Глава девятая
Когда Одинцов подошел к забору, Каштанов взял с земли камень и бросил в кусты за спину Шерхану. Караханов резко обернулся, опустив бинокль. Прислушался. «Что бы это могло быть? – подумал он. – Зверек какой-нибудь пробежал, задев кусты? Но лесные звери очень осторожны и имеют свойство передвигаться бесшумно. Впрочем, кабан ломает все на своем пути. Но это был не кабан». Достав из кобуры пристегнутый к брючному ремню пистолет, Караханов прошелся до того места, откуда был слышен подозрительный шум. Каштанов закатился в канаву, заполненную еще прошлогодней листвой, и Шерхан его не увидел. Но он увидел качающуюся на ветке молодой березы черно-белую сороку. «Скорее всего, это она являлась причиной шума, – решил Шерхан, – перескочила с места на место». Немного успокоившись, хотя нервозное состояние не покидало его, он вернулся на позицию. За это время Одинцов благополучно перебрался через забор и присел под окном, где, по проекту здания, должен был находиться коридор перед сауной и бассейном.
Караханов же вызвал по телефону Безродько:
– Это я! Как у тебя дела?
– Да все нормально, хозяин.
– Ты где?
– На втором этаже, в холле. Через балконную дверь отслеживаю обстановку. Пока за пределами усадьбы все спокойно.
– Ты смотри, смотри, но не забывай о том, что пленник в подвале.
– А чего ему будет? Дверь закрыта, ключ у меня. В доме тишина. Даже как-то непривычно.
– Как только подъедут наши люди, спустишься вниз.
– Само собой, иначе я ворота не открою.
– Место наблюдателя должен занять Ступак, но об этом я ему сам скажу. Оружие к бою готово?
– Как всегда.
– Хоп, ждем, недолго осталось.
Караханов отключил телефон, и тут сорока пролетела буквально над его головой, испугав и так находящегося в напряжении главаря банды.
– Шайтан бы тебя побрал, птица! – воскликнул он. – Не найдешь места. И чего шарахаться с дерева на дерево?
Каштанов, находившийся в десяти метрах от Караханова, улыбнулся – а ты пугливый, грозный Шерхан, но это хорошо, это очень хорошо.
Одинцов, невидимый из рощи, думал, как проникнуть в здание. Здесь место хорошее. Из коридора прямо в холл, там лестница. Она ведет наверх и вниз. Всего каких-то метров пятнадцать, и он может оказаться у двери. Его телефон провибрировал сигналом вызова.
– Да?! – кратко ответил Павел.
– Паша, Шерхан только что говорил с Безродько. По ходу, тот находится в холле второго этажа, а заложник в подвале.
– Ну, с подвалом ясно. Где еще держать заложника? Осталось найти способ войти в дом, так, чтобы Дикобраз не слышал. «Погасить» его, и вход в подвал открыт.
– У тебя осталось не так много времени.
– Да знаю я. Буду бить стекло, другого выхода нет.
– Поаккуратней!
– Ты Шерхана не упусти.
– За это не волнуйся.
Одинцов приподнялся, локтем разбил стекла двойной рамы. Странно, но в усадьбе стояли обычные, а не пластиковые окна.
Как докладывал Безродько, в комнате стояла тишина, поэтому он услышал подозрительный шум внизу. Опытный боевик прикинул, чтобы это могло быть. Шум, как от разбитого стекла, в подвале у заложника ничего стеклянного не было, значит… либо что-то упало, типа вазы, либо кто-то проник в дом.
Выхватив пистолет, Безродько еще раз осмотрел подходы к дому. Никого. Прислушался, тоже тишина. Может, ему показалось? Но нет, не показалось. Доложить Шерхану? А тот шуганется да рванет в бега. Черт, может быть, это мышь? Но в доме мышей вроде не было. «Тьфу! – сплюнул на пол бандит, – да это же наверняка котенок, которого где-то подобрал Шерхан, когда банда только приехала в Москву. Подобрал на уличной остановке. Пожалел котенка. Людей не жалеет, а животину вшивую пожалел». Но все равно надо было проверить первый этаж. В то же время ему запрещено покидать второй этаж до прибытия Кокиа и Тихого. Плевать, никто не узнает, он быстро все сделает.
Сняв пистолет с предохранителя – патрон уже был в патроннике, – Безродько направился к лестнице. Посмотрел через перила на холл первого этажа. Там чисто. Диван, два кресла, телевизор, стенка, ковровая дорожка, напольные часы… и серый котенок, больше похожий на мышь. Но Безродько не успокоился, не пошел вниз без оглядки, нет, он стал спускаться осторожно, так, что не скрипнула ни одна половица. И все же Одинцов, непреднамеренно поднявший шум, не сомневался, что такой бандит, как Дикобраз, обязательно заявится в холл первого этажа. Сомневался Павел в другом. Успеет ли он до приезда подельников нейтрализовать Дикобраза, забрав у него ключи от подвала и хотя бы укрыться в гостиной вместе с сыном Гронского. Отчего-то он впервые подумал, что Эдуард был и сыном его первой жены, и невольно улыбнулся – родственник, получается. Одинцов укрылся за книжным шкафом, что стоял вдоль стены коридора. Уж кто его сюда поставил, неизвестно, но, главное, шкаф был забит книгами, и это гораздо удивительнее. Вряд ли в банде кто-то читал книги. Хотя… кто знает. Ему ничего не известно об Арчиле Кокиа, возможно, он бандит-интеллигент? Но разве стал бы для него Шерхан тратиться на шкаф и книги? Нет, скорее всего, он купил этот особняк вместе с частью мебели.
