Глава 9
Жизнь неслась по скоростному шоссе без всяких признаков остановки.
Прошла неделя с тех пор, как Лукас согласился на проведение ремонтных работ в доме. За это время у них образовалась привычка пить вместе кофе по утрам и заканчивать день поздним ужином после того, как Кейт возвращалась из больницы. Иногда они ужинали дома, а иногда где-нибудь еще – в маленькой пиццерии, в семейной закусочной. Кейт нравилась домашняя теплая атмосфера этих мест больше, чем обстановка высококлассных ресторанов, куда ходят не поесть и отдохнуть, а показаться на публике.
Но обедала она одна. Сегодня аппетита не было, потому что она приехала в больницу для встречи с хирургом Молли. Они ждали результатов анализов, которые покажут, можно ли еще проводить операцию. Кейт долго и отчаянно молилась о том, чтобы никаких осложнений не возникло.
– Кейт, ты меня слышишь? – Конни Кэррингтон, добросердечная тетя Лукаса, улыбнулась, нагнувшись к ней через стол больничного кафетерия. – Я сказала, что твое появление в жизни Лукаса – большая удача.
– Я появилась в его жизни не сама по себе. Вы меня туда привели.
– И то правда! – Женщина широко улыбнулась.
Жизнерадостный характер не вполне сочетался с ее крайне сдержанным и благопристойным обликом. Короткие серебристые волосы были зачесаны на одну сторону. Гладкая фарфоровая кожа была едва тронута макияжем, а на аккуратном носике красовались очки в темной оправе.
– Вы как будто очень этим довольны.
– Надо было, чтобы кто-нибудь открыл глаза моему племяннику, пока дом не рухнул ему на голову. Спасибо, что сделала это.
– Мне кажется, убедительнее всего оказалась капающая вода.
Конни потянулась через стол и погладила ее по руке:
– С тобой ему лучше, милая.
Кейт в этом очень сомневалась. Между ними явно была искра, или даже магнитное поле. Но ни Лукас, ни Кейт не стремились что-то предпринимать по этому поводу.
– Надеюсь, Лукасу понравится то, что я сделала.
– Я в этом не сомневаюсь. Пора этому мальчику отпустить прошлое и снова начать жить.
Наверное, стоило воспользоваться возможностью расспросить о прошлом Лукаса и о запертой комнате. Но между ней и Лукасом начинала формироваться своего рода дружба, и его тайны лучше узнавать от него, а не шептаться за его спиной.
Конни отпила кофе и поставила чашку на блюдечко.
– Я собиралась тебе сказать, что громкие заголовки в газете – это как раз та реклама, которая нам нужна.
– Серьезно?
Конни кивнула:
– Билеты расходятся мгновенно. Еще немного такой бесплатной рекламы, и у нас будет аншлаг.
Кейт понизила голос:
– Значит, если я соглашусь на идею Лукаса изображать счастливую пару, чтобы привлечь больше внимания…
– Да. – Конни сжала ее руку. – Я согласна.
– Но я… не знаю.
– Вокруг вас уже шумиха. Люди хотят узнать, что за таинственная женщина целовалась с Холостяком Года. Многие женщины пытались привлечь внимание Лукаса, но он на них и не смотрел. А после развода совсем закрылся. Но ты… с тобой все иначе.
– Что иначе? – поинтересовался знакомый мужской голос.
Кейт повернулась, краснея при мысли о том, что он мог их услышать. Она не смогла взглянуть Лукасу в глаза, поэтому стала рассматривать элегантный темно-синий костюм, подчеркивавший его широкие плечи и тонкую талию. Даже в одежде он оставался мистер Секс.
Какое право у нее так думать о нем? Он здесь не как объект для ее фантазий, а как заботливый друг, пришедший оказать поддержку. Благодаря ему и Конни Кейт больше не чувствовала себя одиноко.
– Секретничаете без меня? – продолжил он, окидывая женщин пронзительным взглядом.
– Боже упаси, откуда у нас секреты? – Голос Конни едва дрогнул. – Я объясняла Кейт, что, хотя списком гостей и продажей билетов занимаются другие, на ней самая большая ответственность – подготовка места для приема.
– Согласен, и ее работа великолепна. – Лукас одобрительно кивнул. – Нижний этаж полностью убран, и началась покраска. – Он улыбнулся, прогоняя вечную печаль из своих глаз.
Кейт хотелось, чтобы он всегда так выглядел.
– Теперь нужно, чтобы на втором этаже все пошло так же хорошо. – Она допила кофе.
– Уверен, все пройдет успешно.
Для нее была очень важна вера Лукаса в ее способности. А то, что он сегодня пришел поддержать ее, оказалось полной неожиданностью. Кейт сверкнула ответной улыбкой.
– Я так рада, что ты согласился встретиться с Молли. Это сюрприз, она еще не знает, что у нее будет такой особенный гость. О! Ее молочный коктейль готов, я вижу его на стойке.
