Глава 11

Лара не знала, что с ней происходит. Да, она понесла две тяжелые потери – сначала ушел из жизни Шон, потом ее жизнь покинул Габриель. Но время шло, а ей становилось все хуже. Каждый день проходил словно в бреду, голова была затуманена, а теперь к этому добавлялись приступы недомогания. А мысль о походе к врачу она отметала как неубедительную. Вместо этого Лара решила сосредоточиться на работе. Даже когда рабочий день заканчивался, она оставалась в библиотеке.

Но, в конце концов, жизнь всегда сопровождается потерями. Сердце разбито не у нее одной, в мире огромное количество людей, кто лишился близких. Наверно, ей просто нужно набраться мужества и пережить этот сложный период. Жизнь продолжается, а значит, в ней есть и поводы для оптимизма.

Как-то перед выходом на работу Лара достала из сумочки пустую упаковку противозачаточных таблеток. Собравшись было выкинуть ее в пакет для мусора, она увидела среди раскрытых и пустых кругляшков один нетронутый. Как такое произошло? А главное, почему она заметила это только сейчас?

Сердце Лары забилось сильнее, когда она посчитала недели и поняла, для какой из них предназначалась невыпитая таблетка. Вне всякого сомнения, она пропустила ту самую неделю, что провела у Габриеля в Нью-Йорке. С того момента прошло шесть недель. А у нее никаких признаков месячных. Лара постаралась взять себя в руки. Сейчас главное не паниковать – все образуется само собой, как только она успокоится.

В конце концов, потому она и стала пить таблетки, что ее месячные были нерегулярны. Она пропустила таблетку – вот цикл и сбился. И все же Лара не могла успокоиться. Внутренний голос подсказывал, что не все так просто.

Лихорадочно поправляя волосы, она села на край кровати. Осознание того, что могло произойти, вызвало у нее нервную дрожь. Принимая противозачаточные таблетки, главное – неуклонно следовать графику. Это обязательное условие. Пропустишь одну и… готовься к неожиданностям. Что, если это и есть причина недомоганий и тумана в голове? Прибавить к этому отсутствие месячных. Она беременна от Габриеля Девениша!

Странно, но при мысли об этом волнение Лары сняло как рукой. Конечно, для пущей уверенности надо сделает тест… Лара коснулась своей щеки – та горела огнем. Ей овладело чувство приятного возбуждения. Отныне это чувство будет подпитывать ее, как живительный кислород.

Почему она пропустила прием таблетки – этот вопрос уже не волновал Лару. Она сделала это не специально. Как бы то ни было, Габриель по-прежнему не давал о себе знать. А значит, либо он еще не «привел мысли в порядок», либо просто не хотел звонить. Он даже не сообщил ей, когда приедет в Англию по вопросу наследства.

Да, Ларе было обидно, но уже не так, как раньше. Конечно, в ее душе ничего не изменилось, и дверь в ее сердце так же открыта для Габриеля. Но если он так и не постучится в эту дверь, ей будет кому отдать всю свою любовь. Появление на свет мальчика или девочки со временем вытеснит все ее мысли о Габриеле.

По крайней мере, Лара искренне на это надеялась. Но, что бы ни случилось, одно точно: скоро она станет самой счастливой и любящей мамой на свете. Пусть не богатой, но ее малыш насладится куда более важными ценностями жизни – материнской любовью и преданностью. Не страшно даже то, что у ребенка не будет отца, – любви Лары хватит за двоих.

Все утро Габриель провел с архитектором, обсуждая планы реконструкции особняка. В дядином доме уже был запланирован капитальный ремонт и перепланировка. Например, оранжерею планировалось переделать под спальные комнаты. Также Габриель встречался с одним из самых известных садовых дизайнеров Англии, чтобы обсудить, как должен выглядеть современный сад.

Каково же было удивление поверенного дяди, когда Габриель сообщил, что намерен выполнить странное условие завещания. Он готов прожить в особняке ближайшие полгода, чтобы вступить в наследство. Сразу после встречи с поверенным Габриель позвонил в свой нью-йоркский офис и предупредил, что уходит в длительный отпуск, потому что ему нужно подумать и принять решение о своей дальнейшей карьере. И на это потребуется ровно год.

