Глава 5
Кейт опустилась на стул с черной спинкой, в ужасе оттого, что просто появилась на пороге этого мужчины – едва знакомого – и вот так потеряла контроль. Она редко такое себе позволяла. И очень бы хотела, чтобы Лукас этого не видел.
Горячая ванна помогла ей собраться с мыслями. Она на мгновение поддалась страху, что подведет дочь, но время неуверенности миновало. Теперь ей нужно быть сильной. К тому же она не собирается снова терять контроль перед Лукасом. Он и так, наверное, считает, что она… жалкая? Слабая? Просит подачку? Но Кейт не собирается подтверждать его подозрения.
Лукас поставил перед ней исходящую паром чашку кофе:
– Выпей. Ты согреешься, а я пока сбегаю в кафе и принесу обед.
– Спасибо. Прости, что снова пользуюсь твоим гостеприимством. Я… я просто шла и думала. И в конце концов пришла сюда.
Ладони были липкими, а мышцы сводило, когда она схватила горячую чашку. Взглядом она проследила за Лукасом, который подошел к столу, где лежала его куртка, брошенная, словно он куда-то собирался, когда появилась Кейт. На каждом широком шаге темные джинсы подчеркивали мускулистые ноги и симпатичную задницу. Ворот рубашки был расстегнут как раз достаточно, чтобы продемонстрировать крепкую грудь. Наверняка какой-то женщине с ним очень повезет, если не считать неумения вести хозяйство.
Лукас накинул куртку.
– Можешь разложить пасьянс на моем ноутбуке.
– Не хочу выгонять тебя в дождь…
– Я все равно собирался идти. Хотя когда-нибудь я не стану проезжать магазин, а зайду туда. – Он легко улыбнулся. – Хочешь что-то конкретное?
Кейт покачала головой:
– Я все ем.
Кейт была измучена, но на сон времени не было. Ей нужно было спланировать, откуда взять деньги на операцию. Во время долгой прогулки она обдумала ситуацию и поняла, что никакой банк не даст ей такой большой кредит. И в ее родословной не затерялось никаких богатых теток или дядей. Оставался только сбор средств. Лукас сказал, что можно воспользоваться его ноутбуком. Кейт открыла поисковик и принялась за дело. В конце концов она наткнулась на информацию, что Кэррингтоны раньше организовывали благотворительные мероприятия, иногда даже прямо в этом особняке.
Наверное, Лукасу не достались гены социальной активности. В этом доме нельзя было жить, не то что проводить мероприятия. Если бы только его лучше поддерживали в порядке, он был бы идеальным для благотворительного приема.
Кейт не успела больше ничего найти, так как вернулся Лукас с большим пакетом.
– Надеюсь, ты проголодалась.
– По-моему, здесь хватит на футбольную команду.
– Я не знал, что лучше заказать, поэтому взял всего понемногу.
Они молча накрыли на стол. У Кейт забурчало в животе в предвкушении вкусного обеда. Она с удовольствием прикончила свой сэндвич, пока Лукас одолел свой едва наполовину.
– Долгая была прогулка, – сказал Лукас, пока она разворачивала еду.
– Мне многое нужно было обдумать.
– Теперь ты со всем разобралась?
Кейт отвела глаза, не зная, что ответить. Она не хотела, чтобы Лукас плохо о ней думал из-за того, что она совершенно потеряла контроль над своей жизнью, но и лгать тоже не хотела. В итоге она выбрала золотую середину:
– Мне еще многое нужно продумать.
– Знаешь, когда у меня случаются проблемы в работе, мне помогает, если проговорить их вслух. Мы проводим мозговые штурмы, где все мои руководители обмениваются случайными идеями, какими бы безумными они ни были. Одно ведет к другому, и в итоге получаются потенциальные решения. Хочешь попробовать?
Кейт не понимала, почему он так добр к ней. Горячая ванна. Невероятно уютный халат. Чашка горячего кофе. Заставленный едой стол. А теперь еще и предложение ее выслушать. У нее перехватило горло, и она часто заморгала.
– Эй, не может все быть так плохо. – Лукас сжал ее руку.
Жар прикосновения просочился через халат, заставляя Кейт остро ощутить его. Тепло поднялось вверх и закоротило ее уже истерзанный разум. Но так же быстро, как Лукас протянул руку, он ее отдернул. Словно осознал, что пересек невидимую границу.
Кейт шмыгнула носом.
