Полоса отчуждения Новосибирской Зоны Посещения

Снег доходил почти до колен, ноги то и дело проваливались, и приходилось хвататься то за деревья, то друг за друга, чтобы не упасть.

– Гоша там не замерзнет? – тяжело дыша, спросил Семен. – А то он не по погоде одет.

– Если мы недолго, то нет. Хорошо еще, что уговорили его остаться, – выдохнул клуб пара Игорь.

Он остановился, сдвинул на затылок шапку, вытирая вспотевший лоб. Оглянулся, стараясь рассмотреть сквозь черные стволы леса оставленную на дороге «Чайку» Чеснокова. Нет, далеко отошли, не видно. Оно и к лучшему.

– Далеко еще? – спросил Старцев.

Фомин вновь нахлобучил шапку по самые глаза, осмотрелся. Так, вон старая вышка сотовой связи, увешанная армейскими параболическими «тарелками», вон чистая от деревьев пожарная просека. А вон, над далекими деревьями, вверх поднимается белесая стена тумана. Там уже Периметр.

– Не, не далеко. Где-то тут, – ответил он.

– Что это за Маша такая? – Семен хитро улыбнулся. – Ты как-то к ней слишком быстро сорвался.

Игорь передразнил выражение лица друга, ответил не скрывая:

– Маша как Маша. Племянница Разуваева.

Старцев лишь хлопнул себя по ноге, воскликнул:

– Ну ты даешь! Молодец! Мужик! Дядя в курсе, что ты его племянницу…

– Чего ты орешь? – пресек поток острот Игорь, опасливо оглядываясь, словно их могли слышать. – Не знает. И я ее не того… этого… тьфу на тебя!

– Эй, – раздалось со стороны засыпанного снегом бурелома. – Долго ржать будете?

– Маша? – переспросил Фомин.

– Кого-то еще искал? – Голос у девушки был раздраженный. Или напуганный. Или все сразу.

Маша сидела под навесом из кривых корней поваленного дерева. Несмотря на то что на ней были теплые шаровары, хороший норвежский пуховик и вязаная шапочка, было видно, что девушка сильно замерзла. Ее торчащие пружинками волосы покрылись инеем, на ресницах поблескивал лед. Лишь зеленые глаза горели на бледном лице, пронзительно сверля взглядом парней.

– Чего вы так долго? – набросилась Маша, как только друзья подошли к ней.

– Эй-эй, полегче! – осадил девушку Игорь. – И так летели как сумасшедшие, чуть машину не угробили. Я вообще до конца не понимаю, на кой ляд мы сюда неслись? Я что, твой личный Бэтмен? У тебя, вообще, мой номер мобильного откуда?

– У дяди Пети подсмотрела. Надо будет, могу и адрес узнать. А по поводу Бэтмена… Ну ты же ведь приехал, – резонно заметила Маша, протянула ладонь в варежке Семену. – Мария.

– Семен, – Старцев пожал девушке руку– Друг Бэтмена.

– Очень приятно, – Маша вновь повернулась к Игорю. – Ты не обольщайся, я к тебе обратилась потому, что больше никого не знаю, кто бы мог помочь в такой ситуации.

– В какой «такой»? – насторожился Фомин.

Девушка шмыгнула носом, словно обдумывая как бы лучше рассказать.

– Двоих наших схватил патруль, – начала она.

– «Наши» это кто? – спросил Старцев.

– Я так понимаю, грачи, – догадался Игорь. – На фига ты с ними общаешься, Маша?

– Тебя забыла спросить…

– «Грачи» – это кто? – не понял Семен.

– Последователи Филиппа Грача, священника, объявившего войну артефактам, – пояснил Фомин. – Считают, что рост Зоны происходит из-за того, что внеземные объекты распространяются по Земле. Мол, Зона за ними тянется или что-то в этом роде. Потому собирают и уносят их обратно. Только один хрен Зона новые родит. Помнишь, Гоша, были уже такие, только назывались Черными Ангелами? У которых кукушка съехала от какого-то там артефакта, и они делов наворотили?

– Это которых вырезали под корень?

– Они самые. Так вот эти грачи вроде них. Только более мирные и без фанатизма.

– Дурак ты, – обозвала его Маша. – Все не так просто… Да что я с тобой разговариваю! Времени нет!

– Твоих забрал патруль, – повторил Семен, делая кистью круговое движение, подстегивая дальнейший рассказ. – И?

– Мы шли на ту сторону, – начала сначала девушка. – Точнее, шли мои товарищи, я их провожала. А тут патруль налетел. Я успела спрятаться, товарищи попытались прорваться, но их взяли. Теперь они в сторожке сидят.

– И? – выразительно посмотрел на нее Старцев, мол, договаривай.

– И их надо освободить, – словно сказав само собой разумеющееся, поставила точку Маша.

