Глава 41

Явились представители службы безопасности отеля, а за ними люди из СБК. Они забрали бесчувственную Крестофф и тело Векслера, задали несколько вопросов, что-то записали, переселили Алекса в другой номер и поставили охрану на всякий случай.

Примерно через час после их ухода нам позвонила одна из сотрудниц Килгора:

– Мы слышали о том, что случилось, понимаем, сколько вам пришлось пережить, и рады, что опасность миновала.

– Спасибо, – ответил Алекс.

– При первой же возможности мы найдем подходящий способ поблагодарить вас. А пока что связывайтесь с нами, если понадобится помощь.

Она дала нам личный код для связи с ней.

В тот вечер мы так и не поужинали. Заказанная Алексом еда остыла, да и аппетит у него пропал. Спустившись вниз, мы сели за столик в пилотском клубе. Там оказалось пусто.

– Все возят беженцев на Санктум, – сказал распорядитель.

Мы заказали себе выпить. Пришли еще двое или трое посетителей. Где-то через час раздался сигнал моего коммуникатора:

– Госпожа Колпат?

– Да.

– Я из Транспортной службы Коалиции. Как вам наверняка известно, мы вывозим людей с планеты. Мне очень жаль, но в соответствии с правительственным распоряжением номер пятьсот четыре девятьсот одиннадцать мы реквизировали ваш корабль.

– Вы это уже однажды сделали.

– Вот как? Как бы то ни было, мы вынуждены сделать то же самое еще раз.

– Не хотелось бы.

– Прекрасно вас понимаю. В любом случае у нас нет выбора. Ваш корабль придется усовершенствовать. Нам хотелось бы, чтобы вы оставались его капитаном и оказали помощь в эвакуации. Можно ли на вас рассчитывать?

Алекс покачал головой:

– А как быть тем, у кого нет друзей в высших сферах?

– Конечно, – сказала я. – Я вам помогу.

– Отлично. Можете вылететь сегодня вечером?

– Сегодня?

– Время поджимает, госпожа Колпат.

Алекс знаком дал мне понять, что позвонит людям Килгора и все решит.

– Хорошо, – ответила я. – Дадите мне час?

– Но не больше. Ваши пассажиры уже на станции. Вылетаете в полночь.

О выпивке больше не могло быть и речи, по крайней мере для меня. Мы уныло молчали, размышляя о безрадостном будущем. В течение трех лет мне предстояло возить беженцев; одному Богу было ведомо, что ожидало Алекса. И все это время планета медленно катилась бы к катастрофе.

Мы попрощались. Алекс остался один в пилотском клубе – человек, который узнал обо всем и предупредил жителей планеты, дав им шанс на спасение. Вряд ли он смог бы вернуться туда без меня.

Вернувшись к себе в номер, я собрала вещи, бо́льшую часть которых, к счастью, так и не распаковала. Отправив багаж на причал, я выписалась из отеля и отправилась в диспетчерскую. Если уж я собиралась доставлять людей на Санктум, неплохо было бы выяснить, где он вообще находится.

Четырнадцать тысяч световых лет в сторону края галактики. Одна из одиннадцати планет в системе желтого карлика. Конечно, с такого расстояния ее невозможно было увидеть невооруженным взглядом. Получив данные, я направилась к кораблю, который уже ждал у причала. Техник заверил меня, что «Белль-Мари» полностью готова и переоборудована, на борту имеется запас еды и воды.

Каждый причал был рассчитан на обслуживание двух кораблей. К вылету готовился и второй корабль – небольшой, меньше «Белль-Мари», но с ашиурскими опознавательными знаками. Я постояла с минуту, глядя, как четверо детей расстаются с группой взрослых, как молодая женщина ведет их на борт. В стороне стояла ашиурка, – видимо, она была капитаном. Последние пять пассажиров скрылись в туннеле. Ашиурка поколебалась, настороженно глядя на оставшихся взрослых, а затем подняла длинную руку, словно прощалась или желала удачи. Люди помахали в ответ. Еще несколько месяцев назад подобную сцену невозможно было себе представить.

Мы поднялись на борт «Белль-Мари». Техник показал мне шесть дополнительных противоперегрузочных коек, вдвое увеличивавших вместимость корабля. Систему жизнеобеспечения также усовершенствовали.

– Когда вернетесь, – сказал техник, – мы установим дополнительный туалет, а пока обходитесь тем, что есть. Если потребуется что-то еще, дайте знать.

Сверившись с блокнотом, он сказал: «Ладно, все нормально», не обращаясь ни к кому в отдельности, и направился к люку. Уже ступив одной ногой в туннель, он вдруг обернулся:

– Кстати, в памяти вашего искина будут храниться имена всех пассажиров, данные о времени их прибытия на корабль – до которого остается всего несколько минут, – а также контактная информация, которая понадобится вам на Санктуме.

Он вышел. Я села и поздоровалась с Белль.

– Привет, Чейз, – ответила она.

Я ожидала появления еще одной партии детей и облегченно вздохнула, увидев вместо них техников и инженеров. Знаю, это может показаться жестоким, но перспектива полета к Санктуму в компании детишек, находящихся на грани истерики, меня совсем не радовала. Я представила, каково сейчас «немой» на том, другом, корабле, и мне впервые пришло в голову, что у них все-таки может иметься какой-то «выключатель».

