Глава 9
Майк вошел в дом своих родителей со страхом: он боялся предстоящего разговора. Элла просила его прийти в субботу вместо пятницы. И вот он приехал. В прихожей его встретил радостным лаем Коджак, и Майк подхватил маленького песика на руки.
– Майк! – воскликнула мать, встречая сына на пороге гостиной с распростертыми объятиями и целуя его в щеку.
– Здравствуй, мама, – обнял ее Майкл.
– Я так рада, что ты приехал.
– Я тоже рад, – улыбнулся Майкл. – Как хорошо видеться с тобой чаще, чем раз в пару месяцев!
– Правда? – недоверчиво спросила она.
Он откинулся на удобные подушки дивана и на мгновение задумался. Потом ответил:
– Здесь, в Серендипити, мне нравится больше, чем я ожидал.
– Ты имеешь в виду работу? Или родной дом?
На матери был шоколадно-коричневый спортивный костюм, в котором она выглядела, как всегда, жизнерадостной и энергичной, несмотря на усталые морщинки на все еще красивом лице.
– И то и другое, – не колеблясь ответил он. Пока что он действительно не испытывал ни малейшего желания бежать из родного города.
– Да? Это хорошо, – с едва заметным удивлением сказала мать. – Это из-за Кары?
– Ма, разве я когда-нибудь обсуждал с тобой свою личную жизнь? – чуть укоризненно улыбнулся Майк.
– Ну да, зачем обсуждать, если у тебя с ней все в порядке, – по-своему поняла его мать.
Майку пока что не хотелось говорить с ней о Каре, поскольку мать стала бы задавать вопросы, на которые у него еще не было ответов. По опыту прошлых лет он знал, что в нем в любой момент может проснуться тоска по Манхэттену и собственному холостяцкому жилищу.
– Ну хорошо, хорошо, – успокоила его мать. – Просто я хочу, чтобы ты знал: мы с отцом одобряем твой выбор. Если тебе, конечно, вообще интересно наше мнение.
На самом деле он не нуждался в их одобрении. Как и прежде. Но теперь от слов матери ему стало почему-то необыкновенно тепло на душе. И тут он вспомнил, зачем пришел.
– А где отец? – поинтересовался он.
– У себя, дремлет. Знаешь, доктор им доволен. Он хорошо переносит химиотерапию, и уже есть положительные результаты.
– Это очень хорошо, я так рад за него, – выдохнул Майк.
– Я тоже. Врачи говорят, что эта слабость и быстрая утомляемость исчезнут, как только он закончит курс лечения. Надеюсь, они не ошибаются.
– Я слышал, полная реабилитация занимает довольно долгое время, – осторожно сказал Майк. Ему хотелось подготовить мать к возможным проблемам. – Некоторым так и не удается полностью восстановиться.
Она кивнула, тяжело вздохнув:
– Знаю, сынок. Но я должна не терять оптимизма.
– Согласен. – Он наклонился вперед, положив локти на колени. – Мам, мне нужно поговорить с тобой.
– О чем, сынок?
Его неожиданно бросило в холодный пот. Практически никогда он не говорил с матерью о Рексе. Хотя Майк был уверен в силе характера своей матери, разговор им обоим предстоял не из приятных.
– У меня есть несколько вопросов о Рексе Брансоме.
Элла мгновенно побледнела.
– Ма, что с тобой? – встревожился Майк.
– Все в порядке, – кивнула Элла. – Извини, я просто не ожидала…
– Знаю. Но всплыли кое-какие дела прошлого, и мне необходимо задать тебе несколько вопросов.
Она снова кивнула. К ней медленно возвращался естественный цвет лица.
– Ты можешь задавать мне любые вопросы.
Убедившись в том, что первый шок прошел, Майк объяснил ей сложившуюся ситуацию, рассказав о требовании нового мэра навести порядок в нераскрытых делах, о том, как обнаружились меченые деньги в хранилище вещественных доказательств, о разговоре с судьей Бейном и его бреде, вызванном болезнью Альцгеймера.
