Глава 6
Прокравшись в свою комнату у Винченцо, Эванджелина накинула поверх футболки Мэтта свитер, влезла в джинсы и начала паковать чемоданы, гадая, что же она сейчас делает. Совершает самую большую ошибку в жизни или, наоборот, принимает единственно правильное решение?
Ладно, как бы все ни сложилось, но рискнуть стоит. В конце концов, Мэтт сам сказал, что она сможет уйти в любую секунду, так почему бы не провести с ним пару дней? На нечто большее ее все равно вряд ли хватит, ведь главным для нее всегда были новые впечатления и ощущения. К тому же она уже однажды обожглась и больше никогда не останется на одном месте настолько, чтобы что-нибудь действительно стало для нее много значить.
Но с другой стороны, Мэтт явно не спешил от нее избавляться, да и вообще предложил остаться еще до того, как узнал, кто она такая.
Неужели случайная ночь любви успела так быстро перерасти в нечто большее?
Так странно. И страшно. Вновь полностью раскрыться и стать просто Эванджелиной. Позволить кому-то разглядеть и оценить ее настоящую.
Ладно, будь что будет.
Но стоит Мэтту хоть раз оступиться, и она сразу же уйдет.
Когда она уже тащила чемоданы вниз по лестнице, ее вдруг окликнул один из приятелей Винченцо:
– Эва? Не знал, что ты здесь. – После бурной ночи его английский стал еще менее членораздельным, чем раньше, так что Эва едва его понимала. – Уже уходишь? – Он кивнул на ее чемоданы.
– Да. Попрощайся за меня с Винченцо.
– Подожди. Не хочешь, случайно, выступить в моем ток-шоу на этой неделе?
Только сейчас Эва наконец-то вспомнила, кем был этот человек со смазливой мордашкой и стрижкой за двести долларов. Франко Буанотти. Хозяин ночного итальянского ток-шоу, который уже и до этого неоднократно предлагал ей поучаствовать в своем цирке.
– Не хочу.
– Ну вот. Даже ради меня не согласишься? – Франко трогательно захлопал ресницами, и Эва едва не рассмеялась. Она никогда не любила смазливых итальянцев, предпочитая строгих голубоглазых блондинов, да и изливать душу перед толпой незнакомцев ее совершенно не тянуло.
– Нет.
Вернувшись к Мэтту, она снова поднялась наверх и принялась распаковывать вещи, но не устояла и сразу же начала перебирать рубашки Мэтта, которых оказалось совсем немного. Что ж, похоже, он, как и она сама, предпочитает путешествовать налегке. Но это и неудивительно. Ведь ни у кого из них нет настоящего дома.
Когда Эва разложила свои вещи рядом с его вещами, ей вдруг показалось, что каким-то непонятным образом их мимолетная связь переросла в нечто постоянное. Вот только непонятно, почему она теперь улыбается, а не бежит сломя голову за дверь.
Потом Мэтт заказал обед, но они так много разговаривали, что суп остыл раньше, чем они до него добрались. Мэтт так искренне и открыто делился с ней всем накопившимся в душе, что Эва даже забыла о своей привычной скрытности, и они все говорили и говорили до вечера, пока их идиллию не нарушил стук в дверь.
Мэтт пошел открывать, и Эва сразу узнала слишком красивое лицо Франко.
– Это ко мне, – объявила она, оттесняя Мэтта в сторону. – Я же уже сказала «нет».
– Cara, я не принимаю отказов.
Франко втиснулся в джинсы от «Дольче и Габбана» и надел подчеркнуто измятую футболку, словно хотел произвести впечатление на какую-то малолетку, но на Эву подобные фокусы уже давно не действовали.
– Очень жаль, но я все равно ничем не могу тебе помочь. Это частный дом, и тебе здесь не рады.
С этими словами она захлопнула дверь и повернулась к Мэтту.
– Очередной коммивояжер? – спросил он, слегка приподняв бровь. – И что он пытался продать? Лед эскимосам?