– Но у меня нет времени…
– Я быстро.
Смущенная своей болтовней, Кейт убежала к кассе. То, что он пришел, ничего не значит, и нечего придумывать.
Кейт убежала раньше, чем Лукас успел объяснить, что пришел ради своего обычного ланча с тетей. Смиренно вздохнув, он сел напротив Конни.
– Что происходит?
– Мы с Кейт обсуждали сбор средств. Я так рада, что ты согласился провести его в доме! Знаю, для тебя это должно быть трудно, но я очень тобой горжусь. Кейт мало везло, и на этом этапе жизни ей нужна вся возможная помощь.
Может, тетя чересчур доверяла едва знакомым людям и во всех видела хорошее, но сейчас она была права. Лукас всю неделю наблюдал за Кейт, и, хотя у нее было много возможностей воспользоваться ситуацией – отлынивать от работы, вытягивать из него деньги, свалить работу на него самого, – она вела себя как идеальный работник.
Он сменил положение на твердом пластиковом стуле, чтобы лучше видеть стройную фигурку Кейт у кассы. Бросивший ее мужчина не отличался умом. А главное, в душе она такая же милая, как и внешне.
Лукас заставил себя снова посмотреть на тетю:
– Насколько я понимаю, ты помогаешь Кейт с организацией благотворительного вечера.
Конни покосилась на часы.
– Конечно. Девочке нужен кто-то, кто подскажет ей верное направление. Разве что ты сам хочешь этим заняться.
– На меня не рассчитывай! – Лукас вскинул руки. – Я не умею планировать приемы. К тому же мне нужно разобраться со срочными делами в Сан-Франциско, там опять тупик. Практически кирпичная стена.
Тетя подозрительно прищурилась:
– Ты же не собираешься уехать из города?
– Что в этом такого? Или ты не настолько доверяешь Кейт?
– Ей я доверяю. А вот тебе…
– При чем тут я?
– Долго ты еще собираешься прятаться и откладывать свою жизнь? Почему ты не борешься за опеку над дочерью?
– Ты знаешь почему. – Он понизил голос. – И я не хочу больше это обсуждать.
Он считал, что если кто и поймет его, так это тетя. Она столько раз спасала его от роли пешки в конфликтах родителей. Лукас не позволит дочери пережить то же самое.
– Ты столько пропускаешь в жизни Кэрри…
– Хватит. – Лукас подавил вспышку раздражения. – Я думал, если соглашусь на благотворительный вечер, то порадую тебя.
Конни не отводила от него взгляда.
– Жизнь у тебя одна, и пройдет быстрее, чем успеешь моргнуть. Не трать ее зря.
– Я не трачу. – Лукас хлопнул ладонью по столу.
Он очень скучал по своей малышке, но должен был ставить ее счастье выше своего, в отличие от собственных родителей. А его бывшая жена и по телефону, и при личных встречах была готова вцепиться ему в горло. Если бы только она рассуждала разумно…
Конни поднялась:
– Кейт уже рассчиталась. Лучше тебе поспешить, раз у вас есть планы.
– Но у нас нет планов. Я здесь только потому, что ты настаиваешь на встречах раз в неделю именно здесь, хоть я и предлагал сходить в другое место, получше.
– А ты сегодня опоздал. Мне уже пора возвращаться к работе. – Конни посмотрела в сторону Кейт. – Она тебя ждет. Ты же не хочешь ее разочаровать?
Лукас не успел возразить: тетя уже ушла. А между ним и выходом стояла Кейт. Он мысленно перебрал возможные причины немедленно уйти, но все они выглядели одна неубедительнее другой.
Он расправил плечи. Пора признаваться. Он подошел к Кейт, которая держала высокий стакан с крышкой и трубочкой. Она все поймет, как только Лукас объяснит свою ситуацию. В конце концов, недопонимание случается часто.
Кейт подняла голову, и на ее лице расцвела улыбка. От румянца на ее щеках и света в глазах у него дрогнуло что-то глубоко в душе, которую он до сих пор считал мертвой. Лишь бы она не переставала улыбаться, не сейчас… никогда.
– Ты готов идти? – Кейт кивнула на дверь.
Нужно было объяснить, что он пришел только к тете. Что не собирался заходить в педиатрическое отделение, где так много малышей, похожих на его Кэрри. Но когда Кейт схватила его за руку и потянула за собой, слова застряли у него в горле. Внутри все сжалось. Он оказался в тупике. Может, получится просто быстренько поздороваться и уйти.
– Я… не смогу остаться надолго.
У Кейт загорелись глаза. Про себя Лукас молил только об одном: «Пожалуйста, не спрашивай ни о чем. Не здесь, не сейчас».
– Можем пойти по лестнице, если считаешь, что так быстрее.
Лукас выпустил давно сдерживаемый воздух. Он понимал, как тяжело приходится Кейт. И теперь покачал головой, соглашаясь ждать один из четырех лифтов. Как будто в ответ на его мысли двери со звоном раскрылись.
