Селена не помнила, как пришла в свою комнату, как повалилась на кровать, даже не сняв сапоги. Снов своих она тоже не помнила. Утром она проснулась в каком-то тусклом мире. Обычно голод и жажда хватали ее за горло с первых же минут. Но сегодня она не ощущала ни того ни другого. Встав, она двинулась на кухню – помогать готовить завтрак. Окружающий мир по-прежнему оставался бесцветным. Звуки, обычно такие громкие и резкие, тоже слышались как будто сквозь плотно закрытые двери. Однако внутри у нее был странный покой. Она чувствовала себя камешком в ручье.

Она не заметила, как прошел завтрак. Кухня опустела. Кажется, рядом говорили двое. Шепот принадлежал Малакаю. Смех – Эмрису.

– Ты только посмотри, – произнес Эмрис, подойдя к чану, в котором она мыла посуду, рассеянно глядя в сторону двора. – Какой подарок мне Малакай купил!

Перед ее глазами блеснула золотая рукоятка. Только сейчас до Селены дошло: это нож. Новый нож с золотой рукояткой. Это была шутка. Богам захотелось пошутить. А может, боги всерьез ее ненавидели.

Рукоятку украшала чеканка с изображением цветков лотоса. Впадинки заполняла лазурная эмаль, отчего вся цветочная гирлянда напоминала речную волну. Эмрис улыбался. Его глаза сверкали. Какая знакомая форма ножа. Где-то она уже видела похожий, и игру солнца на блестящей золотой поверхности тоже видела…

– Я его купил у торговца с южного континента, – пояснил Малакай.

Чувствовалось, он рад не меньше Эмриса.

– Прямо из далекого Эйлуэ.

Эти слова разорвали завесу, удерживавшую Селену в оцепенении. Неужели, кроме нее, больше никто не слышал оглушительного треска?

Пространство вокруг нее наполнилось ревом, воем, плачем, криками. Целая лавина звуков, среди которых выделялся истошный, нечеловеческий вопль служанки, когда та вошла в спальню родителей Селены и обнаружила ее, лежащую между трупами отца и матери.

В этом крике почти потонули слова Селены:

– Мне наплевать.

Внутренний крик заставил ее повысить голос. Ее дыхание участилось.

– Мне на-пле-вать! – повторяла Селена. – На-пле-вать! На-пле-вать!

Стало тихо. Потом с другого конца кухни послышались слова удивленного и явно напуганного Локи:

– Элентия, не груби нам.

Элентия. Элентия. «Дух, который нельзя сломить».

Вранье. Повсюду одно сплошное вранье. И Нехемия ей врала. И насчет этого дурацкого имени, и насчет своих замыслов. Насчет всего. А потом исчезла из мира живых. А Селене остается лишь смотреть на красивые ножички, похожие на кинжал, который эйлуэйская принцесса носила с такой гордостью. Нехемия ушла, а она осталась. С пустыми руками.

Селену затрясло. Казалось, ее тело вот-вот расползется по швам.

– Мне наплевать на вас, – прошипела она Эмрису, Малакаю и Локе. – Мне наплевать на твой ножик. И на истории о твоем маленьком жалком королевстве – тоже.

Эмрис застыл в немом удивлении, пригвожденный взглядом Селены. Малакай и Лока подбежали к нему, загородив собой. Оба оскалили зубы. Прекрасно. Пусть почувствуют угрозу.

– Оставьте меня в покое. Живите своей никчемной жизнью, а ко мне не лезьте!

Она кричала и не могла остановиться, потому что внутри слышала другие крики. Она перестала что-либо понимать и не могла отличить верх от низа. И все потому, что Нехемия ей постоянно врала. А ведь когда-то принцесса клятвенно обещала ей говорить только правду. Нехемия нарушила клятву. Более того, подстроив свою гибель, она разбила Селене сердце.

В глазах Эмриса блестели слезы. Слезы огорчения? Жалости к ней? Гнева? Ей было по-настоящему наплевать. Лока и Малакай все так же стояли между ними, негромко рыча. Совсем как псы, готовые защищать хозяина. Нет, не псы. Семья. Они ощущали себя семьей и держались вместе. Тронь кого-то одного – остальные порвут тебя в клочки.

