14

Таниэль протер глаза и попытался вспомнить, что происходило перед тем, как он уснул.

Пять раз за три дня он участвовал в кровавых схватках на передовой. Пять раз последним оставлял позицию, когда кезанцы одерживали верх. Пять раз ему приходилось долго брести по усыпанному трупами полю, вынося раненых и убитых, в ярости оттого, что адроанцы снова не устояли под натиском врага.

Сколько еще придется отступать, до того как ранят или убьют всех солдат адроанской армии?

Таниэль посмотрел на юг. С каждым днем Будвил отодвигался все дальше и дальше. Линия фронта – или то, что было фронтом полчаса назад, – находилась в четверти мили от Таниэля и скрывалась за пороховым дымом. Кезанские солдаты уже сравнивали с землей укрепления и уносили своих убитых.

Эта последняя атака выдалась самой тяжелой. Пехотинцы из Семнадцатой бригады были по большей части зелеными юнцами, они дрогнули и побежали еще до того, как получили приказ отступать. Таниэль задумался: уцелел ли в этой бойне еще хоть кто-нибудь, кроме него? От стонов раненых, доносящихся из госпиталя, мороз шел по коже.

Ка-Поэль сидела у костра рядом с палаткой. Она уставилась на огонь, рассеянно вычищая ногти кончиком длинной иглы из своих запасов. В котелке кипела вода. Ка-Поэль взглянула на Таниэля, затем снова посмотрела на огонь.

Таниэль повалился на землю рядом с ней. Все тело болело. Он был с головы до ног покрыт шрамами и ушибами. Один особенно мерзкий Страж едва не прикончил его, и Таниэль показал Ка-Поэль свежую рану на животе.

Девушка тихо встала, подошла сзади и принялась стаскивать с него мундир. Ему не нравилось, когда она раздевала его, – хорошо, допустим, ему это нравилось, хотя он уже слышал, как офицеры шептались о недопустимости подобных отношений, – но сегодня он слишком устал, чтобы спорить. Она расстегнула его сорочку и обтерла ему шею и грудь горячей влажной мочалкой.

Таниэль лежал на боку, пока она зашивала рану на животе, вздрагивая каждый раз, когда игла входила в плоть.

– Поэль, ты слышала, что Тамас открыл школу для пороховых магов в Адопесте?

Она забарабанила пальцами по его руке. «Да».

– Я думаю, за нее отвечал Сабон. Интересно, он все еще там? Бездна, я мог бы позвать его на помощь.

Таниэль замолчал и задумался. В памяти всплыло лицо Сабона: идеально-белые зубы, выделяющиеся на смуглом лице. Сабон был единственным, к кому Тамас прислушивался. Он учил Таниэля стрелять. Хороший солдат и хороший человек.

– Проклятье, нужно было спросить у Рикарда. Даже если Сабон с Тамасом, в Адопесте должны оставаться двое-трое пороховых магов. Они очень нужны нам на фронте.

Ка-Поэль закончила зашивать рану, и Таниэль поднялся на ноги. От него пахло как на скотобойне. Сорочка была почти черной, жесткой от засохшей крови. Он бросил ее на землю. Ка-Поэль найдет кого-нибудь, кто выстирает одежду. Он принес из палатки запасную сорочку и надел.

Палатка стояла на отрогах горного хребта, обрамлявшего Сарково ущелье. Поэтому спать приходилось на наклонной поверхности, зато здесь был хороший обзор большей части долины, и сейчас Таниэль наблюдал за лагерем «Крыльев Адома». Наемники располагались ближе к линии фронта и обороняли восточную сторону ущелья с рекой на фланге.

Поговаривали, что «Крылья» каждый раз удерживали свои позиции, но, когда адроанская армия отступала, были вынуждены оставлять укрепления, чтобы не оказаться в окружении.

Будь здесь Тамас, он пришел бы в ярость, увидев, что наемники держат оборону крепче, чем его солдаты.

Два бригадира «Крыльев» направлялись из лагеря к большой бело-синей штабной палатке позади адроанской армии. Несколько других офицеров двигались в том же направлении. Видимо, Генеральный штаб собирался на совет. При Тамасе Таниэль тоже присутствовал бы там.

Со смертью Тамаса многое изменилось.