Павел держал «ПМ» наготове, патрон в патроннике, предохранитель снят. Он не слышал, как спускается по лестнице бандит, он чувствовал это. А время шло. В кармане вдруг провибрировал телефон. Ответить Павел не мог, услышал бы Дикобраз, но Леонид не станет звонить по пустякам, поэтому он только включил телефон, не говоря ни слова.
– Ты не можешь ответить? Понятно. Значит, Дикобраз близко. Только что на связь вышел командир штурмовой группы. Капитан сообщил, что «Тойота» и «Шевроле» прошли мимо газораспределительной станции. Штурмовая группа начинает выход на установленный рубеж. Тебе бы, Паша, решить вопрос с Безродько до появления Кокиа и Тихого!
Одинцов постучал по микрофону. Капитан понял, что Павел его услышал, и отключил трубку.
Ждать больше было нельзя, но и выходить в холл тоже. Безродько не идиот и не дилетант, просто так не подставится. И время работает на него. Он знает, что должны подъехать подельники. Стоп! Подельники. А кто должен открыть им ворота? Дикобраз. Для этого ему надо выйти к пульту, висевшему на стене у стеклянных дверей сферической внешней прихожей. А это напротив коридора. Так что подождем. Раскроется Дикобраз, никуда он не денется. Правда, парнем заниматься будет некогда, придется отстреливаться от Кокиа и Тихого. Но это ерунда. Тем более люди Шерхана не ожидают нападения. Да и спецназ подтянется быстро.
Одинцов остался на месте.
Безродько медленно спустился по лестнице, готовый в любую минуту прыгнуть либо вниз на пол, либо через перила и открыть огонь в любого, кто окажется в поле его зрения. Он уже дошел до последней ступени, как услышал сигнал автомобиля. Потом второй, но уже другой машины. Приехали Ступак и Кокиа. Теперь все будет нормально. Вот только как дверь открыть? Идти прямиком через холл глупо. Если в доме чужак, то тут же воспользуется этим, и тогда Степана уже ничто не спасет. Придется подходить к пульту по стене и только в последний момент на секунду выпрыгнуть из-за кресла к пульту, нажать кнопку и упасть за другое кресло. На подобный бросок сложно отреагировать. Ну, если только в доме не профи из спецназа. Да и у него шансов поразить мгновенно появившуюся мишень не так уж много, а завалить – еще меньше. Да, так и делаем. Сотовый телефон Безродько неожиданно сработал сигналом вызова. Черт, разозлился Степан, подельники не понимают, в чем дело, но ответить пришлось, правда, шепотом:
– На связи!
– Ты там уснул, что ли? – Голос Кокиа прозвучал громко, как автоматная очередь.
Его услышал и Одинцов, готовый к бою.
– Тише, Арчил, в доме непонятка.
– Что за непонятка? – уже тише и не без тревоги спросил Кокиа.
– Черт ее знает. Может, пустяк, а может, нет.
– Так открой ворота, вместе разберемся.
– Ворота открою, только вы загоните машины по разным сторонам дома, перед входом не оставляйте. И в холл, разделившись одновременно, лучше через переднюю и тыловую двери. И оружие приведите к бою.
– Все так серьезно?
– Я же сказал, может, да, может, нет. Но надо перестраховаться.
– Я понял тебя. Открывай ворота.
– Подождите, сделаю как буду готов. И Шерхану ничего не сообщайте, незачем его тревожить.
– Работай, Степа! Мы ждем.
– Осмотритесь пока.
– Делом занимайся, а не командуй. Без тебя есть кому командовать.
Одинцов слышал переговоры бандитов и ломал голову над тем, что предпримет Дикобраз. И он просчитал действия бандита. Тот единственный вариант, который помог бы ему остаться в живых, открыв ворота. Павел сосредоточился, успокаивая дыхание. Ему предстояло сделать всего один выстрел по быстро передвигающейся мишени. Он вышел в коридор, держа пистолет двумя руками.
Безродько осторожно, направив ствол пистолета на коридор, продвигался вдоль стены. Дошел до угла, юркнул под защиту кресла. Неизвестный, если, конечно, был в доме, ничем себя не выдавал. Но опытный боевик рисковать не хотел. Он прекрасно знал, чем заканчивается малейшая оплошность в данной ситуации, поэтому, подготовившись, прыгнул, успев заметить боковым зрением силуэт, стоявший посреди коридора, вспышку и почувствовать боль в правой руке. Но нажать на кнопку открывания дверей он не успел. Более того, раненая рука выпустила пистолет, и он отлетел к дивану. Сам же бандит укрылся за вторым креслом.
Одинцов пошел вперед. Есть ли у боевика второй пистолет, нет ли, в любом случае надо было кончать с ним как можно быстрее. На улице наверняка слышали выстрел, и сейчас кто-то из подельников, прибывших из города, а может, оба пойдут в усадьбу. Или не пойдут? Одинцов прошел половину холла, нагнулся, чтобы поднять пистолет Безродько, как тот с ревом и ножом в левой руке рванулся на него. Брать живым Дикобраза не имело смысла, и Одинцов выстрелил ему прямо в сердце. Бандит, словно споткнувшись обо что-то невидимое, по инерции проскочил где-то с метр и рухнул на пол. Глаза его были открыты, изо рта стекал кровавый ручеек. Тело задергалось в предсмертных судорогах. Одинцов подошел к тыловой двери. Ворота на месте, за ними видна крыша внедорожника. Бандиты скоро будут здесь, но и спецназ уже вышел на ближний рубеж. Однако в первую очередь необходимо найти заложника. Он вернулся к телу Безродько, быстро обыскал его, нашел много разных вещей, от расчески до фонарика, и среди них – большой ключ. Такими открывали бронированные двери сейфового типа. Вход в подвал должен был быть там же, где лестница. Павел бросился туда и увидел ступени, ведущие вниз, а справа – массированную дверь. Он вставил ключ в скважину, и тот повернулся. Дверь открылась. В темноте ничего не было видно.