Известие о том, что босс будет отсутствовать так долго, смутило его подчиненных. На Габриеля тут же посыпались десятки финансово выгодных предложений, только чтобы он передумал. Но все они были отклонены им.

Удивительно, но, как только его телефон перестал разрываться от звонков, Габриель почувствовал облегчение. Он словно избавился от бремени, мешавшего ему жить. До этой судьбоносной минуты он не осознавал, насколько желание денег и успеха господствовало над ним. На все остальное попросту не оставалось времени. Особенно на личную жизнь и дружбу, которых он втайне жаждал и боялся одновременно.

За последние несколько недель он несколько раз перечитывал письмо дяди. Особенно абзац, в котором дядя выражает надежду, что Габриель вернется и будет растить в этом доме своих детей. Теперь эти строки внушали ему совсем другие чувства. С каждым новым прочтением он и сам преисполнялся надеждой и оптимизмом относительно своего будущего. И сейчас это будущее рисовалось ему совсем не похожим на то, каким он представлял его раньше.

Удивительно и то, что Габриель все сильнее влюблялся в дядин дом. Горечь прошлого и печали детства ослабили свою хватку. Старые раны стали понемногу заживать.

Как-то днем он стоял в одной из самых больших в доме спален. По словам служанки, это была комната его матери. Здесь, в комоде, он обнаружил старую фотографию в рамке. На ней была запечатлена его мама Анджела с ребенком на руках. Это подтверждало предположение служанки, чья это комната. Не вызывало сомнений, что ребенком был маленький Габриель. Как и то, что его мама была очень красивой женщиной, с блестящими черными волосами и живыми голубыми глазами. Но даже ее красота зачаровывала не так, как тепло и любовь, с которыми она прижимала к себе малыша.

«Как, должно быть, она переживала, что проклятая болезнь не дает ей заботиться обо мне», – думал Габриель. Эта мысль пришла к нему как откровение. До этой минуты Анджела Девениш не существовала для него, была призраком из другой реальности. А теперь, спустя столько лет, она ожила, благодаря старому фотоснимку. Габриель даже взял его в свою спальню и поставил на стол. Он хотел просыпаться и первым делом смотреть в лицо своей несчастной матери.

И хотя призраки прошлого понемногу уходили из его жизни, а родная мать наконец-то обрела реальные очертания, в душе Габриеля по-прежнему жила тревога. Была та, кого он хотел видеть сильнее и сильнее день ото дня. И это Лара.

После того, как он повел себя в нью-йоркском аэропорту, он боялся звонить ей. И даже проведя несколько недель в Англии, он ни разу не набрал ее номер. А история Лары о том, как он отказал ей тринадцать лет назад, только усугубляла дело. Она могла не рассказывать о том, как больно ей было тогда. Эта боль легко читалась в ее глазах.

Лара имеет полное право послать его ко всем чертям. Скорее всего, так и случится, если они когда-нибудь встретятся. Но теперь Габриель молил Бога, чтобы Лара этого не сделала. Тем более теперь, когда он вернулся в дядин особняк – и не для того, чтобы соблюсти условия завещания и продать дом. А для того, чтобы сделать его своим домом. Но как сказать об этом Ларе, Габриель не знал. Он знал лишь то, что должен показать ей – он не такой жестокий, каким хотел казаться всем вокруг. Он умеет быть добрым, чувственным мужчиной, на которого можно положиться.

И доказать это Ларе можно, только поделившись с ней своими планами на дом. Если бы она только согласилась разделить с ним старый особняк. Но если она согласится, – вдруг согласится – то станет неотъемлемой, самой значимой частью его новой жизни. Правильнее было бы сказать, что именно Лара и станет его новой жизнью.

Лара прижала руку к пояснице. С самого утра она была на ногах, и теперь усталость давала о себе знать. В последнее время от стресса и перенапряжения у нее начинала болеть спина. Вероятно, это было связано с беременностью. Каждый раз, вспоминая, что скоро станет мамой, Лара не могла в это поверить. Даже подтверждения врачей не сразу развеяли ее сомнения. Ларе все еще казалось, что она видит прелестный сон и вот-вот проснется.

