Глава 8

Лукаса охватило сочувствие: он слишком хорошо понимал мучения родителей, которые не могут помочь своим детям. Но Кейт просила его открыть свой дом – часть себя – на публичное обозрение. В его жизнь и так вторгались после той статьи в журнале. Не хватало еще, чтобы сюда приходили незнакомые люди и шептались у него за спиной.

Ему нужно было подумать. Но не здесь и не сейчас. Он развернулся.

– Постой!

Лукас сбился с шага, но все же не обернулся. Просто не мог выдержать пытку отчаянием, написанным на ее лице.

– Я не закончила. – Голос Кейт дрожал от эмоций. – Хотя бы выслушай меня.

По крайней мере, Лукас должен был дослушать ее до конца. Отчаяние, которое он увидел на ее лице, обернувшись, подтачивало его решимость.

– Извини. – Кейт догнала его. – Я не хотела тебе навязываться. Просто… я все сделаю, чтобы помочь дочери.

Лукас переступил с ноги на ногу. Как бы он ни сочувствовал Кейт, это его не касалось. Нельзя позволить втянуть себя в тоску и мрак беспомощности. Однако он не мог и повернуться к Кейт спиной.

Кейт первой нарушила затянувшееся молчание:

– Тебе нравится идея организовать вечеринку в стиле твоей бабушки? Продемонстрировать новую линию украшений?

Вообще-то это предложение ему очень нравилось.

– Мне нужно найти кого-нибудь, кто будет их носить.

– Наверняка у тебя есть под рукой красавицы-модели. Любая женщина будет счастлива надеть «Драгоценности Кэррингтонов».

– Но все нужно сделать правильно. Подобрать одежду и прически, чтобы лучше всего продемонстрировать украшения.

Улыбка расцвела на ее губах.

– Значит, мы договорились?

– Не совсем. – Хотя его внутренний голос убеждал, что открывать дом публике – безумие, деловая хватка подсказывала, что такая персонализированная кампания привлечет больше внимания к запуску коллекции «Пламенные сердца». – Я жду ежедневные отчеты о проведенных работах, включая неожиданности и неплановые отсрочки. Если хоть раз окажется, что ты рассказала не все, сделка отменяется.

Лукас был не первым клиентом, который хотел следить за каждой мелочью. Кейт это не слишком нравилось, но она с этим справится.

– Не проблема. Я могу писать ежедневные отчеты.

– Я бы предпочел получать их лично. Например, по вечерам за ужином.

– Ты хочешь ужинать со мной каждый вечер? – Кейт на это не рассчитывала; а после поцелуя в машине это казалось не лучшей идеей. Она не была готова к отношениям, и не знала, когда будет готова. Разрыв причинял слишком много боли.

– Раз мы живем вместе, не вижу, в чем проблема.

– Но я буду в больнице.

– Ничего, я привык ужинать поздно. К твоему возвращению что-нибудь приготовлю. – Судя по взгляду, Лукас не принимал возражений. – Обдумай мое предложение.

– Думать не о чем. – Лукаса это удивило; но Кейт не могла терять время. Работы будет много. – Значит, договорились. Давай тогда поднимемся наверх, мне нужно твое мнение.

Опустив голову, Лукас сдавленно произнес:

– Я не могу снова туда пойти.

Не «я не хочу», не другое оправдание, а «не могу». В чем дело? Кейт хотела было спросить… может, признание облегчило бы его боль. Но потом она напомнила себе, что у них деловые отношения.

– Лукас, спасибо… за все это. – Встретив его взгляд, Кейт увидела в его глазах глубокую печаль. – Скажи, что ты собираешься делать с домом, когда ремонт будет закончен?

– Какая разница? – Он потер затылок.

– Разница есть. Если ты планируешь его продавать, интерьеры нужно сделать более нейтральными, чтобы люди смогли представить свою семью и вещи в этих стенах. Но если ты собираешь оставить дом семье и жить в нем, то мы можем подобрать все по твоему вкусу.

– Мне все равно. Решай сама.

