Обезжиренный творог, слабосоленая овсянка с крошечным кусочком масла, чай с одной ложечкой сахара. Для мужика это не завтрак, а издевательство. Но Кира была неумолима, и Максим отправился на службу полуголодный.

Ну да, теоретически все правильно. Из-за стола нужно выходить с чувством легкого голода. А если потом возникает неудержимое желание пить кровь заключенных?

Кира восприняла этот вопрос как шутку. Знала бы она, какое шоу Максим устроил вчера. Витя Штрих купился на розыгрыш как последний фраер. Как будто сам никогда лохов не разводил.

Максим торопился на службу. На повестке дня – задержание бандита Зосима. Утро еще раннее, но на дороге уже образовалась пробка. В начале восьмого движение на этом участке должно быть свободным, но, видимо, впереди что-то случилось.

Машины действительно объезжали какое-то препятствие. Максим подъехал к этому месту и увидел черную иномарку с открытой дверцей. Чуть дальше стоял автокран на базе «КамАЗа», а между этими двумя машинами на обочине лежало тело, накрытое полиэтиленовой пленкой.

Сотрудники дорожно-постовой службы и следователь уже находились здесь. Из уголовного розыска никого не видно. Значит, виновник происшествия не пытался скрыться.

Максим вплотную подъехал к автомобилю дорожно-постовой службы, остановился. Молодой розовощекий старлей раздраженно махнул рукой, чтобы он проезжал. Инспектор не знал его в лицо, но Максима это не задело. Он и не стремился завоевать широкую известность.

Одинцов показал удостоверение, представился. Старший лейтенант кивнул в знак признания и в нескольких словах объяснил ситуацию. Легковушка находилась на обочине, мимо проезжал «КамАЗ». Все бы ничего, но водитель черной иномарки вдруг выскочил на дорогу и угодил прямо под колеса.

– Выскочил, значит?

– Ну да, – подтвердил инспектор. – Видите, дверца не повреждена. Открыта на всю, а целая. Если бы потерпевший вышел, то его вместе с дверью снесло бы. Да и водитель крана говорит, что мужик выскочил из машины, как будто вытолкнули его. А кто мог так пихнуть мужика? Если в машине кто и был, то девчонка какая-то. Так водитель крана говорит. Но когда мы подъехали, там уже никого не было.

Максим не собирался задерживаться на месте происшествия, но его заинтересовала особа, которая находилась в машине. Снова девушка!..

Он подошел к покойнику, поднял пленку. Мужчина средних лет лежал с открытыми глазами. На его лице застыли страх и недоумение, но не гримаса боли. Видно, он успел только испугаться, не осознал страшную суть произошедшего. Удар пришелся в корпус, лицо пострадало мало. Нос разбит, кожа стесана, кровь еще не запеклась.

Максим опустил пленку. Жаль, конечно, мужика, но трагедии майор из этого случая не делал. Слишком уж много покойников прошло через его руки, чтобы остро реагировать на каждого. Тем более что он не знал этого мужчину.

– Фамилия? – спросил майор.

– Милюхин, – отозвался старлей. – Иван Александрович.

Максим легонько ущипнул себя за подбородок. Эта фамилия показалась ему знакомой. Где-то он ее уже слышал, причем не так давно, в связи с каким-то делом.

Девушка, значит, из машины выскочила. В деле Аникеева тоже фигурировала молодая особа. А сам он вполне мог убить Охоткина.

Ну да, ведь у покойного бизнесмена был компаньон, который как раз и мог его заказать. Кустарев раскопал этого персонажа и озвучил его фамилию. Все правильно, Милюхин Иван Александрович.

Охоткин погиб в результате несчастного случая. Это дело пройдет как непреднамеренное убийство.

– Вы его знаете? – спросил инспектор, кивнув на покойника.

Максим отрицательно покачал головой. Ему не хотелось возводить это дело в ранг заказного убийства, и он еще не знал, нужно поднимать шум или нет. Поспешишь – людей насмешишь. Да и начальство расстроишь, если дело ляжет на репутацию отдела мертвым висяком.

Он подошел к виновнику происшествия, с которым разговаривал следователь. Немолодой мужик совершенно сермяжного вида что-то невнятно бормотал, пытался ответить на какой-то вопрос. Дядька явно пребывал в шоке, в ступоре. Его колотил озноб и одолевала икота. Мало того, что каждое слово давалось ему с трудом. Они еще и застревали в горле.

