Новосибирская Зона Посещения

Ночь прошла спокойно, если не считать перепуганного Эриха, которому во время дежурства послышались какие-то звуки со стороны утонувшего завода.

Наутро Игорь чувствовал себя разбитым и не отдохнувшим, очень хотелось пить. Приложившись к фляге, он наблюдал как просыпаются Семен и Фишер, с трудом продирая заспанные глаза. Отчим уже сидел на краю «калоши», сгорбившись попивая остывшие остатки чая из термоса. Из-за кустов вышел Чесноков, застегивая ширинку. Увидел проснувшихся друзей, помахал им рукой.

– Дежурство нормально прошло? – спросил Фомина Семен.

За двухчасовое дежурство, в рамках борьбы со сном, Игорь успел сделать несколько раз комплекс зарядки, размахивая руками и ногами. А также слегка понервничать из-за скрипящих в роще деревьев. В остальном – скука. Потому на вопрос Старцева он утвердительно кивнул и, в свою очередь, многозначительно похлопал себе по груди. Семен понял – убедившись, что отчим не смотрит, он проверил лежащие во внутреннем кармане жетон и карту Показал пальцами, что все «ок».

– Чего у вас тут за театр пантомимы? – уселся на корточки рядом с ними Гоша. Он выглядел бодрым и жизнерадостным, на щеках даже угадывался легкий румянец.

– Да так, – ответил Игорь. – Ничего особенного. Чего ты такой веселый?

Чесноков пожал плечами.

– Не знаю. Чувствую себя отлично.

– «Колес» наелся каких-нибудь? – с подозрением поинтересовался Старцев.

– Чего сразу «колес»? – возмутился Гоша. – Не может человек себя хорошо чувствовать по утрам?

– Может, – согласился Старцев. – Но не ты и не в Зоне.

– Ой, отвянь, – Гоша поднялся. – Давайте завтракать и дела делать. И умойтесь водой из баклажки, выглядите как усохшие мандаринки. Кстати, почему тут костры жечь нельзя? Холодное уже надоело.

– Огонь некоторые аномалии привлекает, – ответил Игорь. – Особенно «жгучий пух».

После завтрака, состоящего из консервированного «завтрака туриста» и воды, Игорь и Эрих вытащили из багажного отделения баулы с институтскими костюмами, разложили содержимое на земле. Подошедший отчим с некоторым интересом разглядывал ярко-оранжевые комбинезоны со шлемами-«аквариумами» из мягкого пластика и небольшими одноразовыми кислородными баллонами. Фомин тронул его за локоть и сказал:

– Ты говорил, что знаешь, где погиб отец. Показывай, – и посторонился, открывая Востоку вид на затопленный завод.

Отчим сделал несколько шагов по берегу, остановился, приложив ладонь «козырьком» к глазам. Потом указал подбородком:

– Вон труба торчит с красными полосками. Рядом с ней обломок стены, видишь? Это – третий этаж второго заводского корпуса. Виталька где-то на первом или втором этаже крякнулся, ближе к выходу.

– А ты об этом откуда знаешь? – спросил Старцев.

Восток не удостоил его ответом, продолжил:

– Вот между трубой и этим обломком должен быть вход внутрь. А там уже и искать нужно.

– В принципе недалеко, – прикинул Гоша. – За пару часов управимся.

– Не гони коней, паря, – охладил его оптимистический пыл Восток. – В местную воду зайти проще, чем выйти. Тут залипнуть так можно, что наши недавние покатушки покажутся легким променадом.

– Кстати, – Чесноков не стал спорить с Востоком и уже повернулся к немцу. – Вон в той стороне, чуть подальше кустов, есть участок «порченой земли».

– О, спасибо, – искренне обрадовался Эрих. – Я помогу с защитными одеждой и займусь собственная работа, да.

– Что ж, – подытожил Старцев. – Если всем все понятно, показывайте как этим пользоваться.

И поддел ногой ближайший комбинезон.

Игорь ощущал, как вода бьется о ноги, но не мог определить теплая она или холодная. Костюм своим прорезиненным весом давил на плечи, с пояса свисали свинцовые утяжелители, специально захваченные Игорем, и все вместе это создавало ощущение неудобного и неподъемного железного доспеха. Фомин надеялся, что под водой станет легче.

«Костюм герметичен, – сказал Эрих. – Воду пропускать не станет. Только под воду в нем не ходили».

Что ж, обнадеживает. Ладно, сейчас выяснится не ошибся ли Игорь, поставив на это институтское оборудование. Несколько запоздало он начал вспоминать, что именно об этих костюмах слышал от своего товарища по работе, заядлого любителя подводной охоты.

Под ногами был скользкий ил, потому приходилось следить за равновесием. Когда вода поднялась по пояс, Игорь обернулся и помахал рукой стоявшим на берегу друзьям. Семен, крепко держащий в руках тянущуюся от поясного ремня костюма Фомина веревку, сосредоточенно кивнул. Гоша, сложив руки рупором, прокричал:

– Не забудь – один рывок – «хорошо», два – «тащите на фиг отсюда»!

Его голос звучал глухо сквозь толстый прозрачный пластик шлема. Игорь покрутил пальцем у виска и указал на второй лежащий на берегу костюм. Там, в шлеме, была рация.

Чесноков хлопнул себя по лбу и схватил шлем, подтянул к себе. Фомин услышал щелчок возле уха.

– Как слышно, прием? – спросил голос Гоши из наушника.

– Слышно, – ответил Игорь.

– Я говорю, если связь пропадет, то один рывок веревки…

– Я понял, спасибо.

– Ты уверен, что не нужно идти двоим?

– Не нужно. Пусть один костюм останется про запас. Мало ли вытаскивать кого придется.

– Сплюнь!

– Не могу, я в шлеме.

– Тогда не мели чушь. Все будет хорошо. Запомни – у тебя воздуха на двадцать минут.

– Я помню. Все, не сажай аккумуляторы.