Фомин на секунду потерял дар речи. Потом внятно и медленно переспросил:

– Мы должны напасть на патруль ООН и отбить твоих сектантов?

Маша пропустила мимо ушей слово «сектанты» и утвердительно кивнула.

Друзья переглянулись.

– Они не просто патрульные, – торопливо заговорила девушка. – Они связаны с местными бандитами. Я смогла подобраться близко к сторожке и подслушать разговор. Военные говорили, что хотят продать изъятые объекты. Звонили кому-то.

– Коррупция? – посмотрел на Игоря Старцев.

– Если службу тащат наши братья-славяне из недалекого зарубежья, то повсеместно, – откликнулся Игорь. – С европейцами сложнее, у них менталитет не такой гибкий.

Он повернулся к девушке:

– Маша, в любом случае…

– У них «смерть-лампа» и «алая сеть».

– Твою мать, – выругался Игорь.

Эти объекты проходили по классификации «А», как особо опасные, способные привести к массовым жертвам и разрушениям. Даже ученым запрещалось без специального предписания выносить их с территории Посещения. Поговаривали, что военные тайно вывозили подобные артефакты, чтобы с их помощью создать новое оружие, но то слухи. А тут – вот они, смертельные игрушки, в шаговой доступности. Продажным патрульным делов-то – продали и забыли. А что с этим «добром» сделают бандиты? Да все что душе угодно!

– Что ж ваши так беспечно такие артефакты таскают? – зло процедил Фомин.

– У них был пистолет. Но тут патруль, они не решились…

– Кстати, это патруль, – запоздало заметил Старцев. – За нападение можно легко пулю схлопотать. Или срок большой. А то еще и подмогу вызовут, доказывай потом, что во имя благих намерений на государственных служащих напал. Может, сообщим куда следует?

Игорь хмыкнул – он впервые слышал, чтобы бандит, к коим он опосредованно относил Семена, советовал обратиться к властям. Но сказал другое:

– Тут, Сём, другой расклад. Этим ребятам свидетели не нужны. Грохнут они грачей, если еще не…

– Нет! – испуганно воскликнула Маша, но тут же взяла себя в руки. – Не убили их, я бы услышала.

– Ну если ножом… – предположил Старцев.

– Харэ стращать, – перебил друга Игорь. – Только что мы можем сделать? У нас ни оружия, ничего. Сёмыч, ты пуст?

Старцев развел руками – само собой, после вчерашнего происшествия со стрельбой он предпочел по городу с пистолетом не ходить и где-то его прикопал. Надеялся, что Херсонец удовлетворился результатом своей мести, а вот попасться компетентным органам со стволом на кармане чревато более чем.

– Может, вот это пригодится, – неожиданно вспомнила Маша и вытащила из-под снега полупустую спортивную сумку. Вжикнула молния – и Игорь присвистнул.

На дне сумки валялись, словно бросовый лом, всевозможные артефакты. Некрупные, в основном дешевые или вовсе не работающие, вроде выдохнувшихся «этаков». Но было среди них и кое-что интересное.

Фомин протянул руку и выложил рядом с сумкой две похожие на пузатые пуговицы «зуды» и скрученную недлинной пружиной «вертячку». Покрутил в руках «баньши», но та не откликалась на прикосновения, а значит, была разряженной. Жаль, можно было бы шороху устроить…

– План такой, – повернулся он к Семену и Маше. – Слушайте и запоминайте…

Сторожка была одной из многих, оборудованных вдоль всего Периметра специально для ооновцев. Собой они представляли перевозные «времянки»-«кунги» с отоплением от небольшой газовой печи, ограждением из сетки-«рабицы» и колючей проволоки. Дешево и сердито, как раз чтобы дежурные смены на маршруте могли немного отдохнуть и отогреться.

Сейчас перед забором, в стороне от входа, стояли два камуфлированных армейских квадроцикла. Из небольшой трубы на крыше вяло поднимался дымок, за подсвеченным медовым светом окошком мелькали силуэты людей.

Семен вышел из леса прямо напротив двери сторожки. Он поднял воротник тулупа, надвинул на глаза шапку, сунул руки поглубже в карманы. Тяжело пошел через снежную целину прямо к сторожке, пряча лицо от ветра и высоко поднимая ноги.

В это время Игорь и Маша незаметными тенями крутились возле квадроциклов.

Подойдя прямо к сетчатой калитке в заборе, Старцев громко оповестил:

– Эй! Я приехал!

В сторожке гулко затопали, потом дверь со скрипом открылась, и в клубе пара на крыльцо вышел плечистый ооновец в расстегнутом бушлате. За его спиной мелькало лицо второго военного.

Патрульный подозрительно посмотрел на Семена, прищуренным глазом окинул окрестности.

– Ты кто? – наконец спросил он.

– А что, ты много кому звонил? – нагло ответил Старцев, облокачиваясь на сетку. – Я по поводу хабара.

