно улыбнулась гостям. У Эйнара от ее ослепительной улыбки и огромных серых глаз аж дух захватило, а по низу живота непроизвольно пробежала дрожь. – Что ж, милости прошу, дорогие гости: ночлег, ужин и завтрак обойдутся вам в пять денье.

– Простите, но у нас только серебряные су, – растерянно сказал Теодорих, достав и продемонстрировав слегка оторопевшим хозяевам монетку из мешочка.

– Ничего страшного: завтра попросим дефенсора разменять ее на денье, – успокоила его находчивая девушка и занялась выставлением на стол нехитрых угощений.

Эйнар с облегчением стянул с себя «посланника небес», Теодорих, последовав его примеру, снял шлем и отложил в сторону спату.

– Прошу к столу! – объявила вскоре Клерет, добавляя к лепешкам и просяной каше с медом большую бутыль вина.

Друзья, изрядно проголодавшиеся за время пути, не заставили приглашать себя дважды. А в самый разгар ужина дверь дома отворилась и к столу молча подсел глава семейства кузнец Жосс. Клерет тотчас поставила перед ним горшочек с кашей, положила рядом лепешки и подлила вина в бутыль. Переглянувшись, юноши решили, что, видимо, подобное поведение в этой семье в порядке вещей, поэтому невозмутимо продолжили трапезу.

Разделавшись с ужином, Жосс, наконец, пристально оглядел гостей и после непродолжительный паузы басовито осведомился:

– И что же вас привело в наши края, юные путники?

– Мы направляемся в Ахен. По делам, – ответил Теодорих как можно вежливее.

– Большо-ой город… – уважительно протянул Жосс и отхлебнул вина прямо из горлышка здоровенной плетеной бутыли. – Доводилось мне бывать там лет пять назад. А ты, я вижу, воин? – Кузнец глазами указал на доспехи Теодориха.

Не желая вдаваться в подробности, юноша ограничился утвердительным кивком и сменил тему:

– Мы с другом проделали долгий путь, а вчера, следуя лесом, наткнулись случайно на камень и решили, что из него мог бы получиться неплохой меч. Не возьметесь изготовить его для нас? Мы заплатим за работу…

Кузнец расхохотался:

– Камень! А известно ли тебе, юноша, что мечи куются не из камня, а из металла? Причем желательно из самого лучшего – иберийского!

– Известно. Но это… очень необычный камень. Прошу вас, посмотрите сами, – Теодорих подтащил «посланника небес» к ногам кузнеца и освободил от рогожи.

Жосс играючи, будто пушинку, подхватил камень с пола и водрузил прямо на стол. Потом долго осматривал, ощупывал его, поворачивал разными сторонами… И наконец задумчиво изрек:

– Интересный «камушек», никогда не видывал ничего подобного… Что ж, принимаю заказ! И да не зваться мне лучшим кузнецом, ежели я не выкую из него меча!

Уже наутро кузнец с дочерью-подмастерьем приступили к работе. Когда ближе к полудню Теодорих решил навестить их, расплавленный металл в огромном котле над огнем посреди кузни бурлил вовсю. Юноша с интересом огляделся. Одна из стен мастерской была отдана на откуп деревянным полкам, сплошь заставленным и увешанным различными инструментами. Теодрих рассмотрел среди них несколько увесистых молотков, пару клещей, большой моток проволоки (видимо, для изготовления кольчуги), тиски, ножницы разных размеров, наковальни для выковки шлемов, щипцы, зубила, пробойники для заклепок и массу других предметов, названий которых он попросту не знал.

Юноша перевел взгляд на Жосса: тот ловко черпал из котла отливающий синевой расплавленный металл специальным приспособлением, напоминающим гигантский ковш-щипцы, а затем выливал его в форму для будущего меча.

Заметив, с каким неподдельным интересом Теодорих наблюдает за кузнечным процессом, Клерет подошла к нему и приветливо улыбнулась. Лицо ее было усеяно мелкими бисеринками пота, однако красоты девушки это не портило.

