Глава 19

– Джек, ты хорошо спал? – спросила Элен.

Было утро вторника, и они с Джеком и Патриком завтракали. Патрик читал газету, а Джек вел себя непривычно тихо. Обычно он буквально кипел за завтраком, как будто за ночь ему в голову пришло великое множество мыслей и все они просились наружу, пока он жевал кукурузные хлопья. В это же утро он просто уныло болтал ложкой в чашке, и Элен заметила легкие тени под его глазами. Они выглядели в особенности неуместно на свежем мальчишеском лице.

– Мне снился ужасно длинный сон, – ответил Джек. – Он все продолжался и продолжался, наверное, всю ночь. Я вроде как смотрел кино, у которого нет конца.

– О, – отреагировал Патрик, не отрываясь от газеты. – Завтракай давай.

– И о чем было это кино? – спросила Элен.

– Об Армагеддоне, – сообщил Джек.

Патрик опустил газету и посмотрел на Элен, вскинув брови.

– Ты хоть знаешь, что значит это слово? – спросил он сына.

– Конечно, – кивнул Джек. Элен подумала, что он выглядит очень бледным. – Оно означает конец света. Я нашел его в Интернете.

– Уверен, ты обнаружил там множество разумных объяснений, – вздохнул Патрик.

– Да, – рассеянно откликнулся Джек. – Он, знаешь ли, приближается. Армагеддон.

– Вообще-то, нет, – возразил Патрик.

– Откуда тебе знать? Ты сам недавно говорил, что далеко не все знаешь.

Патрик быстро сложил газету:

– Это я знаю.

– В моем сне умерли все, кого я знаю, – снова заговорил Джек. – Это было очень страшно. – Он встал и отнес чашку с недоеденными хлопьями в раковину. – Надо рассказать Этану. Мы организуем клуб Армагеддона.

Патрик покачал головой:

– Когда я учился в школе, то состоял в клубе тайных агентов. Может, и вам лучше создать такой клуб?

Джек посмотрел на отца как на умственно отсталого:

– Нет, пап, такого я сделать не могу.

Он говорил так, словно ему было лет тридцать. В этот момент Джек походил на чрезвычайно озабоченного руководителя бизнес-проекта, который просто не в силах взяться еще и за другой проект, как бы ему того ни хотелось.

Джек вышел из комнаты, неся на узких плечах всю тяжесть мировой угрозы.

– Значит, Армагеддон, вот как? Весьма ободряющая тема для разговора за завтраком, – сказал Патрик, когда они с Элен прислушивались к шагам Джека, поднимавшегося по лестнице в свою комнату. Он тоже отнес тарелку в раковину и улыбнулся Элен. – Волнуешься?

Они собирались на первое ультразвуковое исследование.

– Да, – кивнула Элен. – Дождаться не могу, когда сама все увижу. Пока я ощущаю малыша как какого-то вселяющего страх жука в животе. Я хочу доказательств того, что меня тошнит из-за самого настоящего ребенка.

При этом Элен подумала: «Вот только прошу, ни слова сейчас о том, что Колин совершенно не испытывала тошноты, или о ее первом УЗИ».

Патрик продолжал что-то говорить, но Элен торопливо перебила его, боясь, что может просто завизжать, если с его губ сорвется вдруг имя Колин.

– Ты не забыл, что это в одиннадцать часов? Встретимся прямо там? У кабинета УЗИ?

– Я как раз об этом и говорю, – ответил Патрик. – Мы можем пойти туда вместе. Я отвезу Джека в школу, а потом вернусь и наконец-то переставлю все коробки. Когда я проснулся утром, то подумал: какой смысл работать на себя, если я не могу вырвать несколько свободных часов, когда мне это нужно? И ты уже достаточно долго терпела все эти коробки.

Прежде чем Элен успела хоть что-то ответить, сверху закричал Джек:

– Па-а-а!

– Лучше выяснить, чего там желает мистер Армагеддон, – сказал Патрик. Потом немного помолчал и нахмурился. – Интересно, клуб – это его собственная идея? Откуда у ребенка может взяться интерес к Армагеддону? Как ты думаешь? Разве это не…

– Па-а-а!

Когда Джек впервые завизжал подобным образом, Элен помчалась по коридору с бешено бьющимся сердцем, ожидая увидеть мальчика на полу в луже собственной крови. Теперь она знала, что это не обязательно так. Наверное, потерял носок.

