Как только он залез в помещение, по окнам и двери полоснул свет фар. Яркие белые прямоугольники бежали по разрисованным стенам, выхватывая старые надписи: «Терри Перришу труба», «Мир-79», «Бог умер». Иг отшагнул в темноту, в сторону от дверного проема. Сняв пальто, он бросил его на пол, пригнулся в углу и стал своими рогами призывать змей.

Змеи лезли из всех углов, падали из дырок в стенах, вылезали из-под груды кирпичей. Все они скользили к пальто, переползая в спешке одна через другую. Пальто корчилось, как живое, а затем попыталось сесть. Оно все поднималось и поднималось, его плечи наполнялись, рукава двигались и раздувались, словно в них засовывал руки человек-невидимка. Последней поднялась голова с взлохмаченными, беспорядочно рассыпанными волосами. Все это выглядело так, словно на полу сидит длинноволосый мужчина, а может быть, и женщина. Некто, непрерывно дрожащий. Ли коротко просигналил.

— Гленна! — крикнул он. — Что ты там делаешь, девочка?

—  Я здесь, — откликнулся Иг голосом Гленны; он сидел на корточках чуть справа от двери. — Ох, Ли, я подвернула эту чертову ногу.

Дверца машины открылась и захлопнулась. Шуршала трава К литейной кто-то приближался.

— Гленна, — сказал Ли, — что там происходит?

—  Ничего, я просто здесь сижу, — сказал Иг голосом Гленны. — Просто я здесь сижу.

Ли оперся о бетонный порог и запрыгнул в дверь. С прошлого раза, когда Иг его видел, он прибавил добрую сотню фунтов и выбрил голову наголо — изменение почти такое же поразительное, как вырастить рога. И в первый момент Иг просто ничего не понял, не смог уместить в голову то, что он видел. Это был никакой не Ли. Это был Эрик Хеннити в его синих резиновых перчатках, державший в руке неразлучную дубинку, с головой сплошь в волдырях и ожогах. В свете фар его череп казался таким же красным, как и череп Ига. Волдыри на левой его щеке были выпуклыми и обширными и, похоже, полными гноя.

— Эй, дамочка! — негромко окликнул Эрик.

Его глаза стреляли по сторонам, по большому темному помещению. Он не видел Ига с вилами, да и не мог увидеть, ведь тот присел на корточки в самой глубокой тени. Глаза Эрика еще не привыкли к темноте, а со светом фар, льющимся в дверь, и никогда не привыкнут. Ли был где-то снаружи. Он каким-то образом узнал, что здесь небезопасно, и приехал вместе с Эриком. Но откуда он это знал? Теперь же у него нет крестика, который его защищал. Это было совершенно непонятно.

Эрик мелкими, шаркающими шагами подошел к фигуре в пальто, его правая рука лениво покачивала дубинкой.

— Скажи мне что-нибудь, сука, — сказал Эрик.

Пальто передернулось, чуть махнуло рукой и покачало головой. Иг не двигался и даже не дышал, он не понимал, что ему делать. Войти в дверь должен был Ли, а не кто-то другой. Но в этом, как в капле воды, отразилась его недолгая жизнь в образе демона. Он приложил все свои сатанинские усилия, чтобы осуществить изящное и простое убийство, и все его старания развеялись, как холодный пепел по ветру. Может быть, это всегда так. Может быть, все замыслы дьявола ничто по сравнению с тем, что могут придумать люди.

Эрик подкрался к тому, что находилось в пальто, занес обеими руками дубинку и резко опустил ее. Пальто опало, из него рванули змеи, как из большого лопнувшего мешка Эрик придушенно вскрикнул и шагнул в сторону, едва не споткнувшись о собственный ботинок.

— Что? — крикнул снаружи Ли. — Что там происходит?