Неподалеку от штабной палатки размещалась столовая. В большинстве армий солдаты сами готовили пищу для своей роты или даже взвода. Здесь все делал один повар. Во всяком случае, ходили такие слухи.

Его звали Михали.

Не составляло труда разглядеть высокую тучную фигуру повара, переходившего от одного костра к другому: шеф проверял работу небольшой команды помощниц. Таниэль нахмурился. Кто этот человек, утверждающий, что он бог? Таниэль видел лицо бога – Кресимира, которому пустил пулю в глаз. Кресимир был похож на бога. Михали – нет.

Таниэль взял мундир и направился по склону горы к штабной палатке.

Казалось, солдаты наблюдали за ним везде, где бы он ни проходил. Некоторые приподнимали шляпы. Другие кричали приветствия. Третьи просто смотрели ему вслед, но Таниэлю не нравилось такое внимание. Разве он диковинка, чтобы таращить на него глаза? Много лет он чувствовал себя в армии как дома, но теперь, после гибели Тамаса и пороховых магов, ощущал себя здесь чужаком.

За кого они все его принимают? От него пахло как во дворе живодерни, и сам он, вероятно, был похож на мясника. Тело в шрамах, темные волосы подпалены вчерашним взрывом, лицо в грязи и синяках.

Кто он такой на самом деле? Таниэлю удалось избежать серьезных ранений в пяти тяжелых, кровавых схватках. За прошедшие два дня пули семь раз задевали его, еще дважды или трижды Таниэля едва не проткнули штыком. В чем тут дело – только в его ловкости и быстроте или в чем-то еще?

Такой удачи просто не может быть. Это что-то сверхъестественное. Случалось ли с ним что-нибудь похожее в Фатрасте? Нет, он никогда не участвовал в таких продолжительных и кровавых боях. Он вспомнил, как вырвал ребро у Стража в Адопесте. Это тоже просто удача или он приобрел некую новую силу?

Таниэль подошел к штабной палатке, не обращая внимания на окрики охранников, которые требовали, чтобы он остановился.

Внутрь набилось два десятка высших офицеров – вероятно, все бригадиры «Крыльев», а также адроанские генералы и полковники. Они громко спорили и потрясали кулаками. Таниэль протиснулся в угол, пытаясь понять смысл спора.

Он заметил знакомое лицо и начал пробираться поближе.

Полковник Этан был на десять лет старше Таниэля. Высокий широкоплечий мужчина с коротко стриженными каштановыми волосами и плоским уродливым лицом. Но никто не посмел бы вслух сказать об этом. Гренадеры Двенадцатой бригады были самыми крепкими ребятами в адроанской армии, и за одно неосторожное слово в адрес полковника пришлось бы отвечать перед двумя тысячами его солдат.

– Что здесь происходит? – прошептал Таниэль.

Полковник Этан бросил на него быстрый взгляд:

– Это насчет… – Он замолчал и снова взглянул на подошедшего капитана. – Таниэль? О бездна, я слышал, что вы приехали на фронт, но не поверил. Где вы пропадали?

– Позже расскажу. О чем спор?

Приветливая улыбка исчезла с лица Этана.

– Кезанский парламентер. Они требуют, чтобы мы сдались.

– Ах вот как? – фыркнул Таниэль – Тут не о чем спорить. Ни о какой сдаче и речи быть не может.

– Согласен, но кое-кто из командования так не думает. Они чем-то напуганы.

– Конечно напуганы. Они отступают после каждого боя! Если бы мы хоть раз удержали позиции, то могли бы сломить этих кезанских подонков.

– Дело не в этом. Кезанец утверждает, что сам Кресимир на их стороне. Не только его дух, но и он сам находится в кезанском лагере!

Внутри у Таниэля похолодело.

– Бездна!

– С вами все в порядке? Вы неважно выглядите.

– Кресимира не может там быть. Я сам убил его.

Внимание Этана полностью переключилось на Таниэля.

– Вы… убили его? До меня доходили кое-какие нелепые слухи о битве на Южном пике, перед тем как гора обрушилась, но вы…

– Да, – подтвердил Таниэль. – Я пустил пулю ему в глаз, другую – в сердце. И видел, как он упал в брызгах своей божественной крови.

– Генерал Кеть! – закричал Этан. – Генерал Кеть!

Он схватил Таниэля за руку и потащил через толпу офицеров. Те поспешно освобождали дорогу – никто не хотел становиться на пути гренадера.

