Глава 5

Проснувшись, первым делом Эванджелина увидела, что шторы раздвинуты и солнечный свет заливает спальню, а рядом с ней лежит Мэтт и пристально ее разглядывает. В солнечных лучах голубоглазый красавец оказался еще привлекательнее, чем при зажженных свечах.

– Привет, – улыбнулся он, сплетая пальцы с ее пальцами и легонько прикасаясь к ним губами.

– Неужели ты всегда с утра такой жизнерадостный? – улыбнулась в ответ Эва.

– Вовсе нет, но ты поразительно на меня влияешь.

Настолько поразительно, что ради нее он нарушил свой сухой закон с женщинами. Что ж, похоже, вместе с солнечным светом вернулся и ее обычный цинизм.

– Ты меня с какой-то конкретной целью разглядываешь или просто прикидываешь, кому подороже продать, когда устанешь изображать моего парня?

– С конкретной, но тебе она покажется странной.

Эва прищурилась.

– Еще более странной, чем то, что ты вообще наблюдаешь за мной, пока я сплю?

– Мне нравится твое лицо, но оно почти все время было закрыто, и я еще не успел насмотреться.

– В нем нет ничего особенного. – Кроме того, что оно слишком известно. Сев, Эва отбросила простыни, надеясь, что еще успеет сбежать, пока разговор не зашел на неприятные темы.

Да и в любом случае уже утро. Она и так слишком долго тут пробыла.

Но Мэтт поймал ее за талию, притягивая к себе.

– Я мог бы часами на тебя смотреть.

– Разумеется, на мне же сейчас ничего нет. – А чего еще ждать от мужчины? Но даже несмотря на эту привычную мысль Эва понимала, что Мэтт разглядывает вовсе не ее тело.

Она старательно пыталась приписать новому знакомцу стандартные мужские качества, но он явно не терпел такого вольного обращения.

– У тебя до сих пор перья в волосах.

– Серьезно? – Проведя рукой по волосам, Эва обнаружила, что действительно не вынула заколки. Здорово, наверное, сейчас у нее на голове отличное воронье гнездо, пережившее особо сильный ураган.

– Позволь мне.

Выбравшись из кокона простыней, Мэтт приблизился к ней так, что она спиной ощущала его тепло, и, дыша в затылок, принялся по одной вытаскивать заколки, и Эва вдруг почувствовала, как в ней вновь разгорается вчерашний огонь.

– Это последняя.

Но вместо того чтобы отстраниться, Мэтт принялся осторожно распутывать ее пряди. Его пальцы осторожно спустились к плечам, а там им на помощь пришли искусные губы, и Эва сразу же задрожала под умелыми прикосновениями.

Ей не следовало оставаться.

Волшебная ночь закончилась.

Почему она не ушла еще до того, как он проснулся?

– Мэтт.

Теплые губы оторвались от ее шеи.

– Неужели ты собираешься сказать, что тебя сейчас ждут где-то в другом месте? Приятно было познакомиться, но вечеринка окончена?

Неужели ее так легко разгадать?

– Меня нигде не ждут.

Ну и зачем она в этом призналась? Теперь, если ей вдруг придется спасаться бегством, нужно придумывать какой-то совершенно новый предлог.

– Тогда не уходи.

Осторожно притянув Эву к себе, Мэтт целовал ей шею и плечи, стремительно раздувая не потухшие за ночь угли.

Ладно, пока что она никуда уходить не станет. Но и со спины они этого делать больше не будут. По крайней мере не сейчас.

Повернувшись в крепких руках, Эва обвила Мэтта ногами и улыбнулась.

– Только попробуй меня сбросить, ковбой.

– Не все в Техасе ездят верхом, – усмехнулся Мэтт.

– А кто тут говорит о лошадях?

Толкнув в грудь, Эва повалила его на постель, а сама уселась сверху, любуясь распростершимся под ней красавцем.

Насмешливо улыбаясь, Мэтт смотрел на ее обнаженное тело, и в его глазах явно читалось желание.

– Твоя очередь доставать презервативы.

Послушно потянувшись за защитой, Эва зубами разорвала упаковку.

