Гипноз – это особое, измененное состояние. Человек зависает между сном и явью, теряется в действительности, не соображает, что происходит. Даже если и понимает, то на уровне подсознания, рефлексов, заложенных природой. Антенна в его мозгу открывается для приема сигналов извне, дешифратор между ним и сознанием бездействует.

Но чтобы манипулировать человеком, его еще нужно ввести в состояние транса. А сделать это непросто. Одной силы воздействия мало, нужны знания, умения, специальная техника и хитрость.

– Да, я умею подавлять чужую волю. Вернее, когда-то могла это делать, – со вздохом проговорила Лена.

Она смотрела на собеседника, но тот не откликался на ее взгляд. Ни в глаза не смотрел, ни на руки. Но при этом он видел ее через зеркало, которое висело сбоку от нее. Возможно, этот тип мнил себя Персеем, который сражался с Медузой горгоной.

Видный мужчина, интересный. Неважно, что ему далеко за сорок. Лена давно уже заметила, что ей нравятся мужчины в возрасте. Вряд ли это какая-то особая форма извращения, геронтофилии, хотя комплексы из детства в ней определенно присутствовали.

Девчонка росла без отца. Тот бросил их с мамой, когда ей было восемь лет. Она помнила его и очень любила до сих пор – так же сильно, как и ненавидела. Лена не могла простить его измену.

В каждом взрослом мужчине она прежде всего видела отца. Ей нужна была забота и ласка, а секс – это всего лишь средство удержать человека возле себя. Лена ведь понимала, что от нее требовалось Ивану и Антону. Они не видели в ней дочь, да она, в общем-то, на это и не напрашивалась. При всех своих комплексах, взятых из детства, Лена прекрасно осознавала реальность. Только вот прощать она так и не научилась.

– Что значит могла?

– Вы меня очень напугали, я пережила сильный стресс. С тех пор как отрезало.

– Как мы тебя напугали?

– Здравствуйте! А кто стрелял в нас?

Она возвращалась из магазина, переходила дорогу, и тут вдруг кто-то сзади навалился на нее. Подъехала машина, девушку затолкнули в салон. И вот Лена здесь, в большом, ярко освещенном помещении без окон. Ее вывели сюда из комнаты, в которой она находилась в ожидании этого мужчины.

Да, действительно видный дядечка. Статный, подтянутый, кожа суховатая, не дряблая, наверняка приятная на ощупь. Правильные черты лица, породистый нос, пышные волосы с проблеском благородной седины. Он и в самом деле хорош собой. Что ж, тем легче будет лить елей на его седины.

– Кто стрелял?

– А кто меня похитил?

– Тебя не похитили, просто привезли на разговор.

– И с кем я говорю?

– Можешь называть меня Василием Алексеевичем.

Лена посмотрела на мужчину так, как будто собиралась проникнуть взглядом в глубину его души, узнать, правду он говорит или обманывает. Уж она-то знала, как легко человек может соврать. Сама не без греха. Да и какой это грех, если сама жизнь – сплошной обман?

Да и не врала она – тому же Кустареву, например. Девушка даже не выкручивалась, когда он допрашивал ее. Просто у нее правда такая, не каждому понятная.

Лена показывала, что пыталась воздействовать на мужчину, но в ее взгляде не было сил. Она никак не могла проникнуть в чужие мысли, поэтому обессиленно опустила голову. Пускать пыль в глаза девчонка умела. Сама жизнь научила ее этому искусству.

– Хорошо, пусть будет так, – тихо сказала она.

– Тебе не интересно знать, о чем пойдет разговор?

– Да ваш босс уже предлагал мне работать на него.

– Это ты про Лукомора?

– Да, про него. Если вы думаете, что это я отправила его в полицию, то ошибаетесь. Я с ним всего лишь поговорила.

– Можешь не оправдываться. Лукомор – не мой босс. Мне все равно, что с ним будет. Я хотел узнать другое. Скажи-ка, зачем ты убила Антона Сергеевича?

– Кого? – встрепенулась Лена.

