Сам факт, что Клементина Черчилль могла написать мужу столь откровенное письмо, говорит о крепком, основанном на любви браке, в котором между супругами существуют честные и прямые отношения. 16 апреля 1908 г. Черчилль, который тогда только ухаживал за Клементиной Хозьер, написал ей в письме: «Как отрадно и приятно мне было встретить девушку, обладающую таким умом и таким запасом великодушия». 18 апреля 1964 г., спустя пятьдесят шесть лет, две мировые войны и два срока на посту премьер-министра, обменявшись с мужем несколькими сотнями писем и телеграмм, Клементина Черчилль писала ему, чтобы сообщить, что в связи с окончанием парламентской карьеры ему хотели бы нанести визит три партийных лидера. То, что их связывает настоящая любовь, было видно с самого начала; когда она была вдали от него, он писал: «пустое гнездо [кровать] так тоскливо». Абсолютно ошибочно утверждать, как это сделал голливудский актер Кевин Костнер в мае 2001 г. – не представив никаких доказательств, – что Черчилль был неверен Клементине. Предположение, что у Клементины мог быть, по выражению Мэри Сомс, «классический курортный роман» с продавцом картин Теренсом Филиппом, является предметом споров между историками. Под солнечными часами в Аллее золотых роз в Чартвелле был похоронен голубь – память о мимолетном увлечении Клементины, которого ей преподнес Филипп, сопроводив подарок отрывком из стихотворения Уйэна Керра:

Если предположить, что «рассудительным человеком», о котором идет речь в стихотворении, был Черчилль, то отрывок становится еще более интригующим.

Несмотря на этот романтический эпизод, Клементина Черчилль была женщиной суровой. Она не проводила много времени с самыми интересными из друзей мужа – лордом Бивербруком, Бренданом Брэкеном и лордом Биркехедом, но обладала способностью одним лишь пристальным взглядом заставить замолчать таких людей, как генерал де Голль и Монтгомери, совсем как тетя Агата из романов Вудхауза о Дживсе и Вустере. Кто-то с более слабым характером, вероятно, не смог бы так долго прожить в браке с таким беспокойным и требовательным человеком, каким был Уинстон Черчилль. Самые нелицеприятные слова всегда произносились ею только в его защиту. В 1953 г. на обеде у французского посла она случайно услышала высказывание бывшего министра иностранных дел лорда Галифакса о том, что ее муж стал помехой для партии тори, и резко возразила: «Если бы страна полагалась на вас, мы могли и не выиграть войну». Искренние и равные отношения Клементины и Черчилля не похожи на отношения Евы Браун и Гитлера – даже проведя рядом с ним несколько лет, она продолжала называть его «mein Führer», и невозможно представить, чтобы она, отозвав его в сторону, пыталась как-то убедить быть помягче с подчиненными, даже если бы он ее об этом попросил.

Высказывается предположение, что причиной того, что отношения Гитлера с Евой Браун закончились браком, только когда ему исполнилось пятьдесят шесть лет и до смерти оставались считанные часы, был его гомосексуализм. В основанной на результатах глубоких исследований и прекрасно аргументированной, но совершенно неубедительной книге профессора Бременского университета Лотара Махтана «Скрытый Гитлер», опубликованной в 2001 г., фюрер предстает таким же гомосексуалистом, как в фильме Мела Брукса «Продюсеры». Махтан не только заявлял, что до 1933 г. Гитлер имел беспорядочные гомосексуальные связи, а затем беспощадно подавлял в себе эти наклонности, но даже утверждал, что «Ночь длинных ножей» в июле 1934 г. была организована им именно с целью скрыть этот постыдный секрет.

К сожалению, как почти всегда бывает с теориями такого рода, доказательства в лучшем случае представляются сомнительными и поверхностными, а в худшем попросту являются инсинуациями. Хотя были опубликованы десятки автобиографических сочинений, озаглавленных «Я был шофером Гитлера», «Я был врачом Гитлера» и «Я был слугой Гитлера», никто не решился на создание заведомого сенсационного бестселлера под названием «Я был любовником Гитлера». Профессор Махтан объясняет это тем, что среди 150 человек, убитых в «Ночь длинных ножей», было много фашистов и тех, кто знал о наклонностях Гитлера, и что это массовое «уничтожение свидетелей и свидетельств» было почти тотальным.

Однако теория профессора Махтана вызывает целый ряд сомнений. Йозеф Геббельс известен своим брезгливым отношением к гомосексуалистам: согласился бы он служить под началом и, в конце концов, убить себя, жену и шестерых детей ради человека, которого он подозревал в этом грехе? Генералов, заподозренных в гомосексуализме, ждал крах карьеры, нетрадиционная сексуальная ориентация считалась преступлением, наказанием за которое была отправка в концлагерь. Хотя в защиту своей теории профессор Махтан повторяет многое из антигитлеровской пропаганды 1920-х – начала 1930-х гг., она чрезвычайно сомнительна по своей сути, поскольку заимствована у самых ярых политических противников Гитлера.