– Но в том, что он сказал, есть зерно правды. Должно быть. По крайней мере не вызывает сомнения, что он был как-то связан с Рексом, и они оба что-то скрывали от Саймона. А отец… Сэм пытался поговорить с ним о том времени еще до его болезни, но отец категорически отказался. Не сказал об этом ни слова.
Элла встала и принялась расхаживать взад-вперед по комнате.
Дав ей время на размышление, Майк спросил:
– Ма, в чем был тогда замешан Рекс?
Элла молчала.
– Ма, ты слышишь меня?
– Понимаешь, – заговорила наконец мать, – в то время я была полностью поглощена своей неожиданной беременностью и ужасной реакцией Рекса на это, а потом он и вовсе пропал… Это правда, – она нервно сжимала и разжимала кулаки, – могу тебе сказать одно наверняка: Рекс любил риск, он всегда ходил по краю.
– Совсем как я, – пробормотал Майк скорее самому себе, чем матери.
– Да, но ты никогда не ведешь рискованную игру на грани преступления. У Рекса были и хорошие черты, именно их ты унаследовал от него. Перестань мучить себя.
Майк сокрушенно покачал головой, лишь частично соглашаясь с матерью.
– Значит, я снова у точки отсчета, – сказал он. – Придется либо давить на отца, что я не могу сделать, поскольку он очень слаб, либо найти Рекса и получить все ответы от него.
Элла чуть покачнулась, словно теряя сознание.
Майк, чертыхнувшись, тут же подскочил к ней и крепко обнял за плечи.
– Тебе нужно сесть, – сказал он, подводя ее к дивану.
Элла послушно села.
– Постой! Сейчас я принесу тебе чего-нибудь попить.
Он пошел на кухню и принес оттуда стакан апельсинового сока.
– Вот! Выпей это.
Он сел рядом с матерью и с тревогой смотрел на нее, пока та пила сок.
– Спасибо, – тихо сказала она.
– Не за что. Извини, это все из-за меня.
Она покачала головой:
– Будь то по работе или нет, ты имеешь право задавать вопросы о своем отце.
Некоторое время они сидели молча, потом она взглянула на сына и погладила его по голове, ласково, как это делает только мать, проведя пальцами по слишком длинным волосам. Этот жест Майк помнил с детства.
– Знаешь, ты так похож на него…
Майк отвернулся. Он не хотел этого знать. Не хотел быть похожим на него.
– Жаль, у меня не сохранилось его фотографий. С моей стороны это было неразумно, но я была молода и не хотела, чтобы Саймон думал, что я все еще жду его. Ты меня понимаешь?
Майк кивнул.
– Значит, ты хочешь найти его? – спросила Элла.
– Хочу? – усмехнулся Майк. – Нет, не хочу, но это необходимо для расследования давнего нераскрытого дела.
– Я поддерживаю с ним отношения.
Эти слова были сказаны таким тихим шепотом, что Майку показалось, что он ослышался.
Вскинув голову, он посмотрел на мать:
– Повтори, что ты сказала.
– Я поддерживаю связь с Рексом.
Неверие и обида, возмущение ее предательством – все эти чувства разом охватили Майка. Как? Когда?
– Я думал, он пропал без вести…
– Так оно и было, – опустила голову Элла. – А недавно он добавился ко мне в друзья на Фейсбуке.
– Так вот почему ты так огорчилась на том семейном ужине. Мы тогда говорили о старых друзьях и соцсетях. – Он сокрушенно покачал головой и спросил сквозь зубы: – И чего он от тебя хотел?
– Спрашивал про тебя, – прошептала Элла.
Сердце Майка сжалось от боли.
– Слишком поздно, – пробормотал он. – Почему ты ничего мне об этом не сказала?
– Я не могла этого сделать! Ты только представь, что подумал бы Саймон, если бы узнал, что Рекс интересуется тобой, да еще теперь, когда он проходит серьезное лечение.
– А обо мне ты не подумала? Почему ты оставила меня в неведении? – спросил он, чувствуя, как вскипающая ярость, жгучая обида и отчаяние застилают ему глаза и ум.
– Твой гнев, нежелание быть похожим на своего отца, двойственное отношение к себе самому – вот почему я не стала тебе об этом говорить. Я не хотела нарушать твой душевный покой.
