Глава одиннадцатая. Новая сила
Есть такие вещи, знание которых человеку никак не на пользу. Ну просто совершенно ни к чему. К таким вредным знаниям относится и информация о времени собственной смерти. Так, живешь себе счастливо, ни о чем плохом не думаешь, а тут хлоп – кирпич на голову. Так счастливым и отправляешься на небеса.
Хотя это как сказать. Некоторым, чтобы по-настоящему ощутить жизнь, как раз и не хватает этой информации. Доводилось читать, про Черчилля, кажется, мол, он был уверен, что умрет, как и его отец, в сорок лет, а потому он и спешил сделать как можно больше. За что и получил прозвище – «вечно спешащий молодой человек». Или кто-то вдруг узнает, что смертельно болен, и ему остались какие-то месяцы. И человек вдруг наполняется невесть откуда взявшейся энергией, начинает наверстывать упущенное.
У сталкера не было месяца. Были сутки. За сутки упущенное не наверстаешь. Эпопея с Островом выздоровления не принесла. И другого шанса излечиться не было.
Самое время, чтобы решить, как с пользой провести оставшиеся сутки.
Сутки. До смешного мало. Смертнику в камере хватает лишь на то, чтобы вдоволь поплакать, помолиться да съесть последний ужин перед казнью.
Кот не собирался заниматься бессмысленными вещами. Он вдруг с ледяной ясностью понял, чего хочет на самом деле. Он не будет дожидаться своего предсмертного хрипа. Это совершенно ни к чему.
Он погибнет в бою.
Эта мысль неожиданно согрела ему сердце. Наверное, такое сладкое чувство испытывали перед последним боем старые викинги, решившие перебраться в Валгаллу. Кот поглядел на клонившееся к закату солнце и не смог сдержать улыбки.
Ему не нужно принимать решение. Все уже решено.
Шевцов поймал его взгляд и с подозрением поинтересовался:
– Эй, дружище, с тобой все в порядке?
– Нормалек! – продолжая улыбаться, сказал сталкер. – Все просто отлично.
– Да? – с сомнением произнес Шевцов. – Что-то я не вижу особого повода для оптимизма. Тут со всех сторон намекают, что мы до завтра не доживем, – с чего бы радоваться?
– Да я и не радуюсь, – убрав с лица дурацкую улыбку, сказал Кот. – Просто теперь я знаю, что делать.
– Очень интересно, – сквозь зубы процедил Шевцов. – Поделишься?
– Курить охота, – поморщился Кот, машинально проводя по карманам. – Вот же черт, не догадался на Острове куревом затариться… В общем, дело такое…
Он помолчал, думая, как лучше сформулировать. Потом мысленно махнул рукой и сказал:
– Этих чоповцев надо перестрелять. К чертовой матери. Пока они не сообразили что к чему и не прикончили нас самих.
Аким поглядел на друзей, отвел взгляд. Отошел в сторонку, присел на камень. Он не любил ни стрельбы, ни убийств, хоть и повидал немало смертей на своем недолгом, но непростом веку. Кот понимал его и не осуждал. Более того, он был готов взять, как говорится, грех на душу. У него не болела душа за каждого убитого мерзавца, и, если даже предстоит вскорости Высший Суд, он ответит за каждую выпущенную им пулю.
Такой же подход был и у Шевцова. Поэтому контрразведчик не стал вдаваться в морально-этические подробности, а спросил сразу и по делу:
– Как ты это себе представляешь? Их вчетверо против нас и по людям, и по огневой мощи. К тому же Аким как боевая единица – сам понимаешь…
– Но они вряд ли ожидают удара в спину. Они до сих пор гонятся за нами, так что у нас преимущество внезапности.
– Ах, вот ты о чем. Ну да, шансы есть, хотя и не такие значительные, как тебе кажется.
– А мне уже все равно, – сталкер заговорил с непривычной жесткостью. – Мне все равно крышка. Не сегодня – так завтра. И если уж помирать, так лучше от пули, чем корчась от этой дряни…
– Нет, так дело не пойдет, – Шевцов подошел, встряхнул приятеля за плечи. – С таким настроением в бой идти – это и себя, и других подставлять.
– Ничего, я соберусь, – пообещал Кот. – Это я так просто ляпнул.
– Ну раз так… – Шевцов заметно оживился. Поглядел вслед ушедшим с прищуром, не сулившим врагам ничего хорошего. – Тогда надо все как следует продумать.
– Может, Акима отправим другой дорогой? – предложил Кот. – Он выбраться сумеет…
– Никуда я один не пойду! – выкрикнул Аким, подскочив, как ужаленный, со своего камня. – За кого вы меня принимаете?