Мечтательно вздохнув, Лара начала собираться домой. Единственное, о чем она могла думать, – это теплая ванна с ароматными пузырьками. Только это поможет ослабить боль в спине.

– Какие планы на вечер, Лара? – спросила ее юная коллега Мариза, выключая компьютер.

– Установить рекорд по пребыванию в теплой пенистой ванне.

– Звучит божественно, – улыбнулась Мариза.

– А у тебя?

– Мы с Марком идем в пиццерию.

– Разве вы еще не разбежались? – удивилась Лара. – Помню, после какой-то ссоры с Марком ты говорила, что больше не подпустишь его к себе.

На щеках Маризы проступил румянец.

– Мы постоянно ссоримся и миримся. Но мы оба отходчивые. – Она улыбнулась. – Он добрый парень, и я не хочу с ним расставаться. Когда мы не вместе, я чувствую, что у меня отняли самое дорогое. Понимаешь, о чем я?

Мариза и представить не могла, как Лара ее понимает. Что там говорить, если от слов коллеги Лара едва сдерживала слезы. Мысли о Габриеле, воспоминания о его страстных поцелуях ни на минуту не оставляли ее. Наоборот, теперь они ранили ее еще сильнее, ведь Лара носила под сердцем его ребенка. А что Габриель? Вспомнил ли он о ней хоть раз? Интересно ли ему, как у нее дела? Скучает ли он по ней?

Тогда он не просто взошел на порог ее дома. Он зажег в ней надежды и мечты, горевшие в ней до самого их прощания. Пригласив его в дом, Лара не знала, что это выльется в самое тяжелое испытание в ее жизни. Интересно, как бы он отреагировал, если б узнал о ее беременности? Наверно, опять бы списал все на соблазн и с холодным лицом уехал на Уолл-стрит.

– Лара? – Мариза сильно удивилась, увидев слезы в глазах коллеги. – Что с тобой, дорогая? Плохо себя чувствуешь? Принести тебе воды?

Отчего-то в эту минуту Мариза выглядела старше своих лет. Глядя на нее, Лара не смогла сдержаться. Ручьи слез полились по ее щекам. Достав платок, она принялась вытирать глаза. Она даже выдавила из себя улыбку, давая понять коллеге, что ничего страшного не произошло.

– Нет, все хорошо, спасибо, – всхлипнула она. – Я просто устала сегодня. Хочу поскорее прийти домой и лечь в теплую ванну.

– Думаю, это поможет. Для меня ванна – панацея от всех болезней. А еще чашка горячего чая. Все, что нам нужно, на самом деле всегда под рукой, не так ли?

Мудрое замечание коллеги так впечатлило Ла ру, что ей захотелось крепко обнять Маризу. И она незамедлительно сделала это. Девушка обрадовалась тому, что смогла подбодрить подругу добрым словом.

– Тебе говорили, что ты умна не по годам? – спросила Лара. Получив вместо ответа улыбку, она осмотрела пустые стулья и столы. Завтра на них снова будут сидеть неугомонные студенты. И это значило только одно: жизнь продолжается, несмотря на перипетии в ее судьбе.

Лара потянулась к красному вязаному свитеру, оставленному ею на спинке стула, и поспешила надеть его. Она подняла свои длинные волосы, оставшиеся под воротником, и распустила их снова. Теперь они вновь свободно струились по ее плечам и спине. Взглянув на стеклянную входную дверь, Лара нахмурилась. За ней стоял мужчина, одетый в плащ-дождевик и джинсы. Мужчина открыл дверь, вошел внутрь и огляделся, словно был здесь впервые. Затем задумчиво почесал висок и направился к девушкам. Издалека Лара не могла разобрать его лица, но эту уверенную спортивную походку она узнала сразу. Отказываясь верить своим глазам, она не могла ни думать, ни тем более говорить. Чтобы не упасть в обморок, Лара схватилась за спинку стула.

– Кого это к нам несет? – прошептала Мариза ей на ухо. – Неужели не видно, что все закрыто?

– Его зовут Габриель Девениш, – только и смогла вымолвить Лара.

Находясь в состоянии шока, она произнесла это имя тихо, почти шепотом. Но ей казалось, что она прокричала его на весь мир. Может, это воображение сыграло с ней злую шутку? Лара просто отказывалась верить, что ее самые светлые сны становятся реальностью.