– Почему один? – Ооновцу явно не нравился неизвестный гость, он положил руку на ремень, поближе к кобуре.

– Остальные сейчас будут, – уверил военного Семен. – Эти придурки, у которых вы лут изъяли, еще живы?

– Живы. Тебе-то что?

– Связаны?

– Связаны.

– Крепко?

– К трубе прикованы. Эй, а ну скажи-ка от кого ты? – Патрульный повысил голос и требовательно дернул подбородком.

– Там все написано, – глаза Семена улыбались, когда он вынул руку из кармана и щелчком отправил в полет маленький, похожий на диск предмет.

«Зуда» пролетела сквозь крупную ячейку сетки и упала к ногам военного.

– Что?.. – успел задаться вопросом патрульный, наклоняясь чтобы разглядеть упавший предмет.

Первыми эффект ощутили сидящие на ветке березы вороны. Истошно вереща, они сорвались прочь, стремительно разлетаясь кто куда. Потом упал в снег Семен, что есть мочи зажимая ладонями уши. Патрульный отпрянул, пытаясь выхватить пистолет…

Всех накрыло пронзительным визгом, словно гигантский нож скользил самым кончиком по стеклянной тарелке. Следом налетела оглушительная какофония, заполнившая собой все, сотрясающая все нервные окончания, заставляющая мозг биться в черепной коробке. Разрушительная по силе паническая атака подхватила людей, погнала их прочь, орущих и вопящих.

Как только «зуда» сработала, взревели моторы квадроциклов. Дверь домика, а за ней и калитка распахнулись, выдавленные стремящимися наружу военными. Они бежали сломя голову, теряя амуницию и расшнурованные ботинки. Не в силах бороться с внеземной силой, катился прочь по насту Старцев, крича и хватая ртом снег. Было слышно, как бьются в домике прикованные к трубе грачи.

Квадроциклы рванули почти одновременно и почти в одну и ту же сторону. Звонко натянулись прицепленные к сторожке буксировочные тросы. Моторы натужно рыкнули, раздался хруст, и «времянка», сметая шаткий забор, поползла, набирая скорость, вслед за четырехколесниками.

Эффект от «зуды» кончился так же неожиданно, как и начался, – все разом прекратилось, лишь осталось послевкусие от сжатых до хруста зубов. Но похожий на снеговика Старцев не дал патрульным опомниться и схватиться за разбросанное оружие – он швырнул в их сторону вторую «зуду», а следом – «вертячку». Сам же побежал за укатывающей по полю времянкой, оставляющей за собой широкую просеку в сугробах. За его спиной вновь завыло, засвистело, разгоняя перепуганных людей, а помимо всего прочего вокруг них стремительно прыгало и скакало, поднимая искрящуюся снежную пыль.

Из леса выезжали на трофейной технике, бросив развалившийся «кунг» на опушке. Двое грачей ехали на прицепленной позади четырехколесника Старцева столешнице, вытащенной из сторожки. Они прижимали к себе сумки с опасным грузом.

Маша сидела позади Фомина. Когда они выехали на просеку и квадроцикл пошел ровнее, девушка подалась вперед, сильнее прижимаясь к спине парня и сказала:

– Спасибо.

Фомин ответил не оборачиваясь, но расплываясь в глупой улыбке:

– Спасать тебя становится привычкой.

Девушка не отстранилась, но в ее голосе прорезались упрямые нотки «обычной» Маши:

– А я и не настаивала. Ты сам прибежал.

– Я вообще не понимаю, как ты со мной можешь общаться? – съязвил Игорь, в глубине души довольный похвалой. – Я же сталкер, артефакты таскаю из Зоны. Ты же презирать меня должна.

– Ты же не опасные таскаешь, – ответила Маша, но спохватилась. – Хотя нет, ты прав. Конечно презираю!

– Игорь! – докричался до друга Семен, махая телефоном. – Я Гоше дозвонился, он нас подхватит! Доезжаем до дороги и бросаем тарантасы!

Фомин кивнул. Конечно, не стоило слишком долго разъезжать на угнанной у миротворцев технике. Какие бы они продажные ни были, как бы долго ни разбирались, кто же их мог так нагло выставить, но до своих ооновцы достучатся быстро. Потому как утрата казенного имущества. А там – вертолеты, погоня и тюрьма. Нет уж, нужно как можно быстрее…

Друзья перевалили через пригорок и съехали вниз, к дороге.

Прямо к трем огромным черным внедорожникам с эмблемой МИВК. За ними было почти не видно раритетной «Чайки», сиротливо притулившейся у обочины.

– Дядя? – испуганно пискнула Маша.

– В машину! Быстро! – рявкнул Разуваев, стоящий в окружении вооруженных карабинами охранников в черной форме.