– Мы идем убивать, – разглядывая парня в упор, раздельно сказал Шевцов. – Ты готов стрелять в людей? Тайком, в спину, чтобы они не успели убить тебя самого?
Аким колебался несколько секунд. Затем глухо выдавил:
– Да…
Сталкер смотрел на друга и понимал: ни черта он не готов. Да и кто к этому готов? Все теоретические рассуждения не имеют никакого смысла, пока не увидишь застывшие глаза убитого тобой человека. Зона – она притупляет ощущение смерти. Но есть вещи, к которым просто невозможно привыкнуть.
– Хорошо, – сказал Кот. – Но одно условие: стреляем только наемников. Ни Гвоздь, ни Зубов пострадать не должны. Они, конечно, подлецы, но…
– Ничего не могу гарантировать, – равнодушно сказал Шевцов. – В бою всякое может случиться. Но твои пожелания учту – я ж не зверь какой. Хотя этого Зубова я бы с удовольствием шлепнул.
Группу Зубова они нагнали, когда уже стемнело. Это было весьма кстати – повышало шансы подкрасться незаметно. Они успели заметить двигавшиеся впереди огоньки фонарей прежде, чем группа свернула влево, к востоку. Это поначалу немного сбило сталкера с толку. Почему-то он был уверен, что Зубов обойдет Лебедевку с запада. Наверное, потому что сам поступил бы именно так.
Но не тут-то было. Эти пошли с востока. И вскоре стало понятно почему.
Они направлялись к железнодорожной станции. Место вообще-то опасное, ловушек там полно – и «мочала», и «серебряной паутины» – да мало ли чего? Но Гвоздь уверенно вел «клиентов» к железнодорожным путям.
Троица «мстителей» осторожно кралась следом. Кот вжал автомат прикладом в плечо, в готовности в любую секунду вдавить спусковой крючок. От напряжения пропало даже ощущение слабости и болезненного звона в ушах. Рядом с ручным пулеметом на уровне бедра бесшумно двигался Шевцов. Как всегда в подобных ситуациях, он взял руководство на себя. Какой бы ты ни был сталкер, а командовать в бою должен профессионал.
Аким держал себя молодцом, в точности копируя движения сталкера. Хотелось верить, что и в бою он поведет себя так же.
Главное сейчас – правильно подловить момент, когда открывать огонь на поражение. У них только один шанс – расстрелять всех сразу, не дав разбежаться и занять оборону.
Они залегли метрах в семидесяти от группы, за кучей железнодорожного гравия. Отсюда хорошо просматривалась вся эта вооруженная компания. Только далековато для надежного, гарантированного удара. Надо бы подобраться поближе, чтобы положить всех наверняка, по возможности не меняя магазина. Хотя Шевцову это не понадобится – одного объемистого диска пулемета будет достаточно.
Группа остановилась у конца длинного товарного состава, обильно поросшего «ржавым мочалом». Кот помнил этот состав – под ним приходилось как-то пролезать на брюхе. Неприятное место. Но никого из группы это, похоже, не смущало. Вперед в свете фонарей вышел Гвоздь и стал что-то объяснять Зубову. Последний слушал спокойно, сунув руки в карманы плаща. Ответил он так же тихо, не шелохнувшись, но при этом Гвоздь как-то суетливо заметался – и вдруг направился к стоявшему на соседнем пути маневровому тепловозу.
Кот ощутил спиной ледяной холодок. Теперь, глядя на этих людей, он вдруг отчетливо понял, что в Гвоздя стрелять не станет – каким бы подлецом тот ни был. Старую дружбу, конечно, как водой смыло, но воспоминания не сотрешь, как нельзя стереть часть души.
Но что им здесь, на станции, нужно?
Ответ пришел сам собой – когда вдруг вспыхнули в ночи фары маневрового локомотива. Низко, с угрожающим рычанием загудел дизель.
Вот оно что – эти ребята решили обойти Лебедевку на паровозе! Лихо, ничего не скажешь. До сих пор единственным железнодорожным транспортом в Зоне была мотодрезина, которой поочередно пользовались то бандиты, то слегка оборзевшие рядовые сталкеры. Подойти к локомотиву даже сумасшедшему в голову не придет. А уж кататься на нем в районе станции – вообще верх самонадеянности: это все равно, что на бензовозе по минному полю гонять. Но, видать, Гвоздю или Зубову известно куда больше, чем можно себе представить.
Наемники потянулись к тепловозу. Сейчас залезут на этот огражденный «балкончик» и укатят во мрак. И устроят засаду на другой стороне Лебедевки – как это было там, по ту сторону странного радиоэфира Зоны.
