Глава 15
Спешка хороша при ловле не только блох, но и преступников. Одинцов замешкался, не успел взять Лукомора. Вор ушел, унюхал ситуацию и залег на дно – попробуй его теперь найди.
Сбегая от преследования, преступник не только усугубляет свою вину, но и лишний раз доказывает ее. А разве Лукомор сбежал? Подписку о невыезде с него не брали, постановление на арест не предъявляли, даже на допрос не вызвали. Человек просто уехал из-за каких-то личных проблем. Он даже не знал, что против него возбуждено уголовное дело.
Но Лукомор в любом случае под следствием, объявлен в розыск. Лена Киршанова тоже в бегах. Девчонка пропала, прямо как в воду канула. Нет ее на Самарской улице, и к Кустареву она не возвращалась, не звонила ему. Но ничего, Максим ее найдет, и хорошо, если Кустарев ему в этом поможет.
Гриша смотрел ее паспорт, установил по нему фамилию, имя, отчество, а номер и серию записать не догадался. Он запомнил место ее рождения. Это действительно Воронежская область, город Павловск. Улицу и номер дома она ему сказала, но не проживала по этому адресу. Значит, Киршанова солгала.
– Зачем она тебя обманула? – спросил Максим.
– Не знаю, – промямлил Кустарев и уныло глянул на него.
Он только что вернулся из поездки, сильно усталый и весь какой-то высушенный, изъеденный изнутри жуткой тоской. Разочаровался он в Лене, отсюда и душевные страдания. Пойти бы к ней, спросить, почему так, но нет ее. Вот эта мысль его и терзает. Неважно выглядит парень.
– Значит, есть что скрывать.
– Может, и есть.
– Через паспортный стол нужно пробивать, старую прописку поднимать.
– Сделаю.
– Сразу надо было. А может, и поднимать нечего, вдруг липовый у нее паспорт?
– Разберемся.
– Разумеется, обязательно разберемся. – Максим покачал головой, выложил на стол голубую перчатку и поинтересовался: – Узнаешь?
– Да, что-то знакомое. – Гриша взял перчатку, осмотрел ее, даже понюхал.
– Узнал?
– Ну да, это Лены перчатка. Откуда она у вас?
– В машине нашел. Человек сегодня утром погиб. Ни с того ни с сего выскочил вдруг из своей легковушки и бросился под колеса «КамАЗа». Девушка с ним была. Он влево сиганул, а она вправо ушла. Сбежала. В лицо ее не видели, но, судя по приметам, это была Лена. И перчатку она в машине оставила.
– А что за человек?
– Милюхин Иван Александрович, – сказал Максим и внимательно посмотрел на Кустарева.
Интересно, вспомнит он имя человека, которого сам же и откопал?
– Милюхин?!
– Думаю, тот самый Милюхин, который мог заказать Охоткина. Улавливаешь связь?
– Еще как! Да она меня, эта самая связь… – Кустарев не договорил, но выразительно повел рукой так, будто затягивал на своей шее воображаемую петлю.
– Распутываться надо, Гриша. Чем быстрей ты снимаешь удавку с шеи, тем легче тебе будет.
– Лена говорила мне про какого-то Ивана. Раньше она с Аникеевым была, а потом ушла к этому Ивану. Любила его очень, да и сейчас не забыла, – с горечью сказал Кустарев.
– А фамилию этого Ивана не сказала?
– Нет.
– И ты не выяснял?
– А вдруг и не было никакого Ивана? Может, это такая же липа, как и паспорт?
– Очень может быть, – согласился Одинцов. – Но сегодня она была в машине именно с Иваном. Видимо, вчера к нему подалась. А живет он в Платовке, дом у него в этом месте. Я там не был еще. Не до того. А заглянуть надо! Да и вдову Охоткина пора навестить. Знаешь, дорогой, кто должен этим заниматься?
– Кто? – Кустарев с нетерпением посмотрел на начальника.
Он очень хотел, чтобы тот назначил на это дело именно его.
– Кто угодно, но только не ты! – жестко сказал Максим.
Гриша дернулся и вжал голову в плечи. Майор как будто окатил его ледяной водой.
– Вляпался ты в эту историю, старик. Влюбился, потерял бдительность и голову, – всматриваясь в подчиненного, с уверенностью знающего человека предположил он.
