Алла сидела в кабинете, обложившись пособиями по юридической технике работы адвоката. Лена полчаса назад уехала на работу, в квартире воцарилась наконец долгожданная тишина. Она решила, что будет заниматься всю ночь – до квалификационного экзамена осталось всего восемь дней.

Документы в палату она подала на следующий же день после того, как побывала в органе опеки. Алла поставила перед собой почти невыполнимую, зато амбициозную задачу: за две недели собрать бумаги для усыновления и за это же время подготовиться к экзамену. Понимала, что это будет непросто, но очень уж не хотелось откладывать эти важнейшие дела на новый год.

Не успела Алла прочесть и первого параграфа, как у двери раздался звонок. Было жаль откладывать учебник, но настырный гость явно не собирался ждать: звонки сыпались один за другим – короткое стаккато сменилось длинным, словно пароходным, гудком.

Конечно, она догадывалась, кого увидит на пороге. С момента последней встречи Сергей ни на минуту не оставил ее в покое: непрерывно звонил, писал эсэмэски, присылал письма, и все об одном – «давай встретимся снова».

С тяжелым вздохом Алла заглянула в глазок, и ее руки взволнованно задрожали. В коридоре стоял Вадим.

Она распахнула дверь. Ее поразило лицо мужа: таким бледным и безжизненным оно не было даже в худшие времена, когда Вадим неделями не мог уснуть из-за мучивших его кошмаров.

– Вадюша! – Алла отступила на шаг, давая ему войти. – Что случилось? Галина Ивановна?!

– Нет, – он смотрел мимо Аллы непонимающим взглядом, – при чем здесь мама? С ней все в порядке.

– Ты такой… на тебе нет лица…

– Я пройду? – Он не двинулся с места, пока не дождался ответа.

– Конечно!

Вадим пошатнулся, когда наклонился, чтобы развязать шнурки на ботинках. Ухватился за полку для обуви и едва ее не свернул. Потом, опираясь рукой о стену, прошел в гостиную и упал на диван. Будь это любой другой мужчина, Алла подумала бы, что он выпил лишнего.

– Что с тобой? – Алла волновалась все больше. – Принести воды?

– Нет.

– У тебя поднялось давление?

– Не вынимай душу…

– Но…

– Дай коньяку, – пробормотал он и отвернулся лицом к стене.

Только сейчас Алла уловила запах алкоголя: ее муж был смертельно пьян. Первый раз в жизни! Он никогда не позволял себе лишнего – пара бокалов вина или бокал виски за ужином, вот и вся «вечеринка». И дело было не в том, что он быстро пьянел – такой особенности Алла за мужем не замечала, – просто не хотел, пусть и временно, превращаться в идиота.

Алла бросилась в кухню, схватила кувшин с водой, стакан и вернулась к дивану.

– Вадим!

– Что? – Он сделал попытку сесть, но удалась она только наполовину.

– Возьми! – Алла вложила ему в руку стакан.

Вадим послушно выпил воду до дна, а потом сморщился, как печеное яблоко, и разразился страшными проклятиями. Наслушаться таких витиеватых фраз он мог разве что от своих рабочих на стройке.

– Обманула меня! Предательница… Ведьма…

В тепле квартиры его окончательно развезло: речь стала бессвязной, язык заплетался.

– Ты о чем?!

– Врала мне шесть лет, – он помахал в воздухе кулаком, – теперь еще подсунула воду вместо коньяка! Ведьма.

– Господи, – Алла не на шутку перепугалась: ей показалось, он начал бредить.

– Ведь-ма, – Вадим повторил по слогам, – Ал-ла Мак-кей!

Торжественно провозгласив эту несусветную глупость, он снова лег, во весь рост вытянувшись на диване.

– Бред сумасшедшего… – прошептала Алла.

– Твой муж… Маккей… явился сегодня, – слова едва можно было разобрать, – сначала забрал у меня жену… а теперь… еще и компанию. Все!

– Что – все?! – сердце Аллы ухнуло в пятки: она начала догадываться, что в пьяном бреде мужа скрывается ужасный смысл.

– Все! – Вадим резко провел ладонью себе по шее. – Конец! Шесть лет работы. С нуля. С первого кирпичика. Кого это волнует?!

Он вдруг начал истерически хохотать.

– А эти, дураки! – Пьяный гогот эхом разнесся по всей квартире. – Радуются! Маккей им развалит. Все развалит! Банк умудрился… похоронить… маленькая компания. Раз – два. Вжик!

Он утомился от своего многословия и на несколько минут притих – Алла уже думала, что заснул, но выкрики внезапно возобновились.

– Р-р-раз, – повторил он, многозначительно выпучив глаза и снова проведя ладонью по горлу, – и нету! Болваны… Маккей… генеральный директор!