– Тогда в седло, дорогая. – Закинув руки за голову, он снова улыбнулся. – На этот раз можешь меня даже не связывать.

А связала она его тогда только для того, чтобы хоть как-то унять кипевшие в них страсти. Но из этого ничего не получилось.

– Тебе, я смотрю, понравилось?

Легкомысленный ответ сорвался с губ Эвы раньше, чем она успела прикусить язык. Зачем опять начинать какие-то игры и дурачиться, когда ей больше всего хочется, чтобы с ней снова был тот вчерашний, нежный и ласковый, едва ли не боготворивший ее Мэтт?

Что это вдруг с ней? Она же всего пять минут назад собиралась уходить…

И все из-за Мэтта.

– Думаю, мне придется немало потрудиться, чтобы найти в тебе что-нибудь такое, что мне не понравится.

– А не боишься, что я специально поведу себя так, чтобы тебе не понравилось?

– Нет, не боюсь. Ты не станешь этого делать.

Отвернувшись, Эва уронила презерватив на кровать.

– Ты совсем меня не знаешь.

Да и никто ее по-настоящему не знает. При одной мысли, что она до конца откроется какому-нибудь человеку, а потом этот человек ее отвергнет, Эве становилось плохо. Почти так же, как когда она в очередной раз вспоминала, что она не нужна даже собственному отцу.

– Неправда. – Привстав, Мэтт снова усадил ее на себя и погладил по щеке. – Я узнал тебя, как только ты сняла маску.

От такого признания ее сердце провалилось в какую-то бесконечную пропасть и на пару секунд совсем перестало биться.

– Узнал?

Так почему же он тогда ничего не сказал? Но что в этом удивительного? Просто ему, как и любому мужчине на его месте, захотелось поиметь известную певицу. От накатившего разочарования Эва едва не заплакала.

– Узнал так, словно какая-то часть меня всегда тебя знала. – Улыбнувшись, Мэтт покачал головой. – Извини, я никогда не был силен в таких признаниях и говорю, как какой-то не в меру восторженный подросток.

– Ты о чем?

– Сам не знаю. Со мной еще никогда ничего подобного не было. – Бездонные глаза Мэтта буквально молили о понимании, но Эва была слишком занята нараставшей в груди паникой, чтобы вслушиваться в его слова. – И мне показалось, что ты тоже это почувствовала.

Так вот он о чем.

Ее сердце снова начало осторожно биться.

– Когда я в первый раз тебя поцеловала, мне показалось, что это уже не первый раз. Ты об этом?

– Точно. Между нами все… просто невероятно правильно. Вот, например, мы сейчас сидим голыми в кровати и все это обсуждаем, и мне это совсем не кажется странным.

– По-моему, все идет вполне неплохо. – Эва нерешительно улыбнулась.

– По-моему, тоже. Я знаю о тебе все, что мне нужно, бабочка моя.

С этими словами его губы нашли ее губы, вновь заставляя мечтать о том, о чем ей мечтать совсем не следовало. Например, о еще одной ночи в руках мужчины, который явно не спешит выгонять ее за дверь. В руках мужчины, рядом с которым она чувствовала себя чем-то дорогим и важным.

Но если она останется, сколько все это продлится?

Чем быстрее она уйдет, тем быстрее потухнет огонь.

Но стоит ей только уйти, как она снова окажется в реальном мире, где она никому не нужна. И почему-то теперь ей была ненавистна одна эта мысль.

Так почему бы не остаться с Мэттом, рядом с которым она может чувствовать себя самой обыкновенной женщиной? Да еще вдобавок желанной? Но если она останется, то тем самым как бы согласится еще больше с ним сблизиться. А ничем хорошим это не закончится.

Эва пристально посмотрела в его бездонные светло-голубые глаза.

В сотый раз целуя сидевшую на его коленях Эву, Мэтью чувствовал, что еще немного, и он взорвется.

Эта ночь стала для него настоящей сказкой, да и утро обещало оказаться ничуть не хуже.

Не успел он еще до конца проснуться, как испугался, что прекрасная женщина уже испарилась в лучах солнца, но она оказалась рядом. Теплой и живой. С разметавшимися по подушке волосами, она глубоко дышала во сне, заполняя собой доселе пустую и холодную постель.