Будучи джентльменом, он дождался, пока внутрь первой войдет Кейт. Его разъедала тревога, и он последовал за ней на негнущихся ногах.
– Ты в порядке? – спросила Кейт, отвлекая его от мрачных мыслей.
Они одни стояли в лифте, который медленно полз на пятый этаж. Лукас не сводил взгляда с полоски номеров над дверью, которые загорались один за другим.
– В полном.
– Правда? Потому что с тех пор, как мы вошли в лифт, ты выглядишь очень напряженным. И хмуришься так, что распугаешь всех детей в отделении.
Лукас не догадывался, что его мысли отражались на лице. Заставив себя расслабиться, он растянул губы в подобие улыбки.
– Ты не обязан это делать, – повернулась к нему Кейт. – Если ты передумал по поводу знакомства с Молли, только скажи.
Видимо, более приятное выражение лица ему не удалось, потому что взгляд Кейт наполнился сомнением. Он не хотел пополнять ее список забот. Это же просто короткий визит, скоро он станет не более чем воспоминанием.
– Как у нее дела? – Лукас искренне хотел это узнать, надеясь на улучшения.
– Сегодня мы получим результат последнего сканирования и проверим, помогает ли лечение уменьшить опухоль.
– Тогда операция пройдет легче?
Кейт расправила плечи.
– Так мне объяснили.
Интересно, Молли похожа на мать? У нее так же загораются глаза от восторга? Щеки заливаются румянцем от комплиментов? А когда она сосредотачивается, то упирается кончиком языка в нижнюю губу?
Лукас оборвал эти размышления. Невероятно, как много он узнал о Кейт за то короткое время, которое проводил с ней.
Двери лифта звякнули и открылись. Кейт вышла и повернулась к нему:
– Ты идешь?
С трудом сглотнув, Лукас последовал за ней в педиатрическое отделение. Сомневаться в том, где они, не приходилось: на стене от пола до потолка был нарисован желтый жираф, а за ним следовали бегемот, тигр и зебра. Фоном им служили большие развесистые деревья, кусты и трава. Кто-то приложил немало усилий, чтобы маленькие пациенты забыли, что они в больнице.
Его мысли внезапно снова вернулись к собственной дочери. Ей нравится рисовать? Нравятся жирафы? Что украшает стены ее спальни? Его злило, что он не знает ответы на эти вопросы. Должен бы. Любой отец должен. Но Элейна их украла. И что еще хуже – Лукас ей позволил.
Раньше он думал, что обязан пойти на эту жертву; но рассказы Кейт о дочери заставляли задуматься, не мог ли он сделать другой выбор.
– Комната Молли в конце этого крыла. – Кейт открыла двойные двери.
Лукас прошел за ней мимо поста медсестер в середине этажа и погрузился в гул множества детских голосов. Он старался избегать детей с тех пор, как вернулся из Калифорнии – после ссоры с бывшей женой.
Его шаги замедлились, увеличивая расстояние между ним и Кейт. Рядом засмеялась маленькая девочка. Он остановился и посмотрел на ребенка, сидевшего на краю кроватки. У нее были светлые кудряшки, как у Кэрри, и она кому-то улыбалась. Его дочь никогда ему так не улыбалась. Осознание пронзило ему грудь, перехватывая дыхание.
– Лукас! – окликнула его Кейт.
Он собирался идти дальше, но белокурая малышка словно заворожила его. Ее милая улыбка резала ему сердце. Кэрри не улыбалась; она смотрела на него полными слез глазами, а Элейна говорила все громче, трясла перед ним пальцем и требовала уйти. Боль была такая, словно кто-то протянул руку ему в горло и выдрал сердце, оставив на его месте холодную ноющую дыру. Надо уйти. Немедленно.
Кейт коснулась его руки:
– Комната Молли чуть дальше по коридору.
Тепло ее прикосновения проникло сквозь ткань пиджака. Лукас покосился на Кейт и увидел мольбу в ее глазах. Он очень хотел ответить согласием, но заливистый смех маленькой девочки выбил его из колеи. Ему нужно выбраться отсюда. Вдохнуть воздуха.
– Прости. Я не могу.
Вырвав руку из ее хватки, Лукас отвернулся. Он чувствовал, как ее сердитый взгляд вонзается в спину; он заслуживал ее гнев, подведя ее ожидания и даже не объяснившись. Хотя она бы не поняла. Ее дочь ее любила и доверяла ей.
Лукас застонал про себя: мысли только усиливали боль и вину. Если он делал то, что нужно Кэрри, почему ему так плохо?
Не желая ждать лифта, он пошел по лестнице – нет, побежал, словно за ним гнались все гончие ада.
Кейт решит, что он полный мерзавец. Может, она и права. Может, он сам оттолкнул от себя сначала жену, а теперь и дочь.