Селена смерила их взглядом и глухо, бесцветно рассмеялась. Эмрис открыл рот, будто собирался что-то сказать. Никак утешать ее вздумал?

Она снова рассмеялась и толкнула дверь.

Всю ночь Рован наносил на тело Гареля имена павших воинов и слушал рассказы о них. Под утро Гарель покинул крепость, а Рован поспешил на кухню. Там он застал только Эмриса. Старик сидел за пустым столом, обхватив руками глиняную кружку с остывшим травяным чаем. Услышав шаги, Эмрис поднял голову. Глаза у него были светлые и… полные горя.

Селены в кухне не было. Неужели опять сбежала? После его вчерашних слов такое вполне могло случиться. Отчасти Ровану даже стало легче: это избавило его от неминуемого выплеска ее эмоций. Кухонная дверь была распахнута настежь. Через нее и ушла.

Рован шагнул к старику, поздоровался легким кивком. Эмрис поглядел на него так, словно видел впервые, и тихо спросил:

– Что вы творите?

– Ты о чем?

– Об этой девчонке, – все так же тихо ответил Эмрис. – Что вы творите с нею, если она приходит сюда с пугающей пустотой в глазах?

– Тебя это не касается.

Эмрис плотно сжал губы, но через мгновение задал новый вопрос:

– Принц, а что видите вы, когда смотрите на нее?

Рован не знал. В эти дни он вообще ничего не знал.

– Это тебя тоже не касается.

– А я вижу, как она теряет себя. – Эмрис провел ладонью по своему морщинистому лбу. – Каждый день от нее отваливаются новые кусочки, потому что вы все время толкаете ее вниз. И никто, никто не поможет ей подняться. А она так нуждается в этом.

– Меня приставили к ней не для вытирания соплей.

– Вам известно, что в свое время я дружил с Эвалиной Ашерир? Она почти год провела в крепости. Работала на кухне и пыталась убедить вашу королеву, что полуфэйцы тоже могут жить по ту сторону гор. Эвалина боролась за наши права… пока не покинула континент и не отправилась за море. Она и там продолжала свою борьбу, пока эти чудовища не убили ее. Я узнал ее дочь сразу же, как вы привели Элентию в кухню. И все, кто был здесь двадцать пять лет назад, сразу поняли, кто перед ними.

Рован уже давно ничему не удивлялся. Однако сейчас… Он молча смотрел на старика.

– Принц, у нее не осталось надежды. Никакой надежды в сердце. Помогите ей. Если не ради нее самой, то ради ее… грядущих свершений. Они коснутся всех, включая и вас.

– Это каких же? – решился спросить Рован.

Эмрис не дрогнул под его взглядом.

– Она построит мир, который будет лучше нынешнего, – прошептал старик.

Селена не знала, куда идет. Она просто шла и шла, пока не очутилась на берегу озера. Лес подступал почти к самой воде, сверкающей и искрящейся на полуденном солнце. Селена уселась в теплый мох, обхватила руками колени и опустила голову.

Ей уже ничего не изменить и не исправить в своей жизни. Она была… она была…

Она всхлипнула. Губы задрожали, и ей пришлось их плотно сжать, чтобы не допустить новых всхлипываний.

Но звук этот уже наполнил ей горло, рот и легкие и с первым же вдохом вырвался наружу. Звук оказался сильнее, чем она думала. Селена почувствовала, как у нее заломило все тело.

Она едва заметила изменившийся цвет озера. Потянуло теплым ветерком, погладившим ее мокрые от слез щеки. А потом раздался тихий женский голос. Может, это ей снилось?

«Огненное Сердце, почему ты плачешь?»

Десять лет, десять долгих лет она не слышала материнского голоса. Тогда, в последний раз, голос матери донесся к ней сквозь ее рыдания; ясно и отчетливо, словно мать стояла рядом: «Огненное Сердце, почему ты плачешь?»

– Потому что я заблудилась, – не поднимая головы, шепотом ответила Селена. – И я не знаю дороги.