– Да, влюбился, – не стал отрицать Кустарев.
– И будешь искать Лену.
– И буду ее искать, – с растерянным выражением лица решительно проговорил Гриша.
Именно это Максим и ожидал услышать. Кустарев не простой мент, он – сын богатого отца, наследник семейного бизнеса. Если коса найдет на камень, то парень просто напишет рапорт и уволится со службы. Его родители только одобрят это решение. Одним словом, лучше не ставить ему палки в колеса.
Тем более что у Максима практически нет сил и средств на розыск Киршановой. Все брошено против Лукомора. А Кустарев со своей любовью, считай, отрезанный ломоть, толку от него мало. Так что пусть занимается своей Леной. Благо стимул для этого у парня есть.
На улице темно, в душе мрак. И вдруг в конце этого тоннеля загорелся свет. Гриша воспрянул духом, глядя на окна своей квартиры. За ними горят лампы, значит, дома кто-то есть. Неужели это Лена вернулась? У него, конечно, масса претензий к ней, но лучше высказать все сейчас, чем держать эту ядовитую тяжесть на душе, отравлять сознание.
Да и вообще в чем он мог винить Лену? Допустим, она была в машине, из которой выскочил Милюхин. Но разве девушка выталкивала его? Может, мужик психанул, потому и выдуло его из машины? Вдруг она всего лишь сказала, что любит его, хочет жить с ним.
Грише бы от нее такое услышать! Может, Лена и скажет когда-нибудь эти слова. Если он будет бороться за свою любовь.
А делать это надо. Если Одинцов на Лену взъелся, то это совсем не значит, что она плохая. Девчонка просто стала жертвой обстоятельств и его собственных действий. Ведь Гриша фактически ее изнасиловал, и он должен получить у Лены прощение.
Поздно уже, мама в это время у него дома не бывает. Значит, Лена?
Он бегом поднялся на этаж, с ходу открыл дверь. Только тогда парень и подумал, что это могла быть ловушка. Может, кто-то из уголовников решил свести с ним счеты?
Но нет, этим решила заняться Юля. Он застал ее на кухне. Она сидела за столом. Перед ней чашечка кофе, в пальцах электронная сигарета.
– Ты как сюда попала? – ошалело спросил он.
– А «здравствуй» твое куда подевалось? – уколола его Юля.
– Я еще раз спрашиваю: как ты сюда попала?
– Ну и манеры у тебя, Кустарев!
– Нормальные у меня манеры. Я к тебе в квартиру не вламываюсь!
– У меня нет квартиры. И с родителями я поругалась. Если ты не против, я поживу у тебя. – Она смотрела на его с обольщающей улыбкой, за которой скрывалось смущение, очень легкое, едва заметное.
– Так, задам-ка я тебе вопрос попроще, – взлохматив пятерней волосы, проговорил Кустарев. – Откуда у тебя ключи от моей квартиры?
– Твоя подружка отдала.
– Моя подружка?!
– Да, я ее позавчера подвозила.
– Что ты делала?
– Да, я хотела с ней познакомиться, поднялась к тебе, смотрю, она шагает. С вещами на выход, короче. Пальто у нее – жуть! Где ты такую мышь откопал? – спросила Юля и презрительно скривилась.
– А кто просил тебя с ней знакомиться?
– А меня не надо просить. Если я что-то вбила себе в голову, то лоб расшибу.
– Лучше бы ты так и сделала!
– А если бы я и вправду голову расколотила? – вскричала вдруг Юля и вне себя от прилива чувств сорвалась с места. – Знал бы ты, как я об руль шарахнулась!
– Головой?
– Если бы не руль, то стукнулась бы как раз головой об стекло! До сих пор болит! – Она эмоционально провела рукой по груди, показывая место, на которое пришелся удар.
– А Лена здесь при чем?
– Она у тебя чокнутая. И взгляд у нее шизанутый. Я с ней по-хорошему. Говорю, давай, мол, подвезу. Вот и постаралась!
– Куда?
– Никуда! Вышла она из машины.
– Где вышла?
– Да где-то на бетонке.
– А везла ты ее куда?
– В Платовку.
Кустарев кивнул. Именно там и жил Милюхин. К нему Лена и направилась, причем с вещами. К Милюхину. К Ивану.