Она прикрыла глаза и опустила плечи. Напряжение и многодневная усталость проступили резко обозначившимися морщинками на ее лице.
Он крепко обнял ее за плечи и прижал к себе.
– И все-таки надо было мне об этом сказать, – пробормотал он, не в силах долго гневаться на мать.
– Да. Кара тоже так сказала, но я не прислушалась к ней.
Майк замер на месте.
– Кара? Она об этом знала?
– О Боже, – простонала Элла, – прости меня. В тот же вечер мы с ней говорили о ее родителях… я не собиралась рассказывать ей о Рексе, но как-то само собой получилось… наверное, мне нужно было хоть кому-нибудь рассказать о своих сомнениях. Она сказала, что ты должен знать об этом, но я заставила ее дать слово, что она тебе ни о чем не скажет.
– Ладно, что уж теперь, – пробормотал Майк, чтобы успокоить мать.
Кара знала! А он-то вообразил, что она понимает его. Думал, что может доверять ей, как ни одной другой женщине. Она была вместе с ним в доме судьи Бейнса, слушала, как необходимо ему найти своего биологического отца, которого он так ненавидел, и все это время прекрасно знала, что его мать поддерживает с ним связь! И ничего ему не сказала.
– Майк, не смей сердиться на Кару, – прочла его мысли Элла. – Это я поставила ее в такое ужасное положение.
– Ну да, ну да, – пробормотал Майк.
Он спал с этой женщиной, доверял ей свои сокровенные мысли. Она должна была сказать ему об этом!
– Не волнуйся за Кару, – сказал он матери.
– Ты не злишься на нее?
– Сегодня вечером мы с ней приглашены на ужин, – уклончиво ответил Майк.
– Ты не ответил на мой вопрос, – на этот раз настойчивее повторила Элла. Она уже пришла в себя и вернула прежние убедительные интонации.
– Другого ответа у меня пока что нет. – Он встал с места. – Где я могу найти его?
Он имел в виду Рекса.
– Он в штате Невада, – с трудом сказала Элла.
– В Лас-Вегасе?
Элла кивнула, нервно сжимая и разжимая кулаки.
– Что ты собираешься делать?
Майк взглянул на мать и честно ответил:
– Не имею ни малейшего понятия. Мне пора идти.
Он наклонился к матери и поцеловал ее.
– Передай папе привет.
– Майк, прошу тебя, успокойся. Давай поговорим, пока ты чего-нибудь не натворил.
– Я люблю тебя, – сказал он матери и вышел из дома под лучи холодного солнца и в яркий свет дня.
Его переполняли бешеная ярость, боль, досада. И все это ему предстояло каким-то образом погасить до наступления вечера, когда они с Карой отправятся в гости на ужин. Этого вечера он так ждал! И вот теперь все превратилось в кошмар.
Кара очень волновалась насчет предстоящего званого ужина с друзьями Майка. Однако первым делом нужно было позаботиться о покупке продуктов, поскольку ее холодильник окончательно опустел. Она шла по торговому залу супермаркета, толкая перед собой тележку, отбирая и складывая в нее продукты согласно заранее составленному списку. Она часто готовила по воскресеньям и замораживала часть приготовленной еды на всю рабочую неделю.
Свернув в последний проход между стеллажами с продуктами, она остановилась возле молочного прилавка, подняла глаза и неожиданно увидела свою мать. Та стояла с небольшой корзинкой в руках и разглядывала упаковки с апельсиновым соком.
– Ма! – тихо позвала Кара, не успев вспомнить, что избегает встреч с ней.
Натали Хартли обернулась.
– Кара!
Обрадованная нечаянной встречей, она бросилась навстречу дочери и крепко обняла ее. Несмотря на свое неодобрение той жизни, которую предпочла вести ее мать, Кара очень любила ее и сильно тосковала по ней. Она старалась не думать о матери слишком много, потому что подобные мысли заканчивались, как правило, печалью и меланхолией. В выходные и праздничные дни ей приходилось особенно туго, и она часто оказывалась в доме Марсденов или у Алексы и ее отца, вместо того чтобы погостить у собственных родителей.