Очередной раз поражаясь способности Мэтта угадывать ее состояние, Эва невольно улыбнулась.
– Это хозяин одного итальянского ток-шоу, мечтающий заполучить меня в свой цирк. Извини. Ты отлично придумал отгородиться тут от всего мира, но, к сожалению, куда бы я ни спряталась, мир все равно очень быстро меня находит.
Как бы в подтверждение этих слов зазвенел мобильник. В коротком сообщении Винченцо извинялся за излишнюю навязчивость своего гостя. Что ж, уже хоть что-то.
Но тут Мэтт отобрал у нее телефон и, не глядя, бросил его на столик.
– Может, мир тебя и находит, но ты совершенно не обязана ему отвечать. – Он схватил ее за руки. – В палаццо Деинверно не действуют никакие правила. Если ты чего-то не хочешь, ты не обязана этого делать.
– Спасибо.
Так приятно, что для разнообразия хоть кто-то готов ее поддержать.
Осторожно потянув ее на диван, Мэтт легонько погладил ее по волосам. Прижавшись друг к другу, они нежились в лучах заходящего солнца, и Эва почувствовала непривычную гармонию с собой и со всем миром.
Немного помолчав, она спросила:
– А в Венецию тебя привели воспоминания о жене? Ты говорил, что купил это палаццо для нее.
Его рука замерла.
– Да, я купил его для Эмбер. Но она умерла вскоре после нашей свадьбы и так ни разу здесь и не побывала.
– Жалко.
И Эве действительно было жаль эту уже умершую женщину, что так и не успела насладиться подарком Мэтта, но где-то в глубине души она не могла не радоваться, что она – единственная женщина, которую он любил в этой кровати, обнимал на этом диване и вместе с которой обедал за резным столом.
– В палаццо Деинверно совсем нет привидений, в этом ему не откажешь. Ты знаешь, как переводится это название? Палаццо зимы. А сам я буквально заледенел внутри, вот и решил, что здесь мне и есть самое место.
Сердце Эванджелины болезненно сжалось. Он полтора года тщетно искал спасения от своего горя и вот наконец-то нашел его в ней самой.
Как же глупо. С чего она решила, что сможет хоть чем-то ему помочь?
– Построивший палаццо итальянец выбрал это название, потому что попал сюда зимой из каких-то более холодных мест. Так же как и ты.
– Точно. Но с тобой здесь стало гораздо теплее. Если бы Эмбер хоть раз здесь побывала, я бы ни за что сюда не приехал. Я продал дом в Далласе, который мы вместе покупали, потому что все там ежеминутно напоминало о ней. Наверное, я слишком сильно привязываюсь.
Конечно, привязывается. Смерть любимого человека всегда ломает жизнь таких глубоких людей, как Мэтт. Наверняка они с женой делили не только дом, но и саму жизнь на таком высоком уровне, какого ей ни только никогда не испытать, но даже вряд ли удастся представить.
Мэтт невидящим взглядом смотрел куда-то в окно, и Эва осторожно спросила:
– Тебе тяжело о ней говорить?
– Да, – коротко ответил он, и Эва сразу поняла, что лучше не приставать с расспросами.
Что ж, у него тоже есть право хранить свое горе в неприкосновенности.
– Знаешь, – начала она, разглядывая усевшуюся на мраморный балкон птицу, – раньше, когда у меня постоянно брали интервью, если репортеры начинали задавать вопросы, на которые я не хотела отвечать, я всегда говорила кодовое слово, и менеджер сразу приходил мне на помощь. Давай и у нас теперь будет такое слово. Если один из нас затронет болезненную тему, будем просто говорить кодовое слово, которое значит что-то вроде «больше никаких расспросов, спасай меня».
Лицо Мэтта смягчилось.
– И что же это за слово?
– Выбирай сам. Лучше что-то глупое. Так мы заодно сразу сможем разрядить обстановку и посмеяться.
– Броненосец, – не задумываясь, предложил Мэтт. – Они забавно передвигаются.
Он говорил так серьезно, что Эва невольно рассмеялась.