Следователь Корнильев узнал Одинцова, кивнул в знак приветствия, вопросительно посмотрел на него.

– Мне надо бы задать пару вопросов.

– Попробуй. – Корнильев пожал плечами, насмешливо глянув на крановщика.

Одинцов представился, взял мужика под локоть, отвел в сторонку, легонько тряхнул его, дернув за руку, и сказал:

– Мы разыскиваем девушку приблизительно двадцати лет. Возможно, она находилась в машине вместе с пострадавшим.

– Вот-вот! – Крановщик широко распахнул глаза, с восторгом посмотрел на Одинцова. – Была баба!.. В машине сидела! – Речь его обрела внятность, но, судя по взгляду, сумбур в голове остался.

– Девчонка или баба? – спросил Максим.

– Молодая совсем. Баба или девчонка, какая разница? – довольно внятно проговорил мужик.

– В лицо вы ее видели?

– Нет, лица не разобрал, видел только, как она из машины выходила. – Мужчина махнул рукой в сторону черной иномарки. – Дверцу закрыла и пошла. Почти побежала! – Он снова ткнул ладонью, на этот раз обращая внимание майора на высотный дом с магазином на первом этаже.

С дороги к нему вела тропинка, протоптанная в снегу. По ней торопливо шел долговязый парень в куцей кожаной куртке. Он спешил к автобусной остановке, которая находилась метрах в двадцати за черной легковушкой, при этом с некоторой опаской и любопытством посматривал на столпотворение вокруг трупа. Парень затаптывал след беглянки.

– Надо было догнать ее, остановить. – Крановщик вздохнул. – А как? Мертвый человек на дороге лежит! Мне свет с овчинку показался.

– А выглядела она как?

– Молодая, худенькая, волосы не совсем светлые, но и не темные.

– Русые?

– Да, наверное, русые.

– Прическа какая?

– Да не было у нее прически. Просто волосы назад собраны.

– Заколкой закреплены?

– Наверное.

– Какая заколка? Как она выглядела?

– Да я что, разве помню?!

– Может, в форме полумесяца?

– Нет, не было полумесяца. Она что, мусульманка?.. Может, террористка? – с надеждой спросил крановщик.

Логика его была проста и понятна. Если в машине находилась террористка, то ему ничего не будет. Не преступник он, если дело пахнет керосином, а жертва.

– Это вряд ли, – сказал Максим и покачал головой.

– Ну да, она без платка была. И волосы светлые. Из-под пальто ничего не выпячивалось. Если террористка, значит, пояс шахида должен быть. Я правильно понимаю?

– А пальто какое было?

– Серое с капюшоном. Еще у нее была спортивная сумка. А может, там бомба лежала? – спросил взбудораженный мужик.

– А какого цвета сумка?

– А не все ли равно, в какой сумке бомбу хранить? – спросил крановщик, глядя на Одинцова.

Примерно так Максим выглядел вчера, когда играл роль в театре одного актера.

– Бомба там была, понимаете? – Водитель конвульсивно схватил Одинцова за руку. – Она рвануть могла! Мужик испугался, выскочил из машины, а тут я!.. Точно, бомба была!.. Товарищ следователь!

Корнильев шарахнулся в сторону, когда крановщик рванул к нему, и отдернул руку, в которую тот собирался вцепиться.

– Бомба в сумке была! Она взорваться могла!.. Я не виноват! Это бомба!

Следователь глянул на Максима как на террориста, который подложил под него живую бомбу. Мол, ты завел мужика, и он сорвался с предохранителя. Как же прикажешь мне с ним теперь общаться?

Максим подошел к черной легковушке, осторожно открыл правую переднюю дверцу, заглянул в салон. На полу, на резиновом коврике лежала шерстяная перчатка голубого цвета, судя по размерам, женская.

Возможно, девушка, которая была здесь, оставила в салоне отпечатки. А в квартире Кустарева должны были иметься пальчики Лены.

Одинцов набрал номер Кустарева, и тот отозвался почти сразу.

– Гриша, ты где?

– Где – это географическое место или состояние души? – как-то не очень весело спросил Кустарев.

– Про состояние души лучше не надо, – заявил Максим и покачал головой.

Судя по голосу, Гриша находился в состоянии легкой прострации.

– В Павловске я. Не нашел Лену, адрес не тот.

