Глава 11
Закусив ноготь, Эванджелина любовалась полусобранными чемоданами. Мэтт захотел немного погулять в одиночестве, и она не стала его удерживать.
Венецианская сказка закончилась. Тогда, на крыше, она едва не попросила его поехать вместе с ней, но все же смогла. Раз он так умело увел разговор в сторону, значит, он и вовсе не хотел его начинать. А отказа бы она просто не перенесла.
Но как только Мэтт вернется, им все же придется поговорить.
В дверь позвонили, и она бегом бросилась вниз. Вырвав у посыльного пакет, она сразу же захлопнула дверь и вспомнила про чаевые, только когда уже заперлась в ванной.
Дрожащими руками распаковав тест на беременность, Эванджелина вздохнула, готовясь исполнить пустую формальность. Ответ она и так уже знала. Чрезмерная усталость, тошнота, резко возросшая чувствительность и прочие мелочи яснее всяких слов говорили, что тот случай на крыше не остался без последствий.
Утром Эванджелина все посчитала и, как только Мэтт вышел за дверь, сразу же позвонила в аптеку. Хорошо, что он оказался таким предусмотрительным, а то не хватало еще, чтобы очередные нахальные журналисты засняли, как Эва покупает тест на беременность.
Две минуты прошли как в тумане, а потом появились ожидаемые две полоски, и ее жизнь навсегда изменилась.
Подавив всхлип, Эванджелина вдруг вспомнила предсказание мадам Вонг. Что ж, похоже, она говорила не только о музыке.
Ребенок. У нее будет ребенок. Ребенок Мэтта.
Дочка-красавица с прекрасными голубыми глазами отца и голосом матери. Эванджелина вздрогнула. Так неужели ребенок станет ключом к ее будущему? Сама петь она уже никогда не сможет, но из нее еще может получиться неплохая мать.
А Мэтт станет отличным отцом. И она даст ему то, что так и не смогла дать Эмбер, – настоящую семью, о которой он столько мечтал. Он в мгновение ока забудет о покойной жене и поедет с ней в Монте-Карло.
Просто так они никогда не остались бы вместе. Но теперь все изменится. Мэтт никогда не отвергнет собственную плоть и кровь, и ребенок навеки их свяжет.
У них обоих появится настоящая семья. Они сами станут друг для друга этой семьей и будут вечно любить и оберегать друг друга.
Так, ладно, не стоит спешить. Да и вообще сперва нужно все рассказать самому Мэтту, а не строить за него далекоидущие планы.
Но в одном она была точно уверена: Мэтт обрадуется. И в их жизни начнется совершенно новый этап.
Услышав, как в двери поворачивается ключ, Эванджелина вскочила с дивана и побежала навстречу отцу своего ребенка, стараясь запомнить всю гамму переполнявших ее чувств, чтобы потом выразить ее в песне.
– Привет, рад, что ты все еще здесь. У меня для тебя кое-что есть.
– Здорово, потому что у меня тоже для тебя кое-что есть.
Мэтт широко улыбнулся:
– Правда? И что же это?
Эванджелина покачала головой:
– Ты первый.
Мэтт послушно вручил ей старательно запакованную коробочку.
– Это тебе на память.
Сорвав обертку, Эванджелина подняла бархатистую крышку и громко выдохнула.
– Надо же. Такого я совсем не ожидала, – прошептала она, разглядывая белую эмалированную брошь в виде карнавальной маски, искусно расписанную всеми цветами радуги и с брильянтовыми слезинками на щеках.
Прикрепив эту красоту к себе на грудь, Эванджелина легонько прошлась по ней пальцами.
– Рад, что тебе понравилось. Я хотел подарить что-нибудь необычное, но такое, что даже в бесконечных странствиях всегда можно было бы держать при себе.
– Спасибо. Это очень много для меня значит.
– Вот и хорошо. А ты мне что приготовила?
– Мой подарок тоже весьма необычен, и надеюсь, он тебе понравится не меньше, чем мне твой.
Вытащив из кармана тест на беременность, Эванджелина пожалела, что не догадалась его упаковать.
– Что это? – озадаченно спросил Мэтт, а потом вдруг все понял. – Ты беременна? – хрипло спросил он, переводя взгляд с нее на полоски и обратно. – Так вот почему ты стала столько спать и литрами пить апельсиновый сок. Ты беременна.