Кейт охватило раздражение. Она никогда не встречалась с такой проблемой. Обычно у клиентов было слишком много идей, выходящих за пределы их бюджета, и Кейт приходилось их ограничивать. И хотя она рада была бы воспользоваться предложенной свободой, что-то подсказывало, что Лукас будет не настолько безразличен к судьбе дома, как говорит сейчас.

Она вскинула подбородок, глядя ему прямо в лицо.

– Если ты пройдешь со мной по комнатам и в общих чертах расскажешь, что хотел бы там видеть, я подготовлю для тебя эскизы.

– У меня только одно требование. Наверху, в другом конце коридора от твоей спальни, есть комната, в которую никто не должен входить. Она заперта, и открывать ее нельзя.

– Но здесь так грязно. Можно ее не ремонтировать, но надо хотя бы убрать.

– Нет. Туда никто не войдет, и точка.

Что такого в этой комнате? Может, Лукас делил ее с бывшей женой? И до сих пор по ней тоскует? Все равно реакция слишком сильная. А может, там кто-то умер? Это объяснило бы, почему хозяин превратил дом в мавзолей.

– Извини. Я не поняла, насколько для тебя это важно.

Лукас потер подбородок.

– Просто там… не важно. Просто не трогай ее.

– Я поняла.

– Ты это видел?

На следующее утро Кейт не могла оторвать взгляд от их с Лукасом фотографии в газете. Теперь нельзя было убеждать себя, что поцелуй в машине ей почудился, – перед ней было доказательство. Но на фотографии поцелуй не производил невинного впечатления. Напротив, оба участника выглядели весьма страстно.

У нее загорелись щеки от воспоминания о его губах на своих. О том, как у нее все трепетало внутри. Как ей потом хотелось большего. Но этого не случится. Она не позволит.

Нахмурившись, Кейт снова посмотрела на фотографию. Даже если снимок не преувеличивал их страсть, он все равно выносил на публику личное – ошибку, которая больше не повторится.

Лукас пил кофе и не говорил ни слова, отчего раздражение Кейт усилилось. Она хлопнула газетой по столу.

– Отвратительный заголовок. «Наследника Кэррингтонов окрутили»? – Жаркий стыд волной прокатился по шее и лицу. – Ты говорил, даже если фото опубликуют, на него никто не обратит внимания.

– Не переживай, оно того не стоит.

– Мою личную жизнь обсуждают скандальные газеты, а ты говоришь – не стоит? – Кейт не могла перестать читать, кривясь от каждого пошлого намека в статье. – Какой ужас. Как мне смотреть людям в лицо, и тем более просить у них денег, когда статья намекает, что мы с тобой…

– Вместе спим. – Лукас так изящно и легко вставил ответ, словно обсуждение его личной жизни всем миром было естественной ситуацией.

– Надо что-то делать. – Кейт судорожно искала решение. – Подать на них в суд.

Лукас покачал головой:

– Во-первых, так они только раздуют историю. Во-вторых, они фактически не солгали. Мы спим под одной крышей…

– Но в разных кроватях.

– И они видели, как мы выходили из дома рано утром.

– Но не на рассвете, как они тут пишут!

– Ты придираешься к мелочам. К тому же такую рекламу можно повернуть в нашу пользу.

– Я не хочу рекламы! Меня устраивает моя тихая жизнь.

– Не забывай про сбор средств. Знаешь поговорку: плохая реклама лучше, чем никакой? Может, и не совсем так, но ты понимаешь, о чем я.

Страшнее всего было то, что Кейт действительно понимала. И не знала, злиться… или радоваться. Но, может, она не так поняла Лукаса?

– Ты предлагаешь изображать счастливую пару?

– Об этом и так говорят. Можно просто использовать шумиху в прессе.

– И ты не возражаешь?

Лукас пожал плечами:

– Я знаю, как управлять прессой, когда нужно. Мы просто притворяемся, ради сбора средств и запуска «Пламенных сердец». Так почему бы не воспользоваться случаем?

Кейт скрестила руки на груди и поджала губы. Она заметила, что Лукас так и не признал, что его это устраивает, но явно был готов подыграть ради их общего дела. Она не могла на него сердиться; наоборот, он ей еще больше понравился.

