Глава 10
Версавел вызвал такси и отвез Ван-Ина домой. Несмотря на протесты комиссара, он помог ему войти в дом и заставил его лечь в постель. Затем Версавел разжег камин и убедил Ван-Ина принять «Бромо-зельцер».
– А теперь постарайся уснуть, – сказал Версавел, пытаясь, чтобы его голос звучал как можно строже. – А я посижу рядом и почитаю.
Ван-Ин закрыл глаза. Больше всего комиссару сейчас хотелось закурить. Но он понимал, что попросить у Версавела сигарету все равно что попросить порцию стрихнина. Тот отреагирует так же. Ван-Ин слышал, как время от времени Версавел переворачивает страницы. Он разными способами пытался уснуть: думал о приятных вещах и считал до ста, но ничего не помогало. Внезапно его одолел приступ кашля. Он кашлял долго и надрывно, словно шахтер.
Версавел закрыл книгу и с состраданием посмотрел на Ван-Ина.
– В холодильнике есть виски. Принеси, пожалуйста, Гвидо, – попросил комиссар. – У меня в горле пересохло.
Версавел задумчиво смотрел на огонь в камине. «Может ли повредить комиссару виски? – размышлял он. – Некоторые врачи считают, что этот напиток обладает целебными свойствами».
– Ну хорошо. От порции виски и вправду вреда не будет, – решил наконец Версавел.
– Не забудь налить и себе, – сказал Ван-Ин.
Версавел ходил за виски довольно долго. Ван-Ин закрыл глаза и от нечего делать стал прислушиваться к уличному шуму за окном. Он представил, как крупные белые снежинки медленно ложатся на землю, и ему вдруг стало очень хорошо и спокойно. Подобное состояние бывало у Ван-Ина довольно редко и, как правило, быстро проходило.
Наконец вернулся Гвидо со стаканом виски. Виски в стакане было совсем чуть-чуть, но комиссар и за это был благодарен Версавелу.
– Спасибо, Гвидо, – сказал Ван-Ин и выпил виски. Еще никогда этот напиток не казался ему таким прекрасным.
Версавел поставил диск с Корелли. От музыки и потрескивания поленьев в камине комната стала очень уютной. Комиссар опять почувствовал прежнее умиротворение.
– А что ты читаешь? – спросил он у Версавела.
Тот молча показал комиссару обложку.
– «Хаос». – Прочитав название, комиссар задумчиво проговорил: – Никогда не читал.
– И зря. Это очень хорошая книга, – сказал Версавел.
– Ты можешь отправляться домой, Гвидо. Я и сам справлюсь. И я клянусь, что не стану делать ничего вредного для здоровья, – пообещал Ван-Ин.
Целых пятнадцать минут Ван-Ин уговаривал Версавела отправиться домой. Но Версавел боялся оставить комиссара одного в таком состоянии.
– Я засну сразу же после твоего ухода, – устало убеждал Версавела Ван-Ин.
– Ну хорошо, – со вздохом согласился Версавел. – Но ты должен пообещать мне одну вещь.
Ван-Ин облегченно вздохнул.
– Какую вещь? – спросил он, натянув одеяло до подбородка.
– Пообещай, что завтра же пойдешь к врачу, – потребовал Версавел.
Ван-Ин покорно кивнул.
– И, если сегодня ночью ты опять плохо себя почувствуешь, обязательно позвони мне, – сказал Версавел, покрутив ус. Гвидо всегда крутил ус, когда волновался.
– Договорились, Гвидо. И сегодня я останусь дома, – поспешил заверить его Ван-Ин.
Кажется, Версавел ему поверил.
– Я закрою дверь на замок, а ключ просуну под дверь, – объяснил Гвидо, подкинув в камин еще одно полено.
– Ты хороший человек, Гвидо. Спасибо тебе. Увидимся завтра на работе.
Закрыв глаза, Ван-Ин услышал, как щелкнул, закрываясь, замок, потом он понял по звуку, что Гвидо просунул ключ под дверь. Для него этот звук был таким же радостным, как заводской гудок, возвещающий об окончании рабочего дня после тяжелой смены. Он тут же встал с постели, отправился на кухню и достал из кухонного шкафчика пачку сигарет. Мысленно он посмеялся над Версавелом, который решил, что спрятал все имеющиеся в доме сигареты. Потом босиком Ван-Ин спустился в подвал и отыскал там запыленную бутылку «Реми Мартин».
