Книга: Снова майор Виноградов
Назад: Глава первая
Дальше: Глава третья

Глава вторая

Нет приятнее занятья,
Чем в носу поковырять.
Всем ужасно интересно,
Что там спрятано внутри.
А кому смотреть противно,
Тот пускай и не глядит.
Мы же в нос к нему не лезем,
Пусть и он не пристает.
Григорий Остер
Людей было приказано любить…
Начиная со знаменитой перекраски стен в милицейских кабинетах, каждая установка нового начальника главка быстро и профессионально доводилась личным составом до полного идиотизма.
И это в конце концов принесло свои плоды.
Впрочем, сотрудники ГУВД успокоились окончательно только после того, как генерал вывел на улицу так называемых городовых, немедленно получивших от народа за свои красные шапочки прозвище Мухоморы.
— Слава Богу! — перекрестились коррумпированные милицейские чиновники, постовые и даже относительно честные опера-работяги, которым как раз больше всего и доставалось от нового руководства.
Ясно, что затея дополнить декоративное убранство Невского проспекта смешными фигурками в форме была с точки зрения общественного порядка бессмысленной и довольно дорогой. Но зато у бравого начальника ГУВД появилось свое собственное «потешное войско», и он мог теперь целыми днями спокойно играть в солдатиков, не мешая подчиненным заниматься привычными делами и делишками.
— Проходите! Присаживайтесь.
Старшего следователя звали Евгений Иванович Баянов. До пенсии ему оставалось совсем чуть-чуть, и последние десять лет подполковник Баянов вел дела только по дорожно-транспортным происшествиям.
— Доброе утро.
— Здравствуйте… Опять один? А Ратников ваш где?
Владимир Александрович развел руками:
— На больничном. Постельный режим.
— Ничего страшного, мог бы и приехать!
Виноградов укоризненно покачал головой:
— Что вы! После аварии меньше недели прошло, врачи не позволят.
— Проверим… А если я сам в адрес поеду? И допрошу?
— Тут прокуратура в соседнем здании, — напомнил Владимир Александрович. — Написать жалобу — пять минут! Копия — начальнику ГУВД…
— Вы меня только не пугайте, ясно?
Подполковник пробурчал себе под нос что-то сердитое насчет адвокатов, которые вообще неизвестно по какому праву и зачем тут ошиваются.
— Евгений Иванович, ну зачем так-то? — Виноградов достал из папки несколько соединенных скрепкой листков:
— Я со всей душой… Вот копия больничного, справка от лечащего врача с телефоном. Даже характеристики на Ратникова с места работы и из жилконторы, чтобы нам с вами потом не бегать!
— Спасибо, — хмыкнул следователь. — Нам?
Владимир Александрович улыбнулся в ответ:
— Дело будет долгое, еще не раз встретимся.
Баянов помолчал и бросил пробный шар:
— Значит, точно — это вы будете адвокатом у обвиняемого?
— У кого, простите?
— У гражданина Ратникова!
— А разве он уже обвиняемый? — изобразил удивление Виноградов. — Пока вроде свидетель… да и то — никем ни разу не опрошенный и не допрошенный, верно?
— Только не надо вот этого! — вышел из себя Евгений Иванович. — Сегодня свидетель, а завтра…
— Тогда и поговорим, ладно?
Через минуту адвокат уже прощался:
— Не любите вы людей, товарищ подполковник… Хотя ведь приказано! Думаю, начальник главка будет недоволен, если узнает.
Что ответил хозяин кабинета, Владимир Александрович уже не расслышал…
Оказавшись в полупустом коридоре следственного управления, он направился не к лифту, а совсем в другую сторону.
Постоял немного у туалета, пережидая, не выскочит ли вслед Евгений Иванович. Затем пошел вдоль дверей, отыскивая по табличкам фамилию начальника отдела.
Ага, вот она где… Постучал:
— Разрешите?
— А, привет! Подождите, сейчас я на ключ закроюсь, поболтаем.
— А есть о чем?
— Иначе бы не звонил.
Виноградов прошел к столу и уселся так, чтобы видеть хозяина кабинета.
— Не суетитесь. Расслабьтесь!
Начальник отдела закончил возню с ключами и вернулся на свое место.
— Сволочи кругом. Завидуют…
Милицейская форма на капитане Некрасове сидела безупречно и даже с каким-то особым, штабным шиком, который так нравится проверяющим из Москвы и журналистам. На случайных знакомых он неизменно производил впечатление инициативного, вдумчивого и перспективного офицера, в действительности же всего-навсего умел своевременно подстраиваться под людей и обстоятельства.
Ко всему прочему, Некрасов был жаден, похотлив и не очень умен. В свои неполные тридцать лет этот самый молодой из начальников отделов управления имел уже собственный «мицубиси-паджеро», четырехкомнатную квартиру напротив Адмиралтейства и… язву желудка от постоянных переживаний.
Занявшись делом о дорожно-транспортном происшествии, Виноградов сразу же принялся искать неформальные «выходы» на следователя. Как назло, общие знакомые все никак не нащупывались, но один из бывших клиентов подсказал неоднократно испробованный вариант.
Оказывается, начальник подполковника Баянова давным-давно был «карманным ментом» некоей полукриминальной структуры, в которую входила и фирма этого самого клиента. Владимиру Александровичу без особых проблем дали номер телефона, по которому следовало позвонить, соответствующие рекомендации — и на следующий день он уже обедал с Некрасовым в кафе неподалеку от управления.
Причем, общаясь с адвокатом, его собеседник искренне полагал, что просто в очередной раз отрабатывает свои обязательства перед хозяевами.
— Так что случилось?
Виноградов знал от источника в главке, что капитаном с некоторых пор занимается служба собственной безопасности и скоро материалы проверки лягут на стол начальника ГУВД. Впрочем, по информации Владимира Александровича, до наружного наблюдения и использования оперативно-технических средств дело еще не дошло.
А значит, напоследок Некрасова можно и нужно было использовать с максимальной эффективностью…
Хозяин кабинета вернулся на место:
— У следователя были уже?
— Тяжелый человек этот ваш Баянов, — покачал головой адвокат. — Нервный!
— Я же предупреждал.
— А толку? Да, кстати, — нате! Это аванс, как просили. Спрячьте…
Виноградов вытянул из нагрудного кармашка две стодолларовые купюры и положил их в любезно приоткрытую капитаном Некрасовым папку с гербом.
Папка тут же захлопнулась и перекочевала на противоположный край стола.
— Спасибо.
— Итак? Что там новенького?
— Потерпевшие. Вы просили выяснить… Так вот! Пассажир — тот, что остался живой, — исчез.
— Куда исчез?
— Ну, куда — никому не известно, — пожал плечами с капитанскими погонами собеседник.
Затем продолжил:
— После встречи, как договаривались, звоню в больницу — как там и что. Они говорят, что перевели пациента в общую палату, состояние удовлетворительное, но допрашивать пока рановато. Может быть, в понедельник… А вчера сама врачиха позвонила, с утра пораньше: сбежал! Прямо в больничном, после отбоя.
— А вещи? Документы?
— Ничего не забрал. Говорят, вышел в пижаме и тапочках — якобы ненадолго, до угла. За сигаретами… Ну, вахтерше по большому счету плевать! А потом смена, то да се… Хватились утром.
— В адрес ездили?
— То-то и оно! — Хозяин кабинета вынул из ящика стола паспорт в полиэтиленовой обложке. — Узнаете?
— Ну, наверное, — кивнул Владимир Александрович.
С фотографии на него глядело лицо человека, который вполне мог оказаться тем, кого адвокат видел в разбитом «фольксвагене».
— Там все в крови было.
— Это он, пассажир, — заверил собеседник. — Медицинский персонал подтверждает, я лично спрашивал.
— Ну и что?
Капитан Некрасов припечатал документ ладонью к столу:
— А вот паспорт — липовый! По данным Информационного центра, бланк числится украденным аж в Иркутской области. Печати тоже, скорее всего, поддельные, но это надо еще проверять. А главное — прописка…
Он развернул паспорт к Виноградову и пролистнул его до соответствующей страницы:
— Видите? Адрес не существует в природе, улицы с таким названием в городе нет вообще! И не было… Я тоже лично по справочникам проверял.
— А раньше что — не проверяли? — опешил Виноградов.
— Не было необходимости… Отправили только, как обычно, информацию с паспорта в справочное ГУВД и по «скорой». Чтобы, если кто поинтересуется, не получилось скандала, как с тем альпинистом. Помните?
Историю с Балыбердиным адвокат знал.