– Нельзя дать им уйти! – быстро сказал Кот, припав к прикладу.
– Сейчас… – Шевцов поудобнее установил пулемет, прицелился. – Стрелять только по моей команде! Аким, тебя это тоже касается!
Пот заливал глаза, силуэт тепловоза расплывался перед глазами. Плевать – если надо, он встанет в полный рост и пойдет на врага в открытую.
– Кот, твои слева, мои справа. Аким, бьешь по центру! – коротко бросил Шевцов. – Приготовились…
Треск выстрелов оборвал его слова. В темноте засверкали вспышки, темноту прочертили пунктиры «трассеров». Черные фигуры мгновенно рассыпались с тепловоза, залегли у рельсов.
– Черт! – выдохнул Шевцов, поднимая голову. – Что такое?
Бахнуло, по глазам ударило резким светом. Граната. Еще одна. Грохот выстрелов слился в один непрекращающийся поток. Там, у тепловоза, шел бой. И трое залегших за кучей гравия не имели к нему никакого отношения.
– Что там происходит? – повторил Шевцов. Попытался высунуться – и тут же нырнул обратно – случайные пули ударили в гравий, брызнув каменным крошевом.
– Кто-то напал на них! – сообщил Аким.
– Очень интересно… – отозвался Кот. Взобрался на кучу, вглядываясь в темноту. – Пойду, посмотрю!
– А ну назад! – Шевцов ухватил его за ремень, силой стянул вниз. – Не лезь! Давай дождемся чем дело кончится.
Но Кот уже не слышал его. Высвободился и юрко, по-пластунски, пополз вперед, замер за рельсом, осторожно высунулся и увидел, как из мрака показались быстрые фигуры с оружием в руках. Что-то в этих людях было знакомое и вместе с тем странное, даже пугающее. Неизвестные двигались необычайно быстро, но при этом в их движениях была какая-то дикая непредсказуемость, хаос. Они совершенно бесстрашно лезли на пули, которыми их отчаянно поливали наемники, мгновенно оказавшиеся в обороне. Вот упал один из нападавших, второй – но это не остановило накатывающуюся волну. Чем-то они напоминали разъяренных берсерков, не страшившихся смерти.
Через минуту все было кончено. Странные фигуры ходили среди тел неровной походкой, некоторые даже пританцовывали на трупах. Доносились одиночные выстрелы – нападавшие добивали раненых. Раздавался странный пьяный смех. Кто-то пел неровным голосом, кто-то невнятно бормотал.
И Кот понял.
Неизвестные были под «экзо». Одурманенные мощным наркотиком, взращенным на «газированной глине». Что они сейчас видят перед собой – одной Зоне известно. Непонятно только зачем они напали на людей Зубова.
Между тем картина реальности менялась прямо на глазах. Если эти отморозки перебили людей Зубова, то кто же тогда в параллельной реальности убил Шевцова, Акима? Выходит, то были не наемники, а эти бандиты! Конечно, хрен редьки не слаще, но Кот ощутил, будто камень с плеч свалился. Не пришлось, значит, стрелять кому-то в спину. То ли Бог отвел, то ли сама Зона, если это, конечно, не одно и то же.
Все это означало, что будущее не стало таким уж ясным, как можно было предположить. Сплошные недосказанности. Тем не менее врасплох они уже не попадут. А значит, есть шанс уцелеть в этой мясорубке.
Кот уже попятился обратно, к своим, как послышался изломанный, с хрипотцой, голос:
– А с этими что делать?
На рельсы, в круг света перед фарами тепловоза вытащили Зубова и Гвоздя, бросили на шпалы под дулами автоматов. Один из нападавших нашел зрелище забавным и зашелся в удушливом истерическом смехе.
Кот узнал его – это был тот самый уркаган в кепочке, что доставал его сначала в баре, потом в Зоне, у места падения вертолета. Сейчас вместо кепочки на голове его был небрежно наброшенный капюшон мешковатой «мастерки» с торчащим из-под него козырьком черной бейсболки. Бандит обошел полукругом и ни с того ни с сего ударил Зубова ботинком в голову. Схватившись за лицо, тот повалился на землю. Стоя рядом на коленях, Гвоздь наблюдал за происходящим с неподдельным любопытством безумца.
– А ну уймись, насекомое… – прозвучал приглушенный жесткий голос. – Эй, кто-нибудь, – уберите этого обдолбыша!
Двое крепких мужиков подхватили под руки и оттащили в сторону беспокойного бандита в кепке. Из темноты донесся характерный звук, издаваемый блюющим.
– Тьфу ты, погань… – проворчал кто-то.
– Говорил, не надо его на дело брать – одна морока с ним.