– Иду! – проревел Патрик и поспешил по лестнице наверх, точно так же, как его сын, разве что намного громче топая.

Элен отложила ложку и внимательно всмотрелась в свою овсянку и в свое сознание.

Элен заметила, что улыбается: это была довольная, сытая кошачья улыбка. Ох, у нее получается. Она чертовски хорошо справляется. С каждым днем она делает Патрика все лучше и лучше.

Однако улыбка почти мгновенно растаяла. Ох, великие боги, это же чудо, что она до сих пор не выпустила когти, закинув голову и дьявольски хихикая! Она же просто ведьма! Совершенно неэтично манипулирует…

Но на самом-то деле все это пустые слова. И Элен на деле ничего подобного не ощущала. Глубоко внутри ее царило лишь спокойное, чистое удовлетворение от хорошо сделанной работы.

И единственное, что заставляло ее чувствовать себя слегка виноватой, так это полное отсутствие чувства настоящей вины.

Ведь все шло по плану, по крайней мере насколько знала Элен. У нее не было намерения гипнотизировать Патрика, заставлять его убирать коробки. Он снова переживал из-за заказчика, который не оплачивал счет.

– Он не отвечает на телефонные звонки и на электронные письма, – пожаловался Патрик, когда они накануне вечером легли в постель. – Он меня игнорирует, словно это именно я не прав. Он со мной обращается так, словно я преследую его, словно я – Саския.

– Хочешь расслабляющие упражнения? – спросила Элен.

После того дня, когда Патрик сделал ей предложение, Элен об этом не заговаривала. Их отвлекало огромное множество вещей: ее беременность, переезд Патрика и Джека, встреча с отцом.

Патрик был так ей благодарен, и он был таким отзывчивым пациентом. В том-то и дело. Патрик походил на Джулию. Он обладал способностью сосредоточиваться и визуализировать. У него оказалось куда более живое воображение, чем он сам предполагал.

Элен предложила ему представить, что он взбирается на вершину горы. И несет на спине рюкзак, битком набитый тревогами, и гневом, и напряжением, которые вызывал в нем тот отвратительный заказчик. По мере того как Патрик поднимался, он постепенно выбрасывал одну за другой эти негативные эмоции, пока наконец вообще не снял рюкзак, и в этот момент добрался до вершины, где глубоко вдохнул чистый, расслабляющий горный воздух, и с каждым вдохом он все глубже и глубже погружался в самого себя.

А Элен, наблюдая за тем, как разглаживается лоб Патрика, как его грудь поднимается и опускается в глубоком дыхании, чувствовала себя так, будто они вместе стоят на вершине той горы, вдыхают один и тот же воздух. Она говорила Патрику о том, как этот чистый, холодный горный воздух поможет ему действовать решительно, четко, правильно.

– Ты будешь делать именно то, что тебе необходимо для того, чтобы полностью управлять собственной жизнью. Возможно, позвонишь своему адвокату, или поручишь кому-нибудь канцелярскую работу, или уберешь коробки, которые тебе давно хотелось убрать. Ты будешь систематически пересматривать свою жизнь, и к концу недели ты почувствуешь, что окончательно с ней разобрался, что ты полон свежести, энергии и бодрости, как будто стоишь вот на этой вершине, вскинув руки к небу!

Именно это много-много раз объясняла Элен своим клиентам.

Патрик хотел убрать из прихожей коробки. И хотел нанять делопроизводителя. А еще – обратиться к юристу. Он с легкостью сознавался в том, что вечно мешкает и тянет, если дело касается каких-то неприятных для него дел. Заинтересованность Элен никак не меняла того факта, что Патрику самому стало бы гораздо лучше, убери он эти коробки.

– Подкупи его сексуальными радостями, – предложила ей Джулия.

– Откажи ему в сексе, пока он их не уберет, – возразила Маделайн.

Но куда лучше мягкое внушение во время приятного расслабляющего сеанса. Нытье, ругань или воздействие посредством секса уж очень старомодно.

К тому же Элен не стала вкладывать в голову Патрика приказ забыть о ее внушении насчет коробок. Так что он должен был полностью осознавать все то, что она сказала. И Элен даже могла бы спросить его об этом. Она бы небрежно, беспечно бросила: «А ты не против того, что вчера вечером я упомянула о коробках?»