Игорь еще раз посмотрел на сосредоточенного Семена, на внимательного Гошу, на переживающего Эриха и на задумчивого отчима. Развернулся к ним спиной и решительно пошел на глубину, придерживая у пояса страховочную веревку. Вода дошла до груди, плеснула на лицевую сторону шлема и, наконец, полностью сомкнулась над головой, обнажая темно-зеленое нутро. Фомин включил наплечный фонарик, оттолкнулся и нырнул, зачем-то набрав полную грудь воздуха. Груз на поясе исправно потянул Игоря вниз, и он некоторое время плыл вдоль илистого дна, перебирая руками.

Вокруг была мутная пустота, в которой плавали серые облака поднятого ила и какие-то темно-зеленые хлопья. По ощущениям эта вода казалось плотнее, чем обычная, но, возможно, это просто из-за непривычного костюма.

Впереди дно резко обрывалось и уходило вниз, оголяя изломанные края асфальта. Игорь испугался, что обрыв окажется чересчур глубоким, но свет фонаря высветил второй уровень опустившейся вниз дороги.

Спустившись, Игорь осмотрелся. Так, дорога, пусть и присыпанная нанесенным песком, просматривается хорошо. Она будет главным ориентиром, потому что дальше пяти метров вокруг ни черта не видно. Дно больше не опускалось и выровнялось, что тоже неплохо. Странно, то ли трава после подтопления продолжала расти, то ли здесь уже успели расплодиться водоросли, но все вокруг покрывал густой ковер лениво раскачивающихся растений с похожими на длинные язычки листьями. Хорошо еще, что аномалий никаких не видно. Хотя нет, плохо. Когда их видно – проще.

Не тратя воздух понапрасну, Фомин пошел вперед, с трудом преодолевая сопротивление воды. Когда под ногами начался асфальт, идти стало полегче, резиновые подошвы находили устойчивое сцепление с дорогой.

Спереди надвигалось что-то темное, пересекающее все пространство по вертикали. Скорее всего это стена цеха. Главное, добраться до нее, а там вход найти пара пустяков. Черт, надо было спросить из-за чего именно погиб отец… Почему так сложно шагать?

Игорь остановился, с трудом смог согнуться так, чтобы увидеть собственные ноги.

Твою мать! Какого хрена!

Листья водорослей плотно облепили ботинки и штанины почти до самого колена. Они без сопротивления отрывались от своих корней и наслаивались друг на друга, как куски скотча. Пока Фомин брел по дороге, их набралось на добрые килограммы, превратившие ступни в уродливые зеленые наросты.

– Черт! – Игорь с трудом встал на одно колено, начал руками очищать ноги от водорослей. Те отрывались с трудом, растягивались и клеились к перчаткам. После их прикосновений на поверхности костюма оставались следы как от горчичников. Если бы Игорь взял обычные костюмы для дайвинга, их, судя по всему, уже давно бы разъело.

Матерясь, он снял с пояса нож и принялся им счищать липкую заразу, стараясь не повредить скафандр. Словно услышав его, в наушнике раздался голос Гоши:

– Как дела на дне морском?

– Блин, Гоша, не до тебя! – в сердцах рявкнул Игорь, потом нажал подбородком тангету рации и ответил: – Нормально все, нормально. Пока иду.

– Да мы видим по веревке. Ладно. Если что – мы на связи.

– Ага, – Фомин отключился и поменял ногу.

Дальше Игорь шел осторожнее, стараясь не влезать в слишком густые заросли. Обратил внимание, что листья будто сами тянутся к ногам. Пока их было мало, они не создавали дискомфорта, но сам факт непонятных «липучек» нервировал.

До стены цеха Игорь добирался гораздо дольше, чем планировал. Серый бетон с похожими на алый лишайник подтеками уходил вверх и в сторону, терялся в зеленой мгле. Стараясь не терять стену из вида, Фомин побрел вдоль нее. Вон и край окна с разбитым стеклом и поломанной рамой. Внутри – темнота, чтобы что-то рассмотреть, нужно подойти поближе.

Какое-то движение слева, в зеленом полумраке. Игорь резко остановился и повернулся, испуганно затаив дыхание.

В его сторону неторопливо двигался крупный, как пляжный мяч, пузырь с зеленым клубящимся дымом внутри. За одним пузырем Игорь разглядел еще несколько таких же, разной величины, висящих неподвижно.

«Ведьмин студень»? Под водой? Какая-то разновидность? Да какая, к черту, разница! Если он столкнется с этим пузырем, то все, хана! Вместе с костюмом станет студнеобразным желе!

Фомин попятился, потом повернулся и принялся со всей силы проталкиваться сквозь воду обратно, прочь от плывущей по пятам смерти. Но выходило как в дурном сне, когда, сколько бы усилий ни прикладывал, ноги не бегут. Он оглянулся и с ужасом увидел, что его настигают. И тогда он схватил страховочную веревку и начал ее панически дергать, словно бил в невидимый колокол.

Рывок был такой силы, что Игоря аж выгнуло. Фонарь заметался, выхватывая стенки пузыря, дорогу, водоросли. Фомина потащило по дну, и он лишь прикрыл голову руками, поднимая за собой шлейф черного ила. Чуть не налетел на выросшую стенку разлома, но успел упереться в нее ногами и почти вбежать наверх.

Спустя несколько секунд его уже выволакивали на берег, словно измученную борьбой рыбу.

Сквозь вмиг запотевший пластик Игорь увидел подбегающие к нему фигуры, которые подхватили его под мышки и поставили на ноги. Щелкнул замок, и шлем отлетел назад, повиснув на спине, как капюшон.

– Живой? – заглядывая в лицо, закричал Гоша. Рядом с ним маячил Семен.

– Живой, – отдуваясь, ответил Фомин. – Спасибо, мужики. Жизнь спасли.

Он повернул голову и увидел державшего веревку отчима. Повторил от души:

– Спасибо.

– Что там было-то? – спросил Старцев. – А то мы из-за тебя рекорд по перетягиванию каната поставили.

– Сейчас расскажу. Помогите эту шкуру снять…

– Всем стоять, не двигаться! – раздался хриплый, полный торжества окрик. – А, суки, всех завалю!

Все замерли, повернувшись на голос, и только отчим в сердцах отбросил от себя веревку, что-то процедив сквозь зубы.