Ночь кончилась, но Мэтью ее не хватило. Он еще не был готов сказать ciao.

Крепко обвив руками и ногами, Эва потянула его к себе еще ближе, хотя он и так уже практически вошел в нее. И что-то ему подсказывало, что стоит всего лишь раз в нее вонзиться, как он сразу зайдет за грань.

Сгорая от внутреннего огня, Мэтью застонал и негнущимися пальцами потянулся за презервативом.

Все еще не в силах оторваться от ее губ, он слегка отстранился, надевая на себя защиту. И только тогда он наконец-то приподнял Эву и усадил на себя, а она едва слышно выдохнула его имя, сливаясь с ним в единое целое.

Закрыв глаза, Мэтью утопал в Эванджелине, чувствуя, как она заполняет его целиком и без остатка. Двигаясь в едином ритме и все крепче сливаясь друг с другом, они одновременно достигли вершины блаженства, а потом он крепко прижал ее к себе, постепенно отходя от пережитой вспышки, не в силах пошевелиться даже ради спасения собственной жизни.

– Эта позиция мне тоже весьма понравилась, – промурлыкала Эва.

– Да, в ней определенно есть свои преимущества. – Мэтт потерся отросшей щетиной о ее нежную щеку. Ладно, как бы хорошо им ни было в постели, все равно рано или поздно придется вставать. – Ты голодна? Я приготовлю завтрак.

– Я приму душ первой? – Вспомнив, что у нее ничего с собой нет, Эва усмехнулась. – Я все еще могу рассчитывать на твою футболку?

– Конечно. Дай мне минутку, а потом ванная в твоем полном распоряжении.

Ссадив прекрасную бабочку на кровать, Мэтью достал из шкафа футболку, поцеловал Эванджелину просто потому, что мог ее поцеловать и, насвистывая, пошел вниз готовить завтрак.

Насвистывая.

Если бы Мэтью еще мог удивляться, он бы обязательно удивился, но стоило ему только увидеть обнаженную Эванджелину, как его способность удивляться иссякла.

Когда она наконец-то спустилась вниз, щеголяя в его футболке и с влажными волосами, Мэтью невольно залюбовался.

– И как у тебя только получается так здорово выглядеть в самой простой одежде? – спросил он, протягивая стакан апельсинового сока.

– Это врожденный талант.

Встав на цыпочки, она поцеловала его в губы с такой легкостью и непринужденностью, словно они были давно сложившейся парой, выработавшей за годы совместной жизни свой собственный утренний ритуал.

– Могу предложить тосты с яйцами, – сказал Мэтью, все еще не до конца веря, что на его кухне действительно расположилась сказочная красавица. – На всякий случай спрашиваю, перед тем как ставить угощение на стол.

– Давай. Я не сижу на безумных диетах и не горюю о невинно убиенных животных. Я просто ем.

– Мне нравится такой подход.

– А мне нравятся мужчины, которые любят готовить.

Положив готовые тосты на тарелку, Мэтью вдруг понял, что уже очень давно не ел вместе с женщиной. Как же ему этого не хватало… Просто просыпаться рядом с подругой, вместе принимать душ… Смеяться и заниматься любовью…

Что ж, похоже, ему не хватало женского общества гораздо больше, чем он думал. Но сколько ни горюй, ни мечтай и ни кляни проклятую судьбу, Эмбер все равно не вернуть, и, похоже, ему уже наконец-то пора с этим смириться.

– А какие у тебя планы на выходные? – начал Мэтью, откусывая от тоста.

– Сегодня только среда, и до выходных еще далеко.

В прежней жизни Мэтью привык досконально расписывать все свои дни на несколько месяцев вперед и до сих пор не свыкся с венецианским ритмом.

– Я бы хотел снова с тобой увидеться. Давай сходим на свидание.

Эванджелина осторожно отложила вилку.

– Свидания мне не слишком нравятся.

– А что тебе тогда нравится?

Эванджелина коротко рассмеялась и неожиданно серьезно ответила:

– Ты.

Мэтью снова взялся за тост.

– Неужели?