– Эдуард! – позвал Одинцов.
– Я здесь, – ответил где-то сбоку дрожащий мальчишеский голос.
– Не бойся, я от отца. Ты связан?
– Нет!
– В наручниках?
– Нет.
– Пристегнут к стене?
– Нет!
– Тогда оставайся на месте. Выбираться отсюда вместе будем!
Павел достал из чехла радиостанцию:
– Гарпун! Я – Кадет!
– Да, Кадет!
– Я в доме, один боевик уничтожен, заложник со мной, но в здание с минуты на минуту ворвутся двое боевиков. Думаю, им удастся сразу просчитать ситуацию. Выходите прямо на объект. Выбивайте своим «ЗИЛом» ворота, сбейте машины «духов» в кювет и с фронта атакуйте здание. Чтобы не задеть меня и парня, знайте, боевики в штатской одежде, я тоже в джинсах и рубашке, бывший заложник в спортивных штанах и майке. У нас с ним на правой руке будут георгиевские ленты.
– Откуда они у вас?
– Не помню уже, в кармане остались. Выдвигайтесь к объекту немедленно, боевики скоро пойдут на штурм. Впрочем, Шерхан может дать им команду на отход, тогда они воспользуются «Тойотой», чтобы выйти к месту нахождения Шерхана.
– Где это место?
– Ты теряешь время, капитан!
– Группа в движении.
– Недалеко это место. Давай решим вопрос по банде, потом уже по главарю, он под контролем Каштана!
– Понял. Идем!
– Конец связи!
Одинцов переключился на Каштанова:
– Я!
– Слушаю!
– Дикобраз в минусе, парень у меня. Мы в подвале. На подходе Кокиа и Тихий, спецназ я предупредил, ребята уже идут к объекту. Как там Шерхан? Был ли в роще сигнал тревоги?
– Выстрелы не слышали, Шерхан в бинокль смотрит на усадьбу. Стоп! Он поднял телефон!
– Это Кокиа или Ступак. Сейчас Караханов узнает о том, что усадьба атакована, и попытается скрыться. До тебя спецназ добраться не успеет. Решай вопрос по Шерхану сам, не забывая о водителе.
– Ты сам отбейся, по Шерхану все понял. До связи!
– Удачи, Леня!
Одинцов отключил станцию. Наконец глаза привыкли к темноте, и он увидел парня, так похожего на Галину, в углу небольшого топчана. Бросил ему одну из ленточек, что лежали в джинсах еще, наверное, со дня Победы:
– Привяжи к правой руке, так, чтобы издали видно было. Это, Эдик, наш с тобой опознавательный знак.
– А вы?
– Я тоже привяжу.
Повязав ленту, Одинцов взглянул на парня:
– Ты, Эдик, что бы ни происходило, сиди на месте. Если меня убьют, прячься под топчаном. И кричи. Тебя найдут.
Затем вышел из подвального помещения и укрылся за лестницей.
Кокиа и Ступак вышли из машины.
– Что в доме? Почему Дикобраз не открывает ворота, и… почему у тебя в руке ствол? – спросил Ступак у помощника главаря.
– Похоже, у него проблемы, хотя он не уверен в этом.
– Ни хрена не понял. Как это проблемы, в которых нет уверенности?
– А вот так! Дикобраз подозревает, что в доме чужой.
– Чужой? Откуда?
– Ты у меня спрашиваешь? Сейчас Степан все проверит и откроет ворота. Или… не откроет. Ты оружие тоже приведи к бою.
– Позвони Шерхану!
– И что я ему скажу? Что Дикобразу что-то померещилось и он занервничал?
– Да, не катит. – Ступак напрягся и огляделся по сторонам: – Вокруг вроде все спокойно. И в доме тишина.
И тут прозвучал приглушенный выстрел.
– Черт! – воскликнул Кокиа. – Кто стрелял?
– Либо Дикобраз, либо чужак. Вот только непонятно, откуда он взялся.
– Попробую вызвать Степана.
Кокиа набрал номер Безродько. Послышались длинные гудки, Безродько не отвечал.
– Похоже, хреново дело, – сказал он и набрал номер Караханова: – Это я!
– Слушаю!
– Мы у ворот. В доме происходит что-то странное. Только что оттуда прозвучал выстрел, а до этого Дикобраз сообщил, что внутри может находиться чужой.
– Рядом с вами, значит, никого нет, раз ты можешь говорить?
– Нет!
– Действительно, странно.
– Что делать?
– Тихий слышит наш разговор?
– Только то, что говорю я.
– Тогда так. Забери сумку, вместе с Тихим обойдите усадьбу справа. Там, где гараж, легко можно перелезть через забор. Войди на территорию. Вперед запусти Тихого, сам держись сзади. Далее войдите в дом, разберитесь, что произошло. Если в особняке чужак, то пусть Тихий займется им, а ты смотри за всем со стороны. Но недолго. Если Тихий вступит в перестрелку, брось его и уходи через сад и тыловую калитку к роще. Я слежу за территорией, сзади усадьбы никого нет. Доберешься до меня быстро. При необходимости прикрою тебя.
– А заложник?
– Черт с ним! Главное, уйти и доставить деньги.