Во все щели задувал холодный северо-восточный ветер.
Тысячи белых снежинок разбивались об оконное стекло и умирали, словно ночные бабочки, летящие на свет.
Ван-Ин прикурил сигарету и глубоко, с наслаждением затянулся. Докурив ее до самого фильтра, Ван-Ин открыл коньяк и налил в стакан. Янтарная жидкость на вкус была обжигающей, но приятной.
Ван-Ин не знал, чем заполнить этот вечер. Ему не хотелось, подобно банковским клеркам, весь вечер просидеть, уставившись в телевизор. Поразмыслив, Ван-Ин набрал номер Филиппа Депюдта. После третьего звонка трубку наконец-то взяли.
– Алло. Это Питер Ван-Ин, – представился комиссар. – Не могли бы вы позвать Филиппа?
– Секундочку, – ответила женщина на другом конце провода. – Филипп! Тебя к телефо-о-о-о-ону!
Ван-Ин услышал на другом конце провода детский плач. Комиссару показалось, что он явственно ощущает запах детской присыпки. Через некоторое время в трубке раздался голос Филиппа.
– Это Филипп Депюдт? Я Питер Ван-Ин, твой одноклассник, – заговорил комиссар так, словно они с Депюдтом были лучшими друзьями. На другом конце провода воцарилось напряженное молчание. – Ты сидел рядом со мной на уроках биологии. Помнишь, как мы устраивали импровизированные боксерские матчи с одноклассниками?
– Да… – неуверенно проговорил Депюдт.
– В понедельник я встретил тебя в банке. Я разговаривал с управляющим и видел, как ты вошел в его кабинет с целой папкой бумаг.
– Боюсь, что ничем не смогу тебе помочь, Питер Ван-Ин, – отрезал Депюдт, сразу же заподозрив неладное.
Филипп и Питер не виделись целых двадцать пять лет. И вывод о том, что Питер решил позвонить не просто так, а с какой-то целью, напрашивался сам собой.
– Нет, ты меня не так понял, дружище. Я хочу помочь тебе уладить проблему с шумом, который мешает тебе спать по ночам. Я прекрасно понимаю, как могут портить жизнь подобные вещи. У меня у самого шумные соседи, и я знаю, что это такое, – солгал Ван-Ин.
– Все это очень благородно с твоей стороны, но… – неуверенно начал Депюдт.
– Я могу тебе помочь, Филипп. Я знаю, почему власти ничего не хотят с этим делать.
Сердце Депюдта радостно забилось. Неужели Питер действительно сможет ему помочь? Депюдта совершенно измотал шум, бессонные ночи и бесперспективные склоки с владельцем «Осьминога» Дебэсом.
– Все это очень благородно с твоей стороны, – повторил он.
– Я могу решить эту проблему раз и навсегда, если ты скажешь мне, почему твоему банку так срочно понадобилось продавать мой дом с молотка, – сказал Ван-Ин.
На том конце провода вновь воцарилось молчание. Ван-Ин не слышал никаких посторонних звуков и понял, что Депюдт прикрыл рукой трубку и обсуждает его предложение с женой.
– Но почему я должен тебе верить? – спросил наконец Депюдт. – Если я соглашусь на твое предложение, то могу потерять работу. Ведь банковские тайны разглашать нельзя.
– Банковские тайны? – со смехом переспросил Ван-Ин. – Не стоит преувеличивать. Просто удовлетвори мое любопытство. И все. Мои родители одолжили мне денег. Так что я смогу погасить кредит.
Депюдт опять стал советоваться с женой. На этот раз он даже не счел нужным прикрыть рукой трубку. Ван-Ин слышал рассудительный баритон Депюдта и визгливый дискант его жены.
– Ты действительно сможешь уладить мою проблему, Питер? – спросил Депюдт.
– Да, через неделю вы сможете забыть о шуме и спать спокойно, – не моргнув глазом пообещал Ван-Ин.
