Бандитские разборки, двойное убийство – дело серьезное, резонансное. Одним словом, Одинцов ничуть не удивился, когда к нему пожаловали борцы с организованной преступностью из областного УВД. Ребята сами по себе серьезные, да и полномочия у них солидные.

– Лихо ты, Максим Львович, тут развернулся, – уважительным тоном, но со снисходительностью во взгляде сказал кряжистый мужчина лет сорока.

Массивная голова, украшенная обширной залысиной, утиный нос, мощный прямоугольный подбородок. Подполковник Якиров, заместитель начальника отдела.

– Лукомор – наш клиент, а ты его сам тут крутишь.

– Начальник оперативно-зонального отдела в курсе, – заявил Одинцов и пожал плечами.

– В курсе, но мер не принял, – сказал Якиров. – Лукомора он у тебя не забрал. Да и мы не особо чесались, чего уж тут. Значит, раскололся авторитет?

– С этого начал, а потом отказался от показаний. Зато его сообщник поет исправно и все бумаги подписывает.

После убийства Туманова и Еремеева Максим вызывал Лукомора на разговор, но тот ситуацию не прояснил. Вор сказал, что ничего не знает, отмашку на убийство не давал. Одинцов пытался на него давить, но авторитет потребовал адвоката и замкнулся в себе.

Зато Штрих охотно пошел на контакт. Так же как и Лукомор, он до сих пор находился под впечатлением от встречи с Леной Киршановой, вполне понимал, чем именно она его взяла, но истерик пока не устраивал, от показаний не открещивался. Штрих согласился поговорить по душам с Одинцовым и даже дал подсказку.

– А Лукомор сопротивляется? – внимательно глядя на Максима, спросил Якиров.

– Сопротивляется.

– Отмашку своим отморозкам на опера дал, так получается?

– Возможно, Гришу пытались запугать, – вслух подумал Одинцов.

– Вот как?

– Да, была у нас такая версия. Кустарев замешкался. Бандиты могли убить его, но не сделали этого. У них заминка какая-то вышла, или же они не хотели кончать парня.

– Значит, запугать?

– Если так, то зачем Туманова и Еремеева убивать?

– Вот и я о том же, – заявил Якиров и кивнул.

– Все очень серьезно, – в раздумье сказал Максим.

– Отход в лучший мир – это всегда серьезно. В агонии Лукомор бьется, глупости делает.

– Я думаю, что до этого еще ой как далеко.

– Это ты так считаешь. – Якиров снисходительно усмехнулся. – А у нас задача. Мы обязаны дожать эту стаю бешеных собак. Ты правильно, Максим Львович, сказал, все очень серьезно. Распоясалась братва. Людей посреди дня отстреливают…

– Посреди ночи, – уточнил Одинцов.

– Сколько там, два по два?.. В первом случае кого завалили?

– Из Москвы ребята были. Специалисты по автоподставам.

– Оружие у них имелось?

– Да.

– Они следили за кем-то?

– За Кустаревым.

– Зачем?

– Тут целая история…

– А если в двух словах? – Якиров посмотрел на часы.

– Там были Эрихов, Калинин и Аникеев, который упал с крыши дома. Кустарев работал со свидетелями, лоб в лоб столкнулся с Эриховым и Калининым. Возникла конфликтная ситуация. Кустарев должен был гоняться за ними, а вышло наоборот. Эрихов и Калинин за ним поехали, но перепутали машины, двинулись за бандитами Лукомора. Те приняли их за вражью силу, дали достойный ответ. Один сбежал, но умер в больнице, труп второго сожгли в кочегарке. Мы взяли истопника, вышли на Лукомора…

– Там и помимо этого авторитета хороший урожай, – с усмешкой проговорил Якиров.

– Урожай есть. В закрома уже много чего и кого засыпали. Идет работа, – согласился Одинцов.

– Большая работа, тяжелая. А ты все сам стараешься. Так ведь и надорваться можно. Опера своего чуть не угробил.

– Зато боятся вас бандиты, Максим Львович, – с важным видом сказал молодой оперативник из группы Якирова. – Лукоморские от киллеров избавились, чтобы вы на заказчика не вышли.