– Ну ты и странный, скажу я тебе! – возмущенно протянула Юля. – Может, мною хоть чуть-чуть поинтересуешься! Что со мной было, спросишь, как я себя чувствую?
– Что с тобой было?
– Было! Эта твоя мыша на меня так посмотрела!..
– Как так?
– Ноги мои сами по тормозам ударили! Она захотела, чтобы я остановилась, и мне пришлось ей подчиниться! Сама не понимаю, как это произошло. Когда я в себя пришла, ее уже и след простыл. Сижу в машине как дура, хлопаю глазами…
– Почему как?
– Вот только не надо тут с больной головы на лысую! – вскинулась Юля. – Я с тобой нормально, а ты в танке!
– Ключи как к тебе попали?
– Смотрю, на сиденье лежат. Ты мне лучше расскажи, что у этой мыши за взгляд такой? Она мне мозг вынула, понимаешь? Потом в душу плюнула и обратно положила!
– Через пустую голову?
– Да пошел ты!..
– Что ты ей сказала?
– А что я ей сказала? – Юля отвела в сторону глаза. – Ничего я ей не говорила.
– А вот темнить не надо! – Кустарев осуждающе покачал головой.
– Сказала, что в таком стремном пальто нормальные люди по улице не ходят.
– И все?
– Спросила еще, что ты в ней нашел. Может, сам объяснишь? – Юля усмехнулась и напористо посмотрела на него.
– А это не твое дело.
– А если мое? Я же вижу, она тебя подчинила себе. Эта барышня даже не навязывает свою волю, а вталкивает ее в твою голову силой своего взгляда. Она гипнозом владеет! Поэтому и смогла тебя поработить.
– Это не так, – возразил Гриша и мотнул головой.
Лена действительно владела гипнозом, она сама в этом призналась. Но не было в ней той силы, которой обладал Аникеев. Этой девчонке далеко было до уровня настоящего мастера. Да она и не особо пыталась подчинить его своей воле.
– Так!.. Ты в нее влюбился, потому что она этого захотела, приворожила тебя.
– Не могла она меня приворожить.
Гриша хорошо помнил тот момент, когда впервые увидел Лену. Она даже не посмотрела в его сторону, а он ощутил всю силу ее женского обаяния. Девушка на него не глядела, не вкладывала эту силу, а он все равно почувствовал и влюбился. Нет, гипноз здесь точно ни при чем.
– Пусть не могла, но приворожила. Ничего, если я ванну приму? – Свой вопрос Юля подкрепила взглядом, не принимающим возражений.
Гриша усмехнулся. Он-то ей разрешит воспользоваться своей ванной, но не скажет ли она, что навязала ему свою волю?
– Да, хорошо.
Ему и самому хотелось принять душ, смыть дорожную пыль и усталость, лечь спать, чтобы завтра со свежими силами взяться за дело. Начать он должен был с Милюхина, вернее, с его вдовы. Адрес Кустарев знал.
Но не получится у него выспаться. Юля такая! Если она задалась целью, то спасайся кто может. Если она решила остаться здесь, то ужом вывернется, но залезет к нему в постель и всю ночь будет доказывать, что ей нужен только он, лишь один мужчина, но надолго. Аж до самого утра.
Юля отправилась в ванную, а Гриша тихонько покинул квартиру. Машина у него под боком, до Платовки рукой подать.
В дом пришла беда, и ночь стала просто продолжением дня. Время позднее, но жене Милюхина не до сна. Кустарев связался с ней по домофону, сказал, что из полиции, и она впустила его в дом. Женщина сделала это без особой охоты, но и возражений с ее стороны не было.
А дом у Милюхина незаурядный. Большой, двухэтажный, с высоким цоколем из крупного речного камня. Под минеральной шубой, с фахверками. Фигурная крыша, эркер, мезонин, широкая терраса, мраморное крыльцо.
Иван Милюхин мог гордиться таким домом, но еще больше – своей женой. Это была молодая красивая женщина, высокая, подтянутая, с хорошей фигурой. Эталонная у нее красота, не сказать, что вызывающая, но броская. Даже без косметики и в обычном домашнем костюме она выглядела ярко, эффектно.
