Глава 7
Мэтью и не заметил, как пришла суббота.
Как он и рассчитывал, Эванджелина заполнила собой весь дом и сосредоточила на себе все его мысли и чаяния. На улицу они совсем не выходили, и он завел по счету в местной аптеке и продуктовом, чтобы Эванджелина могла заказывать на дом все, что ей понадобится. И ее благодарность за подобную предусмотрительность навсегда останется в памяти Мэтью как одно из самых счастливых мгновений в жизни.
А вообще за эту неделю ярких секунд было больше, чем за последние полтора года. И больше всего Мэтью радовался, что из глаз Эванджелины почти совсем исчезли боль и тоска.
У него еще никогда не было таких свободных отношений, когда нельзя загадывать, что ждет тебя после завтрака, и Мэтью даже как-то не верилось, что он сам их предложил. И теперь он каждое утро просыпался, боясь, что она ушла посреди ночи.
Но так дальше продолжаться не может. Пусть уже и поздновато, но пора менять правила.
Когда Эванджелина рассказывала о выступлениях в Будапеште или Москве, он ясно видел в ее глазах тот же восторг, что светился в них, когда они любили друг друга. Пусть она больше и не может петь, но тяга к странствиям никуда не делась. И рано или поздно она обязательно уйдет, оставив его позади.
И это хорошо. Их связь оказалась чем-то восхитительным и неповторимым, но долго так продолжаться не может.
Мэтью взглянул на телефон. Учитывая разницу во времени, мама сейчас должна быть на одном из своих благотворительных субботних собраний. Отличное время для звонка.
Набрав номер, он подождал, пока включится автоответчик.
– Вы звоните Фране Уилер. Сейчас я немного занята, спасаю мир красотой и грацией, пожалуйста, оставьте сообщение.
Как всегда, материнский голос пробудил в нем чувство вины, и так раздувшееся в пол-Техаса.
– Привет, мам, это я. Просто хочу сказать, что я все еще жив. Потом поговорим.
Или не поговорим. Мэтью никогда не звонил, когда знал, что она действительно может ответить.
Да и чтобы он мог сказать?
«Извини, что все бросил и убежал. Нет, возвращаться я пока не собираюсь. Все еще не готов вновь стать тем Уилером, которого ты из меня растила».
Еще не время. А пока стоит насладиться выпавшим и на его долю мимолетным счастьем.
Спустившись на кухню, он принялся наблюдать, как Эванджелина моет тарелки. Фантастическое зрелище.
– Чем займемся? – В ответ она так заманчиво улыбнулась, что Мэтью невольно усмехнулся. – Двух раз за утро тебе мало?
– Конечно, мало. Ты мне слишком нравишься, чтобы на этом остановиться.
Да, и она ему тоже нравилась. С ней все получалось легко и просто. И весело. Совместный душ, мытье посуды, долгие ночные разговоры…
– Сегодня обещают на удивление теплую погоду. Как насчет обеда на крыше?
– А там есть что-то вроде дворика? – с надеждой спросила она, вытирая последние тарелки.
Мэтью никак не мог наслушаться этого божественного голоса. Просыпаясь, он первым делом хотел вновь его услышать.
– Разве я этого не говорил?
– Тогда забудь об обеде, покажи мне его прямо сейчас.
– Как скажешь.
Взяв Эванджелину за руку, Мэтью повел ее на улицу, где их встретил прохладный ветер с канала. Они поднимались по наружной лестнице, и с каждым шагом перед ними все шире и шире расстилалась Венеция.
Эванджелина глубоко вздохнула:
– Мэтт, это потрясающе! Такой шикарный вид!
– Я знаю. Это одна из главных причин, почему я купил именно это палаццо.
Когда-то, оглядываясь по сторонам, Мэтью прикидывал цены и квадратные метры, но все это не шло ни в какое сравнение с той красотой, что стояла сейчас рядом с ним. Если бы он точно знал, что сможет еще раз увидеть такой же восторг на этом прекрасном лице, то, не задумываясь, отправился сворачивать ради нее горы.
– Ты только посмотри! Отсюда видны шпили Сан-Марко и Санта-Марии делла Салюте! Разве они не прекрасны?
Возможно, но сейчас Мэтью любовался лишь самой Эванджелиной, гадая, когда же наконец устанет ею восхищаться.
– Да, настоящая красота, – выдохнул Мэтью, борясь с желанием погладить светлые кудряшки. Это не говоря уж обо всех остальных желаниях.