– Именно. А ты скоро станешь отцом. – При всем желании Эванджелина не могла стереть с лица дурацкую улыбку. – Поздравляю.
Явно обескураженный, Мэтт повалился на диван.
– Значит, ты решила его оставить.
– Неужели ты всерьез думаешь, что я могла бы от него избавиться? – с ужасом спросила она.
– Ладно. – Не глядя на нее, Мэтт устало потер лоб. – Ладно. Я просто хотел точно во всем убедиться. Ты сделала правильный выбор, но я бы в любом случае тебя поддержал.
– Я в этом и не сомневалась.
Как же он не похож на ее собственного отца!
Надежный, ответственный.
– Мы сделали его тогда, на крыше. – Мэтт явно еще не свыкся с новостью. – Но ты же говорила, что были не те числа.
– И я действительно так думала, но ошиблась. Да и в любом случае было уже слишком поздно что-то менять, и, знаешь, я рада, что все так получилось, и теперь с нетерпением жду, когда же стану матерью. А ты что чувствуешь?
Мэтт закрыл глаза.
– У тебя было чуть больше времени, чтобы все обдумать и разобраться в себе. Дай мне пару минут. Хочешь чего-нибудь выпить? Или, может, перекусить? – Мэтт сцепил руки на затылке с таким видом, словно пытался удержать раскалывающуюся на кусочки голову. – Черт, я даже не знаю, что нужно предлагать беременным. Сейчас вернусь.
Замерев на месте, Эванджелина смотрела вслед Мэтту. А она была так уверена, что новость его обрадует, он же мечтал о семье, разве нет?
Ладно, не стоит волноваться. Сейчас он вернется, и они все обсудят.
И все будет замечательно.
Убежав на кухню и все еще не в силах ни о чем думать, Мэтью прижался лбом к прохладной дверце холодильника.
Беременна.
Эванджелина беременна.
Он до сих пор не мог думать о совместной жизни с Эванджелиной, а теперь уже не одно, а целых два существа стремились стать центром его мира. И лишь для того, чтобы их у него безжалостно отобрали.
Так вот чем все заканчивается, если жить лишь настоящим, отвергая все правила и не думая о последствиях.
Мэтью машинально налил стакан воды и залпом его выпил.
Отныне он вновь начнет действовать исключительно правильно. Даже смешно. Если бы он чуть раньше вспомнил о правилах, всего этого вообще не случилось бы. Но это в прошлом. Он – Уилер, и ему уже давно пора действовать так, как подобает настоящему Уилеру.
Но как же быть? Эванджелина ни за что не впишется в его нормальную жизнь в Далласе. Но ей придется. Ни у него, ни у нее не осталось выбора.
Мэтью вдруг почувствовал невероятное облегчение. Вот оно. У них больше нет выбора, а значит, они обязательно со всем справятся. Венецианское приключение закончено, но они все еще могут прожить жизнь вместе.
Успокоившись, он вернулся в гостиную и сел рядом с Эванджелиной.
– Извини. Теперь я полностью в твоем распоряжении.
– Хорошо. – Посмотрев в покрасневшие глаза, Мэтью почувствовал себя настоящей скотиной. Как бы тяжело ему сейчас ни было, все это не идет ни в какое сравнение с тем, что творится сейчас с Эванджелиной. И морально, и физически.
Уилер, хватит уже думать о себе одном.
– Эй, – он осторожно ее погладил, – все будет хорошо. Я заставил тебя плакать? Извини, я не хотел.
– Ничего, это все гормоны.
– Все будет хорошо, – еще раз повторил Мэтью. – И я буду рядом с тобой. Отвезу тебя в больницу, – он судорожно сглотнул, – и сам перережу пуповину.
Теперь он действительно сможет сделать все то, что когда-то мечтал пережить с Эмбер. Будет наблюдать, как постепенно округляется стройный женский стан. Будет держать ее за руку, когда они пойдут определять пол ребенка…
– Так мы остаемся вместе? – осторожно спросила Эванджелина. – Ты хочешь быть частью жизни ребенка?
Стараясь собраться с мыслями, Мэтью тряхнул головой. Ближайшие восемь месяцев – это только начало, а потом рядом с ними появится еще один человек, который со временем научиться ходить, говорить и даже ездить на велосипеде.
Ребенок. Совсем скоро он станет отцом. Мэтью буквально чувствовал, как внутри его борются ужас и благоговение.