– А если в доме все в порядке и Дикобраз стрелял вслепую?
– Но он ведь не отвечает на вызов!
– Может, выронил телефон, может, перевел на беззвучный режим. А может, просто ему не до этого, проверяет помещения и не отвечает.
– Тогда работа по плану. Но до этого звонок мне!
– Понял.
Кокиа отключил телефон, еще раз осмотрелся. Где-то от дороги доносился звук работающего двигателя грузовой машины.
И тут из дома раздался второй выстрел.
– Черт, это уже серьезно! – воскликнул Кокиа.
– Что? – спросил Ступак.
– Забирай сумку и давай ее мне.
– Я и сам могу нести!
– Это приказ Шерхана.
– Что еще приказал босс?
– Зайти на территорию со стороны гаража, войти в дом, разобраться в ситуации и доложить ему. Еще вопросы есть?
– На хрена нам дом? Пусть там Дикобраз разбирается, если еще жив. Нам-то зачем подставляться?
Кокиа взглянул на Ступака тяжелым взглядом, не предвещавшим ничего хорошего:
– Заткнись! И делай что сказано!
– Арчил! Надо уходить отсюда.
– Выполнять приказ! – крикнул Кокиа, наставляя пистолет на подельника. – И не думай, что сможешь переиграть меня. Не успеешь!
Ступак молча развернулся и пошел к машине. Достал сумку, бросил ее к ногам Кокиа:
– Держи. Вперед, конечно, идти мне?
– А кому же? Давай за угол.
Боевики перепрыгнули через забор.
Ступак лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Если бы Кокиа допустил хоть малейшую оплошность, он бы, не задумываясь, пристрелил бы его и свалил отсюда на «Тойоте». Но Кокиа не допустил оплошности. Он внимательно следил за подельником.
Оказавшись сбоку от парадного входа, помощник главаря сказал Ступаку:
– Действуем так. Ты врываешься в холл и сразу на пол, с откатом в сторону. Заметишь цель – стреляй, я следом на прикрытии. Если же внутри не будет никого или там окажется Дикобраз, действуем по плану. Решаем вопрос с заложником и отходим. Шерхан будет прикрывать нас.
– А если дверь под прицелом?
– Пригнешься и быстро откатишься, чужак не успеет подстрелить тебя, и ты об этом не хуже меня знаешь. Я буду сзади и сниму его, если ты не достанешь. Вперед, Тихий!
Ступак резко выдохнул воздух и бросился в холл. Упал на пол и перекатился влево. Ему бы вправо, тогда он не попал бы в сектор видимости Одинцова. Павел мог пристрелить бандита, но сдержался. Этого завалить несложно, но что тогда предпримет второй, Кокиа? Тихого Павел узнал сразу. А если швырнет гранату под лестницу? Тогда и прыжок в подвальный бункер не поможет, осколки достанут. Второй же гранатой боевик уничтожит и его, и парня. Или, сблизившись, расстреляет из-за угла. Поэтому стрелять еще рано. И должны появиться бойцы капитана Власова. Что-то они задерживаются.
Ступак, осмотрев холл, Одинцова за лестницей не заметил, а труп Безродько увидел. Да и немудрено, тот лежал в каких-то пяти метрах.
– Арчил! Дикобраз убит!
Кокиа стоял за металлическим каркасом дверей. Сумку он бросил в угол прихожей.
– Чужака не вижу!
– Я тоже, – ответил Ступак.
– Возьми у Дикобраза ключ от подвала и разберись с пацаном, я прикрываю.
– А если чужой как раз там? И бросит в холл гранату?
– Что ему мешало уже сделать это? Только то, что у него нет гранаты. Ствол есть, свой и Дикобраза. Но, думаю, он не в подвале, без ключа дверь не открыть, а тот был у Степана. Да еще неизвестно, что это за чужак. Но… хватит базаров. Давай работай!
Одинцов понял, что, не найдя ключа, Ступак рванет к выходу. Выпускать его нельзя. И как только бандит наклонился над трупом, Павел выстрелил ему в висок. Ступак завалился на тело Безродько.
От выстрела Кокиа вздрогнул и, схватив сумку, выскочил во двор. В это время страшный удар грузового фургона вынес ворота, которые отлетели почти до ног помощника главаря банды. Кокиа успел заметить специфический окрас автомобиля. Это была та будка газовой службы, что стояла у станции вблизи деревни. Он вскинул пистолет и дважды выстрелил в лобовое стекло. Бросился к углу дома, но первый же выпрыгнувший из будки спецназовец срезал его короткой очередью. Боец стрелял по ногам. Выронив сумку, Кокиа упал, дикая боль ударила от колен в голову. Но он не желал сдаваться. Повернулся набок, поднял пистолет и тут же получил пулю в предплечье. Ствол отлетел в сторону. Из оружия у Кокиа оставался только нож, но сейчас бандит был лишен возможности воспользоваться своим любимым оружием. Трое спецназовцев подошли к нему, взяв на прицел.
– Ноги, – простонал Кокиа.
Кто-то из спецов сказал:
– Коля! Вколи уроду промедол, а то скоро воем своим задолбает.
Спецназовец, что был ближе, нагнулся и через брючину вколол в раненые ноги по препарату из двух шприц-тюбиков. Боль прошла, зато наступило оцепенение. Наркотик не только обезболивал, он и на мозги действовал. Кокиа уронил голову, ударившись затылком о тротуарную плитку.
Сам же капитан Власов и двое оставшихся бойцов ворвались в холл. Власов тут же крикнул:
– Кадет! Спецназ!
– Тут я! – вышел из-за лестницы Одинцов.
