Глава 11
С самого момента нашего рождения нас все гипнотизируют. Мы все в определенной степени пребываем в трансе. Наши клиенты думают, что мы «погружаем их в сон», но на самом-то деле наша цель прямо противоположна. Мы пытаемся разбудить их.
Выдержка из статьи, написанной Элен О’Фаррел для журнала «Гипнотерапия сегодня»
Суббота выдалась прекрасная. Они проспали допоздна. Завтрак и газеты в постели. Долгая прогулка по пляжу и недолгое купание (очень недолгое; Патрик начал дрожать уже через несколько минут). Кофе и печенье у реки. Обед возле бассейна. Дневной отдых.
Все чувства Элен как будто обострились. Солнце и морской ветерок ласкали ее кожу. Когда они гуляли по Гастингс-стрит, она ощущала все запахи: кофе, океан, духи и лосьоны для бритья, крем для загара. Она слышала множество обрывков чужих разговоров, взрывы смеха.
Похоже, в Нузе происходило нечто вроде местного взрыва рождаемости. Все вокруг было переполнено младенцами и начинающими ходить малышами, а заодно и женщинами с округлившимися животиками. Все младенцы были великолепны: их большие нежные глаза останавливались на Элен с таким выражением, словно крохи знали ее тайну. Беременные женщины, похоже, тоже ее знали. Они одаривали Элен сдержанными, загадочными улыбками, поглядывая на нее поверх солнечных очков.
Элен всегда чувствовала себя такой далекой от этого клуба мамочек и детишек. И постоянно ловила себя на мысли: «Будет ли и мне такое дозволено? Буду ли и я толкать перед собой такую вот большую затейливую коляску? Буду ли я подхватывать на руки малыша, не спрашивая чьего-либо разрешения? Буду ли и я держать за руку кроху, переходя улицу?»
«Но почему не ты, – тут же задавала она себе вопрос, – почему не ты?»
И все-таки Элен до сих пор ничего не сказала Патрику.
Ускользали одно за другим те мгновения, когда она могла бы сообщить ему новость. Но ведь им принадлежало все время мира. Элен никогда не видела Патрика таким расслабленным, спокойным. Его лоб казался более гладким. И он постоянно прикасался к Элен.
И никаких признаков Саскии. У Элен даже постепенно растаял ком в желудке, она перестала обшаривать взглядом толпу в поисках Саскии. Она была так рада за Патрика. Бедняга заслужил спокойные выходные, без того, чтобы постоянно оглядываться через плечо.
А что она сама чувствует при мысли о том, что Саския была в ее доме? Испуг, ярость, ощущение грязи?
Элен размышляла об этом, проснувшись первой после их дневного отдыха; тело Патрика прижималось к ней, их пальцы были переплетены так же, как в тот момент, когда они задремали.
Когда Элен впервые подумала о том, что Саския сидела в ее стеклянном кабинете, обманывая ее, втайне наблюдая за ней, ее определенно охватила дрожь страха и жар ярости. Чего Саския хотела от нее? Что она задумывала? И как вообще осмелилась? Какая наглость!
Но в то же время Элен была заинтригована. И даже больше, чем прежде. Зачарована, восхищена. Где-то за страхом она ощущала… Нет, определенно нет. Но… да, хотя это и было совершенно неприемлемо, она чувствовала именно это: легкое скрытое наслаждение. Ей нравилось то, что кто-то настолько ею интересовался. Это придавало всему некую остроту. Искру. Может быть, это был слабый, но соблазнительный привкус жизни, как праздника или игры: все то, что ты делаешь, вроде бы очень важно и в то же время ничего не стоит. Или, может быть, у Элен был некая личностная особенность, которая идеально дополняла Саскию. Элен была инь, а Саския была ян, и вместе они составляли невропатическое целое.
А может быть, она просто пыталась выглядеть такой же нестандартной личностью, как Саския?
В любом случае Патрику следовало бы в какой-то момент рассказать о хитроумной уловке Саскии. Но Элен не станет разрушать их маленькое убежище, где они на время спрятались от реальной жизни. Она прекрасно может подождать до тех пор, пока они вернутся в Сидней. И к тому же остается еще ее беременность. Младенец.