– Конечно же мы станем растить его вместе.
Их ребенок станет представителем нового поколения Уилеров и получит все, что ему причитается.
Что ж, безумное приключение бесповоротно окончено. Пришло время взвешенных решений и обдуманных поступков. Нужно выбрать дом, страховку, детское кресло… У Мэтью закружилась голова. Черт, у него же теперь и машины-то нет…
– Вместе, – улыбнулась Эванджелина. – Мне нравится, как звучит это слово.
– Жениться будем тихо, без лишних свидетелей, – справившись со вновь нарастающей паникой, объявил Мэтью. Если на свадьбе не будет гостей, о ней не станут писать в газетах, и никто не узнает, что ребенок зачат вне брака. Все что угодно, лишь бы родителям не пришлось краснеть перед друзьями и знакомыми.
Но отцу с матерью он ни за что врать не станет. Они должны знать всю правду.
А ведь он когда-то мечтал, как они с Эмбер придут к ним в гости с радостной вестью…
– Жениться? Ты о чем?
– Ты беременна. Мы женимся, разве это не очевидно? – Неужели она не знает даже о таком простом правиле?
– Мэтт, нам вовсе не нужно жениться, чтобы быть вместе, – рассмеялась Эванджелина. – Любовь не зависит от клочка бумаги.
Любовь? Неужели она думает, что он ее любит? А сама она любит его?
Она его с ума сведет.
Нет, разумеется, она вызывала в нем множество самых разнообразных чувств. Особенно эротических. Да и вообще сумела вытащить его из какого-то полуживого состояния и привести в чувство, но не значит же это, что так будет длиться вечно! В его жизни, в его настоящей жизни нет места бесконечным сюрпризам и безумным порывам.
И вообще никакой любви он не хочет.
Тем более с Эванджелиной. Если он так тяжело перенес потерю Эмбер, что с ним будет, если вдруг и с ней что-то случится? Особенно после всего, что она заставила его ощутить и почувствовать?
При одной мысли, что он может потерять ребенка или его мать, Мэтью весь похолодел. Неужели уже слишком поздно?
– А дети не зависят от любви. – Это жестокая правда, но хоть кто-то из них должен сохранять трезвость рассудка. Венецианская сказка была прекрасна, но в реальной жизни не место мистическим связям совершенно неподходящих друг другу людей. – Мы женимся.
– А кто сказал, что я хочу выходить за тебя замуж? – нахмурилась Эванджелина. – Ты же меня даже не спрашивал!
– Это всего лишь формальность. Брак – это то, что тебе сейчас нужно.
Ее карьера закончена, но из нее еще вполне может получиться жена и мать. Нужно заставить ее признать очевидное.
– Формальность? – Эва отшатнулась, как от удара. – Я заслуживаю предложения. С кольцом и чем-то вроде «я люблю тебя и хочу прожить с тобой целую жизнь». Скажи это, и узнаешь мой ответ.
Она права.
– Извини, кольца у меня нет, я думал, что сегодня мы целовались уже на прощание. – Глубоко вздохнув, он поцеловал Эванджелине руку, молча за все извиняясь. – Давай просчитаем наши следующие шаги.
– Первым шагом я бы советовала тебе сказать, что мы будем счастливы вместе.
Счастливы. Убегая из Далласа, Мэтью твердо знал, что уже никогда не будет счастлив, но Эванджелине каким-то непостижимым образом удалось все перевернуть с ног на голову. Так неужели она не сумеет и дальше отгонять его демонов, обретя себя в материнстве и домашнем хозяйстве?
– По крайней мере, мы уже точно знаем, что сможем жить вместе, не поубивав друг друга, – улыбнулся он.
Вместо того чтобы в сотый раз вспоминать, почему у них ничего не получится, лучше представлять, какое счастье их ждет.
– И я даже позволю тебе готовить. Ничего не имею против мужчин на кухне, и, по правде сказать, они меня очень даже заводят.
Эванджелина легонько погладила его по руке, и Мэтью вдруг успокоился, чувствуя, что наконец-то все снова становится на свои места и поддается контролю.
Поджав под себя ноги, Эванджелина крепко прижалась к Мэтту, чувствуя, что наконец-то все встает на свои места.
Все получилось так неожиданно… Неудивительно, что Мэтт растерялся. А брак… Что ж, если он найдет верные слова и сделает правильное предложение, она еще вполне может согласиться и выйти за него замуж.