Эрик опустил ботинок на голову ужа, извивавшегося у его ног; череп разлетелся с негромким хлопком, как бьющаяся лампочка. Затем Эрик с возгласом отвращения отшвырнул ногой водяную змею и попятился к Игу. Он брел по бушующему морю змей и совсем уже было из него вышел, когда одна из них попалась ему под ногу, и он поскользнулся. Сделав на удивление изящный пируэт, он упал на колено лицом к Игу и уставился на него маленькими свинячьими глазками, выглядевшими довольно странно на широкой обожженной роже. Иг держал вилы наготове.

— Черт меня подери, — сказал Эрик.

— И тебя, и меня, нас обоих, — ответил Иг.

— Ну и отправляйся в ад, придурок, — сказал Эрик; его левая рука стала подниматься, и только сейчас Иг заметил в ней кургузый револьвер.

Иг бросился вперед, не давая себе времени подумать, замахнулся вилами и вбил их в левое плечо Эрика. Это было как ударить в ствол дерева; древко вил содрогнулось у Ига в руках. Один из зубьев раздробил Эрику ключицу, другой пробил дельтовидную мышцу, а средний попал в верхнюю часть груди. Револьвер выстрелил куда попало, в небо, громкий хлопок, похожий на взрыв петарды, звук американского лета Иг продолжал двигаться вперед, выбивая Эрика из равновесия, пока тот не стукнулся задом о бетон. Левая рука Эрика дернулась, револьвер улетел в темноту и выстрелил, упав на бетонный пол, какой-то уж был разорван надвое.

Хеннити хрюкнул; глядя на него, можно было подумать, что он силится поднять огромный вес — стиснутые зубы, багровое лицо в пятнах больших белых волдырей. Он выпустил дубинку и взялся правой рукой за головку вил, словно хотел вырвать их из своего тела.

— Оставь их в покое, — сказал Иг. — Я не хочу тебя убивать. Пытаясь вытащить вилы, ты только больше себе навредишь.

— Я не, — выдохнул Хеннити. — Пытаюсь. Их. Вытащить.

И тут же бросил все тело направо, вытаскивая древко вил, а вместе с ним и Ига из темноты в яркий свет дверного проема. Иг не понимал, что сейчас произойдет, пока оно не произошло, пока он не потерял равновесия и не вывалился из тени. Он отпрянул назад, дернул вилы, иззубренные концы прорвали плоть Эрика, и тот завопил.

Иг понимал., что будет дальше, и хотел убраться из дверного проема, обрамлявшего его, как красную мишень на черной бумаге, но времени ему не хватило. Прогремел выстрел, и первой жертвой пал слух Ига. Дробовик выплюнул красное пламя, и у Ига заложило в ушах. Мир мгновенно окутался неестественной, слегка неполной тишиной. Казалось, что правое плечо Ига задел проезжающий автобус; Иг, качаясь, шагнул вперед и упал на Эрика, который издал влажный кашляющий звук, похожий на собачий лай.

Ли оперся о порог и прыжком втянул себя внутрь, ни на секунду не выпуская ружья. Затем он неспешно встал во весь рост. Иг видел, как двигается затвор, ясно видел, как из патронника вылетает использованная гильза и, описав параболу, исчезает в темноте. Иг хотел поступить аналогично, ускользнуть в темноту, стать если уж мишенью, то хотя бы движущейся, но что-то держало его — Эрик. Эрик вцепился ему в локоть и никак не отпускал, хотел использовать то ли как костыль, то ли как щит.

Ли снова выстрелил, и дробь ударила Ига по ногам, они тут же подломились. И все же сперва он устоял: уперся вилами в пол и навалился на них всем своим весом. Но Эрик все еще держал его за руку и сам поймал часть дроби если не в ноги, то в грудь. Эрик рухнул на пол и дернул Ига следом за собой.

Там, где когда-то, столетие назад, был потолок, взвихрилось черное небо с люминесцентными облаками, а затем Иг ударился спиной о бетон, ударился так громко, что вздрогнули все его кости.

Он лежал рядом с Эриком, почти положив голову на Эриково бедро. Он не чувствовал больше своего правого плеча и всего, что было ниже коленей. Из головы его струилась кровь, небесная тьма опасно сгущалась, и он отчаянно старался не потерять сознание. Если сейчас он отключится, Ли его убьет. За этой мыслью последовала другая, что цепляться за сознание сейчас бессмысленно, что Ли убьет его безотносительно. И как-то издали он заметил, что все еще сжимает вилы.