Но взгляд тусклый, в душе тоска. Глаза сухие. Непохоже было, чтобы женщина плакала, но каждый по-своему переживает потерю близкого человека. Без слез нам еще больнее.
– Извините, я даже не знаю, как вас зовут, – изображая смущение, сказал Кустарев.
Пусть женщина думает, что ему неловко за свое столь позднее вторжение.
– Ксения.
– А по батюшке?
– Рано еще по батюшке, – отрезала она.
– Вы, Ксения, одна в доме?
Этот вопрос заметно встревожил женщину. Она с подозрением глянула на Гришу и повела рукой. Красавица как будто собиралась схватиться за перила, но ее пальцы не нащупали ничего, кроме воздуха. А они изящные, длинные, и маникюр первоклассный.
– Да, одна. А можно ваше удостоверение?
Он уже предъявлял документ, но только через экран домофона. Сейчас Ксения могла пощупать удостоверение руками, но произойдет это в доме, где она уже не чувствовала себя в безопасности.
Гриша едва заметно усмехнулся. Странный народ эти женщины, сначала сделают, потом подумают. Впрочем, мужчины не лучше.
Он даже знал одного такого типа, причем очень хорошо, с самого раннего детства. И надо же было ему домогаться Лены! Сейчас жили бы тихо-мирно до полного привыкания. И с Милюхиным ничего не случилось бы. Ксения сейчас ложилась бы спать в постель к мужу.
– Да, конечно. – Он достал удостоверение и протянул его женщине.
Пусть изучает. Нельзя давать документы на руки посторонним, но сейчас особый случай. Гриша понимал, что Ксению нужно сперва успокоить, а потом уже расспрашивать.
– Может, и позавчера к вам вот так кто-то приходил? – поинтересовался он. – Вот так, с бухты-барахты.
– Позавчера? С бухты-барахты? – Женщина непонимающе глянула на него.
– В районе пяти-шести вечера. Может, даже и позже.
– Не знаю, я в Москве вчера была. Да и позавчера. Только сегодня приехала. А кто мог прийти?
– Сегодня утром, когда ваш муж… выходил из машины, с ним была девушка.
– Девушка?
– Возможно, она ночевала у вас в доме, а сегодня утром ваш муж отвез ее. Собирался это сделать.
– Ну, не знаю. – Ксения пожала плечами.
– Вы давно замужем за Иваном Александровичем?
– Мы поженились в прошлом году. А что?
– Не исключено, что ваш муж встречался с этой девушкой раньше. Возможно, он даже собирался на ней жениться.
– О какой девушке идет речь? – нервно спросила женщина.
– Ее зовут Лена. Фамилия Киршанова.
– Не знаю такую.
Кустарев достал свой айфон, вывел на экран снимок Лены. Она не хотела, чтобы он ее фотографировал, даже пыталась спрятать лицо. Он тогда думал, что Лена дурачится, но теперь знал истинную причину ее беспокойства. Она не хотела светиться.
– Может, вы видели эту девушку? – осведомился Гриша.
– Нет.
Кустарев внимательно смотрел на Ксению и не заметил вранья. Похоже, Лену она действительно видела впервые.
– Может, вы слышали о ней?
– Нет, Ваня ничего про нее не говорил.
– Тогда как она оказалась у него в машине?
– Это вы у меня спрашиваете? – удивилась женщина.
– Но ведь она там была. Возможно, эта особа и стала причиной его гибели.
– Как такое могло произойти? Не могла же она вытолкнуть его на дорогу. Я разговаривала со следователем. Он сказал, что Ваню никто из машины не выпихивал. Тот сам из нее вышел.
– Значит, несчастный случай?
– Ну да. – Ксения кивнула.
– Вы так считаете, но вас не удивляет, что этим делом занимается уголовный розыск.
– Даже не знаю, – сказала она и пожала плечами.
– Мы несчастными случаями не интересуемся, появляемся там, где произошло преступление, убийство.
– Я не знаю. У меня голова тяжелая. – Ксения подняла руки, поднесла к вискам раскрытые ладони, но не притронулась к ним даже пальцами.
– Я вас понимаю. Тяжелый день, позднее время. Мне, наверное, уже пора, – заявил Кустарев.
– Что ж, если вы торопитесь… – Она в раздумье посмотрела на него.