А ведь раньше ей казалось, что после Рори она уже никогда не согласится связать себя ни с одним мужчиной. Но Мэтт совсем не походил на других мужчин, и с ним у нее действительно может что-то получиться.
– Нам еще многое предстоит обсудить, – вздохнул он.
– Да, и предлагаю начать с Монте-Карло. – Хорошо, что раньше она об этом так и не заговорила. Теперь-то Мэтт точно не откажется. – Вечеринка уже в полном разгаре, и если мы выедем в четве…
– Что? – озадаченно переспросил он. – Не можем мы ехать ни в какое Монте-Карло. И уж тем более на вечеринку.
– Но там собрались все мои друзья. Разумеется, шампанское мне нельзя, но ты мог бы выпить за меня бокал, и мы бы объявили всем радостную новость. Будет здорово. Поживем там неделю, а потом вернемся в Венецию, и до начала туристического се…
– Больше никакой Венеции. – Мэтт слегка улыбнулся, как бы извиняясь, что уже второй раз оборвал ее на полуслове. – Ты же и сама прекрасно понимаешь, что приключение закончено. Как только ты будешь готова, мы поедем в Штаты, по дороге я куплю кольцо, и мы тихо поженимся в доме моих родителей.
Эванджелина слегка нахмурилась.
– Но мы же уже договорились, что сперва тебе нужно сделать предложение. Да и вообще, я не хочу в Америку. Мне там не нравится, да и журналисты там в сто раз назойливее.
– Назойливые журналисты – это, конечно, печально, но, раз мы едем в Даллас, а Даллас находится в Америке, у нас просто не остается выбора.
– Даллас? Ты хочешь вернуться в Даллас? – Эванджелина похолодела. Нет, она, конечно, знала, что именно к этому он и стремился, но все же изменилось! Он сам изменился. И неоднократно говорил, что еще не готов туда вернуться, поэтому сейчас им обоим стоит съездить в Монте-Карло. Так будет лучше для всех. – Но что тебя там ждет?
– Семья и работа. – Судя по тону, Мэтт явно считал, что она и сама должна была это знать. – Именно там мое место. Я буду работать, а ты растить ребенка. И моя мама станет тебе помогать.
– У меня есть собственная мать.
Правда, она скорее согласиться питаться одной брюссельской капустой, чем попросит у нее совета в воспитании детей. Да и вообще еще крепко подумает, прежде чем объявить, что у нее скоро будет собственный ребенок. В конце концов, они уже не виделись больше года, так что дражайшая родительница вообще вряд ли узнает о ее беременности.
– Твоя мама может гостить у нас столько, сколько ты пожелаешь. – От такого предложения Эванджелина едва не рассмеялась. – Но я хочу, чтобы у моей матери сложились настоящие отношения с нашим ребенком. Она будет неотъемлемой частью его жизни.
– Для этого есть специальное приложение. Называется скайп.
– Не смешно. – Мэтт еще никогда так небрежно не отмахивался от ее слов. – Я куплю дом по соседству с домом моих родителей. В том районе есть отличная школа, как ты думаешь, когда можно будет внести ребенка в лист ожидания?
– Мэтт. – С каких пор они стали разговаривать на совершенно разных языках? – Мэтт, я не буду жить в Далласе.
Может, он и думает, что уже исцелился, но она-то видит, что там ему будет плохо. Сперва ему надо провести еще немного времени с ней. Например, в Монте-Карло.
– Глупости. Тебе там понравится. Это отличный район, и у мамы много друзей. Она обязательно познакомит тебя с молодыми матерями твоего возраста. Вот увидишь, тебе понравится.
Эванджелина начала всерьез беспокоиться.
– Но ты же сам говорил, что не хочешь туда возвращаться! Неужели ты думаешь, что можешь снова вернуться к прежней жизни, словно ничего не случилось?
– У меня просто нет выбора. Моя настоящая жизнь именно там. И благодаря тебе я наконец-то могу к ней вернуться.
– Неужели ты ничего не понимаешь? Нам всем будет лучше, если мы поедем в Монте-Карло.
– Монте-Карло не место для матери моего ребенка.
До этого Эванджелина еще ни разу не видела, чтобы он так упрямо сжимал губы.
– Но это именно то место, где я собираюсь стать матерью.
Они посмотрели друг другу прямо в глаза, и Эванджелина вдруг заметила, что из его взгляда исчезла привычная глубина.
