78. Дикий Запад

Картинка с двух камер, полностью объемная, напомнила ему неподвижное изображение еще более древних времен, только он не помнил, как называлась та платформа. Флинн смотрела на него, ее колени были прикрыты светлой тканью.

– Это я, – сказал Недертон.

– Офигеть.

Флинн протянула руку – непропорционально увеличенные кончики пальцев – и толкнула его, то неизвестное, на чем были закреплены камеры. Он качнулся, на миг увидел низкую, кустарного вида поверхность – наверное, потолок – и горизонтальный шов отклеившейся бумаги. Потом с ощутимым стрекотом выровнялся.

– Не делай так, – сказал он.

– Знаешь, как ты выглядишь? – спросила Флинн, перегибаясь через колени.

– Нет, – ответил Недертон, хотя программа-эмулятор показывала что-то сферическое, на колесах, с прямоугольной плашкой на тонком стебельке.

Руки Флинн увеличились во много раз, затем всю трансляцию заполнило рекламное изображение того же предмета, что на эмблеме, но с восторженной детской физиономией во весь экранчик.

– У нас на Диком Западе нет крутых синтетических красавчиков, зато есть «Перекати-Полли». Ты где сейчас?

– В гобивагене.

– В автодоме?

– За моим столом, – сказал Недертон.

– Это правда твой стол?

– Нет.

– Фантастически уродский. Так никакой «Сольветры» нет и не было?

– Есть компании, зарегистрированные под таким названием в вашей Колумбии и в вашей Панаме, – ответил Недертон. – А теперь и в ваших Соединенных Штатах. Ты в руководстве одной из них.

– А у вас ее не было?

– Не было.

– Просто хобби Льва? Плюс то, что ты облажался, и расследование Лоубир?

– Насколько я знаю, да.

– Зачем ты здесь?

– Лоубир предложила. А мне хотелось увидеть своими глазами. Сейчас день? Это окно? Где мы?

– Ночь, – ответила Флинн. – У меня в комнате. Яркая луна.

Она протянула руку, выключила источник света и тут же стала прекрасна другой красотой. Темные глаза сделались больше. Дагеротип, вспомнил Недертон.

– Отвернись, – сказала Флинн и сама его развернула. – Мне надо надеть джинсы.

Ее комната, насколько он видел через скользящую камеру, напоминала кочевую юрту. Невзрачная мебель, груды одежды, отпечатанные на принтере вещи. Мгновение в прошлом, за десятилетия до его рождения. Мир, который Недертон воображал, в реальности оказался невообразимым.

– Ты всегда здесь жила?

Флинн нагнулась, взяла его, поднесла к окну, к лунному свету:

– Ага.

Луна. Большая, яркая.

– Я знаю, что это реально, – сказал Недертон. – А поверить не могу.

– Я смогла поверить в твой мир, Уилф. Пришлось. Поднапрягись чуточку.

– До джекпота, – проговорил он и тут же пожалел о своих словах.

Флинн развернула его к себе и, залитая лунным светом, серьезная, глянула ему в глаза:

– Что такое джекпот, Уилф?

Вся его способность изворачиваться и лгать куда-то исчезла.