— Ты попал в меня, мудила! — крикнул Эрик. Его голос доносился глухо, как сквозь мотоциклетный шлем.

— Могло быть и хуже, скажи спасибо, что ты жив, — сказал Ли Эрику, встал над Игом и направил ствол ему в лицо.

Иг, не глядя, ткнул вилами, поймал ствол между зубьев и рванул вверх и направо; дробовик выстрелил, и весь заряд угодил Эрику прямо в лицо. Бритый, с ожогами череп взорвался, как дыня, сброшенная с большой высоты. В лицо Игу плеснула горячая, почти обжигающая кровь, и он беспомощно подумал об индейке, разорванной взрывом. Змеи скользили в траве, поспешно расползаясь по дальним углам.

— Вот же мать твою! — сказал Ли. — Не «могло быть хуже», а и вправду стало хуже. Ты уж прости меня, Эрик, клянусь, я и вправду хотел убить Ига.

И он рассмеялся истерическим, совсем не веселым смехом.

Ли шагнул назад, высвобождая оружие. Затем он опустил ствол, Иг снова сделал выпад вилами, и ружье прогремело в четвертый раз. Дробь прошла чересчур высоко, попала в древко вил, и оно разлетелось в щепки. Трезубая головка вил улетела в темноту и звякнула по бетону, оставив Ига с расщепленной бесполезной палкой.

— Ты не мог бы полежать немного спокойно? — спросил Ли, передернув затвор.

Он отшагнул назад, направил ствол Игу в лицо с безопасного расстояния в четыре фута и нажал на спуск. Курок сухо щелкнул, но и только. Ли нахмурился, приподнял тяжелый, двенадцатого калибра дробовик и разочарованно его рассмотрел.

— Неужели эти штуки вмещают только четыре патрона? — сказал он. — Дробовик-то не мой, а Эрика. Я бы пристрелил тебя еще прошлой ночью, но всякие там эти судебно-медицинские экспертизы… А сейчас беспокоиться ровно не о чем. Ты убил Эрика, он убил тебя, а я ни при чем. И все вполне осмысленно. Жаль только, патроны у Эрика кончились, и ему пришлось забить тебя до смерти прикладом.

Ли развернул дробовик и вскинул его, держа обеими руками за ствол. Игу на секунду подумалось, что Ли наверняка проводит какое-то время на площадке для гольфа — он замахивался привычно и непринужденно, а затем приклад ударил Ига по голове. Удар пришелся по одному из рогов, раздался громкий треск; Иг отлетел от Эрика и покатился по гладкому полу.

Он остановился лицом вверх, задыхаясь, и начал ждать, пока мир перестанет вращаться. Небеса качались, звезды медленно падали, как хлопья в «снежном шаре», который хорошенько встряхнули. Рога гудели, как камертон. Впрочем, они приняли на себя удар, сохранили его череп.

Ли подошел поближе, занес дробовик и опустил приклад на правое колено Ига. Иг завопил и сел, хватаясь за ногу рукой. Было такое ощущение, что колено разбилось на три отдельных куска и края осколков цепляются друг за друга. Впрочем, вслушиваться в ощущения времени не было — Ли ударил Ига по макушке и вновь уронил его на спину. Щепастая палка, оставшаяся от древка вил, куда-то улетела. Небо продолжало свой тошнотворный хоровод.

Ли размахнулся и изо всех, сколько мог, сил ударил Ига прикладом между ног, по яйцам. Иг не смог закричать, у него не было для этого воздуха. Он дернулся, перевалился на бок и согнулся пополам. Твердый белый узел боли поднялся из паха к печени, почкам и кишкам, расширяясь, как отравленный воздух, заполняющий воздушный шар, затопляя весь мир всеохватным ощущением тошноты. Тело Ига до предела напряглось в старании побороть тошноту, сжалось, как кулак.