– Мэтт, – вздохнула Эванджелина, – ты лучшее, что случалось со мной за очень-очень долгое время, но…

– Ну вот почему обязательно должно быть какое-то но? Я лучшее, что с тобой случалось. И хватит об этом.

Неужели она действительно думает, что он ее так просто отпустит?

Ссутулившись, Эванджелина разглядывала опустевшую тарелку.

– А что, если я скажу, что тоже хочу снова тебя увидеть, но только именно здесь, у тебя дома?

Мэтью сразу понял, что от его ответа многое зависит.

– Знаешь, последний раз я ходил на свидания еще в доисторические времена, так что у меня с ними тоже как-то не очень. Но тебя я все равно хочу еще раз увидеть. Просто назови день, когда в твоей жизни найдется время и для меня.

Эванджелина наконец-то посмотрела прямо на него, и Мэтью увидел, что у нее в глазах стоят слезы, а по щеке катится одинокая слезинка.

– У меня нет жизни, – выдохнула она еле слышно.

– Эванджелина…

Ну и что теперь делать?

Поддавшись порыву, Мэтью соскользнул с табурета и обнял ее, радуясь, что может сделать хоть что-то. Прижавшись к нему, Эванджелина крепко-крепко вцепилась ему в плечи, словно хотела оказаться как можно ближе.

– Извини, обычно я не устраиваю истерик, когда меня приглашают на свидание. – Она улыбнулась, и в Мэтью проснулась надежда. Вдруг еще не все потеряно?

– А я и не приглашаю тебя на свидание, раз тебе не нравится. Я приглашаю тебя в гости… на обед? – осторожно предложил Мэтью, надеясь, что нашел верные слова. – Я готовлю.

– Обед – это хорошо, – выдохнула она, все еще прижимаясь к его плечу. – Сегодня, завтра, послезавтра… Когда хочешь.

– Сегодня. Тогда лучше просто оставайся у меня, – сказал Мэтью, только сейчас понимая, что именно это ему и следовало предложить с самого начала. Этому месту нужен ее свет. И она нужна ему самому. – Если, конечно, ты еще от меня не устала или не обещала что-нибудь Винченцо, раз уж ты его гостья.

– Что-то мне подсказывает, что после вчерашней попойки он еще не скоро проснется и моего отсутствия попросту не заметит.

В Мэтью снова проснулась надежда. Неужели она тоже еще не готова прощаться?

– Зато я точно замечу, если ты уйдешь. Итальянское телевидение меня не впечатлило, и я бы предпочел провести еще одну ночь с тобой. А лучше не одну ночь, а все выходные. – Слова вырвались сами собой, но Мэтью ничуть не жалел о сказанном. Очнувшись от полуторагодовалой спячки, он не собирался сразу же скатываться обратно в пропасть. – Так ты остаешься?

Эванджелина медлила с ответом, и Мэтью вдруг понял, что дальнейшее вряд ли ему понравится.

– А почему ты ничего не спросил про мой голос?

Он удивленно моргнул.

– А должен был?

– Он хриплый. Неужели тебе совсем неинтересно? Только не говори, что не обратил внимания.

Так он не всегда был таким?

– Ты обратила внимание на мои руки, а я на твой голос. И он мне нравится. По правде сказать, я еще никогда не слышал ничего настолько сексуального.

– Он не сексуальный. Он ужасный. Как у шестидесятилетней старухи, выкуривающей по четыре пачки в день.

Мэтью рассмеялся, но смешно ему не было.

– Глупости. У тебя необычный голос, но от этого он лишь еще больше меня притягивает. Когда ты произносишь мое имя, что-то внутри меня сжимается и дрожит. И мне нравится, что я так остро реагирую на твою речь.

– Только не пытайся казаться глупее, чем ты есть.

Не зная, как быть, Мэтью провел рукой по волосам. Он всего лишь предложил продлить волшебную ночь, а не разом решить все мировые проблемы, так неужели ей так сложно просто сказать «да» или «нет»?

– Ладно. Что случилось с твоим голосом?

– Если много петь, на голосовых связках нарастают полипы, а иногда они рвутся. И восстановить их может далеко не каждый врач. Адель попался хороший доктор. А я такого не нашла.

Мозг Мэтью не поспевал за переменой тем.

– Что значит «много»? Профессионально?