– Как поживаешь, ма? – спросила она, вдыхая знакомый цветочный аромат ее духов, который ассоциировался у нее с лучшими временами ее детства.
– Все хорошо, – ответила Натали, осторожно оглядываясь по сторонам. – А ты как? Довольна своей жизнью? Счастлива?
– Он тоже здесь? – догадалась Кара.
Ее мать не могла выйти одна даже в продуктовый магазин. Удивительно, как это он оставил ее одну у стеллажа с апельсиновым соком.
– Он пошел за газировкой, которую мы забыли взять. Давай быстро поговорим, пока он не вернулся. С тобой все в порядке, милая?
– Да, у меня все хорошо, – поспешно кивнула Кара.
– Моя девочка стала офицером полиции. Я так горжусь тобой!
Кара покраснела.
– Ма, я…
– Натали, идем! – раздался голос отца Кары, прервав ее фразу на середине.
Она хотела сказать, как тоскует по матери, как ей ее не хватает…
– Я должна идти, – погрустнела Натали и опустила плечи. Стараясь не смотреть дочери в глаза, она почти прошептала: – Я люблю тебя, моя девочка.
– Скажи ему, пусть подождет несколько минут. Мы просто разговариваем.
– Шевелись, детка! Пора готовить обед, – скомандовал отец Кары.
Она посмотрела на Грега Хартли. Он был все еще хорош собой – черные с проседью волосы гладко зачесаны назад, глаза горели гневом, когда он смотрел на жену, которая уже осторожно сделала шаг назад, отходя от дочери.
Она не стала здороваться с отцом. Честно говоря, у нее даже не возникло желания это сделать.
Он тоже намеренно игнорировал ее. Ему очень не понравилось, что она стала офицером полиции, но еще больше его взбесило то, что она не признала его родительскую власть, отказав ему в уважении и послушании, которых он так жаждал.
– Натали, немедленно иди сюда, – сердито рявкнул он, и та чуть не подпрыгнула от страха.
Отвернувшись от Кары, она медленно пошла к мужу, опустив голову.
Кара ненавидела его. Ненавидела то, как мать делала все, чего он от нее хотел, не думая о своих собственных нуждах и желаниях. Единственным способом не видеть ее постоянного унижения было жить отдельно, и Кара это сделала, несмотря на то что отсутствие матери и страх за нее стали для нее постоянной кровоточащей душевной раной. При этом мать ясно дала ей понять, что не хочет от нее никакой помощи. И тут Кара ничего не могла поделать.
Ей оставалось одно – помогать другим, тем, кто в этом нуждался. Спрятав свою боль, как всегда, поглубже, Кара закончила свои покупки, отвезла их домой и сделала уборку в доме.
В пятницу она провела больше времени в приюте, чем планировала, потому что Даниэла пребывала в полном отчаянии, узнав, что ей нужно будет закончить курсы повышения квалификации, чтобы восстановить лицензию помощника юриста. Это означало, что ей придется пробыть в приюте дольше, чем она ожидала. Молодая женщина чувствовала себя очень одинокой и начинала подумывать о том, чтобы вернуться домой, к бывшему сожителю. Кара разволновалась и долго разговаривала с Белиндой о том, чтобы как-то отвлечь мысли Даниэлы от возможного отъезда из приюта.
Хотя перед глазами Кары прошло немало женщин, приезжавших в приют и уезжавших из него, только Даниэла с ее печальными синими глазами напоминала ей мать. Рана от разрыва с ней была еще совсем свежа, и Кара сильно тосковала по матери.
К субботе депрессия уступила место радостному волнению перед свиданием с Майком. Все утро она провела в лучшем городском магазине женской одежды и купила себе новую юбку от Манчини по весьма умеренной цене. Леопардовый принт выглядел роскошно, укороченная длина выгодно подчеркивала ее стройные ноги, обычно скрытые форменными брюками или джинсами. К юбке она добавила свои любимые черные туфли-лодочки, черный шелковый топ на бретельках и кремовый приталенный блейзер.
Бросив последний взгляд в зеркало, она решила, что вполне готова отправиться с Майком на свидание.