– Я не хочу, чтобы ты общалась с такими людьми.
– Это с какими еще?
– С алкоголиками, вроде твоего бывшего. Или такими, как Винченцо, что где-то шляются всю ночь напролет, а потом устраивают телефонные вечеринки.
– Ничего себе. Может, тебе напомнить, где мы познакомились?
– Это не важно. Важно то, что ни в какое Монте-Карло ты не поедешь.
Что с ним случилось?
– Неужели мы действительно все это говорим друг другу? Что с нами случилось?
– С нами случился ребенок. Ребенок, который вырастет в Далласе и получит лучшие в мире возможности. – Он же никогда на нее не давил, так почему сейчас вдруг начал? – Там нас ждет хорошая, счастливая жизнь. Все так, как ты и хотела.
Так вот как он себе представляет счастливую жизнь.
– И чем именно ты мне предлагаешь там заниматься? Устраивать чайные вечеринки с твоей матерью?
Мэтт небрежно пожал плечами:
– Если хочешь. Можешь заняться волонтерством. Жена Лукаса посвятила себя женскому приюту, думаю, тебе там тоже понравится. Мне самому будет непросто вернуться в привычный мир, но обычно я каждую неделю получаю приглашения на пару благотворительных балов и прочих светских мероприятий, так что скучно тебе не будет. А когда появится ребенок, ты сможешь полностью на нем сосредоточиться.
– Слушай, ты вообще помнишь, кто я такая? Я – Эванджелина Лафлер, и я живу в Европе. И хотела бы, чтобы отец моего ребенка жил вместе со мной.
– А что, если я этого не хочу?
– Ну и не надо. Но в Далласе я жить не могу.
– Не можешь или просто не хочешь?
– Мэтт, неужели ты не понимаешь, что я там зачахну и умру?
Они оба не смогут там жить. Почему он вдруг стал таким упрямым?
– Ты будешь со мной. А развлечения я тебе обеспечу.
– И все? Больше я для тебя ничего не значу?
– Нет, конечно же нет. – Пусть только скажет, что любит, и тогда она, несмотря ни на что, попробует вписаться в его жизнь. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
– Так вот в чем дело. Ты все это время искал замену Эмбер…
– Никто и никогда не сможет ее заменить. Глупо даже и пытаться.
– Ну, извини, похоже, я ошиблась. – В очередной раз. – С самой первой секунды нашей встречи я начала безнадежно в тебя влюбляться. Скажи, что сам ты ничего такого не почувствовал.
Мэтт слегка смягчился.
– Извини, я не хотел тебя обидеть. Но я никогда тебе не врал. Я еще не готов снова полюбить и, возможно, никогда не буду готов.
Жестоко.
– Так ты предлагаешь нам жить вместе и растить ребенка, как простым соседям?
– Мы прекрасно прожили все это время без любви, так почему что-то должно измениться после брака? Не хочешь заниматься волонтерством – придумай что-нибудь другое. Например, можешь давать уроки пения.
– Я не могу больше петь.
Эванджелина чувствовала, как рвется последняя ниточка, связывающая осколки ее сердца.
– Тогда давай уроки игры на пианино. Научила меня – научишь и других. – Он сжал ее руку так, словно ничего не случилось. – Мне не важно, что ты будешь делать, пока ребенок получает надлежащий уход.
Ему не важно.
Она – всего лишь теплый инкубатор для потомства, а не любимая и желанная женщина, о которой нужно заботиться и защищать.
На такое Эванджелина как-то совсем не рассчитывала. Она успела придумать себе какую-то мистическую связь, а Мэтт всего лишь хотел, чтобы она пожертвовала всем, а взамен клялся никогда ее не любить.
Так, может, он вообще не способен никого любить, кроме своей ненаглядной Эмбер?
Как она раньше этого не поняла?
– Не волнуйся, мой ребенок получит надлежащий уход, вот только ты мне для этого совсем не нужен. Если вдруг забыл, то я не напуганная шестнадцатилетняя малолетка без гроша в кармане, а вполне себе состоятельная взрослая женщина. Мои сбережения измеряются восьмизначными цифрами, и мой ребенок получит все, что заслуживает. И жить я буду в Монте-Карло так, как считаю нужным. Ты же можешь возвращаться в свой Даллас и общаться с ним через Интернет.
Глотая слезы, она побежала наверх паковать чемоданы.