Все всё поняли. Неизвестно как, откуда и почему здесь оказались рэксы во главе с начальником безопасности Института, но сейчас они были на нужной стороне. Поэтому, оставив мысли о последствиях на потом, Игорь бросил квадроцикл, подхватил Машу, помогая ей спрыгнуть на землю, и бросился в распахнутое чрево джипа. Его примеру последовали Семен и грачи, которых усадили в другую машину. Перед тем как дверь захлопнулась, Фомин успел разглядеть за рулем «Чайки» одного из бойцов Разуваева. Насупленный Чесноков сидел рядом, демонстративно сложив руки на груди.

Разуваев уселся на переднее сиденье, и машина мягко снялась с места, понеслась по зимней дороге. За ней – джип с Семеном и грачами, позади – автомобиль Гоши.

– Дядя, ты что, опять следишь за мной? – возмущенно воскликнула Маша.

Они с Игорем сидели на заднем сиденье. С правого боку над Фоминым нависал плечистый рэкс, который практически придавил парня к девушке.

– Плохо слежу, – Петр Вячеславович, казалось, пребывал в ярости, но сдерживался сколько мог и лишь недобро зыркнул на своего водителя, словно тот был ответственен за неудавшуюся слежку. А может, и был, уж больно достоверно он съежился под испепеляющим взглядом начальника.

– Да как ты мог? – взвилась Маша.

– Тебя высадить? – повернулся к ней Разуваев, и Игорю невольно захотелось отодвинуться от девушки, чтобы не попасть под горячую руку.

– Высади! – упрямо сжала губы Маша, глядя дяде глаза в глаза.

– А вот фиг тебе! – рявкнул Петр Вячеславович и отвернулся, злобно сопя.

Девушка тоже отвернулась к окну, напряженная словно струна.

Так ехали некоторое время, слушая лишь мерный гул мотора. Игорь заметил, что кортеж Разуваева намеренно выбрал маршрут по объездной дороге, чтобы въехать в город с противоположной от Зоны стороны.

В кармане завибрировал сотовый телефон. Игорь покосился на охранника, который при желании мог бы оторвать ему руки, медленно сунул пальцы за отворот пуховика и потянул на себя мобильник. Безопасник лишь покосился и, когда телефон появился на свет, отвернулся к окну.

– Алло, – как можно более спокойным тоном ответил на вызов Игорь.

– Спроси у этих полудурков долго нам еще вокруг да около мотаться, – раздался раздраженный голос Чеснокова. – У меня бензин не казенный.

В салоне было тихо, потому каждое слово Гоши четко и ясно доносилось до слуха всех присутствующих. Маша сдавленно прыснула от смеха. Разуваев повернул голову и грозно покосился на Игоря.

– Я думаю, что недолго, – осторожно ответил Фомин, не спуская глаз с начальника службы безопасности. – Надеюсь, что недолго.

– Главрэкс рядом? – поинтересовался Гоша.

Разуваев повернулся еще сильнее.

– Угу, – промычал Фомин, нервно сглатывая.

– Скажи ему, что нас будут искать, – посоветовал Чесноков. – Скажи, что если с нами что-то случится…

– Гоша, я перезвоню, – Игорь посчитал за лучшее не злить Разуваева сверх меры, потому скинул звонок и убрал телефон обратно в карман.

Начальник безопасности удовлетворенно кивнул.

Машины остановились у небольшого расчищенного пятачка на окраине Искитима. Людей здесь было мало, в основном бабульки с торбами и не очень трезвого вида мужички. Они жались к ларьку с надписью «Шаверма вкусная», расположенному прямо возле домика транспортной остановки с указателем «Конечная». Напротив них пыхтели, прогреваясь, два скособоченных маршрутных автобуса с курящими в окна водителями.

– Игорь, выходи, – сказал Петр Вячеславович.

– А я? – дернулась Маша.

Разуваев не удостоил ее ответом, лишь что-то пробурчал и вышел из джипа, хлопнув дверью.

На улице заметно похолодало. Разомлевшее от тепла тело тут же схватил морозец, и Игорь поспешил застегнуться, натягивая шапку. Нашел глазами вышедшего из второго внедорожника Старцева, который, судя по мятой физиономии, успел вздремнуть, а также Гошину «Чайку», из которой вылез безопасник.

– Спасибо за Машку, – сказал Разуваев, глядя в сторону. Он тяжело вздохнул, и Игорь вдруг понял, насколько этому влиятельному человеку нелегко.

– Не за что, – от души ответил Фомин.

– Взрослеет девчонка, – задумчиво продолжил Петр Вячеславович. – Научилась от моих хлопцев отрываться. Хорошо, что сегодня смогли ее вовремя отыскать.

Фомин молчал, не зная что в таких случаях надо говорить. Наверное, как-то успокоить. Но чем он, Игорь Фомин, мог успокоить такую личность, как Разуваев? Глупым советом? Нет уж, лучше промолчать.