– Ну хорошо, – неохотно согласился Депюдт. – Никто не собирался выставлять твой дом на аукцион. Просто в последние два года агенты по недвижимости прочесывают рынок в поисках ипотечных рисков. И эти агенты вынуждают банки передавать им должников. И…
– И что дальше, Филипп?
Ван-Ин не мог поверить своим ушам. Неужели подобная ситуация возможна?
– Что делать дальше – решать тебе. Это все, что я знаю. Правда, Питер, – сказал Депюдт.
– Все это ерунда, – ответил Ван-Ин. – Мне кажется, во всем этом замешан Лонневиль. Этот продажный…
– Нет, ты не прав. Лонневиль здесь совершенно ни при чем, – оборвал его Депюдт.
– Ну хорошо, я тебе верю. Филипп, не мог бы ты оказать мне еще одну услугу? Назови мне имя этого агента по недвижимости.
– Ди-Сконе, – прошептал Депюдт. – Но давай условимся: ты ничего не слышал, я ничего не говорил.
– Сегодня ты сможешь спокойно заснуть, Филипп. Эти болваны больше тебе не помешают. С этого дня бар «Осьминог» останется для тебя лишь страшным воспоминанием.
– Надеюсь, что это правда. В любом случае спасибо тебе.
– Это я должен тебя благодарить, – возразил Ван-Ин. – Позвони мне, если что-то пойдет не так. Договорились?
С этими словами Ван-Ин повесил трубку. Он записал имя агента по недвижимости на клочке бумаги и обвел его жирным овалом. Затем Ван-Ин поднялся наверх, посмотрел вечерние новости и принял горячий душ. Надел чистое белье, свои любимые джинсы и яркий просторный свитер. Этот свитер подарила ему Ханнелоре два месяца назад.
До Ян-Ван-Айк-сквер от его дома было всего пять минут ходьбы. Поднялся настоящий снежный буран. Ван-Ин шел, прикрыв сигарету рукой, чтобы ветер не потушил ее. Идти было трудно. Ноги вязли в снегу. К тому же он каждую минуту боялся вляпаться в собачье дерьмо.
В «Итальянской вилле» в этот час было очень мало народу. Несколько помятых парочек сидели и с утомленным видом потягивали свои коктейли. Марио подозвал Жака, чтобы он помог комиссару снять куртку.
– К сожалению, к нам пожаловали фанаты Венди Ванн Вантен, – виновато проговорил официант. – У них была тяжелая ночь и потому…
Ван-Ин рассмеялся. Жак всегда чувствовал себя виноватым. Он нашел бы повод для извинений, даже если бы в баре вообще не было посетителей.
– Вероника здесь?
– Она наверху, приводит себя в порядок. Может быть, я поднимусь и предупрежу ее о вашем приходе?
– Не стоит. Я сам знаю, где ее найти.
Ван-Ин открыл массивную зеркальную дверь и оказался на лестнице, ведущей на второй этаж. Сердце его билось от предвкушения встречи с Вероникой. Лестница была темной и ужасно грязной. В отличие от первого этажа, с блестящим полом и дорогой мебелью, второй этаж был мрачным и плохо освещенным, словно варшавские трущобы. Краска тут и там отслаивалась от стен, а потолок покрывал толстый слой плесени. Воздух был спертым. Всюду царило запустение. Второй этаж выглядел заброшенным.
Комната Вероники – самая большая на всем этаже – находилась в конце коридора. Ван-Ин постучал и, не дождавшись ответа, вошел.
Эта комната напоминала спальню двенадцатилетней девочки. Ван-Ин неоднократно замечал, что проститутки инфантильны во всем, что касается быта. Кровать была застелена розовым покрывалом. Повсюду лежали мягкие игрушки. Вероника сидела за белым инкрустированным золотом туалетным столиком.
– Привет, Питер! Не думала, что ты придешь, – воскликнула Вероника и грациозно, словно балерина, вскочила со стула.
Она порывисто обняла Ван-Ина и принялась покрывать его лицо поцелуями.
– Я так по тебе скучала, – задыхаясь, произнесла она.
– Я тоже по тебе скучал, – сказал комиссар.
