Настоящего профессионала так просто не выследишь. Тут нужны опыт и сноровка или хотя бы радиомаячок, заранее прикрепленный к машине. Гриша все понимал, поэтому к делу подошел с полной ответственностью, а необходимая техника у него имелась. Он прицепил маячок к машине никиткинского быка, вывел сигнал на монитор навигатора и поехал следом за этим путеводным огоньком.

Но прежде старший лейтенант выяснил, с кем имеет дело. Перекосов Арсений Викторович, сотрудник охранной фирмы «Бастион», подконтрольной гражданину Никиткину.

Кустарев установил личность подозреваемого, вышел на него, сел на «хвост», сопроводил к дому. Он заехал во двор и проследил, как Перекосов вышел из машины. Тот вел себя по-хозяйски, как будто домой приехал. Так оно и было. Это его адрес – улица Мира, дом семнадцать. Здесь он был прописан. Гриша всего лишь подтвердил данные, полученные из паспортного стола.

А дальше что? Одинцов не велел ему лезть в это дело, сказал, что сначала Лукомора нужно дожать, а потом уже и за Никиткина можно браться. Но авторитета дожимают убоповцы. По-черному ребята работают, пакуют братву без разбора – кого-то с наркотой на кармане вяжут, кого-то с оружием. Не сегодня завтра закончат, и останется от бочаровского «Лукоморья» одно воспоминание. Да еще Фраер, он же господин Никиткин.

Одинцов пока не хотел связываться с этим бизнесменом, даже сказал, что беспокоиться не надо. Лена сделала свое дело и Фраеру больше не нужна. Но Гриша так почему-то не думал. Поэтому он и занялся Перекосовым, пробил его личность, подтвердил адрес. Если вдруг что, то пусть эта сволочь пеняет на себя.

Он выждал время, подошел к машине Перекосова, наклонился, одной рукой взялся за шнурок на ботинке, а другой снял маячок, закрепленный на внутренней стороне крыла, над колесом. Нехорошего человека выследил, а заодно и потренировался.

Поздно уже, десятый час вечера, даже Перекосов домой вернулся. Грише тоже пора закругляться. Лена звонила, сказала, что ужин готов, спросила, когда он будет.

А завтра суббота. Если серьезных дел не будет, то этот день может стать выходным. Почему бы вина не выпить?.. Лена сама предложила, он не отказался. Ужин при свечах, романтический вечер, хмельная ночь. Как можно отказаться от такого удовольствия?

Гриша сказал, что сам купит вино, но Лена не согласилась. Она спросила, зачем ему тратить время на магазин. Супермаркет у них под боком. Мол, сама сходит. Тем более что масло сливочное закончилось и молоко. Раз уж она осталась на хозяйстве, то с нее и спрос. Так Лена и сказала.

Действительно, зачем ему тратить время на магазин? Пусть Лена сама выбор сделает, на свой вкус. Деньги у нее есть, да и бояться ей нечего. Перекосов дома, не следит за ней, значит, Лене ничего не угрожает.

Кустарев поставил машину во дворе управления, пешком прошел к дому, поднялся на четвертый этаж. Дверь он открыл своим ключом.

В квартире тихо, нет ни одной живой души. Свет горел только в прихожей, но из кухни доносились весьма аппетитные запахи. Значит, ужин действительно готов, а в магазин Лена отправилась только что. Пальто нет, сапог тоже, и сумочка отсутствует. Да, она действительно ушла.

Гриша разделся, взял телефон, набрал номер. Сейчас Лена скажет, что скоро будет, и он успокоится. Но ответа не было. В груди парня будто вдруг расплавилась какая-то ампула с двойной начинкой. Душу сначала обожгло, а затем залило холодом. Гриша суетливо оделся, вышел из дома и рванул к магазину.

Супермаркет был уже закрыт, но персонал еще не разошелся. Свет горел за стеклянными дверями. Охранник в униформе разговаривал с кассиршей. На губах у парня застыла плотоядная улыбка. Кассирша не очень молодая, но симпатичная, и этот ловелас не прочь был скоротать с ней ночь.

Гриша забарабанил в дверь. Охранник услышал его, с героическим видом глянул на свою собеседницу и с небрежностью крутого молодца направился к дверям. Манера движения ковбойская – шаг от колена, правая рука отведена чуть в сторону, чтобы вмиг выхватить револьвер из открытой поясной кобуры.

В сторону отошла только одна створка двери.

– Чего тебе? – позируя перед кассиршей, спросил парень.