Из пологого распадка вышел, покачиваясь, мужчина с пистолетом. Выглядел он так, словно пробрался сквозь несколько рядов колючей проволоки: одежда порвана и в бурых подтеках, на темном грязном лице широкими мазками застыла засохшая кровь. Пистолет в стиснувших рукоять пальцах вилял из стороны в сторону, словно хвост собаки. И только глаза, горящие и яростные, испепеляли находящихся на берегу людей.

– Херсонец, – удивленно прошептал Чесноков. – Откуда?

Тоша Херсонец – а это был именно он – разглядел повернувшегося к нему лицом Востока и вскинул пистолет, оскалив зубы.

Ему на голову приземлился серебристый чемоданчик-гофр, раздался звонкий стук. Бандит безвольно повалился на землю, выронив оружие.

Над ним стоял Эрих, одетый в рабочий институтский комбинезон.

Все сразу же пришли в движение. Игорь, отягощенный наполовину снятым скафандром, пытался быстрее выбраться из него, Гоша и Старцев бросились к Херсонцу, за ними, широко шагая, двинулся отчим, что-то вытаскивая из-за спины. Фомин успел разглядеть, что именно, и предупреждающе крикнул друзьям.

Семен и Восток успели одновременно. Отчим стремительно и удивительно плавно припал на колено возле бесчувственного бандита, отводя назад руку с узким, как стилет, ножом. В это время Старцев прыжком подхватил пистолет и, развернувшись на пятке, направив оружие в голову Востока.

И все замерло, словно кто-то поставил на паузу.

– Положи нож на землю, – раздельно произнес Семен.

Отчим поднял на него изучающий взгляд и медленно начал приближать нож к горлу Херсонца.

Старцев не стал повторять, он просто выстрелил. Эрих, наблюдающий эту сцену «из первых рядов», вскрикнул.

Восток дернулся от обжегших ухо пороховых газов, выронил нож и сел на траву, кривя рот в бессильной злобе.

– Ты меня лучше не провоцируй, дядя, – посоветовал ему Старцев. – Гоша, забери нож.

– Послушайте меня, дурачки педальные, – голос отчима был сух и холоден, но Игорь знал, что он еле сдерживается от гнева. – Этот пассажир – «торпеда» из группы, что послали за нами. Надо его валить быстрее, пока он не привел остальных!

– Кто это их за нами послал? – уточнил Старцев и крикнул Игорю: – Горыныч, кончай возиться, дуй сюда скорее!

Фомин наконец освободился от тяжелых штанин и, как был, в одних трусах, поспешил к друзьям.

– Родя Волчок, вот кто, – встретил Игоря взглядом отчим. – Или сам Хазар. Пасынок давно у него на прицеле.

– Это правда? – спросил Семен.

– Было дело, – не стал скрывать Фомин. – Только там вроде все замяли.

– Все, да не все, – усмехнулся отчим. – Эти люди никогда просто так никого не отпускают. Игорь, ты-то понимаешь, что я не вру? Послушай, это важно! Надо этого хмыря валить, и поскорее!

Семен и Гоша переглянулись, Чесноков с сомнением произнес:

– Откуда бы Хазару или Волчку знать, куда и зачем мы идем?

Отчим поморщился то ли от зубной боли, то ли от сожаления, опустил голову и сказал:

– Наверное, моя вина. Я «калошу» у авторитетных людей брал, они явно срисовали, что не на простое дело идем. Вот и пустили по следу своих.

И тут Игорь, нахмурившись, спросил:

– А на какое это «непростое» дело мы идем? Вроде бы просто тело моего отца найти, нет?

Восток мученически замычал, потряс головой. Прошипел, глядя в землю:

– Валить его надо, быстро! Очнется, закричит, и все, нам крышка.

– Не надо валить, – вставил слово Эрих, все это время прижимающий чемодан к груди. – Человека плохо убивать.

Херсонец застонал, заворочался. Отчим дернулся, сжав кулаки, но Старцев был готов, пистолет ни на секунду не опустился.

– Тварь, – застонал Тоша, держась за голову. – Зарою.

– Слышь, копатель, – толкнул его ногой Старцев. – Ты чего тут забыл?

Херсонец перекатился на бок, открыл глаза и уставился на стоящего Фомина.

– Ты? – удивился он, потом скривил рот и сказал: – А, ну да, ты же с ним заодно…

– Какого хрена тут происходит? – развел руками Фомин.

Херсонец попытался сесть. Немец поставил гофр и помог ему, поддерживая за локоть. Тоша повернул голову, посмотрел на него, сказал:

– Не надорвись. Ты меня чемоданом?

– Эй, уважаемый, – снова взял слово «человек-с-пистолетом» Старцев, обращаясь к Херсонцу. – Мы так поняли, что между тобой и достопочтенным Сашей Востоком есть некоторые неразрешенные проблемы. Не прояснишь?

Тоша тряхнул головой, словно приводя в порядок мысли, зло сверкнул глазами, уставившись на отчима. Прорычал:

– Что, паскуда, думал я сдох? Думал, что всех порешил? Нет, сука, я тебя за пацанов землю жрать заставлю, кровью харкать будешь!

– Эй, – Семен бесцеремонно пнул сидящего бандита. – Без лирики давай. Не просветишь, отчего это дядя Саша тебя порешить так торопился?

Херсонец сглотнул, поднял глаза, уставился в черное дуло пистолета, закашлялся. Просипел:

– Воды бы…

– Я принесу, – сказал Фишер, желающий поскорее убраться с места экзекуции.

– Говори, – приказал Тоше Старцев, приставляя пистолет ко лбу бандита. – Или завалю, здоровьем Резо клянусь.

Херсонец испуганно сжался.

– Да ты чего, братюн, это не меня, вон того черта пархатого валить надо! Не спорю, мой косяк есть, бес попутал подвязаться на это дело гнилое, но за то уже искупил сполна.

– Чего ты несешь? – вставил Гоша. – Какое дело?