— Подождите, капитан! Но ведь кто-то должен же был родственников оповестить и вообще…
Начальник отдела развел руками:
— Конечно, положено. Но… сами понимаете.
Владимир Александрович только крякнул — несмотря ни на что, он до сих пор не мог постичь всю глубину поразившего государственные структуры маразма.
— Разрешите? — Взял паспорт и некоторое время изучал его со всех сторон. Документ выглядел вполне прилично — в меру потрепанный, но, как пишут в таких случаях, «без явных признаков подделки», — Ладно… Значит, одного потерпевшего нет. А второй? Только не говорите мне, что труп тоже подумал-подумал — и ушел вслед за приятелем!
— Нет, почему же? — расплылся в улыбке начальник отдела. — Труп на месте. Он же мертвый, он из морга никуда деться не может. Особенно теперь!
— Теперь?
— Да тут такая штука… — Непонятно было, радуется Некрасов или огорчен.
— Если помните, кроме прав и техпаспорта на машину, у водителя никаких документов не было.
— Помню. Тоже липа?
— Это мы сразу же проверили по учетам ГАИ. Так положено, потому что при нынешних цветных ксероксах и прочей полиграфии подделать любой документ — от талона на техосмотр до карточки-«непроверяйки» — не вопрос! На глаз не отличить, а пока направишь в лабораторию, пока вернут…
— И что по учетам?
— Все совпало. Компьютер подтвердил, что водительское удостоверение с данным номером выписывалось тогда-то и там-то, именно на ту фамилию, которая в нем указана. Но! Когда пассажир из больницы сбежал, я решил запросить еще раз — с другого конца, по адресному бюро. В правах указаны дата и место рождения, помните? И выяснилось, что человека с теми установочными данными, на которые выписаны документы, в природе не существует!
Виноградов почесал затылок:
— Значит, что — в компьютеры ГАИ были внесены ложные сведения?
— Не обязательно. Может, права ему выписывали тоже по поддельному паспорту? Надо будет перепроверять.
— Здорово! Молодцы ребята… А документы на «фольксваген»?
Собеседник покосился на дверь и понизил голос:
— Аналогично. Машина числится по учетам как легально привезенная из-за границы и растаможенная — но тем же самым не существующим в природе лицом.
— То есть и на таможне предъявляли липу? — задумался Виноградов. — Но там вроде требуют общегражданский загранпаспорт или паспорт моряка с визами? И еще кучу всяких бумажек…
— Да. — Капитан Некрасов кивал и не спорил. — Слишком хлопотно и опасно, проще подделать сами документы на автомобиль.
— Но по компьютеру «фольксваген» проходит чистым?
— Абсолютно чистым! Я думаю, скорее всего, кто-то пошуровал в информационной базе справочного отдела ГАИ и занес туда заведомо ложные данные.
— Вероятно. — Владимир Александрович никогда не сомневался в способностях и тяге своих соотечественников залезать туда, куда никого не пускают. Часто за деньги, порой — из любопытства, а иногда даже просто так, в угоду не выносящей запретов загадочной русской душе. С появлением закрытых компьютерных систем талантливая молодежь получила новое поле для приложения своего невостребованного творческого потенциала.
— Картотека ГАИ, конечно, защищена, однако… Если уж американские банки от наших пиратов стонут, что про нее говорить?
— Да, конечно!
Впрочем, все могло быть еще проще. Заграничную хитрую электронику, разумеется, не напугаешь и не подкупишь, но в информационно-справочных службах милиции работают такие же, как везде, смертные, грешные мужчины и женщины…
А к людям можно найти подход, верно?
Виноградов хотел уже открыть рот, чтобы поделиться своими соображениями с начальником отдела, но собеседник приложил палец к губам:
— Т-с-с… Тише.
Вслед за капитаном Некрасовым Владимир Александрович замолчал и замер. Со стороны коридора к двери явно кто-то приблизился: постучал, подергал за ручку, пробормотал нечто невразумительное и, судя по всему, ушел восвояси.
Адвокат вопросительно глянул на хозяина кабинета.
Тот пожал плечами и извинился:
— Работа! Теребят по делу и без дела.
И почти сразу же принялся дребезжать телефон внутренней связи.
— Видите? — Некрасов снял трубку и рявкнул:
— Слушаю!.. Да, понятно. А заместителя что — нет?.. Ладно, подпишу. Минут через пять — десять, я сам вас вызову.
Владимир Александрович дождался, когда закончится разговор, и встал. Протянул руку:
— Ладно, в общих чертах понятно… Хотя, конечно, ни хрена не понятно! Действуйте по обстановке, а я двинусь, чтобы не светиться.
Начальник отдела быстро, почти бегом, обогнул стол и оказался у двери первым:
— Надо посмотреть. На всякий случай!
— Правильно, — одобрил Виноградов.
— Буду держать вас в курсе, если что — сразу же сообщу, как условлено.
— Надеюсь!
Прежде чем покинуть кабинет, адвокат спохватился:
— «Пальчики» у трупа проверяли?
— Пока нет. Сегодня отправлю эксперта.
— А когда готово будет?
— Попробуем побыстрее. Все чисто, идите!
— Всего хорошего.
* * *
Во всех современных детективах герои много и с удовольствием ездят на автомобилях. Причем водят они машину безупречно, но позволяют себе такое… расширенное толкование правил дорожного движения, за которое в реальности первый же встречный инспектор ГАИ оставил бы их без водительского удостоверения.
Впрочем, героям отечественных триллеров бояться нечего: денег у них полные карманы. А если вдруг не удается откупиться от назойливого мента, у автора всегда припасен какой-нибудь оригинальный сюжетный ход типа удара представителю власти коленом в пах или очереди из припрятанного под плащом автомата.
Кроме того, Владимир Александрович ни разу не прочел о том, как бесчисленные российские Рэмбо и капитаны Катаньи доливают масло, моют двигатель, ругаются с пьяными мастерами на станции, проходят ежегодную процедуру техосмотра или мотаются на авторынок в поисках уже дешевой, но еще приличной «резины».
Да что там говорить! Такое впечатление, что эти ребята про автозаправочные станции и бензин только что-то слышали, а проколотое колесо вообще не меняли ни разу в жизни…
Виноградов им даже не завидовал.
У Владимира Александровича и его «пятерки» с самого начала установились отношения, полные взаимной подозрительности и опасливого уважения.
Характер у обоих был капризный и обидчивый. К тому же они оказались друг у друга уже не первыми — Виноградов успел покататься на беленьком «Запорожце», а его новая машина тоже прожила с предыдущим хозяином несколько лет и зим.
Конечно, в конце концов многое утряслось. Но теперь, когда оба, казалось, созрели для долгого и счастливого автомобильного союза, навалились проблемы возраста: чтобы оттянуть наступление у «пятерки» неминуемой дряхлости, Владимиру Александровичу из года в год приходилось вкладывать в машину все больше и больше денег и времени.
Наверное, основную часть того, что называется мелким ремонтом и техническим обслуживанием автомобиля, нормальные водители без особых трудов и расходов делают сами. Но Виноградов давно уже смирился с тем, что даже банальный электрический чайник норовил вести себя в его присутствии кое-как. Не говоря уж про любую технику посложнее, которая, видимо, непонятно за что испытывала к адвокату стойкую и давнюю неприязнь.
Поэтому за все надо было платить…
Вот и сейчас, припарковавшись напротив универсама, Владимир Александрович повернул ключ в замке и от души чертыхнулся:
— Опять?
Вместо ответа машина несколько раз обиженно дернулась и тряханула двигателем. Так называемое «калильное» зажигание… Виноградов представил себе наглую физиономию мастера СТО, который совсем недавно делал ему диагностику и регулировал карбюратор.
— Сволочь!
На ту фирменную станцию адвоката привел один из клиентов, который клялся и божился, что лучше, чем здесь, никто и нигде двигатели не ремонтирует.
Действительно, судя по счету, который оплатил Владимир Александрович за каждый поворот гаечного ключа, слесаря брали столько, что сомневаться в их квалификации было даже неприлично.
— Ничего! Земля круглая…
Виноградов вообразил, как берется защищать в суде того самого наглого мастера, сдирает с него по максимуму, и даже сверх тарифа… а потом выполняет свои адвокатские обязанности так же, как когда-то ему починили машину.
Думать об этом было грешно, но на душе стало чуть-чуть полегче. Владимир Александрович вытянул ключ из замка зажигания, скинул ремень безопасности и вылез наружу.
Наружу… Прямо в лужу!