– Это с кем там, на хрен, морока? – сипло отозвался голос бандита в бейсболке. – Да я сам… Я вас всех… Буэ-э…
Поморщившись, сталкер снова глянул в сторону пленников.
– Этих двоих не трогать!
Кот узнал этот голос. И когда в свет фар неторопливо вышел коренастый мужик в потертой кожаной куртке, он сразу узнал его.
Это, отцы, не хрен с горы. Это Штырь, в натуральном виде. Известный криминальный авторитет, из тех, кто паразитирует на Зоне. С этим мерзавцем у сталкера были старые счеты. Но каким боком он образовался в этой истории?
Штырь подошел к пленникам, присел перед ними на корточках. Заговорили о чем-то. О чем именно, расслышать не удалось. Кот счел за лучшее попятиться назад, к своим. И тут же наткнулся на что-то мягкое, источавшее мерзкую вонь. Резко обернувшись, Кот выставил перед собой автомат.
Прямо на него остекленевшим взглядом пялился этот неугомонный отморозок в бейсболке. Сейчас ее козырек торчал куда-то вбок, осунувшееся лицо было измазано блевотиной.
– Опаньки… – Бандит непонимающе разглядывал сталкера, силясь сообразить, что происходит. – Ты кто такой?
Первым желанием было вдавить спусковой крючок. Но не хотелось шум подымать – особенно сейчас, когда так внезапно изменился расклад сил. Если с наемниками можно было рассчитывать на элемент внезапности, то сейчас, против обдолбанных, вооруженных до зубов уродов у них просто не было шансов.
– Разуй глаза. Не видишь, что ли? – спокойно сказал Кот.
Бандит приблизил свою измазанную физиономию, и в отблесках фар тепловоза сверкнули его огромные, расширенные зрачки.
– А-а… – прохрипел тот. – Это ты, братан… Я знал, что ты вернешься за мной. Но это не я твою сеструху замочил, ей-богу не я…
Уркаган как-то сжался, затрясся, голос его стал невнятным. Стало ясно, что его накрывает наркотический бред. Этим надо было пользоваться пока не поздно. Кот осторожно обогнул бандита, попятился к своим, продолжая держать его на прицеле. Тот среагировал неожиданно. Упал на четвереньки, затрясся в рыданиях:
– Братуха, прости! Прости! Я не хотел, так вышло… – Рыдания неожиданно перешли во всплеск ярости. – А что она строила из себя целку! Я перед ней и так и эдак! Сука она, сука! Я не виноват…
Он обхватил голову руками, закачался из стороны в сторону. И вдруг вытащил из-под «мастерки» пистолет. Кот не успел даже моргнуть, как бандит сунул ствол себе в рот. Бахнуло. Брызнули мозги, бандит повалился на бок.
Ничего не скажешь, хорошо пацан кайфанул. Что там за история приключилось, кто ему там померещился в лице сталкера? Впрочем, уже неважно, страна не будет плакать по погибшему герою.
Хреново другое – отсидеться и уйти по-тихому не вышло.
– Что там такое?! – крикнул Штырь.
И тут же бандиты у тепловоза пришли в движение, ринувшись на звук выстрела широким полукругом. Вокруг заплясали лучи фонарей.
Перебросив тело через кучу гравия, Кот свалился буквально на голову Акима. Тот шарахнулся в сторону, припал к автомату, сдавленно крикнул:
– Идут!
– Вижу, что идут, – отозвался Шевцов. – Засекут нас, как пить дать. Бей по фонарям!
И первым открыл огонь из пулемета. Бил четко, короткими очередями, чего не скажешь об Акиме, – тот высадил с ходу весь магазин в белый свет, как в копеечку. Кот тоже успел подстрелить одного, отчего фонарь крутанулся в воздухе и упал в пыль. Через несколько секунд фонари погасли – кто-то упал, подкошенный пулей, кто-то сразу сообразил выключить свет, чтобы не маячить перед неизвестным противником. В ответ стреляли беспорядочно и не прицельно, даже не попадая в гравийную кучу.
Едва наступил мрак, Шевцов перестал стрелять и знаком указал: отползаем! И тут же, перекрывая стоны раненых, прозвучал голос Штыря:
– Эй, кто там с оружием балуется? Ну-ка, покажитесь!
Друзья продолжали отползать. Краем глаза Кот заметил, как мелькают в темноте быстрые тени.
Их окружали.
– Кот, это ты? – снова позвал Штырь. – Отзовись, я знаю, что ты там. Твои друзья со мной любезно поделились.
Сталкер увидел, как в слабом свете месяца Шевцов приложил палец к губам.