Ну, конечно, после того, как он их убрал бы. Нет смысла говорить о том, чего еще не произошло.

– Элен, пока! – Джек влетел в кухню, держа школьную сумку.

– Ты обед взял? – спросила Элен.

Она сама стала готовить школьный обед для Джека, когда разобралась, что именно дает ему с собой Патрик: сэндвич с овощной смесью на мягком белом хлебе – да кто сейчас вообще ест белый хлеб? Разве он как бы не объявлен вне закона? – и зеленое яблоко.

– Но ему необходимо постоянно получать протеины! – заявила она Патрику.

Патрик говорил, что он не такой уж консерватор и не станет требовать, чтобы Элен готовила школьный обед для Джека просто потому, что она женщина. Он уже не первый год сам заботится об обедах для сына, и в любом случае Джек не будет есть что-то другое. И разве в овощной пасте нет необходимых протеинов?

Но Элен настояла на своем, сама удивляясь собственному напору в этом вопросе. И как только Джек очутился в ее доме, она почувствовала, что теперь как бы обязана отвечать за его питание. Каждый раз, когда ей удавалось уговорить мальчика съесть что-нибудь полезное для здоровья, она чувствовала себя глубоко удовлетворенной. У нее даже губы шевелились в такт губам жующего Джека, будто Элен восполнила некую острую биологическую потребность. По вечерам она мысленно просматривала все то, что Джек съел сегодня, точно представляла кому-то отчет о его питании. Конечно, это был не Патрик; должно быть, Элен отчитывалась перед матерью Джека. Вот, Колин, чем я сегодня кормила твоего сына: отличной смесью сложных углеводов и белков.

Этим утром Элен приготовила для него сэндвич с тунцом и рисом и маленький контейнер фруктового салата, который следовало съесть вместе с йогуртом. Джек схватил пакет с обедом с холодильника, не проявив видимого энтузиазма.

– Ты можешь вылить йогурт на фрукты, – сказала ему Элен.

Мальчик одарил ее пустым взглядом.

Элен вздохнула. Может быть, Джек все еще тревожился из-за Армагеддона или, возможно, бедный ребенок скучал по привычной овощной пасте. Все попытки Элен кормить мальчика здоровой пищей не приносили результата: он выглядел изможденным.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросила она. – Может, тебе сегодня лучше остаться дома?

– Не-а, после уроков я пойду к Этану.

Элен через голову Джека переглянулась с Патриком. Если бы она стала настаивать на том, чтобы мальчик остался дома, Патрик наверняка принялся бы с ней спорить. Он каждый раз оказывал сопротивление, стоило Элен проявить хоть малейший признак властности.

– Ну, тогда увидимся вечером.

– Конечно. – Патрик взъерошил волосы сына грубоватым жестом. – И больше никакого компьютера без наблюдения взрослых. Вечером посмотрим, что есть в Интернете насчет клубов тайных агентов.

Джек закатил глаза.

Когда они наконец отправились в школу, Элен заглянула в свой ежедневник, чтобы проверить, кого она должна принять этим утром до того, как отправится на УЗИ.

Луиза Белл.

Это было некстати. Именно в тот день, когда ей самой предстояло пройти первое ультразвуковое исследование, у нее назначена встреча с особой, страдающей необъяснимым бесплодием.

А может быть, это было как раз счастливым совпадением. Элен сможет полностью вложить сердце и душу в сеанс, сделать все для бедной Луизы.

На Элен снова накатила волна тошноты, и она огляделась по сторонам в поисках «камня здоровья». Это был белый камешек, приятный на ощупь, который она нашла на пляже вскоре после того, как познакомилась с Патриком. Она решила использовать камень для самогипноза в попытках справиться с утренней тошнотой или для борьбы с той же тошнотой в течение всего долгого дня. Идея состояла в том, чтобы катать камешек по животу в области желудка, и при этом подсознание Элен должно ослаблять приступы тошноты. Единственной проблемой в данный момент оказалось то, что Элен не могла найти этот камень. В последний раз она видела камешек в руках Патрика – тот подбрасывал его, расхаживая по дому и ругаясь с кем-то по телефону. И разговор звучал слишком серьезно, так что Элен не могла сказать в тот момент: «Эй, отдай-ка мне мой камень здоровья!»