Элен почувствовала, как сжались пальцы Патрика на ее руке, когда он пошевелился, пробуждаясь.
– Эй, привет! – Он зевнул, провел другой рукой по плечу Элен, по талии, остановился на бедре. – Хорошо спала?
– Как младенец, – ответила Элен, и ее голос даже не дрогнул при этом.
– Ммм… Я тоже.
Когда они встали, Патрик предложил прогуляться. И подвел Элен к окну:
– Видишь вон тот мысок? Прямо рядом с ним – вход в Национальный парк, а там, думаю, мы могли бы полюбоваться закатом. Как тебе такое предложение?
– Великолепно, – ответила Элен.
И почти так оно и прошло на самом деле.
На маленьком мысу стояли стол и скамья. Пышная зелень Национального парка составляла разительный контраст с темной синевой океана. Небо играло пастельными тонами: розовым, и голубым, и оранжевым.
Патрик купил бутылку дорогого шампанского, сыр, бисквиты и клубнику. Он позаимствовал из мини-бара в их номере два бокала, аккуратно завернув их в пляжное полотенце.
– Весьма впечатляет, – сказала Элен, когда Патрик откупорил бутылку с праздничным хлопком.
– Держись меня, малышка! – Он разлил шампанское по бокалам. – Мы, геодезисты, умеем обращаться с женщинами!
Элен решила, что один бокал она может себе позволить. Ее мать говорила, что немножко вина изредка вряд ли породит эмбриональный алкогольный синдром.
– За нас! – Патрик коснулся своим бокалом бокала Элен. – Пусть у нас будет множество точно таких же выходных.
– Пусть мы выпьем множество бокалов точно такого же шампанского! – добавила она.
Шампанское было великолепным – сухим и мягким.
– Пусть мы… Упс, погоди-ка, дай мне сначала достать вот это.
– Ты что-то уронил? – растерянно спросила Элен, потому что Патрик что-то делал у самых ее ног.
Он не ответил и как будто нуждался в поддержке, как чрезвычайно старый человек, страдающий артритом.
– Эй, ты что, ушибся? – Элен встала, желая ему помочь.
– Сядь, женщина! Я не ушибся. – Он как будто изо всех сил сдерживал смех.
– Но что ты делаешь?
– Элен, – заговорил Патрик, и его голос изменился, став более низким и гулким, а на лице блуждала глупая растерянная улыбка, как будто они играли в шарады.
Он опустился на одно колено, нелепо выставив второе вперед. И на раскрытой ладони протянул ей маленькую черную бархатную коробочку.
Святые небеса, да он же делает предложение! Патрик собирался сделать классическое предложение, встав на одно колено, заранее купив кольцо. Как прекрасно!
И в то же время это почему-то показалось Элен до странности мучительным.
Взгляд Элен уловил что-то за спиной Патрика. Какое-то движение. Кто-то стоял там, на смотровой площадке, фотографируя закат.
– Элен, – повторил Патрик и откашлялся. – Ладно, я себя чувствую глуповато. К тому же что-то воткнулось мне в колено. В фильмах все выглядит гораздо проще.
Элен наконец рассмеялась и слегка дрожащими пальцами поставила на стол свой бокал. И сморгнула слезы, охваченная приятным осознанием. Мужчина делает мне предложение на берегу океана, на закате.
Женщина с фотоаппаратом повернулась к ним лицом. Она улыбалась.
– Элен, ты… Ну, я имею в виду, не можешь ли ты… то есть я бы счел за честь, если бы ты согласилась выйти за меня замуж.
– Сначала я должна сказать тебе две вещи, – ответила Элен.
Ее саму поразила решительность ее голоса.
– Ладно. – Патрик тут же уронил руку, державшую бархатную коробочку, и чуть не потерял равновесие. Для поддержки он схватился за край столика для пикников. – Э-э… Мне, наверное, лучше встать?
– Я беременна, – сказала Элен. И немного помолчала. – А еще я совершенно уверена, женщина вон там – это Саския, и она идет в нашу сторону.
С этими словами Элен решительно положила ладонь на правое плечо Патрика и понадеялась на лучшее.