День вообще начинался не так, как хотелось бы. Поэтому грязную воду в ботинке следовало воспринимать философски. Виноградов нагнулся в салон, взял с пассажирского сиденья сумку и захлопнул дверь. Нажал кнопку на брелоке:
— Подожди, я недолго.
«Вставшая» на сигнализацию машина жалобно всхлипнула и, прощаясь, мигнула фарами.
Адвокат пересек тротуар и остановился почти у самой витрины, под вывеской «Супермаркет». Отряхивая брюки и низ плаща от брызг, он одновременно успел ощупать глазами окружающее пространство.
Явных признаков наружного наблюдения не было — вслед за Виноградовым у магазина и в зоне видимости не припарковалась ни одна машина, а пешком бы они просто не успели. Поэтому Владимир Александрович закончил приводить себя в порядок и двинулся в торговый зал.
— Гражданин! — рявкнули над ухом голосом вахтерши из женского общежития.
— Да? — Виноградов почти не удивился бы, появись по бокам добры молодцы в штатском со своим пресловутым: «Пройдемте…»
Однако на этот раз все закончилось куда более мирно:
— Корзинку надо взять!
— Обязательно. Извините, забыл.
Тетка на контроле немного смягчилась:
— Сумку сдаете?
— Нет, там ничего такого…
— Ладно! Идите. — Это прозвучало так, что Владимиру Александровичу захотелось раздеться для личного досмотра или по меньшей мере вывернуть карманы.
Вместо этого адвокат только звякнул плетенной из металлической проволоки корзинкой и направился в сторону стеллажей.
На электронном табло под потолком цифры показывали без трех минут полдень. Столько же было и на часах Виноградова, поэтому Владимир Александрович деловито, но без суеты принялся за изучение ассортимента ближайшей секции. Впрочем, консервированные помидоры и кукуруза в банках его почти не интересовали.
В огромном торговом зале было людно — не до тесноты, но вполне достаточно, чтобы не привлекать к себе случайных взглядов. Публика в основном пожилая, но есть и молодежь, и средних лет прилично одетые супружеские пары… Детей мало — все в школе, на уроках.
Такие места, как этот переименованный в супермаркет универсальный магазин, с точки зрения конспирации почти идеальны. Виноградов придумал и проработал его себе еще при жизни Генерала, но с тех пор необходимость в использовании такого способа экстренной связи возникла всего пару раз.
Ровно в двенадцать Владимир Александрович оказался у плоского, похожего на белый гроб рефрижератора. Поднял запотевшую пластиковую крышку и сунул руку в залежи пакетов с замороженными овощами.
— Извините!
— Да, пожалуйста.
Рядом пристроилась дама внушительных габаритов. Несколько мгновений они оба рылись в холодной утробе, потом среди шелеста упаковок Виноградову с трудом удалось разобрать голос соседки:
— Метро… через тридцать минут, сразу на выходе… приметы…
В следующую секунду дама вынырнула наружу с каким-то суповым набором в руке, а ничего не выбравший адвокат любезно придержал для нее крышку рефрижератора.
— Спасибо, молодой человек!
— Не за что.
Незнакомка быстро и профессионально растворилась среди покупателей, хотя при ее комплекции сделать это было непросто. А Владимир Александрович двинулся дальше: следовало все же хоть что-то купить, а то неприлично…
Прежде чем ступить на эскалатор, Виноградов еще раз проверился: во-первых, так положено, а во-вторых, на нужную станцию метро он приехал несколько раньше назначенного времени. Вдумчиво и с интересом прочитав от корки до корки полученную еще при входе бесплатную газету, Владимир Александрович свернул ее и засунул в урну.
Затем поднялся наверх: ага! Вот он.
Студенческого вида юноша стоял посреди вестибюля и раздавал перетекающему через него нескончаемому потоку пассажиров какие-то разноцветные листовки.
Направо, налево… Направо, налево… Направо…
Народ реагировал вяло, но без агрессии — привык! Кто-то все же брал у парня листовку и на ходу принимался просматривать текст, кто-то отрицательно мотал головой, но большинство просто с отсутствующим видом шло мимо.
Направо, налево… Направо, налево… Очередная пачка листовок таяла медленно, но неотвратимо.
Очевидно, юноша видел до этого самого Виноградова либо его фотографию. Потому что, встретившись взглядом с Владимиром Александровичем, он сразу же уверенно выделил его из толпы.
Направо, налево… Налево…
По мере сближения с молодым человеком адвокат сумел уловить какое-то мимолетное движение, сбой в ритме — но в руку его уже лег желтый бумажный прямоугольник.
— Спасибо!
Получилось вполне естественно. Даже если кто-то следил за этой сценкой со стороны, ничего подозрительного ни в действиях рекламного агента, ни в реакции Виноградова он бы не заметил.
В худшем случае наружное наблюдение зафиксирует контакт и укажет в сводке, может быть, даже для порядка оперативники «установят» под каким-нибудь предлогом парня, но вряд ли станут всерьез отрабатывать его по месту жительства или работы.
Это вам не старые времена, когда контрразведке полагалось перетряхивать и просеивать содержимое каждой уличной урны, если иностранный дипломат по дороге выбрасывал в нее окурок! Существовала даже специальная методика…
Впрочем, сейчас Владимиру Александровичу требовалось вести себя как можно естественнее.
Придерживая перед ковыляющей вслед за ним старушкой тяжелую, с непомерно натянутой пружиной дверь вестибюля, адвокат вышел из метро. Не замедляя шага, равнодушно и быстро мазнул глазами по листку в руке, скомкал, засунул в карман — все! Теперь было ясно, где и когда его ждет человек, заменивший покойного Генерала.
…Для Виноградова все началось ранней весной тысяча девятьсот девяносто второго года. Смутное было время! Путчисты из марионеточного ГКЧП тихо сидели со своими геморроями по уютным камерам следственных изоляторов, а их удачливые конкуренты под овации публики делили нежданно-негаданно свалившуюся добычу и торопливо переправляли ее за рубеж. Советский Союз уже рассыпался, а слова «державник» и «патриот» в русском языке становились такими же ругательными, как «коммунист». Народ не понял, что на нем в очередной раз выспались, — многотысячные толпы все еще с энтузиазмом махали трехцветными флагами, требовали суда над КПСС и выстаивали многочасовые очереди за гуманитарной помощью.
Впрочем, уже тогда начала зарождаться сила, готовая взять на себя ответственность за будущее России. Это не была голодная, деморализованная армия, которую к тому моменту насквозь уже проели коррупция и дедовщина. И не КГБ, без наркоза кастрированный демократическими преобразованиями, но больше всего озаботившийся выгодным обустройством своих капиталов по фирмам и заграничным банкам.
Спасение страны должно было прийти из недр Министерства внутренних дел.
И не случайно.
Благодаря агентурной сети, охватывавшей общество снизу доверху, именно милиция располагала тогда объективной, неприукрашенной информацией о состоянии дел в экономике, финансах, промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте. Оперативники знали криминальное прошлое многих деятелей новой политической элиты. Кроме того, с охваченных межнациональными конфликтами окраин России возвращались офицеры внутренних войск и ОМОНа — с боевыми наградами, ранениями и твердой уверенностью, что не сегодня завтра пожар перекинется на их собственные дома.
В общем, сотни патриотически настроенных профессионалов из самых различных структур МВД больше не могли просто «отслеживать ситуацию» в стране — они начали организовываться, чтобы повлиять на нее.
Движение быстро вышло за чисто милицейские рамки. При подготовке военно-политических операций «сдерживания» Владимир Александрович, тогда еще носивший погоны, постоянно встречался с единомышленниками из военной контрразведки, Главного управления охраны и только что созданной налоговой полиции.
Готовились взять власть…
Впрочем, капитан Виноградов довольно быстро вышел из игры. После рискованной и не очень законной акции по финансовой поддержке «самопровозглашенной Приднестровской республики» он попал в поле зрения правительственных спецслужб и был вынужден резко оборвать все связи с людьми из движения.
Виноградов навсегда запомнил последнюю встречу с неким Михаилом Анатольевичем, своим тогдашним «координатором»: глаза полковника выражали лишь равнодушное вежливое сожаление отдавшего фигуру шахматиста…
А потом капитану просто стало не до высокой политики. Перевод в ОМОН, уголовное дело, камера, ссылка в «горячие точки», Кавказ, а в конце концов — Белый дом, Москва девяносто третьего и увольнение.