– Вы зря там рыпаетесь. По моим людям стреляете – напрасно. Сами понимаете: живыми я вас отпустить не могу…
Наступила неприятная пауза.
– Хотя… Могу предложить сделку. Есть у вас одна забавная вещица. Та самая, за которой эти бедолаги сюда поперлись. Зря они это сделали – потому что на моей территории крупными делами только я занимаюсь. Это и тебя касается, Кот. Не по ранжиру тебе такие дела. Так что отдай «монету» – и иди себе на все четыре стороны!
Лежа лицом в пыли, сталкер судорожно пытался сообразить, откуда Штырь знает про «монету». Парфюмер сообщил? Вряд ли, он не из той компании, с бандитами предпочитает не иметь прямых отношений. Может, Зубов? Нет, этот скорее удавится, чем станет делиться с уголовниками. Да и зачем тогда тащить с собой наемников? Может, Райзман? Он всегда свою собственную игру ведет…
– А знаешь, кто за тебя просит, Кот? – снова подал голос главарь. – Кореш твой – Гвоздь его погоняло! Нормальный мужик, у меня проводником будет. Так что давай выходи! Все решим по понятиям.
Кот скрипнул зубами. Вот, значит, кто сдал их с потрохами – Гвоздь! Вот же падаль… И как он умудрился и в перестрелке уцелеть, и со Штырем с ходу общий язык найти? Штырь – он ведь подозрительный и жестокий, как Гитлер. И кличка Штырь у него неспроста: при нем всегда эдакий инструмент устрашения – остро заточенный железный прут. Им он держит в страхе и чужих, и своих. Своих даже в большей степени, кровью поддерживая железную дисциплину.
Или же… Догадка всплыла в мозгу, как утопленник в мутном пруду. Кот ощутил, как упало сердце.
Да Гвоздь же нарочно привел сюда Зубова вместе с его драгоценным, как он полагал, грузом! Наверняка бандиты собирались забрать артефакт в заранее оговоренной точке. Да просчитались – никто ведь не знал про особенность «объекта» – способность неизменно возвращаться к владельцу. Теперь же Гвоздь всеми силами спасает свою шкуру, переводя стрелки на бывшего друга.
По ушам оглушительно резануло очередью – Шевцов бил по кустам за путями, откуда подкрадывались опасные тени, пока Штырь заговаривал им зубы. Резко вскочив, контрразведчик толкнул в спину Акима:
– Уходим, быстро!
Уйти на север по рельсам не удалось: с той стороны залегли братки и злобно простреливали местность. Ни вправо, ни влево уходить было нельзя – там сплошь смертельные ловушки. Пока Шевцов короткими очередями прижимал бандитов к земле, Кот лихорадочно прикидывал шансы.
Идея пришла внезапно, и, как водится, идея безумная.
– За мной! – крикнул он, бросаясь прямо в противоположном направлении.
На бегу он, не целясь, бил по правому флангу. Шевцов, мгновенно понявший его замысел, молотил влево. Аким, не глядя, выпустил последние два патрона и на бегу, спотыкаясь, пытался заменить магазин.
– Да брось ты! – прорычал Кот, подталкивая парня в спину. – Под ноги смотри, не грохнись!
Споткнуться было обо что: под ногами лежали тела убитых наемников.
Ведь они уже были на месте – у маневрового локомотива, с двигателем, гулко работавшим на холостом ходу. Взлетев по крутой подножке к кабине, сталкер крикнул:
– Шевцов, прикрой!
Тут же по металлу хлестко зазвенели пули. Одна попала в узкое боковое окно, но Кот даже не поднял головы. Он лихорадочно пытался разобраться в управлении машиной. Ему доводилось бывать в кабине машиниста еще тогда, в армии. А потому он без сомнения сдвинул большую красную рукоять. Двигатель забасил сильнее – и тепловоз дернулся с места. Тут же в дверь полезло какое-то активное, истошно ревущее тело. Сразу было понятно, что этот отморозок обкурен в хлам, в нем не осталось ничего, кроме безудержной агрессии и злобы. Оттого укороченный автомат в его руках никак не желал ему подчиняться, и это спасло жизни сталкера и Акима – Кот успел выстрелить первым – и изломанное дергающееся тело исчезло во мраке. Одновременно загрохотал пулемет Шевцова, бившего куда-то во тьму.
На пару секунд наступила непривычная тишина, сдобренная перестуком колес, – и снова со всех сторон посыпались пули. В кабину, прямо на рифленый металлический пол повалился Шевцов, рядом грохнулся пулемет с дымящим стволом.
– Все, патроны кончились!
– Держи! – Сталкер бросил ему автомат и единственный запасной магазин. – У Акима еще есть!