Этого она так и не смогла сказать Нехемии. Не решилась признаться, что вот уже десять лет блуждает в поисках дороги домой и не знает, где искать. Бесполезно искать дорогу к дому, которого нет.

Селена не заметила, когда теплый ветер сменился холодным, а ее кожа покрылась крупинками льда. Повернув голову, она увидела рядом Рована: он сидел, вытянув ноги и упираясь ладонями в мох. Селена не стала вытирать слезы. Она молча смотрела на скованную льдом поверхность озера.

– Если хочешь, поговорим, – предложил он.

– Нет.

Селена полезла за платком, высморкалась. С каждым вдохом в ее голове прояснялось.

Они сидели молча. Волны взломали кромку прибрежного льда и негромко ударяли ею о мшистый берег. В листьях шелестел ветер.

– Тогда пошли, – сказал Рован.

Мерзавец. Это слово она произнесла вслух, потом спросила:

– Куда еще?

Рован мрачно улыбнулся:

– Кажется, я начинаю кое-что понимать в тебе, Аэлина Галатиния.

Склоны горы были лишены растительности, зато изобиловали острыми каменными уступами. У подножия темнел вход в пещеру.

– Мы попремся в этот ад кромешный? – спросила Селена, еще не отдышавшись после долгого перехода.

Целых пять миль они шли вверх и вверх. Замечательная прогулка на голодный желудок. Поначалу исчезли деревья, потом – кустарники. Скалы запестрели лишайниками. Вскоре не стало и их. Остались голые камни. Склон уходил дальше – к заснеженной вершине, служившей границей между королевством Вендалин и Доранеллой – владениями Маэвы. Один вид гигантской горы почему-то отзывался у Селены дрожью во всем теле. И холодный ветер был тут ни при чем.

Прошелестев полами плаща, Рован вошел в распахнутую пасть пещеры.

– Поторапливайся, – бросил он Селене.

Селена подтянула кушак своего плаща и двинулась следом. Мурашки, ползающие по спине, были дурным знаком. Жутким знаком, поскольку в этой пещере…

Пока глаза не привыкли к темноте, Селена ориентировалась по блеску волос Рована. Постепенно она стала различать очертания стен. Камни под ногами были мелкими и гладкими. Повсюду валялось ржавое оружие, доспехи и одежда. Однако ни скелетов, ни костей не было. Внутри пещеры оказалось ничуть не теплее, чем снаружи. Сквозь струйки пара, выходящего из ноздрей и губ, Селена увидела…

– Скажи мне, что это не бредовое видение.

Рован остановился у кромки громадного обледенелого озера, уходившего в темноту. Посередине пространства, доступного взору Селены, на подстилке сидел… Лока. Его руки и ноги сковывали цепи, уходившие под лед.

Увидев Селену и Рована, он приветственно помахал рукой. Цепь глухо лязгнула.

– Я уж думал, вы не придете! – крикнул он, запихивая ладони под мышки. – Я тут замерзаю.

Эхо несколько раз вернуло его слова.

Лед на озере был настолько прозрачным, что Селена без труда разглядела камни на дне и стебли водорослей. И никаких рыб. Между камнями кое-где торчали лезвия мечей и кинжалов.

– Это что за дыра?

– Вытащи его на берег, – вместо ответа велел ей Рован.

– Ты никак спятил?

Улыбка Рована подтверждала, что так оно и есть.

Селена шагнула на лед, однако мускулистая рука удержала ее:

– Не в смертном обличье.

Лока вытягивал шею, силясь услышать их разговор.

– Он не знает, кто я, – прошептала Селена.

– Ты живешь в крепости, где полно полуфэйцев. Его это не удивит.

Удивится этот болтливый парень или нет, Селену не волновало.

– Как у тебя хватило совести притащить его сюда?

– Это ты устроила, когда оскорбила его и Эмриса. Теперь вызволяй парня.

Рован выдохнул. Лед у берега подтаял и тут же снова замерз. Боги милосердные! Этот фэйский придурок заморозил целое озеро. Неужели он обладает такой силой?

– Надеюсь, вы принесли чего-нибудь пожевать, – сказал Лока. – Я умираю от голода. Элентия, чего ты ждешь? Рован сказал, это часть твоего обучения. И…

Посреди замерзшего озера парень болтал так же, как на кухне.

