Глава 40

Это наверняка был Векслер.

Мы с Алексом переглянулись.

– Похоже, он до сих пор не в духе, – заметил Алекс.

– Ты действительно думаешь, что он хочет нас убить?

– Не знаю. Как еще объяснить ее слова?

Мы направлялись к выходу, когда я услышала чьи-то рыдания. Звуки доносились из толпы перед нами. Возле туннеля, который вел на посадку, собрались мужчины и женщины, а также множество детей. Все обнимали друг друга. Несколько служащих пытались загнать детей в туннель.

Я спросила стоявшую рядом женщину, что происходит.

– Эвакуация, – ответила она. – Отправляют детей на Санктум.

– Без родителей? – спросила я.

– Как правило, да. На каждом корабле, смотря по вместимости, летят две или три матери.

Дети помладше пытались уцепиться за взрослых, и их приходилось отрывать силой. Мы слышали обещания: «Папа и мама скоро с тобой увидятся, лети с этой тетей, Джейн, все будет хорошо». У некоторых началась истерика. Когда мы уходили, борьба все еще продолжалась.

– Что делать с Векслером? – спросила я, радуясь возможности сменить тему. – На нижнем уровне есть офис службы безопасности.

– Не самая удачная мысль.

– Почему?

– Если он за нами следит – а я удивлюсь, если это окажется не так, – он поймет, куда мы пошли. Тогда мы утратим свое преимущество.

– Какое?

– Он не знает, что нас предупредили. Службе безопасности нужно сообщить, но по коммуникатору.

– Хорошо.

– Постарайся выглядеть веселее, Чейз.

Я улыбнулась и начала насвистывать.

– Веселее, а не глупее.

– Ладно. Что дальше?

– Где тут ресторан?

– Прямо впереди – «Сэндстоун».

– Давай зайдем туда. Там все и сделаем.

– Не лучше ли просто сесть на челнок и убраться отсюда?

– Рано или поздно нам все равно придется столкнуться с Векслером. А если удрать, мы так и будем все время бегать от него.

– Ладно. Но мне кажется, это неважная идея – сидеть в «Сэндстоуне». Можно оказаться прямо у него на виду. Почему бы, по крайней мере, не спрятаться?

– Векслер тоже хочет жить. Он намерен прикончить нас, и ему надо успеть долететь в челноке до планеты. А значит, он попытается добраться до нас в каком-нибудь укромном месте.

С этим я, пожалуй, готова была согласиться.

– Думаешь, Крестофф тоже с ним?

Я огляделась, стараясь не вызывать подозрений, что оказалось не так-то просто.

– Лучше предполагать, что да.

Войдя в «Сэндстоун», мы сели за столик в углу – подальше от окон, но не внутри отгороженного пространства, чтобы в случае надобности быстро сорваться с места.

– Скремблер все еще у тебя, Чейз? – спросил Алекс.

Оружие лежало у меня в наплечной сумке.

– Отлично. Давай забронируем отель.

– Придется воспользоваться реальными именами.

Срок действия дополнительного счета уже истек.

– Ничего страшного. Может, даже хорошо, что этим подонкам легче будет нас найти.

Он задумчиво подпер рукой подбородок. Я позвонила в отель. Там имелся свободный люкс.

– Нет, – сказал Алекс. – Два номера.

Он заказал напитки, затем позвонил в службу безопасности. Представившись, он сообщил, что на станции находятся двое разыскиваемых преступников.

– И кто же эти преступники? – скептически спросил женский голос.

– Микель Векслер. – Он проговорил имя по буквам. – И Мария Крестофф.

– Хорошо. Откуда вам известно, что они на станции?

– Я их видел.

– Уверены?

– Да.

– Одну минуту, пожалуйста.

Ресторан был заполнен почти наполовину, но я не видела знакомых лиц ни внутри, ни в вестибюле.

– Да, Векслер… есть такой. Гм… господин Бенедикт, вы лично знакомы с этими людьми?

– Да.

– С обоими?

– Совершенно верно.

– Очень хорошо. Вы остановились на станции?

– Да.

– В отеле?

– Совершенно верно.

– Хорошо, спасибо. Мы проследим за ними. Будьте на связи.

Мы сидели, глядя друг на друга.

– Что думаешь? – спросила я.

– Если на них вдруг наткнутся, то арестуют.

Пока мы пробовали напитки и раздумывали, заказать ли еду, я сообщила службе сервиса, что наши планы изменились и багаж следует доставить в отель.