Начальник безопасности МИВК еще раз вздохнул, потом помассировал лицо широкими ладонями и повернулся к Игорю уже таким, каким его привыкли видеть – жестким и властным.

– Племянница и ее дружки поедут с нами, – сообщил он Игорю. – Об объектах мы тоже позаботимся. Спасибо и помни, мои предложения все еще в силе. Береги себя.

Он протянул руку, и Фомин с чувством пожал ее.

Но, прежде чем Разуваев сел в джип, Игорь поспешно воскликнул:

– Постойте, Петр Вячеславович! Скажите, где именно погиб мой отец?

Разуваев остановился у раскрытой двери, повернулся и пристально посмотрел на Игоря. Тот не отвел взгляд.

– Объект «Снежинка», второй корпус.

В «Саманте» сегодня было пустынно. В верхнем зале, где расположились друзья, меланхолично скучал за кружкой пива интеллигентного вида мужчина в очках, за соседним столиком две девчонки-студентки пили кофе с кексами. Снизу изредка доносился стук бильярдных шаров.

Официантка вышла из кухни, где болтала с поваром, вытащила из кармана передника блокнот и подошла к столику, сделав заинтересованный вид.

– Что-нибудь еще принести? – поинтересовалась она.

– Глинтвейн повторите, пожалуйста, – откликнулся Старцев, отодвигая пустой бокал.

– Два, – поддержал его Гоша.

Официантка кивнула, посмотрела на Игоря.

– Ничего не надо, спасибо, – мотнул головой Фомин. – Я еще чай не допил.

Когда официантка ушла, разговор между друзьями продолжился.

– Что мы знаем про этот объект «Снежинка»? – спросил Гоша, вытаскивая из-за пазухи трубку и выкладывая кисет с табаком.

– Небольшой секретный завод, работавший до Посещения на оборонку, – со знанием дела сказал Старцев. – В целом ничего таинственного там не производили, делали железобетонные конструкции для подземных бункеров.

– Судя по тому, что слышал я, – добавил свои познания Фомин. – Место там дурное. Рядом Бердск и водохранилище, к которому лучше вообще не приближаться. После последнего расширения Зоны там что-то произошло и завод почти полностью ушел под воду.

– Совсем ушел? – не отрываясь от забивания трубки табаком, спросил Гоша.

– Большей частью, – Игорь попытался вспомнить что-нибудь еще из услышанного на флэту у Крыса, где гуляли многие истории про Зону. – Нужно учитывать и то, что это изначальная территория Посещения, а значит, там ловушек как блох на дворовой собаке. Ну и так, всякой другой чертовщины выше крыши.

– Ты туда ходил? – спросил у него Семён.

– Нет, конечно! – замахал руками Игорь. – Я только до старого Периметра добирался и то – вместе с вами. Туда вообще мало кто суется без особой нужды.

– Нужен проводник, – резюмировал Чесноков. – И костюмы для подводного плавания.

Фомин с изумлением уставился на невозмутимо прикуривавшего трубку Гошу.

– Какого подводного плавания? – переспросил он.

Чесноков убрал попавшую в рот шерсть, закусил мундштук и сказал тоном, словно общался с умственно отсталыми:

– Завод затопило. Чтобы добраться до места гибели твоего, Игорь, отца, придется нырять.

Семен крякнул, откидываясь на спинку кресла.

– В Зоне в воду не лезут, даже я знаю, – поучительно произнес он.

– Даже он знает, – указал на Старцева Игорь, не сводя глаз с Чеснокова. – Это же полнейшее безумие, Гоша.

Чесноков отмахнулся.

– Скучные вы, – он отвернулся, выпуская струйку дыма. – Закоснели. Присохли и приросли.

Гоша подался вперед, абсолютно серьезным голосом сказал:

– Вы поймите, это же не какой-то там артефакт, это, мать его, «Золотой шар»! Это все равно, что джекпот сорвать, когда всю жизнь масть не шла. Такой шанс упускать нельзя!

– Чеснок… – попытался ответить Фомин, но Гоша не дал ему сказать.

– Что «Чеснок»? – Дифферент прищурил свои глаза без белков, от чего стало казаться, что под веками у него тьма. – Какие тут могут быть еще споры? Это же «Шар», исполняющий желания! Любые желания! Самые сокровенные! У вас что, нет таких желаний, из-за которых бы все отдали?

– Есть, – ответил за всех Игорь.

– И у меня есть, – Чесноков ткнул себе в грудь трубкой. – И не одно.

– Например? – между делом спросил Семен.

– Да чтобы вон Зона эта проклятая исчезла насовсем! – Гоша кивнул в сторону окна. – Чтобы стать как все, а не как вот… это!

Гоша указал на свою бороду и лицо.

За столом воцарилось молчание. Семен задумчиво разглядывал чайник, Игорь ковырял зубочисткой скатерть. Всем было неловко.