Я представилась пассажирам. Все понимали, что личное пространство каждого крайне ограничено: придется довольствоваться тем, что есть. Через несколько минут мы пустились в путь. Очень скоро я обнаружила, что лететь с ними не намного легче, чем с детьми. Все пассажиры оставили семьи, любимых, друзей, для которых не было места на «Белль-Мари» и, вероятно, ни на одном корабле в ближайшие три года. Приоритет отдавался детям и сопровождавшим их взрослым: никто не возражал, но боли это нисколько не смягчало. Моим пассажирам предстояло выполнить свою задачу на Санктуме, после чего у них был выбор – остаться, избежав «удара молнии», или рискнуть и вернуться на Салуд Дальний, почти не имея шанса эвакуироваться позднее. Естественно, все советовали им остаться на Санктуме.

Полет был долгим. Нам пришлось спать по очереди. Несмотря на дополнительную систему жизнеобеспечения, воздух стал тяжелым. На мостике всегда сидели двое. Остальные – те, кто не спал, – располагались в кают-компании, а некоторым приходилось довольствоваться палубой, поскольку сидячих мест на всех не хватало. В такой толпе толку от электронных игр было немного, и я напомнила себе, что в следующий раз следует захватить несколько карточных колод.

Люди стоически переносили трудности, понимая, насколько высоки ставки, но тесные переборки давили на всех. По утрам и вечерам мы смотрели развлекательные программы – мюзиклы, комедии, триллеры, ничего особо тяжелого. Мы даже возродили игру в бинго: по словам Алекса, ее изобрели на Деллаконде две с лишним тысячи лет назад, а может, и раньше. Компания «Рэйнбоу» недавно продала набор для бинго той эпохи за хорошие деньги.

И конечно, мы разговаривали. Еще до того, как полет закончился, все уже знали историю жизни каждого. Эту женщину бросили родители, у этого мужчины сын погиб в море. У одного из техников на полпути возникли проблемы с дыханием. К счастью, на борту имелись кислородные баллоны, и мы вывели его из приступа, но до прибытия он доставил нам немало хлопот.

Когда на тринадцатый день мы вышли из прыжка в окрестностях Санктума, всеобщей радости не было границ. Я могла сделать так, чтобы техника забрал патрульный корабль, но тот настаивал, что прекрасно себя чувствует, и хотел остаться на «Белль-Мари». Я согласилась, а на следующий день у него снова случился приступ. Мы вручили его медикам, не на шутку перепугавшись.

На орбите Санктума мы приняли передачу с Парковой, 17. Килгор благодарил своих друзей в Конфедерации за поддержку. Он упомянул о посылке флота, но имел в виду прежде всего массовую помощь со стороны граждан. Интересно, подумала я, хватило ли ему ума послать такое же сообщение Собранию?

Работы на Санктуме, естественно, только начинались – даже космическую станцию еще не достроили. Из-за отсутствия луны планета, видимо, не могла стать постоянным пристанищем для людей, но на ней были океаны, равнины и леса. Впрочем, я видела ее лишь с орбиты. На темной стороне мерцали огни. Для меня также загрузили виртуальный тур по планете, но я лишь бегло проглядела его: увидел один лес – считай, что видел все.

Мне хотелось задержаться на пару дней, хоть ненадолго выбраться из корабля. Но я теперь участвовала в официальной программе, и на станции Сэмюелс меня ждали новые пассажиры. Поэтому, пока «Белль» проходила обслуживание, я поспала несколько часов на настоящей кровати, а затем отправилась обратно к Салуду Дальнему.

Я ожидала, что в ближайшие три года в моей жизни будет одно и то же – две недели в забитом людьми корабле, две недели в пустом. Бесконечный поток беженцев, оставивших самое дорогое, а часто и самых дорогих людей.

Возможно, Векслер был прав, подумала я.

Вернувшись на станцию Сэмюелс, я нигде не обнаружила Алекса. Я оставила ему сообщение: «Привет, жаль, что разминулись, увидимся в следующий раз». Мне дали почти три часа на отдых, и я приняла очередную партию пассажиров. На сей раз это оказались дети, от четырех лет и меньше, в сопровождении двух матерей. Они кричали и рыдали, прощаясь с родителями. В конце концов все загрузились на борт, я глубоко вздохнула, и мы полетели.

Дети беспрерывно плакали. Матери делали все, что могли, проявляя необычайное терпение. Я пыталась помочь в меру сил, но никто из нас не знал, как утихомирить нескончаемую истерику.

На третий день глаза у обеих женщин налились кровью.

– Нужно придумать что-нибудь получше, – сказала я. Пожалуй, стоило взять с собой пару кошек. Я решила, что пошлю запрос об этом сразу после прилета.

Старшая из матерей, привлекательная блондинка, заметила, что нужно потерпеть две недели, и все. Вторая тотчас же разрыдалась.

Доставив их к месту назначения, я послала сообщение ответственным за эвакуацию, затребовав кошек, и добавила: понятно, что в первую очередь следует спасать детей, но разлучать их с матерями жестоко.

Я знала, что, если получу ответ – надежды на это было немного, – у меня поинтересуются, какие альтернативы я вижу. Конечно, я ничего не могла предложить. Впрочем, значения это не имело: меня так ни о чем и не спросили.

Я вышла из прыжка в окрестностях Салуда Дальнего, задумываясь над тем, смогу ли жить так целых три года. Я знала, что нам на замену готовят новых пилотов, но на это требовалось время: мне оставалось лишь сидеть и проклинать судьбу. Когда до планеты оставалось два дня пути, подала голос Белль:

– Чейз?

– Да, Белль? Что там у тебя?

– Точно не знаю. Похоже, вторжение.

– Вторжение?

– Я наблюдаю множество кораблей. Военных.

– Где?

– В основном они сосредоточены близ Салуда Дальнего.

– Что за корабли?

– Разные. Крейсеры, корабли сопровождения, истребители. Тысячи военных судов.

– Черт побери, Белль, хорошая новость. Конфедерация все-таки прислала помощь.

– Чейз, это не корабли Конфедерации. Это «немые».