– Нет, Этан…

Полковник вывел Таниэля на открытое место в центре палатки. Хмурые лица двух десятков офицеров застыли в напряженном ожидании.

– Скажите им то, что говорили мне, – обратился Этан к Таниэлю.

Таниэль снова почувствовал себя ужасно неловко – в потертой окровавленной одежде, с измазанным грязью лицом. Палатка медленно вращалась у него перед глазами, воздух был горячим и душным.

Он откашлялся:

– Кресимир мертв. Я сам убил его.

От поднявшегося шума голова загудела, как после мушкетного залпа. Таниэль оглянулся в поисках союзников. Он сразу увидел генерала Кеть, но она вовсе не была его близкой знакомой. Где же генерал Хиланска?

– Дайте ему сказать! – крикнула бригадир Абракс из «Крыльев».

Она была на десять лет моложе Тамаса и имела еще более строгий вид. Короткие волосы подстрижены выше ушей, на белом мундире сверкают золотые эполеты.

Генерал Кеть воспользовалась внезапно наступившей тишиной и рассмеялась, презрительно глядя на Таниэля:

– Вы не могли убить бога.

– Я сделал это, – упрямо повторил Таниэль. – И видел, как он умирает. Я выстрелил в него двумя зачарованными пулями. Видел, как они попали в цель. Видел, как он упал. Я был на той горе, когда она начала разрушаться.

– Вот как? – продолжала усмехаться Кеть. – Тогда как вам удалось спуститься?

Таниэль открыл рот и тут же закрыл снова. Как он спустился? Последнее, что он помнил, – это бесчувственное тело Ка-Поэль у него на руках в тот момент, когда стены дворца начали обваливаться.

– Так я и думала, – сказала Кеть. – Вы совсем лишились рассудка от пороха.

– Он герой! – негодующе воскликнул полковник Этан.

– Даже герои могут сойти с ума! Охрана! Уберите его отсюда! Генеральный штаб – не место для капитана.

Таниэля отпихнули в сторону.

– Кресимир давно покинул наш мир! – произнес кто-то. – Что за чушь?

– Я видел его.

Все затихли. Таниэль узнал этот голос. Генерал Хиланска.

Генерал продолжал сидеть, когда все остальные вскочили на ноги. Его парадный мундир со свеженакрахмаленным воротником украшали десятки медалей. Пустой левый рукав был прикреплен к груди. Генерал выглядел уставшим, его огромный живот нависал над стулом, лицо осунулось.

– Вы все видели его! – продолжил Хиланска глубоким спокойным голосом. – На переговорах сегодня утром. Он был там, проклятые глупцы, а вы его не заметили. Тот человек, что стоял позади и не произнес ни слова. Он носил золотую маску с одним глазом. Если кто-нибудь из вас соизволит выслушать Избранных из «Крыльев», они подтвердят, что от него веяло магией такой силы, с какой они никогда прежде не сталкивались.

– Это был просто Избранный, – возразила Кеть, – а вовсе не бог.

Хиланска внезапно вскочил:

– Кеть, можете назвать меня безумцем. Если у вас хватит смелости. Тамас верил, что Кресимир вернулся. Он утверждал, что Два Выстрела действительно стрелял в него. Но раны оказались не смертельными. Это же бог, в конце концов.

Кеть настороженно посмотрела на Хиланску:

– И все же Тамас повел Седьмую и Девятую бригады в тыл армии Кеза навстречу гибели.

Таниэль почувствовал, как кровь прилила к его лицу.

– Тамас не погиб, – сказал он.

Кеть повернулась к нему:

– Что там тявкает щенок нашего мертвого фельдмаршала?

– Щенок? – Перед глазами у Таниэля помутилось. – Я убил сотни кезанцев. Я едва ли не в одиночку удерживал вашу проклятую позицию последние два дня. Похоже, я единственный, кто хочет выиграть эту войну, и вы еще называете меня щенком?

Кеть плюнула ему под ноги:

– Вы хотите все поставить в заслугу одному себе? Какая самонадеянность! То, что вы отпрыск Тамаса, еще не означает, что вам передались его таланты, юноша.

От гнева у Таниэля помутилось в голове. Неужели он ради этого провел два дня на передовой?

– Я убью тебя, тупая тварь!