Она вздохнула и вместо упражнения заставила себя выпить чашку чая с имбирем, представляя, как сердито фыркает ее мать: «Камень здоровья, надо же! Лучше чаю выпей!»

Часом позже на дорожке к дому появилась Луиза, едва не столкнувшаяся с Патриком, который в этот момент вывалился из двери, держа в объятиях коробку с «разным». Ее содержимое он решил отдать в благотворительную организацию. Патрик сделал шаг в сторону, пропуская Луизу, мрачно кивнул и пошел дальше, к машине. Его лоб покрылся испариной, взгляд казался безумным. С того самого момента, как Патрик вернулся, отвезя Джека в школу, он вел себя как одержимый, словно стремился к некоей невероятно опасной черте, которую твердо решил пересечь.

– Вы уж извините, – сказала Элен. – Мой… э-э… жених наводит порядок.

– Ох да, я слышала, что вы собираетесь замуж.

Луиза вытерла нос уже мокрой на вид салфеткой – яркий образ несчастной женщины, страдающей от простуды. Она как будто собиралась пройти кастинг на роль в коммерческом рекламном ролике насчет простуд и таблеток от гриппа. Нос у нее был красным, глаза налились кровью, веки опухли. От сочувствия у Элен самой засвербело в носу.

– Вы слышали, что я выхожу замуж? – удивленно спросила Элен, провожая Луизу наверх.

Почему-то промелькнула мысль о Саскии. Может, это она разнесла новость среди ее клиентов?

– Патришия Брэдбери, – коротко бросила Луиза.

Мать Джулии. Элен и забыла, что Луиза была дочерью одной из подруг матери Джулии.

Если Луиза уже знала об обручении, знала ли она также и о беременности? Наверняка же люди не настолько глупы, чтобы говорить о случайном зачатии с женщиной, которая уже отчаялась обзавестись ребенком.

– Хотите, приготовлю вам чашечку травяного настоя? – спросила она Луизу, жестом предлагая той сесть в кресло для клиентов. – От простуды, с медом и лимоном?

– Я ведь не беременна. А вот вы – да.

Похоже, ума у людей все-таки маловато.

– В общем да. Но совсем недавно… – начала было Элен.

– Я слыхала, что это вышло случайно, – перебила ее Луиза.

Она шмыгнула носом, схватила несколько салфеток из коробки на столе и сердито вытерла нос.

– Я действительно ничего такого не планировала, – осторожно произнесла Элен.

Она села и взяла папку с именем Луизы, которую приготовила заранее и положила на кофейный столик еще до начала сеанса.

– Может быть, вы случайно загипнотизировали себя, когда предполагалось, что гипнотизируете меня? – Луиза коротко, горько рассмеялась и тут же надрывно закашлялась.

– Пожалуй, это выглядит несправедливо по отношению к вам, – согласилась Элен.

– Вы говорили, что можете помочь мне забеременеть! – воскликнула Луиза.

– Я так не говорила! – возразила Элен.

Она бы никогда ничего подобного не сказала. Хотя правда в том, что она вселила в Луизу большие надежды на успех. Год за годом она помогала множеству женщин с похожими историями. Они потом присылали ей пространные письма и фотографии своих малышей. Одна даже назвала свою малышку в честь Элен.

– Я хочу, чтобы вы вернули мне деньги, – сказала Луиза. – Я только из-за этого и пришла сегодня. Вы просто мошенница. Вы пользуетесь страданиями людей. Тем, что они становятся очень ранимыми. Поверить не могу, что мне рекомендовали к вам обратиться.

Элен почувствовала, как все ее тело охватило колючим жаром, будто у нее началась внезапная аллергическая реакция.

– Луиза, – заговорила она, – мне очень жаль…

– Просто верните мне деньги, и все.

«Никогда не возвращай клиенту предоплату, – загудел в уме Элен голос Флинна. – Ты предлагаешь профессиональные услуги. Профессионалы никогда не возвращают деньги без особых на то причин. Уважай себя. Уважай свое дело».