– Да такое, что не усидел я, понимая за какой хабар тут качалово идет. Как этот за «калошей» пришел, я сразу смекнул, что крупный магарыч корячится. Он же в Зону уже сколько лет не ходит, а? А тут сразу ему и «калошу», и проходку через красноперых подавай. А у него авторитет давно подмочен, свои мутки в обход братвы мутит. Ну и решил я на хвост упасть, чтобы куш сорвать. И главное, я говорю: «При всем моем уважении, дорогой Саша Восток, „калоша“ и проходка гринов весят немалых, надобно подогреть братву за заботы». А он такой рассмеялся, говорит: я, мол, по возвращении тебя не то что гринами – ломом рыжим по самые гланды завалю. И тебя, и корешей твоих.

– Что-то я нить рассуждений потерял, – признался Чесноков.

– Эти два джентльмена знакомы, – пояснил Старцев. – И за аренду нашего транспортного средства наш водитель пообещал вот этому человеку богато отплатить валютой, а то и золотом.

– Спасибо, – поблагодарил Гоша.

– Дальше, – Семен вновь пнул Херсонца.

Тот поморщился, потерев место удара, продолжил:

– А чего дальше? Я понял, что этот муфлон собирается такое урвать, что мама не горюй! Ну и решился я его на рывок взять. Принять, так сказать, во время обогащения. Собрал парнишек понадежнее и за ним… ну то есть за вами. Есть у нас пацанчики, в Зону как к себе в сортир ходят. Да и вешки ваши помогали поначалу. А потом – что ни вешка, то ловушка. Двое сгинули.

Игорь посмотрел на Старцева, понимая чьих рук работа, но промолчал.

– А ночью вот этот пришел, – взгляд Херсонца сделался острым, голос злым. – Как курей, всех перешлепал, пискнуть не успели. Я чудом жив остался – вовремя в канаву скатился. Слышишь, паскуда? За пацанов я тебе глотку вскрою!

– А скажи-ка, – нахмурился Игорь. – Это как же он смог вас, как курей, перешлепать?

Херсонец посмотрел на него, как на дурачка.

– Да ты чего? – удивился он. – Это же Саша Восток, первейший «решала» области. На нем трупов что на тебе волос.

– Кто? – переспросил Чесноков.

– «Решала», – упавшим голосом ответил Игорь. – Профессиональный киллер.

Он новыми глазами взглянул на своего отчима, который всегда выглядел неприметно, двигался бесшумно.

– Он вопросы решал, когда Хазар еще смотрящим за городом не был, – поведал Херсонец. – Решал так, что потом вопросов вовсе не возникало. Быстро и чисто. Иногда перегибал, бывает, но за ним авторитетные люди стояли, никто поперек сказать не смел. Позже и работка у него пошла покрупнее, поувесистее. Федерального, так сказать, уровня. И чего бы кто думал? Этот типок все темы в блокнотик на карандаш заносил. Что, кто, когда и кому. Его на этой херне запалили. Хотели порешить, а он: «Я остаюсь положенцем на пенсии, отхожу от дел. Вы меня не трогаете. А гарантией мне будут вот эти блокнотики, в которых все про всех расписано. Чуть что – полетят они соколами куда нужно». А знал он очень многое, крутился со всеми. Потому дали уйти. И вроде бы как даже в авторитете остался. Только вот среди братвы никто скучать не станет, если он вдруг разом пропадет.

Пришел Эрих, дал Херсонцу воды. Тот жадно прильнул, стуча зубами по алюминиевой кружке. Еле оторвался, посмотрел на Игоря и сказал:

– И тебя мурыжить с корешком твоим он нам велел. Говорит, мол, дерзким пасынок становится, надо чутка осадить. Чтобы, мол, ко мне, к Саше Востоку, за помощью пришел. Чтобы понял, кто ему жизнь делает.

Игорь запустил пальцы в волосы, протяжно выдохнул.

– Вот сука, – озвучил общую мысль Гоша.

– Да что ты ему веришь? – глухо сказал Игорю отчим. – Все это хрень собачья, фуфло. Да, я не чистый ангел, но тебе никогда зла не хотел… А этот, сука облезлая, врет все!

Херсонец замахнулся кружкой, прыгая на Востока. Нога Старцева врезалась ему в челюсть, и бандит повторно отключился, проехав лицом по траве.

– Забираем нашего спящего принца, – сказал Семен. – Эй, «решатель» дядя Саша. Идем в лагерь, нечего тут сидеть. Только без фокусов давай.

– Какие фокусы? – буркнул, поднимаясь, отчим. – Все теперь в одной связке.

Проходя мимо «калоши», Игорь наклонился, подцепил за кольцо «этак» и незаметно вытащил его, обесточив платформу. Пробормотал:

– Так-то оно лучше.

Сухой крекер при откусывании крошился и разламывался в неожиданных местах. Вкус был под стать – Игорь никогда не жевал картон, но был уверен, что он такой же, как у этого печенья.

– Тебе эти печенюшки от бабушки в наследство остались? – спросил Гошу Старцев, стряхивая крошки с груди.

Чесноков пожал плечами, не понимая суть претензий. Судя по всему, ему крекеры нравились.

– Горыныч, ты как? – отстал от Гоши Семен и переключился на Игоря. – Грустинку поймал?

– Ни хрена себе грустинка! – всплеснул руками Фомин. – Как часто ты узнаешь, что несколько лет жил бок о бок с киллером?

– Тут да, тут не поспоришь, – согласно кивнул Старцев. – Ну, по крайней мере, эта сладкая парочка успокоилась.

Херсонец и Восток действительно больше не предпринимали попыток укокошить друг друга. Херсонец сидел спиной ко всем и жадно ел тушенку прямо из банки. В нескольких метрах от него, на краю «калоши», расположился Восток, сложив руки на груди и разглядывая горизонт.

– И как это будет дальше? – спросил Игорь.

– Ты про «сейчас» или про «вообще»? – уточнил Гоша.

– Про «сейчас». Про «вообще» рано думать, – Фомин повернулся к друзьям: – Сём, ты у нас, я смотрю, в этом спец. Как мы тут будем с этими двумя гангстерами?

Старцев задумчиво почесал подбородок.