Она готова была к любому обвинению, но только не к этому.

– Да, Охоткина Антона Сергеевича.

– Вы меня с кем-то путаете!

– Ты спала с ним?

– Да, было дело. Только очень давно. Поэтому это уже неправда.

Лена не любила Рому, но готова была стать его верной женой. Только он не оценил ее преданность, как переходящий вымпел, передал девушку своему дружку. Мол, бери, Толик, пользуйся! Мне не жалко. Хорошо, что Лена была уже знакома с Иваном. К нему она и сбежала. Да Рома в принципе и не возражал.

В Милюхина она практически влюбилась, но и он поступил с ней по-скотски. Охоткин уговорил его отдать Лену ему. Очень уж понравилась она этому господину, видите ли. Да девушка и сама к нему очень быстро привыкла.

Она никогда ни от кого не требовала обручального кольца. Главное, чтобы не бросали ее, как это сделал отец. Но Охоткин именно так и поступил в угоду своей жене. Он пришел к ней, сказал, что между ними все кончено, и даже пустил слезу по этому поводу.

Лена по простоте душевной пожалела его. Он этим даже воспользовался, поимел ее на прощание и ушел. Сперва Лена сама легла на спину, потом спохватилась. Она не шлюха последняя, чтобы ее трахали на посошок. Но Антон уже не смог остановиться. Вот тогда она и дала себе клятву отомстить ему.

Рома владел гипнозом. Он же заметил в ней способности, но не смог их развить, поэтому очень скоро махнул на нее рукой. Как на помощницу в своих грязных делах, да и как на ученицу.

Развитие пришло позже, когда она осталась одна. Убивать просто так, по чьей-то злой воле и за деньги Лена не хотела, но после истории с Антоном ею овладела жажда мести. Одержимая этим страшным желанием, она и занялась самосовершенствованием. Времени для этого у нее было полно, а желание било через край. Квартиру в Бочарове Лена купила именно для того, чтобы не упустить Охоткина из виду. Да и с Милюхиным она очень хотела посчитаться.

Девчонка смогла подняться на высоту, недосягаемую для того же Ромы. Потому он и не смог справиться с ней, хотя и пытался, да еще как! Роман пришел к ней выяснять отношения, а Лена вывела его на чердак. Он, конечно, сопротивлялся, но куда ему до нее!

– Но ведь было?

– Я не хочу об этом говорить.

– Не хочешь, а придется…

– И кто меня заставит? – Лена пристально посмотрела на мужчину, но вроде бы ничего не смогла с ним поделать.

И он не смотрел ей в глаза, и она утратила всю свою силу. Этот красавец должен был поверить в собственную неуязвимость. Поэтому Лена обессиленно опустила руки, склонила голову.

– Я тебя заставлю! – заявил Василий Алексеевич и торжествующе глянул на нее.

Да-да, на саму Лену, а не на ее отражение в зеркале. Он уже начал терять бдительность.

– А вам какое дело до Антона? – хныкающим голосом спросила она.

– Вообще-то он мой друг.

– Не знаю, Антон мне про вас ничего не говорил.

– Да он и не должен был. Скажи-ка, зачем ты его убила?

– Я не убивала.

– А кто это сделал?

– Рома.

– Аникеев?

– Да. Рома сильный гипнотизер, он мог это сделать. Милюхин сказал, он исполнил. Иван Антона заказал.

– А кто самого Милюхина убил?

– Совесть его убила. Я ему все высказала, он психанул, выскочил из машины и угодил под колеса. А вы и правда друг Антона? – Лена заинтригованно посмотрела на мужчину, назвавшегося Василием Алексеевичем.

– Когда-то был.

– Представляю, как девчонки дрались из-за вас. И он красавец, и вы!

– Он красавец? – удивился Василий Алексеевич.

– В молодости, может, и не очень. Мне нравятся мужчины в возрасте, такая у меня особенность. Это из-за отца, – пояснила Лена и пронзительно вздохнула. – Я очень его любила, а он от нас ушел, бросил и меня, и маму. А потом и она меня покинула. Вас когда-нибудь бросали родители? – Лена опустила глаза и пальцем вывела на столе букву «м».