– Порядок, похоже, прорвались!.. – Шевцов быстро заменил магазин автомата, глянул на сталкера. – А чего ты обратно рванул? Впереди что, пути перекрыты?
– Не понял… – Кот недоуменно поглядел на контрразведчика.
И, подскочив как ужаленный, прильнул к окну:
– Вот, черт! Черт!
– Что, не туда ручку повернул? – сочувственно поинтересовался Шевцов. Можно было подумать, что его самого происшедшее ничуть не касается.
– Да вроде туда… – Сталкер ткнулся лбом в холодное стекло. – Вот, блин… Это же маневровый – у него что перед, что зад, в темноте не разобраться – я же не машинист!
– Да ладно тебе причитать, – усмехнулся Шевцов. – Главное, что от этих гадов ускользнули.
– Мы куда, в сторону Бердска едем? – тихо спросил Аким.
Сталкер угрюмо кивнул:
– А тут одно направление, мимо Бердска не проскочишь. – Он прикусил губу, поглядел на парня. – Но и не доедешь.
Это тоже правда: на полпути железнодорожное полотно упирается прямиком в бетонную Стену, возведенную еще до Сдвига, – в старую границу Зоны. Вот об этом забывать не стоит – не хватало только на полном ходу в нее вмазаться.
Тепловоз шел неторопливо, но достаточно быстро, чтобы его не догнали разъяренные братки. Должно быть, они порядком обалдели от такой наглости. Впрочем, плевать – Лебедевка уползала в ночную мглу, и наступило время, чтобы перевести дух. Локомотив чуть покачивался и вибрировал, ощущая пульс дизельного сердца, постукивали колеса.
Шевцов осмотрелся в кабине, сказал:
– Смотри-ка, что нам тут оставили!
Кот оглянулся и увидел то, что не заметил с самого начала. Немудрено – в кабине было довольно темно.
В углу были свалены рюкзаки, тут же валялось несколько стволов, похоже, иностранного производства.
– Наши друзья загружались, – осматривая незнакомого вида пистолет-пулемет, сообщил Шевцов. Заглянул в первый попавшийся рюкзак. – Нормально. Тут и боеприпасы, и жрачка. Можно только поблагодарить покойничков.
– А мы их застрелить хотели.. – тихо сказал Аким.
– Но не застрелили же. По крайней мере не мы, – бесстрастно отозвался контрразведчик. Вытащил из рюкзака толстый шоколадный батончик, протянул Акиму: – Держи!
Тот покачал головой.
– Ешь, говорю! – с напором сказал Шевцов. – Нам энергия нужна, а не кислые морды. Еще неизвестно, как долго из Зоны выбираться будем.
Жуя вязкий брикет, Кот не чувствовал вкуса. Что-то нехорошее происходило со всеми органами чувств. И пальцы начинали неметь, и зрение стало подводить, и слух выдавал какие-то посторонние звуки. По всему выходило, что не врал его двойник, и жить осталось – до завтрашнего вечера. А значит, нужно сделать хотя бы одно важное дело.
Он достал из кармана «монету». Та необычно ярко сверкнула в скудном лунном свете. Привычно подкинул, сжал в потной ладони.
– Я хочу спрятать эту штуку, – сказал Кот. – Так, чтобы никто не нашел. Раз из-за нее с самого начала такая мясорубка, то эта вещь не должна достаться никому.
– Как же ты ее спрячешь, если она всегда возвращается? – треснувшим голосом спросил Аким.
Он уже знал ответ и явно боялся его услышать.
– Мне не выбраться из Зоны, – тихо сказал Кот. – Просто не успеть, как бы мы ни спешили. А Зона, сами понимаете. Тут поспешишь – врагов насмешишь.
Шевцов отвернулся, сжал зубы. На скулах заиграли желваки. Он поглядел на друга с какой-то не свойственной ему тоской, произнес с надеждой:
– А может, развернемся – и обратно, напролом? На полном ходу, а?
Сталкер покачал головой:
– Братки наверняка только того и ждут. А этот гроб на колесиках сильно не разгонишь. Они нас за километр заметят, как мы чухаем, не спеша. Забросают гранатами и изрешетят на ходу, как пить дать. А если повезет, и мы прорвемся, то не факт, что того же не сделают с нами ооновцы у границы. Решат с перепугу, что это какой-нибудь «паровоз мертвецов» катит – и жахнут из всего, что есть. А у них, между прочим, крупнокалиберные пулеметы и подствольники имеются. Нет, теперь уже прорываться глупо…
Он выглянул в окошко, за которым медленно проплывали смутные тени. Они въезжали в туман. На «железке» всегда туман. Отчего, почему – никто не знает.