– Вы обыкновенная шарлатанка, – продолжила Луиза. Ее голос дрожал, она явно готова была разрыдаться. – С чего бы я должна была помогать вам зарабатывать денежки для вашего собственного ребенка? На одежду для вашего ребенка, на подгузники? Или вы думаете, что мы без того мало тратим, так еще должны нести и эти расходы? Муж ведь говорил мне, он сказал, что все эти альтернативные методы – полная чушь, и он был прав!

Она уже всхлипывала, раскачиваясь взад-вперед, словно мучаясь от какой-то боли. Глаза Элен наполнились слезами сострадания. Но что тут сказать, что сказать?

– Луиза, я действительно верю, что мы все-таки можем…

– Просто верните мне деньги!

– Хорошо, – кивнула Элен. – Верну. Только дайте мне минутку. Я выпишу вам чек.

Она достала из ящика письменного стола чековую книжку и заметила, что ее рука слегка дрожала, когда она выписывала чек. И все симптомы беременности внезапно проявились намного сильнее: грудь отвердела и вспыхнула жаром, во рту появился металлический привкус. Словно тело Элен желало вызвать в ней еще более сильное чувство вины из-за ее беременности, в то время как Луиза по-прежнему не могла понести.

– Надеюсь, банк его мне не вернет. – Луиза затолкала чек в сумочку.

– Не вернет, – пообещала Элен.

Ей одновременно хотелось дать пощечину этой женщине и обнять ее от всей души.

– Ну ладно, тогда…

Луиза чихнула три раза подряд. Она прижала мокрую салфетку к носу и бросила на Элен обжигающий взгляд.

– Будьте счастливы, – сказала Элен.

Ее рука сама собой потянулась к руке Луизы в жесте сочувствия. Бедняжка выглядела такой жалкой…

– Не трогайте меня! – взвизгнула Луиза.

Она вскочила и пошла к лестнице, сморкаясь на ходу.

Патрик посмотрел на нее из прихожей, где он как раз выпрямлялся, поднимая на плечах сразу две гигантские коробки, как какой-нибудь штангист. Он вежливо улыбнулся Луизе, но улыбка тут же исчезла с его лица, едва он увидел явно несчастную леди. Патрик перевел вопросительный взгляд на Элен, но та лишь молча пожала плечами в ответ.

Элен распахнула перед Луизой дверь, и женщина вышла, не произнеся больше ни слова, и быстро зашагала по дорожке, выставив вперед подбородок, размахивая руками, как будто намеревалась покончить с чем-то.

– Что это с ней случилось? – спросил Патрик, подходя за спиной Элен к двери.

– Она разозлилась на меня за то, что я беременна, а она – нет, – ответила Элен. – Она… Кто это там?

Луиза остановилась в конце дорожки, чтобы о чем-то поговорить с высоким мужчиной в темных очках и отличном костюме.

– Ты его знаешь? – спросил Патрик.

– Вряд ли, – качнула головой Элен.

При виде того, как Луиза махнула рукой в сторону ее дома, Элен ощутила сильное дурное предчувствие, а мужчина наклонился к Луизе, словно прислушиваясь к ней всем телом. Он был чрезвычайно заинтересован тем, что говорила ему Луиза; и кем бы он ни был, Элен совсем не хотелось, чтобы он прямо сейчас разговаривал с этой женщиной.

– Это ведь не новый клиент, нет? – спросил Патрик. – Потому что выглядит все так, будто она ему какие-то сплетни рассказывает.

– Я никого не жду, – сказала Элен.

Она слегка прищурилась. Мужчина повернулся, и теперь она видела его лицо в профиль. У него был крупный, похожий на клюв нос. В этом человеке было что-то знакомое.

– Мне кажется, я откуда-то знаю его, – сказал Патрик и поправил коробки на плече.

– Мне тоже так кажется, – ответила Элен. – Может, он репортер? Или актер?

Они наблюдали за тем, как Луиза сунула руку в свою сумку и что-то протянула мужчине.

– Наверное, она показывает ему чек, который я дала ей, – предположила Элен.

– А с какой стати ты дала ей какой-то чек? – удивился Патрик.

– Вернула деньги.

– Вернула деньги? Ты вернула ей деньги из-за того, что ты беременна?

– Я тебе потом объясню. Что это он делает?

Мужчина сунул руку во внутренний карман пиджака и достал нечто вроде визитной карточки. Луиза посмотрела на нее и улыбнулась.