– Заложник жив? – спросил капитан.
– Живой! В камере своей сидит.
– А ты молодец, Кадет, двоих все же подстрелил. Хотя о чем я говорю, ты же командовал группой войскового спецназа, знаешь, как это делается.
– Знаю, капитан. Что у нас с Шерханом?
С улицы раздался голос подчиненного Власова:
– Командир! В роще стрельба!
– Черт! – выругался Одинцов. – Не смог Леня по-тихому взять Шерхана и уничтожить его телохранителя.
– Почему ты не назвал мне место нахождения главаря банды? – повысив голос, спросил у Одинцова Власов.
Но Павел только крикнул:
– Оставь человека с Кокиа, с остальными за мной, – и бросился из холла на улицу.
Сработала вызовом радиостанция.
– Я! – крикнул на ходу в микрофон Одинцов.
– Паша! Пацан жив? – спросил Каштанов.
– Да!
– У меня проблема с ногой. Пока держу Шерхана, но отвечает телохранитель. Патроны на исходе. Давай в рощу! Боюсь, не удержу козлов.
– Пять минут, Леня! Продержись пять минут, мы уже идем к тебе. Пять минут!
– Постараюсь.
В динамике послышались выстрелы. И стрелял не Каштанов.
– Быстрей! – крикнул за спину Одинцов и прибавил ходу. Он бежал что есть силы, не прячась, не выбирая укрытия, прямо по полю, перепрыгивая через канавы и валуны земли.
Караханов, получив сообщение о выстреле в доме, проинструктировал помощника и, выключив станцию, быстро пошел через рощу к машине. Он и не думал прикрывать подельников. База раскрыта, просто так чужой там появиться не мог, значит, его менты выслали проверить именно усадьбу у деревни Тураново. Уж как они вышли на нее, неизвестно, но вышли. Однако уверенности в том, что усадьба и есть место, где все время находился Шерхан, у них не было. Вполне может быть, в полицию о подозрительных жильцах усадьбы сообщил кто-то из местных. Да что теперь об этом? Надо уходить. И чем быстрее, тем лучше.
За Карахановым пошел Каштанов. Если отрабатывать главаря банды, то вместе с водителем-телохранителем, иначе тот может доставить много хлопот. К тому же у подполковника запаса возникла мысль попытаться взять Шерхана живым. Это было бы достойным завершением операции и в будущем могло помочь Каштанову. Хотя бы в плане получения информации из органов УВД и ФСБ. Человеку, взявшему кровавого Шерхана, никто в этом не отказал бы.
Леонид шел след в след за Карахановым, не выпуская его из вида и имея возможность укрыться в случае необходимости.
Шерхан вышел к дороге.
У машины стоял Данаев.
Увидев перекошенную то ли страхом, то ли злобой, а скорее всего, и тем и другим, физиономию Шерхана, телохранитель спросил:
– Что случилось, хозяин?
– Провал, Руслан. Быстро в машину, и уходим к Восточному шоссе. На подъезде к трассе скажу, что делать.
– А… как же деньги? Кокиа, Тихий, Дикобраз?
– Нет ничего и никого, ни денег, ни наших людей. Скотина Гронский сдал-таки нас ментам, и сейчас в усадьбе спецназ. Но он, собака, еще получит свое. Что ждешь, Руслан, в машину!
Бандиты двинулись было к машине, как вдруг из кустов вышел Каштанов. И это было ошибкой.
– Стоять, твари! Одно движение – стреляю!
Леонид смотрел на боевиков и не видел, что было перед ним. А перед ним была яма, засыпанная прошлогодней листвой.
Данаев и не подумал подчиняться. Он мгновенно выдернул из-под ремня пистолет и выстрелил в Каштанова. Прицелиться он не мог, поэтому промахнулся на какие-то сантиметры. Пуля «ПМ» выбила щепку в березе над головой Каштанова. Леонид выстрелил в ответ. И не промахнулся. Но не убил телохранителя, а ранил в грудь. Хорошо, что Данаев выронил ствол. Но свой пистолет успел достать Шерхан. Каштанов уклонился влево, и его нога сорвалась в яму. Это спасло частного детектива от верной смерти – пуля Караханова прошла там, где только что находилась голова Каштанова, – но зато помешало прицельно выстрелить в главаря. Кроме того, сильная боль пронзила ступню. Он подвернул ногу и рухнул на землю. Прозвучал еще выстрел в сторону капота, за которым стоял Шерхан.
Караханов же мгновенно вскочил в автомобиль и, выстрелив вслепую, что заставило Каштанова откатиться в кусты, занял место водителя. Рядом с дверкой лежал его верный телохранитель.
– Казбек! Помоги!
– Конечно, Руслан! – ответил Шерхан и навел пистолет прямо в голову раненому телохранителю. Затем, врубив передачу, отжал педаль газа, и машина рванула по грунтовой дороге, поднимая за собой клубы пыли.
Каштанов, превозмогая боль, выполз на дорогу, но стрелять было уже поздно, «Хонда» ушла далеко.
Из кустарника выскочили Одинцов и Власов. Павел увидел труп телохранителя, облако пыли вдали. Подошел к Каштанову:
– Ты ранен, Леня?
– Если бы. Ногу подвернул, тут яма оказалась.
– Телохранителя ты?
– Я только ранил, добил Шерхан.
– Упустили главаря банды? – спросил командир группы захвата.
– Никуда он не денется, – ответил Каштанов. – Я вывел на дорогу от Восточного шоссе Рому Лесникова.
– Так что ж ты сразу не сказал об этом! – воскликнул Одинцов.