Раздался звонок в дверь, и она, радостно вздохнув, пошла открывать.
– Привет! – с улыбкой сказала она вошедшему Майку и сделала шаг назад, чтобы полюбоваться им.
На нем были темно-синие джинсы и черная рубашка на сквозной застежке. Он был гладко выбрит и замечательно благоухал дорогим одеколоном. Это был самый сексуальный мужчина, которого она только знала.
– Привет, – без тени улыбки ответил он, входя в квартиру. Он был мрачен и замкнут, и от этого внутри Кары все похолодело.
– Готова? – сухо поинтересовался он.
– Да, осталось только надеть куртку и взять сумочку.
Сунув руки в карманы брюк, он ждал молча, не глядя на нее.
Кара судорожно сглотнула. Его приветствие оказалось совсем не таким, как она ожидала. Внутри ее нарастали разочарование и досада. Очевидно, ему не понравился ее внешний вид. Однако его мрачное замкнутое лицо заставляло ее думать, что дело не только в этом. Майк был совсем другим человеком по сравнению с тем, который подвез ее вчера домой и горячо поцеловал на прощание, пообещав остаться на ночь после визита к Итану и Фейт.
– Мм-м… что-то случилось? – осторожно поинтересовалась она, беря сумочку с пуфика.
– А должно было? – ледяным тоном отозвался он вопросом на вопрос.
– Именно это я у тебя и спрашиваю.
Дискомфорт Кары перерос в тревогу.
– Мы уже опаздываем, – мрачно сказал он, глядя на наручные часы.
– Ну и пусть.
Кара не собиралась никуда идти с Майком в таком настроении. Швырнув сумочку на пуфик, она резко сказала:
– Говори, в чем дело.
– Сегодня я был у матери, – многозначительно произнес Майк, глядя на нее ничего не выражающими глазами.
Так вот оно что!
– И что она тебе сказала?
– Ты и впрямь собираешься играть со мной в кошки-мышки? – раздосадованно проговорил Майк. – Ты прекрасно знаешь, что она мне сказала. Она поддерживала связь с моим биологическим отцом через Фейсбук, и ты это знала!
Последние слова прозвучали обвинением.
Внутри у Кары все сжалось, но она распрямила плечи и стала защищаться:
– Я не имела права говорить тебе об этом.
Она испытывала одновременно страх и чувство вины, поэтому замолчала, не зная, что сказать дальше.
Майк медленно покачал головой.
– Я говорил с тобой об отце. Я не с каждым говорю о нем, включая родных.
Его глаза сверкали гневом и возмущением ее предательством, и от этого ее сердце билось все сильнее и больнее.
– Я знаю, – тихо сказала она, – и по-настоящему дорожу твоим доверием.
Она сделала шаг вперед, чтобы положить руку ему на плечо, но он отодвинулся от нее. Этот жест заставил ее вздрогнуть всем телом.
– Я умоляла твою мать все рассказать тебе, но она не хотела тебя расстраивать. Она настояла на своем, и я дала ей слово молчать.
– Да? Все так просто? – Он метнул на нее гневный взгляд. – Ты же видела, в каком противоречивом состоянии я был после разговора с судьей Бейнсом, и теперь ты говоришь, что дала слово молчать?
Она кивнула, понимая, что не может до него достучаться, поднимая собственное забрало.
– Мое слово значит для меня все. Честность у меня в крови.
– Все так банально? – приподнял он одну бровь.
– Вот именно. И знаешь почему? Потому что я знаю, что такое, когда не держат слово.
Майк с подозрением прищурился.
– Каждый раз мой отец клялся, что больше не поднимет руку на мать, – продолжала Кара. – Снова и снова он обещал, что не будет унижать и оскорблять ее, не будет командовать ею и бесконечно понукать, запрещать видеться с дочерью… – У нее прервался голос, но она заставила себя продолжить: – Он заставляет ее чувствовать себя ничтожеством, пустым местом. И всякий раз, когда он обещал больше этого не делать, он нарушал обещание. Все становилось только хуже.