– Ну а как будет? – наконец сказал он. – Пока мы тут и пока не нашли то, что ищем, эти двое дергаться не станут. Мы им нужны больше, чем они нам, и все это понимают. Херсонец осознает, что в случае чего мы его либо пристрелим, либо выгоним «на мороз». А без провизии и вещей он из Зоны живым не выйдет. Отчим твой, Игорь, видимо, все еще рассчитывает разыграть свою карту. Хитер он, зараза, но мы-то в курсе его намерений. Так что, считай, вооружены. Пусть выжидает, нам это на руку.

– А потом? – Гоша вычесал из бороды крошки и с сомнением покосился на бандитов. – Когда найдем «Шар», они нас порешат.

– Не порешат, – убежденно покачал головой Семен. – Как только мы находим третий ключ, то отправляем их прочь. Оружие все у нас, так что аргументов хватит.

– Хрен его знает, – вздохнул Игорь. – Теперь спать надо вполглаза и за карманами следить.

– Потерпим, – сказал Старцев, поднимаясь и потягиваясь. – Ладно, надо продолжать нырять. Пойду скажу, чтобы эти двое тоже к нам присоединились. Пусть отрабатывают.

– Не боишься, что кто-то из них найдет ключ и пропадет? – спросил Гоша.

– А на фига он им без двух других? – Семен похлопал себя по карману. – К тому же веревочка страховочная у нас в руках. Не боись, все будет тип-топ.

И походы под воду продолжились. Вторым вызвался идти Старцев, но костюмы оказались для него малы. К общему удивлению, вместо него решил идти Восток, попросив с собой вниз длинную палку. Он всем своим видом показывал, что если что и имел когда-то в мыслях дурного, то это были дела давние, а сейчас он на стороне Игоря и его друзей. Игорь и друзья сделали вид, что верят.

Отчим ушел под воду, Игорь и Семен остались страховать. Чесноков изъявил желание сходить к Эриху, посмотреть все ли у него в порядке. Немец ушел сразу после обеда, бормоча, что у него почти все получилось.

За передвижениями Востока можно было наблюдать по лопающимся на поверхности воздушным пузырькам. Игорь лишний раз порадовался, что Фишер захватил вдоволь одноразовых кислородных баллончиков из легкого пластика и не нужно считать, сколько спусков осталось до того момента, как они закончатся. Да и вообще этот институтский костюм «автономный индивидуальный» вполне себе полезная штука.

Дорожка пузырьков до определенного момента повторяла маршрут Игоря. Потом было видно, что отчим остановился, вернулся чуть назад, вновь пошел дальше и снова остановился. Фомин не мог определить там ли он сам столкнулся с пузырями коллоидного газа, но по расположению торчащей из воды стены цеха предположил, что там.

– Смотри! – вдруг толкнул его локтем Старцев. – Вон там!

Довольно далеко от берега, в стороне от цеха, на поверхности воды образовалась воронка, будто кто-то открыл слив. Воронка росла на глазах, пока не достигла пары метров в диаметре. В центре воронки зияла черная дыра, раздался протяжный гул, однотонный и протяжный, от него по телу побежали мурашки.

Все это продолжалось не долго, около полуминуты. Потом воронка так же неторопливо захлопнулась, и только замедляющийся хоровод растянувшейся в спираль ряски напоминал о ее недавнем присутствии.

– Я, кажется, ночью слышал этот же звук, – сказал Семен. – Думал, что просто ветер в развалинах.

Вскоре вернулся Восток. Выходил он тяжело, пошатываясь, волоча за собой палку. Годы брали свое, и приобретенный опыт не добавлял сил. Пока ему помогали раздеться, отчим сказал, что почти дошел до входа, но рухнувший во время опускания породы стрелочный кран обрушил часть стены и завалил дорогу Работы немного, но нужно разбирать. Еще сказал, что можно попробовать обойти завал, но там какое-то свечение непонятное, да и кислорода не хватило.

– Может, имеет смысл вдвоем спуститься? – предположил Игорь. – Вдвоем сподручнее камни разбирать.

– Восток сказал, что там немного разбирать, главное, освободить лаз, – сказал Старцев. – Если вдвоем уйдете, то тащить в случае чего будет некому.

Следом за отчимом вновь пошел Игорь, прихватив с собой дополнительный баллон с воздухом и палку.

Во второй раз спуск вниз дался проще. Вокруг еще висел поднятый отчимом ил, не торопясь опускаться, зато на дороге теперь почти отсутствовали водоросли, вырванные в прошлые заходы.

Игорь добрел до стены, активно вертя головой, чтобы вовремя заметить опасность, свернул за угол. Здесь в прошлый раз он увидел пузыри «студня», но сейчас их не было. Посчитав это добрым знаком, Фомин пошел дальше, держа перед собой палку.

Из зеленого тумана выплыл остов лежащего на боку самосвала без колеса. Его капот был открыт, и внутренности заросли тем же алым лишайником, что был на стенах. Тут же располагался вход в цех, его завалили бетонные обломки, придавленные тяжелой фермой упавшего с рельсов крана. Игорь подошел ближе, попытался расчистить завал, но смог откатить лишь пару камней.

– Что, если через окно? – пробормотал он и вернулся по дороге назад.

К окну пришлось брести по колено в водорослях, и каждый шаг давался все труднее и труднее. Игорь даже попытался махать перед собой палкой, насколько это было возможно под водой, но листья отчего-то не липли к ней.

Окно оказалось выше, чем думал Фомин. Он встал на цыпочки, подтянулся, влезая на подоконник. Из рамы торчали здоровенные ржавые гвозди, и Игорь очень боялся, что порвет об них костюм.

За окном была небольшая комната с сейфом, металлическим верстаком и разбросанными по полу инструментами. В дальней стене чернел прямоугольник двери, до него еле добивал свет фонаря.

«Чего бы не войти здесь?» – подумал Игорь и почти начал пролезать внутрь, как увидел нечто, заставившее его отказаться от своего намерения.

На потолке, среди всплывших туда тряпок и деревяшек, белели похожие на медузы наросты. В луче света их поверхность казалась жирной и склизкой, от этих наростов вниз тянулись практически незаметные в полумраке нити, достающие почти до самого пола.

– Что за хрень?