– Минут через десять надо бы соскочить, – сказал Кот. – А тепловоз – пусть дальше прет, только собьет с толку бандитов.
– А стену не снесет? – с сомнением спросил Аким.
– По мне – пусть бы и снес, – пожал плечами сталкер. – Но там оборудованный тупик, на такой скорости просто с рельсов сойдет, скорее всего…
Договорить он не успел: локомотив содрогнулся от мощного удара и стал резко снижать скорость. Все трое повалились на железный пол. Дизель тяжко вздохнул, затрясся и затих, как издохший железный зверь.
– Что случилось? – крикнул Аким, пытаясь подняться на ноги.
Шевцов быстро выглянул, крикнул, обернувшись:
– Подбили нас! Жахнули чем-то в корму из тумана. Вон дым валит!
– Догнали, что ли? – недоуменно проговорил Аким.
– Дрезина! – догадался Кот. – У них же дрезина есть!
– Вот, черт… Вниз! – рявкнул Шевцов, хватая в охапку оружие и пару рюкзаков. – Быстро!
Кот успел прихватить еще один увесистый рюкзак и непривычного вида штурмовую винтовку с оптическим прицелом – и пулей вылетел вслед за друзьями. Даже не стал слезать по железной лесенке, просто спрыгнул на насыпь, рискуя переломать в темноте ноги.
Вовремя. Кабина сверкнула оранжевым пламенем – и жахнула, разбрызгивая металлическое крошево. На голову посыпались мелкие стеклянные осколки. Заскрежетали колеса локомотива – заклинило тормоза, и железная махина, быстро теряя ход, встала.
– Сюда! – сдавленно позвал Шевцов.
Вместе с Акимом они уже прятались под днищем остановившегося тепловоза. Убежище хорошее, ничего не скажешь – и рельсы прикрывают, и многочисленные мощные колеса. Только вот и западня получается отменная.
Припав к шпалам, Кот глядел назад, откуда медленно наползал круг света, рассеиваемого туманом. Силуэт дрезины только прорезался – и тут же замер. С дрезины обильно посыпались бандиты – не меньше десятка вооруженных головорезов с разномастным оружием.
Застучали по металлу тяжелые ботинки, кто-то крикнул:
– В кабине пусто!
– Ушли небось, – недовольно буркнул кто-то.
– А под паровозом смотрел? – поинтересовался другой.
Кот видел, как в тусклом свете далекого фонаря прямо перед лицом прошли чьи-то ноги в растоптанных берцах. Ноги остановились, и в глаза ударил ослепительный свет.
Фонарик, мать его.
– Здесь они! – истошно заорали снаружи, и рядом загрохотало, обдавая пороховой гарью.
Кот сам не понял, в какой момент сам начал стрелять из штурмовой винтовки непривычной компоновки «буллпап» с магазином, торчащим из приклада. Оптический прицел в темноте больше мешал, чем помогал, да и стрелять приходилось скорее по силуэтам, чем по реальным целям. Дикие тени носились вокруг тепловоза, стреляя в ответ, и пули с воем отскакивали от рельсов и тяжелых колес.
Внезапно стрельба прекратилась, и Кот решил уже, что враги задумали что-то наиболее мерзкое. Например, шарахнуть под тепловоз из подствольного гранатомета или просто зашвырнуть сюда ручную гранату.
Вместо этого прозвучал голос Штыря:
– Эй, стрелки херовы, вы там живы еще?
– А сам-то как? – крикнул в ответ Кот. – Штаны небось мокрые?
– Есть немного, – Штырь хрипло рассмеялся. – Это хорошо, что ты живой, а то мне тут одну вещь сказали. Будто «монета» к тебе как бы липнет, уходить не желает. Это так?
Сталкер промолчал. Гвоздь, сука, зачем-то все тайны этому упырю выкладывает. Непонятно, в чем его интерес? Неужели не понимает, что стукачам платить – не в Штыря правилах. Таких «шестерок» он на штырь садит, чтобы другим неповадно было.
– Значит, так и есть, – довольно сказал Штырь. – Ну так вы там погодите, к вам сейчас человечек пожалует, перетереть один вопрос. Вы там его с перепугу не пристрелите!
Бандиты заржали. А впереди кто-то уже неловко заглядывал под механизм сцепки. Кряхтя, опустился на четвереньки, упал на живот и так, на брюхе, пополз в сторону затаившихся друзей.
– Кого это черт несет? – мрачно поинтересовался Шевцов.
– Это я… – пробормотал знакомый голос. – Меня прислали для переговоров.
– Зубов, ты, что ль? – с отвращением произнес Кот. – Ты не сдох еще, пронырливый сучонок? Чего тебе здесь надо?