Но когда он подошел к стойке, Лара почувствовала прилив злости и обиды. Она распрямила спину и посмотрела на него с такой холодностью, на которую только была способна. Гордо подняв подбородок, она посмотрела ему прямо в глаза и сухо сказала:

– Мы закрыты. Если вам что-то нужно, приходите завтра.

Красивые мужские губы растянулись в улыбку, – улыбку, способную растопить даже самое ледяное сердце. Лара почувствовала, как внутри ее все перевернулось.

– Боюсь, я не смогу ждать до завтра, – ответил он. Томность его голоса и нежный взгляд пронизали ее насквозь. Габриель словно взял все ее чувства, поместил в клетку и выкинул ключ, чтобы отныне они принадлежали только ему.

Какое-то время Лара стояла словно в трансе. Но прикосновение руки Маризы вернули ее к реальности. Хотя Лара еще не верила, что это реальность.

Мариза переводила взгляд с Лары на их незваного гостя и, словно поняв что-то, тихо проговорила:

– Прости, Лара, но мне пора бежать. Марк, наверно, уже заждался меня в парке. Желаю хорошо провести вечер. Увидимся завтра.

– Желаю приятно провести время, – машинально пробормотала Лара.

Двойные двери за Маризой захлопнулись, и на Лару обрушилась реальность происходящего. Перед ней стоит Габриель, и они одни. Инстинкт подсказывал ей – нужно что-то делать, но что именно? Она не могла ничего предпринять, кроме как просто смотреть на него.

Красивое лицо Габриеля вдруг стало серьезным. Что он хотел ей сказать в эту минуту? Что бы это ни было, она его опередит. Первое слово будет за ней.

– Можно узнать, что ты тут делаешь? – строго спросила она. – И как ты узнал, где меня искать? Не помню, чтобы я давала тебе адрес колледжа.

– Я был у твоих родителей, – ответил он. – Твоя мама объяснила, как тебя найти.

– Когда ты был у них?

– Сегодня утром.

Рука Лары машинально потянулась к животу. Она ласково погладила его через мягкую серую тунику, спадающую из-под свитера. И вдруг поняла, что привлекает внимание Габриеля к тому, что он никак не должен заметить.

Или мама рассказала ему и о беременности? Но нет, вряд ли. Как ни была счастлива мама, услышав, что скоро станет бабушкой, как ни хотелось ей рассказать всему городу, что Бог услышал ее молитвы, она не скажет об этом Габриелю, заранее не спросив разрешения Лары. Холодок пробежал по ее спине при мысли о том, как он отреагирует на эту новость.

– Зачем ты к ним ходил? Забрать фотографии с Шоном? И когда ты прилетел в Англию? И на сколько – опять на два дня?

Габриель видел, что Лара хватается за стойку, словно без опоры может упасть, слышал, как дрожит ее голос. Ему было тяжело осознавать, что его появление вызвало в ней столько негативных эмоций. С другой стороны, вряд ли он заслуживал другого. И теперь его главная цель – сделать так, чтобы его присутствие приносило ей только радость.

– Не переживай, ничего страшного не случилось. Поверь, тебе не о чем волноваться. Единственное, что мне сейчас нужно, – это просто смотреть на тебя, – сказал он.

Габриель боролся с соблазном сжать ее в объятиях, подарить ей самый жаркий поцелуй, способный перечеркнуть всю боль и страдание, которые он ей причинил. Но момент был самый неподходящий, и Габриель хорошо понимал это. Ворваться в ее жизнь так же напористо и стремительно, как три месяца назад, теперь не получится. Так мог поступить только прежний Габриель – эгоистичный, самовлюбленный, считающий, что все вокруг обязаны выполнять его прихоти и желания. Габриель, который даже не смог достойно отреагировать на признание Лары в любви и в том, что все эти годы она хранила для него свою девственность.

– Ты выглядишь уставшей. У тебя бледное лицо и круги под глазами. Что с тобой происходит? У тебя бессонница?

Габриель хотел выразиться мягче, но эти вопросы сами сорвались с губ. Он видел, как истощена Лара. И к этому добавлялась нескрываемая злость, причиной которой, вероятно, был он. Лара не замедлила подтвердить его догадку.