Власов уже связывался с полковником Карасевым, чтобы ДПС успела перекрыть выезд грунтовки на шоссе.
– Ключи от машины где? – спросил Павел.
– Держи! Только зачем они тебе? Рома сам все сделает, только ему сообщить надо. Сейчас…
– Не напрягайся, я сам с ним свяжусь, – прервал друга Одинцов. – А ключи для чего? Ты забыл, что Шерхан должен мне кое за что ответить?
– Его бы живым, Паша!
– Нет!
Одинцов нырнул в кусты и начал продираться к оврагу.
Увидев это, закончивший переговоры с начальством капитан Власов поинтересовался:
– Куда это рванул Кадет?
– За машиной, – ответил Каштанов, – она в лесу, на поляне.
Он и не лгал, и не говорил правду. Одинцов действительно побежал за машиной, а куда собрался ехать, об этом речи не было.
Павел быстро преодолел поле между лесным массивом и рощей, прошел на поляну, сбросил с машины ветви, открыл дверку, запрыгнул на место водителя. Вскоре «Форд», ломая кустарник и рихтуя земляные неровности, выскочил на дорогу. Выровняв машину и видя далеко впереди облако пыли, он вызвал по радиостанции десантника:
– Лесник! Это Кадет!
– На связи, – ответил лейтенант.
Одинцов перешел на открытый текст. В данной ситуации, даже имея возможность, что было сомнительно, Шерхан вряд ли стал бы слушать эфир.
– Рома! К тебе идет Шерхан на «Хонде»!
– Какой «Хонде»? На внедорожнике?
– Нет, на «Аккорде»!
– Ну, тогда выйдет прямо на меня. – Голос десантника был спокоен.
– Он вооружен, Рома!
– Я тоже вооружен. Ствол и граната. Вполне достаточно, чтобы остановить «духа».
– Ты о гранате забудь. И постарайся взять Шерхана живым.
– Надо, сделаю.
– Шерхан нужен лично мне.
– Да понял я.
– И еще, если на тебя будут выходить Каштан или Гарпун, или еще кто-то из ментовки, или ФСБ, не отвечай.
– Я хорошо понял вас, Кадет. Заполучите вы своего Шерхана.
– Мне кажется, ты слишком самоуверен, Рома, Шерхан опасный противник.
– Я тоже опасен и… вооружен, – засмеялся Лесников, – до связи!
– Удачи! Я иду следом за Шерханом, но до тебя не достану его.
Лесников отключил станцию. Посмотрел на дорогу, никого. Сел в «Опель», начал маневрировать вперед-назад, вращая рулевое колесо. Наконец подержанная иномарка встала поперек грунтовки, заблокировав ее. Роман вышел из машины, вздохнул – если «дух» решится на таран, то кранты «Опелю». И другую тачку не возьмешь. Сейчас уже таких цен, как прежде, нет, да и машин тоже. Но… работа есть работа. Он достал из бардачка пистолет «ПМ», привел его к бою. Осмотрел кюветы, «Аккорду» вне грунтовки ловить нечего, перевернется как пить дать, либо справа, либо слева. Он встал у багажника.
Караханов не мог выжать из «Хонды» все, на что она была способна. Все же не шоссе, грунтовка, и так постоянно задевал защитой картера о землю. Сейчас Шерхан жалел, что не отдал седан Кокиа, а себе не забрал «Тойоту». На внедорожнике он бы сошел с грунтовки и прошел бы полями до шоссе, запутав следы. А на шоссе можно было бросить «Тойоту» и добраться до конспиративной квартиры, адрес которой знал только он. Но что теперь думать об этом? Теперь приходится рассчитывать на то, что менты не перекрыли шоссе. Впрочем, это сделать не так просто. Пока из усадьбы сообщат о бегстве главаря банды в управление, пока там свяжутся с ГИБДД, пока инспектора получат ориентировку, уйдет не менее часа. За это время он должен успеть проскочить в Москву, а там, бросив «Хонду», дальше на такси доехать до нужного адреса. В квартире запасов продуктов хватит надолго, чтобы не выходить на улицу. Там же спутниковая станция, по которой можно связаться с заказчиком террористических актов в Москве. С друзьями на Кавказе. Деньги есть, надо – заказчик еще сбросит, люди друзей помогут. Он отработает свои «бабки», пусть немного позже, но отработает, лишь бы дойти до МКАД. Дальше проще.
Через десять минут Шерхан увидел, что дорога перекрыта «Опелем», за багажником которого стоял какой-то человек, посмотрел по сторонам и понял, что объехать не получится. И слева и справа довольно крутые для «Хонды» кюветы. Но как быстро сработали менты. Хотя вряд ли это менты, полиция выставила бы заслон посерьезнее, а снайпер мог и с дальней дистанции посадить машину на днище. Стрелять в водителя не стал бы, наверняка имея приказ взять его, Шерхана, живым. Но если не менты, тогда кто?
Только сейчас он вспомнил, что встречавший его в роще мужик был в «гражданке», как и тот, что стоит за перегородившей дорогу машиной. И впереди «Опель» далеко не полицейский. Кто же устроил за ним охоту? Частная контора, к которой все же обратился Гронский? Но каким образом спецы этой конторы вышли на усадьбу? В своих возможностях они более ограниченны, чем полиция. Непонятно. Но гадать бессмысленно, особенно сейчас. Сейчас надо прорываться. Вопрос, как? Это он определит немного позже, когда прояснится обстановка на месте. Шерхан сбросил скорость, положил пистолет на пассажирское сиденье. Прикинул, сколько раз стрелял. Дважды в мужика, один раз в Данаева, вроде все, значит, в обойме осталось пять патронов. Но есть еще запасная.