– Мы, в некотором роде, товарищи по несчастью… – заискивающе заговорил Зубов, и даже в мутном мраке было заметно, как отблескивают линзы его очков.
– Трупные черви – твои товарищи, – холодно оборвал его Шевцов. – Чего надо?
– Они требуют, чтобы Котляров пошел с ними.
– Вот как? – Шевцов протянул в темноту руку, нашарил там физиономию Зубова, сгреб вместе с очками, от чего «парламентер» болезненно ойкнул. – А не много ли они хотят? Хотелка не отсохнет?
– Вы не понимаете? – с трудом вырвавшись, забормотал Зубов. – Они всех нас убьют! Всех!
– Это мы уже в курсе.
– А если Кот выйдет к ним сам – они его пальцем не тронут. Потому что «монета»… – Зубов запнулся. – Она же… Такое у нее свойство…
– А тебе, выходит, она уже не нужна? – со злой насмешкой спросил Кот. – Наигрался, что ли?
Зубов судорожно метнулся на его голос, заставив сталкера брезгливо отшатнуться. Посланник бандитов зашептал горячо и часто, брызгая капельками слюны:
– Это нужно сделать сейчас – чтобы выиграть время! А там, за Периметром, я найду способ вернуть «монету»! У меня хорошие связи, да! И вы не останетесь внакладе, даю слово!
– Твое слово – дерьмо, – веско сказал Шевцов. – Кот, давай я откручу ему башку. Или ты сам хочешь пристрелить эту падаль?
– Да послушайте вы меня! – взмолился «парламентер». – Котлярова они не тронут – они думают, что без него «монету» просто нельзя транспортировать в нужное место, так что с него будут пылинки сдувать!
– Откуда информация? – глухо спросил Кот. – От Гвоздя?
– Да! – В голосе Зубова послышалась злоба. – Сволочь он, предатель…
– Да ну, как можно! – усмехнулся Кот. – Что ты наговариваешь на хорошего человека?
– Они гарантируют твою безопасность, слышишь?! А как только выберемся из Зоны – я найду способ тебя освободить!
– Не слушай его, – тихо сказал Аким. – Это он от страха говорил. Не знает он ни как «монету» вернуть, ни как тебя выручить.
– Кто это там? – встрепенулся Зубов. – Аким, что ли? Аким, ты же умный парень, скажи своим друзьям: нет ничего важнее жизни! И вам сохранят жизнь, просто отпустят на все четыре стороны. Потому что им не нужны ни вы, ни даже Котляров. Им нужен только «объект», этот кусок металла с дыркой по центру! Подумайте – ну разве стоят наши жизни дырявого куска металла?!
– Ну что вы там? – нетерпеливо крикнул снаружи Штырь. – Я уже начинаю опасаться, что вы что-то задумали.
– Сейчас выходим! – срывающимся голосом крикнул в ответ Зубов.
– За себя говори, ублюдок! – прошипел контрразведчик.
Они еще о чем-то невнятно препирались, но Кот почти не слышал.
Он тихо, очень медленно отползал назад. Он знал, что сдаваться нельзя. Можно, конечно, надеяться таким образом выиграть время – но в том-то и дело, что времени у него нет. Если Зубов прав, то Шевцов с Акимом действительно не нужны бандитам. Им нужен только он – вместе с драгоценной «монетой», конечно.
А потому пора отправляться в свое последнее одиночное плавание.
Выбравшись из-под тепловоза, сталкер огляделся – и тихо нырнул в туман. Отошел на десяток шагов от насыпи, поправил на плечах трофейный наемнический рюкзак, оглянулся. Набрал полные легкие воздуха, прокричал:
– Эй, Штырь! Тебе ведь я нужен? Так попробуй возьми меня!
Для убедительности сделал пару одиночных в воздух.
И тут его будто молнией ударило.
Да ведь не Штырю он нужен, нет! Штырь – просто жадная хищная рыба, заглотившая наживку. Он нужен Гвоздю. Этому странному наблюдателю, извращенному зрителю, научившемуся ловко манипулировать актерами. Ведь все это устроил его бывший друг – кем бы он ни был теперь. Штырь и его шавки гонят жертву, как волки, а Гвоздь наслаждается зрелищем.
Скоро станет ясно – насколько правильно это предположение. А сейчас Кот, не оглядываясь, рванул в туман. Он слышал, как за спиной заголосили бандиты, кто-то открыл огонь в его сторону, и истошно заорал Штырь:
– Куда стреляешь, падла! Он мне живой нужен!
Кот знал, что это его последний забег наперегонки со смертью.
И даже знал, кто из них двоих победит в этой гонке.