– Что за изощренную пытку ты мне придумал? Решил наказать меня?

– В своем смертном обличье ты умеешь управлять магической силой. Она спит в тебе. Но стоит тебе разволноваться, разозлиться или испугаться; стоит вспомнить, как тебя пугает собственная сила, – твоя магия тут же пробуждается и встает на твою защиту. Магическая сила не понимает, что все эти чувства вызваны тобой, что ты – их источник, а не какая-то угроза извне. Когда ты сталкиваешься с настоящей внешней угрозой, у тебя пропадает страх перед силой этой и ты можешь ею управлять… в какой-то мере.

Рован снова махнул туда, где сидел Лока:

– Иди и освободи его.

Если она утратит спокойствие и выпустит огонь… Лед и пламень плохо уживаются друг с другом.

– Что будет с Локой, если я не сумею его вытащить?

– Насквозь промокнет, промерзнет до костей и, скорее всего, умрет.

По издевательской улыбке Рована Селена поняла: он спокойно позволит ей утонуть вместе с Локой.

– Без цепей никак нельзя было обойтись? С ними он загремит на дно.

Селеной начал овладевать дурацкий страх. Ей было жалко парня, но и себя тоже.

Она протянула руку за ключом от кандалов Локи. Рован покачал головой.

– Твой ключ – самообладание. И сосредоточенность. Доберись до Локи, затем сообрази, как освободить его и при этом не утонуть вместе с ним.

– Нечего читать мне нотации! Профессор выискался… мистической белиберды! Такими идиотскими штучками я еще не разу…

– Торопись! – Рован одарил ее волчьей улыбкой.

Лед на озере заскрипел, будто собирался треснуть. Тихий голос интуиции убеждал Селену, что Рован не даст парню утонуть, однако доверять ему она не могла. Особенно после вчерашнего вечера.

Селена сделала шаг:

– Ты редкостный мерзавец.

Когда Лока благополучно вернется в крепость, она обязательно придумает, как превратить жизнь Рована в ад.

Ее превращение было быстрым. В этот раз она почти не почувствовала боли.

– Я давно ждал, когда увижу тебя в фэйском обличье! – закричал Лока. – Мы даже об заклад бились.

Его опять прорвало.

Селена хмуро покосилась на Рована. Своим фэйским зрением она видела каждый узор его татуировки.

– Для таких, как ты, в аду есть особое место, – процедила она сквозь зубы. – Это приносит мне утешение.

– Лучше расскажи мне то, чего бы я не знал, – невозмутимо ответил Рован.

Селена наградила его крайне неприличным жестом и ступила на лед.

Она продвигалась мелкими шажками, продолжая разглядывать дно. Оно было наклонным и, как надводная часть озера, тоже исчезало в сумраке. Селене показалось, что кто-то намеренно устроил на дне свалку оружия. Лока наконец-то закрыл рот.

Мелководье под коркой льда кончилось. Теперь, если лед растает, вода накроет ее с головой. Словно отзываясь на ее тревожные мысли, лед под ногами затрещал.

Он трещал и трескался. Каждый шаг покрывал зеркало льда паутиной трещин. Селена застыла, глупо косясь на эти трещины, становившиеся все шире и шире. Пока еще она продолжала идти. Громкий треск заставил ее остановиться. Никак лед тронулся?

– Прекрати! – прошипела она Ровану, не решаясь обернуться.

Резким толчком в ней вдруг пробудилась магическая сила. Селена застыла. Нет!

Но магия уже бодрствовала, расползаясь по телу.

Лед громко застонал. Это означало только одно: очень скоро ее ждет встреча с холодной водой. Селена шагнула вперед, опасаясь, что шаг назад может расколоть лед еще быстрее. По спине текли струйки пота. Магический огонь согревал ее изнутри.

– Элентия! – позвал Лока.

Селена показала рукой, чтобы он молчал. Она зажмурилась и глубоко дышала, представляя, как ее легкие наполняются холодным воздухом, замораживая ее магию огня.

Магия – это была магия. В Адарлане такое сейчас невозможно.