«Хонда» приближалась к «Опелю».
Предупрежденный о том, что противник вооружен, Лесников присел, наблюдая за «Хондой» из-за бампера.
Караханов остановил машину, не доезжая до препятствия тридцати метров. По опыту знал, что на таком расстоянии дуэль на пистолетах Макарова практически бесполезна. Он выпрыгнул из машины в кювет. Лесников, следивший за его действиями, улыбнулся – ну, давай, сучонок, работай, это тебе спешить надо, мне спешить некуда. Лейтенант понимал, что противник вынужден будет действовать. И действовать активно. Значит, хочет не хочет, а откроется. Шерхан поднялся непосредственно к склону кювета. Потеряв его из вида, Лесников сместился к кювету и залег у правого переднего колеса. Оттуда он мог отразить нападение и со стороны дороги, и от кювета, а так же подстрелить бандита, если тот решит рвануть пешком по полю. Что-что, а стрелял Лесников превосходно из всех видов оружия. В том числе и из Макарова.
Шерхан прополз метров десять и уткнулся в насыпь овальной формы. Когда-то кто-то высыпал здесь кучу песка. Зачем, почему, оставалось только догадываться, но на это не было времени. Впрочем, сближаться дальше опасно. Судя по всему, у «Опеля» один человек, было бы двое или трое, уже обошли бы. Возможно, в другой ситуации Шерхан придумал бы что-нибудь похитрее, но сейчас его подгоняло время. Он терял драгоценные, в прямом смысле слова, минуты, поэтому решился на прямую атаку. Собравшись и проверив пистолет еще раз, Караханов рывком выпрыгнул на дорогу и сразу же дважды выстрелил по багажнику и по капоту. И только тогда он увидел силуэт Лесникова. Перевел ствол, выстрелил третий раз, но Рома успел перекатиться в кювет.
– Черт! – выругался Шерхан. – Надо перезарядить ствол, в патроннике всего два патрона.
Он начал перекатываться обратно, как из противоположного кювета на мгновение поднялся Лесников, произвел выстрел и тут же скрылся в кювете. Десантник в отличие от боевика не промахнулся, и пуля его «ПМ» вонзилась Шерхану в бедро. Спустившись вниз, Караханов в очередной раз выругался – один выстрел, и в цель, хорошо, что в кость не попал. Пуля прошла навылет, но порвала мышцы. Подняться Шерхан мог, но быстро перемещаться уже нет. Кроме того, из выходного отверстия обильно шла кровь. У Караханова не было с собой жгута, а снимать брючный ремень некогда. Надо сначала убрать противника. Караханов недооценил Романа. Зная, что подстрелил бандита, Лесников не стал ждать, пока тот придет в себя, и укрылся всего на несколько секунд, необходимых бандиту, чтобы отползти в кювет. Посчитав до трех, он снова выскочил на дорогу и бросился к месту, где был отчетливо виден след от лежавшего и сползшего вниз тела. Караханов в это время достал вторую обойму. Но вставить ее не успел. В двух метрах от него упал мужчина в штатском и тут же выстрелил, перебив кость правой руки и выбив пистолет. Еще одно движение неизвестного, и ствол пистолета уперся в лоб Шерхану:
– Не дергайся, сука, а то разнесу башку! Медленно лег на живот.
– Не могу, не дает раненая нога, – проговорил Караханов, кривясь от боли, теперь еще и в руке.
– Не можешь? Так я помогу!
Схватив бандита за шиворот, Роман рванул его на себя. Раздался вопль, и Шерхан оказался на животе. Не обращая внимания на его крики, Лесников свел руки Караханова назад. Ни наручников, ни веревки у него не было, поэтому он просто предупредил:
– Оставаться в этом положении.
Шерхан при желании не мог двинуть правой рукой, левую же, несмотря на предупреждение, поднес к голове.
– Черт с тобой! Пусть будет так. Мне с тобой, козлом, недолго возиться. – Не сводя с главаря банды глаз, Лесников включил радиостанцию: – Кадет! Лесник!
– Да, Рома?
– Ну, взял я вашего Шерхана. Правда, шкуру и кость ему немного повредил, но пока еще живой.
– Я рядом, вижу твой «Опель».
Лесников взглянул на дорогу и увидел шедший на большой скорости «Форд» Каштанова. Выключив станцию, перевел взгляд на бандита:
– Твой старый друг на рандеву едет, басмач.
– Кто? – тихо выдавил из себя Караханов.
– Сейчас увидишь. Но не думаю, что обрадуешься.
– Скажи, кто?
– Пошел бы ты!
– Мало я вас резал, свиньи неверные! – прошипел Шерхан и тут же получил болезненный удар ботинком по ребрам.
– Еще раз вякнешь подобное, на инвалидную коляску посажу.
– Сволочь!
– Нет, ты, видно, плохо понимаешь.
Подъехал «Форд». Из него вышел Одинцов, прошел к кювету, увидел лежащего Караханова.
– Получайте, Павел Алексеевич, своего Шерхана.
– Он живой?
– Живой! – усмехнулся десантник. – И не просто живой, еще и кусаться пытается. Бешеный пес – он и есть бешеный пес. Вот только силенок не рассчитал, думал, тут лох его ждет.
– Переверни его, – приказал Одинцов.
– Эй, олень мохноногий, слышал, что сказано? – нагнулся к Караханову Лесников. – Лег на спину!
Шерхан повернулся, корчась от боли, и вдруг увидел Одинцова:
– Ты?!
– Я, – ответил Павел, – узнал?