Впрочем, к тому времени и само движение потихоньку рассосалось. Кто-то из хорошо известных Владимиру Александровичу офицеров МВД, контрразведки и налоговой полиции притер себя к новому режиму и сделал карьеру, кто-то погиб, кто-то по русской традиции спился или ушел в бандиты…
Вновь судьба свела уже не капитана, а майора Виноградова со старыми знакомыми после его восстановления в милиции и перехода в пресс-службу ГУВД.
Массового, полулегального движения патриотов в погонах уже не было. Оно переродилось в замкнутую на себя, глубоко законспирированную организацию типа масонской ложи или резидентуры военной разведки на занятой врагом территории. Человек, известный весьма ограниченному кругу людей как Генерал, превратил остатки движения в действенный инструмент для решения практически любых военно-политических и экономических задач не только в своей стране, но и далеко за пределами России.
Глупо утверждать, будто Владимир Александрович попал в сферу интересов Генерала по собственной воле — обстоятельства сложились таким образом, что у него просто не оставалось выбора.
Ничего не зная о подлинных целях и движущих силах организации, майор милиции Виноградов поначалу только выполнял приказы нового тайного руководства.
Зачем? Чтобы элементарно выжить!
Но и потом, оказавшись уже в непосредственном окружении Генерала, он не намного приблизился к пониманию происходящего. Во всяком случае, ни романтикой, ни высокими идеалами больше не пахло. Все специальные операции проводились профессионально, качественно, но, увы, на добротной коммерческой основе… Тайная власть оказалась для кучки избранных всего лишь выгодным бизнесом, и торговать ею за деньги показалось Владимиру Александровичу унизительным.
К тому же он просто устал.
Однако лишь после внезапной и загадочной гибели Генерала Виноградов посчитал себя свободным от всех обязательств.
Через некоторое время Владимир Александрович ушел из милиции и уже больше года пробовал себя на спокойной и сытной ниве адвокатуры. Жил, стараясь не вспоминать о прошлом, и не без оснований рассчитывал на взаимность.
Впрочем, судя по всему, Виноградов ошибался.
Потому что вчера после обеда способом экстренной связи ему был передан вызов на встречу с преемником Генерала…
В месте, указанном в «рекламной листовке», адвоката уже поджидала машина.
— Прошу!
За рулем никого не было, зато на заднем сиденье расположился человек, которого Владимир Александрович меньше всего ожидал увидеть.
Сложив пополам недочитанные «Известия», пассажир первым протянул руку:
— Здравствуйте. Удивлены?
— А какой бы ответ вам хотелось услышать?
Собеседник решил не реагировать на тон Виноградова и только снисходительно покачал головой:
— Совсем не меняетесь, голубчик!
— А вы постарели.
Со времени их последней встречи прошло без малого пять лет. Пять лет эпохи перемен…
Адвокат знал, что и для сидящего напротив человека, того самого, который когда-то пожертвовал им в интересах движения, это было нелегкое время.
Поговаривали, будто осенью девяносто третьего Михаил Анатольевич просто-напросто не сориентировался в общественно-политической ситуации, «поставил» на Хасбулатова и после московских событий вылетел со скандалом на пенсию.
С голоду помирать не пришлось — в конце концов пристроили отставного полковника налоговой полиции в совет директоров охранного агентства «Ураган». Работа непыльная, денежная… Конечно, статус не тот, что на государственной службе, но жить можно!
Вот он и жил — тихо, не привлекая внимания.
Вернувшийся из недолгой, но вынужденной эмиграции Владимир Александрович пару раз мельком видел бывшего «координатора» то в поликлинике для пенсионеров, то в каком-то общественном комитете. Желания заговорить не возникало — общие воспоминания были не слишком приятными, а в будущее у каждого вела своя дорога.
Так думал Виноградов — да и не только… Постепенно друзья и недоброжелатели списали Михаила Анатольевича со счетов, а когда-то заметная роль его в движении не то чтобы подзабылась, но отошла в область не имеющей прикладного значения информации.
Видимо, покойный Генерал заблаговременно передвинул своего потенциального преемника в густую тень… Что ж, в общем-то это было в его стиле.
— Курите?
— Нет, Михаил Анатольевич. Как тогда еще бросил, так и все…
— Ну и правильно! А я не могу, не получается.
Собеседник щелкнул зажигалкой и выпустил в потолок салона первую порцию дыма.
И только потом поинтересовался:
— Не помешает?
Владимир Александрович пожал плечами:
— Пожалуйста!
Человек на заднем сиденье не глядя порылся в лежащей рядом с ним стопке газет, безошибочно вытащил нужную и протянул ее Виноградову:
— Читали?
— Да. — Этот номер городской «Молодежки» со статьей Олега Ратникова он купил еще вчера утром в метро.
Журналист довольно бойко и с долей черного юмора описывал общеизвестные факты удачных и неудачных покушений на питерских и московских криминальных авторитетов.
Затем в пух и прах разбивалась распространенная якобы самими спецслужбами версия о внутренних «разборках» и переделе сфер влияния в верхних эшелонах российской преступности. Недостаток фактуры с лихвой компенсировался интригующими умолчаниями и авторским напором — как и в большинстве «расследований» Ратникова.
Впрочем, это были еще Цветочки.
В качестве ягодок читателям следовало воспринимать ту самую историю, которую Владимир Александрович уже слышал от журналиста перед аварией. Могущественная Система, ее тайные, но справедливые приговоры, которые тут же приводятся в исполнение, загадочный символ на месте казней…
Следует отдать Олегу должное — леденящая кровь «страшилка» была подана так, что в нее трудно было не поверить. Тем более Виноградову: адвокат то и дело встречал в тексте ссылки на подлинные имена и события, о которых догадывались немногие, а знали вообще считанные единицы из окружения покойного Генерала.
Статья называлась «Право на возмездие». Она заняла целую газетную полосу — за вычетом фотографий из редакционного архива, — к тому же в последнем абзаце читателя уверяли, что журналистское расследование не завершено и в ближайших номерах следует ждать продолжения.
Михаил Анатольевич припечатал ладонью страницу:
— Видели, значит… И что скажете?
Виноградову оставалось только пожать плечами:
— Плохо! Надо искать утечку.
— Где?
— А почему вы именно меня об этом спрашиваете?
Попытка выиграть время получилась не очень удачной: пока Владимир Александрович собирался с мыслями, собеседник, не говоря ни слова, разглядывал его поверх расползающихся по сторонам клубов сигаретного дыма.
Затем все же первым нарушил молчание:
— Вы давно знаете этого Ратникова?
— Не очень. Год, два…
— Рассказывайте все. По возможности подробно!
Адвокат сосредоточился и начал вспоминать.
Изредка прерываясь, чтобы ответить на уточняющие вопросы, он изложил Михаилу Анатольевичу обстоятельства своего давнего и почти случайного знакомства с криминальным репортером «Молодежки». Затем перешел к той злополучной поездке на автомашине Ратникова и подробно, в лицах, передал содержание их беседы о готовящейся публикации…
— Почему не отговорили?
Владимир Александрович хмыкнул:
— А когда? Не успел! Все очень быстро произошло, и потом уже оказалось не до его «расследований». К тому же если Олег уцепился за интересную тему — его так просто не оторвешь.
— Неуправляем?
— Самолюбив. Хватка, как у бультерьера… Конечно, потом я бы его пощупал посерьезнее и «раскрутил» на перспективу, но в тот момент лучше всего было интерес не показывать.
— Допустим! А почему сразу же не доложили? Почему о контакте с носителем такой информации, — Михаил Анатольевич двинул бровью в сторону стопки газет, — я узнаю по другим каналам?
Виноградов даже не стал ломать себе голову, откуда преемнику Генерала известно о том, что произошло тогда на дороге. Он просто напомнил:
— Вы должны быть в курсе… После известных событий связь с руководством у меня односторонняя.
В общем-то собеседник это знал. Поэтому ограничился распоряжением:
— Продолжайте! Что было дальше?
— Дальше? А дальше ко мне в консультацию заявился некий смешной человечек…
Михаил Анатольевич без удивления выслушал отчет адвоката о визите господина Холодовского, помолчал и закурил новую сигарету.
— Интересная личность… Все?
— Вроде пока все.
— Что думаете?
Виноградов пожал плечами:
— Скорее всего, кому-то из людей Генерала после его смерти надоело держать язык за зубами. Может, денег захотелось. А может, самолюбие потешить! Во всяком случае, господин Холодовский знает даже побольше, чем передал журналисту.
— Уверены?
— Предполагаю… Аркадий Юрьевич напуган. Очень напуган! Это опасный человек, а может он многое, поверьте.