– Да, профессионально. И очень много. – Она пристально смотрела ему прямо в глаза, как бы пытаясь угадать его мысли, и Мэтью сразу понял, что от его слов зависит очень многое. – Не хочу больше притворяться. Если я останусь, ты должен знать всю правду. Когда я пела, меня звали иначе. Эва.

– Эва.

Мэтью мысленно представил стоявшую перед ним женщину на огромной сцене. Броский макияж, крошечное золотистое платье, сотня вьющихся вокруг танцовщиц…

– Та Эва, что выступала на финальной игре за звание чемпиона Национальной футбольной лиги?

Она кивнула, все еще не отрывая от него глаз.

– Я должен испугаться?

– Не знаю. Но я не могу больше притворяться. Не хочу, чтобы между нами что-то стояло.

Мэтью разом похолодел.

– Ты расстроилась, что я тебя не узнал?

Когда она сняла маску, Мэтью буквально пронзило чувство какого-то внутреннего узнавания. Так неужели это просто его сознание уловило единожды виденные черты? Но не успел он еще толком разочароваться, как вспомнил, что почувствовал непреодолимое влечение задолго до того, как увидел ее лицо.

– Нет, наоборот, обрадовалась. – Эва крепко ухватила его за руки. – Моя слава тебя не волнует? У меня много денег. Это что-то меняет?

– Нет. Ничего это не меняет.

Мэтью сразу понял, что они принадлежат разным мирам, и пусть ее мир оказался совсем не тем, каким ему казался в начале, это ничего не меняет. Ее яркий блеск никогда не впишется в его строгий и холодный мир правил.

Но этого и не нужно. Сегодня его ждет продолжение безумного венецианского приключения, а дорогу домой он продолжит искать завтра. В конце концов, лишь рядом с ней он сумел впервые за полтора года вновь почувствовать себя живым, а значит, именно она ему сейчас и нужна.

– Раз уж мы решили пуститься в откровения, должен сказать, что у меня тоже денег хватает. Я купил это палаццо как свадебный подарок моей жене, Эмбер. Мне на партнерских правах принадлежала многомиллионная корпорация, но однажды я взял и все бросил, убежал от ответственности, так что сейчас я мало что могу предложить. Должен ли я был сразу все это рассказать? Меняет ли это для тебя что-нибудь? – Если и меняет, он не вправе ее винить. – Я не искал такой связи, что у нас возникла, а просто бежал из Далласа, пытался прийти в себя после смерти жены, и только здесь, с тобой, мне кажется, что я наконец-то нашел верный путь. – Он легонько провел пальцами по ее щеке. – Оставайся.

– Мэтт, – выдохнула она, тоже прикасаясь к его щеке. – Это безумие. Мы же только встретились.

– Скажи, что готова уйти, и я сам провожу тебя до двери.

Эва покачала головой:

– Нет. Но ты сам не захочешь показываться со мной в обществе. Меня всегда кто-нибудь узнает, и начинаются оскорбления и бесконечные перетирания моей закончившейся карьеры. – В ее глазах снова заблестели слезы. – Это не слишком приятное зрелище.

Так вот в чем дело. Эту прекрасную волшебную бабочку неизлечимо ранили, а теперь никак не могут оставить в покое, постоянно напоминая о былом. Чувствуя, как все его существо наполняется нежностью, Мэтью крепко прижал к себе Эву, оберегая и защищая.

Они оба потеряли нечто очень ценное, и, похоже, она нуждается в нем не меньше, чем сам он нуждается в ней. Только она еще не готова признаться в этом даже самой себе.

– Ну и ладно. Я все равно не хочу пока никуда идти. Не хочу ни с кем тобой делиться. – Мэтью неопределенно помахал вокруг себя рукой. – Внутри этих стен мы можем забыть обо всем мире и просто быть вместе. Мне это нужно. Если это нужно и тебе, забери у Винченцо вещи и оставайся здесь столько, сколько захочешь. Никаких правил. Никаких ожиданий.

Как же этот стремительный безумный водоворот не похож на то, к чему он привык в прошлой жизни!

Но именно это ему сейчас и нужно.

Сойти с ума, чтобы вновь вернуться к себе.