Примерно через час мы вошли в вестибюль отеля. Именно тогда меня начала бить нервная дрожь. Помню, у меня вдруг возникло ощущение, что Векслер подстерегает нас в лифте или за углом. В коридоре я достала из сумки скремблер. Мы проверили мою комнату с оружием наготове – никто не собирался недооценивать доброго доктора.

Наконец я поставила чемоданы, включила головизор и оставила включенным свет, желая создать впечатление, будто я в номере. Затем мы проделали ту же процедуру в номере Алекса.

Если наша реакция кажется вам слишком острой, прошу учесть, что нам пришлось немало пережить. Так или иначе, Алекс сказал, что нисколько не сомневается в скором приходе гостей.

Он поприветствовал искина по имени Айя. У нее был мягкий женский голос.

– Айя, ты можешь изобразить администратора Килгора? – спросил он.

– Могу ли я воспроизвести его голос?

– Да.

– Конечно. – Она произнесла низким килгоровским баритоном фразу о том, что свобода – благо для каждого, где бы он ни находился.

– Хорошо, – сказал Алекс. – Отлично. Я бы хотел кое о чем тебя попросить.

– Если это в моих силах, сэр.

Комнаты были меньше, чем в отелях того же класса на планете, но выглядели нисколько не хуже – шелк и лаванда.

Был даже балкон, выходивший в главный вестибюль. Сквозь прозрачный потолок открывался великолепный вид на край галактики, освещенный заходящим – или восходящим – солнцем.

Выйдя в стеклянную дверь, я внимательно ее осмотрела. Балконы соединялись узким карнизом: я решила, что даже Крестофф не пройдет по нему. Вернувшись в номер, я закрыла дверь и задернула занавески.

Мы немного поговорили и посмотрели новости об эвакуации. Все оживленно обсуждали помощь от Конфедерации и Собрания. Щит практически не упоминался – разве что как пример безрассудства руководителей планеты.

«Все равно ничего не вышло бы, Джей, – сказал один из комментаторов. – Пришлось бы бросить туда весь эвакуационный флот, практически с нулевым шансом на успех. Думаю, они поступили правильно, решив вывезти с планеты как можно больше людей и сосредоточиться на строительстве убежищ».

Мы старались говорить как можно тише: стоявшие за дверью не должны были догадаться, что в номере есть еще один человек. Мы не слишком рассчитывали одурачить Векслера, но принять меры предосторожности не мешало.

В конце концов я задремала в кресле. Когда я проснулась, Алекс заметил, что на станции раннее утро, но все-таки неплохо было бы поужинать.

– Конечно, – согласилась я.

Он взял со стола отельный справочник:

– Пожалуй, стоит заказать еду в номер.

– Зачем? Мы же решили, что в общественных местах безопаснее.

– Придется выйти в коридор и спуститься на лифте. Если они что-то замышляют, пусть лучше придут к нам сами.

– Ладно.

– А еще можно взять только один ужин. Для меня.

– Я у себя в номере?

– Именно. – Он позвонил вниз, заказав фирменное блюдо, бокал белого вина и булочку с корицей.

Мы немного подождали. Послышались шум лифта и шаги в коридоре. Где-то открылась дверь, и снова стало тихо.

После еще одной ложной тревоги в дверь наконец постучали. Алекс знаком велел мне скрыться в ванной. Убедившись, что я скрылась из виду, он открыл дверь.

– Добрый вечер, сэр. – Голос принадлежал не Векслеру.

Алекс посторонился. Служащий внес в номер поднос и маленькую бутылочку вина, оставив дверь распахнутой. Поставив поднос на кофейный столик, он откупорил вино и наполнил бокал, после чего расстелил салфетку и положил приборы. Алекс дал ему чаевые. Он поблагодарил и вышел из номера, закрыв за собой дверь.

– Что ж, – сказал Алекс, садясь за стол, – не сработало.

– Да, не сработало.

Он посмотрел на ужин – парная рыба, овощи и тост.

– Я поделюсь с тобой.

– Или со мной, – послышался голос из дальнего конца комнаты. За балконной занавеской стояла Крестофф, с бластером в руках.

Я ее недооценила.

– Не делайте резких движений, – предупредила она. – Колпат, иди сюда, чтобы тебя лучше было видно. Да, вот так. Хорошо. Бенедикт, медленно встань и подойди к двери.

Алекс отодвинул поднос и поднялся. Я продолжала стоять.

– Не лучшая мысль, – заметил он. – Тебе же будет хуже.

– Делай, что сказано. Поверни ручку, чтобы освободить защелку. И не пытайся открыть дверь.

Алекс подчинился.

– Теперь отойди на середину комнаты. Вместе со своей секс-игрушкой. – Она удостоила меня короткой улыбкой.