Ли отбросил дробовик, звякнувший на полу неподалеку от Эрика. Затем он начал бродить по помещению, явно что-то высматривая. Иг не мог говорить, его легкие почти не получали воздуха.

— Так куда же Эрик дел эту свою пукалку? — размышлял Ли. — Ты знаешь, Иг, ведь ты меня одурачил. Просто удивительно, что ты делаешь с людьми. Как ты заставляешь их все забывать. Стираешь их память. Заставляешь их слышать голоса. Я ведь правда думал, что это Гленна. Я уже ехал сюда, когда она позвонила мне из парикмахерской и велела отправляться на хрен. Ну, что-то в этом роде. Ну ты поверишь? Я сказал: «О'кей, я отправлюсь на хрен, но каким образом ты вытащила свою машину?» — а она сказала: «Чего ты там такое лепишь?» Можешь себе представить, что я тогда чувствовал. Словно я вообще сошел с ума. Словно весь мир сошел с ума. У меня уже было, что я так себя чувствовал. Совсем еще маленьким я упал с забора и повредил голову, а когда очнулся, луна дрожала, словно вот-вот упадет с неба. Я пытался однажды тебе рассказать, как я ее починил. Починил луну. Я навел с небесами порядок. А теперь наведу порядок с тобой.

Иг услышал визг железных петель открываемой топки и ощутил почти болезненный всплеск надежды. Чернохвостый гремучник расправится с Ли. Ли протянет руку в дымоход, и змея его укусит. Но затем он услышал, как Ли идет назад, шаркая подошвами по бетону. Он только открыл дверцу, возможно, чтобы было больше света, и продолжал искать револьвер.

— Я позвонил Эрику, сказал, что, по-моему, ты здесь, что ты задумал что-то непонятное, и нам нужно тебя прижать, не знаю уж, насколько круто. Я сказал, что ты был когда-то моим другом, а потому нам бы лучше разобраться с тобой неофициально. Ну, ты знаешь Эрика, мне не пришлось его долго уговаривать. Даже не потребовалось говорить ему, чтобы прихватил дробовик и револьвер, он сам догадался. Знаешь, я в жизни своей не стрелял из ружья. Даже не заряжал его. Мать всегда говорила, что ружья и пистолеты — это правая рука дьявола и она не потерпит их в доме… А-а, ну все-таки лучше, чем ничего.

Негромкий металлический скрежет; Ли подобрал что-то с пола. Волны тошноты накатывали все время; Иг уже мог дышать, хотя и крошечными глотками. Он подумал, что еще минута покоя, и он наберется сил, чтобы сесть, чтобы сделать последнюю попытку. А еще он думал, что за минуту получит в голову пять пуль тридцать восьмого калибра.

— У тебя, Игги, сплошные фокусы, — сказал Ли, возвращаясь назад. — Ну вот как это было пару минут назад? Когда ты кричал отсюда голосом Гленны. Какой-то частью я снова во все поверил, поверил, что это и вправду она, хотя при этом прекрасно знал, что она сейчас в парикмахерской. Голоса, Иг, — это высший класс, но не такой высший, как вылезти из сгоревшей машины без единой царапины на теле. — Ли стоял над Игом и держал в руке не револьвер, а головку вил. — Как это вышло? — спросил он. — Как ты стал таким рогатым?

— Меррин, — сказал Иг.

— Так что насчет Меррин?

Голос Ига дрожал, звучал еле слышно, едва ли громче обычного выдоха.

— Без Меррин в моей жизни… я был бы таким.

Ли опустился на одно колено и всмотрелся в Ига с искренним, похоже, сочувствием.

— Я ведь тоже ее любил, — сказал он. — Думаю, любовь превратила в дьяволов и тебя, и меня.

Иг открыл рот, чтобы что-то сказать, а Ли положил руку на его шею, и все зло, совершенное им когда-нибудь, хлынуло в Игово горло, как некая леденящая едкая жидкость.

— Нет, я думаю, было бы ошибкой позволить тебе говорить, — сказал Ли и занес над головой вилы, направив зубья Игу в грудь. — Да, впрочем, нам больше и не о чем разговаривать.