– Вообще-то моя жизнь сейчас – кошмар.
– Визит в больницу… Ты больна?
– Лучше бы так.
Лукас выгнул брови в изумлении:
– Ты хочешь заболеть?
Выражение ужаса на его лице рассмешило Кейт. Она не смогла удержаться. Может, у нее начался нервный срыв, но взгляд на Лукаса вызвал у нее приступ хохота. Наверное, Лукас решил, что она сошла с ума. Но ситуация была серьезная…
Ее смех немедленно угас от мысли о дочери.
– Я не хочу заболеть. Но предпочла бы, чтобы это была я, а не моя четырехлетняя дочь.
Лукас откинулся на стуле, словно слова его ударили.
– Что с ней?
– Ей нужна операция. Поэтому мы и приехали в Нью-Йорк. Больше никто не хотел рисковать. Но до начала лечения мне нужно найти деньги, чтобы заплатить за него.
Лукас сдвинул брови, словно переваривал информацию.
– Извини, что спрашиваю, но разве у тебя нет страховки?
– Она не покрывает экспериментальные процедуры. А всего, что у меня есть, до последнего цента, не хватит и на сотую долю этой суммы.
Синие глаза Лукаса потеплели от сочувствия. Он кивнул, словно понимал. Или просто не находил добрых слов. Но Кейт все равно уже сказала слишком много.
– Прости. Это не твоя проблема. Я просто зашла за вещами.
– Куда ты пойдешь?
– Я… я не знаю. Но что-нибудь придумаю. Всегда придумываю.
Она слишком быстро поднялась на ноги. Комната закружилась. Кейт схватилась за спинку стула и зажмурилась, пытаясь усилием воли прогнать тошноту. Но открыла глаза снова, услышав торопливые шаги, и увидела встревоженный взгляд Лукаса.
– Я в порядке, – сказала Кейт.
– Не похоже.
– Ерунда. Я просто слишком быстро встала. – А перед этим спала всего три часа и бродила под дождем, и только что узнала, что должна больнице целое состояние. Но Кейт не собиралась давить на жалость. Она не хотела, чтобы Лукас плохо о ней думал. Хотя с другой стороны, можно ли упасть еще дальше в его глазах? Она подавила стон.
– Думаю, тебя подкосили новости. – Лукас поймал и удержал ее взгляд. – У тебя есть семья? Они могут помочь?
– Нет. Мать далеко, а отец… мы не общаемся. Мы с Молли вдвоем.
– Это печально.
Воцарилась неловкая тишина. Надеясь заполнить паузу, чтобы Лукас не считал себя обязанным сказать еще что-нибудь сочувственное, Кейт добавила:
– Мы отлично справляемся сами. Вообще-то мне пора снова возвращаться в больницу.
– Твоя дочка, наверное, по тебе скучает.
Кейт вспомнила про брелок-уточку, вынула из кармана халата и сжала в пальцах.
– Ты всегда это носишь с собой. Нечто особенное? Или просто нравится перебирать что-то в руках?
Кейт посмотрела на безделушку:
– Молли выиграла ее в игровом центре и подарила мне. Сказала, что уточка будет моим другом. Со временем она стала своего рода талисманом.
– Выглядит надежным другом. Не будет крякать зря.
Попытка Лукаса пошутить вызвала у Кейт улыбку.
– Она была со мной в трудные времена. Теперь мне надо привести себя в порядок. Скоро у Молли закончатся процедуры, и мне нужно быть там, чтобы ей не было одиноко.
– Когда тебе нужно в больницу?
– К трем часам.
– Тогда у тебя есть еще пара часов. Может, попробуешь подремать? А потом я подвезу тебя.
От предложения Кейт ощутила давно забытое тепло.
– Я не могу тебя об этом просить. Ты меня даже не знаешь.
– Ты не просишь, я сам предлагаю. И после того, как вчера ночью ты из-за меня не выспалась, я тебе должен.
– Но это не означает…
– Дождь все еще идет. Тебе не стоит снова под него попадать. А мне приятно помочь кому-нибудь. Договорились?
Кейт чувствовала – за его словами кроется что-то еще. Может, он сам хочет помощи? Но какая может быть нужна помощь богатому сексуальному холостяку?
– Уверен? – Она посмотрела в синие глаза.
– Абсолютно. А теперь пообещай, что не сбежишь опять.
Она была вымотана. А Лукас явно намеревался стать добрым самаритянином.
– Обещаю.