После посмертного «разоблачения» историками и теледокументалистами лордов Баден-Пауэлла, Китченера и Монтгомери вопрос о человеке, чей брак был по сути вынужденным, становился неизбежным.

Но не только репутация фюрера была запятнана. По словам бывшего товарища Гитлера по окопам, солдаты мазали его пенис ваксой, когда он спал, что, по утверждению профессора Махтана, было «обычным делом» в немецкой армии.

Человеком, рассказывавшим эту и другие подобные истории о Гитлере, был Ганс Менд по прозвищу «Призрачный Всадник». Хотя во время войны Менд действительно служил в одной части с Гитлером, сам он был педофилом, подвергавшимся тюремному заключению за преступления сексуального характера и предъявлявшим к Гитлеру денежные претензии. В конце концов он сгинул в Дахау, и это считается свидетельством того, что Гитлер заставил-таки его замолчать, но его смерть вполне могла стать результатом и других его поступков. Как бы то ни было, Гитлер позволил Менду прожить еще несколько лет после того, как руководители «коричневорубашечников» погибли от его рук, что было странным упущением с его стороны, если он действительно хотел заставить замолчать тех, кто знал о его тайнах в прошлом.

Далеко не новое обвинение в гомосексуализме до 1933 г. регулярно предъявлялось Гитлеру со страниц немецких социал-демократических и коммунистических газет. Вряд ли эта тема была такой уж запретной, как ее пытался представить профессор Махтан, поскольку во многих из десяти тысяч публикаций, посвященных Гитлеру, затрагивалась эта возможная сторона его личности, и в частности его взаимоотношения с Рудольфом Гессом и Альбертом Шпеером. Если верить профессору Махтану, Гитлер был ненасытным, неразборчивым в связях гомосексуалистом, объектом страсти которого становились шоферы, товарищи по оружию, венские мужчины-проститутки и случайные партнеры, но почему-то он говорит: «нам не следует заходить слишком далеко в наших предположениях о том, носили ли гомосексуальный характер отношения между Гитлером и Шпеером, и в какой степени». Профессор Махтан даже пытается убедить нас в том, что Гитлер женился на «пацанке» Еве Браун – которая предпочла умереть вместе с ним, несмотря на тот факт, что ей, вероятнее всего, было известно, что для него она была всего лишь «прикрытие» – для того, чтобы отвлечь историков будущего от его гомосексуального прошлого. Профессор Норман Стоун в 1980 г. более глубоко подошел к изучению вопроса о сексуальности Гитлера, в процессе работы над биографией «Гитлер», и предложил гораздо более правдоподобную теорию, нежели история об активном гомосексуалисте, который, став канцлером Германии, внезапно изменился. Стоун утверждал, что Гитлер был «полубесполым», и что уровень тестостерона у него в крови составлял только половину нормы: «Никто не знал, что происходит у Гитлера в голове, а он никогда ничего не показывал». Более того, в 35 лет он, возможно, был еще девственником.

Стоун полагал, что единственной настоящей любовью Гитлера была архитектура, что рождает еще один парадокс, учитывая, сколько прекрасных зданий было разрушено по его воле. Он не нуждался, или почти не нуждался, в мужчинах или женщинах, как в сексуальных объектах, поскольку сексуальный акт опускал его до их примитивного уровня. Он был близок с Гессом, который не был гомосексуалистом, и с Рёмом, который им являлся, и говорил им обоим «du» («ты»), но это, несомненно, не является свидетельством того, что он когда-либо занимался содомией с кем-то из них или имел такое намерение.

Эрнст «Путци» Ханфштенгль, как все, кто знал Гитлера в дни становления нацистской партии, считал его «зажатым, мастурбирующим типом», по крайней мере, до тех пор, пока преувеличивать сексуальные проблемы бывшего шефа перед американскими секретными службами было в его интересах. Поскольку Гитлер, по всей видимости, имел связь с собственной племянницей Гели Раубаль, что, возможно, привело ее к самоубийству в 1931 г., он был в лучшем случае бисексуален. «Он был очень одиноким человеком, но был готов довольствоваться долгим романом с властью» – таков был вердикт профессора Стоуна, и он звучит куда более убедительно, чем теория профессора Махтана.

Даже если Гитлер и был гомосексуалистом, это никак не объясняет его действий как политика. Если отставить в сторону тщательнейшим образом выстроенную харизму, открывается вполне заурядная личность Гитлера. Как осторожно заметил профессор кафедры современной истории Кембриджского университета Ричард Эванс: «Единственное, что было в Гитлере выдающегося, так это демагогический ораторский талант, который он чуть ли не случайно обнаружил в себе после Первой мировой войны. Что же касается остального, то в частной жизни он кажется обычным человеком, неоригинальным в своих идеях и фанатичным, но не более других ультраправых идеологов Веймарской республики, в интуитивной, но, в конечном счете, политически мотивированной ненависти к евреям». Черчилль же, напротив, был выдающейся личностью практически во всех отношениях.