– Твоя Лена нравится мне все больше и больше. Устал?

– Да, всю ночь ехал.

– На обратный путь сил хватит?

– Доберусь потихоньку. Что-то случилось, да?

– Приезжай, поговорим.

Максим сбросил вызов и посмотрел на дорожку, по которой недавно бежала девушка, по внешним приметам похожая на Лену. Он еще не знал, стоит ли возбуждать уголовное дело по факту гибели гражданина Милюхина, но Лену Киршанову искать надо. В этом майор уже не сомневался. В ближайших планах у него значился Лукомор со своими бандитами. Но и Лену, эту предвестницу смерти, забывать никак нельзя.

Запах прокисшего пота, холодящее чувство страха, пугающий лай – все это Лукомор ощущал как будто наяву. Ему снился кошмар. Он осознавал это, но все равно испытывал страх. Псы неслись на него со всех сторон. Они стремительно приближались, их лай был уже невыносимо громким. Пора просыпаться.

Он открыл глаза, вялым движением руки смахнул со лба капли пота. Вроде бы и нежарко в спальне, а испарина выступила. За окном уже светло, солнце просвечивает сквозь шторы. В дом стучится весна, а настроения нет.

У Лукомора возникли проблемы. Псы снились ему не зря. Майор Одинцов вдруг разбушевался, Витю Штриха вчера закрыл. В чем заморочка, пока не понятно, но, возможно, это всего лишь начало. Не исключено, что колокол звонит и по самому Лукомору. По грехам его тяжким, покаяние за которые может быть пожизненным, если так решит суд.

Лукомор поднялся, нехотя потянулся, зевнул, подошел к окну, выглянул во двор и как будто что-то почувствовал. Он увидел, что со стороны ворот к дому шел его адвокат. У Миши была машина, но охрана не пропустила ее во двор.

Для этого нужно было личное разрешение Лукомора, а начальник охраны решил не беспокоить босса. Время не самое раннее, половина десятого утра, но Лукомор еще не дал о себе знать, поэтому для всех он спит. Миша будет дожидаться в приемной, пока он не проснется. А вид у адвоката озадаченный, сосредоточенный. Возможно, в клюве у него дурная новость.

Лукомор наспех привел себя в порядок, спустился вниз, на ходу велел подать завтрак в кабинет. В этой жизни он устроился очень хорошо, грех жаловаться. Дом у него роскошный, охрана, солидный штат прислуги, а главное в том, что дела идут неплохо, крутятся, вертятся.

Но все могло измениться в любой момент. Наскочат менты, возьмут под белы рученьки, примут, закроют, и снова начнется камерная жизнь. Он в законе, но не все это признают. Поэтому в тюрьме ему придется доказывать свое право на место под солнцем.

Порох Лукомор держит сухим, но хватит ли заряда, чтобы отбиться? Нет в нем уже прежней силы и злости. Как бы не облажаться, если вдруг прижмет.

Увидев Лукомора, Миша соскочил со своего места.

– Что?..

– Проблемы, Дмитрий Андреевич. Постановление на ваш арест выписали.

– Ты идиот? – резко спросил Лукомор. – Неужели позвонить не мог? – Он стремительно вышел из кабинета, увлекая за собой адвоката.

В прихожей Лукомор заглянул в гардеробную, взял оттуда теплую куртку, там же и обулся.

Застегиваясь на ходу, он отправился в гараж и спросил, не останавливаясь:

– Основание для ареста?

– Там ваша жена всплыла. Кристина. – Миша закашлялся, приложил два пальца к горлу.

– Кристина?! – Лукомор застыл как вкопанный.

Не думал он, что эта история всплывет. Но раз уж гром грянул, то нужно перекреститься и скоренько уносить ноги. Лукомор снова рванул вперед, к гаражу, где у него стояла дежурная машина. Он приготовил ее на всякий пожарный случай, и, как оказалось, не зря. В ней одежда, сухой паек, палатка, в общем, все, что нужно для дальней дороги в режиме автономного существования.

Он волк, и его нора должна иметь запасной лаз. Из дома вел еще и подземный выход, но это на самый крайний случай, когда все другие пути отступления будут отрезаны.

Лукомор сел за руль внедорожника, завел двигатель. Постановление на арест – это слишком серьезно, чтобы оставаться дома. Пора по запасному пути отправляться в другую нору. Может, ничего страшного и не произошло, но лучше переждать опасность в схроне.