Лукас слишком хорошо знал, через что проходят родители, когда не могут следить за безопасностью ребенка. Когда жена его бросила, она оставила только записку, что позаботится об их девочке. Пока нанятый частный детектив не нашел ее в Калифорнии, Лукас ничего не мог делать.
История Кейт слишком сильно отзывалась в его душе. Но как можно отвернуться от нее, когда ее дочь оказалась в таком положении?
Лукасу нужно было подумать. Только этим он и занимался, пока Кейт спала наверху. Но время близилось к трем, а она так и не появилась. Вспоминая ее бледное лицо и круги под глазами, Лукас предположил, что она еще спит. Наверное, забыла поставить будильник. Или так устала, что не услышала.
Стоило бы ее разбудить, но от мысли о том, чтобы подняться наверх, Лукаса подташнивало. Он давно туда не заходил. Там ничего не осталось, кроме тошнотворных воспоминаний обо всем, что он потерял, – семье… дочери.
Но все равно что-то надо было делать. Лукас пообещал, что доставит ее в больницу вовремя. Там ждала маленькая больная девочка. Лукас подошел к лестнице.
– Кейт! – позвал он, но не получил ответа. – Кейт, ты проснулась? Пора ехать в больницу!
Он подождал, надеясь услышать ответ или эхо шагов. Но ничего не было. Не могла же она уйти, ничего не сказав?
– Кейт, нам надо идти!
Шли секунды, но ничего не происходило. Оставалось только одно. Лукас посмотрел на лестницу. Он тысячи раз поднимался и спускался по ней за свою жизнь, и в этом не было ничего особенного. Но однажды он поднялся на второй этаж и обнаружил, что жена ушла и забрала с собой их дочку. Воспоминание было как удар в солнечное сплетение.
В ту ночь он собрал все свои вещи и перебрался на первый этаж. Хотел избежать воспоминаний… и боли. Теперь, из-за Кейт и ее дочери, придется снова подняться.
Шаг за шагом Лукас поднимался по ступеням. На площадке с большим витражным окном он задержался, но не отступил. Следующий пролет он преодолел, прыгая через две ступеньки; в груди было тяжело, кулаки сами сжимались. Он быстро шагал, не глядя по сторонам, не пуская воспоминания – хотя они и так не уходили далеко. И в конце концов остановился перед дверью спальни из тяжелого дерева, выпуская давно сдерживаемое дыхание, прежде чем постучать.
– Кейт, ты проснулась?
Ни звука.
Он постучал снова. И опять ничего.
Может, она заболела? Прогулки под дождем и на холодном ветру никому не идут на пользу. И Лукас не уйдет, пока не убедится, что Кейт в порядке.
Он открыл дверь. Гардины были опущены, позволяя теням танцевать в просторной комнате. Привыкнув к полумраку, он различил Кейт, раскинувшуюся на большой кровати. Она глубоко дышала. Напряженные складки стерлись с красивого лица. А розовые губы были полуоткрыты и выглядели очень соблазнительно.
Он подавил эти мысли. Сейчас не время ее разглядывать, какой бы привлекательной она ни была. У него не будет отношений. В конце концов, люди только причиняют друг другу боль.
– Кейт… – Лукас говорил очень тихо, чтобы не пугать ее. Но когда она не шевельнулась, пришлось подойти ближе. – Кейт, проснись.
Она перекатилась на спину и потянулась. Халат распахнулся, демонстрируя розовый топ с кружевами, облегавший изгибы и закатившийся вверх, открывая нежный белый живот. У Лукаса перехватило дыхание. Она великолепна. Не стоило смотреть, лучше отвернуться… Но он же мужчина, в конце концов.
Кейт увидела его, и момент прервался. Она села на кровати.
– Лукас… Что ты здесь делаешь? – Она посмотрела вниз и запахнула халат. – То есть я знаю, что это твой дом, но… что ты делаешь в моей… то есть в гостевой комнате?
– Я пытался покричать с лестницы и даже стучал в дверь, но ты ничего не слышала.
– Что тебе нужно?
Вопрос прозвучал многозначительно и вызвал у него множество неуместных ответов. Лукас прочистил горло, надеясь, что голос прозвучит нормально.
– Пора возвращаться в больницу. Я подожду внизу. – Он направился к двери, но услышал звук: «кап… кап… кап…»
– У тебя течет кран в ванной?
– Э-э… нет.