Игорь взял покрепче палку и с подоконника попробовал дотянуться до одной нити. Но стоило ему просто завести кончик своего орудия под нарост, как нити резко сократились, палка в руках дернулась, и под потолок медленно поднялись словно скальпелем отрезанные куски дерева.

Торопливо спустившись с подоконника наружу, Фомин с изумлением изучил гладкий срез на палке, выругался и вернулся к завалу. Сменил баллон и начал работать, раскачивая и скидывая вниз обломки кирпича и бетонных перекрытий.

Указанное отчимом сияние Игорь увидел в свое четвертое погружение, уже под вечер. Им почти удалось проделать дыру, в которую мог бы пролезть человек, но мешала длинная балка перекрытия, торчащая поперек всего дверного проема. Игорь привязал к ней веревку, и теперь люди на берегу тянули что есть мочи, пытаясь освободить проход. Балка шаталась, скрежетала и потихоньку поддавалась, клонясь в сторону. В целях безопасности Фомин отошел чуть в сторону, ближе к лежащей на дне опоре упавшего крана.

Свечение появилось незаметно, будто просто подкрутили алого цвета. Темнота по другую от Игоря сторону крана разошлась и подсветилась красным. Источник свечения виден не был, свет существовал словно сам по себе, будто проекция луча далекого прожектора. Зеленая вода стала похожа на кровь, и Игорю стало не по себе. А когда в ухо ворвался голос Старцева, он даже вскрикнул от неожиданности.

– Игорь! Игорь!

– Чего ты орешь, – зашептал Фомин, будто сияние могло его услышать.

– У тебя там все нормально?

– Вроде как.

– Тут опять та воронка появилась, помнишь? Где-то рядом с тобой… О, погодь, вроде пропадает.

Свечение стало угасать, и в какой-то момент Игорю показалось, что он увидел длинный извивающийся столб, тянущийся от дна до самого верха. Но эта картинка так быстро появилась и пропала, так быстро все вновь поглотила темнота, что парень не был уверен, что ему не померещилось.

– Все, ничего не осталось, – сказал Старцев.

– Давайте уберем уже эту чертову балку! Я хочу выбраться отсюда, – нервно проговорил Игорь.

Веревка вновь натянулась, дернула раз, другой. Что-то глухо хрустнуло, и балка повалилась набок, поднимая облако песка и грязи.

– Отлично! Получилось, – сообщил Фомин наверх и полез, цепляясь за корпус крана, на завал.

В дыру действительно можно было пролезть. За ней начинался короткий коридор, оканчивающийся широким проемом, на второй этаж уходила лестница с погнутыми перилами. Игорь специально посветил на потолок, но никаких наростов или других подозрительных образований не заметил. Желание зайти в цех, до которого они так долго добирались, было очень велико. Где-то там его отец… Вернее, то, что от него осталось. И ключ… Третий ключ, который способен открыть такие возможности!

Тихо звякнул зуммер. О, половина баллона опустела. Как раз вернуться на берег. Что ж, большая часть дела сделана, завтра можно все завершить.

Игорь задумчиво похлопал ладонью по камням и пошагал на поверхность.

Эрих аккуратно подцепил вилкой из банки нарезанную соломкой морскую капусту, положил ее на кусок хлеба и с удовольствием откусил, улыбаясь. Семена передернуло.

– Брр, как эта гадость может вообще нравиться, – с отвращением сказал он.

Они вчетвером сидели вокруг фонаря и неторопливо ужинали. Отчим уже спал в «калоше», Херсонец курил в кулак на другом конце лагеря – его было видно по пропадающему и появляющемуся огоньку.

– Как успехи с опытом? – спросил у немца Игорь.

– О, есть результат, – оживился Фишер. – Я оказался не очень прав, но сейчас подкорректировал исходные параметры. Принесенные мной объекты действительно лучше работать на «гнилая земля».

– «Порченая», – поправил Фомин.

– Да, «порченая», забыл, – не смутился Эрих и увлеченно продолжил: – Эта «порченая земля»… Как это сказать? Они словно с объектами на единой волне, понимаете? Ну одного поля яблоко.

– Ягода, – вставил Игорь.

– Я есть сказать, что «порченая земля» – это настоящая земля Посещения. Полностью не земные процессы в ней. И объекты в этих условиях дают наилучший отзыв на совместимость.

– А напомни-ка, чего с чем ты там совмещаешь? – почесал бороду Гоша.

– «Красного черта» и «гремучую салфетку», – ответил за немца Игорь.

– Да, есть так, – подтвердил Фишер. – При ударе «черта» о «салфетку» происходит интересная реакция, выделение света и звука. Я пытался на опытном стенде в Институте доказать, что бесконечное движении «черта» между двумя «салфетками» может привести к pumpen… к нагнетанию, к превращению света и звука в некую энергию.

– Типа вечного светового излучателя? – заинтересовавшись, предположил Старцев.

– Или двигателя! – поднял палец Эрих. – Что, если сделать не один «черт» и две «салфетки», а сто «черт» и сто «салфетки»? Если объединить их в единую структуру?

– Это прямо как батарейки в фонарик вставить, – хмыкнул Игорь. – Иной раз создается ощущение, что все артефакты – это детали какой-то одной огромной машины. Винтики, шпунтики, сальники и подшипники. Главное, собрать в правильном порядке.

– Ты прав, прав! – закивал немец. – Вся Зона – это какая-то замкнутая система, сама в себе. Многие объекты, артефакты, за пределами работают не так или не работают совсем.

– Это потому, что вы не видите общей картины, – раздался незнакомый голос, и из темноты вышел мужчина в потрепанной военной форме без знаков отличия и с простым рюкзаком за спиной. Кисть левой руки была укрыта черной перчаткой. За ним выступили еще трое, ниже ростом и худее комплекцией.

Друзья вскочили с мест, перевернув фонарь. Старцев припал на колено, выхватив пистолет и беря на мушку незваных гостей. Чесноков и Игорь просто сжали кулаки, готовясь к драке. Лишь немец, свалившийся от испуга на бок, лежал и не смел дышать, тараща округлившиеся глаза.

– Тихо, – спокойно сказал мужчина в перчатке. – Мы мирные.