Селена сжала кулаки. А здесь – возможно. Здесь никого не преследуют за магию, и ее сила может проявляться так, как она, Селена, пожелает.

Лед перестал трещать. Но он терял прозрачность и становился тоньше. Селена решила дальше не идти, а скользить, как на коньках. Разве она не может двигаться легко и непринужденно? Жаль, музыки нет. Тогда она будет напевать сама. Селена замурлыкала мелодию, которая всегда ее успокаивала. Ритм поможет сохранять уравновешенность. Музыка была ее проверенным средством для подавления страха.

Магический огонь внутри гас. Остались лишь тлеющие угли.

«Я в безопасности, – твердила себе Селена. – Пусть и не в абсолютной. Относительная меня тоже устроит».

Если Рован был прав, магический выплеск – не что иное, как защитная реакция. Есть враг или нет – сила магии не разбирает…

Она вполне могла бы назвать огонь своим врагом. В восемь лет ей строго-настрого запретили появляться в Главной библиотеке Оринфа. Началось с пустяка: ей не выдали книгу, сказав, что детям такие книги читать еще рано. Она стала шумно возмущаться. Главный хранитель всего-навсего сделал ей замечание, попросив не шуметь. Но она, рассердившись, сожгла целый шкаф, полный древних рукописей… Какое же облегчение она испытала через несколько месяцев, узнав, что магия исчезла. Теперь она могла безбоязненно брать в руки любую книгу (книги были главным ее сокровищем) и не тревожиться, что та превратится в пепел от ее раздражения, волнения или усталости.

Селена Сардотин, обыкновенная смертная, могла больше не опасаться, что ненароком опалит своих товарищей по играм или, увидев страшный сон, подожжет спальню. Да что там спальню! В иные моменты ее бурлящая огненная сила могла бы сжечь дотла весь Оринф. Селена стала всем, чем не была Аэлина. Она научилась управлять своей жизнью и многого достигла, хотя достижениями Селены были смерть, боль и мучения других.

– Элентия!

Она смотрела на лед. Ее магия вспыхнула снова.

Сжечь город дотла. Этого-то и боялся посланник из Мелисанды. Она подслушала его разговор с родителями и дядей, хотя все говорили шепотом. Ей тогда сказали, что он приезжал на переговоры о возможном союзе двух королевств, однако позже она поняла: посланник собирал сведения о ней. На мелисандском троне сидела юная королева, которая желала знать, каких опасностей ей в будущем ожидать от наследницы Террасена. Проще говоря, станет ли Аэлина Галатиния орудием войны.

Лед опять помутнел. Послышался треск. Магия рвалась наружу, цепляясь за каждый вдох, который делала Селена.

– Сейчас ты управляешь ею, – сказал Рован. – Ты ее хозяйка.

Селена прошла половину расстояния до места, где томился Лока. Еще один шаг. Лед опять затрещал. Лязгнули цепи. Нетерпение или страх?

– Ты сама определяешь свою судьбу, – тихо произнес Рован, будто читал ее мысли.

Селена опять запела, пробуждая давно забытую мелодию. И это… помогло. Пламя успокоилось. Селена сделала несколько шагов. Сила, что тлела в ней, не должна самовольно вырываться на поверхность. Если она не научится управлять этой силой, могут пострадать другие.

Селена обернулась через плечо. Рован расхаживал по берегу, присматриваясь к валявшемуся оружию. В его глазах, обычно пустых и равнодушных, Селена заметила проблеск радости. Чувствуя, что на него смотрят, Рован повернулся к небольшой нише в стене. Что он там нашел?

Дальше, дальше по ледяной корке над водной пропастью. Селена отказывалась думать о глубине. Будучи ассасином, она научилась в совершенстве управлять своим смертным телом. Нау́чится управлять и бессмертной силой. Еще одна задача. Мало ли их было в ее жизни?

Она находилась почти рядом с Локой. Теперь до него можно было дотянуться рукой. Выпучив глаза, парень следил за ее движениями.

– Ты пойми: тебе не надо от нас прятаться. Мы все знали, что ты умеешь превращаться. Если хочешь знать, у Стэна его звериный облик – свинья. Поэтому он стыдится и не хочет совершать превращение.