– В древности наши предки-кузнецы закаливали мечи в крови рабов, – поведала она без предисловий, – ибо считали, что от этого оружие становится острее и надежнее. Теперь же времена изменились, и мы к подобным методам не прибегаем. Ведь вряд ли Логос одобрил бы использование невинно пролитой крови… Да и рабов у нас с отцом нет, – усмехнулась она. Потом отерла лицо полотняным фартуком и вернулась к работе.

Жосс тем временем уже положил заготовку меча на наковальню и взмахнул над ней большим молотом. Вовремя подоспевшая Клерет подхватила другой молот, размерами чуть меньше отцовского, и ударила по наковальне вслед за ним.

Неожиданно Теодорих почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Он обернулся: неслышно вошедший Эйнар смотрел на девушку зачарованными глазами, в которых отчетливо читалось восхищение ее красотой и силой.

Громко, чтоб хотя бы отчасти перекричать звук гулких ударов молота, Теодорих спросил:

– Видишь, какой неземной синевой отливает расплавленный металл?

Эйнар встрепенулся и рассеянно посмотрел на него.

– Что? – ответил он вопросом на вопрос.

Теодорих понимающе улыбнулся и, придвинувшись вплотную к приятелю, громко сказал ему на ухо:

– Клерет действительно красавица! И с молотом мастерски управляется. Славная из нее выйдет жена!

Эйнар покраснел: друг каким-то образом прочитал его тайные мысли.

Теодорих принял из рук Жосса готовый меч и с замиранием сердца взмахнул им. Клинок со свистом рассек воздух и вспыхнул, точно молния: по обеим сторонам его возник сине-голубой ореол.

Кузнец гордо расправил могучие плечи: он явно почувствовал себя сейчас на высоте профессионального блаженства. С лица Клерет, чрезвычайно довольной тем, что и ей выпала честь принять участие в изготовлении меча столь необыкновенной красоты, тоже не сходила счастливая улыбка.

О юношах и говорить нечего: Теодорих принялся без устали то рассекать мечом воздух, то делать боевые выпады, словно бы пронзая им невидимого врага, а Эйнар едва успевал переводить радостно-ошеломленный взгляд с друга на его оружие и обратно.

– Ты должен дать мечу имя, – вдоволь налюбовавшись упражнениями молодого воина, твердо сказал Жосс. – Причем имя, которое отражало бы его боевую суть. Согласно поверьям франков и саксов, имя помогает оружию в бою. Я – простой кузнец и потому всю свою жизнь поклоняюсь не только Логосу, но и Вёлунду. Так что поверь мне на слово: если Вёлунду понравится данное оружию имя, он наделит твой меч небывалой магической силой.

– Хорошо, я подумаю… – ответил Теодорих, продолжая размахивать мечом.

Клерет наблюдала за ним с настолько неприкрытым восторгом, что Эйнар, случайно перехватив ее взгляд, с горечью в сердце осознал: увы, все помыслы красавицы связаны отнюдь не с ним, а со счастливчиком Теодорихом…

И в этот момент Клерет, не сводя влюбленных глаз с молодого воина, предложила:

– Теодорих, а назови свой меч «Разящей молнией»!

– Отличное имя для клинка, – одобрительно прогудел Жосс. – Думаю, Вёлунду оно придется по нраву.

– Что ж, будь по-вашему, я согласен, – благодарно кивнул Теодорих. – Разящая молния! Звучит красиво… – и он в сотый раз рассек мечом воздух.

Клинок вдруг засиял еще ярче, краски сине-голубого ореола словно бы сгустились, во все стороны посыпались мелкие серебристые искры…

На следующий день друзья снова тронулись в дорогу. На прощание они тепло поблагодарили Жосса и его детей не только за прекрасный меч и обновленные кольчугу и шлем, но и за оказанное гостеприимство. После чего достойно расплатились и двинулись в путь на двух старых рыжих клячах, приобретенных в том же селении всего за десять денье.