В этом-то и заключается вся прелесть их соглашения. Они оба вольны делать все, что захотят и когда захотят. И сейчас он хотел только Эванджелину. Хотел заставить ее чувствовать так же хорошо, как он сам сейчас чувствовал.
– Пойдем внутрь.
– Что? Зачем? – Удивленно на него взглянув, она снова сосредоточилась на раскинувшейся у ее ног Венеции.
– Потому что, – хрипло выдохнул Мэтью, но какой-то непонятный спазм сжал ему горло, и больше он ничего не смог добавить.
Эванджелина снова обернулась, но на этот раз в ее глазах ясно читались тревога и забота.
– С тобой все в порядке?
Нет.
– Пожалуйста, – он потянул ее за руку, – пойдем внутрь. Я хочу быть с тобой.
– Но ты и так со мной. – Ее взгляд задумчиво блуждал по его телу и наконец остановился на той его части, которой так отчаянно требовалось ее внимание. Эванджелина довольно усмехнулась. – А, понятно. Только у меня есть для тебя маленькая новость. Правда, не знаю, как ты ее воспримешь. Я остаюсь женщиной, независимо от того, нахожусь ли я внутри или снаружи.
Все так же не отрывая от него взгляда, Эванджелина легонько поцеловала его в губы, одновременно запуская руки под рубашку.
– Эванджелина, – выдохнул он, когда ее руки начали хозяйничать у него в джинсах. – Мы же на крыше.
– М-м-м, – протянула она, не отрываясь от его губ. – Если хочешь меня, то бери прямо здесь, ковбой.
Вновь впиваясь ему в губы жадным поцелуем, Эванджелина окончательно лишила его способности рассуждать и думать вообще о чем-либо, кроме стремительно разгоравшегося в его теле острого желания.
Не в силах больше бороться с собой, Мэтью с головой окунулся в кипящее пламя, жадно отвечая на поцелуй и прижимаясь всем телом к желанной женщине.
А потом она вдруг резко сорвала с него рубашку, расстегнула джинсы и опустилась перед ним на колени, приникая губами к напрягшейся плоти.
Они все еще были на крыше, открытые всем четырем ветрам, но Мэтью больше уже ни о чем не думал, кроме разливавшегося по всему телу желания, и, чувствуя, что он вот-вот достигнет предела, слегка отстранился.
– Подожди, дорогая.
Опустившись на прохладный пол, он усадил ее сверху. Эванджелина сама поощряла его ко всему новому, к тому, на что бы он раньше никогда не решился, но почему-то это не вызывало у него протеста. Наоборот, казалось необычайно естественным и правильным.
Мгновенно сбросив одежду, Эванджелина всего через пару секунд уселась на него сверху, приникнув губами к его губам и обвив ногами его талию. Именно так, как он сейчас и хотел.
Да.
Скользнув в нее, Мэтью закрыл глаза, радуясь, что наконец-то может оказаться внутри желанного тела.
Он убежал из Далласа именно затем, чтобы вновь научиться чувствовать, но для этого ему сперва потребовалось полтора года бесцельно блуждать по свету, пока он не встретил сумевшую разбудить его женщину.
Выдохнув его имя, Эванджелина задвигалась в бешеном ритме. И то ли оттого, что они были на крыше, то ли от свежего воздуха, то ли от самой Эванджелины Мэтью понимал, что все его чувства обострены до предела и он движется к забвению стремительнее и яростнее, чем когда-либо раньше.
Она смотрела прямо ему в глаза, и Мэтью видел, как в прекрасных глазах отражаются лучи полуденного солнца.
А потом ее накрыл невероятно мощный оргазм, и, чувствуя, как ее дрожь передается и ему самому, кончил и Мэтью.
Крепко прижимая к себе Эванджелину, Мэтью глубоко дышал, пытаясь насытить легкие кислородом. Так… непривычно. Сколько же неизвестных граней ему еще предстоит узнать в этих необычных отношениях?
И как он может желать чего-то большего, когда они и так уже столько всего подарили друг другу?
Но тут Эванджелина задвигалась, поудобней усаживаясь у него на коленях, и Мэтью вдруг ясно все осознал.
– Эванджелина, мы забыли о презервативах.
– Не страшно, – прошептала она, уткнувшись носом ему в плечо. – Сейчас можно. Не те числа.
Женщины и их тела. Даже пробыв все это время с Эмбер, он так и не сумел разгадать этой загадки. Он осторожно выдохнул.