Владимир Александрович сделал паузу и подвел итог:
— Знаете, если решено ликвидировать Холодовского — делать это надо быстро и без ошибок. Либо не трогать его вообще! Причем дать соответствующие гарантии.
Собеседник чуть приспустил стекло ближней двери, и загустевший табачный дым сразу же потянуло наружу.
— Владимир Александрович, скажите… Что, по-вашему, у нас нет больше забот, кроме игры в неуловимых мстителей и благородных разбойников? И рисования всяких ребусов на стенках?
Виноградов неопределенно покачал головой:
— Вроде при Генерале такими вещами не занимались. А как теперь… Вы — шеф, вам виднее.
— Вот именно! — кивнул Михаил Анатольевич.
И, не торопясь, выделяя каждое слово, промолвил:
— Поверьте, мы никогда не имели и не имеем отношения ко всем этим историям с ликвидациями авторитетов и воров в законе. С точки зрения специалистов, это глупо, бессмысленно и слишком дорого. Они просто неинтересны! Существует масса других способов, и любую проблему значительно проще решить там… — он поднял глаза к потолку салона, — чем размениваться на мелочи здесь. Понятно?
— Понятно.
В конце концов, и сам адвокат придерживался точки зрения, что индивидуальный террор — это плохой бизнес. Проще купить конкурента или навеки измазать грязью политического противника, а не превращать их посмертно в героев.
Тем временем собеседник продолжил:
— Но кто-то ведь все это делает, верно? — В руке у него снова оказалась газета со злополучной статьей о кровавых расправах. — Делает очень профессионально!
Виноградову сказать было нечего, поэтому Михаил Анатольевич задал следующий вопрос:
— Вы знаете, как погиб Генерал?
— Нет, — покачал головой адвокат.
Он не кривил душой.
О смерти шефа Виноградову сообщили в тот же день, когда на загородном «объекте» охрана обнаружила тело старика с переломанными шейными позвонками. Владимиру Александровичу велели «залечь на дно», не высовываться и ждать, когда те, кому положено, локализуют провал.
В общем, это было правильно.
Откуда и кем нанесен удар прямо в святая святых организации, еще предстояло разобраться преемнику Генерала, но первым делом он принял необходимые меры безопасности.
Официальный диагноз относительно причины смерти Генерала гласил: кровоизлияние в мозг. Ничего удивительного — возраст!
Никто и не удивился… Почти никто.
И еще меньше народа знало, какую на самом деле роль в тайной политике государства играл сухонький, похожий на Суворова старичок.
Покойника скромно, без шума и почестей, похоронили на воинском кладбище у вокзала. Только родные и близкие — ни телевидения, ни даже оркестра… Из коротенького некролога можно было понять только, что да, ушел из жизни очередной отставник-ветеран, один из последних солдат некогда могущественной советской империи.
…Михаил Анатольевич отлепил свой взгляд от лица собеседника и удовлетворенно подтвердил:
— Конечно, вы не знаете. И не можете знать! Генерала убил вот этот парень. Держите…
Виноградов взял протянутый конверт с фотографиями и высыпал их на колени. Со всех снимков на него глядел один и тот же мужчина в полувоенной форме без знаков различия: очень крупный, с фигурой боксера-профессионала и тяжелыми бровями.
Человек, судя по всему, не подозревал, что находится под прицелом телескопического объектива, однако каждая зафиксированная наблюдателем поза мужчины выражала готовность в следующий же момент без промедления отреагировать на любую опасность. К тому же было в его облике что-то странное, вызывающее чувство недоумения и тревоги…
Собственно, Виноградов не сразу, но понял — дело в том, что короткая офицерская стрижка мужчины почти не скрывала уродливый шрам на месте одной из ушных раковин.
— Серьезный волчара! — вернул фотографии Владимир Александрович.
— Дикий… Генерал хотел его приручить, но не получилось.
— Неужели взбесился?
Михаил Анатольевич предпочел не услышать вопроса и продолжил, аккуратно складывая снимки в конверт:
— У этого парня кличка Тайсон. Бывший капитан наших доблестных Вооруженных сил… Разумеется, куча наград. На Кавказе дослужился до командира разведроты, но там же и ухо левое потерял.
— Осколок?
— Отрезали… Ножом! Не в этом суть. Помните прошлогоднее дело по евровалюте?
— Еще бы!
Люди Генерала, сепаратисты, мафия, Интерпол — все гонялись тем летом по Европе за мифическим чемоданом с фальшивыми долларами. Виноградов так и не понял, кто пришел к финишу первым и взял приз: ему тогда пришлось бежать, а потом на свой страх и риск выбираться домой из Испании.
В сущности, вовремя сойти с дистанции — это тоже большое искусство. Всегда ведь можно попробовать еще раз, только мертвым не дается второй попытки.
— Тайсон со своими людьми тоже хотел получить долю. Но опоздал… Помните, все началось с того, что кто-то напал на колонну, перевозившую деньги сепаратистов? Так вот, парень появился на перевале всего через час после этого — и угодил в нашу засаду.
— Ай-яй-яй!
— Напрасно иронизируете. Если бы не «черножопые» идиоты-вертолетчики, которые высадили группу Тайсона южнее, чем надо, еще неизвестно, как бы все сложилось.
— «Черные»? А при чем тут они?
— Тайсон к тому времени уже снял погоны и работал на любого, кто мог хорошо заплатить.
— Наемник?
— Подонок. И убийца… К тому времени, когда мы уничтожили его команду, а самого взяли, и российский спецназ, и «гвардия» сепаратистов уже несколько месяцев охотились на них по всему Кавказу.
Михаил Анатольевич в сердцах придавил окурок о жестяное донышко торчащей из двери пепельницы и продолжил:
— Генерал вытащил эту сволочь чуть ли не из камеры смертников! Организовал ему «гибель» в авиакатастрофе, кучу народу угробил. Подлечил, подкормил… А зачем? Чтобы в один прекрасный день тот запросто прикончил самого старика и выгреб содержимое сейфа?
— Что-то пропало? — озаботился адвокат.
Он вспомнил свою последнюю встречу с Генералом: запретная зона вокруг городка, уходящие вдаль ряды колючей проволоки, охрана, системы сигнализации и казенный уют обстановки штабного «модуля».
— Ерунда, — успокоил его собеседник. — Пропали деньги, валюта, — впрочем, не так уж много. Чистые паспорта, различные бланки с печатями… Пистолет. И кассета из диктофона с записью их с Генералом последней беседы.
— Предусмотрительно! — Виноградов представил себе человека, изображенного на фотографии. Судя по всему, парень сумел позаботиться о своем будущем и ушел, не оставив следов.
Михаил Анатольевич наморщил лоб:
— Старик никогда бы не стал хранить у себя ничего серьезного. Знаете, это только в плохих детективах любой придурок может запросто украсть у мафии или военных какую-нибудь «супердискету» либо пачку документов неимоверной секретности, от которой зависит будущее планеты.
Адвокат подождал, не последует ли продолжения. Потом не выдержал:
— Мне кажется… Спорим, что вы до сих пор ловите этого парня?
— Ловим, — признал собеседник. — Уже больше года.
— Ого! — Не верить Михаилу Анатольевичу было нельзя.
А поверить — чертовски сложно. Потому что Виноградов один из немногих представлял себе колоссальные возможности созданной Генералом структуры.
— А может, его уже кто-то… того? Ликвидировал? Сами же говорите, что многие бы хотели.
— Нет. Парень жив! — Михаил Анатольевич ткнул пальцем в одну из фотоиллюстраций к статье Олега:
— Узнаете, наверное…
Адвокат развернул к себе газетную полосу и кивнул:
— Да, рисуночек знакомый.
— По нашим данным, это теперь нечто вроде автографа господина Тайсона. Знак качества… Догадываетесь почему?
— Догадываюсь! — Глядя на изображение пресловутого уха, Виноградов в очередной раз убедился: иногда вовсе не надо быть психоаналитиком, чтобы разгадывать тайный смысл и мотивы чужих поступков.
У кого что болит, тот о том и… рисует. Не в рифму, зато правда!
Однако лежащий на поверхности ответ сразу же породил у Владимира Александровича нескончаемую череду новых вопросов:
— Простите, но…
— Нам тоже многое неясно, — утешил собеседник.
— На месте парня я унес бы ноги куда подальше — и не высовывался! Зачем ему это все надо?
— Да уж! — согласился Михаил Анатольевич. — Убийства, погромы, взрывы… Но знаете, такая работа ведь всегда хорошо оплачивается. Верно?