– Я к чему, мужики, – уже спокойным тоном подвел итог Чесноков. – У нас у всех есть неразрешимые проблемы, которые вдруг стало возможно разрешить. И мы будем последними дебилами, если упустим такой шанс.

Он вновь сунул в рот трубку и уставился в окно, давая понять, что все сказал.

Слова друга заставили Фомина задуматься. На самом ли деле возможность воплотить в жизнь любое желание стоит непомерного риска? И ради какого именно желания он готов поставить на кон всю свою жизнь?

Но, чем дольше Игорь думал, тем больше, к собственному удивлению, осознавал, что таких глобальных желаний в общем-то и нет. Денег много? Хорошо бы, но он лучше заработает, чем сгинет в глубинах Зоны. Здоровья? Пока не жалуется. Высокого положения в обществе? Заманчиво, но, если честно, не привлекает. Чего же еще?

Фомин так озаботился этим вопросом, что начал перебирать все глобальные проблемы, о которых слышал.

Мир во всем мире? Ну нет у него такого сокровенного желания, хоть плачь. Как и нет желания накормить всех голодных и дать кров всем бездомным. Это хорошие идеи, но, ей-богу, не живет ими простой искитимский парень. Более того – и этот факт особенно поразил Игоря, – не желает он и скорейшего исчезновения Зон. Потому как где-то в глубине души понимает, что попросту не представляет каково это – жить в мире, где не было Посещения? Он с самого детства пропитывался этой атмосферой, дышал и жил ею. Он попросту не знает иной жизни. И не знает как ее можно желать!

Отлузгав в голове всю наносную шелуху, Игорь ясно увидел лишь одну цель, ради которой был готов на все, – вылечить мать. Для этого могут пригодиться деньги, здоровье, положение в обществе и все остальное, что хоть как-то может оказаться полезным. А если это стоит всего лишь пожелать, то… Ради этого он готов идти хоть к черту на рога.

– Я согласен, – тихо сказал Игорь.

– Что? – не понял Гоша.

– Я согласен. Я пойду за «Шаром», – громче сказал Фомин.

– Вот и отлично! Сёмыч? Ты как?

Старцев широко улыбнулся, приобняв дифферента.

– Куда же я вас одних отправлю? Конечно я с вами!

– Тогда нужен проводник, – хлопнул ладонью по столу Чесноков. – И костюмы для ныряния.

– По поводу проводника надо помозговать, – кивнул Игорь. – А вот по поводу костюмов есть одна мыслишка.

С Фишером Игорь встретился в небольшом дворике позади гостиницы «Уют». На встречу немец пришел разодетый, словно герой шпионского романа, – в тяжелом зимнем пальто с поднятым воротником, в вязаной шапке с длинными «ушами» и в солнцезащитных очках, которые в наступающих сумерках выглядели по меньшей мере странно.

Он подошел к сидящему на спинке заметенной снегом скамейки Игорю, остановился в метре от него.

– Здравствуй, – прогудел Эрих.

Игорь разглядел в очках собственное отражение, усмехнулся.

– Эрих, ты меня, вообще, видишь?

Немец поежился, быстрым движением сорвал очки и спрятал их в карман. Его глаза выглядели испуганными.

– Кто тебе узнать мой телефон? – спросил Фишер.

– Лаборанты сказали. Блин, Эрих, хватит нервничать, я опять твой русский не понимаю. Чего ты так разоделся?

Фишер секунду помолчал, потом пожал плечами. Сказал сконфуженно:

– Ты не звонить раньше. Я удивился. Ты сказать, что дело важно, срочно увидимся, я решать, что это нелегально.

Игорь раздраженно зарычал, потрясая руками, потом слез со скамейки и протянул немцу руку.

– Давай по новой. Привет, Эрих.

– Привет, Игорь, – уже спокойнее ответил Фишер, пожимая ладонь Фомина.

– Вот, уже лучше. Расслабься, Эрих, ничего ужасного не происходит. Я просто хочу поговорить. Так что давай возвращай свой понятный русский язык и хватит изображать из себя Джеймса Бонда.

К чести Эриха, тот быстро переключился, расслабился и даже улыбнулся.

– Я думать, что дела мафии.

– Да с чего ты взял, что я в мафии? – возмущенно спросил Игорь.

Фишер неопределенно качнул головой.

– Короче, – решил перейти к делу Игорь, потому как уже начал замерзать. – Помнишь, ты говорил, что тебя в Зону не пускают?

– Да, конечно.

– Есть вариант выбраться за Периметр.

– Нелегально? – нахмурился немец.

– Да.

Фишер наморщил лоб. Фомин же заметил, насколько же за время работы в Искитиме обрусел Эрих: еще год назад после подобного предложения он бы уже сбежал в ужасе, а после доложил бы рэксам про попытку склонения к незаконной деятельности. Ибо так по инструкции. А сейчас, глянь-ка, не пугается, не убегает. Понял, что не всегда «правильное» является «верным».