Алекс отошел. Дверь открылась, и появился Векслер. В руках он держал бутылку с каким-то крепким напитком.

– Алекс, Чейз, рад снова вас видеть, – сказал он, затем закрыл дверь и достал из кармана скремблер. – Я боялся, что вы не вернетесь.

– Вас все равно схватят, – сказал Алекс. – Зачем вам это?

– Хочу насладиться зрелищем расплаты. – Он посмотрел на диван и несъеденный ужин. – Садитесь оба. И заканчивайте то, что начали.

Мы продолжали стоять, глядя на него.

– Садитесь.

Мы сели. Вошла Крестофф, оставив открытой балконную дверь.

– Колпат, – улыбнулась она, – тебя-то я и искала. Микель, оставь ее мне. Нет возражений? – Она не сводила с меня взгляда. – Ну что, дорогая? Только ты и я? – Она положила бластер на кресло. – Отложим игрушки и разберемся по-честному?

Векслер покачал головой.

– Мария, не делай глупостей, – сказал он. – У тебя еще будет шанс.

Забрав оружие, Крестофф присела на край кресла. Алекс не обращал на нее никакого внимания.

– Что вам, собственно, нужно?

– Вы присутствовали при посадке на «Квеваллу». Неужели вы не ощутили боли, которую сами причинили?

– Не говорите чушь, доктор. Часть тех слез – слезы облегчения. Люди отправляли своих детей в безопасное место.

– Я не про них, идиот. Эти сцены записаны, их показывают по всей планете. Как вы думаете, у скольких зрителей детей никуда не вывозят? Они останутся в городах, когда грянет «удар молнии», и три года будут влачить жалкое существование. А все из-за того, что вам и вашей партнерше захотелось славы. Будьте прокляты. – Взгляд его упал на меня. – Будьте прокляты вы оба.

– Похоже, вы несколько переутомились.

– Два миллиарда людей не смогут покинуть планету, независимо от размера флота. Два миллиарда, Алекс. Вы отобрали у каждого из них три года нормальной жизни. Посчитайте сами.

– И поэтому вы решили сохранить все в тайне?

Я слышала тяжелое дыхание Векслера.

– Алекс, вы действительно настолько глупы? Вы считаете, что это я так решил?

– Я знаю, что были и другие. Дело не в этом.

– У нас демократическое правительство. Или было демократическим. Подозреваю, что сейчас оно разваливается на части.

Алекс попробовал тост.

– Хотите сказать, что Килгор все знал?

– В самом деле? Пожалуй, вы сообразительнее, чем я думал. – Он вздохнул. – Что ж, полагаю, пора заканчивать.

Взгляд Алекса упал на скремблер:

– Вы же не собираетесь применить его прямо здесь?

Векслер покачал головой:

– Нет, конечно. Только если не будет иного выхода. Но с вами произойдет несчастный случай.

– Вот как? Что вы имеете в виду?

– Вы этого еще не знаете, но вы с молодой леди решили устроить вечеринку. Прямо сейчас. И к несчастью, слишком много выпили. Когда все случится, она окажется полуголой. – Он повернулся ко мне. – Колпат, снимите блузку.

Я поколебалась.

– Давай, дорогуша, – сказала Крестофф.

Я расстегнула блузку, под которой ничего не было.

Векслер взял из шкафа два стакана, открыл бутылку и наполнил их жидкостью цвета какао, после чего поставил стаканы на кофейный столик:

– Это корала, довольно крепкий напиток. После одного стакана вы станете чуть податливее. – Он снова посмотрел на меня. – Колпат, снимите, пожалуйста, эту ужасную блузку.

Он отошел назад. Алекс взял стакан и протянул второй мне.

– Сейчас произойдет вот что: вы развлекаетесь от всей души, но, к несчастью, не рассчитаете дозу. Как это ни печально, вы оба свалитесь с балкона. – Он пожал плечами. – Прискорбный конец для тех, кто оказал такую помощь Салуду Дальнему, но вас утешит то, что вы умрете в объятиях друг друга. К тому же благодаря корале вы не почувствуете боли.

– Мы не любовники, – сказала я.

– Правда? Что ж, тем больше позора. Но никто в это не поверит. А теперь, дорогая, снимите блузку. Я вынужден настаивать на этом.

Блузка была заправлена в брюки.

– Вы не против, если я встану? Я не могу снять ее сидя.

– Конечно, – подумав, ответил Векслер. – Но, пожалуйста, осторожнее.

Между мной и Крестофф не должно было быть никаких препятствий: мне вовсе не хотелось перелезать через кофейный столик, чтобы добраться до нее. Алекс тоже встал. Векслер жестом велел ему снова сесть, но Алекс не подчинился.