Услышав такое, Селена была готова засмеяться. Странно. Она думала, что уже не засмеется, что смех умер в ней навсегда. Однако желание это тут же погасло. Селена вспомнила о цепях, которые сковывали Локу по рукам и ногам. Магия внутри, казалось, задремала, но сейчас… Как поступить? Расплавить сами цепи? Или растопить вокруг них лед, и тогда Лока вытянет их на поверхность? Если она возьмется растапливать лед вокруг цепей, они вдвоем могут загреметь на дно древнего озера. А если взяться за цепи… Она может потерять власть над силой, и случится нечто пострашнее падения в воду. Она просто сожжет Локу. В лучшем случае оставит ему клейма на запястьях, где кандалы. В худшем – спалит кости. Разумнее все-таки взяться за лед.

– Слушай, я прощу тебе все гадости, какие ты наговорила утром, если у тебя найдется чего-нибудь пожевать, – вдруг сказал Лока. – К тому же здесь отвратительный запах.

Должно быть, его обоняние было острее, чем у нее. Нос Селены ощущал лишь слабый запах ржавчины, плесени и гнили.

– Сиди тихо и перестань болтать, – резче, чем ей хотелось бы, сказала Селена.

Но парень не спорил и послушно закрыл рот. Селена добралась до места, где Рован вморозил цепи, и с предельной осторожностью опустилась на колени, стараясь, чтобы вес ее тела распределялся равномерно.

Она приложила ладонь ко льду, сосредоточившись на том месте, где цепь уходила под воду. Присмотрелась. Цепь покачивалась подо льдом. Значит, в озере существовало течение. Тогда получается… магическая сила Рована постоянно подмораживала лед… Ладонь заныла от холода. Селена посмотрела на Локу. Он сидел не на тряпке, а на меховом коврике. Спасибо Ровану за заботу. Она снова перевела взгляд на цепи. Если лед обломится, ей придется вытаскивать парня из воды. Только ум фэйца мог изобрести такую изощренную пытку.

Вдох-выдох. Глубокий вдох, такой же глубокий выдох. Селена успокаивала магию, давая той остыть. Потом, приложив ладонь ко льду, она внутренним, невидимым пальцем подцепила искорку. Осторожно потянула образовавшуюся огненную ниточку. Та обвилась вокруг ее руки, потом скользнула к запястью, к ладони. Коже стало тепло, а лед… засветился ярко-красным… Увидев, что лед вокруг них треснул, Лока испуганно вскрикнул.

– Управляй магической силой! – прокричал ей с берега Рован.

Он вылез из ниши, держа в руках меч. Сверкнул золотой эфес. Селена это видела, но мельком. Ей было не до меча. Испугавшись, что лед расколется, она загнала всю магическую силу во внутренний колодец и налегла на крышку. Лед она растопила, но совсем на небольшом участке и не до воды. Этого не хватит, чтобы вытащить цепь.

Она добьется того, что ей надо. Не все получалось у нее с первой попытки. Она сделает вторую. Надо, чтобы огненная нить, как прожорливый червяк, вгрызалась в лед… Лязгнул металл, раздалось шипение и…

– Хвала богам, – простонал Лока, вытаскивая цепь из лунки.

Селена загнала огненную нить внутрь себя и запечатала колодец. Ей вдруг стало очень холодно.

– Ну скажи, что ты принесла еду, – снова заскулил Лока.

– Так ты поэтому согласился? Рован приманил тебя едой?

– А что? Я расту. Мне надо много есть.

Лока поежился и бросил взгляд в сторону Рована.

– Ты ведь никогда не говоришь ему «нет».

В крепости вряд ли кто-нибудь отважился сказать Ровану «нет». Наверное, только потому он и придумал такую жуткую уловку. Селена шумно выдохнула и еще раз взглянула на лунку во льду. Просто чудо. Ее магия умеет действовать тонко.

Селена уже собиралась встать и вместе с Локой возвращаться на берег, когда увидела во льду нечто странное. Может, глаза устали от напряжения? Она присмотрелась. То, что привлекло ее внимание, было не во льду, а под ним. В воде.

Оттуда на нее смотрел громадный красный глаз.