– Избавились, – согласился Одинцов. – Только зачем? Все равно ведь на Лукомора думать будем.

– Думать – это одно, а по реальным доказательствам работать – совсем другое.

– У нас тут вроде и город, но нравы деревенские. В том смысле, что все секреты как на ладони. Все друг про друга знают. Туманов и Еремеев с Артуром работали. Если от Лукомора пошла отмашка, то к Еремееву она могла попасть только через Артура.

– И где этот Артур?

– В офисе «Визави» может быть. Он там заместителем директора числится.

– «Визави» – это охранная фирма?

– Да, подотчетная Лукомору, – уточнил Максим.

– Очень хорошо. Сразу весь этот гадюшник и прихлопнем.

Одинцов невесело кивнул, глядя на Якирова. Все, накрылась его частная лавочка. В дело вступают куда более серьезные силы, нежели уголовный розыск, возглавляемый им. УБОП из области уже пожаловал, представители Следственного комитета в пути.

Но, может, оно и к лучшему. Как ни крути, а дело вышло из-под контроля. Если в стане Лукомора действительно началась предсмертная агония, то процесс «разморозки» мог перейти в неуправляемую стадию. Одни бандиты покушаются на жизнь сотрудников полиции, вторые убивают первых, чтобы спрятать концы в воду. Вчера стреляли в Кустарева, а завтра на прицел возьмут самого Максима.

Работа предстоит серьезная. Следователи объединят все дела в одно. Рано или поздно встанет вопрос: кто такие Эрихов, Калинин, Аникеев? Возможно, дела о гибели Охоткина и Аникеева снимут с полки, сочтут эти трагические события убийствами.

Вместе с этим снова возникнут вопросы. Кто она такая, Елена Киршанова? Что за силой и в какой мере она владеет? Не виновна ли эта особа в убийстве Аникеева? Может, она причастна и к гибели Охоткина?

Что ж, пусть убоповцы сами занимаются Лукомором. Одинцов сделал все, что только мог. В его профессионализме никто не сомневается. Если ему позволят, то почему бы не умыть руки?

Одинцов неторопливо крутил в руке сигарету, с унылым видом поглядывал на нее. Похоже, он собирался закурить.

– Что, к стенке приперли? – сочувствующе спросил Кустарев.

Из области товарищи подъехали, на уши всех поставили. Одинцов со своими операми молочка надоили, а гости дорогие сливки снять хотят. Гриша все это знал, поэтому с понимающим видом смотрел на своего начальника.

– Сами рулить желают, – подтвердил Одинцов.

– И что теперь?

– Пожелаем им попутного ветра, пусть работают. Или ты против?

– Да я-то не против, если нас от этого дела совсем не отстранили.

– Нет, не надейся. Без нас не обойдутся.

– А то, может, я зря фоторобот составлял?

Одинцов поднял бровь в знак вопроса.

– Помните, я говорил про парня, который мокрый под дождем стоял? Он у меня из головы не выходит. Вот я на всякий случай портрет и составил. – Кустарев достал из кармана листок, сложенный вчетверо, развернул его, положил на стол.

– Ты бы его еще смял на манер туалетной бумаги, – возмутился Одинцов, разглядывая картинку.

– Не знаете такого?

– Да что-то знакомое. – Одинцов озадаченно потер лоб костяшкой указательного пальца. – Видел я этого типа. Да, в свите у Никиткина. Ожогина позови!

Юра Ожогин сомнениями не терзался, сразу же узнал парня, которого, как оказалось, удачно изобразил Кустарев.

– С Фраером он был. Ты, Максим… – Ожогин осекся, глянул на Гришу. – Вы, Максим Львович, к нему в авто сели, а я остался. Этот в машине сопровождения сидел.

Из всех оперов отдела на «ты» к Одинцову мог обращаться только Ожогин, и то если рядом не было подчиненных.

– Вот и я говорю, знакомый фейс. Этот самый фрукт за Киршановой следил. Теперь понятно, зачем Лена была нужна. Сразу двух зайцев убили.

– Кому Лена была нужна? – спросил Кустарев и нахмурился.