Кустарев резко шагнул вперед, заставив охранника попятиться, сунул ему в глаза удостоверение, представился и показал фотографию Лены.

Парень сконфуженно кивнул. Да, он видел эту девушку. Она выходила из магазина перед самым закрытием, то есть минут пятнадцать назад. Куда, в какую сторону она пошла, охранник не заметил.

Гриша велел ему показать записи с видеокамеры, висевшей над входом. Он увидел, как Лена с покупками двинулась вдоль супермаркета в сторону дома и очень скоро исчезла. Старший лейтенант пожалел о том, что связался с видеокамерой. Он только время зря потерял.

Парень снова набрал ее номер, но Лена не отвечала. Тогда он направился к дому. Может, у Лены деньги на телефоне закончились или аккумулятор сел? Она шла назад другой дорогой, и они просто разминулись?

Путь к дому преграждала трасса, по обе стороны которой ждали своего часа машины, припаркованные на ночь. Вдруг среди них стоял автомобиль, в который затолкали Лену? Кто-то, пользуясь уличной темнотой, подошел к ней сзади, схватил и запихнул в подъехавшую машину. Но кто мог это сделать? Никиткин?.. Или же с Леной ничего не случилось и она уже дома?..

Но напрасно Гриша тешил себя надеждой. Не было ее дома. В состоянии, близком к панике, он позвонил Одинцову и сказал, что Лену, наверное, похитили.

– Может, она просто ушла? – спросил начальник.

– С покупками из магазина? Лена продукты купила, домой несла. Кто-то перехватил ее по дороге!

– Жди!

Кустарев не стал ждать, когда подъедет Одинцов. Он отправился к магазину, по пути встретил мужчину, который выгуливал собаку, и спросил, не видел ли тот чего-нибудь подозрительного. Гражданин охотно пошел на контакт, но, увы, ничем помочь не смог. На обратном пути к дому Гриша заметил женщину, которая выходила из машины, но и она ничего не видела.

Одинцов приехал через десять минут после звонка. Кустарев подошел к подъезду с одной стороны, а майор – с другой.

– Давай рассказывай! – немедленно потребовал начальник.

– А чего тут рассказывать-то? Приезжаю, а Лены нет, – буркнул Гриша.

Это же Одинцов сказал, что Лене опасность больше не угрожает, и охрану снял.

– В магазин, говоришь, ходила? – будто прочитав его мысли, с мрачной усмешкой сказал начальник.

– Ну да, ходила, – подтвердил Кустарев и вздохнул.

Он не должен был отпускать Лену в магазин. Надо было посадить ее под замок, чтобы ни шагу из дома ступить не могла.

– Да уж, сходила за хлебушком!.. Думаешь, Никиткин?

– Может, он желает, чтобы Лена на него работала? Лукомор хотел. Я Перекосова пробил, знаю, где он живет. Этот тип сейчас дома.

– Вот как?

– Полчаса назад точно там был.

– Откуда знаешь?

– Нутром чуял, что с Леной все только начинается!

– Зачем тогда в магазин отпустил?.. Значит, дома Перекосов?

– Дома.

– Тогда Лену кто похитил?

– Кто-то другой. Один выследил, а второй похитил.

– Ну и чего стоишь? Поехали! – Одинцов кивком показал на свою машину, которая стояла чуть в стороне.

Гриша оторопело качнул головой. Действительно, о чем он думает, зачем теряет драгоценное время?! Ехать надо, и чем скорей, тем лучше.

– Я видел, как твоя Лена работает, когда она Полоскова раскручивала, – сказал Одинцов. – Тонкое дело. Меня не должно было коснуться, но затронуло. Я тоже под гипноз попал. До сих пор отойти не могу.

– О чем это вы? – спросил Гриша.

– Да есть один план. Если мы сможем Перекосова из дома выцепить, то ему не устоять. Он же должен знать, кто такая Лена.

– Да, конечно.

– А ты знаешь, кто она такая?

– Лена-то? Знаю! – Гриша внимательно посмотрел на своего начальника в поисках скрытого подвоха.

Ему сильно не понравился его тон.

– Она тебе про Охоткина ничего не рассказывала?

– Про Охоткина?.. Нет, ничего. А что?

– Пока ничего. А гипнозом она точно владеет. На этом и сыграем.

Одинцов изложил свой спонтанный план, и Кустарев кивнул в знак согласия. Майор предлагал взять Перекосова хитростью и на испуг. В этом спектакле начальник отводил себе главную роль, а Грише предлагал образ носителя грубой физической силы. Только справится ли он?