Женщина как будто не знала, нужно ему уходить или нет. В принципе он мог остаться и продолжить разговор. Ей теперь тяжело, тоскливо и одиноко. Если старший лейтенант полиции не станет распускать руки, то пусть еще побудет. А если уйдет, все равно.
– Нет, я не тороплюсь. И вопросы к вам у меня есть.
– Может, кофе?
– Да, триппло.
– Что?.. – Ксения непонимающе повела бровью.
– Триппло. Это тройной эспрессо. Я сегодня в дороге весь день, голова тоже жутко тяжелая, – сказал Гриша и улыбнулся.
Ксения провела его на кухню, приготовила очень крепкий кофе для него и слабый латте для себя.
– Если вы хотите спросить насчет девушки, то я про нее ничего не знаю, – усаживаясь за стол, сказала она.
– А если она провела ночь в этом доме?
– Значит, Ваня поплатился за свою измену. Если таковая имела место. Я в этом очень сомневаюсь.
– Почему так?
– Он любил меня. – Ксения опустила голову, невидяще посмотрела на свои ногти. – И не изменял мне.
– Я так понимаю, вчера и позавчера вы находились в Москве, не правда ли?
– Да, у нас там квартира.
– А ваш муж ночевал здесь?
– У него работа тут, у меня – в Москве. Обычно я стараюсь приезжать сюда, но это у меня не всегда получается.
– А работаете вы кем?
– Туристическое агентство у меня. Я директор, – как о чем-то незначительном сказала женщина.
– А у вашего мужа работа здесь, в Платовке, да? Металлобаза у него на Железнодорожной улице, правильно я понимаю?
– Да, металлобаза, – подтвердила Ксения и вопросительно посмотрела на Кустарева.
Она хотела знать, откуда ему известно про базу, но спрашивать не стала.
– Листовой прокат, арматура, все такое прочее.
– Антон Сергеевич Охоткин был его компаньоном. Это верно?
– Да, был. – Вопрос теперь читался в ее глазах совершенно четко.
– Он тоже погиб в результате несчастного случая, – сказал Гриша.
– Да, и с ним такое приключилось, и с Ваней… – Ксения с изумлением посмотрела на гостя и воскликнула: – Но разве так бывает?
– Слишком уж много совпадений.
– Вы думаете, Ваню убили?
– Не исключено.
– И что это за девушка была? – возмущенно спросила вдова.
– Ну вот и живой интерес проснулся, – заметил Кустарев.
– Думаете, она его убила?
Старший лейтенант полиции не стал делиться своими соображениями. Он решил, что хватит и того, что уже было сказано.
– Она ушла из дома позавчера, судя по всему, отправилась сюда, в Платовку. Возможно, провела здесь, в вашем доме, две ночи.
– У меня, конечно, не звериное чутье, но я бы учуяла запах чужой женщины. – Ксения смотрела на него глазами всполошенной лисицы.
– Не учуяли?
– Да я особо и не старалась. Можно походить, посмотреть.
Гриша заметил, что даже выражение лица у нее стало как у лисы, готовой к броску, и согласно кивнул. Да, пусть она осмотрит дом, поделится ощущениями. Но не сейчас.
– Скажите, а вы звонили мужу вчера вечером? – осведомился он.
– Да, звонила. Я ничего не почувствовала. Хотя нет, голос у него однажды поплыл. Я спросила, скучает он без меня или нет. Иван сказал, что да, конечно, скучает, еще как. Тут-то голос у него и дрогнул. Да, с ним кто-то был!
– Вы звонили на мобильник? – Гриша озадаченно ущипнул себя за мочку уха.
– Ну а куда еще? – спросила Ксения и удивленно глянула на него.
– А какой у него номер?
Гриша закрыл глаза, услышав набор цифр. Это был тот самый номер с фотографии, на которой Лена позировала в купальнике. Он имелся и в телефоне Эрихова.
– Что с вами? – настороженно спросила Ксения. – Вам плохо?
– Да ничего, нормально все. Устал просто. Скажите, а вы знали этого человека? – Кустарев извлек из памяти своего айфона изображение покойного Аникеева.
Ксению как будто током ударило, когда она его увидела. Женщина определенно знала этого человека. Если она скажет «нет», то Гриша ей не поверит, еще и заподозрит в соучастии.
Но Ксения сказала «да».