– Какая тебе разница, как я выгляжу? За три месяца ты ни разу не позвонил мне. Хотя бы из вежливости мог сообщить, что ты в Англии! Мне надоело нервничать из-за тебя, Габриель. У меня просто нет больше сил. Прости, но я хочу сосредоточиться на себе и своих собственных делах.

Опустив полный обиды взгляд, Лара отошла от стойки и выключила свет. Затем отодвинула ящик и достала сумочку.

– Мне нужно домой. Выдался тяжелый день.

– Лара, нам нужно поговорить. Наверно, ты думаешь, что на меня не стоит тратить время, но я прошу, дай мне шанс. Я докажу, что ты ошибаешься.

Лара молчала.

– Ты на машине? – спросил Габриель.

– Да.

– Тогда я поеду за тобой следом.

Она ничего не ответила. С гордо поднятой головой она вышла из-за стойки и направилась к двери.

Не услышав возражений, Габриель молча последовал за ней. Он понимал ее чувства, но ему было обидно, что она даже не смотрит на него. Лара шла перед ним, одергивая красный свитер, словно ей было холодно. Выйдя из здания, она проследовала на парковку.

К счастью, квартира Лары находилась недалеко от колледжа. Габриель опасался, что слишком долгий перерыв может вновь открыть ее старые раны, которые уже начали затягиваться. И тогда она решит, что ей лучше жить без такого, как он. Но теперь Габриель не мог этого допустить. Она и так казалась непреклонной. Однако, прокрутив в памяти дни, когда Лара была так открыта ему, уделяла ему все свое время и ласку, Габриель ощутил новый прилив надежды.

Он стоял позади нее, когда она открыла дверь своей квартиры, и вошел только тогда, когда Лара пригласила его жестом.

– Можем поговорить в гостиной, – сказала она.

На долю секунды Габриель поймал ее взгляд, но она тут же отвела его, словно обжегшись.

– Чем раньше начнем, тем быстрее закончим. Признаться, я не настроена на долгую беседу.

Несмотря на низкие потолки, гостиная Лары казалась на удивление уютной. Все пространство использовалось с умом, а некоторые детали интерьера безошибочно указывали на то, что в квартире живет женщина. Взять хотя бы серию семейных фотографий на деревянном стеллаже, книги, аккуратно расставленные по полочкам. Милая глазу кушетка цвета темного золота накрыта покрывалом с вышивкой. Здесь же яркие разноцветные подушки. Рядом старинное кресло с кожаной обивкой. И в довершение – незанавешенное окно с видом на сад.

– Можешь присесть, – предложила Лара. Ее тон никак нельзя было назвать приветливым. Она бросила сумочку на кушетку и, скрестив руки на груди, кивком указала на кресло.

– После вас, – парировал Габриель. Он подождал, пока хозяйка квартиры опустилась на кушетку. После чего снял плащ, повесил его на спинку старинного кресла и сел в него.

– О чем же ты хотел поговорить? – На миловидном лице Лары отчетливо читалось волнение. Не зная, чего ждать, она вновь скрестила руки на груди.

Габриель запустил пальцы в свои темные волосы и улыбнулся.

– Дело вот в чем, – начал он. – Я вдруг понял, что смысл моей жизни не в Нью-Йорке, а здесь.

Повисла тишина.

– Ты имеешь в виду твой семейный дом? – уточнила Лара. – Насколько я помню, ты хотел его продать.

– Я имею в виду не только дом, Лара. И позволь мне сразу ответить на твой второй вопрос. Я не буду его продавать. Я намерен в нем жить. На самом деле я уже живу в нем эти три месяца, пытаясь наладить свои отношения с прошлым. Я хочу, чтобы там был мой дом. Мой настоящий дом.

– Вот как? Это прекрасно.

Габриель не понял, был ли это сарказм или она действительно радовалась за него. Но он поделился с ней только половиной своих планов. Лара еще не подозревала, что вторая половина полностью зависит от ее решения.

– Лара, дело в том, – продолжал он, – что дядин особняк никогда не станет мне настоящим домом, если в нем не будет тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой и переехала ко мне. Ты согласна?