К ней тут же добавилась и «а». Она грезила о маме, хотела вернуть папу, жить с ними. Пусть они снова будут вместе, возьмут ее к себе. Она им все простит, будет счастлива. Лена перестанет встречаться с мужчинами и замуж ни за кого не выйдет. Лишь бы отец и мать были с ней.

– Нет, родители меня не бросали.

– А женщина?

– Да, такое случалось.

– Вам было больно? – Лена посмотрела на собеседника.

На ее глазах блестели слезы. Ей было больно от того, что с ней нет ни папы, ни мамы. У них своя жизнь, им не до нее. Никому она не нужна на этом свете.

Только Грише. Но это пока. Он очень скоро наиграется в любовь и выставит Лену за порог. Этот парень уже засматривается на других девушек. Он чуть из штанов не выпрыгнул, когда Маша Яковлева в кафе зашла.

Рано или поздно, но Гриша обязательно охладеет к Лене. Она родит ему дочь, а он уйдет из семьи. Лена по себе знает, каково это, расти без отцовской любви. Нет, она не строит никаких иллюзий насчет Кустарева, к тому же не любит его.

А то, что замуж за него просилась, так это игра. За ней много грехов, и если они вдруг вылезут наружу, то Кустарев поможет ей избежать наказания. Она очень на это надеется.

– Да, мне было больно.

Он смотрел на нее внимательно и настороженно. Так солдат из окопа глядит на вражеский танк, который в любой момент может выстрелить. Но стальная махина еще далеко. Пока снаряд долетит до цели, боец успеет нырнуть в окоп.

Лена не стреляла, не пыталась поразить цель. У нее закончился порох. Пусть этот самый Василий Алексеевич так думает.

– А меня бросил Антон. Мне было очень больно.

– Ты ему отомстила?

– Как я могла это сделать?

– Ты убила его электрическим током, заставила Антона взяться за оголенный провод.

– Кто сказал вам такую чушь?

– Я знаю.

Лена зажмурила глаза, приложила к вискам пальцы и попросила:

– Пожалуйста, не надо на меня так смотреть!

– Как я на тебя смотрю? – в голосе Василия Алексеевича послышалось удивление, смешанное с гордостью за себя.

Ведь это Лена должна была давить на него, подчинять своей воле, а вышло все наоборот.

– На меня нельзя так смотреть. Я слабая без своей силы, – пробормотала она. – Это вы во всем виноваты! Это вы в меня стреляли! Зачем?

Игра скоро закончится. Лена уже приготовилась перейти в атаку, которая обязательно завершится успехом, поражением противника. Девушка знала, что этот удар будет стоить ей больших усилий. Она заплатит за победу сильной головной болью.

С одним Василием Алексеевичам справиться будет несложно. Очень больших усилий это дело не потребует. Но если бы Лена имела дело только с этим господином! Где-то недалеко находятся его люди, сопротивление которых придется подавлять сильным волевым ударом. Он потребует бешеного расхода нервной и физической энергии. Ей будет очень больно, и к этому нужно приготовиться.

Девушка хорошо помнила, как подавляла волю Ромы Аникеева. Он выследил ее, пришел к ней на огонек, чтобы тряхнуть стариной. Этот парень тогда и не думал, что Лена сможет подчинить его себе, причем без особых усилий. Поэтому он и не сопротивлялся.

Она ввела его в состояние транса, узнала об их с Милюхиным планах, сняла слепок с ключа. Лена воздействовала на волю Романа мягко, неторопливо, поэтому и не очень мучилась, когда он ушел. Она наглоталась таблеток от головной боли, встала под душ. Это ей помогло.

Охоткина Лена подавляла кинжальным воздействием, без слов и гипнотических пасов. Она силой мысли передала ему весь накал своей ненависти, затем заставила взять чайник. Да, это Лена убила Охоткина. Такая вот она сука!.. Нет ей прощения. Только девушка не собиралась отвечать за содеянное, готова была биться за свою жизнь и свободу до последнего.