Перекосов производил впечатление опытного, тренированного бойца. Как бы не нарваться. Впрочем, ради Лены Гриша готов был пойти на любой риск.

Едкий дым выманил жертву из квартиры, а сильный удар в челюсть вбил ее обратно в дом. Пластик поджег Одинцов, он же объявил пожарную тревогу, подставил Перекосова под удар. А Гриша не подвел. Точный прямой правый, нанесенный в подбородок, усадил никиткинского телохранителя на пятую точку опоры.

Самодеятельные актеры не собирались останавливаться на достигнутом. Одинцов направил на Перекосова ствол «ПММ», а Гриша снова провел удар, уложивший парня на лопатки. Дальше в ход пошли наручники. Кустарев перевернул Арсения на живот, заломил руки. Тот запоздало дернулся, но получил кулаком в шею. Гриша знал, куда надо бить, чтобы приглушить сознание.

Перекосова усадили в кресло, Кустарев привел его в чувство и зло спросил:

– Знаешь, кто мы такие?

– Нет, – соврал Арсений.

– Врешь! Ты следил за мной и за Леной.

– За какой Леной? – удивился парень.

– За Киршановой Леной.

– Не знаю такую!

– Ее похитили! Где она?

– Да не знаю я ничего!.. Жаловаться буду!

– Жаловаться?! – недоуменно вскинулся Кустарев. – Ты знаешь, что мы менты?

– Нет, но… – Перекосов запнулся.

– Что «но»? Знаешь ты все! Где Лена?

– Какая Лена?

– Я знаю! – тронув Кустарева за плечо, тихо, монотонно сказал Одинцов.

Он смотрел на Перекосова, не замечая его, говорил тихо, и взгляд у него был как будто замороженный. Даже Грише казалось, что Одинцов действительно находится под гипнозом.

– Лена недавно со мной связалась, – полоумно глядя в пустоту, сказал он и как-то скованно улыбнулся. – Сообщила, где она. Поехали.

– А с этим что?

– В живых оставлять его нельзя, – даже не глянув на парня, заявил Одинцов и покачал головой.

Майор ничуть, ни капельки не сомневался в том, что Перекосова нужно убить. Фактически он уже вынес ему приговор.

– Эй, что это с ним? – Арсений посмотрел на Кустарева, как на луч света в темном царстве, населенном садистами, одержимыми паранойей.

Гриша крутанул пальцем у виска, сочувствующе глянул на парня.

– Лена его закодировала, – сказал он с таким видом, с каким доктор озвучивает диагноз.

– В каком смысле закодировала? – озадаченно глядя на Одинцова, спросил Перекосов.

– Что такое гипноз, знаешь? Тебе же говорили, что Лена владеет этим искусством.

Парень промычал что-то и замялся.

– Говорили-говорили! – заявил Кустарев.

Одинцов вроде и не слышал этого разговора. Вид у него был такой, как будто он действительно погрузился в самые глубины своей зомбированной души и с благоговением о чем-то разговаривал там с Леной.

– Да не знаю я ничего!..

– Да, Лена, мы уже едем, – пробубнил Одинцов и кивнул.

Ни одна черточка на его лице не дрогнула, когда он доставал и приставлял к голове Перекосова свой пистолет. Палец на спусковой крючок Максим накладывал с единственной целью – выстрелить.

– Товарищ майор, пожалуйста, не надо! – Кустарев схватил Одинцова за руку, отвел ее в сторону.

– Он должен умереть. Лена так сказала.

– Эй, вы что, с ума тут все посходили? – в голосе Арсения явственно слышались панические нотки.

В воздухе завоняло чем-то очень нехорошим.

– Где Лена? – Кустарев развернулся к нему, схватил за грудки, со всей силы тряхнул. – Куда ты ее подевал?

– Не знаю!

– Ты что, дурак? Не понимаешь? Он же тебя сейчас убьет!

– Гриша, отойди! – поднимая руку с пистолетом, совершенно без эмоций сказал Одинцов.

Глаза у него были не просто ледяными. Они замораживали душу.

– Идиот, он же тебя сейчас убьет!.. Скажи, где Лена? – Кустарев умоляюще посмотрел на Перекосова.

– Но я не знаю! – взвыл тот с жутким страхом. – Честное слово, не знаю!

– Ты за ней следил?

– Да.

– Зачем?

– Задача такая была.

– Кто задачу ставил?

– Миша Веселый. Фамилия у него такая.

– А ему кто задачу ставил? Никиткин?

– Ну да.

– А стрелял в меня кто?

Перекосов замялся и промолчал.

– Гриша! – Одинцов с силой оттолкнул Кустарева от парня, но стрелять не торопился.