– Что есть предложить? – наконец спросил Эрих, поднимая на Игоря свои голубые арийские глаза.

– Я обещаю тебе выход в Зону. Не далеко от Периметра, но тебе же далеко и не надо, верно? Ты там проведешь свои эксперименты, опыты или что еще нужно. Да, это нелегально, но если все сделаем правильно, то никто ничего не узнает.

Фишер кивнул, показывая, что все понял и готов слушать дальше.

– Но у меня к тебе встречная просьба, – продолжил Игорь, видя, что завоевал внимание собеседника. – Мне нужна пара ваших костюмов высокого класса защиты. Хотя бы на время.

Брови Эриха все же поползли вверх и пропали под торчащим из-под шапки ежиком соломенных волос.

– Schutzanzug? – удивленно переспросил Фишер. – Зачем?

– А ты как думаешь, Эрих? Надо.

– Это тяжело достать…

– Я их возьму на время, – попытался успокоить немца Игорь. – С возвратом. У вас их все равно навалом, они как расходный материал проходят. Я уже узнавал.

– Запрет на вынос имеется.

– Знаю. Но тебе, как члену исследовательской группы, получить не составит труда. И вынести за пределы Института.

– Это все равно опасно, – было видно, как в Эрихе проходит внутренняя борьба. – Могут проверить по книга учета. Я за Периметр не допущен, могут возникнуть вопрос.

– Скажешь, что взял для опытов в лаборатории, делов-то.

– На проходная могут проверить…

– Перекинешь через забор, я место покажу где камер нет.

– Но…

– Эрих, – твердо решил расставить приоритеты Фомин. – Ты сам говорил, что для тебя практический опыт необходим. Что тебе не дают проверить свою теорию, что зажимают и не позволяют развиваться. А тут – такой шанс! Да даже если тебя поймают с этими костюмами, то чего сделают? Выговор влепят?

Фишер пожал плечами, тяжело вздохнул.

– Наверное, ты прав, Игорь. Я просто не привыкать вот так…

– Еще недавно ты просил тебя с мафией познакомить, – напомнил Игорь. – Это было бы более привычно?

– Nein, – покачал головой Эрих. – Не привычно. Когда это надо сделать?

– Чем быстрее, тем лучше.

– А выход в Зона?

– Чуть попозже. Я вернусь… кое-откуда и все тебе устрою.

Эрих внимательно посмотрел на Фомина.

– Тебе костюмы надо, чтобы идти в Зона?

Игорь многозначительно промолчал.

– Игорь, я иду с тобой, – решительно сказал Эрих, приосанившись.

Такого поворота Фомин не ожидал.

– Чего? Нет, Эрих, так не пойдет.

– Мой костюмы – мой правила.

Фомин восхитился.

– Вот ты намастырился права качать! Эрих, дружище, пойми – куда мы идем, очень опасно. Тебе ведь не надо сильно в Зону уходить, верно? А нам надо. Зачем тебе рисковать зря.

– Я исследователь…

– Мне для опыта надо besudeltes… «порченая земля», – выпалил Фишер.

Фомин оторопел. Переспросил:

– Это поэтому тебя Шнайдер не хотел выпускать? Из-за того, что тебе надо проводить опыты в местах, где живому человеку делать нечего?

Эрих смущенно кивнул.

– Ты псих, Эрих, – вынес вердикт Игорь.

– Я – ученый, – стукнул себя кулаком в грудь немец. – Рисковать – профессия.

Тут уже задумался Фомин. Тащить за собой в Зону одержимого манией научных открытий немца – прямо скажем, не самая лучшая идея. Да и «порченая земля» встречается только за старым Периметром, ближе к эпицентру, а туда еще дойти надо. С другой стороны, без Эриха костюмы не добыть, а они очень нужны. Все равно придется идти чуть ли не до Бердска, а там этой «земли» как грязи. Пока Эрих будет ковыряться со своими опытами, они найдут отца Игоря, достанут третий ключ и найдут «Шар». А потом… Потом все будет хорошо. С иными мыслями нечего даже соваться «за забор».

– Ладно, – наконец ответил Игорь. – Договорились. У тебя мой номер теперь есть, звони как все решишь.

На том и попрощались. Эрих пошел своей дорогой, а Игорь, выждав некоторое время, своей.

Сегодня Семен пошел ночевать к Гоше. Как он сказал, любопытства ради. Но на самом деле Чесноков просто пообещал Старцеву «хорошее времяпровождение в окружении милых созданий». Видимо, решил познакомить Сёмку со своими соседками-танцовщицами. Что ж, с такой перспективой трудно поспорить.

Игорь же, снимая ботинки в прихожей своего дома, вспомнил о Маше. Вспомнил ее дыхание возле своего уха, когда они ехали на квадроцикле. Сейчас бы встретиться, поболтать. Может, посидеть в кафе… Просто посмотреть в ее глаза, услышать еще раз голос…

Эй, да ты никак влюбился?