Она скорее почувствовала, чем увидела его изумление. Напряженная атмосфера разрядилась, холодность Майка превратилась в сердечное тепло, но Каре не нужна была его жалость. Она хотела, чтобы он понял наконец, почему она, несмотря ни на что, выполняла данное ею обещание.
– Я очень рано усвоила, что единственное, что имеет значение, это способен человек держать свое слово или нет. Именно эта черта отличает меня от моего отца. Я ничего не говорила тебе о Рексе, потому что обещала Элле молчать.
Он подошел ближе.
– Кара…
Она покачала головой, не в силах поверить, что вечер, которого она так ждала, пошел наперекосяк. И все же она не винила Майка за то, что он разозлился на нее.
– Посмотри на меня, – попросил он заметно потеплевшим голосом.
Она не была готова выполнить его просьбу, но он мягко повернул ее к себе лицом.
– Кому, как не мне, знать, что такое не хотеть быть похожим на своего отца. Меня раздражало буквально все, я чрезмерно сильно на все реагировал. И вымещал свою злость на тебе, потому что не мог этого сделать со своим отцом.
Его обезоруживающая улыбка заставила растаять ее гнев и боль.
– Я хотела тебе сказать, – вздохнула она, – но не могла.
– Теперь я это понимаю.
И это было правдой. Весь его праведный гнев испарился после ее признаний. Эта женщина обладала способностью вить из него веревки, заставляя испытывать совершенно незнакомые ему чувства. У них оказалось намного больше общего, чем он предполагал. Оба стремились не только отдалиться от отцов, но и доказать себе, что они не похожи на своих родителей.
Он задумчиво провел рукой по волосам.
– Ну так что, едем?
Ему хотелось поскорее оставить позади ненужную размолвку.
– Мы помирились? – недоверчиво посмотрела она на него.
– Разве я похож на человека, способного долго обижаться?
– Вообще-то, да! – расхохоталась она.
Он закатил глаза в притворном негодовании. Напряжение ссоры было снято.
– Ну, поехали?
– Поехали, – ответила она, кокетливо склонив голову набок.
Обрадованная быстрым примирением, она потянулась за сумочкой.
Облегченно вздохнув, Майк наконец как следует рассмотрел чрезвычайно соблазнительную женщину, в которую превратилась Кара. Обычно стянутые в конский хвост длинные темные волосы теперь были распущены и струились по плечам, лоб обрамляли вьющиеся локоны, макияж был несколько ярче, чем он привык видеть. В сочетании с сексуальным нарядом все это произвело на него сногсшибательное впечатление.
Перед ним была не Кара – полицейский офицер, не Кара – домашняя девочка в джинсах и выцветшей футболке, а настоящая сексуальная соблазнительница, сирена, которая принарядилась специально для него, а он явился с обвинениями в сокрытии информации, вместо того чтобы восхищаться и любоваться ею.
– Я конченый осел…
– Заметь, это сказал ты, а не я. – Ее губы тронула удивленная улыбка.
– Но ты так подумала, я в этом уверен, – пробормотал он. – Ты прекрасна.
Она удивленно моргнула, но тут же расплылась в широкой улыбке:
– Спасибо.
– Именно это я должен был сказать с самого начала. Давай начнем сначала! – сказал он, беря ее за руку.
Он знал: рано или поздно им все равно придется обсуждать это дело, поскольку ему придется разыскивать своего биологического отца. Но сейчас важнее было совсем другое.
– Хорошо, давай, – медленно кивнула она и провела языком по губам.
Вот так просто они вернулись к обычным отношениям. Майк снова удивился тому, насколько отличалась Кара от других женщин, которые предпочитали ссориться ради ссоры. Тиффани особенно любила предаваться вспышкам гнева и раздражения, чтобы получить от него то, чего хотела. Ни одна женщина из тех, кого он знал, не говорила открыто о своих чувствах, вместо того чтобы держать их внутри до тех пор, пока они не вырвутся наружу. Кара не переставала удивлять его, и ему это нравилось.
Спустя двадцать минут они подъехали к дому на холме. Широко раскрыв глаза, Кара любовалась большим особняком.
– Какой замечательный дом!
Майк хорошо понимал ее. И Кара, и он сам происходили из семей рабочего класса, и, хотя Майк вырос в приличном квартале, его дом вполне мог поместиться в пруд позади особняка.