После того как Охоткина не стало, Аникеев пришел к Лене разбираться. Он уже тогда знал, с кем имеет дело, поэтому готов был схлестнуться с ней в жестком поединке. Парень настроился на драку и проиграл.

Лена отправила его на чердак, пошла за ним, там и довершила начатое. Потом она всю ночь корчилась в приступах головной боли, но ничего, выжила, перетерпела.

На следующий день девушка справилась еще и с Толиком, который собирался предъявить ей за Рому. Эрихова она просто прогнала. Вернее сказать, отшвырнула от Гриши. Правда, ей и после этого стало плохо.

Боль убивала ее и после общения с Иваном. Даже стон из груди вырвался, который как раз и услышал Лукомор.

Этот авторитет на деле оказался мразью и подлецом. Как он мог убить свою жену? За что? Почему?.. Когда вор рассказывал о Кристине, Лена чувствовала себя на ее месте.

Она не смогла простить Лукомора, но убивать его не стала. Девушка просто отправила это животное к Одинцову. Во-первых, ей надо было реабилитировать себя в глазах майора. Во-вторых, она очень хотела наказать чудовище, которое убило свою красавицу.

Лена понимала, что сейчас ей будет очень больно, но уже была готова к этому. Она знала, что не умрет в страшных муках, а это главное. Девушка очень хотела жить и готова была бороться за себя до самого конца.

Гриша спрашивал, отчего у нее бывают такие сильные головные боли. Она и сама когда-то задавалась вопросом, но вскоре пришло понимание. Лена научилась справляться с болью, заглушать ее силой воли. Имелось у нее и лекарство, которое хорошо помогало. Иногда достаточно было просто встать под горячий душ, направить тугие струи на голову.

Она знала, что с ней происходит, но все-таки переживала за себя, поэтому и обращалась в больницу. Патологий в голове нет, но они могут появиться. А Лена хотела жить. Поэтому пора завязывать с экспериментами. Сейчас она разберется с каруселью, которая закрутилась после убийства Охоткина, успокоится и, наверное, исчезнет из города.

Деньги у нее есть. Их очень много. Милюхин отдал ей все свои сбережения, отложенные на черный день. Он сказал, что ей нужно уехать из города, затеряться на просторах страны, и не отказал в деньгах.

Будь у него миллиард, он отдал бы ей и эту сумму, чтобы она утратила бдительность. Затем Иван убил бы ее и забрал бы деньги. Он же догадывался, что Лена опасный противник, но не смог удержать при себе свои страшные мысли. Она прочитала их и нанесла опережающий удар.

Лена приезжала к Милюхину, чтобы отомстить ему. Раз уж выпала такая возможность, она не посмела отказать себе в удовольствии. Заодно нужно было замести следы.

Девушка не знала, как ему звонить, но поняла, чей телефон был на ее фотографии, которую принес Гриша. Этот номер мог вывести на Милюхина уголовный розыск, поэтому он сам избавился от него. Иван думал, что Лена его спасает, и собирался отблагодарить ее за это. Он считал, что избавиться от этой соплячки будет так же легко, как и от телефона. Сволочь! Как и все мужики!..

Даже Кустарев такой же! Это сейчас он ее любит, а потом возненавидит и все ей припомнит – и Аникеева, и Милюхина, и Охоткина. Его месть может быть жестокой.

– Я в тебя не стрелял! – заявил мужчина и мотнул головой.

– Зачем вы в меня стреляли? – Лена вонзила в него взгляд.

Она умела входить в подсознание мягким теплым ветерком, могла вкрадываться легкой поступью. А сейчас девушка просто впилась в жертву и начала вливать в нее свою силу. Она физически чувствовала, как энергия вплескивается в душу собеседника.

– Я в тебя не стрелял.

Мужчина попытался отвести от нее взгляд, но не смог. Она поймала его, затащила на свою орбиту. Все, теперь никуда он не денется.

