Книга: Король Австразии
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5

Глава 4

Сквозь сомкнутые ресницы настойчиво пробивался первый рассветный луч. Теодорих нехотя открыл глаза и приподнялся на локте: справа ласково журчала река, слева плотной стеной возвышался лес. Вспомнив случившееся накануне, он с трудом поднялся и осмотрелся. Эйнара нигде не было.
– Эйнар! – хрипло позвал он, напрягая истощенные силы. – Эйнар, отзовись!..
Ответом послужила пугающая тишина.
«Неужели утонул?!» – в страхе подумал Теодорих. Остатки сна мгновенно улетучились, и он торопливо пошел берегом вдоль течения реки.
Ничком лежавшего на мелководье друга Теодорих обнаружил примерно через сто шагов. Тот был неестественно бледен и неподвижен.
– Эйна-ар! – кинулся к нему со всех ног Теодорих. Подбежав и опустившись рядом на колени, принялся энергично тормошить: – Очнись, Эйнар!
Друг по-прежнему не проявлял никаких признаков жизни. Тогда Теодорих упал ему на грудь, обнял за плечи и, не стесняясь проявления не свойственных мужчинам чувств, разрыдался:
– Говорил я тебе: оставайся в Суассоне!.. А ты заладил свое: пойдем вместе!.. хочу мир посмотреть!.. Ну и зачем мне теперь этот мир, будь он неладен?!
Неожиданно Эйнар приоткрыл веки и слабым голосом произнес:
– Да увидим мы с тобой еще этот мир… не сомневайся… А вот поесть бы сейчас чего-нибудь не помешало…
Тьерри едва не задохнулся от радости: его верный друг жив!
– О, Эйнар! Увы, у нас нет ничего: ни еды, ни денег… Да и вообще мы с тобой оказались в каком-то диком лесу… – продолжая всхлипывать, но уже от счастья, затараторил Теодорих.
– Ничего, – успокоил его приятель. – Вот немного отлежусь и наловлю рыбу руками, как в детстве… Помнишь?..
– Помню! Только у меня она тогда почему-то все время выскальзывала!..
* * *
Эйнар неподвижно стоял по пояс в неглубокой лесной заводи, поджидая, пока мимо проплывет достаточно крупная рыба. Наконец рядом появилась щука размером примерно в четыре пяди. С молниеносной быстротой юноша крепко схватил ее и тотчас прижал к мокрой холщовой рубахе. Щука бешено извивалась и била хвостом, но он не позволил ей выскользнуть из рук, опрометью выскочив на берег.
– Смотри, какой у меня улов! – похвастался Эйнар, бросив рыбину на песок перед Теодорихом.
– Отличная щука! – похвалил тот. – Только как же мы ее съедим?
– Главное, зубы и аппетит есть, остальное – не проблема!
Побродив по берегу, Эйнар нашел плоский камень с заостренным концом. Потом наломал веток с прибрежных кустов и соорудил из них на песке что-то вроде стола. Затем обмыл в реке оглушенную камнем рыбу от песка, острым концом того же камня вспорол ей брюхо и извлек из него кишки и тину. Еще раз хорошо промыв щучью тушку в речной воде, он с помощью своего нехитрого приспособления разделил ее на несколько частей, которые и водрузил затем торжественно на импровизированный стол из веток.
Поняв, что рыбу придется поглощать в сыром виде, Теодорих, несмотря на голод, поначалу отвернулся. Эйнар же, напротив, с чуть наигранным оптимизмом произнес:
– Прошу к столу, завтрак готов! – И, взяв самый большой кусок, откусил от него сырую рыбью плоть с таким видом, словно вкушал жареную куропатку.
Голод одержал верх: помявшись, Теодорих тоже приступил к трапезе.
Насытившись, Эйнар задал привычный вопрос:
– Куда дальше двинемся?
– Пойдем вдоль течения реки – оно наверняка выведет нас на равнину. А там посмотрим…
* * *
Солнце стояло высоко. Речная вода струилась по руслу спокойно и неспешно: видимо, равнина была уже недалеко. Неожиданно перед беглецами-путешественниками раскинулось вплотную примыкающее к реке лесное озеро.
– Если пойдем в обход, потеряем время. Может, рискнем вплавь? – с надеждой спросил друга Теодорих.
– Ну, уж нет! Ты знаешь мое отношение к воде! По мне, так лучше уж время потерять, – категорически отказался от его предложения Эйнар.
Пришлось отправиться в обход раскинувшейся на пути заводи.