Он напряг мускулы, чтобы броситься на генерала Кеть, но в это момент что-то ударило его в висок. Он пошатнулся, но снова попытался рвануться к Кеть. Его схватили и оттолкнули в сторону. Затем снова ударили по голове. В конце концов его с руганью вытолкали из штабной палатки.

– Таниэль, – прошептал ему в ухо полковник Этан, – успокойтесь, пожалуйста.

Только вид направленных на него пяти остро наточенных пик остудил гнев Таниэля. Судя по лицам профосов, державших эти пики, они были готовы в любой момент проткнуть его.

– Хватит! – рявкнул Этан, отодвигая пику.

Он заставил профосов отойти на несколько шагов.

Теперь, когда гнев прошел, Таниэль почувствовал озноб и слабость. Он задрожал всем телом. Неужели он действительно только что назвал Кеть тварью перед всем Генеральным штабом? Что теперь будет?

– Вы хотите погубить себя? – наседал на него Этан. – Я услышал разговоры о том, что на фронте появился пороховой маг, который несколько последних дней бросается на врага так, будто хочет умереть. Но я не предполагал, что это вы. Вам крупно повезет, если вы отделаетесь телесным наказанием. Напасть на генерала Кеть! Не могу поверить в это.

Таниэль сел, подтянув колени к груди, и попытался унять дрожь.

– Вы пришли в себя?

Почему Таниэль так дрожит? Это пугало его сильнее, чем шпаги Стражей. Все из-за того, что он перестал принимать малу? Или из-за пороха?

– Таниэль… – Этан уставился на него, и в глазах полковника читалось искреннее беспокойство. – Таниэль, после того как я ударил вас в висок, вы протащили меня пять футов. Таким ударом я валил с ног мужчин вдвое крупнее вас, но мне пришлось повторить его трижды, чтобы просто привести вас в чувство. Бездна, да я сам вдвое тяжелее вас! Я знал, что пороховые маги очень сильны, но…

– Я сам во всем виноват, – признал Таниэль. – Надеюсь, вас не накажут.

– Я волнуюсь не за себя.

– Капитан?

Этан и Таниэль одновременно подняли головы. Рядом с ними стоял генерал Хиланска. Профосы куда-то пропали.

– Полковник, я хотел бы поговорить с капитаном с глазу на глаз, прошу вас.

Этан удалился, а Таниэль медленно встал, сомневаясь, что сумеет удержаться на ногах, но уверенный, что генерал Хиланска может оказаться его единственным союзником в этом лагере.

– Да, сэр?

Он пошатнулся и едва не упал. Хиланска поддержал его здоровой рукой.

– Кеть требует вашей казни.

– Могу себе представить.

– Видите ли, – продолжил пожилой генерал, – со смертью Тамаса пороховые маги утратили прежнее влияние. Похоже, некоторые высшие офицеры хотят представить дело так, будто вас никогда и не было.

Таниэль откинул назад голову и посмотрел в темнеющее небо. Там уже показались первые звезды, на востоке над горизонтом ярко сияла луна.

– Вы полагаете, что он умер?

Хиланска шагнул вперед, вынуждая Таниэля последовать за ним на нетвердых ногах. Руки порохового мага дрожали теперь немного слабее.

– Я не хочу верить в это, – сказал генерал. – Ни один из нас не хочет, как бы некоторые ни притворялись. Все мы любили вашего отца. Он был блестящим стратегом. Но у нас нет о нем никаких известий вот уже три недели. Ни от него самого, ни от наших шпионов в кезанской армии. Мы должны считаться с фактами. Вероятнее всего, Тамас погиб.

Если Тамас мертв, то вместе с ним погибли и Влора, и Сабон, и остальные члены порохового совета, а также Седьмая и Девятая бригады. Таниэлю сдавило грудь. Но слез не было. Ни единой. Хотя он скорбел. Не по Тамасу, а по себе самому, потерявшему этих людей навсегда…

– А Кресимир?

– Что бы вы с ним ни сделали, он выжил.

– А как насчет Михали? Этого бога-повара?

Хиланска пожал плечами:

– Ваш отец, кажется, действительно считал его воплощением Адома.

– А вы?

– В любом случае у меня нет доказательств. Он восхитительно готовит. Вероятно, он заключил с Кресимиром соглашение – позволить смертным самим решить исход войны. – Хиланска сплюнул уголком рта. – Мне не нравится думать, что нас используют в сражении неких космических сил.