– А кто стрелял?

– Не знаю.

– Зачем я здесь?

– Я люблю Валю, хочу быть с ней. Она поставила условие… – Взгляд его застыл, как у человека, из которого вынули душу.

– Какое условие?

– Ты убила ее мужа и должна за это ответить, то есть умереть.

– Так в чем же дело? Начинай!

– Я не могу, – невменяемо глядя на Лену, пробормотал мужчина.

Девушка вцепилась в него мертвой хваткой, подчинила себе волю и чувства, вложила программу на послушание. Если она сейчас уйдет, то этот господин так и останется под воздействием. Насколько долго, зависит от его способности к сопротивлению. Сейчас она на нулевом уровне, заморожена. Но без подпитки извне блокада начнет подтаивать, человек растормозится, к нему вернется реальность восприятия.

– А кто может? Кто там за дверью?

– Олег и Паша. Дверь закрыта.

– Скажи, чтобы открыли.

– Да, скажу.

– Вели им убираться.

– Да, велю. Только они не уйдут, – монотонным голосом проговорил он.

– Почему?

– Они не должны уходить и выпускать тебя. Меня могут, а тебя нет.

– У тебя есть телефон?

– Нет, мобильник у Олега. Я никому не должен звонить.

– Скажи, пусть откроют дверь!

– Да, я скажу.

– А потом я скомандую тебе «фас». Ты бойцовый пес, ротвейлер, собака-убийца. Спокойно!.. – сказала Лена, глядя, как мужчина среагировал на внушение.

Он весь подобрался изнутри, стиснул зубы, тихонько зарычал.

– Не спеши. Команды рвать еще не было, – заявила девушка.

Он подошел к двери, стукнул два раза. Лена уже могла не смотреть на него, но все-таки не ослабляла энергетический поводок. А когда дверь открылась, она дала команду «фас».

Зомби с ревом набросился на своего телохранителя, сбил его с ног.

– Герман Денисович, что с вами? – заорал парень, пытаясь столкнуть хозяина с себя.

Лена усмехнулась, услышав это имя. Никакой он не Василий Алексеевич. Впрочем, она и не верила ему. Девушка не хотела знать, как его зовут, поэтому и не допытывалась. Все равно, как там и что, главное – вырваться из этого дома.

Герман Денисович не отвечал. Он не играл роль бойцовского пса, а жил в шкуре этого зверя. Мужчина повалил своего телохранителя на спину, бодал его головой, пытался зубами вцепиться в горло.

Лена могла бы прошмыгнуть мимо них, подняться по лестнице, выйти в дом, а оттуда вырваться на свободу. Но за дверью стоял еще один бритоголовый тип в черном костюме. Он спешил на помощь своему другу, при этом зацепился взглядом за Лену, а вот оторваться уже не смог.

Девушка вмиг установила с ним контакт, обрушила на него парализующую силу своей воли. Она вложила в этот удар всю свою силу, понимала, что эта игра стоила свеч. Парень бросился на помощь своему боссу, вцепился в телохранителя, который уже почти оттолкнул от себя Германа Денисовича.

Путь наверх был свободен, дверь, ведущая из подвала в дом, открыта. Никто не сдерживал Лену, и она смогла выйти во двор. Там стояли две машины, но у нее не было ключей ни от той, ни от другой.

Ворота и калитка были закрыты, но ее это не остановило. Перелезть через забор было трудно, но Лена с этим справилась. Она ударилась коленкой, расцарапала локоть, но это был сущий пустяк по сравнению с той болью, которая овладевала ею. Голова девушки не просто болела и раскалывалась, она перестала функционировать.

Лена двигалась на рефлексах. Инстинкт самосохранения выдавал команду, и она шла, не разбирая дороги, пока не отказали ноги. Боль поглотила все ее мысли, а потом накрыла и остатки сознания.

Тут кто-то взял ее за руку. Лена подумала, что похитители ее догнали. Сейчас они начнут вершить самосуд. Это все!..