– Да, это что-то! – согласился он.
Припарковав машину, они подошли к двери, и Майк позвонил. Через несколько секунд дверь широко распахнулась. На пороге стояла девочка-подросток.
– Привет, Тесс! – сказала ей Кара.
– О, классного парня ты себе отхватила! – отозвалась та, глядя на Майка.
– Это точно, – подмигнула ей Кара, чем полностью обескуражила Майка. Он на мгновение застыл на месте, не зная, что сказать.
– Майк, это Тесс, острая на язык сестричка Итана, Нэша и Дэра, – пришла ему на помощь Кара. – Тесс, знакомься, это Майк Марсден, шеф городской полиции.
– О черт! – вырвалось у Тесс, и она замолчала. Зато Кара расхохоталась: – Ну, ты собираешься впустить нас в дом или оставишь замерзать на ветру?
– Ладно, входите, – буркнула девочка.
– Ну спасибо! – снова засмеялась Кара.
Тесс отошла в сторону, и Майк заметил, что на ней были узкие джинсы и облегающая маечка на бретельках. Неудобная, на его взгляд, одежда, но совершенно типичная для местных подростков.
– Тесс, кто там? Ты открыла дверь? – раздался голос Итана. Послышались его приближающиеся шаги.
– А то! – фыркнула Тесс.
Итан с улыбкой встретил их в холле и, глянув в сторону сестры, спросил:
– Что с тобой? Дурное настроение?
– Именно. Ты сказал, придут друзья, а пришел шеф полиции, – сердито прошипела Тесс.
– Но я здесь не по делам службы, – заговорил наконец Майк, надеясь наладить отношения с девочкой.
– И это очень хорошо, – улыбнулся Итан. – У нее только что закончился условный срок.
– Что? – переспросил Майк, уверенный в том, что друг шутит.
– Это долгая история. Как-нибудь в другой раз расскажу, – ответил Итан.
– Да как ты можешь? – с обидой в голосе воскликнула Тесс и, топнув ногой, убежала вверх по лестнице.
– Пока, Тесс! – крикнула ей вслед Кара.
– Пока! – отозвалась та с верхнего этажа.
– Что все это значит? – обескураженно спросил Майк.
Покачав головой, Итан со смехом ответил:
– Это же Тесс по прозвищу Торнадо! Пойдем в гостиную, я вам все расскажу.
С этими словами он провел их в просторную комнату с мини-баром в одном углу и телевизором с огромным экраном в другом.
– Фейт наверху с ребенком. Она сейчас спустится.
– Ой, а можно мне подняться к ним и посмотреть хоть одним глазком на малыша? – попросила Кара.
На лице Итана появилась гордая улыбка отца.
– Разумеется, можно. Нужно просто идти на запах, – сказал он, и Майк удивился, как это из крутого парня-бунтовщика, каким он помнил Итана по школе, получился покладистый отец.
Кара засмеялась и направилась к двери. Майк смотрел ей вслед, когда она выходила за дверь, любуясь грациозно покачивающими бедрами, обтянутыми короткой юбкой.
– Да, ты попал по-крупному, – усмехнулся, глядя на него, Итан.
В ответ Майк лишь поднял брови. Что он мог сказать? Его раскусили.
– Ну, так каково это, быть отцом семейства? – спросил он, меняя тему разговора.
– Не знаю, все как-то неожиданно получилось, – смущенно улыбнулся Итан.
– Черт побери! Ты уже взрослый и знаешь, наверное, как сделать жену беременной?
Итан расхохотался.
– Да я не о детях, я о любви! – сказал он. – А ребенок… быть отцом – это чудо!
Итан наполнил спиртным два бокала, один из которых протянул Майку.
– Это ты сейчас о своей сестре или о подгузниках? – подколол его Майк.
– Обо всем сразу, – неожиданно серьезно ответил Итан, глядя в глаза Майку. – Когда я вернулся сюда, я думал, что уже достаточно взрослый, но Тесс… она сделала из меня того человека, которым я всегда хотел быть. Фейт доделала остальное. А потом подарила мне дочь. – Итан поднял бокал. – Выпьем за женщин! – И на его лице появилась глуповатая улыбка, какая бывает у всех влюбленных.