Миша устроился рядом, сложив ладошки на сомкнутых ногах. Он прекрасно понимал, что происходит, и чувствовал себя женой древнего вождя на его похоронах. Существовал такой дивный обычай – супруга должна была уйти на тот свет вместе с мужем. Лукомор не умирал, но уходил. Он мог забрать с собой Мишу, чтобы придушить его где-нибудь по дороге.

Лукомор криво усмехнулся, глянув на мужика. Был в древности и другой, не менее интересный обычай. Гонцу с дурной вестью в зубах отрубали голову. Может, взять с собой пару телохранителей и обрезать Мише язык где-нибудь в пути?.. Он не кровожадный, но надо же отдать дань традиции. Вдруг это благое дело будет воспринято как жертва богине правосудия? Может, Фемида и смилостивится над ним?

– Что там с Кристиной? – спросил Лукомор, глядя, как поднимаются ворота.

– Одинцов кочегара взял, который тела сжигал. Там был и труп вашей жены. Пришла ко мне такая информация.

– От кого?

– Из прокуратуры.

– А из ментовки?

– В полиции без утечек.

– Очень плохо. – Лукомор покачал головой.

У него и раньше имелись стукачи в ментовке, были таковые и сейчас. Но если прежде система оповещения работала как надо, то теперь произошел сбой.

Одинцов! Снова это проклятый майор! Да, все совсем плохо, если дело дошло до постановления на арест. Неужели Штрих сдал его?

– Доказательства у ментов есть?

– Признания кочегара и Полоскова. – Миша опустил голову с таким видом, как будто не кто-то там, а он сам предал большого босса.

– Шансы у меня есть?

– Будем работать.

– Давай, Миша, паши. Ты ведь самый лучший. Если выправишь дело, я тебя озолочу. Если нет, то берегись, Миша, из-под земли достану!

– Дмитрий Андреевич, ну я-то здесь при чем? Все, что в моих силах, к вашим услугам!

– Ты хоть силы прикладывай, хоть задницу, но дело сделай!

– Сделаю, Дмитрий Андреевич! Все будет нормально!

Лукомор велел Мише сесть в машину, выехал со двора и, резко набирая скорость, рванул по дороге в сторону города. Целый километр по прямой, где нет ни перекрестков, ни съездов. Здесь можно было нос к носу столкнуться с тачкой, на которой в гости к нему ехали бы спецназовцы. Не улыбалась ему такая встреча.

– Дмитрий Андреевич, куда мы? – нервно спросил Миша.

– Ты должен знать, что я свою жену не убивал. Пропала она. Уехала по делам и не вернулась. Штрих ее похитил и задушил. Уяснил?

– Да, я понимаю.

– Надо, чтобы судья это понял. За деньгами к Пекареву обращайся, сколько надо, столько и бери. Со всеми проблемами к нему. Вся связь через него. Я ему позвоню.

Лукомор вздохнул. Лучше отдыхать на Пальма-де-Майорке, чем на шконке верхнего яруса.

– А если в аэропорт информация на вас поступила?

– Ничего, прорвемся!

Лукомор и сам прекрасно все понимал. Ментам ничего не стоит учинить на него облаву, поэтому путь в аэропорт ему заказан. Да он туда и не собирался. Но Мише не нужно знать о его планах.

Лукомор высадил адвоката на перекрестке и поехал дальше. Он беспрепятственно покинул город. В Малиновку быстрее всего можно было добраться по шоссе, но Лукомор выбрал окольный путь. Так надежней.

Он подъехал к пустующей автобусной остановке. Ему вдруг захотелось отлить. Еще нужно было заменить номера на машине, верней, снять верхние регистрационные знаки, оставив те, которые скрывались под ними. Лукомор мог справиться с этим без всякой посторонней помощи.

Он выбрался из машины, зашел за железобетонную коробку остановки, но тут же повернул назад. Загажено там, снег желтый, вонь. Добро пожаловать в реальность, от которой он уже успел отвыкнуть.

По такому вот миру Лукомор когда-то ходил без охраны и денег, с ножом в кармане. В той реальности за ним точно так же, как и сейчас, охотились менты. Ему пришлось побегать. Да и тюремной баланды он хлебнул изрядно.