– Что стало с героем революции? – спросил он. – Как вы превратились в дешевого бюрократа? И как вас удалось подкупить?

– Хватит, – оборвал его Векслер.

Алекс прошел за моей спиной, оказавшись на одной прямой с Векслером.

– Вы без всякого сожаления готовы пожертвовать кем угодно для своего начальства? Даже Викки Грин?

Слова «Викки Грин» были сигналом для искина.

– Векслер, у вас вообще есть совесть? – послышался голос Килгора. – Как вы могли?

В голосе прозвучали неподдельная злость и искреннее разочарование. Неплохо для искина.

Оба отвлеклись лишь на мгновение, но большего нам и не требовалось. Крестофф еще не успела вновь переключиться на меня, когда я прыгнула к ней и свалила ее с кресла. Падая, она попыталась выстрелить, но я схватила ее за руку, одновременно ударив кулаком в живот. Крестофф согнулась пополам, и бластер выпалил в потолок.

Мы обменялись ударами. Я с размаху стукнула о стену рукой Крестофф – той самой, в которой она держала оружие. Наверху кто-то закричал. Взвыла сирена.

Бластер полетел вниз. Мы покатились по полу, пытаясь до него дотянуться. В конце концов Крестофф пинком отшвырнула его в сторону. Схватив бутылку из-под вина, я обрушила ее на голову Крестофф и получила в ответ удар лампой.

– Сука, – все тем же бесцветным голосом проговорила она.

Мы вскочили на ноги, и схватка продолжилась. Внезапно Крестофф споткнулась о табурет. Подхватив бластер, я обернулась и увидела, что дела у Алекса идут неважно: сражаясь, они с Векслером переместились на балкон. Векслер был старше и ниже Алекса, но опыта единоборств у него явно было больше. Между тем Крестофф начала подниматься с пола, рассказывая, что она думает о моих родителях. Я нацелила на нее оружие.

– Ни с места, – сказала я.

– Что, боишься? – Она яростно уставилась на меня.

– Черт побери, ты меня утомила, – бросила я.

Скремблер Векслера выпал из рук. Держа Крестофф на безопасном расстоянии, я подобрала оружие и, действуя одной рукой, попыталась переключить в нелетальный режим. Поняв, что у нее появился шанс, Крестофф прыгнула на меня. Я врезала ей бластером по голове. Она упала на колени, и я нанесла еще один удар.

Чистая работа.

Векслер и Алекс продолжали драться, перегнувшись через ограждение балкона. Позади них виднелся прозрачный купол, а за ним – небо с заходящей Каллистрой. Где-то играла музыка. По-прежнему выла сирена, кто-то принялся колотить в дверь. В коридоре слышались голоса.

Алекс и Векслер сражались у перил, рискуя свалиться вниз. Переведя скремблер в нужный режим, я направила его на Векслера.

– Хватит, – сказала я. – Отпусти его.

Движимый самоубийственным порывом, Векслер попытался перебросить Алекса через перила. Стрелять не хотелось – я боялась попасть в Алекса. Схватив оружие за ствол, я бросилась к Векслеру и ударила его рукояткой по голове. Тот, кто хоть раз пользовался скремблером, знает, что вес его невелик и такой удар может лишь разозлить противника. Векслер с силой оттолкнул меня локтем – я качнулась назад – и снова повернулся к Алексу. Похоже, он совсем обезумел.

Приняв удар на себя, Алекс пошатнулся, на мгновение потеряв равновесие. Решив, что с меня хватит, я свирепо набросилась на Векслера.

Наверное, мне не хотелось сбрасывать его с балкона, – скорее всего, я плохо соображала от злости. Правда, помню, что я подумала: «Он ведь может свалиться на кого-нибудь». Так или иначе, Векслер с грохотом отлетел к перилам, хватаясь за Алекса. Я ударила его еще раз, – кажется, он потерял равновесие. Возможно, мой удар оказался сильнее, чем я ожидала. Векслер перевалился через перила, отчаянно размахивая руками, и вцепился мне в руку, увлекая меня за собой.

Все это время он кричал. Я повисла на перилах, наполовину перегнувшись через них, и тут на помощь пришел Алекс, потащивший меня назад. Векслер начал соскальзывать, но на его мольбы никто не обращал внимания.

Раздался последний вопль – и тут же оборвался.

Несколько секунд я стояла, не в силах произнести ни слова, затем посмотрела вниз. Там собиралась толпа. Похоже, никто больше не пострадал.

В дверь продолжали стучать. Я вернулась в номер и открыла ее.