Покачиваясь на застеленных шерстяными попонами костлявых спинах лошадей, друзья долго любовались желто-красными сентябрьскими пейзажами в полном молчании.

– Эх, до чего ж эти кобылы уродливы, – первым нарушил тишину Эйнар. – Как вспомню лошадок из королевской конюшни Суассона, аж сердце кровью обливается! А на этих разве что лесными дорогами пробираться, чтоб никто не увидел…

Теодорих мягко урезонил друга:

– Не сетуй понапрасну! Если помнишь, не так давно мы с тобой вообще путешествовали пешком. А сейчас, худо-бедно, сидим в достаточно удобных седлах. Вдобавок благодаря стараниям Жосса оба теперь при оружии! Да и моя амуниция стала выглядеть вполне прилично, – Теодорих трепетно прикоснулся к кольчуге на груди и тотчас ощутил приятную прохладу кольчужных колец, заботливо выкрашенных кузнецом черной (по римскому обычаю) краской. – Так что впредь вряд ли кто отважится нас обидеть. Насчет кобыл я, конечно, согласен с тобой – они годятся лишь на половики в лачугах, но возможности заиметь других у нас с тобой пока попросту нет. Сам знаешь, до Ахена еще добраться надо, а деньги в кошельке, увы, сами собой не прибавляются.

Едва Эйнар открыл рот, дабы признать правоту приятеля, как за спиной раздался громкий цокот копыт. Друзья оглянулись: к ним стремительно приближался всадник.

– Если этот глупец решил нас ограбить, я изрублю его своей «Разящей молнией» на мелкие кусочки! – воинственно воскликнул Теодорих, хватаясь за меч.

Эйнар последовал его примеру: на всякий случай обнажил спату, снятую некогда с погибшего воина на лесной поляне и благополучно перекочевавшую потом от Теодориха к нему.

Меж тем всадник, облаченный во франкский сетчатый нагрудник с кольчужным капюшоном и такой же, полностью скрывающей лицо маской, приблизился и остановился в двух шагах от них. Из ножен, висевших на боку незнакомца, выглядывал римский меч-гладиус, однако тот даже не попытался извлечь его и вообще не проявлял никаких признаков враждебности. Более того, силуэт всадника показался друзьям смутно знакомым. Тем не менее, Теодорих нарочито грозно осведомился:

– Что тебе надобно от нас, воин? Имей в виду: мы оба вооружены и способны оказать достойное сопротивление!

Неожиданно незнакомец произнес голосом Клерет:

– Я намерена ехать с вами! – И, отстегнув кольчужную маску, девушка решительно добавила: – На возражения можете даже не тратить время!

В течение нескольких минут опешившие друзья не могли проронить ни слова. Теодорих, придя в себя первым, подумал: «Да уж, с девицей, орудующей молотом как гребнем для волос, пожалуй, не поспоришь». А еще мгновением позже к нему вернулся и дар речи.

– Клерет, а отец знает о твоем отъезде? – спросил он.

Девушка чуть смущенно призналась:

– Нет, конечно… Он бы не отпустил меня, а я считаю себя достаточно взрослой для принятия самостоятельных решений! – И, смутившись от своих слов еще более, огрызнулась: – Ну и чего застыли как изваяния?! Мы едем или нет? – Не дожидаясь ответа, она стегнула коня и помчалась вперед.

Эйнара накрыла волна непередаваемого счастья. «Может, Клерет совершила столь дерзкий побег из отчего дома все-таки из-за меня?!» – сверлила его мозг одна и та же сокровенная мысль. Теодорих меж тем оценил сложившуюся ситуацию по-своему: «Клерет – не неженка, так что обузой в пути нам не станет. Да и лошадь в случае необходимости всегда сможет подковать… И в седле отлично держится – прямо не девица, а огонь!». Заметив же на боках удаляющейся лошади две весьма объемистые седельные сумки и догадавшись, что девушка, скорее всего, прихватила с собой в дорогу не только личные вещи, но и провизию, Теодорих окончательно успокоился и даже повеселел.