Вскоре лесная тропинка вывела друзей на поляну, где их взорам открылась вдруг трагическая картина, произошедшая, судя по всему, уже давно: на земле лежал скелет лошади. Седло и упряжь еще держались каким-то чудом на костях, но сильно пострадали от дождей и снега.
– Если есть лошадь, должен быть и всадник, – глубокомысленно заметил Теодорих. – Надо осмотреть окрестности.
Он оказался прав: примерно в двадцати шагах от останков лошади друзья обнаружили и скелет человека. Причем в боевой кольчуге и рогатом франкском шлеме-геумэ.
– Смотри, как хорошо сохранилась кольчуга! – воскликнул Теодорих, с восхищением рассматривая уцелевшее снаряжение воина.
– Это потому, что в свое время она была покрашена красной краской, – со знанием дела пояснил Эйнар. – Видишь, даже следы от нее еще остались…
– Откуда такие тонкости знаешь?
– Отец рассказывал.
– Ну что, давай перевернем его? – предложил Теодорих.
Эйнар замялся: ему совсем не хотелось дотрагиваться до человеческих костей. Тогда Теодорих, заметив нерешительность друга, перевернул останки воина сам. Его любопытство было вознаграждено с лихвой: в истлевшей от времени перевязи покоился меч-спата.
– Отлично, теперь у нас есть военное снаряжение! – не удержался от очередного восторженного восклицания Теодорих. Потом возвел глаза к небу и с чувством произнес: – Прости меня, Логос, что тревожу останки погибшего воина: лишь крайняя нужда заставляет меня совершить это!
– Не трогай покойника, Теодорих! Ты можешь разгневать своим поступком лесного духа Рюбецаля!
– Эйнар, Рюбецаль – саксонские сказки для детей, – легкомысленно заметил Теодорих, уже стаскивая кольчугу с останков воина.
– На твоем месте я бы проявлял больше почтения к духу леса, ведь нам еще идти неизвестно сколько! – урезонил друга Эйнар.
– Вот ты и проявляй! – беззлобно огрызнулся Теодорих. – Я же предпочту облачиться в кольчугу и шлем: хотя они и стары, но все же лучше, чем ничего. С таким облачением мне никакой злодей не страшен! – Он натянул кольчугу прямо на рубашку, после чего гордо водрузил на голову шлем. Покрутив головой из стороны в сторону, удовлетворенно подытожил: – Прекрасно, шлем как на меня рассчитан!
Эйнар неодобрительно хмыкнул, ибо по-прежнему был уверен, что Рюбецаль все видит и осуждает их действия. Теодорих меж тем подобрал с земли спату вместе с изрядно пострадавшей от непогоды и времени кожаной перевязью. Наскоро почистив их, он нацепил перевязь себе на пояс и воткнул оружие в ветхие остатки ножен. Вид при этом приобрел, правда, не приличного франкского воина, а скорее – пехотинца-скары, которому амуницию собирали всем селением и набрали, как говорится, что смогли, да и то с трудом.
Кольчужная маска на шлеме почти рассыпалась от старости: свисала рваными клоками из полусгнивших колец. Убедившись в полной непригодности маски, Теодорих оторвал ее одной рукой, почти не приложив к этому усилий. Затем рассек спатой воздух и сделал боевой выпад.
– Где ты научился боевым приемам? – удивился Эйнар.
– Сенешаль Гортран обучил меня не только римскому языку, чтению и письму, но и некоторым приемам ведения боя. Может быть, не так, как мне бы хотелось, – вместо оружия мы использовали палки, – но защититься в равном бою я смогу, надеюсь.
* * *
Друзья шли почти целый день, позволяя себе в пути лишь короткие передышки. Когда Эйнар случайно заметил в зарослях папоротника хижину, уже вечерело.
– Смотри, Теодорих! Что я тебе говорил?! Наверняка – это жилище Рюбецаля, и он специально заманил нас сюда! Теперь непременно накажет за то, что мы потревожили кости мертвого воина!
– О, дружище, признаться, мне сейчас уже все равно, чье это жилище – лесного духа, Серого монаха или лихого разбойника. Я страшно устал, голоден и хочу, наконец, выспаться хоть под какой-нибудь крышей! Так что предлагаю просто проверить, кому эта хижина принадлежит. Может, она вообще уже давно заброшена… – с этими словами Теодорих обнажил спату, взяв ее наизготовку.
Приблизившись к хижине, друзья увидели, что та ухожена и имеет вполне жилой вид. Они переглянулись: стало быть, обитаема! Эйнар испуганно замялся, Теодорих же, напротив, решительно толкнул плетеную дверь ногой и шагнул внутрь, увлекая за собой приятеля.