– Ох, боже, – пробормотала Элен. – Да кто он такой?

– Я пойду и выясню, – решил Патрик. – Они не могут просто так стоять и болтать на нашей земле.

– Нет, погоди…

Элен грызла ноготь, наблюдая за тем, как Луиза убирает в сумочку визитку мужчины, словно прячет какой-то важный документ, и лишь потом отправилась дальше.

А тот махнул ей на прощание рукой и тут же зашагал по дорожке, одновременно плавным жестом снимая темные очки. Он выглядел рассерженным и решительным, будто направлялся к стойке потерянного багажа в аэропорту.

– Так, – пробормотал Патрик. Он поставил коробки с мусором на пол и открыл решетчатую дверь. – Чем могу быть полезен, приятель?

Его голос звучал агрессивно. Элен потянула его сзади за футболку:

– Патрик, не надо…

– Мне нужна Элен О’Фаррел, – ответил мужчина.

Он не улыбался. Большинство людей обычно не могут удержаться от того, чтобы не изобразить хотя бы легкую формальную улыбку, когда подходят к дверям чужого дома.

– Вам назначена встреча? – Патрик расправил плечи.

– Нет. – Мужчина вызывающе вскинул голову, словно говоря: «Не назначена, и что?»

Патрик выпятил грудь, и Элен подумала: «Надо же, как он старается быть рыцарем».

– Тогда почему бы вам не прийти еще раз, когда вы договоритесь?

Это было уже слишком. Элен шагнула вперед:

– Я Элен. Могу я… – Мужчина повернулся к ней с такой ненавистью в глазах, что Элен запнулась. – Могу быть вам чем-то полезна? – растерянно закончила она.

– Меня зовут Ян Роман. Моя жена – ваша пациентка. Рози. Помните ее? Вы ей помогали бросить курить, хотя, как ни смешно, она по-прежнему высасывает по пачке в день.

Так вот почему Элен показалось, что она его знает. Богатенький муж Рози. «Большая шишка». Так о нем отзывалась Рози. Он вроде бы занимался недвижимостью? Или был каким-то медийным магнатом? Элен не помнила. Она лишь знала, что видела лицо этого человека в газетах.

– Мне совершенно наплевать, кто вы такой, – заявил Патрик, хотя Элен могла бы поклясться, что в его тоне что-то едва заметно изменилось, что он совершенно точно знал, кто таков Ян Роман и какое именно место тот занимает в социальной иерархии. – Вы не вправе врываться сюда, не договорившись о встрече.

– Все в порядке, – вмешалась Элен. – У меня есть несколько минут.

Она встала между двумя мужчинами и бросила на Патрика взгляд, говоривший: «Спасибо, дорогой, но дальше я сама разберусь».

– Мой кабинет там, Ян. – Элен с намеренным ударением произнесла его имя. – Я могу вам уделить минут десять или около того.

– Я буду внизу, – предупреждающим тоном сообщил Патрик.

– Значит, это здесь вы как бы гипнотизируете людей, – сказал Ян Роман, поднявшись вслед за Элен по лестнице.

Он окинул кабинет Элен внимательным взглядом, и его ноздри раздулись, будто он увидел нечто совершенно негигиеничное и безвкусное.

– Присаживайтесь. – Элен показала на зеленое кресло для клиентов и почему-то, возможно от страха, добавила легкомысленно: – Угощайтесь шоколадом.

Ян опустился в кресло, не потрудившись даже посмотреть в сторону вазы с шоколадками. Машинальным жестом подтянул брюки на коленях. Элен уселась напротив. Она мысленно просматривала свой последний сеанс с Рози.

Ян внезапно наклонился вперед:

– Итак, вчера вечером к Рози приходила в гости сестра. Я вернулся домой довольно рано, и остановился в прихожей, чтобы просмотреть почту, и случайно услышал их разговор. Я не очень прислушивался, но потом сознание само стало фиксировать смысл. И знаете, что я услышал? – Но он не стал дожидаться ответа. – Я услышал, как моя жена под гипнозом поняла, что совершенно меня не любит. Отлично! Но видите ли, это вообще не проблема, да, представьте, потому что теперь ее гипнотизируют для того, чтобы она меня полюбила! Сто пятьдесят долларов за фокус! Давайте забудем, что не смогли помочь ей бросить курить, это же слишком трудно, черт побери! Давайте лучше займемся тем, чтобы она полюбила мужа! Мужа, за которого вышла каких-то пять гребаных минут назад!