– Если ты готова, я подвезу тебя до больницы по дороге в офис.

Кейт покачала головой:

– Я не готова приступать к выполнению твоего плана.

– Все равно нельзя позволять репортерам диктовать тебе как жить. И я обещаю вести себя как джентльмен и держать руки при себе.

Ее куда больше беспокоило то, что ей хотелось, чтобы он прикоснулся. Ей нравилось чувствовать его рядом. У нее чаще билось сердце от воспоминания о его близости. О глубоком голодном взгляде. О горячих губах.

Пытаясь обуздать вышедшее из-под контроля воображение, Кейт сказала первое, что пришло в голову:

– Пойдем со мной в больницу. Я разберусь с оплатой, и мы можем вместе навестить Молли.

– Нет, спасибо. – Лукас покачал головой.

– Молли хочет с тобой познакомиться. Я рассказала, что ты делаешь очень красивые драгоценности. Она спрашивала, есть ли у тебя диадемы для принцесс.

– Извини, сегодня я не могу навестить твою дочь. У меня плотное расписание. – Лукас направился к выходу из комнаты. – Но я могу это компенсировать.

– Чем?

– Ты первой увидишь коллекцию «Пламенные сердца».

– Жду с нетерпением! – Кейт обожала украшения, хотя всегда любовалась ими только в витринах. – Не забудь сказать, когда у тебя найдется свободное время. Молли правда очень хочет познакомиться.

– Я не забуду. Пойдем.

Через пять минут Кейт устроилась на сиденье дорогого спортивного автомобиля Лукаса. Ей нравились мягчайшая кожаная обивка салона, мурлыканье мощного мотора, а больше всего – водитель. Его длинные тонкие пальцы обхватили черный рычаг переключения передач, и у Кейт пересохло во рту. Почему он так ее притягивал? Ее искушали мысли о том, каково снова оказаться в его руках. Фантазия об одной незначительной ласке вызвала у нее вздох.

– Ты меня слышишь? – Глубокий голос Лукаса вырвал ее из грез.

– Я думала про статью. – Это из-за проклятой газеты у нее разыгралось воображение.

Лукас посмотрел на нее:

– Хватит волноваться. Все будет хорошо.

Завораживающий взгляд приковал ее. Лукас был очень красивым… и доступным. Ее сердце билось быстрее, жар разливался по всему телу. Зачем Лукас включил обогрев?

– Можно я приоткрою окно?

– Если хочешь. Ты не заболела? Как будто покраснела.

Кейт опустила стекло и подставила лицо прохладному утреннему воздуху. Что с ней такое? С каких пор она так поддается очарованию мужчины?

Пытаясь говорить ровно, она заметила:

– Ты не представляешь, как мне помогает Конни. Она присматривает за Молли, когда я не в больнице.

– Тетя очень щедрая. Она помогает всем нуждающимся, в любой ситуации.

Кейт напряглась: Лукас намекает, что она пользуется добротой его тети?

– Я ни о чем ее не просила…

– Не сомневаюсь. У нее так и не появилось собственной семьи, а я единственный ее оставшийся родственник. Ей нравится подбирать страдальцев…

– Я не такая! – Кейт сверкнула глазами. – Меня не нужно было подбирать. Мы с Молли и сами отлично справлялись.

Лукас поерзал на своем сиденье.

– Я не это имел в виду.

– А что тогда? – Кейт не собиралась отступать.

– Я просто беспокоюсь. Тетя нередко приближала к себе нехороших людей, которые пользовались ее наивностью. Ты, наверное, заметила, что она смотрит на жизнь через розовые очки. Ничего плохого в людях не хочет видеть.

Они остановились перед больницей, и у Лукаса напряглись плечи; он осмотрелся, наверняка проверяя, нет ли поблизости очередного фотографа. Кейт проследила за его взглядом, но не увидела никого, кто обращал бы на них внимание.

– Мне нужно спешить. Я решу вопросы с бухгалтерией, загляну к Молли, а потом вернусь в дом.