– Вот видишь, уже работает. Так ты зовешь броненосца, когда речь заходит об Эмбер?
– Возможно. И возможно, я наконец-то готов оставить ее в прошлом. Я уже даже в состоянии спокойно называть ее имя. Для меня это большой прогресс.
И все это из-за нее? Неужели она действительно способна кому-то помочь?
Легонько приподняв ей подбородок, Мэтт пристально посмотрел ей прямо в глаза.
– Тогда теперь я буду твоим менеджером. На интервью.
– Ты о чем? Я же не собираюсь нигде выступать.
Неужели он так ничего и не понял?
– Но если вдруг захочешь, я всегда буду рядом. Стоит тебе только сказать заветное слово, и я сразу приду на помощь. – Мэтт улыбнулся так тепло и открыто, что она едва не улыбнулась в ответ. – Мне кажется, нам обоим уже давно пора оставить прошлое прошлому и двигаться дальше.
Так, похоже, он успел что-то там для себя решить.
Она покачала головой:
– Я не хочу давать никаких интервью.
– Ладно, как скажешь.
Не пытаясь на нее давить, Мэтт сразу же перевел разговор на то, чтобы она хотела съесть на ужин, но Эва думала только о его предложении.
– Мэтт. – Она бесцеремонно оборвала его на полуслове. – Ты действительно готов сделать это ради меня? Стоит мне только сказать «броненосец» и ты меня спасешь?
– Конечно. Я же сказал, что приду тебе на помощь. – Слегка нахмурившись, Мэтт сжал ей руку. – Так ты все-таки дашь интервью?
Молча он терпеливо дожидался ее ответа, пока Эва наконец-то не выдохнула:
– Я не знаю. После операции я не дала еще ни одного интервью.
– Ты теперь боишься публичных выступлений или что-то вроде того? Тогда просто представь всех этих журналистов в нижнем белье.
Эва сразу же вообразила подтянутых молодцов в ярко-розовых трусиках и бюстгальтерах и невольно усмехнулась.
– Дело не в этом. Просто мне не нравятся вопросы.
– Ты только не обижайся, но приходивший к тебе парень не показался мне целеустремленным журналистом, готовым рыть землю носом в погоне за истиной. Если он спросит о чем-то серьезнее, чем твой любимый магазин, я упаду в обморок от удивления. – Он легонько провел пальцем по ее щеке. – На твоем месте, если бы я и собрался вновь прыгать в воду, сперва слегка смочил бы ножки итальянским ток-шоу.
– Хорошо, я подумаю.
Не пытаясь на нее давить, Мэтт пошел готовить ужин, давая ей возможность разобраться в самой себе и взвесить все за и против.
Десять лет она не покладая рук трудилась, чтобы добиться успеха, но все ее труды пошли прахом, и теперь ей не хватало ясной цели едва ли не больше, чем голоса. Но что же будет, если она вновь посвятит всю себя какому-то делу, а оно так же внезапно закончится, как и ее карьера под взмахом скальпеля криворукого шарлатана?
Может, ток-шоу Франко станет для нее маленьким шагом на пути к исцелению? Теперь, когда рядом есть Мэтт, будет гораздо проще. И если ее спросят, кем она собирается быть дальше, достаточно просто сказать «броненосец»…
В итоге Эванджелина все-таки согласилась принять участие в ток-шоу, но лишь с условием, что передачу запишут в доме Винченцо, а Мэтту дадут полную свободу действий.
Франко не стал ни с чем спорить, и уже через два дня после того, как Эва развесила вещи в шкафу Мэтта, они приступили к съемкам.
Дни, когда за каждым ее шагом следили стилисты, а три преданных визажиста днем и ночью поправляли макияж, давно миновали, и ей пришлось самой краситься и укладывать волосы, но Эва не возражала. Уединившись в ванной, она добавляла последние штрихи к своему образу, радуясь, что, пока ей есть чем заняться, она почти не волнуется.