– Мне тоже это не нравится. – В голове у Таниэля начало проясняться. По крайней мере, мир больше не кружился перед глазами. – Что Кеть может со мной сделать?

– Она генерал. А вы капитан. Множество свидетелей подтвердят, что вы пытались убить ее.

– Я не собирался ее убивать. И я не простой капитан. Я пороховой маг.

– Я знаю. Тамас держал вас вне субординации. Если бы он был сейчас с нами, вы бы вышли сухим из воды. Но теперь вы простой капитан. А Кеть – хороший генерал, хотя ей и не хватает широты взглядов. И Тамас это прекрасно понимал.

– Кто приказывал отступать?

Хиланска остановился и повернулся к Таниэлю:

– Я.

– Вы?

Таниэль с трудом заставил себя не отшатнуться от генерала.

Тот положил руку на плечо Таниэля, словно отец сыну:

– Мы не можем сдержать их. До вашего появления нам нечего было противопоставить Черным Стражам. Они просто проходили сквозь нашу пехоту, как нож сквозь масло. Я никогда не видел ничего подобного. Они быстрее и сильнее обычных Стражей, и рядом с ними не горит порох. Даже с вашей помощью мы все равно не можем удержать позиции.

– А как насчет магии? У «Крыльев» есть Избранные.

– Магия не действует на новых Стражей. Это непостижимо. Не представляю, как мог Королевский совет Кеза создать нечто такое, с чем сам не в состоянии справиться.

Мозг Таниэля снова начал работать. Это казалось хорошим признаком. Вспышка гнева превратилась в давнее воспоминание. Он обдумал слова генерала.

– Возможно, этих Стражей создали не они.

– Что вы хотите сказать?

– Мы никогда прежде не видели Стража, созданного из порохового мага. Возможно, это сделал Кресимир. А остатки Королевского совета Кеза не посмели ничего возразить.

Хиланска задумчиво посмотрел на Таниэля:

– Это не лишено смысла. Где вы расположились?

– Моя палатка там. – Таниэль кивнул на склон горы.

– Я найду для вас подходящую комнату, – пообещал генерал. – Вам необходимо выспаться. Разыщите меня через час, и я что-нибудь придумаю. А пока попытаюсь убедить Кеть не отправлять вас на виселицу.

Сердце Таниэля наконец прекратило бешено колотиться. Он чувствовал себя слабым и опустошенным.

– Спасибо. Генерал?

Хиланска остановился и оглянулся.

– Уже больше десятка квартирмейстеров отказались выдать мне дополнительный запас пороха. Утверждают, что у нас не хватает боеприпасов и Генеральный штаб решил ограничить выдачу. Эта нехватка действительно существует?

Таниэль вспомнил Рикарда Тумблара. Глава рабочего союза говорил об очень крупных заказах на поставку пороха для армии.

– Все не настолько плохо, – спокойно объяснил Хиланска. – Я проверю, чтобы вы получили все необходимое. Что-то еще?

– Да. – Таниэль помедлил, сомневаясь, хочет ли он знать ответ на свой вопрос. – В Адопесте остались еще пороховые маги? Я знаю, что Тамас обучал каких-то новичков.

– Они все ушли с ним. Даже новички.

– Бездна! Я надеялся, что Сабон где-нибудь рядом.

Лицо Хилански вытянулось, он тихо вздохнул:

– Вы не слышали?

– О чем?

– Сабон погиб, мой мальчик. Получил пулю в голову из духового ружья больше месяца назад.

Хиланска похлопал Таниэля по плечу и направился в темноту.

Лишь спустя несколько мгновений Таниэль сумел неуверенно вдохнуть. Он поднял голову. Солнечный свет превратился теперь в узкую полоску над западными горами. Небо затянуло темно-синее покрывало с блестящими звездами.

Сабон погиб. Его воспитатель. Его учитель.

Это, должно быть, потрясло Тамаса. Возможно, потрясло так сильно, что он допустил ошибку.

Если Сабон мертв, то и Тамас тоже мог умереть.

Неужели Таниэль остался последним пороховым магом в Адро? Это было похоже на правду. Армия отступала все дальше с каждым днем. Кресимир выжил и теперь требует, чтобы адроанцы сдались. Что он мог сделать?

Сражаться.

Это единственный ответ.