Он снова включился в разговор с Леной, кивал так, как будто на самом деле слышал ее. При этом его рука поднималась все выше. Палец угрожающе дрейфовал по спусковому крючку.

– Товарищ майор, не надо! Он все скажет! – Кустарев решительно встал между жертвой и палачом.

– Не скажет.

– Говори, где Лена! Или майор сейчас выстрелит мне в спину, а потом – тебе в лоб! – Гриша в ужасе скривился в ожидании пули.

– Да не знаю я, где Лена, – выкрикнул Перекосов.

– Кто в нее стрелял?

– Не знаю. Это к Веселому! Он в курсе!

– Значит, Никиткин Лену заказал?

– Ее не собирались убивать, чисто запугать хотели.

– А Лена куда делась?

– Да не знаю я.

– Ты следил за ней?

– Да. И не только я.

– А кто еще? – спросил Кустарев.

– Какой-то мужик за вами пошел. Из джипа выбрался, вы в подъезд, он за вами. Оглянулся еще, потом зашел, через минуту вернулся, сел в машину. Да, этот тип, скорее всего, за вами следил.

– Уверен?

– Точно не скажу, но мужик реально подозрительный.

– Кто такой?

– Да я откуда знаю? Не наш это!.. Может, лукоморский? Вы же на них подумали, когда стрелять начали…

– Кто стрелять начал? Веселый? – спокойно спросил Одинцов.

Да, теперь это был нормальный человек, нисколько не отягощенный одержимостью, якобы внушенной ему. Одинцов больше не изображал зомби. Пистолет он уже вложил в кобуру.

– Веселый?! – Перекосов захлопал глазами, глядя на него.

Его только что развели, как последнего лоха. Он это прекрасно понял. Поэтому в глазах парня угадывались обида, досада и даже истерика.

– Туманова и Еремеева тоже Веселый застрелил?

– Туманова? Еремеева?.. Не знаю таких!

– И Веселого не знаешь? – спросил Одинцов и усмехнулся.

– Нет, знаю. Только он не при делах.

– То есть к покушению на старшего лейтенанта полиции гражданин Веселый не имеет никакого отношения?

– Не имеет.

– Это ты сейчас так говоришь. Ну да ладно, ты можешь лепить все, что душе угодно. Это уже не имеет никакого значения. Доказательства нам не нужны. Я Никиткина сажать не собираюсь. Пусть себе живет, висит вот на этом крючке. – Одинцов достал из кармана диктофон. – Я предъявлю ему данную запись, и мы с ним договоримся. А как он поступит с тобой, я не знаю.

– Эй, но так нельзя! – запаниковал Перекосов.

– А может, я и не буду с ним договариваться, – сказал Одинцов, пристально глядя на жертву собственного произвола. – Допустим, я просто задержу Веселого и предъявлю ему. Он даже не узнает, кто его сдал. А ты дальше у Никиткина работать будешь. Как тебя дружки называют?

– Арсений, – выдавил из себя парень.

– А у нас ты будешь работать под кличкой Стук. Или не хочешь стучать на меня?

– Стучать не хочу!

– А будешь?

– Если так надо…

– Конечно. Значит, за покушением на Кустарева стоял Веселый?

– Да.

– Кто с ним работал?

– Мы с Арапом только следили!

– А стрелял кто?

– Веселый. С ним Татарин был. Они вдвоем там крутили.

– Может, и Лену эти субъекты похитили?

– Нет, они свое дело сделали. Зачем им Лена?

– Может, Никиткин хочет, чтобы она на него работала?

– Это вряд ли. Я бы знал.

– Значит, кто-то другой следил, так получается? И как он выглядел, этот другой?

– Среднего роста, спортивный такой, походка быстрая, упругая. Лицо широкое, а переносица узкая, и глаза близко посажены.

– Что за машина?

– «Инфинити» черного цвета. – Перекосов напряг память. – Да, номера московские. Точно! Два раза по сто семьдесят семь…

– Сто семьдесят семь – это и цифровой набор номерного знака, и обозначение региона?

– Да.

– И буквы помнишь?

– Только две, между цифрами. «н» и «а». На!..

– «На!» – это тебе будет, если соврал!

– Нет, реально так было.

– Никому о нашей встрече не говори. Это для твоей же пользы. Да и сам никуда не уезжай. Дернешься – сдам тебя Никиткину.

Одинцов закруглил разговор, чтобы заняться розыском Лены. Кустарева подмывало поторопить его. Он сдерживал себя, но это давалось ему непросто.