С точки зрения Виноградова, человек по прозвищу Тайсон вряд ли ценил деньги дороже собственной шкуры.
Впрочем, адвокат мог и ошибаться. Поэтому уточнил:
— Кем оплачивается? Вы уже выяснили, на кого реально этот парень работает?
Собеседник повертел в пальцах сигарету, — Владимир Александрович даже не заметил, когда он успел ее прикурить.
— Если бы мы знали заказчика, эта одноухая сволочь уже давно отправилась бы вслед за Генералом.
— Не сомневаюсь.
— Полагаю, вам ясно, что его нужно уничтожить как можно быстрее?
— Разумеется, — не стал спорить Виноградов. Вообще-то, прежде чем всадить пулю в бешеного волка-одиночку, его надо сначала по меньшей мере выследить.
Что-то в тоне адвоката Михаилу Анатольевичу не понравилось:
— Послушайте… Дело даже не в том, что парень убил Генерала.
— Простите? — не понял Владимир Александрович.
— Не только в этом, — уточнил собеседник, подавшись вперед на сиденье, — Не только… Сейчас куда важнее, что он до сих пор продолжает убивать!
По лицу Виноградова было видно — адвокат не совсем понимает, каким образом кровавая «чистка» среди российской преступной элиты может повредить интересам организации, которую возглавляет Михаил Анатольевич.
Поэтому разъяснения не заставили себя ждать:
— Вы же сами сказали, что Холодовский и те, кого он представляет, очень обеспокоены?
— Еще мягко сказано.
— Вот! Они пока не знают, кто и зачем открыл эту охоту. Но ищут. Ищут везде, практически вслепую…
— А значит, ненароком могут сунуть нос туда, куда не надо? — продолжил мысль собеседника Виноградов.
Задумался:
— То есть вы полагаете, что перепуганные ребята, так сказать, представители организованной преступности, способны сдуру выйти на нас?
— Могут. От случайностей никто не застрахован… Да чего уж тут! Судя по газетной статье и вашему разговору с этим самым Аркадием Юрьевичем, они уже и так подобрались намного ближе, чем можно допустить.
Владимир Александрович неожиданно почувствовал, что у него затекла спина: сидеть, развернувшись назад в пассажирском кресле, было все же не очень удобно.
— А нельзя встретиться с кем-нибудь из авторитетов? Объяснить ситуацию! В принципе я сам, наверное, мог бы через Холодовского…
— Увы, это уже ничего не даст, — развел руками Михаил Анатольевич.
— Но раньше часто удавалось договориться, — напомнил Виноградов. В недалеком прошлом ему не раз приходилось выступать посредником в деликатных переговорах сторон, готовых вцепиться друг дружке в глотки из-за денег или сфер влияния.
Иногда это происходило в шикарных дворцах и правительственных резиденциях: коктейли, фраки, шампанское, струнный оркестр в углу… А иногда называлось «стрелкой» или «теркой» — со всеми сопутствующими реквизитами и запахом грязного пустыря за городом.
— Владимир Александрович, дорогой! Никто ведь не сомневается в ваших дипломатических способностях. То, что покойный Генерал рассказывал о вашем опыте миротворца, — впечатляет. Но… Мир изменился.
— Не понял, — покачал головой Виноградов.
— Вы помните Витю Баркова?
— Помню. — Владимир Александрович представил себе курносую физиономию и умные глаза офицера одного из специальных подразделений РУОПа. Догадался:
— Тоже наш?
— Да, был. Месяц назад он поехал со всеми полномочиями к бандитам — разобраться, объяснить… Вечером Баркова видели в компании этого самого твоего Аркаши, а через трое суток нашли тело. Точнее, то, что осталось: без глаз, ногтей, зубов и всего прочего. Понятно?
— Я об этом не слышал…
— А никто ничего и не знает! Труп не опознан, а Витя по документам еще в отпуске, его пока не хватились.
Откуда-то из груди Владимира Александровича поднялся и перекатился по коже холодный озноб.
— С-суки! Ублюдки.
— Тот, кто все это затеял, добился своего. Они теперь слишком напуганы, чтобы поверить… И мы не имеем больше права рисковать.
— Да, жаль Витьку.
— Дело даже не в нем. И не в вас! — Михаил Анатольевич в очередной раз постучал ноготком по злополучной статье:
— Барков знал немного. И слава Богу — это все, что они из него вытянули. Про нас, про Генерала…
Владимир Александрович не испытывал иллюзий насчет умения бандитов развязывать любые языки — у каждого свой болевой порог, и, судя по всему, с офицером перед смертью не церемонились.
— Ясно, почему мы теперь уже никого к ним не пошлем? — Собеседник удостоверился, что его поняли, и подвел итог:
— Непозволительная роскошь.
— Да, больше никак нельзя рисковать, — согласился Виноградов. — Сволочи! Может, действительно… Может, перебить их всех к чертовой матери? Устроить ребятам кровавую баню по полной программе, чтобы…
— Мир изменился, — напомнил Михаил Анатольевич.
— Что вы имеете в виду?
— Генерал мертв. Многое утрачено…
Владимир Александрович даже не хотел верить своим ушам:
— Мы что, уже не способны потягаться со всей этой блатной шушерой?
— Потягаться? Почему же, вполне! — Михаил Анатольевич повертел в руках пачку «Мальборо», помедлил и вытянул из нее последнюю сигарету.
Прикурил.
— Потягаться… Это значит: кто кого? Нет, голубчик! Покойный шеф когда-то учил меня: если хоть чуть-чуть сомневаешься в собственных силах — любой ценой уклонись от драки. Действовать надо только наверняка, слишком многое стоит на карте.
— А вы сомневаетесь в победе, — констатировал Виноградов.
— Не только я. Сейчас она обойдется слишком дорого — все уже просчитано аналитиками.
— Что же делать? — Было ясно, что адвокат имеет в виду отнюдь не вечную проблему российской интеллигенции, а собственные, сугубо практические задачи.
Ведь Михаил Анатольевич вызвал его на конспиративную встречу вовсе не для того, чтобы поплакаться в жилетку и спросить совета.
И точно — на колени Виноградову легла темно-синяя пластиковая папка.
— Держите! Во-первых, здесь материалы по Тайсону. Приметы, несколько фотографий, кое-какие эпизоды биографии… Надо сделать так, чтобы они быстро и надежно попали в распоряжение вашего приятеля-журналиста.
— Зачем?
— Мы не знаем, кто заказчик всех этих кровавых безобразий. Они тоже… Попробуем «засветить» хотя бы исполнителя.
— Зачем? — повторил вопрос Виноградов.
— Люди господина Холодовского сразу же возьмут след. И вполне может получиться так, что они поймают парня раньше, чем мы.
— Вероятно, — пожал плечами Владимир Александрович. Страшной участи одноухого убийцы он при таком раскладе не завидовал, жалости к нему тоже не было — речь сразу же пошла о другом:
— Он многое сможет им рассказать?
— Нет. Практически ничего!
— Странно.
— Генерал хотел использовать парня для собственных нужд, «втемную». Очень осторожный был старик, Царствие ему Небесное… Ладно! Кроме того, здесь, в папке, имеется даже больше, чем этот одноухий может сообщить бандитам. Мы подогнали кое-какие факты под то, что им уже стало известно от бедолаги Баркова. И под возможные показания Тайсона, если он попадется…
— Какие факты? О чем?
— О Системе. Об этой самой пресловутой тайной организации, которая… и далее по тексту.
Михаил Анатольевич пригладил уже растрепавшуюся стопку газет рядом с собой:
— Не поняли?
— Нет, — честно признал Виноградов.
— Знаете, в боевой авиации есть такое простенькое приспособление… Его называют фантом, в смысле — призрак. Идея в том, что при полете в опасной зоне выбрасывается много-много, целое облако маленьких ярких отражателей. Они сбивают с толку радары: на экране эта штука выглядит очень убедительно! Настолько, что, даже если сам самолет уже давно скрылся, предназначенные ему ракеты все еще рубят пустоту.
— Понял! Мифическая Система — тот самый фантом, на который все набросятся. — Владимир Александрович хмыкнул и с уважением посмотрел на собеседника:
— Но это должно быть очень похоже на правду! Там ведь не дураки сидят. Это должно быть… почти правдой?
— Безусловно. Однако игра стоит свеч! Пусть те, кому хочется, молотят кулаками по воздуху, а мы пока понаблюдаем со стороны. И ударим, когда придет время.
— Думаете, люди Холодовского поверят?