– Эй, а я тебя знаю! – вдруг воскликнул Чесноков. – Ты тот мужик, который приходил к нам в Интернат! Ты бывший пилот Института…

– Руслан Громов, – представился мужчина. – Мы присядем?

Он поднял фонарь и водрузил на место. Полянка вновь осветилась.

Выглядел Громов устало, но эта усталость была какой-то врожденной, что ли. Словно он устал уже очень давно и каждый день живет с этой усталостью, борется с ней, пока не может себе позволить сдаться.

Пришедшие с ним оказались подростками-дифферентами – два парня и девушка. Один из парней поддерживал девушку за локоть. На ней, несмотря на ночь, были большие солнцезащитные очки.

«Слепая», – догадался Игорь.

– С вашего позволения, мы поужинаем? – спросил Громов. – Давно не делали привал.

Старцев вопросительно посмотрел на Фомина, на Чеснокова, потом убрал оружие и сделал приглашающий жест:

– Да, почему бы и нет.

Поднялся немец, участливо предлагая свой складной стульчик девушке. Сам остался стоять, стряхивая с одежды капли пролитой воды.

– Костян Пронин? Олег Терентьев? – узнал дифферентов Гоша, заглядывая в лица. – Вы? С девушкой вроде бы незнаком.

– Олеся, – сказал парень, которого Чесноков назвал Олегом, – худой, с чрезмерно широкой лобной костью и практически отсутствующим носом. – Она не была в Интернате.

– Ясно. А вы, значится, сбежали? – упер руки в боки Гоша, словно имел право как-то влиять на подростков.

– Они ушли со мной, – Громов прямо посмотрел на Чеснокова. – Ушли делать хорошее дело.

Гоша рассмеялся, а Игорь спросил:

– Это какое же, если не секрет?

– Спасать мир, – улыбнулся бывший пилот.

Теперь рассмеялся Старцев, ему несмело вторил Эрих.

Но по лицу Громова Фомин понял, что тот не шутит.

– Давайте так, – сказал гость. – Чтобы не было неловких диалогов, мы не будем затрагивать некоторые темы. Просто поедим, поболтаем, а потом мы пойдем дальше.

– Как же вы с детьми сюда смогли добраться? – спросил Фишер.

Громов посмотрел на своих дифферентов, которые молча вытаскивали сложенные бутерброды, термоса, контейнеры с едой, ответил:

– Дошли. И дальше дойдем.

– По лучам, – брякнул парень, зовущийся Костей.

Игорь заметил, как с лица Чеснокова медленно сползла улыбка.

– Ладно, давайте дадим им покушать, – пресек дальнейшие разговоры Фомин. – Люди устали, им отдохнуть надо. Пойдем, Сёмыч, отойдем.

Оставив Гошу и немца возле «кострища», Фомин отвел Старцева в сторону.

– Они не опасны? – первым делом спросил Семен, наблюдая за силуэтами у фонаря.

– Нет. Вроде бы нет, – ответил Игорь. – Гоша рассказывал про этого пилота. У него друг в Зоне погиб, а он сам почти месяц отсюда выбирался. Говорит, что с помощью «детей Зоны», дифферентов, можно эту самую Зону остановить. Мол, главное, научить их видеть то, что Зона собой представляет на самом деле.

– А, это тот самый? – вспомнил Семен. – Тогда что же, я был прав – кукушка у него точно поехала. Ладно, что у нас там, внизу?

– Ну путь в цех свободен. Знать бы еще как именно погиб мой отец. А то мало ли что нас там ждет.

– Я знаю, – сказал Старцев. – Я у твоего отчима спросил. Он сказал, что батя твой умер на лестничном пролете второго этажа. Говорит, сердце вдруг остановилось. Тут такое случается.

– Интересно, он откуда про это знает?

– Не спрашивал.

– Вся группа отца погибла, – принялся рассуждать Игорь. – Помнишь того, рыжего? Который карту отдал? Он в таком виде был, будто чудом от смерти ушел. Второй, который Саша или Леша, тоже погиб, я его жетон нашел. Отец тут лежит. С ними был четвертый? Отчим? В истории об этом ни слова.

– Ну знаешь ли, – Семен сложил руки на груди. – История эта тоже не шибко документальностью отдает. Может, отчим с ними ходил. Потому и про «Шар» знает.

Игорь пожал плечами. Потом все же ответил:

– Нет, не ходил. Разуваев про то ничего не сказал и сам отчим тоже… Спать, Эрих?

Идущий мимо них немец поднял голову, стараясь разглядеть стоящих в темноте друзей. Ответил, махнув рукой:

– Да, спать. Устал. Спокойной ночи.

– Спокойной, – сказал Игорь. – Будильник поставил? Твоя смена вторая.

– Поставил, спасибо.

– Пойдем к Гоше, – обратился к Семену Игорь. – А то он там что-то завис.

Чесноков действительно выглядел так, словно ему заново открывали глаза на мир. Он сидел, скрестив ноги, и, подавшись вперед, слушал, чуть ли не открыв от усердия рот.

– …тебя же проверяли на болезнь Руффа в детстве? – заканчивал какой-то вопрос Громов, разговаривая с Гошей. – Выявили устойчивые характеристики, которые определили в тебе потенциального дифферента. Так и Зона – она каким-то образом метит своих, открывая им доступ к самой себе. Дает как бы код доступа. Такие люди могут не бояться некоторых ловушек, безошибочно находить безопасные пути, отыскивать самые лучшие артефакты. Но, увы, обычный человеческий организм не выдерживает того потока информации, который пытается его наполнить. Он быстро изнашивается, приходит в негодность. Поэтому лучше всего для этих целей подходят существа, которых Зона сама же и создала.

– Дифференты, – догадался Гоша.

– Именно.

– Но ведь больные много раз убегали сюда, в Зону! – возразил Чесноков. – И гибли так же, как и все остальные.

Громов понимающе кивнул и тут же ответил, словно подобные вопросы были для него обычным делом:

– Гоша, детей ведь тоже не сразу подпускают к розеткам, верно? Ведь ток убивает. Их нужно сначала научить обращаться с ним.