В хижине царил полумрак. Тем не менее, оглядевшись, путники первым делом заметили стоявший на очаге котелок. Теодорих тотчас подскочил к нему, снял крышку и понюхал содержимое.
– Каша! Только не могу понять, из чего приготовлена: запах трав слишком силен, – сообщил он другу. Потом запустил руку в котелок и пальцем снял пробу с ароматного варева. – О, вполне съедобно! Присоединяйся, Эйнар!
– Нет уж, благодарю покорно! А вдруг Рюбецаль сейчас придет?! Тогда он точно отдаст нас на растерзание волкам!..
– Как хочешь – было бы предложено… Тогда я сам все съем, – невозмутимо откликнулся Теодорих, зачерпывая кашу из котелка прямо рукой и с наслаждением отправляя ее в рот.
Не выдержав последовавших за этой картиной голодного спазма и легкого головокружения, Эйнар смущенно пробормотал:
– Ладно, оставь и мне немного… Я тоже попробую…
Теодорих тотчас оторвался от котелка и протянул его другу:
– Забирай, я уже наелся.
На сей раз Эйнар не медлил: втянув носом аппетитный травяной запах каши, принялся уплетать ее за обе щеки. И, как назло, именно в этот момент на пороге возникла фигура в широкой серой накидке. Эйнар замер от ужаса с набитым кашей ртом: вот и он, хозяин леса Рюбецаль! А может, это даже Серый монах собственной персоной?!
Теодорих, однако, не растерялся: шагнул вперед, выставив перед собой спату, и довольно дерзко произнес:
– Даже если ты – дух леса Рюбецаль, я тебя не боюсь! Мы с другом просто очень устали и умирали с голоду, потому и вторглись в твое жилище. Отпусти нас, и мы уйдем с миром!
– О! Слова, достойные юного воина! – неожиданно дружелюбно проговорил хозяин хижины. – Вот только спату ты держишь несколько выше, чем следует: из этого положения тебе будет неловко наносить удар противнику. Опусти ее чуть ниже, друг мой, и ты сам почувствуешь, насколько легче она станет. – Теодорих растерялся, а Эйнар продолжал пребывать в оцепенении. – И я – не Рюбецаль, как вы изволили меня назвать. Насколько я помню, это дух леса? Я же, увы, всего лишь римлянин-арианин, и имя мое – Флавий. Не желаете ли назвать свои имена, юноши?
– Теодорих.
– Инар… – пролепетал Эйнар, приходя в себя и силясь поскорее прожевать кашу.
– Моего друга зовут Эйнар, – поправил его, вмешавшись, Теодорих. – Мы направлялись в Ахен, но сбились с пути и заблудились.
– Верю, здесь немудрено заблудиться. Уж на что я давно живу в этом лесу, но и то до сих пор подчас плутаю… Как вам моя каша?
– Очень вкусная! Примите еще раз наши извинения за столь варварское вторжение, – сказал, вежливо поклонившись, Теодорих.
– Ничего страшного, юноша. Вот уже треть жизни я живу в абсолютном одиночестве, так что даже рад, что вы набрели на мое скромное жилище. Полагаю, правда, что кашей вы не насытились, поэтому хочу предложить вам лепешки и медовый напиток. Поверьте, напиток дивно хорош! Особенно если принять его после долгой дороги – он позволяет расслабиться и чудесно выспаться. – Одновременно с произносимой речью гостеприимный хозяин накрыл стол, и долго уговаривать юных путешественников ему не пришлось: они жадно накинулись на лепешки, не забывая запивать их сладким медовым напитком. – А теперь расскажите мне свою историю, юноши, но только не лгите, – сказал отшельник, когда угощение было сметено со стола подчистую. – Тогда, возможно, я смогу вам помочь.
Теодорих, разомлевший от сытной трапезы, отчего-то уже не сомневался, что Флавий – отнюдь не такой простой старец-отшельник, каким показался на первый взгляд. Потому и решил поведать ему все без утайки…
* * *
– Да-а, незавидная с тобой история приключилась, – протянул задумчиво Флавий, когда Теодорих смолк. – Впрочем, я ведь тоже в свое время, не простив обиды, нанесенной мне наместником Авитой, удалился в лес, ища успокоения в одиночестве. Так что, покинув Суассон, ты принял единственно верное решение, Теодорих. Ведь тем самым ты сохранил себе жизнь! А фортуна, как известно, переменчива… – Старец встал, проследовал в угол хижины, недолго покопался там и вернулся к столу с двумя глиняными горшочками. – Возьмите, юноши, эти горшочки! Я прихватил их с собой, когда много лет назад решил удалиться от мирской жизни, но, слава Логосу, они мне не понадобились…
– А что в них? – осторожно поинтересовался Теодорих.