– Ты можешь толком сказать, что случилось?! Ты встречался с Маккеем?

– С твоим душкой Энди? – Он открыл глаза и посмотрел на нее удивительно ясным взглядом: только невнятный голос выдавал в нем жутко пьяного человека. – Да-а-а.

– Зачем ему понадобилась твоя компания?! – Алла сжала пальцами виски. – Что ты ему плохого сделал?

– Не-е-ет, – Вадим интенсивно замотал головой, – вопрос неверный! Что плохого ему сделала ты?!

– Я?!

– Почему вы до сих пор не уехали в свою гребаную Шотландию?! Не оставили всех в покое?!

– Вадим, я не понимаю тебя!

– Он любит тебя, что тут непонятного! Ты его тоже. Это судьба. Знамение свыше!

– Бред!

– Маккей сам сказал! Только шшшш, – Вадим приложил палец к губам, – тебе нельзя говорить, что мы с ним встречались. Потому что ты со мной из жалости. С ним по любви. Вот.

– Он не мог…

– Вы что, – он по-детски надул губы, не дав ей договорить, – поссорились?! Ты, после стольких лет, решила его бросить?! Надоел? Но отомстил-то он мне! Так что не дури, Алена, возвращайся к своему новому мужу. А меня оставьте в покое! Слышишь?! В покое!!!

– Так вот в чем дело! – Аллу трясло, в ее голове сложилась наконец ясная картина того, что происходило с ними. – Послушай, Вадим…

– Отстань от меня! – он отмахнулся, но Алла уже решила, что не остановится, пока не расскажет мужу все от начала и до конца.

– Я совершила чудовищную ошибку! Заранее все испортила. Ты понимаешь?!

– Молчи!!! – Вадим замахал на нее руками.

Алла не обратила никакого внимания на бурный протест.

– Шесть лет назад, когда я пришла к Маккею с просьбой дать тебе кредит, он поставил условие. Ты слышишь?! Он потребовал… захотел, чтобы я…

Она споткнулась и не смогла договорить. Глаза Вадима прояснились, он внимательно смотрел на Аллу.

– Ты сделала это?

– Да. Тогда мне тоже казалось – судьба! По-другому невозможно тебя спасти…

– А потом? Он говорил, ты была его любовницей все эти годы.

– Нет! – Алла отчаянно замотала головой. – Я едва сумела… тот единственный раз… когда он прикасался ко мне, все…

– Замолчи! Не хочу этого слышать.

Они помолчали, но, не выдержав, Вадим сам возобновил разговор:

– Твоя первая командировка в Лондон?

– Да.

– Ты вернулась… я думал, неприятности на работе… что-то не удалось… полный болван!!!

– Вадим, знаю, это невозможно забыть. Я сама пыталась. Не могу себе простить… но если ты сможешь…

– Уйди!

Нервным движением он поднялся с дивана. Решительно направился к двери, попытался надеть обувь, но руки его тряслись, он не смог даже ослабить шнурки. Зашвырнув несчастные ботинки в угол коридора, он стремительно вошел в ванную комнату и запер за собой дверь. Алла слышала, как включилась вода в душевой кабине. Мысли ее метались – она вспомнила, что его мать пыталась покончить с собой именно так: перерезав вены в горячей воде.

Она начала колотить кулаками в дверь, умоляла впустить ее, не делать глупостей, не сходить с ума. Говорила, что вслед за отчаянием приходит новая жизнь и другие цели. Пока человек дышит, все можно изменить!

Вадим молчал – только шум воды доносился до Аллы. Она сползла на пол и разрыдалась. Ей было все равно, сможет муж когда-нибудь простить ее или нет, сейчас важно было только одно – чтобы он жил. Перед глазами возникали, одна за другой, страшные картины. Не выдержав напряжения, она вскочила и стала биться плечом в дверь. Итальянское дерево скрипело и ходило ходуном. Алла почувствовала дикую боль в руке, но это ее не остановило – она продолжала наскакивать на препятствие, которое отделяло ее от Вадима. Неожиданно, с очередным ударом она влетела в ванную комнату.

– Что же ты делаешь?! – Вадим едва успел поймать ее одной рукой, второй придерживая дверь, которую за секунду до этого отворил.

– Живой… – Алла с новой силой разрыдалась на мокром плече мужа. Хотела обнять его, но правая рука онемела и не двигалась.

– Алена, – его удивленный голос наполнился нежностью, – ты плачешь?..