– Интересная тема, – влез Старцев, присаживаясь. – Меня можете научить обращаться с Зоной?

– Тебя? – улыбнулся бывший пилот. – Нет, тебя не получится. Здесь нужны особые ребята, перестроенные.

Он кивнул на жующих подростков.

– Да, жаль, – хлопнул себя по колену Семен.

– Не нужно жалеть, – сказала вдруг Олеся, блеснув в свете фонаря стеклами очков. – Это непросто. Это больно. И страшно.

– Это все равно, что увидеть разом следы полета всех пчел над лугом за день, – подал голос Олег.

– Или услышать в своей голове голос каждого в шумной толпе, – вставил Костя.

– Или чувствовать жар в руке от красного цвета, – добавил Гоша, поворачиваясь к Старцеву. – Сём, поверь, я знаю о чем они говорят. Я сегодня вас так же через ловушки вел, помнишь? Там тропинка была, много тропинок. И линии в воздухе. И цвет у аномалий… Он разный, по-разному ощущается на тактильном уровне – холодно, горячо, колюче. Не объяснить, извини.

Он вновь повернулся к Громову.

– Но ведь здесь без блокаторов плохо, – сказал он. – Я без блокаторов сознание теряю, и мозг плавится.

Ему ответил Олег:

– Это как резкий передоз от Зоны. Перетерпеть надо, потом полегче.

– И все же, – вмешался Семен. – В чем же ваш план спасения мира?

– У меня есть… друзья, – не стал юлить Громов. – Один из них за очень короткий срок из обычного человека превратился в дифферента, сразу на крайней стадии. Из-за такого слишком форсированного развития он не успел утратить свое человеческое сознание и пока что может общаться со мной, с нами. Он очень продвинулся в изучении природы Посещения, может видеть ее такой, какая она есть на самом деле. Это совсем другой уровень реальности, это даже не наш трехмерный мир…

– Воу, стоп, – поднял руки Старцев. – Хватит. Не надо мне этой метафизики, не люблю я ее. Но вот вы, конкретно вы, что хотите сделать?

– Мы хотим заставить Зону прекратить расширяться, – ответила Олеся звонким девичьим голоском.

– А может быть, и вовсе повернуть все вспять, – подытожил Громов. – Только времени мало, мой друг очень быстро теряет связь со всем человеческим.

– Да, – протянул Старцев, откидываясь на локти. – Круто, нечего сказать. Что скажешь, Горыныч, а?

Фомин ничего не ответил, он сидел и задумчиво смотрел на прячущих под кепками и капюшонами лица детей-дифферентов, на спокойного и чуть насмешливого пилота Громова.

– А кто может научить обращаться с Зоной? – вдруг спросил Чесноков. – Вы?

Громов засмеялся, качая головой.

– Нет. Я не обладаю этими знаниями, я – обычный человек. Мой друг может. Эти вот ребята могут. Сама Зона может, но ее уроки могут быть чересчур жестокими.

Гоша тряхнул своими серебристыми волосами, замолчал, глядя на фонарь.

– Ладно, – пилот поднялся. – Спасибо за компанию и приют. Мы покушали и пойдем дальше.

– Но ведь ночь? – удивился Игорь. – Может, утром?

Пилот покачал головой.

– Ночь нам не помеха. Да и спешим мы, опаздываем. Еще раз спасибо. Берегите себя.

– И вы себя берегите, – махнул им с земли Старцев. – Удачи в спасении мира.

– Не принимай в Зоне блокаторы, – дал совет Чеснокову Олег, закидывая за спину рюкзак. – Они тебя глушат.

Игоря не покидало ощущение, что он забыл что-то важное. Что-то такое, что необходимо выяснить. И срочно!

– Постойте! – нагнал он уходящих в сторону рощи Громова с группой. – Мне нужно спросить!

А они даже фонариками не пользовались – просто шагали себе в темноте. Остановились, обернулись.

– Что ты хотел? – подал голос Громов.

– «Шар»! – выпалил Игорь. – «Золотой шар»! Все, что о нем говорят, правда или выдумки? Мне это нужно знать!

– «Шар»? – переспросил пилот. – Это вы его здесь ищете?

– Да… Нет… Вы мне скажите, он на самом деле исполняет желания?

Громов вздохнул, оглянулся на своих спутников. Ответил наконец:

– Если бы все было так просто, то мы бы не шли сейчас туда, куда идем. «Шар» на самом деле выглядит иначе, не так, как мы его видим. В нем есть… душа, назовем это так. И эта душа самостоятельна. Поэтому вне Зоны «Шар» бесполезен – душу нельзя вынести за пределы Зоны.

Пилот закашлялся, прижимая ко рту платок. Игорь вдруг понял, что Громов болен. Еще бы, столько мотаться по этим чертовым землям!

Откашлявшись, Громов продолжил:

– Ты не можешь приказать «Шару», как джинну из лампы, сделать что-то конкретное. Он сам определяет, чего тебе хочется больше всего. И вроде бы это не самая плохая сделка, если бы не одно «но».

Громов подошел ближе и произнес голосом, который пробрал Игоря до костей:

– Исполняя желание, «Шар» меняет твою реальность. И тут срабатывает эффект домино – мы сдвигает одну костяшку, а падают все остальные. Минус меняется плюсом, но и плюс минусом. «Шар» дал тебе долголетие, но отнял ноги. Дал здоровье, но отнял его у близкого человека. Дал богатство, но где-то разрушил дом. Исполнение твоего желания может испортить жизнь тем, кого ты любишь.

Громов вдохнул ночной воздух, отступил назад.

– К тому же мы не уверены, что «Шар» исполнит то, что нам нужно, – сказал он напоследок. – Так что будем пробовать своими силами. Если уж не получится, то тогда, быть может… Ладно, до свидания. Рад был поболтать.

– До свидания, – Игорь, проводил взглядом фигуры гостей, пока они не скрылись в темноте, потом развернулся и пошел обратно к лагерю, стараясь осознать все услышанное. Увидев, что друзья еще не разошлись, он подошел к ним, уселся возле фонаря и сказал серьезным тоном:

– Мужики, мне нужно рассказать вам кое-что.