– Да так, мысли вслух, – неохотно проговорил Одинцов, косо глянув на него. – Не знал Никиткин, как Лену выманить. Нашел способ. Ее со стороны контрольно-пропускного пункта могли ждать. В машине. А она со стороны твоего дома появилась. Кто-то дал знак, и этот портрет вышел к калитке. Да, он выследил вас. А вы с Леной к Яковлевой поехали. Но как внедорожник Туманова оказался у людей Никиткина?

– Выследили Туманова и Еремеева, отбили у них машину, использовали ее, а потом подставили этих парней, – предположил Кустарев. – Орудие убийства дали подержать, а потом застрелили обоих, но подали это так, как будто кто-то из лукоморских следы замел.

– Слишком сложно все, – сказал Одинцов и покачал головой.

– Так у Никиткина есть возможности для создания таких сложностей, полезных для него. Под спецназ могли сработать.

– Не исключено, – сказал Ожогин. – Нацепили форму, остановили машину, взяли пассажиров, вывезли в лес.

– Если это Никиткин, то сделал он все грамотно и очень четко, – проговорил Одинцов и невесело покачал головой. – Стрелял в тебя, Гриша, и в Лену, а подставил Лукомора. Не думаю, что вас собирались убивать, хотя, возможно, допускали такой исход или даже задачу ставили.

– Надо этого кадра за жабры брать! – Кустарев щелкнул пальцами по изображению на бумаге.

– Возьмем. Дальше что?

– Как что? Рыбий жир из него выпустим.

– Он не расколется. А будем настаивать, нас обольют черной типографской краской. Никиткин об этом позаботится. Мало того, что в черном свете нас выставят, еще и посмеются. Тот же Якиров и похихикает. – Одинцов покрутил сигарету в пальцах, вставил ее в губы, затянулся, не поджигая табак.

Гриша видел, что неважное у него настроение, кошки на душе скребут. Этим же страдал и сам Кустарев.

– Он считает, что это Лукомор дал отмашку на тебя и на Лену. А мы тут другую версию выдвигаем, чтобы насолить Якирову. Дескать, он по ложному следу идет, а мы на белом коне за настоящим преступником скачем. Против Лукомора есть доказательства, а вот насчет Никиткина – только догадки. А если он ни при чем? Вдруг тот же Артур расколется?

– Все может быть, – заметил Кустарев.

– Никиткина так просто не возьмешь. Да и под Киршанову его не подставишь. Нашу работу теперь под микроскопом рассматривать будут. Шаг влево, шаг вправо – злоупотребление полномочиями, со всем, отсюда вытекающим. Кстати, насчет Лены. Боюсь, что нам теперь объяснения по ее поводу придется давать. Кто она такая, какое отношение имеет к убийству Охоткина.

– Да ни малейшего! – вскинулся Гриша.

– А к убийству Аникеева? – спросил Одинцов, пристально глядя на него.

– А доказательства?

– Лукомора она к нам привела на веревочке, будто барана. Как это объяснить?

– А надо объяснять?

– Боюсь, что придется. Ее видели, когда она из машины Милюхина выскакивала.

– А кому сейчас какое дело до Милюхина?

– И до Охоткина никому нет дела, – понимающе глядя на Гришу, сказал Одинцов. – И до Аникеева. Кругом несчастные случаи и самоубийства. Может, и не станут наши гости поднимать этот пласт.

– А если вдруг?

– Думаю, задача у областных сейчас одна – закрыть Лукомора, вывести его из игры. Забаловался вор, нюх потерял, беспредел развел. Такое не прощается. Думаю, не тронут Лену.

Кустарев тоже хотел бы на это надеяться.

– А ты за нее переживаешь? – спросил Одинцов и посмотрел на него без напора, но пристально.

– Ну а вы как думаете? Один раз уже покушались!..

– Может, все-таки есть за ней что-то темное?

– Нет ничего.

– А гипнотическая сила?

– Да, она может быть и от нечистого. – Кустарев пожал плечами и добавил: – Но не от темной души!

Лена, конечно, девушка со странностями. Ангельской добротой она не отличалась, могла озлобиться и наказать, как вышло в случае с Машей. Но Гриша любил ее и готов был защищать до последнего, с риском не только для своей карьеры.