— Уже верят, — улыбнулся собеседник. — Пока все выглядит достоверно.
От последних слов Виноградов опять ощутил неожиданную и не осмысленную поначалу волну озноба. Потом пришло понимание:
— Виктор?
— Очень жаль, — кивнул собеседник.
— Вы послали Баркова, зная…
— Мне очень жаль, — повторил Михаил Анатольевич, и в голосе его отчетливо зазвучали нотки раздражения.
Виноградов коротко, но внятно матюгнулся.
— Владимир Александрович, давайте попробуем без истерик? Не малые же дети!
Впрочем, адвокат уже справился с собой. С точки зрения правил и обычаев любой тайной войны это был всего-навсего старый, надежный, проверенный временем способ дезинформации противника.
Игрок пожертвовал еще одной фигурой — что тут такого? Остальные кони, пешки и слоны должны только радоваться, что до них еще не дошла очередь.
Михаил Анатольевич терпеливо ждал, пока Виноградов опять поднимет на него глаза.
— Успокоились?
— Это все, что от меня требуется? — Адвокат свернул папку и сунул ее во внутренний карман куртки.
— Пока все! Я мог бы напомнить про необходимость не «засветиться» перед Ратниковым, но делать этого не стану. Полагаю, у вас достаточно опыта, чтобы придумать, каким образом эти документы попадут в руки журналиста?
— Попробую.
— Он обязательно должен поверить…
Владимир Александрович подумал, что, видимо, так же искренне его собеседник напутствовал месяц назад и курносого бедолагу Баркова.
— Могу идти?
— Торопитесь? — поднял брови Михаил Анатольевич.
Но, увидев стремительно побелевшие костяшки пальцев на руках адвоката, ограничился сухим кивком.
— Всего доброго! Схема связи прежняя. — Он подождал, пока забывший подать на прощание руку Виноградов выберется из машины.
А потом долго и внимательно смотрел вслед удаляющейся в сторону метро фигуре.
*  *  *
Некоторое время лента перематывалась почти беззвучно, однако насладиться наступившей тишиной прохожим так и не удалось.
Динамики вздрогнули и заголосили:
Ты скажи, ты скажи-и — че те на-адо, че те надо?
Может, дам, может, дам, че ты хошь!

Прыщавый парень, торгующий недорогой аппаратурой, батарейками, шнурами и прочей электронной мелочью, подмигнул потенциальному покупателю и прокомментировал:
— Достали уже! С утра до вечера… Как в анекдоте: из кустов доносился девичий крик, постепенно переходящий в женский.
Мужчина, занятый изучением разложенного на столике товара, кивнул — впрочем, довольно равнодушно.
— Работает? — Он взял в руки один из плейеров.
— Это профессиональный, для микрокассет, — поспешил уточнить продавец.
— Вижу. Китайский?
— Да, но очень даже приличная модель. Можно и от сети, и от аккумуляторов…
— Сколько?
Продавец назвал цену — здесь в отличие от магазинов было принято торговаться, поэтому она оказалась раза в полтора больше реальной.
— Дорого.
— Ну, видите ли…
Однако расписывать достоинства плейера парню не пришлось — покупатель уже рылся за пазухой:
— Ладно. Проверь.
— Минуточку, — засуетился парень. — Сейчас!
Он ловко подсоединил наушники, надел их и вставил демонстрационную кассету. Отрегулировал звук:
— Хотите послушать?
— Нет. Все нормально?
— Да, вот — пожалуйста… Можете сами!
— Верю. Упакуй.
Мужчина достал из кармана несколько мятых купюр, отсчитал сумму, названную продавцом, и положил деньги на столик. Потом скрипнул молнией и бережно опустил пеструю глянцевую коробку с плейером на дно свисающей через плечо сумки.
— В подарок кому-нибудь? Очень удачно, — посчитал необходимым продемонстрировать культуру торговли парень.
— «Подарок»? — повторил вслед за ним покупатель. И хмыкнул:
— Посмотрим.
В музыкальном киоске отголосили девицы из «Балагана», и после короткой заминки динамики выдали очередную порцию отечественной попсы:
Это не мой се-екрет!
Это секрет лю-юбви…

Продавец пересчитал и сгреб купюры:
— Спасибо за покупку!
Мужчина кивнул, повернулся, и вскоре его уже нельзя было различить в загустевшей к концу рабочего дня толпе посетителей маленького продовольственно-вещевого рынка…
Когда он выбрался из лабиринта палаток, ларьков и навесов, сумка на плече изрядно потяжелела. Теперь кроме плейера и немногочисленных личных вещей в ней помещались: бутылка пива, батон, колбаса и какие-то рыбные консервы.
Полупрозрачный полиэтиленовый пакет с фруктами в левой руке придавал мужчине вид безобидного и добропорядочного отца семейства, возвращающегося к жене, детям и телевизору.
Собственно, для этого он и был куплен.
Судя по равнодушию, с которым оглядывали проходящего мимо человека скучающие милицейские патрули, внешний вид его полностью соответствовал окружающей обстановке: просторная кожаная куртка, дешевые джинсы, кроссовки заляпаны свежей грязью…
Разве что несколько не по погоде натянута черная вязаная шапочка, но это уж личное дело каждого — как в такую паршивую погоду уберегать себя от простуды.
Музыкальные хиты сезона выплескивались далеко за границы торговой зоны:
Я в малиновых очка-а-ах
Вижу не-ебо в облачках!

Человек в шапочке улучил момент и поправил за поясом, сзади, носатый и плоский пистолет ТТ. Носить его по городу было, конечно, небезопасно, однако совсем без оружия мужчина почувствовал бы себя голым.
Когда-то его учили: чтобы жить и скрываться в условиях города, требуются деньги и документы. Денег пока оставалось достаточно — валюта, рубли…
Имелся и паспорт. В разное время и в разных краях мужчина сменил множество имен и кличек. Когда-то он даже не без удовольствия отзывался на уважительное прозвище Тайсон — но это было довольно давно, и уже почти не осталось в живых людей, которые это помнили.
Сейчас прохожего звали Неводник Илья Михайлович, по документам, родился он без малого тридцать пять лет назад в Донбассе и с давних пор прописан был на севере Мурманской области.
Рыбак, матрос первого класса…
Имелись даже фотографии: жена-красавица, двое детей и собака какой-то смешной породы.
Словом, все чисто.
Впрочем, до случайного задержания и объяснений с милицией все же доводить не стоило.
— Эй, полегче нельзя? — От серьезного столкновения с несущимся навстречу гражданином их спасла только безупречная реакция человека, который теперь носил фамилию Неводник. Но все равно уберечь от удара пакет с фруктами не удалось.
— Простите! — Прохожий обернулся и виновато развел руками. Впрочем, судя по глазам, он по-прежнему мало что замечал вокруг и впереди себя.
— Бывает.
— Спасибо, извините… — Владимир Александрович Виноградов кивнул и пошел в сторону припаркованной неподалеку красной «пятерки». Пискнула сигнализация, моргнули фары — и через несколько мгновений он уже привычно устраивался на водительском месте.
Затарахтел, набирая обороты, двигатель, но адвокат все еще в задумчивости поглаживал ручку переключения скоростей. Наконец выжал педаль сцепления:
— Сволочи! Ладно, посмотрим…
Машина рывком, торопливо вписалась в поток несущихся по проспекту автомобилей и вскоре исчезла из виду.
К тому времени на станции метро Тайсон уже приобрел горсть жетонов, опустил один из них в автомат и вместе с трудящимися встал на ребристую ленту эскалатора.
Внизу его, как и всех, ждал залитый электрическим светом вестибюль лучшей в мире подземной железной дороги, а впереди — неизвестность.
…В тот же день, но значительно ближе к полуночи, человек по прозвищу Тайсон сидел на кухонке малогабаритной квартиры достаточно далеко от центра.
Район этот горожане по привычке называли новостройками, хотя все пространство его было уже давным-давно уставлено типовыми высотными домами. Более того, значительная часть теснящихся вокруг зданий успела покрыться густой паутиной наспех замазанных трещин, краски выцвели, а по стенам сползали вниз тут и там грязевые подтеки.
Впрочем, сейчас это не бросалось в глаза.
К вечеру тучи ушли, но ни звезд, ни луны, ни черного купола неба ни гость, ни хозяин все равно разглядеть не смогли бы. Квартира располагалась на втором этаже, а потому весь вид из нее ограничивался однообразно мерцающей, золотистой мозаикой сотен и тысяч окон обступившего дом жилого массива.