Элен глубоко, судорожно вздохнула. Что такое сегодня в воздухе? Она изо всех сил старалась говорить спокойно и профессионально, но при этом заботливо и сочувственно.

– Совершенно очевидно, что я не могу обсуждать с вами сеансы вашей жены, это было бы неэтично. Однако я вполне понимаю…

– О, совершенно очевидно, ведь вы так соблюдаете правила этики!

Снизу донесся грохот. Похоже было на то, что Патрик уронил одну из коробок. У Элен загорелись щеки.

А может, причина есть.

– Вы говорили об этом с Рози? – спросила она.

– Мне нечего ей сказать, – возразил Ян. – И понятно, с нашим браком покончено. Мне не нужна женщина, которой требуется гипноз для того, чтобы меня полюбить. Вот ведь чертовщина! Отличная шутка! Просто идеальная шутка!

Маска сдержанной ярости на миг соскользнула с его лица, и Элен все стало ясно. Он любит Рози, и ему безумно больно, но превыше всего стояла задетая гордость. Вот что его убивало. Его самолюбие получило жестокий удар, и Ян Роман собирался бороться до тех пор, пока не пройдет боль.

– Никогда не задевай их гордость, – как-то раз сказала Элен бабушка. – Мужчина, чья гордость пострадала, похож на раненого медведя, несущегося через лес.

Элен потерла ладонью живот. Перед встречей с Луизой она выпила два стакана воды, готовясь к ультразвуку. И теперь ей было просто необходимо опорожнить мочевой пузырь.

– А по дороге к вам, – продолжил Ян Роман, – я имел удовольствие встретиться еще с одной вашей вполне довольной клиенткой. Интересные дела тут у вас происходят. Частенько приходится возвращать денежки?

– Вам действительно нужно обсудить все с вашей женой.

Она оказалась в затруднительном положении. Ее профессиональное мастерство вдруг показалось ей ненадежным и бессмысленным. Элен как наяву увидела лицо матери, много лет назад говорившей ей: «Ты же не можешь всерьез считать это своей профессией!» Элен подумала обо всех тех шутках, подколах и сомнениях, которые ей пришлось претерпеть. И на мгновение ей показалось, что она действительно была просто какой-то мошенницей, шарлатанкой. «Все на самом деле не так, как выглядит. Все на самом деле не то, чем кажется».

– Могу поспорить, вы тоже участвуете в этих идиотских гипновечеринках, верно? – сказал Ян Роман. – Наверняка так легче обирать сразу толпу людей.

О боже, если он знает о связи Элен с Денни… Как бы Денни справился с таким вот нападением? Или Флинн? Наверняка оба они справились бы с делом куда лучше, чем сейчас справляется Элен.

– Полагаю, вы и рак лечите? – спросил Ян. – Забудьте о химиотерапии. Просто используйте силу своего ума!

– Я никогда, никогда не делала никаких бездоказательных утверждений! – воскликнула Элен. – Послушайте, бога ради, я же не какой-нибудь знахарь! Я квалифицированный гипнотерапевт и консультант. Гипнотерапия официально признана Австралийской медицинской ассоциацией. Ко мне направляют своих пациентов доктора.

– Полагаю, вы им за это кое-что отстегиваете.

– Вообще-то, нет. – Впрочем, она ведь в прошлом году на Рождество послала Лене Петерсон коробку отличных шоколадных конфет. Но что в этом дурного?

Ян Роман встал и подошел к окну. Постучал по стеклу, как будто испытывая его на прочность.

– Вид на океан. Отличный у вас дом! Дела явно идут хорошо.

– Это дом моей бабушки… – начала было Элен.

И как будто услышала в то же мгновение голос Флинна: «Ты совершенно не обязана отчитываться перед ним в своих финансовых делах».

Ян развернулся и посмотрел на нее. И заговорил негромко, почти благожелательно, словно его слова были неким замечательным комплиментом:

– Я вас уничтожу.

– Простите, не поняла?

Элен чуть не рассмеялась вслух. Все это выглядело так театрально. О чем он вообще говорит?

Ян Роман сладко улыбнулся:

– Я уничтожу ваш бизнес.