Вероника приехала в Бельгию два года назад. Когда срок ее визы истек, девушку арестовала полиция. Ван-Ину стало ее жаль, и он помог ей с документами. В то время ей было двадцать два года. Свежий, прекрасный цветок с экзотическим ароматом тайги. Ван-Ин влюбился в эту необыкновенную девушку из России с первого взгляда. Его чувство к ней быстро переросло в зависимость. Она словно околдовала его. Когда Вероники не было рядом, Ван-Ин не мог думать ни о чем, кроме ее коралловых губ, высоких скул и совершенной фигуры, которой позавидовали бы многие модели. Эта русская соблазнительница действовала на него как наркотик. Она была для комиссара прекрасной поляной с экзотической травой, на которой он готов был пастись целыми днями.
– Ты звонила мне, – неловко проговорил комиссар. – Что ты хотела сказать?
Вероника ничего ему не ответила. Она буквально душила его в объятиях и все целовала и целовала, словно не могла остановиться.
– Давай лучше выпьем, Питер, – предложила Вероника, оторвавшись наконец от него. – Хочешь кампари?
– Ну, если у тебя нет ничего другого, то и это сойдет, – со вздохом согласился Ван-Ин.
Вероника скрылась за занавеской и спустя минуту вернулась с бутылкой «Хаига» и двумя не очень чистыми стаканами.
– И все-таки зачем ты звонила? Что ты хотела сказать мне, моя кошечка? – ласково настаивал Ван-Ин.
Вероника, продолжая игнорировать его вопрос, протянула ему стакан и села на краешек кровати.
– Ты хотела рассказать мне об этом немце? – не отставал Ван-Ин.
– О немце? Ты имеешь в виду Фиддла? – спросила Вероника.
– Нет, я имею в виду другого немца, – сказал комиссар.
– Только не говори мне, что ты спешишь, Питер, – надув губки, проворковала Вероника. – Хочешь еще выпить?
Комиссар кивнул, и Вероника снова наполнила его стакан. Ее небрежно наброшенный халат распахнулся, но она не обратила на это никакого внимания.
– Все дело в том, что тот, другой, не был немцем, – лукаво улыбнувшись, сообщила она.
Ван-Ин залпом осушил свой стакан и скинул пиджак. Ему хотелось забыть обо всем и погрузиться в пучину наслаждения. А этот фальшивый немец никуда не денется.
* * *
Энзо Скаглионе припарковал свой серо-голубой БМВ рядом с собором Святого Бавона. Он бросил взгляд на часы и пешком отправился на Пшеничный рынок. Во внутреннем кармане дорогого пальто у Скаглионе была спрятана толстая пачка хрустящих банкнот. Эти деньги были платой за взрыв памятника Гвидо Гезелле.
Мать Энзо всегда мечтала, чтобы он стал врачом или адвокатом, поэтому и отправила его учиться в университет против воли отца, Скаглионе-старшего. Целых шесть лет Энзо учился в разных городах: в Намюре, в Левене и Генте. А потом его мать сбил какой-то пьяный водитель. Ей тогда было всего сорок девять лет.
После смерти матери Энзо сразу же бросил университет и погрузился в паутину преступного мира. Вскоре он стал очень богатым человеком. Его гонорару за взрыв памятника Гвидо Гезелле мог позавидовать любой самый богатый хирург.
Скаглионе направился к развалинам древнего замка. Когда-то здесь вершились великие дела и происходили кровавые битвы. Энзо, как зачарованный, смотрел на древний ров, засыпанный снегом. Временами он слышал звон трамваев, которые изредка проезжали по пустынным улицам. Редкие машины освещали заснеженные дороги фарами, и тогда снег казался желтым. Если в Брюгге городские власти тщательно расчищали снег на проезжей части, то в Генте это никому и в голову не приходило. И потому заснеженные дороги Гента были куда безопаснее для пешеходов, чем покрытые льдом улицы Брюгге. Энзо неподвижно стоял, наслаждаясь тишиной ночных улиц.