– Ты уверена?
– В любом случае уже слишком поздно что-либо менять. – Она улыбнулась. – В любом случае оно того стоило. Не знаю, как это у тебя получилось, но это было нечто невероятное. Даже для нас.
– Точно.
Она тоже заметила, но, похоже, списала все на отсутствие защиты. Вот только сам Мэтью ни на секунду в это не поверил. Все дело в том, что рядом с ней он становится кем-то совсем другим, не похожим на себя прежнего.
– Но дальше мы обязательно будем соблюдать осторожность. – Эванджелина помахала пальчиком у него перед носом. – И ты больше не будешь таким восхитительным и сексуальным.
– Я? – Она уже много раз говорила, что он ее заводит, но Мэтью так и не успел с этим свыкнуться. – Это ты все начала. Стоишь, понимаешь, вся такая красивая, с развевающимися на ветру волосами…
Мэтью вдруг понял, что с его стороны нечестно использовать Эванджелину. Сам он нашел в ней забвение, но ей-то он ничего предложить не может.
– Слушай. – Поймав ее за руку, он поцеловал прелестные пальчики. – Ты же понимаешь, что я мало что могу тебе предложить? Эмоционально. Правда ведь?
Кивнув, она пристально на него посмотрела.
– Мы оба пытаемся разобраться со своими внутренними демонами и будем вместе, пока нас обоих это устраивает. Или у тебя появились какие-то сомнения?
– Нет. Просто проверяю.
Точно. Именно это они и делают. Пытаются разобраться со своими внутренними демонами. Хорошо, что она понимает, что на большее он сейчас не способен.
Они пошли вниз, где их не ждали никакие конкретные дела, чтобы просто побыть вместе. Они могли бы злиться и раздражаться или жаловаться на разбросанные по углам носки и немытую посуду, но почему-то ничего этого они не делали.
Чем дольше Мэтью оставался с Эванджелиной, тем меньше он сам себя узнавал. После карнавала он так ни разу и не надел костюма, а заодно перестал каждый день гладить рубашки и проверять чековую книжку. Удобные футболки и беззаботная трата денег прельщали его куда больше привычной строгости и сдержанности.
И он почти перестал думать об Эмбер. Именно к этому Мэтью и стремился, вот только почему тогда он чувствует себя так странно?
Он столько времени убил, чтобы вернуться к привычному миру ответственности и спокойствия, где он каждый день просыпался по утрам счастливым женатым человеком, но как он и дальше может мечтать о прошлом, когда весь мир затмила прекрасная и так не подходящая для Мэтью Уилера Эванджелина?
Тем же вечером Эванджелине позвонил кузен Винченцо и позвал на ужин, и ее цыганская натура сразу же восстала против чувства самосохранения.
Когда она поделилась приглашением с Мэттом, он ответил, что звучит неплохо и, если она хочет, с удовольствием составит ей компанию. В этом-то все и дело. С Мэттом было невероятно легко и интересно, а еще он умел безошибочно угадывать ее состояние и никогда не пытался на нее давить. И постепенно Эванджелина перестала просчитывать каждый свой шаг и начала просто наслаждаться его обществом. Это уже не говоря о безумных ночных родео, когда она утопала в бездонных голубых глазах и никак не могла насытиться его близостью.
Вот только хочет ли она сама пойти на эту вечеринку? Ладно, в конце концов, это обычный ужин у Никола, а не публичное мероприятие.
– Никола живет на другом конце Гранд-канала, как будем до него добираться?
– На гондоле. Надень широкополую шляпу и шарф, и в темноте тебя точно никто не узнает.
– Хорошо.
Удалив так и не прочитанное сообщение от единокровной сестры, Лизы, Эванджелина начала собираться.
Лизе было семнадцать, и она всю жизнь прожила с родителями, а сама Эванджелина так и не смирилась, что отец предпочел ей другую дочь. Но, пытаясь что-то доказать то ли отцу, то ли самой себе, она на каждый Новый год обязательно отправляла сестре экстравагантные подарки.
Но после изуродовавшей ее жизнь операции она так ни разу с сестрой и не поговорила. Сколько же еще сообщений нужно проигнорировать, прежде чем Лиза наконец сдастся? Неужели она так и не поняла, что им никогда не быть настоящей семьей?
Отбросив печальные мысли, Эванджелина поклялась, что ни за что не испортит сегодняшний вечер с Мэттом.