Раздался трубный глас, резкий оглушительный вой, звук предстоящей автомобильной аварии. Ли дернул головой и взглянул на дверь, где стоял на одном колене, поднеся трубу к губам, Терри Перриш. За это мгновение Иг сел, оттолкнул в сторону руку Ли, схватил его за лацканы куртки и ударил головой ему в живот, вбил рога в желудок Ли. Удар отдался у Ига в позвоночнике. Ли хрюкнул — негромкий простейший звук выходящего из него воздуха.

Рога словно прилипли к влажным присоскам, их было никак не высвободить. Иг покрутил головой из стороны в сторону, все расширяя пробитые дыры. Ли обхватил руками голову Ига, пытаясь его оттолкнуть, а Иг его снова боднул, преодолевая упругое сопротивление. Он ощутил запах крови, мешавшийся с каким-то другим запахом, мерзкой вонью недельной помойки — наверное, от проколотых кишок.

Ли положил ладони Игу на плечи и толкнул, пытаясь снять себя с рогов. Они высвободились с хлюпаньем, похожим на звук, издаваемый резиновым сапогом, когда его вытаскивают из глубокой грязи.

Ли сложился пополам и упал на бок, обхватив руками живот. Иг тоже не мог больше сидеть, упал и обмяк на бетоне. Он все еще смотрел на Ли, лежавшего почти что в позе зародыша, обнимая себя, с закрытыми глазами, распахнув рот до предела. Ли уже больше не кричал, не было для этого воздуха, а закрытыми глазами он не мог видеть скользящего мимо полоза. Полоз искал место, куда бы спрятаться, куда бы уползти из этого бедлама. Проползая мимо, он повернул голову и кинул на Ига отчаянный золотой взгляд.

Туда, мысленно посоветовал Иг, указывая подбородком на Ли. Прячься. Спасайся.

Полоз помедлил, взглянул на Ли и снова на Ига; во взгляде змеи ощущалась несомненная благодарность. Она отклонилась от прежнего пути, скользнула по пыли на гладкий бетон и начала заползать в до предела разверстый рот Ли.

Глаза Ли распахнулись, и здоровый и полуслепой, они сияли чем-то вроде экстатического ужаса. Ли попытался сомкнуть челюсти, но, укусив змею толщиной в три дюйма, он только ее испугал. Ее хвост яростно задергался туда-сюда, она стала еще быстрее заползать в горло Ли. Ли хрипло, придушенно застонал и отпустил свой пробитый живот, пытаясь схватить змею, но та без труда ускользала из мокрых от крови ладоней.

Подбежал, спотыкаясь Терри.

— Иг? Ты…

Но, увидев Ли, бьющегося на полу, он замер на месте. Ли лежал на спине и кричал, хотя трудно себе представить, как ему удавалось издавать какие-то звуки горлом, полным змеи. Его пятки колотили по полу, лицо настолько побагровело, что казалось черным, сосуды на лице едва не лопались. Плохой, поврежденный глаз все еще смотрел на Ига с чем-то близким к изумлению. Этот глаз казался бездонной черной дырой, в которую спускалась винтовая лестница из бледного дыма, ведущая в глубины, уйдя в которые душа никогда не вернется. Его руки вяло лежали по бокам, из открытого рта висели добрых восемь дюймов полоза, длинный черный запал, присоединенный к человековидной бомбе. Змея не шевелилась, попалась на обман, сделала серьезнейшую ошибку, пытаясь спрятаться во влажном тесном туннеле глотки Ли Турно. Она не могла ползти дальше, но не могла и выскользнуть назад. Игу было ее жалко. Не лучший способ умереть: застряв внутри Ли Турно.

Боль возвращалась — из паха, расшибленного плеча и перебитых коленей, как из четырех притоков, вливающихся в глубокий резервуар тошноты. Иг закрыл глаза, чтобы как-нибудь унять свою боль. Затем на некоторое время все смолкло в старой литейной, где бок о бок лежали человек и демон, хотя кто из них кто — это еще вопрос для серьезного богословского спора