Роберт Николаи жил в недавно отремонтированной квартире в Патершоле, недалеко от университетского культурного центра «Хет-Панд». Это был один из самых старых районов Гента. Энзо знал «Хет-Панд», как свои пять пальцев. Когда Скаглионе был еще студентом, он часто приглашал туда девушек на свидания. Но недавно монастырь отреставрировали, и он навсегда потерял свое очарование. Теперь это некогда романтичное здание превратилось во что-то среднее между архитектурным шедевром XIX века и безликим строением 1990-х годов.
Николаи знал, что Скаглионе придет, и с нетерпением его ждал. Как только Энзо позвонил, дверь распахнулась.
– Входите, – дружелюбно улыбнувшись, пригласил Николаи, довольно красивый мужчина: невысокий, но крепкий и сильный, с прекрасной фигурой, с длинными волосами, стянутыми в конский хвост. Он энергично пожал Скаглионе руку. Ладонь его была горячей и сухой. – Надеюсь, никаких проблем не возникло? – спросил он.
Энзо пожал плечами и вошел внутрь. Обстановка в квартире была почти спартанской, ничего лишнего. Мебель от «ИКЕЯ» как нельзя лучше сочеталась с побеленными стенами. На деревянном полу лежали два небольших розоватых коврика.
– Присаживайтесь, сэр.
Николаи не знал, как зовут Скаглионе. А у Энзо не было ни малейшего желания представляться. Он сел в кресло-качалку из букового дерева.
– Вам принести что-нибудь выпить? – на ломаном голландском спросил Николаи.
– Да, пожалуйста.
– Не хотите ли белого вина?
– Да, это будет в самый раз. А у вас уютная квартира, Николаи.
Широкоплечий валлон улыбнулся. Ему нравилось, когда восхищались его вкусом.
– Тогда подождите минутку, пока я схожу за вином. Чувствуйте себя как дома. Можете осмотреться, если хотите.
Энзо не стал осматривать квартиру Николаи. Он и так знал о нем предостаточно. На него было составлено целое досье. Николаи работал сварщиком в компании, которая занималась изготовлением металлоконструкций. Зарплата у Николаи была небольшой, а он не мог жить без роскоши, поэтому брался за разные сомнительные дела, чтобы жить ни в чем себе не отказывая. Вообще-то Николаи чаще всего имел дело с драгоценностями, но не брезговал и наличными деньгами. Он покупал одежду от Армани, коллекционировал антиквариат и питался дорогой едой. Николаи приходилось скрывать от окружающих свои доходы, но его это не особенно удручало. У него не было ни друзей, ни родственников, он жил словно отшельник. И потому никто во всем мире не знал, что Николаи ведет двойную жизнь.
– Давайте я помогу вам снять пальто, – предложил Николаи. – Так вам будет гораздо удобнее.
Он поставил бутылку и стаканы на маленький столик и помог Энзо снять пальто.
– Английское? – спросил он, взглянув на фирменный лейбл. – «Севил-Роу»?
Энзо кивнул, расплывшись в довольной улыбке.
Этот сварщик нравился ему все больше и больше. Возможно, это происходило потому, что Энзо, как и Николаи, был неравнодушен к роскоши и неплохо разбирался в дорогой одежде.
Николаи открыл бутылку и разлил вино по бокалам. Это было пино нуар – любимое вино Энзо.
– Я привез вам аванс, – осушив свой стакан, проговорил Энзо. – Четыреста тысяч. Остальное вам заплатят по окончании дела. Все инструкции вы найдете в конверте.
С этими словами он протянул Николаи конверт и деньги.
Николаи кивнул и с беспокойством посмотрел на Энзо. Только теперь он начал понимать, какое сложное и опасное дело ему предстоит. Последствия могли быть самыми непредсказуемыми. Одно дело – заниматься кражами и совсем другое…
– Думаю, вы понимаете весь риск предприятия, – сказал Энзо, словно прочитав его мысли.
Этот сварщик был асом в воровском деле, но ему еще никогда не приходилось взрывать объекты.
Николаи дрожащими руками разорвал конверт.
– На зеленых листках – схема системы обеспечения безопасности, – с готовностью стал объяснять Энзо.
Валлон в недоумении смотрел на листки, которые он вытащил из конверта, – они были не зелеными, а голубыми.