— Вот и все, командир! — вздохнул сидящий напротив Тайсона человек. Он еще немного подержал бутылку пустым донышком вверх, и последние капли неторопливо сползли по стеклу. Получилось как раз по половине стопки.
— Хватит.
— Может, еще сбегать? — уточнил хозяин. — Тут рядом!
— Хватит, — повторил гость, подводя итог обсуждению.
— Понял, командир! Нет вопросов.
Стопки были подняты, и возникла не то чтобы пауза, но заминка. Они успели выпить за встречу, за удачу, за тех, кто навсегда остался «там», и за тех, кто сейчас под пулями. Обычно литровой бутылки водки как раз хватает двум здоровым мужикам для обязательного ассортимента тостов — после нее можно уже начинать произвольную программу.
— Давай… за твоих? — предложил Тайсон, качнув подбородком в сторону комнаты.
— Давай! — согласился хозяин.
Выпили, закусили остатками мяса и огурцами.
— Знаешь, командир…
— Ну? — Тайсон посмотрел на неожиданно замолчавшего собеседника.
Человеку напротив было всего лет на десять меньше, чем гостю, и он вполне мог сойти за его младшего брата: такой же плечистый, с накачанной шеей и взглядом хорошо подготовленного бойца. Вдвоем они заполнили собой почти все свободное от кухонной утвари пространство.
— Нет, ничего… Помнишь Анарский перевал?
— Помню.
— Ох и врезали они нам! Я уж думал — все, кранты… Тебе спасибо!
— Ну, если бы тогда не летчики… — пожал плечами Тайсон. И в очередной раз удивился, почему настоящие фронтовики в своем кругу предпочитают вспоминать не победы и подвиги, а как раз наоборот, самые страшные и зачастую не делающие им никакой чести боевые эпизоды.
Хозяин квартиры, в которой сейчас мужчины пили водку, прослужил в роте спецназа около года. Один из многих десятков солдат, старшин и сержантов, когда-то прошедших под командой Тайсона очередную «горячую точку», — не хуже других и не лучше, разве что не слишком везучий.
Собственно, изуродовало их почти одновременно: когда «гвардеец» еще по-кавказски орудовал ножом над бесчувственным телом контуженного капитана, граната уже распарывала брюхо спешащей на выручку БМП.
Вывозили всех в госпиталь последним «бортом»: офицера с кровавой повязкой на месте уха, его сегодняшнего собеседника без обеих ног и еще несколько тяжелораненых бойцов отдельной роты специального назначения.
Вскоре, в Моздоке, пришлось попрощаться: капитана отзывали в Ростов, а остальных ждала Военно-медицинская академия, ордена и скорый «дембель».
Расцеловались, оставили друг другу адреса, обещали писать — и, как водится, разошлись по гражданской жизни каждый своим путем. На этом и строился расчет: вряд ли станут его искать у человека, о котором и сам бывший командир не слышал ничего уже несколько лет.
Существовал, конечно, риск появиться некстати. Однако все вышло именно так, как планировал Тайсон: удивление, радость, воспоминания… Жена хозяина покормила грудного ребенка, быстренько и привычно организовала закуску, выпила за компанию пару капель и через некоторое время оставила мужчин наедине.
— Знаешь, командир… Можно поверить? Я ведь так и мечтал тогда, в клинике: женюсь, заведу сына, а потом повстречаюсь с тобой и с ребятами, кто жив останется. Поговорим, вспомним… Веришь?
— Верю. Так что у тебя за работа сейчас?
— Есть такая фирма охранная — «Ураган»… — Хозяин сделал паузу и странновато посмотрел на Тайсона:
— Не приходилось слышать?
— Нет, — покачал головой тот.
— «Ураган», — повторил с непонятным значением собеседник. — Охранная фирма… Там бывшие комитетчики в основном заправляют, но и наша Ассоциация ветеранов тоже. Сижу сутки через трое в дежурной части, вроде диспетчера.
— Прилично платят? — Тайсон знал, что лучший способ уйти от ненужных расспросов о себе — это перевести разговор на самого собеседника.
Пока ему без особого труда удавалось отделываться от захмелевшего хозяина общими фразами.
— Ну, как сказать… Ясно — больше, чем пенсия!
— Тоже неплохо, — согласился гость. И опять вернулся к вопросу, который они обсудили раньше:
— Так это ничего, если я переночую?
— О чем речь, командир! Ведь решили уже… — Хозяин мутными и почему-то виноватыми глазами посмотрел на сидящего напротив человека:
— Остаешься?
— Остаюсь.
— Тогда пойду проверю — как там. Может, жена и постелила уже…
Бывший боец российского «бешеного» спецназа поднялся, с трудом опираясь о спинку стула. Поскрипывая протезами, направился в прихожую, — дверь за собой он прикрыл плотно, так, чтобы через нее не проникали случайные звуки.
Оставшись в одиночестве, гость огляделся. Обстановка свидетельствовала о том, что семья инвалида живет по нынешним меркам не то чтобы очень скудно, но и не богато. Старенькая, доставшаяся в наследство от родителей жены кухонная мебель, занавесочки, чайник, электроплита… К тому же в раковине за вечер поднакопилось грязной посуды.
Тайсон взял в руки лежащую рядом с тарелками пачку любительских фотоснимков. Пролистал в обратном порядке.
Сначала шли семейные, цветные: свадьба, улыбчивая супруга, сын во всех видах с момента рождения, родственники…
Потом попалось несколько фотографий с нынешней работы хозяина квартиры — в основном он сам в окружении красиво экипированных коллег и начальства в штатском. Но самую большую часть пачки составляли черно-белые снимки времен последней кавказской войны: сам гость с капитанскими погонами на плечах — еще не изуродованный и веселый, ребята из роты, боевая техника…
Неожиданно Тайсон почувствовал вполне естественные физиологические позывы — выпито и съедено было за вечер немало, а подходящего момента для посещения уборной как-то не нашлось.
Он встал и прошел к двери. Аккуратно, стараясь нечаянным шумом не разбудить засыпающих домочадцев, открыл ее и шагнул в коридор.
— Алле? Да, это я попросил соединить…
Голос хозяина звучал приглушенно, на грани шепота, — так обычно говорят те, кто не хочет быть услышанным никем, кроме собеседника на другом конце телефонной линии.
— Михаил Анатольевич, он здесь… Да, конечно, — Тайсон! Что? Он у меня дома. Переночует…
Тот, о ком шла речь, замер, стараясь не выдать своего присутствия даже шевелением воздуха.
А хозяин квартиры тем временем продолжал:
— Нет, я прошу вас — только не здесь. Михаил Анатольевич, у меня жена, ребенок… Прошу вас! Вы не представляете, что может произойти…
Шепот чуть было не сбился на крик:
— Послушайте, я ведь сделал все, как приказано. Но пожалуйста… Точно! Я точно знаю, что до утра. Он выпил, никуда не пойдет и сейчас ляжет спать. Перекройте пораньше парадную, и никак не пропустите! Только не здесь, я прошу вас… Спасибо. Спасибо, Михаил Анатольевич!
Еще не успела звякнуть упавшая на рычаг трубка, а человек, которого когда-то звали Тайсон, уже опять занял место за столом.
Вернувшийся в кухню хозяин присел напротив:
— Все в порядке, командир?
— Тебе виднее.
Что-то, видимо, изменилось в лице бывшего капитана, потому что собеседник переспросил:
— В каком смысле?
Вместо ответа гость медленно вытащил из-под клеенки ТТ и снял пистолет с предохранителя:
— Ну? Слушаю.
Не отводя глаз от уродливого шрама на месте ушной раковины, хозяин сглотнул слюну:
— Они меня разыскали через военкомат…
Стрелки неумолимо ползли по циферблату, отсчитывая минуту за минутой. Время было дорого, но Тайсон выслушал до конца.
— Все?
— Да. Вы меня убьете? — Безногий парень поднял глаза на гостя. — Только семью не надо, они ни при чем…
Вскоре мужчина в натянутой глубже обычного черной вязаной шапочке уже торопливо спускался по лестнице.
Одна рука его, спрятанная в карман, мягко придерживала теплую рукоять пистолета. Во второй на весу покачивалась сумка, которая в нужный момент легко могла быть превращена опытным человеком в орудие самозащиты…
Тайсон уже был на автобусной остановке, когда перед парадной, которую он покинул, остановились две «Волги» с вооруженными людьми в милицейской форме и в штатском. Прибывшие сноровисто вытащили штурмовые спецсредства и направились вверх по известному им адресу на втором этаже.
Назад: Глава первая
Дальше: Глава третья