Когда ее усадили в кресло перед камерой, к ней подошел улыбающийся Франко в костюме от Армани.
– Я так рад, что ты передумала.
Кто бы сомневался. Это шоу поднимет его рейтинги до небес.
Помощник режиссера уже прикрепил к ее топику скрытый микрофон, но тут вернулся Франко, и микрофон убрали.
– В чем дело?
– У нас возникла небольшая проблема. Твой голос, cara. Он плохо сочетается с удаленным оборудованием. – Франко говорил все это так, словно виновато не оборудование, а ее голос. – Слишком низкий. Регистр его не улавливает.
Эванджелина почувствовала, как у нее вспыхивают щеки. Даже звукозаписывающая аппаратура ее отвергает!
– Ладно, давай попробуем еще раз. Говори прямо в микрофон. – Франко прочистил горло. – Эва, скажи мне, на что похожа твоя жизнь после столь драматичной потери голоса?
Чувствуя, как по спине течет ледяной пот, Эванджелина постаралась убедить себя, что все это происходит не с ней, а с Эвой. А она Эванджелина, так что все это ее не касается.
– М-м-м, – протянула она и тряхнула головой, словно надеялась, что это поможет собраться с мыслями.
Мэтт ошибся. Шоу еще даже толком и не началось, а Франко уже начал совать свой любопытный нос в ее кровоточащие раны. Разговоры о моде и магазинах она бы еще как-нибудь пережила, но это? И с чего только Мэтт решил, что Франко захочет говорить лишь об одежде?
Броненосец.
Но что-то внутри ее сжалось, и она так и не смогла выдохнуть заветное слово.
Она ошиблась.
Все это происходит не с Эвой, а с ней самой.
Но не успела она еще ничего сделать, как рядом оказался Мэтт, резко заявив продюсеру, что Эва не станет выступать на каком-то второсортном ток-шоу, раз для нее даже нормальное оборудование привезти не могут.
– Неплохо, – заметила она, когда наконец-то снова смогла заговорить. Правда, случилось это только после того, как она переступила порог палаццо Деинверно. – Ты лучший менеджер из всех, что у меня был.
– Извини, что предложил все это.
– Ты ни в чем не виноват.
– Еще как виноват, но я и подумать не мог, что он окажется таким бесцеремонным, – вздохнул Мэтт, и Эванджелина крепко к нему прижалась.
– Ладно, если тебе так легче, будем считать, что ты тоже немного виноват, но это не важно. Главное, ты дал мне то, в чем я так отчаянно нуждалась. Место, где я могу спрятаться от всего мира и быть просто собой.
Мэтт еще крепче прижал ее к себе.
– Дорогая, я очень рад. Палаццо Деинверно всегда к твоим услугам.
«Дело не в доме. Дело в тебе».
Но Эванджелина не стала это озвучивать.
Каким-то непостижимым образом он сумел сильно на нее повлиять, и сейчас, тая в его крепких объятиях, она чувствовала, что ей уже не так плохо и страшно.
Ладно, вся эта история с Франко тоже была не зря. Теперь Эванджелина окончательно убедилась, что старый фокус с Эвой больше не работает. Она уже не сможет прикрываться сценическим именем и притворяться, что все это происходит с кем-то другим. В ней осталось так мало притворства, что если теперь ее кто и отвергнет, то отвергнет именно ее. А на это она пойти не готова.
И как бы ей ни хотелось верить, что у Мэтта есть некий волшебный ключик к ее будущему, он все равно не сможет стать ничем большим, чем кратким приключением. С этим ничего не поделаешь. Их ждут жаркие и незабываемые, но при этом краткие мгновения.
Она не согласна зависеть от мужчины. Да еще такого, который сам не может избавиться от собственных демонов. Все равно она не сумеет заполнить им ту пропасть, которую когда-то до краев заполняла музыка.
Да и в любом случае она уже давно разучилась доверять, так что в этих отношениях будет бесконечно брать, не в силах дать ничего взамен. А это просто нечестно.
Так сколько еще стоит здесь оставаться?