– Но я слышу, что-то капает. – Лукас прищурился, вглядываясь в темноту. – Ты не слышишь?
– Конечно слышу. Я не глухая.
Лукас щелкнул выключателем и при верхнем свете увидел корзину для мусора в углу. На потолке вода собиралась вокруг раздувшегося участка штукатурки. Капли падали одна за другой. Кусочки штукатурки усыпали пол.
– Что за… – Он вовремя вспомнил про манеры. Его мать была воплощением этикета. Кэррингтоны никогда не должны опускаться до вульгарности. Особенно при гостях.
– Все протекает с тех пор, как начался дождь. Тебе нужна новая крыша.
– Спасибо, капитан Очевидность. – Лукас стиснул зубы.
– Я же говорила, что работаю дизайнером интерьеров. Я умею не только развешивать картины.
– Значит, крышами тоже занимаешься?
– Нет, – улыбнулась Кейт, – но могу найти специалиста, который быстро управится. Если ты посмотришь по сторонам, то увидишь, что это не единственная протечка.
На этот раз Лукас не стал вспоминать про манеры.
– Вот черт.
Он настолько перестал обращать внимание на дом, что даже не знал, в каком плохом тут все состоянии. Простой уборкой здесь не обойдешься. Потолок был серьезно поврежден, лепнина местами осыпалась.
Кейт перечислила все, что заметила. Не в силах чувствовать вину за то, как позволил разрушиться дому, где вырос… наследству своей дочери, Лукас отвернулся от размытой штукатурки. Кейт говорила так, словно оказалась в своей стихии. Неужели ремонт старых домов может вызывать у кого-то такой энтузиазм?
Наконец она поднялась и застелила кровать.
– Если хочешь, я могу позвонить и вызвать специалистов, чтобы они начали ремонт. Может быть, они кое-что поменяют, обновят…
– Нет. Я не хочу здесь посторонних, не хочу, чтобы что-то менялось, – прорычал Лукас.
Кейт нахмурилась.
– Конечно, придется что-нибудь поменять. Ничто не остается неизменным. Жизнь – это череда перемен.
В последнее время все перемены в его жизни были к худшему, и он с трудом заставлял себя двигаться дальше. Например, его последний визит к дочери в Калифорнию – девочка испугалась его, потому что он был для нее незнакомцем.
– Послушай, – сказала Кейт, вставая прямо перед ним. – Тебе придется заняться этим местом. Ты сам видишь, твое пренебрежение уже сказывается. А когда ты приведешь его в порядок, то сможешь переехать из той комнатушки внизу…
– Меня она вполне устраивает.
Кейт нахмурилась, явно не веря ни одному его слову.
– Тогда тебе стоит подумать о том, чтобы перебраться в дом поменьше и продать особняк какой-нибудь семье, которая будет ценить его очарование.
Лукас окинул взглядом комнату. Когда он был ребенком, здесь жила его тетя. В этой комнате он всегда чувствовал себя в безопасности, ощущал, что его принимают таким, как есть. Дом состоял из воспоминаний, хороших и плохих. И Лукас не мог теперь их все выбросить.
Призраки прошлого заполнили его разум. Казалось, что стены сжимаются. Каждый вдох дается все труднее. Ему нужно на воздух. Лукас пошел к двери, игнорируя просьбы Кейт остановиться.
Хотя он не хотел этого признавать, но Кейт была права. Состояние особняка куда хуже, чем он думал. На плечи навалилась тяжесть вины. Его родители и предки пришли бы в ужас, если бы увидели, до чего он довел их дом. Они вверили ему особняк Кэррингтонов, но он не выполнил свою задачу. Когда он бежал по ступеням, у него горело в груди.
Даже если он однажды сможет вернуть свою дочку – если она перестанет смотреть на него как на страшного незнакомца, – он не сможет привести ее сюда. Не сможет показать бесчисленные портреты предков, которые его бывшая жена засунула на чердак. Пыль. Облезающая, потрескавшаяся штукатурка. И скорее всего, плесень. Здесь нельзя жить ребенку… и даже взрослому.
Лукас распахнул входную дверь. Холодный ветер ворвался в холл. Он стоял в дверях, глядя, как дождь стучит по тротуару, и вдыхал свежий воздух. Сердце успокаивалось, и спутанные мысли приходили в порядок. Кейт права. Дому нужен более серьезный ремонт, чем Лукас считал. И уже нельзя это откладывать… Его посетила безумная идея. Но сработает ли она?