– Вот оно, значит, как? Шайтан, ведь хотел же тебя убить, да пожалел.
– Ты? Пожалел? Вспомни, сука, сколько раз я просил тебя о смерти? Но нет, ты не давал ни жить, ни умереть, ты наслаждался моими мучениями, унижал, зная, что ответить не могу. Пожалел он.
– Откуда ты взялся, Одинцов? – Караханов не мог понять, как бывший пленник стал охотником на него.
– Оттуда, – указал пальцем в небо Павел. – Спустился, чтобы удавить такую гниду, как ты.
– Ну, и чего ждешь? У тебя ствол, стреляй!
– Стрелять? Хорошая мысль. – Одинцов поднял ствол.
– Павел Алексеевич, не надо! – воскликнул Лесников. – Каштанов просил живым его взять.
– Для того и взять, чтобы я мог с ним рассчитаться. Не мешай, Рома!
Одинцов дважды выстрелил. В здоровые ногу и руку.
Шерхан взревел, и вой его был слышен далеко.
– Ну как, ублюдок? Теперь ты чувствуешь, что испытывали те, кого ты резал ради забавы, медленно убивал? Помнишь молоденького сержанта, в которого ты всаживал пулю за пулей, когда в твое логово съехались гости, такие же уроды, как ты? Как вы смеялись, когда парнишка кричал от боли? Ты не дал ему быстро умереть. Час промучил, а потом вы сбросили кости, кому добить пацана. А он был обычным водителем, срочником, никому не сделал ничего плохого. А вы его…
– Я все помню! И всех. Резал вас как свиней. Знаешь, Одинцов, сколько я таких мальчиков невинных убил? Восемнадцать. Ты должен был стать девятнадцатым пленным, казненным публично. Но тебе повезло.
– Мне повезло, а вот тебе нет.
Одинцов поднял пистолет, направив ствол в живот главаря банды, но не успел нажать на курок, так как сигналом вызова сработала радиостанция.
– Кадет, – ответил он.
– Паша! Карасев! Как обстановка, где Шерхан?
– Обстановка, товарищ полковник, нормальная, а Шерхан корчится передо мной, чует, когда я всажу ему пулю в ливер.
– Отставить, майор! Спецназ взял Кокиа, тот интересные вещи рассказал. Похищение детей всего лишь начало главной работы, что должна была сделать банда Шерхана. Кокиа дает показания, но он знает не все. Все знает только Шерхан. Он нужен нам живым. Слышишь, Павел? Живым! Я направляю по дороге ребят из группы Власова.
– Не надо, чего их гонять туда-сюда. Привезу я вам Шерхана.
– Это точно? Слово?
– Слово!
– Хорошо. Жду. Тут, кстати, Гронский с супругой подъехали.
– А Леня как?
– Уже в порядке.
– Ладно, скоро будем. – Одинцов отключил станцию, вставил ее в чехол, убрал пистолет и нагнулся над Карахановым: – Ты, паскуда, будешь жить. Я мучился у тебя в зиндане год, ты же будешь биться о стены от бессилия и отчаяния в камере до конца дней своих. Смерть была бы слишком гуманным для тебя приговором. А вот пожизненное заключение – самое то.
– Ненавижу! – прошипел Караханов.
– Взаимно, – ответил Одинцов и кивнул Лесникову: – Принеси, пожалуйста, боевую аптечку из «Форда».
Лесников выполнил просьбу Павла.
– А теперь, Рома, сбрось «Хонду» в кювет, менты потом заберут ее, и разверни «Опель» в направлении Тураново. Повезем этого битого пса к Карасеву.
– Только машину испачкаю!
– Ну, тогда возьми «Хонду», а «Опель» оставь.
– Ну уж нет. Ищи потом его. У меня в багажнике найдется место для этого, – кивнул он на Караханова, – урода, там и клеенка была. На своей довезу.
– Давай!
Лесников принес аптечку и пошел к «Хонде».
Одинцов вколол Шерхану промедол, обыскал его, забрал сотовый телефон.
Освободив дорогу, Роман подогнал свой «Опель».
– Грузи! – сказал Павел.
– Тяжелый, сука! – подняв главаря под мышки, сказал Лесников.
– Дерьма в нем слишком много. Но я тебе не помощник.
– Да, понял.
Десантник дотащил волоком бандита до машины, забросил в багажник, захлопнув крышку:
– Порядок, Павел Алексеевич.
Одинцов присел на валун, закурил. Лесников устроился рядом.
– Знаешь, Рома, сколько я думал о том, как поймаю Шерхана, представлял, как убивать его медленно буду. А сейчас? Сейчас какая-то пустота внутри, – задумчиво проговорил Павел.
– Досталось вам в плену.
– Досталось, Рома, не то слово, ну да ладно, чего уж теперь вспоминать, столько лет прошло. Одно греет душу – Шерхан уже никогда больше никому не сделает ничего плохого. И по земле ходить не будет, все, что ему останется, это небо в клетку через узкое окно зоны особого назначения. Для зверя нет ничего хуже клетки. А Караханов не просто зверь, он взбесившийся зверь, который без крови уже не может. Для него камера хуже смерти. Прав Карасев. Пусть до конца дней своих сидит в одиночке.
– Едем, Павел Алексеевич? Нас ждут.
– Едем, – поднялся Одинцов.
Офицеры сели в машины и медленно направились в сторону Тураново. Вскоре остановились на дороге, где стояли пять внедорожников и с десяток людей. Тут же были и машины банды. Вряд ли когда-то это тихая роща видела столько машин и людей одновременно. Может быть, оттого, а не от легкого ветерка деревья недоуменно шелестели листьями.