До такого состояния Майк еще не дошел, но отношения с Карой явно выходили за рамки привычных. Он тоже поднял свой бокал и сделал большой глоток, чтобы немного успокоиться.
– Хочешь посмотреть на мою принцессу? – с гордостью предложил Итан.
– Как ее зовут?
– Алисия, в честь моей матери.
Майк понимающе кивнул. Вслед за Итаном он вышел из гостиной и стал подниматься по длинной винтовой лестнице.
Из комнаты в самом конце коридора доносились приглушенные женские голоса. Из другой комнаты – музыка, тяжелый рок. Очевидно, это была комната Тесс.
Майк остановился возле детской и вместе с Итаном заглянул в комнату. К его изумлению, не Фейт, а Кара держала на руках крошечный сверток. Внутри его стала разливаться непонятная теплота, и пока он пытался понять это новое чувство, Кара прижалась носом к головке младенца.
– Как замечательно пахнет малыш! Обожаю этот запах! – прошептала она.
– Это запах детского шампуня, – улыбнулась Фейт, – так и хочется съесть малышку.
– Она само совершенство, такое сокровище, – благоговейно проговорила Кара. – Я ужасно боюсь ненароком причинить ей боль.
Фейт беспечно махнула рукой.
– Ну, судя по тому, как ты поменяла ей подгузник, у тебя врожденный материнский дар. Ты уже готова к рождению и воспитанию собственных детей.
Стоя рядом с Итаном, Майк чувствовал некоторую неловкость от того, что подслушивал разговор двух женщин. Честно говоря, он сам себя не понимал.
– Не знаю, будут ли у меня когда-нибудь дети, – сказала Кара, удивив этими словами стоявшего за дверью Майка. – Мне нужно поверить, что отношения между мужчиной и женщиной могут длиться долго; что где-то есть мужчина, которому я смогу довериться, не опасаясь, что он когда-нибудь причинит мне боль.
Боль, которую причиняют ее матери. Майк домыслил несказанное окончание фразы. Ее тихие слова перевернули всю его душу.
Было совершенно очевидно, что Кара всем сердцем стремится к тому, что уже есть у Фейт, и заслуживает любви и преданности. Майк считал себя не тем человеком, который способен дать ей все это, и впервые в жизни пожалел, что не может дать женщине то, что ей нужно.
Нет, не женщине вообще, а именно этой. Каре.
«Обойдемся без привлечения сердец». Кажется, так он ей сказал? Но почему же теперь так болит сердце?
Итан деликатно покашлял, и обе женщины взглянули на дверь.
– Привет! – сказала Фейт. – Заходите!
Очарование момента было нарушено. Майк вслед за Итаном вошел в детскую, зная, что этот вечер запомнит надолго.
Уложив ребенка в кроватку, Фейт и Итан пожелали спокойной ночи Тесс и дали последние инструкции Розалите, домработнице, которая должна была присматривать за малышкой в их отсутствие. Потом они отправились ужинать в стейк-хаус – ресторан, специализирующийся на стейках. Их провели в небольшую кабину, Кара села рядом с Майком и заполнила собой все его личное пространство. Новый для него теплый мускусный запах ее духов обволакивал его сексуальной пеленой. Каким-то непостижимым образом ему все же удавалось поддерживать разговор, хотя джинсы чуть не разрывались от напора возбужденного пениса.
Фейт и Итан, казалось, были счастливы провести вдвоем время вне дома. Они заказали бутылку вина и долго ее смаковали за ужином и десертом.
Когда Майк и Кара ехали обратно, Майк вдруг понял, что он по-настоящему отлично провел время. Он не мог припомнить, когда в последний раз ходил в ресторан с другой парой, и, к своему ужасу, обнаружил, что ему не только понравился вечер с Карой, Итаном и Фейт, но он не испытывал ни малейшего желания вернуться в Нью-Йорк к своей холостяцкой жизни.
Сейчас он мог думать только об одном – как уложить Кару в постель и подольше не выпускать из нее.