Она подняла на него лицо, сапфировые глаза в ярком электрическом свете из-за слез казались бездонными. Вадим смотрелся в них, не отрывая взгляда. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он поднял Аллу на руки и понес в спальню. Ее сердце заколотилось бешено, она боялась даже пошевелиться. Только когда муж бережно опустил ее на кровать и прижался горячими губами к соленой щеке, она вздрогнула и обняла его, притягивая к себе. Боли больше не было. Мыслей тоже. Она растворялась в сладостных ощущениях, о которых не смела даже мечтать. Ее губы прошептали его имя и, не успев завершить начатую фразу, утонули в обжигающем поцелуе…

Утро заглянуло в спальню оранжевым светом – на небе уже сияло яркое солнце. Алла осторожно повернулась к Вадиму и долго любовалась им, не в состоянии оторвать глаз. Как ей могло казаться, что она сможет жить без единственного мужчины?! За время разлуки она поняла, что муж был для нее целым миром, любовь к которому оказалась всесильной. И теперь она множилась тысячекратно оттого, что Вадим смог ее простить.

Алла потихоньку выбралась из постели, стараясь не потревожить Вадима, и отправилась в кухню готовить завтрак. Она заглянула в шкаф, нашла овсянку. Внимательно прочитала инструкцию на пачке, налила в кастрюльку воды, добавила молока и поставила на огонь. Не успела она засыпать хлопья, как на домашнем телефоне раздался звонок. Алла, испугавшись, что трезвон разбудит Вадима, быстро схватила трубку.

– Доброе утро, дорогая, – в динамике раздался счастливый голос Маккея, – ты не знаешь, почему я не дождался вчера твоего звонка?

– Энди, – она едва сдержала злость, – зачем вы это сделали?!

– Значит, маленький мальчик успел нажаловаться! – он расхохотался. – Вот и прекрасно!

– Вы надеялись, что я тут же прибегу?

– Да.

– Бред сумасшедшего!

– Нормальная сделка, – возразил он, – я хочу повторить игру! Помнишь? Я делаю доброе дело, ты меня благодаришь. Только ставки выросли!

– Нет!

– Не суетись, – он похотливо усмехнулся, – ему эта вонючая компания гораздо важнее, чем ты. Он за ней к тебе и прибежал!

– Неправда…

– Аллочка, я не первый день живу на свете. Мальчик страдает. Старается тебя разжалобить.

– Прекратите!

– Он сопляк. А я мужчина и люблю тебя, понимаешь? Твой Вадим всю жизнь тебя только использовал.

– Хватит!

– Дорогая, – он вздохнул, – сделай нам всем одолжение.

– Вы хотите, – Алла взяла себя в руки, – чтобы я была с вами? Тогда Вадим получит обратно свой бизнес?

– У-уф, – Энди рассмеялся, – наконец-то! Я тебе говорю об этом битых десять минут!

Она молчала в трубку, Маккей тоже не произносил ни слова – он ждал. Возможно, Энди не лжет и Вадим пришел к ней только для того, чтобы добиться помощи. Но, как бы то ни было, Алла не собиралась дважды в жизни наступать на одни и те же грабли. Она была недостаточно умна, чтобы просчитать последствия собственного поступка в первый раз. Но теперь никто не заставит ее повторить ошибку.

– Я понимаю, что для Вадима значит эта компания…

– Да?! – в голосе Маккея прозвучал триумф.

– И говорю «нет». Слышите?

– Ты не хочешь, чтобы он был счастлив?

– Не таким способом.

– Отлично, – в голосе Маккея закипела злоба, – твой муж банкрот! И виновата в этом ты!

Он бросил трубку, а Алла поспешила к плите. Пока она разговаривала с бывшим боссом, кастрюлька изо всех сил грохотала крышкой. Она торопливо всыпала хлопья, посолила и убавила огонь. И только тогда заметила на пороге кухни Вадима: он стоял одетый, уже в ботинках, в пальто и смотрел на нее. Алла вздрогнула.

– Ты куда?

– Домой.

Сердце подступило к горлу, и Алла стала задыхаться.

– Твой дом здесь… – сдавленно прошептала она.

– Уже нет, – он мотнул головой, – прости. Я не хотел.

– Звонил Маккей, – раздавленная, она с трудом выговорила эти слова.

– Я слышал, – Вадим кивнул.

– Он хочет, чтобы я стала его женой, в обмен готов вернуть тебе бизнес. Говорил, что тебе я все равно не нужна, ты меня всю жизнь только использовал…

– Мне все равно, что он несет! Пусть подавится.

– Ты уходишь? – она глупо повторила вопрос.

– Да, – он уверенно кивнул, – меня ждет жена… и сын… прости, Алена… не получится дважды в одну реку…

Он ушел. Хлопнула дверь. Она застыла на месте и смотрела ему вслед до тех пор, пока по квартире не пополз отвратительный запах горелой овсянки.