Лукомор достал отвертку, чтобы снять номера, но тут из павильона остановки вдруг донесся чей-то сдавленный стон. Авторитет вздрогнул и рванул к машине, но сам же себя и осадил. Он хищный волк, а не пугливый заяц.

Лукомор осторожно заглянул в павильон и увидел девушку, которая сидела на скамейке, вжимая в виски пальцы. Ее лицо искажала боль, глаза переполняло страдание. Она испуганно глядела на Лукомора, не стонала, но страдание рвалось наружу. Девушка сжимала зубы, чтобы не выдать себя криком.

– Ты кто такая? – неприязненно спросил Лукомор.

Девушка едва заметно мотнула головой. Она не хотела отвечать на его вопрос. Да и ему некогда было разговаривать с ней.

Симпатичная вроде бы девчонка – смазливое личико, красивые густые волосы. Но какая-то она серая, такая же, как ее пальто, поэтому и слилась с некрашеной железобетонной стеной.

– Что-то случилось? – спросил он, шагнув назад.

Девушка качнула головой. Да, у нее проблемы, но это не должно никого волновать.

– Ну, на нет и суда нет. – Он дошагал до своей машины, открыл дверцу, сел за руль.

Номера менять Лукомор не решился. Неизвестно, что это за баба. Возможно, дешевая проститутка. Они там все наркоши, ночью долбятся, а утром у них отходняк и ломка.

Такая особа и в ментовку запросто попасть может. Вдруг там вопросы ей задавать начнут? В общем, не должна она ничего видеть.

Он уже собирался спускать машину с тормоза, когда дверца вдруг открылась. Стекла у него затемненные, за ними царит серость. Наверное, потому авторитет и не заметил, как девушка подошла к машине.

– Дверцу закрой! – потребовал он.

Девушка покачала головой. Из ее глубоких глаз потекли слезы. В них было столько страдания, что Лукомора проняло насквозь. Он вдруг стал тонуть в зрачках этой девчонки. Именно такое ощущение у него возникло.

– Проваливай! – Все-таки Лукомор понимал, что должен ее прогнать.

Нельзя связываться с проститутками и наркоманками, от них только беды.

– Мне очень плохо, – тихо сказала она.

– Садись.

Лукомор удивился даже не самому себе, а тому человеку, который сидел за рулем и показывал проститутке на свободное сиденье. Нельзя было подпускать к себе эту наркоманку, но девушка села в машину, закрыла за собой дверцу. Человек, сидящий за рулем, повез ее.

Куда он хотел доставить проститутку? Этот вопрос Лукомор задал себе, когда опомнился. Он как будто вынырнул из какого-то иного измерения, опять угодил в реальность, услышал мягкий шум колес, увидел дорогу через лобовое стекло автомобиля.

– Ты кто такая? – спросил авторитет.

– Человек, – с закрытыми глазами сказала она.

– Понятно, что человек.

Ему и на самом деле это было ясно. Прежде всего он вез в своей машине именно человека, а потом уже проститутку и наркоманку. Эта женщина попала в беду, и он должен был ей помочь.

Лукомор удивился самому себе. Что это с ним такое?

– Как зовут?

– Лена.

– Чем в этой жизни занимаешься, Лена?

– От сутенера убегаю.

– Хорошее дело, – сказал он и усмехнулся.

– Плохое. Да и проституткой быть тоже нехорошо.

– Я так понял, у тебя ломка?

Она на мгновение задумалась, потом ответила:

– Да, у меня ломка. Мне теперь очень плохо. А вас как зовут? – Девчонка посмотрела на него через боль в глазах.

Это страдание втекло в него самого. Он почувствовал его, но не телом, а душой, в полной мере осознал, как мучается эта несчастная девушка. Теперь Лукомор был уверен в том, что должен помочь ей.

– Дмитрий Андреевич меня зовут.

– А вы чем в этой жизни занимаетесь? – спросила она, не сводя с него своих поглощающих глаз.

– Я вор по жизни. Бочаров – мой город, я за ним смотрю. Да и бизнес у меня там. – Он не должен был это говорить, но язык его не слушался.

Лукомор рассказал девчонке даже о проблемах с ментами, но осознал свою глупость не сразу. Сперва авторитет выложил все как на духу.

Злость поперла из него, как дрожжевое тесто из кадки. Лена успокаивающе посмотрела на Лукомора. Она взглядом мягко ухватила это тесто, спокойно умяла его обратно и тихонько приложила сверху крышку.