– О, мой юный друг, в этих невзрачных с виду сосудах заключен величайший секрет человечества – греческий огонь! И никому еще, увы, не удалось разгадать его тайну – она известна лишь избранным.
– Сенешаль Гортран рассказывал мне о греческом огне! Это – страшная сила!
– Вернее и не скажешь, – согласно кивнул старец. – Вот, видите, из горшочков торчат кончики веревочных трутов?
– Видим… – завороженно и почти одновременно выдохнули юноши.
– Так вот если любой из горшочков запалить, а затем бросить в неприятеля, – ровным голосом продолжил Флавий, – того тотчас охватит огонь, погасить который будет невозможно, пока несчастный не сгорит дотла.
Друзья восторженно переглянулись, однако мгновением позже Эйнар горестно посетовал:
– Эх, если б у нас было еще, чем поджечь эти труты!..
Старец улыбнулся, вновь наведался в угол хижины, и вскоре взорам юношей предстало настоящее кремнёвое огниво.
– Вы и огниво… хотите нам отдать? – запинаясь от удивления, спросил Эйнар. – А как же сами-то… без него?
– Да мне оно за ненадобностью, – успокоил его Флавий доброй открытой улыбкой. – Если бы вы, друзья, обратили внимание, то непременно заметили бы, что угли в моем очаге тлеют постоянно, – я не позволяю им погаснуть. А вот вам огниво может пригодиться, так что забирайте.
– Вы – очень добрый человек! – воскликнул Теодорих, признательно приложив руку к груди.
Флавий горько усмехнулся.
– Добрый… Интересно, что бы ты сказал, друг мой, если б знал меня лет этак тридцать назад?.. – Жестом предупредив явно нежелательный для него вопрос, он вытряхнул на стол из кожаного мешочка, извлеченного из-за пазухи, еще и пять серебряных су. – Деньги тоже возьмите, мне они в лесной глуши ни к чему. – Собрав мозолистой старческой рукой монетки обратно в мешочек, отшельник протянул его Теодориху. – Надеюсь, они хоть отчасти помогут тебе достичь цели…
Приняв мешочек, опальный бастард поднялся и низко поклонился старцу.
– Чем я могу отблагодарить вас, Флавий?
– Не стоит, присядь… Я и без того несказанно рад, что мне выпала честь передать вам все то ценное, чем я до сих пор владел единолично. Ведь я стар, и дни мои, можно сказать, сочтены… – Флавий тяжело поднялся с табурета. – Однако я хочу еще кое-что вам показать, идемте…
Юноши послушно вышли вслед за старцем из хижины и направились, стараясь не отставать, вглубь леса. Впрочем, идти пришлось недолго: Флавий вскоре остановился возле высохшего и словно обожженного огнем дуба и указал на лежавший под ним небольшой камень.
– Почти семь лет назад небеса низвергли этот камень на землю. Помню, то лето выдалось сухим и жарким, и когда он упал, сразу занялся пожар. Я тогда, признаться, подумал, что это Великий Логос прислал за мной огненную колесницу, дабы забрать меня к себе и призвать к ответу за все совершенные в жизни грехи. Однако потом пролился дождь, загасил огонь, а за мной так никто и не явился. Наконец я отважился пойти в лес, дошел до этого дуба и увидел, что упавший с небес камушек… светится! И тогда я понял, что это – посланник небес. Дар, ниспосланный мне свыше! Но прошло несколько дней, и исходящее из камня свечение исчезло. Зато обнаружилось другое странное свойство камня: мой фамильный медальон стал притягиваться к нему, словно его кто-то тянул вниз за ниточку. Однажды, пытаясь разгадать секрет камня, я попробовал вонзить в него кинжал. Не тут-то было: издав жалобный звон, мое оружие отлетело от его поверхности, едва прикоснувшись. В итоге я пришел к выводу, что это не камень, а божественный металл! И тот, кому удастся выковать из него меч, будет владеть миром. Возьмите и его с собой, друзья! Пусть не легка будет ноша, зато службу впоследствии сослужит добрую!.. – На прощание Флавий снял с шеи серебряный фамильный медальон с изображением багуина и протянул его Теодориху: – Когда доберетесь до Ахена, покажи этот медальон моему племяннику – Марку Левию Сегноцию. Он непременно вам поможет…
Назад: Глава 3
Дальше: Глава 5