Фомин усмехнулся, почесав макушку.

А что? Даже если и так, то ничего в этом плохого нет. Хорошая девчонка, что тут говорить? Вредная, конечно, с характером, но…

Сняв верхнюю одежду, Игорь вытащил из внутреннего кармана сложенный рисунок, вместе с ключами и телефоном положил его на тумбочку. Нужно все еще раз обдумать, посмотреть в Сети информацию про эту «Снежинку», поискать на форумах как лучше дойти туда. Конечно, верить им полностью нельзя, троллей и откровенных пустомель там хватает, но можно наткнуться и на что-то дельное.

Фомин прошел на кухню, налил из графина стакан воды и принялся неторопливо пить, прислонившись к столу.

Отчим появился на пороге так неожиданно, что Игорь даже вздрогнул. Но когда он увидел, что у него в руке, то отставил стакан и сказал:

– Это мое, отдай.

Отчим поднял глаза от рисунка Камиля, и лицо у него было таким, словно он увидел ожившего мертвеца.

– Откуда это у тебя? – тихо спросил он, протягивая в сторону пасынка альбомный лист.

Игорь сделал шаг к нему, хотел было забрать карту, но отчим в последний момент опустил руку и повторил вопрос:

– Откуда у тебя этот рисунок?

Фомин не собирался ничего рассказывать отчиму, но вот произведенный рисунком эффект его заинтересовал. Поэтому он спросил, внимательно наблюдая за лицом Востока:

– Ты что-то об этом знаешь?

Отчим хотел ответить что-то резкое, даже брови нахмурил, но в последний момент передумал, опустил взгляд на картинку, положил ее на стол. Прихрамывающей походкой дошел до табуретки и сел, непроизвольно положив руку на левую щеку, опухшую из-за больного зуба.

– Я видел эту картинку. Давно, – сказал он. – Она принадлежала моему знакомому.

– Какому знакомому? – забросил удочку Игорь.

– Ты его не знаешь, – отчим покачал головой, вновь пододвинул к себе картинку и посмотрел на нее. – Он давно погиб.

Было видно, он не очень желает рассказывать что-либо. Он то трогал сквозь щеку больной зуб, то вновь смотрел на рисунок.

– Ясно, – подытожил Фомин. – Ну тогда ладно…

Он решил уйти в свою комнату, по пути забрав картинку, но Восток внезапно остановил его, прихлопнув лист к столу ладонью.

– Хватит придуриваться. Откуда у тебя это?

– Откуда надо.

– Не зли меня, парень! – угрожающе произнес Восток, поднимая взгляд на пасынка.

Значит, отчим все же знает, что именно это такое! Нужно вытащить из него больше!

– Это копия карты, – как бы нехотя выдал часть информации Игорь.

– Я вижу, что это. Я спрашиваю откуда она у тебя взялась?

– Нам ее сталкер отдал, давно еще. Рыжий такой.

Брови отчима удивленно дернулись вверх, но спросил он с деланым равнодушием:

– Как зовут-то сталкера? Может, я знаю?

Игорь хотел ответить, мол, вот ты мне и скажи, раз это карта твоего знакомого, но сказал другое:

– Не знаю, он карту отдал и умер. Сказал лишь, что она как-то с моим отцом связана. Что я по ней своего отца смогу найти…

– Да-да, отца, – задумчиво повторил Восток, морщась и потирая щеку.

И тут Фомин решил идти ва-банк:

– А еще он отдал нам жетончик с какими-то координатами. Сказал, что по ним можно отыскать нужное место…

– Жетон тоже у тебя? – слишком торопливо спросил отчим.

– Нет, у друзей, – соврал Игорь. – Как и вторая копия этого рисунка. А почему ты спрашиваешь?

Отчим постучал пальцами по рисунку, что-то решая. Потом встал, в его голосе прорезались торжественные нотки:

– Найти останки твоего отца – хорошее дело, похвальное. И я полностью его поддерживаю. Только вот это слишком опасно для тех, кто с Зоной не знаком. Поэтому я, как друг Виталия и опекун его сына, хочу взять на себя эту работу. Отдайте мне жетон и карту, я сам все сделаю в лучшем виде.

– Нет, – твердо ответил Игорь. – Мы все решили. Мы идем.

– Подумай о матери… – зашел с привычного козыря Восток, но Фомин был непреклонен:

– Нет. Мы идем.

Отчим вздохнул, пожал плечами.

– Хорошо. Но только я с вами пойду. И это не обсуждается, – жестко пресек он попытку Игоря возмутиться. – Я у твоего отца в долгу и не хочу, чтобы его сын погиб по глупости. Я проведу вас до места. И более того…

Отчим наклонился вперед, облокотившись о стол:

– Я смогу достать нам «калошу».