– На голубых листках – план здания, – продолжил свои объяснения Энзо. – А вам нужна схема системы обеспечения безопасности.
– Простите. Я внимательно изучу все это позже, – с виноватым видом произнес Николаи.
Пачка банкнот интересовала его куда больше. Словно опытный кассир, он ловко и быстро пересчитал деньги.
– Полагаю, с башней никаких проблем не возникнет, – задумчиво проговорил Николаи. – Думаю, я смогу подняться на верх башни примерно за полчаса.
Хотя в комнате было тепло, Энзо поежился. Чтобы взобраться на башню высотой в двести пятьдесят футов, необходимо обладать немалой сноровкой.
Что касается Энзо, то у него начинала кружиться голова уже на высоте третьего этажа.
– Вы можете сами выбрать день, когда это сделать, – сказал Энзо и выпил вина. Беспокойство Николаи передалось и ему.
– Чем скорее, тем лучше, – с жаром проговорил Николаи.
– Вы правы. Но в любом случае все это должно произойти не позднее апреля.
– Не беспокойтесь, я не подведу. Если бы не этот проклятый снег, я сделал бы это уже через пару дней.
Энзо совершенно не подумал о снеге. Ведь действительно Николаи не сможет забраться на башню, пока не сойдет снег.
– Не волнуйтесь, к счастью, в Генте снег подолгу не идет, – сказал сварщик.
– Да, но даже после того, как сойдет снег, на башне будет чертовски холодно.
– Это не проблема. В прошлом году я забрался на вершину Французских Альп при температуре четырнадцать градусов, – с гордостью сообщил Николаи.
– Я рад, что вы не сомневаетесь в успехе дела, – одобрил Энзо и осушил свой стакан. – Вот ключ от камеры хранения. Вы должны взять все из нее как можно быстрее. Полиция то и дело проверяет камеры хранения. Иногда они даже используют служебных собак.
– Держу пари, что они ищут там наркотики, – язвительно проговорил валлон.
Энзо моргнул. Валлон становился слишком самоуверенным и уже начал дерзить. Энзо это очень не понравилось.
– В прошлом году на станции Сент-Питер произошел взрыв. После этого, я думаю, они усилили контроль за камерами хранения на вокзалах, так что ваша ирония мне непонятна, – отрезал Энзо.
Николаи рассмеялся беззаботно и весело, как ребенок, который получил в подарок на Рождество большого плюшевого медведя. Энзо закрыл глаза и с огромным трудом подавил свой гнев. Скаглионе был наполовину сицилийцем и потому часто выходил из себя.
– На вашем месте я бы не относился к этому делу с таким легкомыслием, – укорил Энзо.
– Не волнуйтесь, сэр. Я никогда не совершаю ошибок, – поспешил заверить его Николаи.
– Надеюсь, что это действительно так, амиго. Иначе и мне и вам не поздоровится.
С этими словами Энзо поднялся. Валлон снял с вешалки пальто Скаглионе и подал ему.
– Если у вас возникнут непредвиденные обстоятельства, позвоните мне по этому номеру, – сказал Энзо, протянув Николаи визитку.
Николаи мельком взглянул на нее и небрежно сунул в карман.
– Ну, мне пора, – сухо проговорил Энзо, оделся, поднял воротник пальто и пожал Николаи руку на прощание. – Удачи.
– Спасибо, – ответил валлон. – И передайте вашему заказчику, что все будет в полном порядке.
Эти слова Николаи произнес таким надменным и самоуверенным тоном, что на секунду Скаглионе почувствовал себя полным ничтожеством, мальчиком на побегушках, способным выполнять лишь самую примитивную работу. Но мгновение спустя Энзо пришло в голову, что, несмотря на смелость и самоуверенность, этот валлон наивен, как ребенок. И эта его наивность могла все испортить.
– Вы запомнили номер телефона, который я вам дал? – спросил Энзо, когда они уже стояли у входной двери.
Улыбнувшись, Николаи без запинки повторил телефонный номер.
– Если ваши способности к скалолазанию такие же блестящие, как память, то заказчику и вправду не о чем беспокоиться, – язвительно заключил Скаглионе.
